Здесь выложена электронная книга Как горестна тщеславия цена автора по имени Бейтс Герберт Эрнест. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Бейтс Герберт Эрнест - Как горестна тщеславия цена.
Размер архива с книгой Как горестна тщеславия цена равняется 46.2 KB
Как горестна тщеславия цена - Бейтс Герберт Эрнест => скачать бесплатную электронную книгу
Герберт Эрнест Бейтс
Как горестна тщеславия цена
Герберт Бейтс
Как горестна тщеславия цена
Со стороны моря дюны ослепительно сверкали на солнце, словно присыпанные сахарным песком. Бело-желтый пляжный мяч беззвучно, с обманчивой неторопливостью перекатывался с места на место, тычась в островки высохшей травы, как большая разомлевшая улитка; но вот он взвился, подхваченный свежим ветерком, и понесся по берегу, высоко подпрыгивая.
Уже в третий раз юноша по имени Фрэнклин побежал за мячом, догнал его и вернул рыжеволосой женщине в открытом изумрудно-зеленом купальнике, сидевшей там, где начинались дюны. Она в третий раз взмахнула рукой с розовыми ногтями, как бы порываясь остановить его, и одновременно улыбнулась такими же, как ногти, розовыми губами.
– Вам это, наверное, страшно надоело. Кому хочешь надоест. Спасибо вам большущее, но в следующий раз, право же, пусть себе катится куда угодно.
– Ничего-ничего, мне все равно нечего делать, я…
– Вы случайно не видите, где там мои дети и чем занимается эта бестолковая немка? Следить за мячом – ее дело.
– Кажется, они вон туда пошли, к соснам. По-моему, они собирали ракушки.
– Ну да, лишь бы бить баклуши. Эти девчонки все такие. Лишь бы бить баклуши.
Он стоял перед ней, немного смущаясь, по-прежнему сжимая в руках полосатый мяч. На вид ей было лет сорок, ее красивое, точеное тело покрывал ровный золотой загар, на изящном плоском животе дивной раковиной темнел пупок. Рядом с ней на песке стояла корзина, из которой выглядывало розовое полотенце, желтые пляжные тапочки и желтый платок, и еще одна корзина с низкими бортами была наполнена бананами, персиками и грушами. Ее пальцы с длинными розовыми ногтями похлопали по песку.
– Хотите фруктов? Должна же я вас хоть как-то вознаградить. Да вы садитесь, садитесь.
Он заколебался, опять смутившись, не зная, что делать с мячом.
– Да бросьте вы этот мяч. Как он мне надоел! Видеть его больше не желаю!
Поискав глазами, он сказал:
– Я его вот тут, в ямку положу. Отсюда, наверное, не унесет…
– Да оставьте же вы его!
Он опустил мяч в заросшую травой ложбинку и набросал по сторонам песка. Она подождала, а когда он собрался сесть, сказала:
– Ой, пока вы не сели, можно вас еще кое о чем попросить?
– Конечно.
– Будьте ангелом, принесите мне из киоска бутылку молока. Весь мой обед – это фрукты и молоко.
Как слишком послушный слуга, он в ту же секунду повернулся, готовый бежать.
– Подождите, подождите. Вот деньги. Может, и себе что-нибудь купите? Пива, например? Или не хотите перебивать аппетит?
– А я в гостиницу обедать не хожу. Обычно тут что-нибудь перехвачу, и готово.
– Ну, купите себе что хотите. Я тоже не хожу обедать. Дети с Хайди возвращаются в отель – и слава богу! Хоть пару часов их не вижу.
Когда минут через пять он принес молоко, две бутылки пива и четыре бутерброда с ветчиной, она лежала на животе, вытянув красивые длинные ноги. Что-то такое в чистой сморщенной белизне ее пяток так сильно подействовало на него, что на мгновение он весь будто оцепенел.
Внезапно она перевернулась и поймала его взгляд. Он слегка покраснел, как будто его уличили в чем-то нескромном; она села и проговорила:
– Вы просто метеор. Я думала, вас еще сто лет не будет.
