И по иронии судьбы жребий свел команды России и Финляндии в первой же встрече, в которой наша сборная потерпела поражение. Но это был вполне допустимый в спортивном деле казус. Проиграть неприятно, удар по престижу ощутимый, но терпимый. Счет 1:2 свидетельствует о сравнительно равной боеспособности. Что и было на самом деле.
Неукротимость боевого духа продемонстрировал наш центрфорвард Василий Бутусов, грудью внесший в ворота противников мяч, оказавшийся единственным трофеем на Олимпиаде.
Буря же разразилась после второго, так называемого «утешительного» матча. Турнир проводился по олимпийской системе – проигравший выбывает. Пока конфуз заключался в том, что вассальное княжество лишило суверена права дальнейшего участия в соревновании. Степень оскорбления имперского достоинства ослабил бы успех в матче со сборной командой Германии. Немцы тоже проиграли первую встречу и искали в матче с русскими свое «утешение».
Результат оказался ошеломляющим: 16:0 в пользу Германии.
«Цусима!!!» – коротко обозначил провал на Королевском стадионе в Стокгольме русской сборной команды по футболу спортивный репортер. Сказано хлестко: в одном слове выражена вся глубина футбольной катастрофы. Дядя Митя с криком: «Осрамили Россию, голоштанники!» – потрясая газетой, опрометью побежал из столовой к портрету самодержца.
Да, дебют русской сборной команды был неудачен. Но мы не можем из истории отечественного футбола выбросить июнь 1912 года. Чтобы лучше понимать на стоящее и планировать будущее, надо хорошо знать прошлое.
В первом матче с финнами сборная России выступала в таком составе: голкипер – Фаворский (Москва), беки – Соколов, Марков (оба Петербург), хавбеки – Акимов (Москва), Хромов (Петербург), Кынин (Москва), форварды – М. Смирнов, Житарев, А. Филиппов (все Москва), В. Филиппов, В. Бутусов (Петербург).
Против сборной Германии команда России вышла в ином составе, была произведена замена некоторых игроков: Фаворский, Соколов, Римша (Москва), Уверский, Хромов, Яковлев (все Петербург), Л. Смирнов (Москва), Житарев, Николаев (Петербург), В. Бутусов, В. Филиппов.
«Главный недостаток нашей сборной команды – полная ее несыгранность. Ей пришлось сыгрываться уже в Стокгольме на решительных матчах. Можно усомниться в том, что выступление русских футболистов на Олимпийских играх было разумно организовано», – писал «Русский спорт», подводя итоги финальному турниру в Швеции.
В других спортивных видах русские тоже славы не обрели. Лишь представитель классической борьбы Клейн завоевал международное признание. В историческом поединке, продолжавшемся 10 часов 15 минут с небольшими перерывами, Клейн победил финна Асикайнена и вышел в финал, где его, уже два дня отдыхая, поджидал швед Иоганссен.
Финальный матч был назначен на утро. Имея в виду беспрецедентный по длительности полуфинал, генерал Воейков внес протест на объективно сложившееся предстартовое неравенство условий, прося отложить решающую схватку хотя бы на сутки. Шведские судьи не вняли доводам справедливости и протест отклонили. Клейн не вышел на ковер, и ему присудили второе место.
В результате: один гол, забитый в футболе, две серебряные медали – в классической борьбе и в стрельбе из пистолета, две бронзовые и 15-е место, которое Россия поделила с Австрией. Итог, прямо скажем, малоутешительный. Для дезориентированного шапкозакидательскими настроениями обывателя поездка обернулась чрезвычайным конфузом.
Итак, олимпийский дебют сборной команды по футболу оказался печальным. Нетрудно найти причины неудачи: русский футбол был еще в детском возрасте по сравнению с английским или, скажем, германским: победительница Олимпийских игр в Стокгольме, сборная команда Англии, имела футбольную культуру пятидесятилетней давности. Игроки, выступавшие в сборной команде России, были первым футбольным поколением в стране.
