), а проиграла всего 6 встреч. Соотношение мячей 148:54.
Этот слаженный футбольный механизм не разладился даже тогда, когда Пеле – его главная «деталь» – был вынесен с поля на носилках во время чилийского чемпионата с тяжелой травмой уже во втором матче… Главным героем этого турнира стал легендарный Гарринча, который, как сказал журналист Армандо Ногейра, пришел в этот мир специально за тем, чтобы посрамить левых защитников и теоретиков футбола.
Сладкий хмель победы ударил в голову торсиде и футбольным боссам после победы в Чили. Взорвавшийся на страницах газет истерический фейерверк ослепил бразильцев и превратил Гарринчу в «дьявола кубков», Пеле – в «короля», Джалма Сантоса – в «вечную звезду футбола», Вава – в «льва чемпионатов»…
Справедливости ради необходимо признать, что эта шумиха не вскружила головы игрокам, а поразила лишь чиновников от футбола, которые стали рассматривать победу на следующем чемпионате мира, в Лондоне, как нечто само собой разумеющееся.
Уроки июля 1950 года оказались забытыми. Трезвые голоса, напоминавшие, что не все «би-кампеоны» смогут участвовать в приближающемся чемпионате, были заглушены победными маршами. Подбор кандидатов на поездку в Лондон превратился в грандиозную драку между клубами, каждый из которых желал послать в сборную как можно большее число своих игроков. Но так как судья – увы! – разрешает выходить на поле только одиннадцати, тренеры и картолы запутались в 45 «звездах». За весь период подготовки и за три игры чемпионата, в которых участвовали бразильцы, команда ни разу не выступала в одном и том же составе. Фактически команды не было…
И все же страна жаждала победы, ожидала ее, верила и надеялась. Вот что творилось в Бразилии в день первого матча бразильцев, который они, как известно, выиграли у болгар со счетом 2:0.
Я позволю себе ограничиться протокольным цитированием газет.
«Вчерашнее заседание палаты депутатов было прервано за пятнадцать минут до начала матча в Лондоне. Депутаты ушли слушать репортаж».
«Наш матч с Болгарией парализовал Военное министерство. Штатские и военные чиновники слушали репортаж…»
«Когда Пеле забил свой первый гол, восторги и крики служащих президентского дворца были столь бурными, что в кабинете президента упала на пол статуя…»
"Никто из прихожан церкви в Пампулье не удивился, когда падре Фелисберто де Алмейда сообщил:
– Первый тайм окончился со счетом 1:0 в нашу пользу. Помолимся господу за благополучный исход второго тайма…"
«Поскольку все внимание двух торговцев наркотиками было поглощено репортажем, детектив Линкольн Монтейро без труда арестовал их, привел в полицейское управление, где они вместе дослушали репортаж, прежде чем приступить к допросу…»
Газеты сообщали, что в одном только Рио-де-Жанейро во время этого победного матча было зарегистрировано четыре несчастных случая: женщина, переходившая дорогу с транзистором у уха, попала под машину; девочка девяти лет упала в обморок и поранила голову; рыбак, отмечая гол Пеле, выстрелил из пистолета и нечаянно застрелил своего товарища, а некий болельщик после финального свистка судьи пришел в такой восторг, что стал биться головой об стену и разбил себе череп…
Торжество бразильцев длилось очень недолго. Проигрыш венграм поставил их на грань катастрофы. В последнем матче с португальцами Бразилия должна была победить во что бы то ни стало. И обязательно с преимуществом в три мяча…
Бразилия матч проиграла со счетом 1:3.
Когда шла эта игра, когда жизнь в Бразилии остановилась, когда вся 90-миллионная торсида замерла, прильнув к приемникам, я был на улицах Рио. Трагедия развертывалась на моих глазах. Трагедия в двух таймах с эпилогом. Я видел, как в знак траура сыпался из окон домов дождь черной рваной бумаги. Как бились в истерике девушки. Как беззвучно плакали мужчины с прижатыми к уху крошечными транзисторами.
