Решил, что это маловероятно, опустил голову и мгновенно уснул.
* * *
Они шли еще два дня. Никто не хотел ни на кого смотреть – не хотелось видеть, какие они усталые, грязные, истощенные и испуганные. Хорошо, что им все время попадались озера и ручьи, так что воды было достаточно. Дважды они видели рыбу, рискнули воспользоваться отравляющим средством из своих пакетов первой необходимости и наловили рыбы, чтобы потом съесть ее сырой.
Останавливались они только ночью. Над головами постоянно кружили «жуковы», космические корабли и другие суда. Когда отряд оказывался на возвышенности, они время от времени видели идущие за ними группы солдат. Гарвину казалось, что групп четыре, а Лир утверждала, что пять.
Странные ощущения у Моники появлялись регулярно. Поскольку стало ясно, что невидимые существа все-таки были и помогали их преследователям, Фрауде заинтересовался тем, как люди Редрута договорились с ними о сотрудничестве.
– Это было бы интересным предметом для антропологической экспедиции, – сказал он.
Гарвина поражало, как человек вдвое его старше умудряется проявлять такой энтузиазм, когда самому Гарвину хотелось только свернуться клубочком на мягкой куче листьев и проспать неделю.
– Матерь божья с похмельем, – сказал Дилл, уставившись на раскинувшиеся перед ними руины.
– Черт, что это за город такой? – шепотом спросила Дарод Монтагна.
– Не человеческий, это точно, – ответил Дилл.
Особой логики для этого вывода не требовалось. Здания, которые все еще стояли или клонились под безумным углом среди прорастающих деревьев, были высотой в три этажа или больше. Единственные различимые входы были в десяти метрах над землей.
– Может, они пользовались лестницами, – прошептал Нектан. Почему-то тут хотелось шептать, и это никак не было связано с куранцами позади.
– Может, это ведет куда-то, где мы сможем укрыться, – с надеждой проговорил Гарвин. – Я пойду первым, Моника за мной.
С оружием наготове они двинулись вперед по остаткам очень широкой улицы.
Дилл задумался над тем, насколько старые были руины, и поскольку джунгли полностью покрыли их, решил, что старые. Очень, очень старые. За спиной у него Фрауде пытался догадаться, что за существа построили этот город, и в чем было предназначение тех или иных зданий, одни из которых были почти целыми, а другие совсем развалились.
На стенах были вырезаны рисунки, но они ничего не говорили о строителях, поскольку, на взгляд человека, были совершенно абстрактными.
«Может, это место построили эти невидимые паршивцы, – подумал Гарвин. – Может, раньше они были не такими невидимыми или не умели летать, а когда научились, бросили свои города. Слишком уж здесь все заросло. Продолжай наблюдать, солдат. Не пропусти неприятности».
– Смотрите! – Моника указала на поперечную улицу. Далеко, примерно за километр от них, Гарвин увидел блеск воды. Он повел команду туда.
Чем ближе они подходили, тем больше оказывалась река – метров семьдесят пять в ширину. Но деревья на берегах почти сходились ветвями посередине.
«Можно построить лодку или какой-нибудь плот», – подумал Гарвин и увидел приземлившийся корабль. Затрещал пулемет, разрубив пополам каменную колонну и обвалив едва державшееся на ней здание. Они не то чтобы прямо уткнулись в засаду, но едва этого избежали.
Десантники бросились на землю, перекатились и рванули под прикрытие, ведя огонь россыпью.
Нектан увидел людей, высовывавшихся из-за ствола мортары, задержался на открытом пространстве и выпустил в них полмагазина. Потом бросился в сторону, но недостаточно быстро, и пушка поразила его, практически разжевав и выплюнув его тело.
Лир, лежа на земле, взяла на прицел орудийную башню «Жукова». Она нашла устойчивую позу и выстрелила в открытый люк. Ее заряд ударился о металл и рикошетом отлетел внутрь корабля. Послышался приглушенный взрыв, крики, и из люка выползла, размахивая руками, горящая женщина. Монтагна прицельно выстрелила ей в сердце, но ее саму чуть не застрелили прежде, чем она успела найти укрытие получше. Гарвин выстрелил, убил того, кто угрожал Монтагне и еще троих за ним.
Теперь у отряда было укрытие. На мгновение огонь замер. Осмелев, куранцы двинулись вперед, и каждый – или каждая, – кто оказался на открытом месте, умер.
Громкоговоритель прогромыхал:
– Камбрийские солдаты! Вы в ловушке! Сдайтесь, и Протектор сохранит вам жизнь! Сдайтесь или умрете!