Конечно, формировали сборную не на пустом месте. Имел уже свою историю и русский футбол, начало которой положил 1897 год, год проведения первого официального матча в России. Не только в столичных городах – Петербурге и Москве, но и во многих крупных губернских и промышленных городах – Одессе, Киеве, Харькове, Николаеве и других – в организованных календарных соревнованиях принимали участие десятки клубных команд.
Проводились и международные встречи. Правда, в матчах с иностранцами наши команды чаще терпели поражение. К примеру, петербургский «Спорт» и московский клуб СКС в матче с чешской командой «Коринтианс» проиграли 0:6 и 0:5. Еще больше разочаровала болельщиков встреча команд Англии и России на уровне сборных, закончившаяся плачевным итогом – 11:0. Справедливости ради надо сказать, что второй тайм русские играли вдесятером. Поле покинул травмированный левый хавбек петербуржец Уверский.
Журнал «Русский спорт», реалистично оценивая возможности своих футболистов в предстоящем турнире в Стокгольме, писал, что «они не могут иметь больших надежд на успех. Кандидатами на первое место, безусловно, должны считаться англичане». И не ошибся.
Но, как говорится, нет худа без добра. В каждом поражении заложены и зерна будущего успеха, если их заботливо взращивать. Русские футболисты никому не показали, «где раки зимуют», но зато узнали, что «раки ловятся» высоким техническим мастерством и быстротою действий. Полезный практический урок!
Русский футбол продолжал крепнуть и развиваться вширь и вглубь. Кожаный мяч все больше проникал в быт горожан. Проложил он тропинку и в дом на Пресненском Камер-Коллежском валу, благо от него рукой подать до Ходынки (рядом, по мальчишеским меркам).
Это поле, снискавшее себе исторически печальную славу, стало прибежищем для так называемого дикого футбола. Сюда приходили мальчишки в поисках партнеров для игры.
Разговор был лаконичным и выразительным.
– Соткнемся?
– Вас сколько?
– Нас шестеро.
– А нас семеро.
– Шесть на шесть. Без рефери, на совесть.
После окончания диалога двух «капитанов» бродячих групп подростков, встретившихся на обширной пустующей площади, устанавливались ворота из головных уборов и ранцев, и начиналась азартная игра. Она велась на самых джентльменских началах, иногда обрастая дополнительными условиями, как, например, «три корнера – пендель!», что вызывало увеличение поводов для спора: «был ли корнер?..» Такие свободные школы постижения игры, не связывавшие мальчишек никакими методическими установками – сколько хочешь, столько и «стыкайся», – возникали на незастроенных пустырях, площадках, полянах. В дореволюционной Москве их было полно. Именно эти стихийно возникавшие содружества позволяли мальцу формировать свою футбольную личность не по образу и подобию смоделированной командной единицы, а следуя инстинктивному влечению. Все «звезды» ранних поколений нашего футбола прошли школу воспитания «диким» футболом.
Я на Ходынку еще не бегал, старшие братья, Николай и Александр, не брали с собой – молод. Однако я зря время не терял и нашел популярный у мальчишек всех поколений способ разрядки «мышечного нетерпения». Во дворе нашего дома, на задней стенке деревянной уборной я намалевал кармином футбольные ворота, а напротив, на дощатом заборе, другие. Краски не жалел и очень любовался своим стадионом. Был приготовлен и мяч. Разумеется, не настоящий, а сделанный из длинного материнского чулка, туго набитого газетами и крепко, поверху, обвязанного бечевкой. Бутсы еще и во сне не снились: мальчишки играли только босиком.
Я едва успел установить чулковый мяч на «пенальти», как с улицы вошли во двор дядя Митя и отец. Помню, как возмутились они, увидев красные штанги на сером дощанике.
Я почувствовал, что наказание за размалевку стен во дворе неотвратимо. На этот раз, однако, отделался легко. Меня поставили в угол за печкой на колени на два часа. Праздничное настроение улетучилось. Пришли прозаические будни.
Навсегда запомнилось томление духа, когда я стоял на коленях в своем застенке. Время будто остановилось на эти два часа искупления проступка.
Я отбыл наказание «от звонка до звонка». Просить досрочного освобождения – «пап, прости, я больше не буду» – не позволяла ребячья амбиция.
