Девушка, однако, пришла ему на помощь.— Мне придется сразу же покинуть вас и съездить по делам в город.— Я долго не задержусь и, если позволите, буду счастлив проводить вас, леди Баннистер.«Почему только этого типа еще в детстве не убила какая-нибудь шальная молния?» — подумал профессор, но вслух сказал:— Прежде всего надо позавтракать.— Неплохо бы… — грустно проговорила Эвелин. — Я проголодалась…Профессор и сам догадывался, что девушка голодна и устала. Потому ему и не хотелось просто высадить ее где-нибудь на улице, хотя было уже самое время избавиться от общества Эвелин Вестон, особы, за поимку которой была назначена награда. За живую или мертвую!А она по — прежнему была рядом с ним. Живая… и голодная.Дом профессора находился в аристократическом районе вилл Релиза. Он почти не был виден за стволами пальм и цветущими кустарниками.Завтрак прошел в несколько подавленном настроении, хотя Холлер ел за троих и добродушно смеялся своим собственным шуткам. Столовая — так, словно дело не происходило в Африке, — была типично лондонской. В конце комнаты был даже камин. Эвелин с легкой грустью оглядела все вокруг, молча думая о том, что всего через несколько минут уйдет отсюда, чтобы больше никогда не вернуться.Она даже не заметила, что профессор и журналист перешли из столовой в лабораторию. Давали себя знать сутки, в течение которых она ни разу не сомкнула глаз. Глубокое кресло манило к себе, но, собравшись с силами, Эвелин надела шляпку, быстро прошла через парк и захлопнула за собой решетчатую калитку.С чего начать поиски? Взяв такси, Эвелин поднялась на холм, где стоял форт Гелиз. В комендатуре к ней отнеслись предельно вежливо. Больной легионер? Мюнстер… Простите, но по какому делу вы разыскиваете его?… Семейному… Гм… У легионеров редко бывают семейные дела, но, может быть, этот Мюнстер является исключением. Будьте любезны навести справки в гарнизонном госпитале.Гарнизонный госпиталь.В настоящее время такой в госпитале не числится, хотя недавно лечился тут. Где он сейчас? Прошу прощения, но без разрешения комендатуры мы по таким вопросам сведений не даем. Вы как раз оттуда? В таком случае вернитесь туда и обратитесь прямо в батальонный отдел личного состава.Назад в Гелиз.— Сожалею, мадам, — сказал дежурный, — но служебные часы уже кончились, да и, к тому же, сведения о личном составе даются только в том случае, если будет получено разрешение из Орана, от командования полка. Вот тогда у вас здесь все пойдет как по маслу.Полдень давно уже миновал. Погруженная в раздумья Эвелин даже не заметила, что за нею все время следует какой-то бородатый мужчина.Эвелин уныло вернулась обратно в центр города. Куда идти ей теперь? К кому обратиться слабой женщине, которую к тому же, живую или мертвую, разыскивает полиция? Неожиданно знакомый голос проговорил рядом с нею:— Целую ваши ручки, миледи! Могу ли я быть вашим чичероне?Это был редактор Холлер. Его только недоставало!— Добрый… добрый день… Взяли уже интервью у моего мужа? — Эвелин тут же покраснела. «У моего мужа.» Как же легко она научилась лгать.— Мы закончили довольно быстро. Лорд уговаривал меня посидеть еще немножко, но я в такую жару просто не могу долго быть в помещении. Вы выглядите очень усталой. Не выпьете ли со мной чаю, леди Баннистер? Я буду от души счастлив.— Спасибо… — Эвелин чувствовала себя настолько слабой и усталой, что не в силах была отвергнуть предложение.Да и надо будет посоветоваться с редактором. У нее ведь здесь нет никого…— Профессор проделал замечательную работу… — прихлебывая чай, разглагольствовал Холлер. — Я посмотрел на бацилл и, честное слово, под микроскопом они выглядят, словно стадо овец на свежих альпийских лугах. Просто чудо-бациллы! Я не понимаю профессора. По-моему, его долг уничтожать этих бестий, а не разводить их. Впрочем, не дело журналиста вмешиваться в вопросы науки. Главное то, что публика интересуется профессором, и каждый раз, когда я пишу о нем в нашем воскресном приложении, приходит множество восторженных писем от читателей.— Я, между прочим, собираю вырезки всех этих статей, — не без желания польстить журналисту заметила Эвелин. Ее слова произвели ожидаемый эффект.