Команда занимала одну сторону площади в виде многогранника, а куранцы – другую, вдалеке, рядом с водой. Гарвин увидел, что из-за горящих останков одного «жукова» на них движется второй. Он выстрелил, но его пули отскочили от брони.
Внезапно звуки битвы перекрыл мощный рев. Гарвин поднял глаза и увидел, что один из висящих в небе транспортников движется вперед.
– Ну, съешь меня, – завопил Бен Дилл и поднялся на ноги, прицеливаясь из «Шрайка». Он нажал на курок, и ракета полетела в цель. Один из куранцев собрался выстрелить в него, но Данфин Фрауде подрезал Дилла в коленях, и оба они упали, а выстрелы простучали по камням рядом.
С такого близкого расстояния «Шрайк» не мог не попасть в такую большую цель. Транспортник вздрогнул от снаряда, попавшего прямо за жилые помещения. Мгновение ничего не происходило, потом корабль перекатился набок, из его середины вырвался огонь и корабль взорвался, поливая огнем и металлом руины и воду под собой.
С минуту была надежда, что взрыв транспортника даст им шанс уйти. Но потом с двух сторон площади появились два «Жукова», а вниз, стреляя ракетами, рванулось патрульное судно. Земля вокруг них вспенилась, и Гарвин услышал чей-то вопль.
– Отрывайтесь! – закричал он. – Разбиваемся на пары и уходим! Уходим!
Другие голоса подхватили команду. У Гарвина свело живот от понимания того, что он вчистую проиграл эту битву, да и свою жизнь, скорее всего. Он схватил Монтагну за боевой пояс:
– Пошли! Мы уходим!
Монтагна поднялась на колени, бросила гранату, потом вскочила на ноги.
– Ты первый, – сказала она, и они зигзагами скрылись в руинах.
Еще некоторое время куранцы стреляли в них, но потом заметили отсутствие ответного огня.
Теперь им предстояло охотиться за своей добычей по двое.
Моника Лир и Джил Махим медленно продвигались по узкому коридору, наклоняясь, чтобы пройти под колоннами, которые почти заблокировали его.
Лир метнулась через открытое пространство и повернулась, чтобы прикрыть медика. Махим пошла за ней, но лямка ее рюкзака за что-то задела. Она потянула за нее, и в этот момент откуда-то влетела граната и взорвалась. Махим осела на пол.
Лир увидела человека, бросившего гранату, и застрелила его, но в этот момент взорвались еще две. Она успела только заметить, что гранаты были шоковые, а не осколочные. Потом ее накрыл двойной взрыв, и она погрузилась во тьму.
По улице медленно двигалась колонна солдат. Над ними кружил патрульный корабль.
Вал Хекмайер перевязывал бок Деб Иртинг – ее задела шрапнель. Иртинг была почти без сознания, она кусала губу, стараясь сдержать стон. Послышался крик, и Хекмайер бросил повязку и схватил оружие. Вражеская группа – человек сорок – повернулась и увидела его. Они двинулись вперед, ведя стрельбу на поражение.
«Чтобы убить их всех, надо сначала убить одного», – напомнил сам себе Хекмайер и методично начал слева, так что только пощелкивал курок. Солдаты кричали, падали молча, хватали себя за грудь, спотыкались.
Что-то обожгло грудь Хекмайера, и он увидел кровь. А потом его ударила еще одна пуля, пониже, и он почувствовал рвущую агонию. Он уронил оружие, схватился за рану, и в него впились еще три пули.
Когда он упал, Деб Иртинг подняла его, подхватила его оружие, и две пули ударили ей в голову. Она опрокинулась назад, передернулась и умерла.
– Пошли, – сказал Гарвин. – Доберемся до реки, проплывем вниз и выберемся на берег.
– Звучит неплохо, босс, – ответила Монтагна, пытаясь улыбаться и казаться такой же храброй, каким ей казался Янсма.
Они дошли до конца улицы, прошли по аллее и увидели перед собой воду.
– Ладно, – сказал Гарвин, стараясь сохранять спокойствие. Он хотел бы быть таким уверенным, как Монтагна. Он вдруг ни с того ни с сего понял, что вот прямо здесь и сейчас она была красивее всех встреченных им женщин. – Надеюсь, ты любишь плавать.
– Да я настоящая рыба, босс.
