И снова они сидели во внутренней комнате, а солнце опускалось все ниже, и эльфийские рога трубили все громче, все победнее, хотя старейшины и не могли их слышать. Двенадцать седых стариков долго молчали, так как сказать им было нечего. Когда-то они мечтали о магии, и вот она пришла. Бурые тролли шныряли по улицам, гоблины забирались в дома, ночи стали светлы, как день от обилия блуждающих огней, а насыщенный какой-то еще неизвестной магией воздух был плотен и тяжел. Что тут можно сделать или сказать?
После нескольких минут молчания Нарл заявил, что им следует изобрести новый план, чтобы как-то оградить простых богобоязненных жителей Эрла от магических тварей, которыми буквально кишит селение и к которым каждую ночь прибывает пополнение из Страны Эльфов. Иначе во что превратится милая их сердцу долина и что будет с привычным образом жизни, если они не изобретут какой-нибудь новый план?
Речь Нарла заставила старейшин слегка приободриться, хотя все они ощущали неясную угрозу в голосах эльфийских рогов, которых не могли слышать. Обсуждение самого плана вдохнуло в сердца старейшин храбрость, так как они почувствовали, что могут интриговать против волшебства безнаказанно. Один за другим они вставали из-за стола и излагали свои мысли на сей счет.
Но как только село солнце, оживленный разговор затих сам по себе. Предчувствие чего-то страшного переросло в уверенность, и первыми почувствовали это От и Трел, которые лучше других умели понимать не облеченные в слова тайны лесов. А за ними и все остальные ощутили, что приближается нечто, но никто не мог сказать, что именно. Старейшины молча сидели в темноте, предаваясь тревожным раздумьям и догадкам.
Лурулу первым увидел это. Весь день он грезил о зеленоватых водорослях на дне, похожих на чаши эльфийских прудов, и, чувствуя огромную усталость от всего земного, поднялся на самую высокую башню замка. Там он уселся на зубец стены и обратил тоскующий взор на восток, где был его дом. И вот, глядя через знакомые нам поля, он увидел сияющую линию, которая приближалась к Эрлу. Прислушавшись, Лурулу уловил негромкий, чуть слышно разносящийся над пашней гул множества голосов, напевавших древние песни, так как сверкающая линия вела за собой в наступление самые разные воспоминания: старинную музыку и забытые голоса, сметенные с Земли безжалостным временем и теперь возвращающиеся назад, в поля наших дедов и прадедов. Удивительная черта была яркой, словно Вечерняя Звезда, и в глубине ее переливались и вспыхивали краски, некоторые из них встречались и на Земле, а некоторые напоминали неземную радугу, и Лурулу, глядевший на нее во все глаза, сразу признал в этой сверкающей движущейся черте границу Страны Эльфов. Увидев, что его родной дом так близко, он сразу оживился и почувствовал, как к нему возвращается привычная беззаботность. Сидя высоко на башне замка, Лурулу разразился смехом, который разнесся над крышами селения, подобно оживленным голосам птиц, занятых постройкой гнезда. Этот веселый звук заставил приободриться всех стосковавшихся по дому троллей на голубятнях и чердаках, хотя никто из них еще не знал, чему так радуется Лурулу.
Орион в своей башне вновь услышал рев эльфийских рогов, трубящих удивительно близко и громко. В их голосах было столько триумфа, столько торжества, и вместе с тем столько задумчивой нежности и затаенной тоски, что он наконец-то догадался, о чем они поют. А эти звонкие трубы действительно возвещали о приближении принцессы эльфийского королевского дома, о возвращении матери Ориона.
Жирондерель, предупрежденная магией, давно знала об этом. Глядя вниз на поля, утопающие в вечерней мгле, она видела сверкающую линию, в которой звездный свет был сплавлен с мерцанием сумерек давно ушедших летних вечеров, и все это стремительно неслось к долине Эрл. Следя за тем, как она без усилий скользит по земным пастбищам, колдунья почти удивилась, хотя ее мудрость давно подсказывала, что когда-то это должно случиться. Глядя с высоты холма на эту многоцветную границу, Жирондерель видела поля, которые мы хорошо знаем, все еще полные привычными нам земными вещами, в то время как по другую сторону уже вставала стеной густая зелень эльфийской листвы, пестрели волшебные цветы, сновали самые сказочные эльфийские существа и твари, которых на Земле не знали ни горячечный бред, ни самое необузданное воображение. И впереди, шагая через наши поля и ведя за собой все чудеса зачарованной страны, с чуть разведенными по сторонам руками, с которых лились волшебные сумерки, шла сама принцесса Лиразель, госпожа Эрла, возвращающаяся домой после долгого отсутствия.