Я видел, как, сидя на тротуаре Копакабаны, седой старик самозабвенно чертил мелом таинственные иероглифы, исполняя древний обряд «макумбы». Старик просил чуда. Он взывал к духам, злым и добрым, к теням своих далеких африканских предков. Но чуда не было…
Я видел, как на перекрестке улиц Мигель Лемос и Копакабаны бросился под летящий с огромной скоростью автобус парень с разорванной на груди рубахой. Здесь свершилось чудо: шофер успел вывернуть баранку. К парню подбежали, подняли, привели в чувство. Он посмотрел вокруг себя ничего не понимающим взглядом и снова бросился. На сей раз под легковую машину.
В тот час живущие в Рио португальцы закрывали свои лавки и запирали квартиры, опасаясь погромов. По городу шла печальная процессия, несущая чучело бедного тренера Феолы. И певшая хором самбу «Тристеза» – «Печаль». А на следующий день в газете «Лута демократика» было опубликовано оплаченное торсидой траурное извещение. Обычное извещение о смерти: с крестиком вверху и в черной рамке. Текст его гласил: «Настоящим сообщаем, что вчера в „Худсон-парке“ (Великобритания) безвременно скончалась Сборная Бразилии, которая при жизни была двукратным чемпионом мира по футболу. Потрясенная горем семья, состоящая из 90 миллионов бразильцев, узнав о коварном убийстве своего любимого детища, ожидает прибытия виновников для принятия надлежащих мер. И хотя к настоящему времени не представилось возможным выяснить имена всех преступников убийц, не подлежит сомнению, что среди них фигурируют Винсенте Феола как палач, Карлос Насименто (начальник команды) как интеллектуальный вдохновитель преступления, Жоан Авеланж, Хилтон Гослинг, Жозе де Алмейда (руководитель делегации, врач, помощник тренера) как сообщники убийцы…»
После поражения в «Худсон-парке» началась полоса смятения и хаоса, продолжающаяся вплоть до 1969 года Полетели головы тренеров и руководителей. Феола, объявленный после победы в Швеции национальным героем, был предан остракизму. Он демонстративно отказывается принимать журналистов и говорить о футболе даже сегодня, три с лишним года спустя после того, когда он плакал, получив в Ливерпуле сообщение о том, что его дом в Сан-Паулу был закидан камнями. Были изгнаны врач команды Хилтон Гослинг, помощники тренера. Никому не сказали даже причин отставки.
Пока бушевали эти страсти, пока картолы ругали тренеров, тренеры – судей, якобы «засудивших» Бразилию, игроки – тренеров и судей вместе взятых, время шло, и 1967 год оказался фактически потерянным для подготовки к реваншу в Мехико. В том году заново собранная из осколков старой команды сборная Бразилии сыграла всего лишь три матча (все вничью) со сборной Уругвая.
В следующем, 1968 году картолы наконец вытерли слезы и засучили рукава: сборная страны провела в этом сезоне двадцать матчей! Лишь однажды – в 1956 году – она участвовала за год в большем количестве встреч (23). Кстати, анализируя статистику игр бразильской сборной, можно отметить поучительную закономерность. Накануне победных чемпионатов она всегда проводила большое количество тренировочных матчей: за два года, предшествующих 1958 году, она сыграла 37 встреч (22 победы, 8 поражений, счет 73:37), за два года, предшествующих 1962 году, – 21 матч (16 побед, 4 поражения, счет 44:11). Накануне же «трагедии» в Англии, в 1964–1965 годах, сборная Бразилии пренебрегла этой традицией: 13 встреч, из них 9 побед и 1 поражение, счет 34:11.
(Любопытно, что в 1968–1969 годах, то есть за два года, предшествующих турниру в Мехико, бразильцы провели 33 матча, вернувшись, таким образом, к практике эпохи «золотой сборной».)
К началу 1969 года, когда до отборочных игр оставалось восемь месяцев, спортивная общественность и пресса Бразилии были охвачены паникой.
Лучшие в мире брюки Пеле
Это объяснялось тем, что в ходе подготовки сборной с каждым днем все ярче проявлялись признаки неразберихи и беспорядка, знакомые по периоду подготовки к лондонскому чемпионату. Но если тогда Феола лихорадочно тасовал в своей карточной колоде «всего лишь» сорок пять «девяток», «семерок» и «десяток» во главе с «королем» Пеле, то на сей раз Айморе Морейра колдовал над еще более длинным списком: за полтора года под знамена сборной было призвано 57 футболистов.