С того и начались мои ежедневные тренировки в ударах по намалеванным воротам на дворовом поле. Семьдесят лет прошло, а я отчетливо слышу звучный шлепок самодельного мяча в заборную стенку и вижу клочки газет, вылетающие из прохудившегося чулка. Это время стало точкой отсчета в памяти моего детства. «Цусимские» футбольные события материализовались через шерстяной чулок и газетную бумагу в некий сакраментальный образ, постоянно присутствующий в моей душе.
Вскоре, когда я пошел в школу, то по дороге туда и обратно – около двух километров – вместо чулочного мяча гнал перед собой все, что можно было ударять ногой – льдышку зимой, камешек летом. Привычка укоренилась настолько, что отец обратил внимание на быстро снашивающиеся возле носка ботинки. Я затаился: на ворчливо-укоризненное замечание – косолапый, мол, – не ответил. «Дриблинг» же по тротуарам и мостовым всевозможных мелких предметов – пуговиц, пряжек – неизменно продолжал «от калитки до калитки». Допускаю, что мною руководил инстинкт ориентирования на отдаленную цель, к которой я подсознательно стремился уже в ту пору…
До 1909 года московский футбол развивался стихийно. Вот как вспоминает о футболе начала века первый тренер сборной Москвы, сам когда-то игрок сборной команды России М. Д. Ромм в своей книге «Я болею за „Спартак“.
«Футболисты переодеваются, сидя прямо на земле. Это наша команда „Быково“ и гости из Сокольников, две единственные русские команды в Москве. В Сокольниках, на Ширяевом поле, есть площадка и даже ворота с сетками, правда, не веревочными, а сплетенными из узких жестяных полос. Думается, что это была единственная пара ворот в Москве».
Количество команд из года в год росло, но никто их не учитывал, и «состязались» они в самодеятельном порядке, кто с кем сумеет договориться. Информация о состоявшихся встречах была, так сказать, изустная. Никаких отчетов или тем более обзоров не печаталось. Печать не находила места для публикации материала о таком «вздоре», а спортивной прессы тогда вообще не было. Правда, выходил журнал под названием «Русский спорт», но он принадлежал коннозаводчикам, в нем публиковались главным образом родословные знаменитых скакунов и рысаков, для других видов спорта оставалось микроскопическое место, где две-три строчки перепадало игре под рубрикой «Фут-болъ».
К концу первого десятилетия нашего века отдельные спортивные клубы стали принимать организационные формы: были созданы выборные органы – правление, установлен порядок записи в члены клуба и размер обязательных членских взносов, утвержден устав с правилами и обязанностями членов клуба. При них и создавались первые футбольные команды столицы.
Наиболее популярными клубами были Замоскворецкий клуб спорта – ЗКС, построивший стадион на Большой Калужской улице; «Унион» в Самарском переулке, соорудивший спортивную площадку с футбольным полем и теннисными кортами; в Петровском парке обосновался Московский клуб лыжников – МКЛ; на Стромынке – Сокольнический клуб лыжников – СКЛ; на Ширяевом поле в Сокольниках появился кружок футболистов «Сокольники» – КФС.
Дачная команда «Новогиреево» реорганизовалась в спортивный клуб, который впоследствии вписал яркую страницу в историю московского футбола, когда под руководством своего капитана Бориса Михайловича Чеснокова развенчал непобедимую команду «морозовцев» из Орехово-Зуева.
Команда в Орехово-Зуеве возникла при текстильной фабрике, принадлежавшей знаменитой купеческой фамилии Морозовых. Русский фабрикант дал публикацию в английских газетах о том, что для Орехово-Зуевской мануфактуры нужны специалисты, «умеющие играть в футбол»… Вскоре в подмосковный город прибыли англичане, действительно умевшие хорошо играть в футбол – Гринвуд, Томлиссон, Макдональд и братья Чарноки, один из которых, рыжий Вилли, несколько лет ходил в фаворитах московского футбола.