— Серьезно?! — порозовев от удовольствия, воскликнул Холлер. — Я просто счастлив. Лорд Баннистер зачастую не слишком доволен моими статьями. Придирается к каждой мелочи. Не раз упрекал меня в том, что я, дескать, путаю сонную болезнь с малярией. Но, в конце концов, я не врач, чтобы забивать себе голову мелкими деталями. Важно, что о наших статьях говорят, и было создано даже Общество борцов с сонной болезнью, вице-президентом которого я имею честь быть. Мы избрали профессора почетным председателем и приняли решение отправить в Индию для страждущих от сонной болезни большую партию будильников. Заметьте, это уже важный практический шаг! Это результат общественного интереса, пробужденного моими статьями, и по сравнению с ним не так уж страшно, если профессор назовет нелепицей описанный мною факт, когда заболевший сонною болезнью адвокат на Бермудах уснул в день венчания, а проснулся только на золотую свадьбу. Я, в конце концов, не врач.— Генри бывает несколько строг в вопросах науки.— Это, несомненно, семейная черта.— Да. В семье Баннистеров все отличаются консерватизмом.— В семье Баннистеров? Но ведь существует только один Баннистер…— Я хотела сказать… если бы у Генри были братья…— Почему если бы? — удивился Холлер. — Насколько мне известно, братья у него есть по-настоящему…Что все это может значить? То Баннистер только один, то их несколько… Как бы тут не запутаться…— Любопытно проверить, — бросилась напропалую Эвелин, — насколько вы знакомы с историей моей семьи.— Это я-то?! Да я ходячая генеалогическая книга английской аристократии. Возьмем, например, Баннистеров! Титул лорда был пожалован деду вашего уважаемого супруга как награда за выдающиеся заслуги в области классификации ископаемых млекопитающих третичного периода. Он был первым лордом Баннистером. Имя и титул лорда Баннистера всегда переходит по наследству к старшему из сыновей. Вторым лордом Баннистером был дядя вашего мужа, поскольку, будучи женщиной, мать профессора не могла унаследовать титул. Этот лорд Баннистер, сэр Дилинг, был достопочтенным фабрикантом галет и восемь лет назад скончался, не оставив детей, после чего титул и имя лорда Баннистера перешло к вашему уважаемому супругу, сэру Генри. Как видите, английские журналисты неплохо разбираются в генеалогии. Теперь же, если бог благословит ваш брак детьми… Ну и ну!… Я вижу, вы снова поперхнулись. Не беспокойтесь — сейчас все подсохнет, и никаких пятен не останется…Эвелин еле справилась с одолевшим ее приступом нервного кашля.— Вы и впрямь отлично знаете историю нашей семьи.— Видите ли, миледи, британская генеалогия — изумительная штука. Человек может родиться с самым обычным именем, но достаточно небольшого везения — скажем, чтобы у него умер, не оставив детей, дальний родственник — и вот простой английский ученый становится обладателем не только громкого титула, но и связанного с ним совершенно нового имени.— Совершенно верно, мистер Холлер, но нам пора уже уходить. Мне надо еще уладить кое-какие дела. Надеюсь, на этот раз мне больше повезет.— Быть может, могу вам помочь? Марокко я знаю отлично. За последние годы я не раз бывал здесь и даже написал большую статью об ужасах Африки.— Мне хотелось бы разыскать одного больного легионера. Он был другом моего племянника, и я пообещала его родственникам в Лондоне поинтересоваться его судьбой.— Тогда, леди Баннистер, ваша встреча со мной — настоящая удача. Власти не слишком-то способствуют встречам с легионерами. Никогда не скажешь заранее, по какой причине кто-то их разыскивает. Однако у меня есть здесь свои ходы. Гарсон!… Счет!Такси вновь доставило их в Гелиз. Теперь, однако, рядом с Эвелин сидел редактор. Вскоре они уже были у ворот форта.Тут Холлер был в своей стихии! Короткая перебранка с дежурным закончилась тем, что тот поднял телефонную трубку и вызвал полковника. Поговорив с Холлером, полковник разрешил посетителям войти в форт.Еще прежде чем они поднялись на третий этаж, Холлер успел завести дружбу с несколькими офицерами высокого ранга, а потом расшевелил всю полковую концелярию. Сунутая в руку десятифранковая бумажка, заискивающая улыбка, ссылка на знакомство с начальством — он всюду находил самый подходящий способ. Форт Гелиз был прямо-таки взят штурмом.Вскоре они уже знали, что легионер Мюнстер, поправляющийся после тяжелого ранения, находится совсем неподалеку — всего в двух днях пути верблюдом. Отправлен на отдых в оазис Марбук.— Я буду вечно вам благодарна… Холлер довольно улыбнулся и ответил:— Да ну, какая ерунда… В прошлом году мне всего за два дня удалось разыскать одного виноторговца, которого след простыл еще во время бурской войны. Что вы теперь намерены предпринять, леди Баннистер?Господи, опять! Каждый раз при таком обращении Эвелин краснела.— Съезжу в оазис Марбук. Я еще никогда не бывала в подобных местах.— Сэр Генри поедет с вами?— Не… нет. Хочу побыть самостоятельной. Да и не следует мешать его работе. Здесь ведь можно найти проводника?— Разумеется. Вы еще никогда не бывали в пустыне?— Нет. Потому мне и хочется…— Но, значит, у вас нет никакого снаряжения! Как удачно, что мы с вами встретились. Я уже не раз бывал в Сахаре. Обходится это совсем недорого, хотя, конечно, за здешними торговцами нужен глаз да глаз, иначе они обдерут вас, как липку. Вы позволите мне помочь вам собраться в путь?— Я даже не знаю, как вас благодарить…— Для меня это будет истинным удовольствием, леди Баннистер. Прежде всего мы отправимся за снаряжением. Для пустыни ваш костюм не годится. По центральным магазинам я вас, однако, не поведу. Все купим на арабском базаре. Только у арабов. Там с уважением относятся к белой расе, а в центре обслужат вежливо, но товар продадут и плохого качества и дорого. В центре покупают только туристы… Такси!По забитым людьми улицам такси ползло как черепаха. Высадившись на самой, похоже, узкой улочке самого грязного из арабских кварталов, они продолжили свой путь пешком.На бородатого мужчину, сплевывавшего временами табачную жвачку и следовавшего за ними от самого форта, они внимания не обратили.Редактор провел Эвелин в маленькую, полутемную, кишащую мухами лавочку, где их встретил крючконосый, с козлиной бородкой араб. Они выбрали здесь все необходимое. Пробковый шлем, сапоги, бриджи, термос, герметически закрывающуюся коробку для провианта и так далее.Когда все было выбрано, редактор и лавочник начали торговаться. Такого Эвелин еще не приходилось видеть!Араб то хохотал, то бил себя в грудь и, выбежав на улицу, потрясал кулаками перед прохожими. Закусив губу и сложив руки на груди, он устремлял полный отчаяния взгляд в потолок, чтобы тут же со слезами на глазах, словно оплакивая умершего ребенка, прижать к себе бриджи. Холлер тоже то стучал кулаком по столу, то издевательски хихикал и, доказывая что-то, засучил штанину, чтобы араб мог сам убедиться в качестве материала, из которого были изготовлены носки редактора. На торговца это произвело такое впечатление, что он тут же уступил шлем, но когда Холлер потянулся к бриджам, вновь вышел из себя, словно собака, подозревающая, что у нее хотят отнять щенка, и, взрычав, прижал брюки к груди.Через час все было уже упаковано. Они расплатились и вышли.— Очень удачная сделка, — проговорил Холлер, с довольным видом вытирая пот со лба.— Вы не боялись, что этот араб убьет вас?— Убьет? Я принадлежу к числу его постоянных покупателей. Мы добрые друзья и регулярно переписываемся, когда я уезжаю в Лондон.С проводником все уладилось еще проще. Оказалось, что у них существует нечто вроде прекрасно организованного профессионального союза.Невысокий, худощавый, смуглый до черноты бербер с выбритой на макушке тонзурой сказал, что если отправиться завтра на рассвете, то через два дня к утру они будут в Марбуке.— Не опасно будет с ним ночью в пустыне? — спросила по-английски Эвелин у Холлера.— Ничуть, мэм, — на безукоризненном английском языке заметил бербер. — Люди пустыни — настоящие джентльмены.Эвелин почувствовала себя пристыженной.— Настоящие дети, — засмеялся Холлер. — Я знал одного бербера-проводника, который год прожил в Филадельфии, а потом из-за какого-то любовного разочарования вернулся назад, в пустыню.Шоколадного цвета девчушка выбежала из дома и, остановившись поблизости, начала любоваться красивой европейской дамой.— Какая симпатичная малышка, — заметила Эвелин, подошла к девочке и, вытерев ее замурзанную мордашку, подарила ей свою брошку. Вещичка была недорогой и служила Эвелин для того, чтобы скалывать шаль.