– Я купил себе пива и бутербродов, ничего?
– Ну конечно ничего. Вы, должно быть, жутко проголодались.
Несчетные сахарные песчинки испещрили ее руки, бедра, купальник, груди. Смахивая их руками, один раз даже запустив пальцы между грудей, она посетовала, что песок – ужасная вещь. Попадает буквально всюду. Смотрите, чтоб не попал вам на бутерброды. Он сел и поставил бутылку молока и две бутылки пива на песок.
– Черт! Забыл открывалку.
– Это не страшно. Я человек опытный. У меня все есть.
Тем временем наступил полдень, и пляж с удивительной быстротой начал пустеть. Там и тут французские семейства поспешно вытирались, собирали свое имущество и устремлялись прочь.
– Где мои дети и эта горе-нянька, вы их не видите? Наверное, пошли другой дорогой. Мы остановились в «Англетере». А вы?
– В «Сальдоре».
– Один?
– С родителями.
Вдруг она помахала длинными пальцами и предложила ему взглянуть на пляж. Все-таки французы – удивительный народ, все у них по расписанию. После полудня на пляже ни души. Как чумой покосило. Все врут, что французы взбалмошные, легкомысленные, непостоянные и так далее. На самом деле они, как никто, чтут условности.
– Вы согласны? Как вам вообще Франция?
– Вообще скучновато.
Она впервые посмотрела прямо ему в глаза, и его поразили ее удивительные зрачки. Точно экзотические птичьи яйца, все в зеленых и оранжево-бурых проблесках и разводах. Она секунд пятнадцать не отрываясь и не мигая глядела на него и лишь потом сказала:
– Так. Выходит, мы единомышленники.
Сильно разволновавшись, он опустил глаза и слишком торопливо стал откупоривать пиво. Брызнувшая из бутылки пена потекла у него по бедрам.
– Вот, возьмите салфетку, – сказала она и тут же сама стала вытирать пену неторопливыми, уверенными движениями.
Он ощутил мгновенный прилив сильнейшего возбуждения. Казалось, кровь в жилах вот-вот закипит на обжигающе жарком морском воздухе. Он поспешно отхлебнул пива. А она, будто и не замечая, что он чем-то растревожен, вынула из корзины красный пластмассовый стакан и до краев наполнила его молоком. При виде молока, которое казалось розовым сквозь пластмассовую стенку, и ее оранжево-розовых губ, прильнувших к стакану, он испытал новый приступ возбуждения, еще сильнее первого.
– Вы не сказали, как вас зовут.
– Фрэнклин. А проще Фрэнки, меня все зовут Фрэнки.
– Так чем же вам наскучила Франция?
Он отхлебнул еще пива и ответил, что сам точно не знает. Может быть, дело в родителях. Они уже довольно старые и помешаны на гастрономических удовольствиях: вечно отыскивают какие-то ресторанчики, пробуют новые блюда, ну и так далее. Это же скучно. По крайней мере, если только этим и заниматься. Ему лично вполне хватает пива с бутербродами и чтоб купаться с утра до вечера.
– Вы, надо сказать, чудесно загорели.
– Вы тоже. Удивительно хорошо.
– Это, знаете ли, целое искусство. Тут главное – не торопиться. Сегодня уж до вечера буду лежать в тени.
Он начал есть бутерброд, запивая пивом. Она достала серебряный ножичек и принялась чистить персик, изящными движениями срезая тонкую нежно-розовую кожицу и аккуратно, почти педантично, укладывая ее кусочки на салфетку. Когда же наконец она вонзила зубы в спелую персиковую плоть, он впервые заметил, какие у нее полные губы. Рядом с чистой белизной зубов и зеленовато-кремовой мякотью персика они казались особенно сочными и яркими, и когда по ним потек сок, она сладострастно слизнула его кончиком языка.