«Морозовцы» долго были непобедимой командой. Ее так и называли – «Гроза Москвы». Команда, выступая в первенстве столицы, с явным превосходством выигрывала чемпионат. Перенимали мастерство у англичан и ореховские доморощенные футболисты. Наряду с англичанами в состав команды входили русские спортсмены – Кынин, Мишин, Голубков. А в последующем «ореховский родник» дал целую плеяду высококлассных футболистов в сборную команду Москвы и России – Туранова, Андреева, Архангельского, Шапошникова и Белякова.
Англичане выходили на поле с девизом – «Душу – богу, тело – клубу». Звучит совсем неплохо. Жертвенно, так сказать. Но дело в том, что тело-то подразумевалось не свое, а противника.
Четыре года кряду – 1910, 1911, 1912, 1913 – «морозовцы» были чемпионами Москвы.
Вот интересное описание свидетеля решающего матча на первенство Москвы на поле «морозовцев». «Стадион был заполнен до последнего места. Деревья вокруг него превратились в дополнительные трибуны. Как непохожи были орехово-зуевские болельщики в рабочих куртках и рубахах, в картузах и смазных сапогах на чистую московскую публику в пальто и котелках! И с каким энтузиазмом встретили они своих игроков, когда те выбежали на поле для разминки! Вот где черпали „морозовцы“ резервы, вот кто помог им стать лучшей московской командой довоенных лет Имеются в виду годы до империалистической войны.
и четыре года подряд выигрывать кубок Фульда…
Понятно, что при командах в ту пору никаких начальников и тренеров не существовало. Организованы они были на чисто любительских началах, и футболисты жаждали только игры, без каких бы то ни было притязаний на материальные выгоды. Клубы выдавали только одни футболки, весь остальной инвентарь каждый член команды приобретал за личный счет.
Утверждение московских клубов все настойчивее требовало их организационного объединения. Городской футбол становился все более популярным, выходил вперед футбола дачного, к тому времени прочно обосновавшегося в пригородах Москвы, организуясь в дачные лиги по названию железных дорог – Александровскую, Казанскую, Нижегородскую, Николаевскую, Ярославскую.
В Санкт-Петербурге футбольная лига существовала уже с 1901 года, в нее входило двенадцать команд.
Пример петербуржцев и качественное состояние их клубов не могли не подтолкнуть москвичей на объединение московских клубов для проведения организованных соревнований.
И вот в Москве в 1910 году была создана Московская футбольная лига.
Я не историк и не посягаю на роль исследователя развития футбола в нашей стране. Такая мысль может возникнуть, поскольку эти страницы посвящены футбольным событиям, ставшим историческими. Я лишь делюсь с читателями своими впечатлениями о далеком и настоящем, высказываю свою точку зрения, свои взгляды, ничего не опровергая и ничего категорически не утверждая. Футбол не любит категоричных утверждений. И если я в своих воспоминаниях больше пишу о Москве, то это только потому, что я урожденный москвич и оживляю заметы сердца.
Англичане оставили свой след в развитии дореволюционного футбола. Постепенно этот след размывался. Все заметнее становилась самобытность отечественного футбола. Осенью 1912 года было разыграно официальное первенство России. В полуфинале сборная Москвы выиграла у команды Харькова со счетом 5:1 и вышла в финал, где ее противником стала сборная Петербурга. Первая встреча закончилась в упорной борьбе со счетом 2:2. В октябре на поле ЗКС в Москве состоялась вторая, решающая. Вскураженные круги московских болельщиков отреагировали на эту игру рекордным посещением – пять тысяч зрителей собрались на трибунах стадиона Замоскворецкого клуба спорта. На этот раз гости из Петербурга постарались доказать приоритет столичного футбола. Петербуржцы выиграли матч со счетом 4:1 и стали первыми чемпионами России.
Желая восстановить престиж первопрестольной, москвичи пригласили в тренеры сборной команды Москвы игрока из одной профессиональной английской команды, Гаскелла, по воспоминаниям современников, очень гордившегося рельефной мускулатурой своих ног, что многократно и демонстрировал. Однако москвичи больших успехов в очередном первенстве России 1913 года не стяжали. На этот раз сборная Петербурга выиграла у москвичей с «сухим» счетом – 3:0. Скульптурные конечности английского тренера не сработали. Пресса уже безоговорочно называла петербуржцев двукратными чемпионами страны, но в который раз мяч опрокинул прогнозы «знатоков» футбола. Другой финалист, сборная Одессы, нанесла поражение сановному противнику со счетом 4:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Неукротимость боевого духа продемонстрировал наш центрфорвард Василий Бутусов, грудью внесший в ворота противников мяч, оказавшийся единственным трофеем на Олимпиаде.
