Оборона турок не устояла, и за несколько минут в их ворота влетели три мяча!»
Наша команда сыграла в Софии два матча. Один с сильнейшей клубной командой «Славией», другой – со сборной Софии. Обе встречи закончились победно: мы выиграли у «Славии» со счетом 6:1 и у сборной – 7:1.
Во втором матче за сборную играл Лозанов. Когда он начал игру с центра после очередного забитого нами гола, мне показалось, что он сейчас запоет гимн. Он поднял руку вверх, и я подумал: сейчас зазвучит его мощный голос. Но он безнадежно махнул рукой, как бы поняв, что ничего уже не поможет: счет был 6:0 в нашу пользу!..
Конечно, эмоциональное состояние участников имеет огромное значение. Патриотический порыв очень важен. Однако расчет на один только энтузиазм – дело ненадежное. Голый энтузиазм что надутая футбольная камера без покрышки: раз ударил – полетела, второй раз ударил – лопнула. Энтузиазм должен быть одет в броню мышц и обладать крепким, тренированным сердцем. Добавьте к этому техническое мастерство и тактическую зрелость, и только тогда энтузиазму не будет цены.
Энтузиазм болгарских команд был в то время «камерой без покрышки». Это хорошо понял капитан сборной команды Софии Ангелов. На вопрос корреспондента, что нужно, по его мнению, сделать, чтобы поднять класс болгарского футбола, Ангелов ответил:
«Если бы я получил задание улучшить наш футбол, первым моим приказом я изъял бы из обращения до особого распоряжения все футбольные мячи в стране. В течение определенного времени я приказал бы футболистам заниматься только легкой атлетикой, бегать, прыгать и так далее. Тогда, когда мы станем хорошими атлетами, мы можем стать и хорошими футболистами. По этому пути шли советские футболисты, и это привело их к результатам, которыми мы восхищались в Софии»…
Капитан сборной Софии не обманывался. Наша команда действительно была прекрасно подготовлена и сыграла хорошо. Москвичи вписали еще одну славную страницу в историю довоенного футбола.
Напомним, кто добывал эти победы на болгарском стадионе «Левски» в 1940 году.
Против «Славии» мы выступали в таком составе: Анатолий Акимов, Василий Соколов, Андрей Старостин, Виктор Соколов, Николай Ильин, Константин Малинин, Алексей Гринин, Михаил Якушин, Григорий Федотов, Виктор Семенов, Павел Корнилов.
На матч со сборной командой вышли с небольшими изменениями. На левом крыле нападения играли Сергей Соловьев и Сергей Ильин. В ходе игры произошли замены: Николая Ильина, Анатолия Акимова, Сергея Соловьева и Алексея Гринина на поле сменили Иван Кочетков, Борис Кочетов, Виктор Семенов и Георгий Глазков.
В этот состав входил весь цвет московской футбольной молодежи. У большинства из них спортивная жизнь только начиналась. Но благодаря природной одаренности и преданности футболу они были уже известны в широких спортивных кругах.
Попытки болгарских футболистов взять реванш в Москве через полтора месяца не увенчались успехом. Два матча, сыгранных ими против «Спартака» и «Динамо», закончились победой столичных футболистов с одинаковым результатом – 4:0.
В мире уже шла война. В Болгарии нам довелось посмотреть хронику немецкой фирмы УФА. Бесноватый ефрейтор разъезжал в открытой машине по Берлину. На улице Унтер-ден-Линден он, брызгая слюной, поздравлял восторженно ревущую толпу с вторжением фашистских захватчиков в Польшу. Фюрер праздновал свои военные успехи.
В Москве мы слышали отголоски грома за горизонтом. Но гроза шла где-то там, вдалеке. И не хотелось верить, что она разразится над нашими домами. Несмотря на то что у нас был заключен с Германией пакт о ненападении, мы готовились к войне. Однако война такое сотрясение всей жизни, что, как к ней ни готовься, все равно ее воспринимаешь как нежданное бедствие. Таким и было для нас утро 22 июня сорок первого года.
Война не дала довести до конца очередной чемпионат страны. Перечеркнула розыгрыш Кубка СССР.