– Обожаю эти персики, – произнесла она и внезапно смолкла, причем на лице ее появилось выражение крайней досады. В то же мгновение он услышал детские голоса и, повернувшись, увидел метрах в тридцати мальчика с девочкой и высокую блондинку в простом белом купальнике с синим пляжным полотенцем в руках. Несмотря на расстояние, ему показалось, что вид у девушки холодно-аристократический, пожалуй даже высокомерный.
Мальчонка, на котором не было ничего, кроме коротких голубых плавок, возбужденно подбежал к ним.
– Знаешь, что мы нашли? Старый якорь, он весь оброс ракушками, и еще канат, и здоровенного краба. Я краба хотел взять, но Хайди и Джун говорят, что он слишком мертвый…
– Хорошо, хорошо, милый, теперь марш обедать. – Она раздраженно повернулась к высокой девушке. Крапчатые зелено-карие зрачки смотрели прямо в бледно-голубые, почти прозрачные глаза немки с нескрываемой неприязнью. Ответный взгляд холодных голубых глаз был неподвижен, спокоен и столь же враждебен. – Я же вам столько раз говорила, к двенадцати дети должны быть в гостинице. А сейчас почти половина первого. Сами знаете, как эти алчные французы штурмуют ресторан.
– Это верно, миссис Пелгрейв, но иногда дети получают такое удовольствие, что…
– Ладно, идите. И заберите этот дурацкий мяч. Он нам до смерти надоел.
– Я его сейчас принесу, – вызвался Фрэнклин. Он вскочил на ноги и кинулся за мячом, сжимая в руках бутылку с пивом.
Когда он вернулся, немка посмотрела сначала на него, потом на пиво и вдруг – он этого никак не ожидал – широко и тепло улыбнулась. В то же мгновение он заметил, что волосы у нее точно такого же цвета, как песок, – легкие и почти белые, выжженные солнцем.
Она взяла у него мяч.
– Спасибо. Ваше пиво выглядит очень заманчиво.
– Правда? Угощайтесь! У меня тут еще бутылка…
– Ну, ну, не балуйте ее. Ступайте, Хайди. Джун вон уж куда ушла.
Девушка быстро, как бы даже по-заговорщицки улыбнулась ему и пошла прочь. Мальчишка крикнул: «Оревуар! Гудбай!» – и побежал впереди нее, радостно подпрыгивая, но внезапно вспомнил о сыновнем долге и припустил назад, чтобы чмокнуть маму.
– Ну, ну. Боже, какие у тебя грязные руки. Смотри умойся как следует перед обедом. От тебя несет этим дохлым крабом. Хайди! Проследите, чтоб он умылся.
Через каких-нибудь десять секунд все было по-прежнему. Он с изумлением и отчасти с неловкостью увидел, как ее лицо преобразилось, словно скинуло маску напряженности. Она опять посасывала персик – так, будто ничего и не произошло; ее разноцветные глаза искрились отраженным светом моря.
– С этими девицами не знаешь чего и ждать, – проговорила она, впрочем спокойно и без злобы. – Я вот иногда думаю: а чем она занимается в свой выходной? Знаете, даже страшно становится. На вид-то рыба рыбой, из породы хладнокровных, да кто ж ее на самом деле разберет. Что вы о ней скажете – как мужчина?
Он засмеялся.
– Мужчина? В восемнадцать-то лет? Да, пожалуй, мужчина.
– Восемнадцать? Боже милостивый, на вид вам не меньше двадцати трех. – Она одарила его откровенно льстивым взглядом неподвижных и проницательных глаз. – Так что вы о ней скажете? Или вы не из тех, кто полагается на первое впечатление?
– Да, сразу как-то трудно. Вначале она мне показалась ужасно высокомерной, а потом… не знаю…
– А я вот человек импульсивный. Сразу же решаю, кто чего стоит. И что интересно, почти никогда не ошибаюсь. Вот взять вас, например.
– Меня? Как это?
Она уже покончила с персиком и теперь так же тщательно и изящно чистила длинную золотисто-зеленую грушу. Прежде чем ответить, она срезала длинную грушевую стружку и медленно отпила молока.