Буря же разразилась после второго, так называемого «утешительного» матча. Турнир проводился по олимпийской системе – проигравший выбывает. Пока конфуз заключался в том, что вассальное княжество лишило суверена права дальнейшего участия в соревновании. Степень оскорбления имперского достоинства ослабил бы успех в матче со сборной командой Германии. Немцы тоже проиграли первую встречу и искали в матче с русскими свое «утешение».
Результат оказался ошеломляющим: 16:0 в пользу Германии.
«Цусима!!!» – коротко обозначил провал на Королевском стадионе в Стокгольме русской сборной команды по футболу спортивный репортер. Сказано хлестко: в одном слове выражена вся глубина футбольной катастрофы. Дядя Митя с криком: «Осрамили Россию, голоштанники!» – потрясая газетой, опрометью побежал из столовой к портрету самодержца.
Да, дебют русской сборной команды был неудачен. Но мы не можем из истории отечественного футбола выбросить июнь 1912 года. Чтобы лучше понимать на стоящее и планировать будущее, надо хорошо знать прошлое.
В первом матче с финнами сборная России выступала в таком составе: голкипер – Фаворский (Москва), беки – Соколов, Марков (оба Петербург), хавбеки – Акимов (Москва), Хромов (Петербург), Кынин (Москва), форварды – М. Смирнов, Житарев, А. Филиппов (все Москва), В. Филиппов, В. Бутусов (Петербург).
Против сборной Германии команда России вышла в ином составе, была произведена замена некоторых игроков: Фаворский, Соколов, Римша (Москва), Уверский, Хромов, Яковлев (все Петербург), Л. Смирнов (Москва), Житарев, Николаев (Петербург), В. Бутусов, В. Филиппов.
«Главный недостаток нашей сборной команды – полная ее несыгранность. Ей пришлось сыгрываться уже в Стокгольме на решительных матчах. Можно усомниться в том, что выступление русских футболистов на Олимпийских играх было разумно организовано», – писал «Русский спорт», подводя итоги финальному турниру в Швеции.
В других спортивных видах русские тоже славы не обрели. Лишь представитель классической борьбы Клейн завоевал международное признание. В историческом поединке, продолжавшемся 10 часов 15 минут с небольшими перерывами, Клейн победил финна Асикайнена и вышел в финал, где его, уже два дня отдыхая, поджидал швед Иоганссен.
Финальный матч был назначен на утро. Имея в виду беспрецедентный по длительности полуфинал, генерал Воейков внес протест на объективно сложившееся предстартовое неравенство условий, прося отложить решающую схватку хотя бы на сутки. Шведские судьи не вняли доводам справедливости и протест отклонили. Клейн не вышел на ковер, и ему присудили второе место.
В результате: один гол, забитый в футболе, две серебряные медали – в классической борьбе и в стрельбе из пистолета, две бронзовые и 15-е место, которое Россия поделила с Австрией. Итог, прямо скажем, малоутешительный. Для дезориентированного шапкозакидательскими настроениями обывателя поездка обернулась чрезвычайным конфузом.
Итак, олимпийский дебют сборной команды по футболу оказался печальным. Нетрудно найти причины неудачи: русский футбол был еще в детском возрасте по сравнению с английским или, скажем, германским: победительница Олимпийских игр в Стокгольме, сборная команда Англии, имела футбольную культуру пятидесятилетней давности. Игроки, выступавшие в сборной команде России, были первым футбольным поколением в стране.
Конечно, формировали сборную не на пустом месте. Имел уже свою историю и русский футбол, начало которой положил 1897 год, год проведения первого официального матча в России. Не только в столичных городах – Петербурге и Москве, но и во многих крупных губернских и промышленных городах – Одессе, Киеве, Харькове, Николаеве и других – в организованных календарных соревнованиях принимали участие десятки клубных команд.