Разумеется, одной из главных «бед» Айморе явился тот факт, что Бразилия, как никакая другая страна мира, богата футбольными талантами и на каждое место в сборной к услугам тренера всегда имеется 3–5 игроков международного класса. И все же основное несчастье и Айморе, и Феолы, и любого другого тренера бразильской сборной заключается в том, что в еще большей степени эта страна богата картолами, футбольными «специалистами» и дельцами, среди которых главенствующую роль играют президенты нескольких ведущих клубов, проталкивающих своих питомцев в сборную всеми правдами и неправдами. Ведь для клуба футболист – участник сборной (а тем более чемпион мира) является источником «сверхдоходов».
Не считаться с «советами» и «пожеланиями» этих дельцов тренер сборной не может: он рискует остаться без работы, когда кончится его контракт со сборной.
Фактически хозяином сборной был, впрочем, не Айморе, а некий Пауло Машадо де Карвальо, назначенный Бразильской конфедерацией спорта в 1967 году на пост «шефа» команды. «Сеньор Пауло» – владелец телевизионной компании, театра, ряда фабрик, совладелец крупных строительных фирм, биржевой делец. Он разбирался в футболе гораздо слабее, чем любой мальчишка-негритенок, торгующий спортивными вымпелами у входов на «Маракану», однако ему принадлежало решающее слово во всех сферах деятельности сборной команды: от выбора ее тренера до назначения меню во время сборов. И в этом имели возможность убедиться все скептики, недоумевавшие, почему накануне игр со сборными ФРГ и Югославии, которые должны были проходить в Рио-де-Жанейро, тренировки проходили в Сан-Паулу. Ларчик открывался просто: «Сеньор Пауло» не желал отпустить команду от себя, пока утрясал какие-то «деловые проблемы», связанные с его основным, внефутбольным, бизнесом в Сан-Паулу.
Большие усилия приложил этот господин, стремясь подыскать «патросинадора» для сборной – фирму, которая, выплатив солидный куш в кассу Бразильской конфедерации спорта, получила бы монопольное право использовать в качестве коммерческой рекламы эмблемы сборной, имена ее участников и тренеров. Накануне лондонского чемпионата борьба за право «патросинирования» шла между бритвенной фирмой «Жилет» и спичечными «королями» из компании «Фиатлукс». В 1967–1968 годах в нее включились дельцы из контролируемой зарубежным капиталом фирмы электроаппаратов «филко» и швейной фирмы «Дукал».
Победителя ждут фантастические барыши: простодушные мулаты в какой-нибудь Пиратининге или Пиндамонянгабе, конечно же, поверят ослепительным рекламным плакатам, утверждающим, что-де «король» Пеле или «черная газель» Пауло Боржес рекомендуют всем-всем-всем своим поклонникам «лучшие в мире» транзисторы «Филко» и «наимоднейшие» брюки «Дукал».
Комментируя эту грязную возню, газета «Эстадо де Сан-Паулу» писала: «Это приводит к тому, что некоторые игроки, чувствуя, что они, их имена, их слава помогают другим разбогатеть, начинают испытывать чувства зависти, недовольства, недоверия… А это не способствует укреплению товарищеской обстановки, которой мы прославились в Швеции…»
Вот еще один пример того, как сборная эксплуатировалась картолами для достижения целей, весьма далеких от спорта. Во время турне, проведенного в 1968 году, команда, сыграв несколько матчей в Европе (четыре трудные игры в четырех странах), прежде, чем отправиться в Мексику, была вынуждена сделать громадный «крюк». Она совершила утомительнейшее 12-часовое путешествие на самолете в одну из африканских колоний Португалии, где встретилась со сборной этой страны, тоже прилетевшей из Лиссабона. Зачем? Не проще ли было сыграть матч в Лиссабоне? Нет, лебезящие перед диктаторским режимом Салазара (тогда еще находившегося у власти) португальские картолы решили угодить своим хозяевам, лишний раз подчеркнув фактом этого матча «законность» притязаний Португалии на африканские территории. Руководитель же Бразильской конфедерации спорта Жоао Авеланж, претендующий на пост Стэнли Роуза – президента ФИФА, поспешил удовлетворить просьбу португальцев, чтобы заручиться их поддержкой на приближающейся сессии ФИФА.
* * *
Следует, однако, признать, что в начале 1968 года положение заметно изменилось. От руководства сборной были отстранены Айморе Морейра и Пауло Машадо де Карвальо. Тренером команды был назначен известный журналист Жоан Салданья, являющийся одним из крупнейших знатоков футбола. С его приходом надежды бразильцев на успешное выступление в Мехико заметно возросли. Особенно оптимистично стали оценивать работу Жоана его соотечественники после двух побед над сборной Перу и выигрыша у чемпионов мира – англичан (2:1), вырванного в трудной борьбе на «Маракане» 12 июня 1969 года. Эта победа придала бодрости и самим игрокам, и торсиде, и тренерам. После нее бразильцы стали говорить о победе в Мексике с гораздо большей надеждой и верой, чем год назад.
Обоснованны ли эти надежды? Или же двукратных чемпионов мира ждет в Мехико новое разочарование? Ответ на этот вопрос, разумеется, могут дать только сами матчи на стадионе «Ацтека». Но для того, чтобы объективно и хладнокровно взвесить возможности бразильской сборной, попробуем проанализировать творческий багаж этой команды, ее оружие, традиции, тактику. Попытаемся оценить, хотя бы бегло, идеи и концепции, которыми руководствовались ранее и руководствуются сейчас руководители бразильской сборной.
От «диагонали» к «трипе»
Одной из самых незыблемых истин футбола всегда считалось мнение о том, что главным оружием бразильской сборной на шведском чемпионате мира 1958 года была изобретенная ими тактическая схема 4+2+4. Не оспаривая этого, бразильцы утверждают, что и «дочерняя» формула – 4+3+3 тоже была создана ими. И – что самое поразительное! – там же, в Швеции… Чтобы понять, является ли обоснованной эта «авторская заявка», необходимо рассмотреть, хотя бы в общих чертах, историю развития основных бразильских концепций и идей в области футбольной тактики и стратегии за последние два десятилетия.
Первый вклад бразильцев в тактический багаж мирового футбола был сделан ими в начале сороковых годов: в эпоху безраздельного господства системы «дубль-ве» известный тренер Флавио Коста предложил модификацию этой схемы, названную впоследствии «диагональю». Суть ее заключалась в том, что, сохраняя свойственное «дубль-ве» разделение функций игроков (три защитника, два полузащитника и пять нападающих с двумя оттянутыми назад «полусредними»), «диагональ» изменяла слегка их позиции на поле и, следовательно, уточняла их игровые обязанности. При этой системе каждая пара полузащитник – полусредний слегка сдвигалась по диагонали. Например, левый инсайд выдвигался на ближние подступы к штрафной площадке противника, при этом следом за ним выдвигался вперед и соответствующий ему левый полузащитник. Вторая – правая – пара инсайд – полузащитник оказывалась таким образом слегка сдвинутой назад по отношению к левой паре. Главным достоинством «диагонали» являлось то обстоятельство, что выдвинутый вперед (в нашем примере – левый) полусредний нападающий усиливал давление в самом опасном участке поля: на ближних подступах к штрафной площадке. При этом он таранил оборону (состоящую в то время из трех защитников!) в зоне между правым и центральным защитниками, которые были отвлечены опекой «своих» игроков: левого крайнего и центрального нападающих. Как видим, в этом проявились некоторые черты, свойственные пришедшей на смену «диагонали» схеме 4+2+4, в частности прообраз будущей пары центральных нападающих.
«Диагональ» обеспечила бразильцам безраздельное господство на континенте во второй половине 50-х годов (в 1949 году, например, сборная выиграла южноамериканский чемпионат, забив в восьми матчах 46 голов!). Создатель «диагонали» Флавио Коста за двадцать лет своей работы в «Васко-да-Гама», «Фламенго», сборной страны завоевал около 50 титулов. Все, кроме одного, самого главного: в 1950 году руководимая им сборная проиграла финал первенства мира уругвайцам, после чего, как это всегда бывает в Бразилии, тренер был изгнан, а его идеи – преданы анафеме.
Уже на следующий год скромный провинциальный тренер Франсиско Рибейро де Андраде, руководивший командой «Вила Нова» в штате Минас-Жерайс, предложил усовершенствованный вариант «диагонали», который впоследствии был принят всеми бразильскими командами и в 1958 году потряс футбольный мир своей простотой и гениальностью.