– Если я не права, так и скажите. Великодушный, способный тонко чувствовать и переживать, абсолютно никому не желает зла… быть может, чуточку импульсивен, как я. Во всяком случае, хочет нравиться. И что совсем уж редкость в наше время – хорошо воспитан.
– Ну, к такому можно только стремиться.
– Не скромничайте. – Она опять улыбнулась ему, да так тепло и сосредоточенно, что он весь напрягся, будто от внезапной судороги. – Вы такой и есть.
Не зная, что сказать, он начал свой третий бутерброд и отхлебнул пива.
– Вы, наверное, только что окончили школу? Или нет еще?
– Последнее полугодие.
– И дальше чем займетесь?
– Фотографией. Надеюсь.
Она сказала, что это очень интересно, и, разрезав грушу пополам, выгребла сердцевину. При этом половинки заполнились соком, и, отправляя грушу в рот, она, как и прежде, сладострастно слизнула сок, потекший по подбородку.
– Я сегодня не захватил фотоаппарат. До этого каждый день таскал. Вот глупость! Мне бы очень хотелось вас сфотографировать.
– Правда? Это приятно.
– Вы не против? Я тогда сбегаю, как пообедаем. Я могу нащелкать штук тридцать. Вы выберете, что вам понравится, и я увеличу.
– Вот видите, я не ошиблась. Вы в самом деле великодушный.
Через полчаса он поднялся и сказал, что пойдет в гостиницу за аппаратом. Он уже сделал первый шаг, когда она проговорила:
– Я буду вон у тех сосен. Солнца на сегодня достаточно. Ищите меня в тени.
Когда он вернулся, дело шло уже к половине третьего. На песке тут и там вырастали разноцветные зонтики, пляж заполнялся людьми.
Едва приблизившись к кромке песка, он услышал пронзительный голосок: «Ну, я пошел играть с крабом» – и, повернувшись, увидел в нескольких шагах от себя молодую немку и детей. Мальчишка тут же защебетал: «Смотри, Хайди, этот дядя разговаривал с мамой». Фрэнклин остановился, подождал немного и сказал: «Привет». Немка в ответ улыбнулась, впрочем довольно натянуто, и не произнесла ни слова.
Вдруг он подумал: тут не высокомерие, а элементарная застенчивость. И едва он это понял, как сам засмущался, и, чтобы сбросить внезапную скованность, обратился к мальчишке:
– Ты умыться не забыл?
– Не забыл, – ответила девушка. – Я ему напомнила.
– Вот и отлично. Значит, его можно сфотографировать.
Он улыбнулся немке, и она тут же уронила свой журнал. Фрэнклин мгновенно поднял его, смахнул с него песок и сказал:
– Может быть, и вас можно снять?
– Конечно можно. Вы увлекаетесь фотографией?
– Угу. Даже очень. Надеюсь стать фотографом. Профессиональным.
В гостинице он надел белую спортивную куртку. Теперь он достал из кармана куртки экспонометр, и мальчишка немедленно пожелал знать, что это за штука. Фрэнклин с улыбкой ответил, что это прибор, с помощью которого определяют, честно ли дети отвечают на вопросы взрослых. Мальчик не оценил юмора, зато немка прыснула, да так естественно – широко раскрыв рот и запрокинув голову, – что все в ней как-то удивительно потеплело и преобразилось. Это было так неожиданно, что он тоже захохотал и – в порыве вдохновения – щелкнул фотоаппаратом.
– Выйдет отличный снимок.
– Я буду страшна как смертный грех.
– Это бы вам при всем желании не удалось.
Ее лицо разом опять застыло, в глазах проступила прежняя осторожность. Снова почувствовав неловкость, он начал было говорить, что хорошо бы снять их всех троих, но тут с удивлением сообразил, что рядом только мальчик, а девочки нигде не видно.