Они перекинули оружие через плечо и вышли на открытую местность. Гарвин посмотрел на воду – темную, глубокую на вид и с явно быстрым течением – и глубоко вдохнул, наполняя легкие кислородом.
Сбоку от них из кустов поднялся «жуков». Люк командного купола был открыт, и на них было нацелено два пулемета. Затрещал громкоговоритель.
– Не двигайтесь. Даже не дышите, если жизнь вам еще дорога.
Глава 12
Кура/возле Куры Четыре
Улыбка Протектора Редрута была жутковатая.
– Мы остановили десантников. Всех. Они либо убиты, либо в плену. А те, что еще живы, долго не проживут. Камбра сегодня получила хороший урок.
– И какую вы выбрали казнь? – спокойно спросил Селидон, будто обсуждал погоду на планете под ними.
– Я еще не решил, – сказал Редрут. Он задумчиво осмотрел мостик корабля. Потом он повернулся к Ньянгу:
– Вам, наверное, жаль, что вы не присутствовали при поимке, Йонс. Вы им так бы отплатили за то, что вам самому пришлось удирать.
– Я не солдат, – сказал Ньянгу. – Когда кто-то другой делает то, что нужно сделать, мне от этого ничуть не менее приятно, чем если бы я сделал это сам.
Селидон усмехнулся:
– Кто это сказал, что шпион – это просто бюрократ с амбициями?
– Наверняка какой-нибудь бюрократ. Или адмирал, – ответил Ньянгу.
– Прекратите, – бросил Редрут. – У меня два вопроса, Йонс. Какая худшая форма казни на Камбре?
– У них только один вид. Нет, два, – ответил Ньянгу. – Публичное повешение для гражданских и расстрел для солдат.
– Ни то ни другое не особо зрелищно, – произнес Редрут. – Разве что кто-то ужасно стреляет или пьяный вешатель не рассчитает падение и оторвет жертве голову или медленно удушит. На мой вкус этого недостаточно. У вас двоих есть какие-нибудь идеи?
Ньянгу задумался о том, был ли Гарвин среди десантников, а если был, то остался ли он в живых, и как внести предложение, не вызвав подозрений. Его спас Селидон.
– Не знаю, как их надо убить, да меня это не особо и интересует, – сказал он. – Я уверен, кто-то да придумает что-нибудь, что вас удовлетворит, Протектор. Но я думаю, что просто казнить этих бандитов – значит зря растратить потенциал.
– Что ж, продолжайте, мистер эффективный лейтер, – заметил Редрут, явно рассерженный намеком на свой садизм.
– Я думаю, что нашим гражданам будет интересен показательный суд, – продолжал Селидон. – Он даст нам шанс полностью разоблачить злодейство камбрийцев и подтвердить то, в чем наши пропагандисты их так долго обвиняли.
– Это также даст нам шанс, – перебил его Редрут, – обнаружить, какие у них есть союзники на четвертой планете и во всей системе Куры. А еще, – продолжал он с нарастающим возбуждением, – мы сможем вовлечь сюда союзников, которые у них наверняка есть на Лариксе. Никто в здравом уме не может сомневаться, что на центральных планетах кто-то еще ждет шанса начать свою собственную террористическую кампанию.
– Очень логично, – сказал один из адъютантов. – Вы опять попали в самую точку, Протектор.
Никто не обратил на него ни малейшего внимания.
– Да, – сказал Редрут, – после хорошего допроса они во всем признаются и подтвердят мои худшие подозрения о том, что среди нас есть предатели.
– Не говоря уже о том, – сухо заметил Селидон, – что это даст нам достаточно поводов объявить войну на тот случай, если придется оправдываться перед… посторонними.
– Хотите сказать, если вернется Конфедерация? – фыркнул Редрут. – Сомневаюсь, что это случится при вашей жизни или даже жизни ваших потомков. Но всегда хорошо иметь запасную стрелу в колчане, правда? Йонс, я снимаю вас с прежней работы и включаю в состав следовательской группы. Вы сможете сформулировать вопросы способом, знакомым этим террористам, не дать им лгать, а когда они заговорят – добиться, чтобы их добровольные признания были понятны как для наших сограждан, так и для Камбры.
– Вы делаете мне честь, Протектор, – сказал Ньянгу, слегка поклонившись.
Комната воняла. Это был просто бетонный куб без окон с запломбированным кондиционером и двумя мониторами на потолке, двойной дверью с решеткой в одном конце и четырьмя матрасами на полу. Четырех пленников раздели догола, тщательно обыскали и нашли все спрятанное. Потом им выдали серые комбинезоны с черным крестом на спине, который сильно напоминал мишень.