Франсиско Рибейро, логически завершая идею Флавио Косты, окончательно выдвинул в центр левого полусреднего, образовав пару центральных нападающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Этот слаженный футбольный механизм не разладился даже тогда, когда Пеле – его главная «деталь» – был вынесен с поля на носилках во время чилийского чемпионата с тяжелой травмой уже во втором матче… Главным героем этого турнира стал легендарный Гарринча, который, как сказал журналист Армандо Ногейра, пришел в этот мир специально за тем, чтобы посрамить левых защитников и теоретиков футбола.
Сладкий хмель победы ударил в голову торсиде и футбольным боссам после победы в Чили. Взорвавшийся на страницах газет истерический фейерверк ослепил бразильцев и превратил Гарринчу в «дьявола кубков», Пеле – в «короля», Джалма Сантоса – в «вечную звезду футбола», Вава – в «льва чемпионатов»…
Справедливости ради необходимо признать, что эта шумиха не вскружила головы игрокам, а поразила лишь чиновников от футбола, которые стали рассматривать победу на следующем чемпионате мира, в Лондоне, как нечто само собой разумеющееся.
Уроки июля 1950 года оказались забытыми. Трезвые голоса, напоминавшие, что не все «би-кампеоны» смогут участвовать в приближающемся чемпионате, были заглушены победными маршами. Подбор кандидатов на поездку в Лондон превратился в грандиозную драку между клубами, каждый из которых желал послать в сборную как можно большее число своих игроков. Но так как судья – увы! – разрешает выходить на поле только одиннадцати, тренеры и картолы запутались в 45 «звездах». За весь период подготовки и за три игры чемпионата, в которых участвовали бразильцы, команда ни разу не выступала в одном и том же составе. Фактически команды не было…
И все же страна жаждала победы, ожидала ее, верила и надеялась. Вот что творилось в Бразилии в день первого матча бразильцев, который они, как известно, выиграли у болгар со счетом 2:0.
Я позволю себе ограничиться протокольным цитированием газет.
«Вчерашнее заседание палаты депутатов было прервано за пятнадцать минут до начала матча в Лондоне. Депутаты ушли слушать репортаж».
«Наш матч с Болгарией парализовал Военное министерство. Штатские и военные чиновники слушали репортаж…»
«Когда Пеле забил свой первый гол, восторги и крики служащих президентского дворца были столь бурными, что в кабинете президента упала на пол статуя…»
"Никто из прихожан церкви в Пампулье не удивился, когда падре Фелисберто де Алмейда сообщил:
– Первый тайм окончился со счетом 1:0 в нашу пользу. Помолимся господу за благополучный исход второго тайма…"
«Поскольку все внимание двух торговцев наркотиками было поглощено репортажем, детектив Линкольн Монтейро без труда арестовал их, привел в полицейское управление, где они вместе дослушали репортаж, прежде чем приступить к допросу…»
Газеты сообщали, что в одном только Рио-де-Жанейро во время этого победного матча было зарегистрировано четыре несчастных случая: женщина, переходившая дорогу с транзистором у уха, попала под машину; девочка девяти лет упала в обморок и поранила голову; рыбак, отмечая гол Пеле, выстрелил из пистолета и нечаянно застрелил своего товарища, а некий болельщик после финального свистка судьи пришел в такой восторг, что стал биться головой об стену и разбил себе череп…
Торжество бразильцев длилось очень недолго. Проигрыш венграм поставил их на грань катастрофы. В последнем матче с португальцами Бразилия должна была победить во что бы то ни стало. И обязательно с преимуществом в три мяча…
Бразилия матч проиграла со счетом 1:3.
Когда шла эта игра, когда жизнь в Бразилии остановилась, когда вся 90-миллионная торсида замерла, прильнув к приемникам, я был на улицах Рио. Трагедия развертывалась на моих глазах. Трагедия в двух таймах с эпилогом. Я видел, как в знак траура сыпался из окон домов дождь черной рваной бумаги. Как бились в истерике девушки. Как беззвучно плакали мужчины с прижатыми к уху крошечными транзисторами.
Я видел, как, сидя на тротуаре Копакабаны, седой старик самозабвенно чертил мелом таинственные иероглифы, исполняя древний обряд «макумбы». Старик просил чуда. Он взывал к духам, злым и добрым, к теням своих далеких африканских предков. Но чуда не было…
Я видел, как на перекрестке улиц Мигель Лемос и Копакабаны бросился под летящий с огромной скоростью автобус парень с разорванной на груди рубахой. Здесь свершилось чудо: шофер успел вывернуть баранку. К парню подбежали, подняли, привели в чувство. Он посмотрел вокруг себя ничего не понимающим взглядом и снова бросился. На сей раз под легковую машину.