Проводились и международные встречи. Правда, в матчах с иностранцами наши команды чаще терпели поражение. К примеру, петербургский «Спорт» и московский клуб СКС в матче с чешской командой «Коринтианс» проиграли 0:6 и 0:5. Еще больше разочаровала болельщиков встреча команд Англии и России на уровне сборных, закончившаяся плачевным итогом – 11:0. Справедливости ради надо сказать, что второй тайм русские играли вдесятером. Поле покинул травмированный левый хавбек петербуржец Уверский.
Журнал «Русский спорт», реалистично оценивая возможности своих футболистов в предстоящем турнире в Стокгольме, писал, что «они не могут иметь больших надежд на успех. Кандидатами на первое место, безусловно, должны считаться англичане». И не ошибся.
Но, как говорится, нет худа без добра. В каждом поражении заложены и зерна будущего успеха, если их заботливо взращивать. Русские футболисты никому не показали, «где раки зимуют», но зато узнали, что «раки ловятся» высоким техническим мастерством и быстротою действий. Полезный практический урок!
Русский футбол продолжал крепнуть и развиваться вширь и вглубь. Кожаный мяч все больше проникал в быт горожан. Проложил он тропинку и в дом на Пресненском Камер-Коллежском валу, благо от него рукой подать до Ходынки (рядом, по мальчишеским меркам).
Это поле, снискавшее себе исторически печальную славу, стало прибежищем для так называемого дикого футбола. Сюда приходили мальчишки в поисках партнеров для игры.
Разговор был лаконичным и выразительным.
– Соткнемся?
– Вас сколько?
– Нас шестеро.
– А нас семеро.
– Шесть на шесть. Без рефери, на совесть.
После окончания диалога двух «капитанов» бродячих групп подростков, встретившихся на обширной пустующей площади, устанавливались ворота из головных уборов и ранцев, и начиналась азартная игра. Она велась на самых джентльменских началах, иногда обрастая дополнительными условиями, как, например, «три корнера – пендель!», что вызывало увеличение поводов для спора: «был ли корнер?..» Такие свободные школы постижения игры, не связывавшие мальчишек никакими методическими установками – сколько хочешь, столько и «стыкайся», – возникали на незастроенных пустырях, площадках, полянах. В дореволюционной Москве их было полно. Именно эти стихийно возникавшие содружества позволяли мальцу формировать свою футбольную личность не по образу и подобию смоделированной командной единицы, а следуя инстинктивному влечению. Все «звезды» ранних поколений нашего футбола прошли школу воспитания «диким» футболом.
Я на Ходынку еще не бегал, старшие братья, Николай и Александр, не брали с собой – молод. Однако я зря время не терял и нашел популярный у мальчишек всех поколений способ разрядки «мышечного нетерпения». Во дворе нашего дома, на задней стенке деревянной уборной я намалевал кармином футбольные ворота, а напротив, на дощатом заборе, другие. Краски не жалел и очень любовался своим стадионом. Был приготовлен и мяч. Разумеется, не настоящий, а сделанный из длинного материнского чулка, туго набитого газетами и крепко, поверху, обвязанного бечевкой. Бутсы еще и во сне не снились: мальчишки играли только босиком.
Я едва успел установить чулковый мяч на «пенальти», как с улицы вошли во двор дядя Митя и отец. Помню, как возмутились они, увидев красные штанги на сером дощанике.
Я почувствовал, что наказание за размалевку стен во дворе неотвратимо. На этот раз, однако, отделался легко. Меня поставили в угол за печкой на колени на два часа. Праздничное настроение улетучилось. Пришли прозаические будни.
Навсегда запомнилось томление духа, когда я стоял на коленях в своем застенке. Время будто остановилось на эти два часа искупления проступка.
Я отбыл наказание «от звонка до звонка». Просить досрочного освобождения – «пап, прости, я больше не буду» – не позволяла ребячья амбиция.