Дважды в день дверь открывалась, и стражники с пустыми лицами бросали внутрь пайки и воду, а время от времени и сомнительной чистоты перевязочные материалы для раненых. Других медицинских принадлежностей им не давали, а требования доктора о лечении Лир и Махим игнорировались.
Махим металась в полубессознательном жару. Моника, игнорируя собственные поверхностные раны, осторожно развернула повязку на ее ноге. Гарвин присел рядом с ней, разглядывая распухшую ногу. Лир поморщила нос, и Гарвин тоже почувствовал сладкий запах. Началась гангрена. Либо Джил Махим будут лечить, либо она потеряет ногу. Или умрет.
Махим открыла глаза.
– Жарко, – с трудом выговорила она.
– Похоже, температура тут не регулируется, – сказал Гарвин.
– Как мои дела?
– Как и следовало ожидать, – ответила Лир. – Потихоньку выздоравливаешь.
– Не вешай мне лапшу на уши, – сказала Махим. – Не забудь, меня учили на медика, – она вздрогнула от боли. – И у меня еще есть нос.
– Мы пытаемся добиться доктора, – сказал Гарвин.
Монтагна встала, подошла к двери камеры и закричала. Приглушенный голос из-за двери велел ей заткнуться.
– Милые ребятки, – сказала Махим. – Если бы они к нам попали, мы бы, по крайней мере, дали им умереть здоровыми, правда?
Гарвин попытался ободряюще улыбнуться, но получалось не очень.
– Отойдите от дверей, – прокричал кто-то.
Монтагна послушно отошла.
Янсма встал на ноги, гадая, не скажет ли им кто-нибудь, наконец, что происходит. С момента поимки все, что говорили им тюремщики, это отойти от двери и заткнуться.
Хлопнула внешняя дверь, во внутренней проскрежетал ключ. Она открылась, и… вошел Ньянгу Иоситаро.
Гарвин и Лир пришли в себя быстрее всех. Они знали, куда исчез Ньянгу. Но другим солдатам знать этого не полагалось, так что им ничего не сказали. Монтагна ахнула, а Махим села.
– Босс… – успела она выговорить прежде, чем Лир ткнула ее в распухшую ногу, и Махим с криком боли упала назад и одновременно заметила, что Иоситаро был одет в темно-коричневую форму, не имевшую никакого отношения к Конфедерации.
За ним были трое вооруженных охранников, одна из них очень красивая женщина, и невысокий лысоватый человек, напоминавший университетского профессора.
– Я Эб Йонс, – сказал Ньянгу. – Лейтер Эб Йонс. Протектор Редрут назначил меня наблюдать за вашим допросом и подготовкой к суду над вами как военными преступниками.
– Мы не совершали никаких преступлений, – ответил Гарвин. – И мы были в форме, пока ваши громилы нас не раздели и не обобрали.
– Не совершали преступлений? – с удивлением отозвался «профессор». – Убийство, массовое убийство, попытка убийства, разрушение государственной собственности, нападение на государственных служащих, попытка мятежа, заговор против законного правительства, воровство, владение запрещенными приборами, и так далее, и тому подобное… Помните, между Камброй и Лариксом и Курой нет войны. Вы просто обычные преступники. Вас будут допрашивать, пока вы не поймете, что лучше сообщить имена ваших сообщников на Куре, а также агентов на Лариксе. Потом вас и остальных отдадут под суд и осудят. Суд будут транслировать на всю систему Ларикса и Куры для сведения тех, кто не полностью убежден в злодейских замыслах Камбры. Затем вас, возможно, передадут и на ваши планеты для предотвращения дальнейшего бандитизма.
– Этот господин, – сказал Иоситаро, – ваш главный следователь, доктор Петтеу Мьюсс. У него ученые степени в медицине, хирургии, фармакологии и психологии. Вне всякого сомнения, вы признаетесь. Для этого мы готовы использовать любые необходимые средства – как физические, так и химические. Моя роль здесь проста: я много лет провел на D-Камбре и хорошо знаком с вашим обществом и армией. Так что не стоит пытаться лгать мне, доктору Мьюссу или его помощникам. Такое антисоциальное поведение будет сурово наказано.
– И почему ты стал предателем, Йонс? – прорычал Гарвин, изображая крайнее возмущение.