При виде этого удивительного зрелища, при виде всех чудес, что маршировали через наши поля, — а может быть, виноваты в этом были вернувшиеся вместе с сумерками воспоминания прошлого или древние песни, что чуть слышно звучали в мягкой полутьме, — Жирондерель затрепетала, и ею вдруг овладела такая странная, не испытанная прежде радость, что она заплакала, если, конечно, ведьмы умеют плакать.
И вскоре жители Эрла тоже увидели из своих окон сверкающую линию, которая ничем не напоминала обычные земные сумерки. Они смотрели, как она, сияя звездным светом, подступает все ближе и ближе к селению. И движение границы было совсем не быстрым, словно ей трудно было ползти по неровной поверхности Земли, хотя по просторам Страны Эльфов, где безраздельно властвовал король, она неслась быстрее кометы. Не успели люди как следует удивиться, как очутились в окружении странно знакомых вещей и чувств, так как первыми достигли Эрла воспоминания прошлого, что спешили перед серебряной чертой подобно ветру, летящему впереди грозового фронта. Едва достигнув Эрла, эти воспоминания коснулись сердец и домов людей, наполнили их, и — глядите! — вот уже люди очутились среди вещей давно потерянных или забытых. А граница неземного света все приближалась, и стал слышен сопровождающий ее звук, напоминающий шорох дождя по листьям. Это были вновь зазвучавшие вздохи и вновь повторенные любовные клятвы. И тогда людей, безмолвно смотрящих из окон, обняла легкая печаль, подобная той, что царит в деревенских садах под листьями конского щавеля, когда ушли все, кто ухаживал за розами и сидел в беседках.
И этот состоящий из звездного света и юношеской любви поток еще не успел заплескаться у стен замка Эрл и запениться вокруг крыш домов, но от близости его досадные каждодневные заботы, привязывавшие людей к настоящему, начали одна за одной улетучиваться, и все жители селения ощутили покой минувших лет и благословение ласковых рук, что давно покрылись сеткой глубоких морщин. И родители бросились к детям, что прыгали на улице через веревочку, чтобы поскорее вернуть их в дома, так как боялись за своих сыновей и дочерей, и тревога на лицах матерей в первое мгновение заставила детей вздрогнуть, но потом некоторые из них посмотрели на восток и заметили сияющую линию.
— Это идет Страна Эльфов! — сказали дети и продолжали как ни в чем не бывало скакать через веревочку.
И собаки тоже все поняли, хотя я не могу сказать точно, что же именно. Ясно только, что их сердец вдруг коснулось нечто, исходящее из Страны Эльфов, что отдаленно напоминает влияние полной луны, и все собаки залаяли так, как они лают ясной ночью, когда лунный свет затопляет знакомые нам поля. И даже уличные дворняги, которые зорко наблюдают за всеми чужаками, должно быть, тоже почувствовали приближение чего-то необычного и странного и спешили оповестить об этом всю долину.
И старый кожевник, выглянувший из окна своего домика на краю знакомых нам полей, чтобы посмотреть, не замерзла ли вода в его колодце, вдруг увидел майское утро пятидесятилетней давности и свою жену, собиравшую фиалки на солнечном лугу, так как Страна Эльфов сумела одолеть Время и изгнать его из запущенного сада старика. И галки, сорвавшись с высоких башен Эрла, с криками неслись на запад, и воздух звенел от лая овчарок и небольших домашних собак, однако все это внезапно прекратилось, и на долину опустилась великая тишина, как если бы внезапно выпавший снег укрыл ее плотным белым покровом толщиной в несколько дюймов. И в этой тишине зазвучала вдруг негромкая старинная музыка, и никто не проронил ни слова.
И Жирондерель, которая сидела у себя на холме, подперев рукой подбородок, увидела, как сияющая линия коснулась домов и замешкалась, обтекая их по сторонам, словно вдруг столкнулась с чем-то, что не по силам ее магии. Но недолго дома сдерживали этот удивительный прилив. Он вдруг забурлил, заискрился, словно сгорающий в небесах метеор из неизвестного металла, и, покрыв дома клочьями неземной пены, промчался через них дальше. Дома остались стоять, странно притихшие, погруженные в зачарованное молчание, будто хижины из каких-то давно прошедших времен, увиденные благодаря внезапному пробуждению нашей наследственной памяти.
Потом колдунья увидела, как мальчик, которого она вынянчила, сделал шаг навстречу сумеркам, привлеченный силой, которая была нисколько не слабее той, что заставляла двигаться Страну Эльфов, и встретился с матерью среди волшебного света, заливающего всю долину невиданным великолепием. Алверик тоже оказался там. Они с Лиразелью стояли в нескольких шагах от прислуживающих им сказочных существ, сопровождавших принцессу от самых отрогов Эльфийских гор. И еще увидела колдунья, как с Алверика спал груз прожитых лет и печалей, скопившийся за годы странствий. Он вернулся в дни молодости и внимал старым песням и забытым голосам.
Но даже Жирондерель не смогла рассмотреть слез на щеках принцессы, встретившейся со своим сыном после долгой разлуки. Хотя каждая ее слезинка и сверкала, точно звезда, сама Лиразель стояла в окружении лучащегося звездного света, который сиял, как лик новорожденной планеты. В этом сиянии глаза старой колдуньи ничего не могли разобрать, но слух ее безошибочно ловил отзвуки песен и мелодий, возвращавшихся в наши поля из узких горных долин Страны Эльфов, где они хранились столько времени. Это были старые колыбельные, выпорхнувшие когда-то из окон детских и яслей Земли. И вот теперь все они задумчиво и негромко звучали при встрече Лиразели с Орионом.
Нив и Зенд наконец-то избавились от своих неистовых фантазий, так как их больные, тревожные мысли успокоились и уснули, усыпленные покоем зачарованной земли. Жирондерель увидела их там, где когда-то начинался подъем на холмы, чуть поодаль от Алверика. Вместе с ними был Вэнд со стадом золотых овец, сосредоточенно вкушавших незнакомые сладкие соки волшебных цветов.
Лиразель пришла к сыну, приведя с собой всю Страну Эльфов, которая никогда прежде не смела шагнуть за границу Земли даже на стебель голубого колокольчика. И так вышло, что встретились они под стенами замка Эрл в запущенном розовом саду, где когда-то гуляла Лиразель, и за которым с тех пор никто не ухаживал. Дорожки его заросли высокой травой, но сейчас, сдавшись ноябрьскому холоду, она вся пожухла, и стебли отзывались на каждый шаг Ориона сухим шелестом. Бурые травы раскачивались над нехоженой тропой, смыкаясь позади, зато перед ним распускались во всем своем великолепии и красоте крупные летние розы. И между ноябрем, который каждым своим шагом Лиразель заставляла отступать, и тем давним теплым летом, которое она сохранила в памяти и снова принесла в полюбившийся ей уголок долины, Лиразель и Орион встретились. И тогда пустой осенний сад, бурым, увядшим пятном лежащий за спиной, в одно мгновение взорвался молодыми листьями и цветами. Свободная, радостная песня птиц, донесшаяся с тысяч и тысяч веток и сучков, приветствовала возвращение былого великолепия сотен распускающихся роз. Орион снова окунулся в красоту и радость дней, неясные, но прекрасные тени которых его память хранила, словно главное и драгоценнейшее из всех сокровищ.
А потом Страна Эльфов нахлынула на долину Эрл и затопила ее всю.
Только святилище Служителя и примыкавший к нему сад остались принадлежать нашей Земле. Но они лежали крошечным островком в океане чудес, подобно скалистой голой вершине, лишенной жизни, поднимающейся над лесистыми холмами. Это произошло потому, что звук колокола вспугнул руну короля эльфов и заставил сумерки слегка расступиться, и Служитель остался жить на этом маленьком островке. Он был счастлив и доволен, он даже не чувствовал себя одиноко среди своих священных предметов, так как несколько человек, что были застигнуты волшебным приливом на этом островке святости, остались и служили ему. Так что в конце концов Служитель дожил до преклонных годов, намного превышающих предельный для обычных людей возраст, однако магическое долголетие так и осталось ему недоступным.
С тех пор никто больше не пересекал зачарованной границы, кроме колдуньи Жирондерель, которая звездными ночами садилась на метлу и спускалась со своего холма к северу от волшебной страны, чтобы повидаться со своей госпожой, жившей отныне с Алвериком и Орионом там, где ее не могло коснуться безжалостное Время. Она иногда возвращается оттуда, поднимаясь на метле так высоко в ночное небо, что ее нельзя увидеть даже с холмов Земли, и вы можете проследить ее полет, если случайно заметите, как одна за другой гаснут и снова вспыхивают звезды на небосводе. А возвращается Жирондерель для того, чтобы посидеть у дверей своего дома на холме и рассказать удивительные сказки и истории всем тем, кто интересуется новыми чудесами Страны Эльфов. О, как бы мне хотелось вновь ее услышать!
Король эльфов, использовав ради счастья дочери свою последнюю могущественную руну, способную заставить весь мир содрогнуться и прийти в движение, со вздохом опустился на свой огромный сказочный трон и снова погрузился в дремотное спокойствие, в котором купается зачарованная страна. Все его владения следом за ним немедленно погрузились в сон безвременья, о котором могут дать представление лишь глубина безмятежных зеленых озер жаркой летней порой.
Долина Эрл тоже задремала вместе со всей Страной Эльфов, и все воспоминания о ней понемногу изгладились из людской памяти.
Когда двенадцать стариков, входивших в совет старейшин селения Эрл, выглянули из окон кузницы Нарла, где они размышляли и строили свои хитрые планы, они увидели, что знакомые им с детства земли перестали быть полями, которые мы хорошо знаем.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26