С того и начались мои ежедневные тренировки в ударах по намалеванным воротам на дворовом поле. Семьдесят лет прошло, а я отчетливо слышу звучный шлепок самодельного мяча в заборную стенку и вижу клочки газет, вылетающие из прохудившегося чулка. Это время стало точкой отсчета в памяти моего детства. «Цусимские» футбольные события материализовались через шерстяной чулок и газетную бумагу в некий сакраментальный образ, постоянно присутствующий в моей душе.
Вскоре, когда я пошел в школу, то по дороге туда и обратно – около двух километров – вместо чулочного мяча гнал перед собой все, что можно было ударять ногой – льдышку зимой, камешек летом. Привычка укоренилась настолько, что отец обратил внимание на быстро снашивающиеся возле носка ботинки. Я затаился: на ворчливо-укоризненное замечание – косолапый, мол, – не ответил. «Дриблинг» же по тротуарам и мостовым всевозможных мелких предметов – пуговиц, пряжек – неизменно продолжал «от калитки до калитки». Допускаю, что мною руководил инстинкт ориентирования на отдаленную цель, к которой я подсознательно стремился уже в ту пору…
До 1909 года московский футбол развивался стихийно. Вот как вспоминает о футболе начала века первый тренер сборной Москвы, сам когда-то игрок сборной команды России М. Д. Ромм в своей книге «Я болею за „Спартак“.
«Футболисты переодеваются, сидя прямо на земле. Это наша команда „Быково“ и гости из Сокольников, две единственные русские команды в Москве. В Сокольниках, на Ширяевом поле, есть площадка и даже ворота с сетками, правда, не веревочными, а сплетенными из узких жестяных полос. Думается, что это была единственная пара ворот в Москве».
Количество команд из года в год росло, но никто их не учитывал, и «состязались» они в самодеятельном порядке, кто с кем сумеет договориться. Информация о состоявшихся встречах была, так сказать, изустная. Никаких отчетов или тем более обзоров не печаталось. Печать не находила места для публикации материала о таком «вздоре», а спортивной прессы тогда вообще не было. Правда, выходил журнал под названием «Русский спорт», но он принадлежал коннозаводчикам, в нем публиковались главным образом родословные знаменитых скакунов и рысаков, для других видов спорта оставалось микроскопическое место, где две-три строчки перепадало игре под рубрикой «Фут-болъ».
К концу первого десятилетия нашего века отдельные спортивные клубы стали принимать организационные формы: были созданы выборные органы – правление, установлен порядок записи в члены клуба и размер обязательных членских взносов, утвержден устав с правилами и обязанностями членов клуба. При них и создавались первые футбольные команды столицы.
Наиболее популярными клубами были Замоскворецкий клуб спорта – ЗКС, построивший стадион на Большой Калужской улице; «Унион» в Самарском переулке, соорудивший спортивную площадку с футбольным полем и теннисными кортами; в Петровском парке обосновался Московский клуб лыжников – МКЛ; на Стромынке – Сокольнический клуб лыжников – СКЛ; на Ширяевом поле в Сокольниках появился кружок футболистов «Сокольники» – КФС.
Дачная команда «Новогиреево» реорганизовалась в спортивный клуб, который впоследствии вписал яркую страницу в историю московского футбола, когда под руководством своего капитана Бориса Михайловича Чеснокова развенчал непобедимую команду «морозовцев» из Орехово-Зуева.
Команда в Орехово-Зуеве возникла при текстильной фабрике, принадлежавшей знаменитой купеческой фамилии Морозовых. Русский фабрикант дал публикацию в английских газетах о том, что для Орехово-Зуевской мануфактуры нужны специалисты, «умеющие играть в футбол»… Вскоре в подмосковный город прибыли англичане, действительно умевшие хорошо играть в футбол – Гринвуд, Томлиссон, Макдональд и братья Чарноки, один из которых, рыжий Вилли, несколько лет ходил в фаворитах московского футбола.
«Морозовцы» долго были непобедимой командой. Ее так и называли – «Гроза Москвы». Команда, выступая в первенстве столицы, с явным превосходством выигрывала чемпионат. Перенимали мастерство у англичан и ореховские доморощенные футболисты. Наряду с англичанами в состав команды входили русские спортсмены – Кынин, Мишин, Голубков. А в последующем «ореховский родник» дал целую плеяду высококлассных футболистов в сборную команду Москвы и России – Туранова, Андреева, Архангельского, Шапошникова и Белякова.