– Вряд ли меня можно назвать предателем, – отозвался Ньянгу. – В системе Камбры я оставался гражданином Конфедерации, потом отказался, и мне было предоставлено гражданство Ларикса и Куры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
* * *
Они шли еще два дня. Никто не хотел ни на кого смотреть – не хотелось видеть, какие они усталые, грязные, истощенные и испуганные. Хорошо, что им все время попадались озера и ручьи, так что воды было достаточно. Дважды они видели рыбу, рискнули воспользоваться отравляющим средством из своих пакетов первой необходимости и наловили рыбы, чтобы потом съесть ее сырой.
Останавливались они только ночью. Над головами постоянно кружили «жуковы», космические корабли и другие суда. Когда отряд оказывался на возвышенности, они время от времени видели идущие за ними группы солдат. Гарвину казалось, что групп четыре, а Лир утверждала, что пять.
Странные ощущения у Моники появлялись регулярно. Поскольку стало ясно, что невидимые существа все-таки были и помогали их преследователям, Фрауде заинтересовался тем, как люди Редрута договорились с ними о сотрудничестве.
– Это было бы интересным предметом для антропологической экспедиции, – сказал он.
Гарвина поражало, как человек вдвое его старше умудряется проявлять такой энтузиазм, когда самому Гарвину хотелось только свернуться клубочком на мягкой куче листьев и проспать неделю.
– Матерь божья с похмельем, – сказал Дилл, уставившись на раскинувшиеся перед ними руины.
– Черт, что это за город такой? – шепотом спросила Дарод Монтагна.
– Не человеческий, это точно, – ответил Дилл.
Особой логики для этого вывода не требовалось. Здания, которые все еще стояли или клонились под безумным углом среди прорастающих деревьев, были высотой в три этажа или больше. Единственные различимые входы были в десяти метрах над землей.
– Может, они пользовались лестницами, – прошептал Нектан. Почему-то тут хотелось шептать, и это никак не было связано с куранцами позади.
– Может, это ведет куда-то, где мы сможем укрыться, – с надеждой проговорил Гарвин. – Я пойду первым, Моника за мной.
С оружием наготове они двинулись вперед по остаткам очень широкой улицы.
Дилл задумался над тем, насколько старые были руины, и поскольку джунгли полностью покрыли их, решил, что старые. Очень, очень старые. За спиной у него Фрауде пытался догадаться, что за существа построили этот город, и в чем было предназначение тех или иных зданий, одни из которых были почти целыми, а другие совсем развалились.
На стенах были вырезаны рисунки, но они ничего не говорили о строителях, поскольку, на взгляд человека, были совершенно абстрактными.
«Может, это место построили эти невидимые паршивцы, – подумал Гарвин. – Может, раньше они были не такими невидимыми или не умели летать, а когда научились, бросили свои города. Слишком уж здесь все заросло. Продолжай наблюдать, солдат. Не пропусти неприятности».
– Смотрите! – Моника указала на поперечную улицу. Далеко, примерно за километр от них, Гарвин увидел блеск воды. Он повел команду туда.
Чем ближе они подходили, тем больше оказывалась река – метров семьдесят пять в ширину. Но деревья на берегах почти сходились ветвями посередине.
«Можно построить лодку или какой-нибудь плот», – подумал Гарвин и увидел приземлившийся корабль. Затрещал пулемет, разрубив пополам каменную колонну и обвалив едва державшееся на ней здание. Они не то чтобы прямо уткнулись в засаду, но едва этого избежали.
Десантники бросились на землю, перекатились и рванули под прикрытие, ведя огонь россыпью.
Нектан увидел людей, высовывавшихся из-за ствола мортары, задержался на открытом пространстве и выпустил в них полмагазина. Потом бросился в сторону, но недостаточно быстро, и пушка поразила его, практически разжевав и выплюнув его тело.
Лир, лежа на земле, взяла на прицел орудийную башню «Жукова». Она нашла устойчивую позу и выстрелила в открытый люк. Ее заряд ударился о металл и рикошетом отлетел внутрь корабля. Послышался приглушенный взрыв, крики, и из люка выползла, размахивая руками, горящая женщина. Монтагна прицельно выстрелила ей в сердце, но ее саму чуть не застрелили прежде, чем она успела найти укрытие получше. Гарвин выстрелил, убил того, кто угрожал Монтагне и еще троих за ним.
Теперь у отряда было укрытие. На мгновение огонь замер. Осмелев, куранцы двинулись вперед, и каждый – или каждая, – кто оказался на открытом месте, умер.
Громкоговоритель прогромыхал:
– Камбрийские солдаты! Вы в ловушке! Сдайтесь, и Протектор сохранит вам жизнь! Сдайтесь или умрете!