– Куда она исчезла? Я даже не заметил…
– Я за ней слежу. Она вон там, у моря. У нее такой характер – как это у вас, англичан, называется – своевольный. Пойду догоню ее – а то мне несдобровать.
– Можно я вас еще щелкну?
– Нет-нет, я пойду. Мы ведь еще увидимся?
– Конечно… я надеюсь.
И вот уже она и мальчик бегут по песку. Он проводил их взглядом; солнечные блики на морской глади резанули глаза. Он достал из кармана темные очки, надел их и, повернувшись, медленно пошел прочь от моря – к соснам.
Миссис Пелгрейв, как и обещала, лежала под соснами: она вытянулась на спине, ее красивые длинные ноги в тени почему-то казались еще более золотистыми, чем на солнце.
– А, это вы. Я вас сразу и не узнала – вы такой элегантный в этой куртке и темных очках. Как же долго вы ходили!
Он снял очки и присел рядом с нею на усыпанный сосновыми иглами песок.
– Я встретил детей и эту вашу немку. Вот и задержался.
– Ах вот оно что!
– Я сфотографировал Хайди. Должен выйти отличный снимок.
– Что вы говорите.
Воздух, напоенный хвойным ароматом, был удушливо тяжел. Он стал снимать куртку. Она молча смотрела на него, потом сказала:
– Будьте ангелом, дайте мне вашу куртку подложить под голову. Вы не против? Тут песок не такой мягкий.
– Ну конечно, конечно…
Он стал поспешно сворачивать куртку.
– Можете сами под меня подсунуть? Я что-то ужасно разленилась – должно быть, из-за жары.
Он стал перед ней на колени, и она, как бы превозмогая дремоту, чуть-чуть приподняла голову. Он запустил руку в густую массу рыжих волос, поднял ее голову повыше и подложил сложенную куртку.
– Ох, как хорошо. Спасибо.
Она сонно потянулась, на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла и с пьянящей полуулыбкой поглядела на него.
– В этой куртке вы чем занимаетесь? Теннисом?
– Греблей.
– У гребцов, говорят, железные мускулы.
Она внезапно сжала ему руку пониже локтя, и он сказал:
– Осторожно. У меня тут год назад был перелом.
У нее на губах опять заиграла улыбка – нечто среднее между ленивым поддразниванием и язвительной усмешкой.
– Это как же у вас получилось? Оборонялись от какой-нибудь ужасной амазонки?
– Да нет, все гораздо проще. Катался на коньках.
Она быстрым движением погладила его по руке.
– Расскажите мне про греблю.
– Я плаваю на восьмерке. Вернее, плавал. После перелома пришлось бросить.
– Наверное, у вас масса кубков?
– Да, есть кое-что. Как-то заняли третье место на Большой школьной регате. И еще один раз на Серпантине в Гайд-парке чуть-чуть не выиграли, оторвались на три корпуса, и тут зацепили краба.
– Краба? Это вроде того, что сегодня откопало мое чадо?
– Да нет, так просто говорят. Это когда весло застревает в воде – ни туда, ни сюда. Тут сделать ничего невозможно. Лодка останавливается.
– Но это, конечно, случилось не с вами?
– Со мной. Такое с любым может случиться. Чувствуешь себя при этом полным кретином.
Внезапно разговор окончился: сигналом послужила ее очередная улыбка, неторопливая и вопрошающая.
Как горестна тщеславия цена - Бейтс Герберт Эрнест => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Как горестна тщеславия цена автора Бейтс Герберт Эрнест дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Как горестна тщеславия цена у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Как горестна тщеславия цена своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Бейтс Герберт Эрнест - Как горестна тщеславия цена.
Если после завершения чтения книги Как горестна тщеславия цена вы захотите почитать и другие книги Бейтс Герберт Эрнест, тогда зайдите на страницу писателя Бейтс Герберт Эрнест - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Как горестна тщеславия цена, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Бейтс Герберт Эрнест, написавшего книгу Как горестна тщеславия цена, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Как горестна тщеславия цена; Бейтс Герберт Эрнест, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн