– К чему это вы?
– Помните тот момент, когда вы вдвоем с Марджори ужинали, а я вошел в ресторанчик?
– Ну и что?
– Не знаю уж, о чем вы тогда говорили, но, очевидно, ее энергия целым потоком изливалась на вас. Когда я вошел, мне это было ясно видно. Скажите, что вы ошушали в ту минуту?
– Мне было хорошо, – признался я. – То, о чем я рассказывал тогда Марджори, представлялось мне с кристальной ясностью. Мне было очень легко выражать свои мысли. Однако что же это значило? Он улыбнулся:
– Иногда другой человек по доброй воле передает свою энергию с тем, чтобы мы поняли, в каком состоянии он пребывает, – так поступила Марджори по отношению к вам. В такие мгновения чувствуешь себя сильнее, однако дар отдавать энергию недолговечен. Большинство людей – в том числе и Марджори – недостаточно сильны, чтобы все время отдавать энергию. Вот почему большинство союзов со временем превращаются в противоборство за власть. Люди объединяют свою энергию, а затем начинают борьбу за полное обладание ею. И платит за это всегда тот, кто терпит поражение.
Тут он прервал свой рассказ и посмотрел на меня:
– Теперь вы уяснили для себя Четвертое откровение? Подумайте над тем, что произошло с вами. Вы увидели, как энергия перетекает от человека к человеку, и задались вопросом, что это значит. Потом мы встретили Рено, который рассказал, что психологи уже ищут, как объяснить стремление людей подчинять себе друг друга.
Все это было продемонстрировано на примере перуанской семьи. Вам стало ясно, что, довлея над другими, применяющий свою власть чувствует, что обладает силой и знанием, но при этом он высасывает жизненно необходимую энергию из тех, к кому эта власть применяется. Убеждаем ли мы себя в том, что делаем это для блага этого человека, или говорим, что это наши дети и мы обязаны осуществлять над ними контроль, – дела не меняет. Все равно причиняется вред.
Затем вы столкнулись с Дженсеном и испытали на себе эти ощущения. Вам стало понятно, что когда над вами устанавливают психологический контроль, вас, по сути дела, лишают разума. Не то чтобы вы потерпели поражение в некоем интеллектуальном споре с Дженсеном. Для ведения спора у вас не оставалось ни энергии, ни ясности ума. Все ваши умственные способности перешли к Дженсену. К coжалению, подобное психологическое насилие происходило на всем протяжении человеческой цивилизации, и зачастую люди совершают его с самыми добрыми намерениями.
Мне ничего не оставалось, как только согласно кивать головой. У ил абсолютно точно объяснил, что со мной произошло.
– Постарайтесь в полной мере проникнуться Четвертым откровением, – продолжал мой собеседник. – Посмотрите, насколько оно соответствует тому, что вам уже известно. С Третьим откровением вы уяснили, что материальный мир представляет собой лишь обширную энергетическую систему. А теперь, в Четвертом, отмечается, что в течение длительного времени люди, не ведая того, состязались за обладание единственной частью этой энергии, которая им доступна, той, что перетекает между самими людьми. Вот из-за чего разгорались все человеческие конфликты, начиная с семейных ссор и трудовых споров и кончая войнами между народами. Все это результат неуверенности, слабости и потребности завладеть чьей-либо энергией, чтобы почувствовать себя лучше.
– Минуточку, – запротестовал я. – Но вести некоторые войны было необходимо. Это были справедливые войны.
– Конечно, – согласился Уил. – Однако невозможность тотчас же уладить какой бы то ни было конфликт объясняется лишь тем, что одна из сторон занимает неразумную позицию, обусловленную потребностью в энергии.
Казалось, Уил о чем-то вспомнил. Покопавшись в сумке, он достал оттуда пачку скрепленных вместе бумаг.
– Чуть не забыл! – воскликнул он. – Я нашел список Четвертого откровения.
Уил передал его мне и, не сказав мне больше ни слова, целиком сосредоточился на дороге.
Я взял небольшой фонарик, который был у Уила под рукой, и в течение двадцати минут читал этот небольшой по объему документ. Постижение сути Четвертого откровения, говорилось в нем, заключается в выработке взгляда на мир как на необозримое поле борьбы за энергию и соответственно за власть.
И все же, говорилось далее в этом откровении, когда люди поймут, за что идет борьба, они немедленно приступят к тому, чтобы свести на нет это противостояние. Мы откажемся от борьбы за человеческую энергию… потому что в конечном счете нам будет дано получать энергию из другого источника.
Я взглянул на У ила:
– Из какого другого источника?
Он улыбнулся, но так ничего и не сказал.
Послание миcmukoв
На следующее утро я проснулся, услышав, что встает Уил. Мы заночевали в доме одного из его друзей. Он быстро одевался, сидя на койке у противоположной стены. На улице было еше темно.
– Давайте укладываться, – шепотом сказал он.
Мы собрали одежду, а потом несколько раз ходили к машине, чтобы перенести закупленные У илом припасы.
До центра города не было и пятисот метров, однако сквозь темноту пробивались лишь отдельные огоньки. На востоке рассвет обозначился узкой светлой полосой. Кругом было тихо, и только птицы то тут, то там возвещали, что уже наступило утро.
Когда мы закончили укладываться, я остался у джипа, а Уил пошел переговорить со своим другом, который все это время с сонным видом ждал нас на крыльце. Неожиданно с перекрестка до нас донесся рев двигателей. По свету фар можно было определить, что к центру города проехали три грузовика.
– Очень может быть, что это Дженсен, – предположил Уил. – Давайте сходим туда и посмотрим, что они затевают, только тихо.
Мы прошли несколько улиц и добрались до переулка, выходившего на главную дорогу метрах в тридцати от того места, где остановились грузовики. Два из них заправлялись горючим, а еще один остановился перед лавкой. Перед входом в нее стояли какие-то люди. Я увидел, как из лавки вышла Марджори, что-то положила в грузовик, а затем как ни в чем не бывало направилась в нашу сторону, разглядывая соседние лавки.
– Подойдите к ней и попробуйте уговорить ехать с нами, – прошептал Уил. – Я буду ждать вас здесь.
Я повернул за угол и направился к Марджори. Однако, пока я шел, меня охватил ужас. Только сейчас я обратил внимание, что у некоторых из стоявших перед лавкой людей Дженсена в руках были автоматические винтовки. Спустя несколько мгновений я испугался еще больше. По другой стороне улицы, низко пригибаясь к земле, к группе Дженсена приближались вооруженные солдаты.
В ту секунду, когда Марджори увидела меня, люди Дженсена наконец заметили военных и бросились врассыпную. Воздух прорезала автоматная очередь. Марджори смотрела на меня, ее глаза были полны ужаса. Я рванулся вперед и схватил ее за руку. Мы нырнули в ближайший переулок. Раздалось еше несколько очередей, послышались злобные крики военных. Споткнувшись о кучу картонных коробок, мы упали, и наши лица почти соприкоснулись.
– Бежим! – бросил я и вскочил на ноги. Она попробовала встать, но тут же потянула меня вниз, кивком указав в конец переулка. Повернувшись к нам спиной и оглядывая соседнюю улицу, там пытались укрыться двое вооруженных людей. Мы застыли на месте. Наконец они перебежали улицу и помчались дальше, к лесу.
Я понимал, что нужно возвращаться к дому друга Уил-сона, где остался джип. Я был уверен, что Уил отправится туда. Мы осторожно, ползком, приблизились к следующей улице. Справа доносились выстрелы и злобные крики, но никого не было видно. Я посмотрел налево: тоже никого, Уила и след простыл. Наверное, он опередил нас.
– Бежим к лесу, – повернулся я к Марджори, которая уже собралась с духом и вид у нее был решительный.
– А потом, – добавил я, – повернем налево и будем держаться края леса. Джип в той стороне.
– Хорошо, – согласилась она.
Мы быстро перебежали улицу. До дома оставалось метров тридцать. Джип стоял там же, но рядом никого не было. Мы приготовились пересечь последнюю улицу и домчаться до него, но в эту секунду слева из-за угла вывернул грузовик, полный военных, и медленно направился по направлению к дому. В это время показался Уил, он пробежал через двор к джипу, завел его и на полной скорости помчался прочь. Военные рванулись вдогонку.
– Проклятье! – вырвалось у меня.
– Что нам теперь делать? – На лице Марджори появилось выражение панического страха.
Где-то совсем рядом раздались выстрелы. Впереди был лес, становившийся гуще по мере того, как он забирался вверх по склону горного хребта, который возвышался над городком и тянулся с севера на юг. Это был склон, который я уже видел по дороге сюда.
– Полезем наверх, – проговорил я. – Быстрее!
Мы вскарабкались по склону на несколько десятков метров. На одном из уступов мы остановились и оглянулись вниз на городок. По улицам одна за другой двигались военные машины, а солдаты, похоже, прочесывали дом за домом. Внизу, у подножия склона, послышались приглушенные голоса.
Мы бросились наверх. Теперь нам оставалось только бежать.
Все утро мы пробирались по хребту на север, останавливаясь только, чтобы прижаться к земле, когда слева по склону, тянувшемуся параллельно нашему, проезжала машина. В основном это были военные джипы серовато-стального цвета, хотя иногда появлялись и обычные машины. По иронии судьбы эта дорога была единственным ориентиром среди окружавшей нас дикой природы.
Впереди оба хребта сходились, и их склоны становились круче. Заостренные выступы скал защищали лежавшую между ними долину. Неожиданно мы заметили, что с севера в нашу сторону движется машина, похожая на джип Уила. Она на всем ходу свернула на одну из грунтовых дорог, которая, петляя, спускалась в долину.
– Похоже на Уила, – напряженно всматриваясь, проговорил я.
– Давайте спустимся туда, – предложила Марджори.
– Погодите. А если это ловушка? Что если они захватили его и хотят при помоши джипа выманить нас отсюда? Ее лицо помрачнело.
– Оставайтесь здесь, – приказал я. – Я спущусь, а вы следите за мной. Если все в порядке, я дам знак, чтобы вы шли ко мне.
Она согласилась, хотя и не сразу, – и я стал спускаться по крутому горному склону туда, где остановился джип. Кто-то вышел из машины, но за листвой было не различить, кто именно. Цепляясь за невысокие кусты и деревья и то и дело подскальзываясь на толстом слое перегноя, я пробирался среди скал.
Наконец я оказался прямо напротив машины, от которой меня отделяло каких-то тридцать метров. Водитель стоял, прислонившись к заднему бамперу, и его лица я по-прежнему не мог различить. Чтобы всмотреться, я подался вправо. Уил! Я рванулся еше дальше и почувствовал, что съезжаю вниз. В последний момент я ухватился за какой-то ствол и подтянулся на руках обратно. От страха у меня живот подвело: внизу был десятиметровый обрыв. Еще чуть-чуть, и я сломал бы себе шею.
Держась за дерево, я встал и попытался привлечь внимание Уила. Он пристально оглядывал склон над моей головой, потом опустил глаза, и его взгляд остановился прямо на мне. Он вскочил и направился в мою сторону через кусты. Я указал на отвесные скалы.
Он оглядел дно ушелья и крикнул:
– Я вижу, тут не перебраться. Вам придется спуститься вниз.
Я кивнул и хотел было подать сигнал Марджори, как издалека донесся рев мотора. У ил одним прыжком вскочил в джип и помчался назад к главной дороге. Я принялся торопливо карабкаться вверх. Сквозь листву было видно, что Марджори направляется ко мне.
В это мгновение откуда-то послышались громкие возгласы и топот. Марджори юркнула под скальный навес. Я изменил направление движения и осторожно, насколько это, было возможно, кинулся влево. На бегу я всматривался между деревьями, иша глазами Марджори. Но когда мне наконец удалось увидеть ее, моему взору предстала страшная картина: двое солдат, схватив девушку за руки, поднимали ее с земли. Я услышал крик Марджори.
Низко пригибаясь, я ринулся вверх по склону, а перед глазами стоял ее полный ужаса взгляд. Добравшись до вершины хребта, я помчался вперед. Панический страх не отпускал, сердце бешено колотилось.
Пробежав больше мили, я остановился и прислушался. Сзади не было слышно ни шагов, ни голосов. Упав навзничь, я попытался расслабиться и привести в порядок мысли, однако все затмевала страшная картина пленения Марджори. Зачем я оставил ее одну? Что мне теперь делать?
Я сел и, глубоко вздохнув, принялся вглядываться в дорогу на противоположном склоне. Пока я бежал, никакого движения на ней заметно не было. Я снова и снова напряженно вслушивался: ничего, кроме обычных лесных звуков. Я стал понемногу успокаиваться. В конце концов, Марджори только задержали. Ее вина лишь в том, что она испугалась перестрелки. Скорее всего ее будут держать под стражей лишь до тех пор, пока не установят, что она уче ный и пребывает в Перу на совершенно законных основаниях.
Я снова двинулся на север. Ныла спина. Я физически ошушал, насколько я грязный, как я устал, а желудок разрывало от спазмов голода. Два часа подряд я брел напропалую, так никого и не встретив.
Неожиданно я услышал, что справа от меня кто-то кубарем спустился по склону. Замерев, я снова прислушался: топот не утихал. Кроны деревьев здесь были раскидистее, солнечные лучи не пробивались до земли, подлесок был реже. Видно было метров на двадцать. Нигде никакого движения. Стараясь ступать как можно тише, я миновал большой валун и несколько деревьев. На моем пути лежали еше три каменные громады, и я прошел мимо двух из них. По-прежнему ничего. Но когда я обошел третий, сзади послышался хруст валежника. Я медленно обернулся.
Рядом с валуном стоял бородач, которого я видел на ферме у Дженсена. В его блуждающем взгляде сквозил панический страх, и он трясущимися руками направил мне в грудь автоматическую винтовку. Казалось, он силился вспомнить, кто я такой.
– Постойте, – запинаясь, проговорил я. – Я знаком с Дженсеном.
Он вгляделся пристальнее и опустил винтовку. И в это же мгновение в лесу послышались шаги. Бородач с винтовкой в руке тут же сорвался с места, и я, ничего не соображая, кинулся за ним. Мы бежали изо всех сил, натыкаясь на стволы деревьев и камни и время от времени оглядываясь.
Через несколько сотен метров он споткнулся и упал, а я промчался мимо. Между двумя валунами я рухнул на землю, чтобы отдышаться и посмотреть, нет ли кого сзади. Метрах в пятидесяти я заметил военного, который целился из винтовки в пытавшегося встать бородача. Не успел я и рта раскрыть, чтобы предупредить его, как солдат выстрелил. Грудь бородача распороли пули, которые прошили его насквозь, а меня залило его кровью. Эхо выстрелов повисло в воздухе.»'• Г.
Какой-то миг бородач стоял неподвижно с остекленевшими глазами, потом его тело выгнулось вперед, и он упал. Вне себя от страха, я вновь кинулся прочь, стараясь, чтобы между мной и тем местом, откуда стреляли, все время были деревья. Склон становился все более неровным и каменистым, а затем резко пошел вверх.
Смертельно уставший и объятый ужасом, я дрожал всем телом, протискиваясь между валунами. Один раз, набравшись смелости, я оглянулся. Убийца подошел к телу жертвы. Я шмыгнул за камень как раз в ту секунду, когда он поднял глаза и, казалось, посмотрел на меня. Прижимаясь к земле, я прополз мимо еше нескольких валунов. Потом склон стал ровнее, солдат уже не мог меня видеть, поэтому я снова вскочил на ноги и помчался во весь дух меж камней • и деревьев. Казалось, я лишился рассудка. Унести поскорее ноги – вот все, о чем я был в состоянии думать. Оглядываться я больше не осмеливался, но был уверен, что слышу топот бегущего за мной солдата.
Начался подъем, и я продирался вверх, чувствуя, что силы начинают покидать меня. Подъем перешел в ровное место, на котором росли высокие деревья и был густой подлесок. Дальше за этим леском вздымалась сплошная каменная стена. Я тщательно осмотрел ее в поисках выступов, за которые можно было бы ухватиться или встать на них. Я взобрался-таки на эту стену, и тогда моему взору открылась картина, от которой внутри все упало. Стена обрывалась вниз метров на тридцать. Идти дальше было некуда.
Я был обречен, все кончено. Позади со скалы посыпались камни, значит, убийца скоро будет здесь. Я рухнул на колени. Выбившийся из сил, измученный, я вздохнул в последний раз и прекратил всякое сопротивление, отдавшись на милость судьбе. Я знал, что еше немного – и просвистят пули. И что интересно: как избавление от страха смерть казалась чуть ли не желанной. Я ждал, а в сознании мелькали воспоминания о воскресных днях в детстве и о тех невинных размышлениях о Боге. Как это – умереть? Я пытался раскрыть себя, чтобы понять это.
Ожидание длилось так долго, что я потерял всякое представление о времени. Неожиданно до меня дошло, что ничего не происходит! Я огляделся и понял, что нахожусь на самой высокой точке горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31