Англичане выходили на поле с девизом – «Душу – богу, тело – клубу». Звучит совсем неплохо. Жертвенно, так сказать. Но дело в том, что тело-то подразумевалось не свое, а противника.
Четыре года кряду – 1910, 1911, 1912, 1913 – «морозовцы» были чемпионами Москвы.
Вот интересное описание свидетеля решающего матча на первенство Москвы на поле «морозовцев». «Стадион был заполнен до последнего места. Деревья вокруг него превратились в дополнительные трибуны. Как непохожи были орехово-зуевские болельщики в рабочих куртках и рубахах, в картузах и смазных сапогах на чистую московскую публику в пальто и котелках! И с каким энтузиазмом встретили они своих игроков, когда те выбежали на поле для разминки! Вот где черпали „морозовцы“ резервы, вот кто помог им стать лучшей московской командой довоенных лет Имеются в виду годы до империалистической войны.
и четыре года подряд выигрывать кубок Фульда…
Понятно, что при командах в ту пору никаких начальников и тренеров не существовало. Организованы они были на чисто любительских началах, и футболисты жаждали только игры, без каких бы то ни было притязаний на материальные выгоды. Клубы выдавали только одни футболки, весь остальной инвентарь каждый член команды приобретал за личный счет.
Утверждение московских клубов все настойчивее требовало их организационного объединения. Городской футбол становился все более популярным, выходил вперед футбола дачного, к тому времени прочно обосновавшегося в пригородах Москвы, организуясь в дачные лиги по названию железных дорог – Александровскую, Казанскую, Нижегородскую, Николаевскую, Ярославскую.
В Санкт-Петербурге футбольная лига существовала уже с 1901 года, в нее входило двенадцать команд.
Пример петербуржцев и качественное состояние их клубов не могли не подтолкнуть москвичей на объединение московских клубов для проведения организованных соревнований.
И вот в Москве в 1910 году была создана Московская футбольная лига.
Я не историк и не посягаю на роль исследователя развития футбола в нашей стране. Такая мысль может возникнуть, поскольку эти страницы посвящены футбольным событиям, ставшим историческими. Я лишь делюсь с читателями своими впечатлениями о далеком и настоящем, высказываю свою точку зрения, свои взгляды, ничего не опровергая и ничего категорически не утверждая. Футбол не любит категоричных утверждений. И если я в своих воспоминаниях больше пишу о Москве, то это только потому, что я урожденный москвич и оживляю заметы сердца.
Англичане оставили свой след в развитии дореволюционного футбола. Постепенно этот след размывался. Все заметнее становилась самобытность отечественного футбола. Осенью 1912 года было разыграно официальное первенство России. В полуфинале сборная Москвы выиграла у команды Харькова со счетом 5:1 и вышла в финал, где ее противником стала сборная Петербурга. Первая встреча закончилась в упорной борьбе со счетом 2:2. В октябре на поле ЗКС в Москве состоялась вторая, решающая. Вскураженные круги московских болельщиков отреагировали на эту игру рекордным посещением – пять тысяч зрителей собрались на трибунах стадиона Замоскворецкого клуба спорта. На этот раз гости из Петербурга постарались доказать приоритет столичного футбола. Петербуржцы выиграли матч со счетом 4:1 и стали первыми чемпионами России.
Желая восстановить престиж первопрестольной, москвичи пригласили в тренеры сборной команды Москвы игрока из одной профессиональной английской команды, Гаскелла, по воспоминаниям современников, очень гордившегося рельефной мускулатурой своих ног, что многократно и демонстрировал. Однако москвичи больших успехов в очередном первенстве России 1913 года не стяжали. На этот раз сборная Петербурга выиграла у москвичей с «сухим» счетом – 3:0. Скульптурные конечности английского тренера не сработали. Пресса уже безоговорочно называла петербуржцев двукратными чемпионами страны, но в который раз мяч опрокинул прогнозы «знатоков» футбола. Другой финалист, сборная Одессы, нанесла поражение сановному противнику со счетом 4:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30