В тот час живущие в Рио португальцы закрывали свои лавки и запирали квартиры, опасаясь погромов. По городу шла печальная процессия, несущая чучело бедного тренера Феолы. И певшая хором самбу «Тристеза» – «Печаль». А на следующий день в газете «Лута демократика» было опубликовано оплаченное торсидой траурное извещение. Обычное извещение о смерти: с крестиком вверху и в черной рамке. Текст его гласил: «Настоящим сообщаем, что вчера в „Худсон-парке“ (Великобритания) безвременно скончалась Сборная Бразилии, которая при жизни была двукратным чемпионом мира по футболу. Потрясенная горем семья, состоящая из 90 миллионов бразильцев, узнав о коварном убийстве своего любимого детища, ожидает прибытия виновников для принятия надлежащих мер. И хотя к настоящему времени не представилось возможным выяснить имена всех преступников убийц, не подлежит сомнению, что среди них фигурируют Винсенте Феола как палач, Карлос Насименто (начальник команды) как интеллектуальный вдохновитель преступления, Жоан Авеланж, Хилтон Гослинг, Жозе де Алмейда (руководитель делегации, врач, помощник тренера) как сообщники убийцы…»
После поражения в «Худсон-парке» началась полоса смятения и хаоса, продолжающаяся вплоть до 1969 года Полетели головы тренеров и руководителей. Феола, объявленный после победы в Швеции национальным героем, был предан остракизму. Он демонстративно отказывается принимать журналистов и говорить о футболе даже сегодня, три с лишним года спустя после того, когда он плакал, получив в Ливерпуле сообщение о том, что его дом в Сан-Паулу был закидан камнями. Были изгнаны врач команды Хилтон Гослинг, помощники тренера. Никому не сказали даже причин отставки.
Пока бушевали эти страсти, пока картолы ругали тренеров, тренеры – судей, якобы «засудивших» Бразилию, игроки – тренеров и судей вместе взятых, время шло, и 1967 год оказался фактически потерянным для подготовки к реваншу в Мехико. В том году заново собранная из осколков старой команды сборная Бразилии сыграла всего лишь три матча (все вничью) со сборной Уругвая.
В следующем, 1968 году картолы наконец вытерли слезы и засучили рукава: сборная страны провела в этом сезоне двадцать матчей! Лишь однажды – в 1956 году – она участвовала за год в большем количестве встреч (23). Кстати, анализируя статистику игр бразильской сборной, можно отметить поучительную закономерность. Накануне победных чемпионатов она всегда проводила большое количество тренировочных матчей: за два года, предшествующих 1958 году, она сыграла 37 встреч (22 победы, 8 поражений, счет 73:37), за два года, предшествующих 1962 году, – 21 матч (16 побед, 4 поражения, счет 44:11). Накануне же «трагедии» в Англии, в 1964–1965 годах, сборная Бразилии пренебрегла этой традицией: 13 встреч, из них 9 побед и 1 поражение, счет 34:11.
(Любопытно, что в 1968–1969 годах, то есть за два года, предшествующих турниру в Мехико, бразильцы провели 33 матча, вернувшись, таким образом, к практике эпохи «золотой сборной».)
К началу 1969 года, когда до отборочных игр оставалось восемь месяцев, спортивная общественность и пресса Бразилии были охвачены паникой.
Лучшие в мире брюки Пеле
Это объяснялось тем, что в ходе подготовки сборной с каждым днем все ярче проявлялись признаки неразберихи и беспорядка, знакомые по периоду подготовки к лондонскому чемпионату. Но если тогда Феола лихорадочно тасовал в своей карточной колоде «всего лишь» сорок пять «девяток», «семерок» и «десяток» во главе с «королем» Пеле, то на сей раз Айморе Морейра колдовал над еще более длинным списком: за полтора года под знамена сборной было призвано 57 футболистов.