Загрохотали бомбы. Удары по футбольному мячу смолкли на несколько лет.
5.
Когда гитлеровские войска из-под Москвы двинулись вспять на запад, то волею обстоятельств я вынужден был отправиться на восток. По ложному обвинению меня судили и приговорили к десяти годам заключения в ИТЛ – исправительно-трудовом лагере. Трудный путь прошел я за двенадцать лет отсутствия в Москве, большая часть которого пролегла по заполярному Норильску – городу необычайной судьбы и героической трудовой славы. У него еще будут свои историки, которые расскажут, как наперекор стихии – в пургу и мороз строился безотлагательно нужный фронту металлургический комбинат.
Норильск начала сороковых годов не похож на Норильск сегодняшнего дня. Вспоминаешь город того времени, называвшийся аварийным поселком, и перед глазами встают сплошные балки, самодельные времянки, которые вырастали, как грибы. Пурга заносила их снегом. Люди не сдавались, прорубали в спрессованном, как камень, снегу проходы от балка к балку! Городской квартал нередко представлял собой изрезанный такими «ходами» лабиринт – у прохожих только головы было видно.
И жили люди, и работали увлеченно, и в нечастые свободные часы свои радости переживали, утешения искали кто в чем – в самодеятельности, танцах, спорте, а кто и в «горячительном» напитке. В дни его завоза в городе наблюдалось заметное оживление. Широко было распространено мнение, что в заполярных широтах спиртное – полезный для здоровья напиток.
Руководство комбината хорошо понимало, какое значение приобретает физическая культура в этих условиях, и много внимания уделяло ее развитию в городе. Когда я в 1944 году, в конце навигации по Енисею прибыл в порт Дудинку, а оттуда по узкоколейке в Норильск, меня сразу же привлекли к организации физкультурно-массовой работы.
– Давайте подумаем, как наладить нам физкультуру и спорт в Норильске, – предложил Николай Андреевич Даманов, один из руководителей комбината. – Вам поможет руководство, комсомол, а вы засучите рукава и беритесь с Тиксоном за дела.
Павел Павлович Тиксон был аборигеном Норильска. Именно он с помощью фабрично-заводских комитетов закладывал первые камни в фундамент профсоюзного спорта города.
Десять лет – с 1944 по 1954 – прошли мы с ним нога в ногу по этому тернистому пути. А идти было совсем нелегко. Оборудовали, например, наливной каток, простаивали со шлангом по нескольку часов на морозе, когда температура воздуха была такова, что льющаяся из шланга речная вода казалась теплой. В промерзшей земле прорывали траншеи для укладки труб сантехнического узла спортивного зала. Конечно, делали мы это не вдвоем. К работе привлекали широкую общественность, и в первую очередь молодежь. Вооружившись кайлом и лопатою, шли ребята на субботник по оборудованию того же катка, строительству подсобных помещений для малого спортивного зала во главе с руководителем норильских комсомольцев Антошкиным.
Сам он был не очень-то большой спортсмен и больше для примера показывался в спортивном зале у волейбольной сетки, но роль комсомола в организации физкультурно-спортивной работы понимал прекрасно.
Личный пример подавал не только он, но и руководители комбината, участвуя в сдаче норм ГТО, в лыжных и легкоатлетических кроссах. Надежным помощником в труде шахтерам, металлургам, строителям, энергетикам становился спорт в заполярном городе.
Газета «Правда» в своей передовой статье в «День физкультурника» 1946 года ставила в пример работу спортивных организаций Норильска по развитию массовости среди трудового населения.
Пройдя десятилетнюю суровую школу в Норильске, я в 1954 году «закончил» ее и, получив большой запас знаний и накопив огромный житейский опыт, возвратился в Москву. Возвратился, как некогда из деревни в столицу, со своим «доброго здоровьица» – правда, теперь уже зрелым мужем «под пятьдесят», но опять стоял перед выбором дальнейшего жизненного пути – начинался его третий этап.
Когда после полной реабилитации «по вновь открывшимся обстоятельствам» меня вызвали в ЦК КПСС и спросили, где хотел бы работать, по какой линии, я ответил – по спортивной, в футболе.
Я долго над этим думал и пришел к заключению, что имею основания для такого выбора: у меня за плечами трижды завоеванное звание чемпиона СССР, дважды – обладателя Кубка СССР, игрока и капитана сборной команды СССР, звание заслуженного мастера спорта СССР, и еще, я считаю немаловажным фактором, шестилетний стаж практической работы старшим тренером сборной команды Норильска и тренером-инструктором рядовых команд заводов и предприятий Металлургического комбината городов Норильска и Красноярска. К тому же мне часто приходилось выходить на поле судить; в Красноярском крае мне был присвоен I разряд краевой коллегией судей при Красноярском спорткомитете.
Вопрос о моей будущей деятельности, естественно, обсуждался на семейном совете с участием всех братьев. Посмеялись над курьезным эпизодом из истории нашего трудоустройства. Один высокопоставленный спортивный работник высказал удивление по поводу многообразной общественной деятельности некоего Старостина: как это, мол, он везде успевает, как ни послушаешь – все Старостин да Старостин. Он не знал, что нас четверо братьев.
На футбольной ниве по-прежнему трудились Михаил Давидович Товаровский и Михаил Степанович Козлов – основоположники теоретических разработок по футболу в нашей стране. Из игроков перешли в разряд тренеров Б. А. Аркадьев, М. П. Сушков…
После двенадцатилетнего перерыва я попал на футбол высшего мастерства, на матч чемпионата страны. Он проводился на стадионе «Сталинец», ныне «Локомотив», поле которого я истоптал в довоенное время вдоль и поперек. Я смотрел на новые команды, из моих однополчан, помнится, только и остались, что Костя Лясковский да Виктор Чистохвалов.
На меня огромное впечатление произвели внешние контуры игры. Они совершенно перечеркнули законсервировавшийся в памяти прежний рисунок футбольного матча. Игра преобразилась. Все действия противоборствующих сторон были подчинены осмысленным передачам мяча, игра велась, главным образом, на «первом этаже». Высоко в воздух мяч не залетал, а если изредка случалось, что кто-то по-роммовски «засветит свечу», то зрители реагировали ироническим «у-у-у!!!».
Это был другой футбол, более квалифицированный, несколько европеизированный, но не утративший своего национального характера – темпового выражения, нагнетательного атакующего ритма, притом в рамках чистой схемы «дубль-ве».
Особенно меня поразил левый полузащитник – Александр Петров, без устали, как челнок, сновавший вдоль поля, успевавший помогать решительным вторжением в переднюю линию своим нападающим и в трудную минуту своей обороне.
Для полноты передачи своих первых впечатлений от большого футбола на «Сталинце» я должен временно покинуть стадион в Москве и сидящих рядом со мной Михаила Михайловича Яншина и Арнольда Григорьевича Арнольда и переместиться на трибуну красноярского стадиона «Локомотив», где всегда бок о бок со мной были Валентин Гальченко и Константин Зыков. Первый из них популярный в Сибири центральный защитник, много лет игравший за сборную Красноярска, второй – не менее известный игрок в футбол и хоккей. Я тогда тренировал команду красноярского «Динамо».
На поле центральный защитник «засветил»: далеко, высоко, однако без адреса. Возник спор, правильно или неправильно поступил защитник. Гальченко говорит: «Молодец, только так он и должен был сыграть», а Зыков: «Я бы его больше не поставил!»
Оба ко мне с вопросом: кто же из нас прав? Зыкова чрезвычайно удивило, когда я поддержал мнение Гальченко.
И вот, глядя на развивающиеся события на московском поле, я понял, что поторопился тогда оправдать игрока, «засветившего» мяч. Конечно, не перечислить сложных ситуаций, в которых приходится действовать центральному защитнику, но даже в самых чрезвычайных он не может поступать безрассудно. Осмысленность должна присутствовать в его действии всегда, какой бы срочности решения ни требовало мгновение.
Этими качествами были наделены выдающиеся центральные защитники, которых я увидел по возвращении в Москву, – Константин Крижевский, Анатолий Башашкин, Анатолий Масленкин, Николай Абрамов, Муртаз Хурцилава, Альберт Шестернев, Александр Чивадзе.
Всем им была чужда бездумная, опрометчивая игра.
Человеку свойственно привыкать к обстановке, к окружающей действительности. Примелькалось, говорим мы в таких случаях. Вот и моим спутникам Яншину и Арнольду, по-видимому, примелькался футбол в его привычном выражении. Медленный генезис футбольного произрастания, совершенствование его, им был менее заметен, чем мне, мерившему двенадцатилетними мерками. Довоенный футбол в моей памяти законсервировался в чистом виде. Мне не надо было вести раскопки наслоившихся впечатлений от сороковых и пятидесятых годов. Поэтому у нас и возник разнобой в оценках. Они категорически стояли на том, что сдвигов к лучшему нет или если и есть, то их недостаточно. А я, взбудораженный увиденным, кричал, что они ничего не понимают и не видят. Мы заметно шагнули вперед по сравнению с довоенными годами – убежденно доказывал я.
Во всяком случае, я тогда укрепился во мнении, которому верен и сегодня, что объективно каждое новое поколение играет сильнее предыдущего.
Другой вопрос, что организационная сторона дела продолжает хромать на обе ноги, но к нему мы не раз еще вернемся.
Пока я все больше и больше получал подтверждений, что наш футбол идет вверх, может быть, недостаточно быстро, но растет. Целый ряд матчей на уровне клубных команд с профессиональными клубами таких стран, как Англия, Франция, Бельгия, Швеция и другие, заканчивались нередко крупными победами советских футболистов. Учебно-тренировочная работа стабильно и планомерно проводилась во всех ведущих командах мастеров. Росла и ширилась материальная база, стадионы, загородные спортивные комплексы появились у большинства ведущих команд мастеров.
Физическая культура и спорт наравне со всеми отраслями хозяйственно-промышленной деятельности страны, ее культурной жизни воспряли к действию. У народа, после героических будней по восстановлению народного хозяйства, разрушенных городов, заводов, сельского хозяйства, открылось как бы второе дыхание. В душах людских ощущалось чувство праздничного удовлетворения и нравственного подъема.
Разумеется, футбол занимал свое место в новой мирной жизни. Я бы даже сказал, особое место. Именно этот вид спорта пользовался любовью народа, к нему испытывали чувство родственной привязанности, как к любимому детищу, с которым родители вместе переносили все беды и невзгоды. Звуки блантеровского марша будили в сердцах людей ностальгическую память о счастливых довоенных временах и годах, проведенных на мирных стадионах. Эти же мажорные аккорды оповещали о несгибаемости ленинградцев в тяжелейшие блокадные дни. А матч смерти в Киеве! Все это были свидетельства силы народного духа, предопределившей нашу победу. Долгожданная, выстраданная, она пришла наконец в мае 1945 года.
Как тут не понять степень всенародной заинтересованности в результатах поездки динамовцев в Англию в декабре сорок пятого. И все мы восторженно отреагировали на победные реляции радиокомментатора Вадима Станиславовича Синявского.
От эпицентра футбольного сотрясения в Лондоне волны докатились и до Норильска и донесли голос Синявского о боевой ничьей с командой «Челси», о разгроме «Кардиф-Сити» со счетом 10:1, о «гороховом супе» – сплошном тумане, в котором проходил матч динамовцев с «Арсеналом». Комментатор не пропустил в своих репортажах ни одного из эпитетов, которыми награждала английская пресса «этих таинственных москвичей» в длинных пальто и широкоформатных брюках, оказавшихся далеко не простофилями в футбольном искусстве. А звонкие метафоры «Хомич-тигр», «Бесков-бомбардир» запомнились сразу и так и остались за этими игроками навсегда.
Гастроли динамовцев в Англии, свидетельствовавшие о достаточно высоком уровне мастерства советских футболистов, укрепили авторитет советской школы футбола.