— Амулет… амулет… — восторженно залепетала девчушка, робко приняв блестящую брошку.— Ну, теперь они за вас пойдут в огонь и в воду, — сказал Холлер. — Желаю счастливого пути, леди Баннистер. Только будьте на назначенном месте вовремя, потому что здешние проводники ждать не любят и способны просто вернуться домой. Глава девятая Эвелин явилась вовремя, уже переодетая в дорожный костюм. Прежде чем отправиться в путь, она наспех набросала несколько строчек и, поручив посыльному передать записку лорду Баннистеру, взобралась на спину опустившегося на колени верблюда.Арзим, проводник-бербер, выкрикнул что-то странным горловым голосом. Верблюды поднялись. На мгновенье Эвелин показалось, что она вот-вот вылетит из седла, но все обошлось благополучно — она вполне устойчиво сидела на внушительной высоте над землей.— Рег-лакк! Рег-лакк!Верблюды послушно побежали вперед.
На полдня раньше по той же дороге в путь тронулся гораздо более крупный караван. В нем было тридцать арабов из числа отборных подонков, а впереди ехали успевшие подружиться Адамс и Гордон.Из Лиона бандиты прибыли самолетом. Начиная поиски девушки, они разделили весь город на отдельные сектора, оставив лишь Райнера как связного в холле отеля «Маммуния». Старый бандит немедленно познакомился с директором одной из европейских железных дорог и вскоре увлеченно играл с ним в шахматы.Счастье в поисках улыбнулось бородатому Жоко. Исходя из предпосылки, что, разыскивая военного, девушка рано или поздно обратится в комендатуру, он затаился возле форта Гелиз. Увидев Эвелин, он не терял ее из виду вплоть до того момента, когда она вернулась в гостиницу, чтобы наконец выспаться.После этого он отправился к тому берберу, с которым, как он видел, разговаривала девушка. Надо выведать у него, куда собирается Эвелин Вестон.— Салам, — поздоровался бородач.— Bon jour, — откликнулся араб.— Я собираюсь отправиться в долгую поездку по Сахаре. Выехать я должен немедленно и мне нужен надежный проводник.— Сожалею, господин, но я уже занят на пять дней вперед, — ответил бербер и, вспомнив симпатичную английскую даму, с улыбкой поглядел на игравшую «амулетом», раскрасневшуюся от счастья дочку.— Может быть, я смогу присоединиться к вам, — сказал Жоко. — Мне нужно в Аин-Сефра, и если вы…— Нет, мы пойдем в совсем другом направлении, — ответил ничего не заподозривший проводник. — В оазис Марбук.— Жаль. Салам алейкум.— Аu revoir.Теперь бородач знал все, что ему было нужно. Девушка направляется в оазис Марбук и, стало быть, раненый Мюнстер, скорее всего, находится именно там. Теперь оставалось лишь связаться с Райнером и поручить ему оповестить всех остальных. Через час они уже собрались на совещание.— Дело простое, — пришел к выводу Адамс. — Мы отправимся в путь еще сегодня. — Он ткнул пальцем в карту. — К тому времени, когда выедет Эвелин Вестон, мы уже будем возле вот этого колодца и подождем ее там. Отберем у нее конверт, а потом разыщем в оазисе Мюнстера.— А как охраняется оазис? — низким, чуть сонным голосом спросил, постукивая пальцами по столу, доктор Курнье. — Это я спрашиваю на тот случай, если наш легионер не поддастся на нормальные уговоры.— В любом случае придется нанять здесь человек тридцать-сорок арабов, — сказал бородач. — У меня есть тут знакомый трактирщик, он нам поможет. В пустыне возможны любые неожиданности, так что лучше перестраховаться, чем рисковать.Немного позже Окорок, познакомившись с каким-то офицером, выяснил, что, поскольку на оазис Марбук с незапамятных времен никто еще не нападал, гарнизон его состоит всего-навсего из нескольких солдат.— Думаю, — сказал под вечер Адамс, — что через час можно будет трогаться. Все уже готово.— Не совсем, — заметил Райнер. — Надо еще захватить несколько термосов с чаем. Нет ничего лучше от жары.Возражать никто не стал.
«Уезжая, я с глубокой благодарностью думаю о вас, сэр. Да благословит вас Бог за проявленную вами доброту. Больше мы не увидимся и, надеюсь, со временем вы забудете о тех неприятностях, которые доставила вам несчастная Эвелин Вестон».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18