Разумеется, одной из главных «бед» Айморе явился тот факт, что Бразилия, как никакая другая страна мира, богата футбольными талантами и на каждое место в сборной к услугам тренера всегда имеется 3–5 игроков международного класса. И все же основное несчастье и Айморе, и Феолы, и любого другого тренера бразильской сборной заключается в том, что в еще большей степени эта страна богата картолами, футбольными «специалистами» и дельцами, среди которых главенствующую роль играют президенты нескольких ведущих клубов, проталкивающих своих питомцев в сборную всеми правдами и неправдами. Ведь для клуба футболист – участник сборной (а тем более чемпион мира) является источником «сверхдоходов».
Не считаться с «советами» и «пожеланиями» этих дельцов тренер сборной не может: он рискует остаться без работы, когда кончится его контракт со сборной.
Фактически хозяином сборной был, впрочем, не Айморе, а некий Пауло Машадо де Карвальо, назначенный Бразильской конфедерацией спорта в 1967 году на пост «шефа» команды. «Сеньор Пауло» – владелец телевизионной компании, театра, ряда фабрик, совладелец крупных строительных фирм, биржевой делец. Он разбирался в футболе гораздо слабее, чем любой мальчишка-негритенок, торгующий спортивными вымпелами у входов на «Маракану», однако ему принадлежало решающее слово во всех сферах деятельности сборной команды: от выбора ее тренера до назначения меню во время сборов. И в этом имели возможность убедиться все скептики, недоумевавшие, почему накануне игр со сборными ФРГ и Югославии, которые должны были проходить в Рио-де-Жанейро, тренировки проходили в Сан-Паулу. Ларчик открывался просто: «Сеньор Пауло» не желал отпустить команду от себя, пока утрясал какие-то «деловые проблемы», связанные с его основным, внефутбольным, бизнесом в Сан-Паулу.
Большие усилия приложил этот господин, стремясь подыскать «патросинадора» для сборной – фирму, которая, выплатив солидный куш в кассу Бразильской конфедерации спорта, получила бы монопольное право использовать в качестве коммерческой рекламы эмблемы сборной, имена ее участников и тренеров. Накануне лондонского чемпионата борьба за право «патросинирования» шла между бритвенной фирмой «Жилет» и спичечными «королями» из компании «Фиатлукс». В 1967–1968 годах в нее включились дельцы из контролируемой зарубежным капиталом фирмы электроаппаратов «филко» и швейной фирмы «Дукал».
Победителя ждут фантастические барыши: простодушные мулаты в какой-нибудь Пиратининге или Пиндамонянгабе, конечно же, поверят ослепительным рекламным плакатам, утверждающим, что-де «король» Пеле или «черная газель» Пауло Боржес рекомендуют всем-всем-всем своим поклонникам «лучшие в мире» транзисторы «Филко» и «наимоднейшие» брюки «Дукал».
Комментируя эту грязную возню, газета «Эстадо де Сан-Паулу» писала: «Это приводит к тому, что некоторые игроки, чувствуя, что они, их имена, их слава помогают другим разбогатеть, начинают испытывать чувства зависти, недовольства, недоверия… А это не способствует укреплению товарищеской обстановки, которой мы прославились в Швеции…»
Вот еще один пример того, как сборная эксплуатировалась картолами для достижения целей, весьма далеких от спорта. Во время турне, проведенного в 1968 году, команда, сыграв несколько матчей в Европе (четыре трудные игры в четырех странах), прежде, чем отправиться в Мексику, была вынуждена сделать громадный «крюк». Она совершила утомительнейшее 12-часовое путешествие на самолете в одну из африканских колоний Португалии, где встретилась со сборной этой страны, тоже прилетевшей из Лиссабона. Зачем? Не проще ли было сыграть матч в Лиссабоне? Нет, лебезящие перед диктаторским режимом Салазара (тогда еще находившегося у власти) португальские картолы решили угодить своим хозяевам, лишний раз подчеркнув фактом этого матча «законность» притязаний Португалии на африканские территории. Руководитель же Бразильской конфедерации спорта Жоао Авеланж, претендующий на пост Стэнли Роуза – президента ФИФА, поспешил удовлетворить просьбу португальцев, чтобы заручиться их поддержкой на приближающейся сессии ФИФА.