Команда занимала одну сторону площади в виде многогранника, а куранцы – другую, вдалеке, рядом с водой. Гарвин увидел, что из-за горящих останков одного «жукова» на них движется второй. Он выстрелил, но его пули отскочили от брони.
Внезапно звуки битвы перекрыл мощный рев. Гарвин поднял глаза и увидел, что один из висящих в небе транспортников движется вперед.
– Ну, съешь меня, – завопил Бен Дилл и поднялся на ноги, прицеливаясь из «Шрайка». Он нажал на курок, и ракета полетела в цель. Один из куранцев собрался выстрелить в него, но Данфин Фрауде подрезал Дилла в коленях, и оба они упали, а выстрелы простучали по камням рядом.
С такого близкого расстояния «Шрайк» не мог не попасть в такую большую цель. Транспортник вздрогнул от снаряда, попавшего прямо за жилые помещения. Мгновение ничего не происходило, потом корабль перекатился набок, из его середины вырвался огонь и корабль взорвался, поливая огнем и металлом руины и воду под собой.
С минуту была надежда, что взрыв транспортника даст им шанс уйти. Но потом с двух сторон площади появились два «Жукова», а вниз, стреляя ракетами, рванулось патрульное судно. Земля вокруг них вспенилась, и Гарвин услышал чей-то вопль.
– Отрывайтесь! – закричал он. – Разбиваемся на пары и уходим! Уходим!
Другие голоса подхватили команду. У Гарвина свело живот от понимания того, что он вчистую проиграл эту битву, да и свою жизнь, скорее всего. Он схватил Монтагну за боевой пояс:
– Пошли! Мы уходим!
Монтагна поднялась на колени, бросила гранату, потом вскочила на ноги.
– Ты первый, – сказала она, и они зигзагами скрылись в руинах.
Еще некоторое время куранцы стреляли в них, но потом заметили отсутствие ответного огня.
Теперь им предстояло охотиться за своей добычей по двое.
Моника Лир и Джил Махим медленно продвигались по узкому коридору, наклоняясь, чтобы пройти под колоннами, которые почти заблокировали его.
Лир метнулась через открытое пространство и повернулась, чтобы прикрыть медика. Махим пошла за ней, но лямка ее рюкзака за что-то задела. Она потянула за нее, и в этот момент откуда-то влетела граната и взорвалась. Махим осела на пол.
Лир увидела человека, бросившего гранату, и застрелила его, но в этот момент взорвались еще две. Она успела только заметить, что гранаты были шоковые, а не осколочные. Потом ее накрыл двойной взрыв, и она погрузилась во тьму.
По улице медленно двигалась колонна солдат. Над ними кружил патрульный корабль.
Вал Хекмайер перевязывал бок Деб Иртинг – ее задела шрапнель. Иртинг была почти без сознания, она кусала губу, стараясь сдержать стон. Послышался крик, и Хекмайер бросил повязку и схватил оружие. Вражеская группа – человек сорок – повернулась и увидела его. Они двинулись вперед, ведя стрельбу на поражение.
«Чтобы убить их всех, надо сначала убить одного», – напомнил сам себе Хекмайер и методично начал слева, так что только пощелкивал курок. Солдаты кричали, падали молча, хватали себя за грудь, спотыкались.
Что-то обожгло грудь Хекмайера, и он увидел кровь. А потом его ударила еще одна пуля, пониже, и он почувствовал рвущую агонию. Он уронил оружие, схватился за рану, и в него впились еще три пули.
Когда он упал, Деб Иртинг подняла его, подхватила его оружие, и две пули ударили ей в голову. Она опрокинулась назад, передернулась и умерла.
– Пошли, – сказал Гарвин. – Доберемся до реки, проплывем вниз и выберемся на берег.
– Звучит неплохо, босс, – ответила Монтагна, пытаясь улыбаться и казаться такой же храброй, каким ей казался Янсма.
Они дошли до конца улицы, прошли по аллее и увидели перед собой воду.
– Ладно, – сказал Гарвин, стараясь сохранять спокойствие. Он хотел бы быть таким уверенным, как Монтагна. Он вдруг ни с того ни с сего понял, что вот прямо здесь и сейчас она была красивее всех встреченных им женщин. – Надеюсь, ты любишь плавать.
– Да я настоящая рыба, босс.
Они перекинули оружие через плечо и вышли на открытую местность. Гарвин посмотрел на воду – темную, глубокую на вид и с явно быстрым течением – и глубоко вдохнул, наполняя легкие кислородом.