Скептики предрекали отъезжающим динамовцам чуть ли не английскую «Цусиму», они и после их возвращения с сенсационной победой не оставили своих сомнений: так, мол, это же уровень клубного футбола. Но советский футбол представлял все новые и новые доказательства своей силы в клубных международных соревнованиях, утверждал свою высокую репутацию на зарубежной арене. У нас в гостях побывали многие ведущие клубы развитых футбольных стран, и итог встреч с ними был в пользу советских клубов: «Динамо» Москвы, Тбилиси, Киева, «Спартака», «Зенита», «Торпедо» и других.
В 1952 году после семнадцатилетнего перерыва вновь советские футболисты были собраны под знамена сборной страны для участия в Олимпийских играх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Наша команда сыграла в Софии два матча. Один с сильнейшей клубной командой «Славией», другой – со сборной Софии. Обе встречи закончились победно: мы выиграли у «Славии» со счетом 6:1 и у сборной – 7:1.
Во втором матче за сборную играл Лозанов. Когда он начал игру с центра после очередного забитого нами гола, мне показалось, что он сейчас запоет гимн. Он поднял руку вверх, и я подумал: сейчас зазвучит его мощный голос. Но он безнадежно махнул рукой, как бы поняв, что ничего уже не поможет: счет был 6:0 в нашу пользу!..
Конечно, эмоциональное состояние участников имеет огромное значение. Патриотический порыв очень важен. Однако расчет на один только энтузиазм – дело ненадежное. Голый энтузиазм что надутая футбольная камера без покрышки: раз ударил – полетела, второй раз ударил – лопнула. Энтузиазм должен быть одет в броню мышц и обладать крепким, тренированным сердцем. Добавьте к этому техническое мастерство и тактическую зрелость, и только тогда энтузиазму не будет цены.
Энтузиазм болгарских команд был в то время «камерой без покрышки». Это хорошо понял капитан сборной команды Софии Ангелов. На вопрос корреспондента, что нужно, по его мнению, сделать, чтобы поднять класс болгарского футбола, Ангелов ответил:
«Если бы я получил задание улучшить наш футбол, первым моим приказом я изъял бы из обращения до особого распоряжения все футбольные мячи в стране. В течение определенного времени я приказал бы футболистам заниматься только легкой атлетикой, бегать, прыгать и так далее. Тогда, когда мы станем хорошими атлетами, мы можем стать и хорошими футболистами. По этому пути шли советские футболисты, и это привело их к результатам, которыми мы восхищались в Софии»…
Капитан сборной Софии не обманывался. Наша команда действительно была прекрасно подготовлена и сыграла хорошо. Москвичи вписали еще одну славную страницу в историю довоенного футбола.
Напомним, кто добывал эти победы на болгарском стадионе «Левски» в 1940 году.
Против «Славии» мы выступали в таком составе: Анатолий Акимов, Василий Соколов, Андрей Старостин, Виктор Соколов, Николай Ильин, Константин Малинин, Алексей Гринин, Михаил Якушин, Григорий Федотов, Виктор Семенов, Павел Корнилов.
На матч со сборной командой вышли с небольшими изменениями. На левом крыле нападения играли Сергей Соловьев и Сергей Ильин. В ходе игры произошли замены: Николая Ильина, Анатолия Акимова, Сергея Соловьева и Алексея Гринина на поле сменили Иван Кочетков, Борис Кочетов, Виктор Семенов и Георгий Глазков.
В этот состав входил весь цвет московской футбольной молодежи. У большинства из них спортивная жизнь только начиналась. Но благодаря природной одаренности и преданности футболу они были уже известны в широких спортивных кругах.
Попытки болгарских футболистов взять реванш в Москве через полтора месяца не увенчались успехом. Два матча, сыгранных ими против «Спартака» и «Динамо», закончились победой столичных футболистов с одинаковым результатом – 4:0.
В мире уже шла война. В Болгарии нам довелось посмотреть хронику немецкой фирмы УФА. Бесноватый ефрейтор разъезжал в открытой машине по Берлину. На улице Унтер-ден-Линден он, брызгая слюной, поздравлял восторженно ревущую толпу с вторжением фашистских захватчиков в Польшу. Фюрер праздновал свои военные успехи.