* * *
Следует, однако, признать, что в начале 1968 года положение заметно изменилось. От руководства сборной были отстранены Айморе Морейра и Пауло Машадо де Карвальо. Тренером команды был назначен известный журналист Жоан Салданья, являющийся одним из крупнейших знатоков футбола. С его приходом надежды бразильцев на успешное выступление в Мехико заметно возросли. Особенно оптимистично стали оценивать работу Жоана его соотечественники после двух побед над сборной Перу и выигрыша у чемпионов мира – англичан (2:1), вырванного в трудной борьбе на «Маракане» 12 июня 1969 года. Эта победа придала бодрости и самим игрокам, и торсиде, и тренерам. После нее бразильцы стали говорить о победе в Мексике с гораздо большей надеждой и верой, чем год назад.
Обоснованны ли эти надежды? Или же двукратных чемпионов мира ждет в Мехико новое разочарование? Ответ на этот вопрос, разумеется, могут дать только сами матчи на стадионе «Ацтека». Но для того, чтобы объективно и хладнокровно взвесить возможности бразильской сборной, попробуем проанализировать творческий багаж этой команды, ее оружие, традиции, тактику. Попытаемся оценить, хотя бы бегло, идеи и концепции, которыми руководствовались ранее и руководствуются сейчас руководители бразильской сборной.
От «диагонали» к «трипе»
Одной из самых незыблемых истин футбола всегда считалось мнение о том, что главным оружием бразильской сборной на шведском чемпионате мира 1958 года была изобретенная ими тактическая схема 4+2+4. Не оспаривая этого, бразильцы утверждают, что и «дочерняя» формула – 4+3+3 тоже была создана ими. И – что самое поразительное! – там же, в Швеции… Чтобы понять, является ли обоснованной эта «авторская заявка», необходимо рассмотреть, хотя бы в общих чертах, историю развития основных бразильских концепций и идей в области футбольной тактики и стратегии за последние два десятилетия.
Первый вклад бразильцев в тактический багаж мирового футбола был сделан ими в начале сороковых годов: в эпоху безраздельного господства системы «дубль-ве» известный тренер Флавио Коста предложил модификацию этой схемы, названную впоследствии «диагональю». Суть ее заключалась в том, что, сохраняя свойственное «дубль-ве» разделение функций игроков (три защитника, два полузащитника и пять нападающих с двумя оттянутыми назад «полусредними»), «диагональ» изменяла слегка их позиции на поле и, следовательно, уточняла их игровые обязанности. При этой системе каждая пара полузащитник – полусредний слегка сдвигалась по диагонали. Например, левый инсайд выдвигался на ближние подступы к штрафной площадке противника, при этом следом за ним выдвигался вперед и соответствующий ему левый полузащитник. Вторая – правая – пара инсайд – полузащитник оказывалась таким образом слегка сдвинутой назад по отношению к левой паре. Главным достоинством «диагонали» являлось то обстоятельство, что выдвинутый вперед (в нашем примере – левый) полусредний нападающий усиливал давление в самом опасном участке поля: на ближних подступах к штрафной площадке. При этом он таранил оборону (состоящую в то время из трех защитников!) в зоне между правым и центральным защитниками, которые были отвлечены опекой «своих» игроков: левого крайнего и центрального нападающих. Как видим, в этом проявились некоторые черты, свойственные пришедшей на смену «диагонали» схеме 4+2+4, в частности прообраз будущей пары центральных нападающих.
«Диагональ» обеспечила бразильцам безраздельное господство на континенте во второй половине 50-х годов (в 1949 году, например, сборная выиграла южноамериканский чемпионат, забив в восьми матчах 46 голов!). Создатель «диагонали» Флавио Коста за двадцать лет своей работы в «Васко-да-Гама», «Фламенго», сборной страны завоевал около 50 титулов. Все, кроме одного, самого главного: в 1950 году руководимая им сборная проиграла финал первенства мира уругвайцам, после чего, как это всегда бывает в Бразилии, тренер был изгнан, а его идеи – преданы анафеме.
Уже на следующий год скромный провинциальный тренер Франсиско Рибейро де Андраде, руководивший командой «Вила Нова» в штате Минас-Жерайс, предложил усовершенствованный вариант «диагонали», который впоследствии был принят всеми бразильскими командами и в 1958 году потряс футбольный мир своей простотой и гениальностью.
Франсиско Рибейро, логически завершая идею Флавио Косты, окончательно выдвинул в центр левого полусреднего, образовав пару центральных нападающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18