Сбоку от них из кустов поднялся «жуков». Люк командного купола был открыт, и на них было нацелено два пулемета. Затрещал громкоговоритель.
– Не двигайтесь. Даже не дышите, если жизнь вам еще дорога.
Глава 12
Кура/возле Куры Четыре
Улыбка Протектора Редрута была жутковатая.
– Мы остановили десантников. Всех. Они либо убиты, либо в плену. А те, что еще живы, долго не проживут. Камбра сегодня получила хороший урок.
– И какую вы выбрали казнь? – спокойно спросил Селидон, будто обсуждал погоду на планете под ними.
– Я еще не решил, – сказал Редрут. Он задумчиво осмотрел мостик корабля. Потом он повернулся к Ньянгу:
– Вам, наверное, жаль, что вы не присутствовали при поимке, Йонс. Вы им так бы отплатили за то, что вам самому пришлось удирать.
– Я не солдат, – сказал Ньянгу. – Когда кто-то другой делает то, что нужно сделать, мне от этого ничуть не менее приятно, чем если бы я сделал это сам.
Селидон усмехнулся:
– Кто это сказал, что шпион – это просто бюрократ с амбициями?
– Наверняка какой-нибудь бюрократ. Или адмирал, – ответил Ньянгу.
– Прекратите, – бросил Редрут. – У меня два вопроса, Йонс. Какая худшая форма казни на Камбре?
– У них только один вид. Нет, два, – ответил Ньянгу. – Публичное повешение для гражданских и расстрел для солдат.
– Ни то ни другое не особо зрелищно, – произнес Редрут. – Разве что кто-то ужасно стреляет или пьяный вешатель не рассчитает падение и оторвет жертве голову или медленно удушит. На мой вкус этого недостаточно. У вас двоих есть какие-нибудь идеи?
Ньянгу задумался о том, был ли Гарвин среди десантников, а если был, то остался ли он в живых, и как внести предложение, не вызвав подозрений. Его спас Селидон.
– Не знаю, как их надо убить, да меня это не особо и интересует, – сказал он. – Я уверен, кто-то да придумает что-нибудь, что вас удовлетворит, Протектор. Но я думаю, что просто казнить этих бандитов – значит зря растратить потенциал.
– Что ж, продолжайте, мистер эффективный лейтер, – заметил Редрут, явно рассерженный намеком на свой садизм.
– Я думаю, что нашим гражданам будет интересен показательный суд, – продолжал Селидон. – Он даст нам шанс полностью разоблачить злодейство камбрийцев и подтвердить то, в чем наши пропагандисты их так долго обвиняли.
– Это также даст нам шанс, – перебил его Редрут, – обнаружить, какие у них есть союзники на четвертой планете и во всей системе Куры. А еще, – продолжал он с нарастающим возбуждением, – мы сможем вовлечь сюда союзников, которые у них наверняка есть на Лариксе. Никто в здравом уме не может сомневаться, что на центральных планетах кто-то еще ждет шанса начать свою собственную террористическую кампанию.
– Очень логично, – сказал один из адъютантов. – Вы опять попали в самую точку, Протектор.
Никто не обратил на него ни малейшего внимания.
– Да, – сказал Редрут, – после хорошего допроса они во всем признаются и подтвердят мои худшие подозрения о том, что среди нас есть предатели.
– Не говоря уже о том, – сухо заметил Селидон, – что это даст нам достаточно поводов объявить войну на тот случай, если придется оправдываться перед… посторонними.
– Хотите сказать, если вернется Конфедерация? – фыркнул Редрут. – Сомневаюсь, что это случится при вашей жизни или даже жизни ваших потомков. Но всегда хорошо иметь запасную стрелу в колчане, правда? Йонс, я снимаю вас с прежней работы и включаю в состав следовательской группы. Вы сможете сформулировать вопросы способом, знакомым этим террористам, не дать им лгать, а когда они заговорят – добиться, чтобы их добровольные признания были понятны как для наших сограждан, так и для Камбры.
– Вы делаете мне честь, Протектор, – сказал Ньянгу, слегка поклонившись.
Комната воняла. Это был просто бетонный куб без окон с запломбированным кондиционером и двумя мониторами на потолке, двойной дверью с решеткой в одном конце и четырьмя матрасами на полу. Четырех пленников раздели догола, тщательно обыскали и нашли все спрятанное. Потом им выдали серые комбинезоны с черным крестом на спине, который сильно напоминал мишень.
Дважды в день дверь открывалась, и стражники с пустыми лицами бросали внутрь пайки и воду, а время от времени и сомнительной чистоты перевязочные материалы для раненых. Других медицинских принадлежностей им не давали, а требования доктора о лечении Лир и Махим игнорировались.
Махим металась в полубессознательном жару. Моника, игнорируя собственные поверхностные раны, осторожно развернула повязку на ее ноге. Гарвин присел рядом с ней, разглядывая распухшую ногу. Лир поморщила нос, и Гарвин тоже почувствовал сладкий запах. Началась гангрена. Либо Джил Махим будут лечить, либо она потеряет ногу. Или умрет.
Махим открыла глаза.
– Жарко, – с трудом выговорила она.
– Похоже, температура тут не регулируется, – сказал Гарвин.
– Как мои дела?
– Как и следовало ожидать, – ответила Лир. – Потихоньку выздоравливаешь.
– Не вешай мне лапшу на уши, – сказала Махим. – Не забудь, меня учили на медика, – она вздрогнула от боли. – И у меня еще есть нос.
– Мы пытаемся добиться доктора, – сказал Гарвин.
Монтагна встала, подошла к двери камеры и закричала. Приглушенный голос из-за двери велел ей заткнуться.
– Милые ребятки, – сказала Махим. – Если бы они к нам попали, мы бы, по крайней мере, дали им умереть здоровыми, правда?
Гарвин попытался ободряюще улыбнуться, но получалось не очень.
– Отойдите от дверей, – прокричал кто-то.
Монтагна послушно отошла.
Янсма встал на ноги, гадая, не скажет ли им кто-нибудь, наконец, что происходит. С момента поимки все, что говорили им тюремщики, это отойти от двери и заткнуться.
Хлопнула внешняя дверь, во внутренней проскрежетал ключ. Она открылась, и… вошел Ньянгу Иоситаро.
Гарвин и Лир пришли в себя быстрее всех. Они знали, куда исчез Ньянгу. Но другим солдатам знать этого не полагалось, так что им ничего не сказали. Монтагна ахнула, а Махим села.
– Босс… – успела она выговорить прежде, чем Лир ткнула ее в распухшую ногу, и Махим с криком боли упала назад и одновременно заметила, что Иоситаро был одет в темно-коричневую форму, не имевшую никакого отношения к Конфедерации.
За ним были трое вооруженных охранников, одна из них очень красивая женщина, и невысокий лысоватый человек, напоминавший университетского профессора.
– Я Эб Йонс, – сказал Ньянгу. – Лейтер Эб Йонс. Протектор Редрут назначил меня наблюдать за вашим допросом и подготовкой к суду над вами как военными преступниками.
– Мы не совершали никаких преступлений, – ответил Гарвин. – И мы были в форме, пока ваши громилы нас не раздели и не обобрали.
– Не совершали преступлений? – с удивлением отозвался «профессор». – Убийство, массовое убийство, попытка убийства, разрушение государственной собственности, нападение на государственных служащих, попытка мятежа, заговор против законного правительства, воровство, владение запрещенными приборами, и так далее, и тому подобное… Помните, между Камброй и Лариксом и Курой нет войны. Вы просто обычные преступники. Вас будут допрашивать, пока вы не поймете, что лучше сообщить имена ваших сообщников на Куре, а также агентов на Лариксе. Потом вас и остальных отдадут под суд и осудят. Суд будут транслировать на всю систему Ларикса и Куры для сведения тех, кто не полностью убежден в злодейских замыслах Камбры. Затем вас, возможно, передадут и на ваши планеты для предотвращения дальнейшего бандитизма.
– Этот господин, – сказал Иоситаро, – ваш главный следователь, доктор Петтеу Мьюсс. У него ученые степени в медицине, хирургии, фармакологии и психологии. Вне всякого сомнения, вы признаетесь. Для этого мы готовы использовать любые необходимые средства – как физические, так и химические. Моя роль здесь проста: я много лет провел на D-Камбре и хорошо знаком с вашим обществом и армией. Так что не стоит пытаться лгать мне, доктору Мьюссу или его помощникам. Такое антисоциальное поведение будет сурово наказано.
– И почему ты стал предателем, Йонс? – прорычал Гарвин, изображая крайнее возмущение.
– Вряд ли меня можно назвать предателем, – отозвался Ньянгу. – В системе Камбры я оставался гражданином Конфедерации, потом отказался, и мне было предоставлено гражданство Ларикса и Куры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32