В Москве мы слышали отголоски грома за горизонтом. Но гроза шла где-то там, вдалеке. И не хотелось верить, что она разразится над нашими домами. Несмотря на то что у нас был заключен с Германией пакт о ненападении, мы готовились к войне. Однако война такое сотрясение всей жизни, что, как к ней ни готовься, все равно ее воспринимаешь как нежданное бедствие. Таким и было для нас утро 22 июня сорок первого года.
Война не дала довести до конца очередной чемпионат страны. Перечеркнула розыгрыш Кубка СССР.
Загрохотали бомбы. Удары по футбольному мячу смолкли на несколько лет.
5.
Когда гитлеровские войска из-под Москвы двинулись вспять на запад, то волею обстоятельств я вынужден был отправиться на восток. По ложному обвинению меня судили и приговорили к десяти годам заключения в ИТЛ – исправительно-трудовом лагере. Трудный путь прошел я за двенадцать лет отсутствия в Москве, большая часть которого пролегла по заполярному Норильску – городу необычайной судьбы и героической трудовой славы. У него еще будут свои историки, которые расскажут, как наперекор стихии – в пургу и мороз строился безотлагательно нужный фронту металлургический комбинат.
Норильск начала сороковых годов не похож на Норильск сегодняшнего дня. Вспоминаешь город того времени, называвшийся аварийным поселком, и перед глазами встают сплошные балки, самодельные времянки, которые вырастали, как грибы. Пурга заносила их снегом. Люди не сдавались, прорубали в спрессованном, как камень, снегу проходы от балка к балку! Городской квартал нередко представлял собой изрезанный такими «ходами» лабиринт – у прохожих только головы было видно.
И жили люди, и работали увлеченно, и в нечастые свободные часы свои радости переживали, утешения искали кто в чем – в самодеятельности, танцах, спорте, а кто и в «горячительном» напитке. В дни его завоза в городе наблюдалось заметное оживление. Широко было распространено мнение, что в заполярных широтах спиртное – полезный для здоровья напиток.
Руководство комбината хорошо понимало, какое значение приобретает физическая культура в этих условиях, и много внимания уделяло ее развитию в городе. Когда я в 1944 году, в конце навигации по Енисею прибыл в порт Дудинку, а оттуда по узкоколейке в Норильск, меня сразу же привлекли к организации физкультурно-массовой работы.
– Давайте подумаем, как наладить нам физкультуру и спорт в Норильске, – предложил Николай Андреевич Даманов, один из руководителей комбината. – Вам поможет руководство, комсомол, а вы засучите рукава и беритесь с Тиксоном за дела.
Павел Павлович Тиксон был аборигеном Норильска. Именно он с помощью фабрично-заводских комитетов закладывал первые камни в фундамент профсоюзного спорта города.
Десять лет – с 1944 по 1954 – прошли мы с ним нога в ногу по этому тернистому пути. А идти было совсем нелегко. Оборудовали, например, наливной каток, простаивали со шлангом по нескольку часов на морозе, когда температура воздуха была такова, что льющаяся из шланга речная вода казалась теплой. В промерзшей земле прорывали траншеи для укладки труб сантехнического узла спортивного зала. Конечно, делали мы это не вдвоем. К работе привлекали широкую общественность, и в первую очередь молодежь. Вооружившись кайлом и лопатою, шли ребята на субботник по оборудованию того же катка, строительству подсобных помещений для малого спортивного зала во главе с руководителем норильских комсомольцев Антошкиным.
Сам он был не очень-то большой спортсмен и больше для примера показывался в спортивном зале у волейбольной сетки, но роль комсомола в организации физкультурно-спортивной работы понимал прекрасно.
Личный пример подавал не только он, но и руководители комбината, участвуя в сдаче норм ГТО, в лыжных и легкоатлетических кроссах. Надежным помощником в труде шахтерам, металлургам, строителям, энергетикам становился спорт в заполярном городе.
Газета «Правда» в своей передовой статье в «День физкультурника» 1946 года ставила в пример работу спортивных организаций Норильска по развитию массовости среди трудового населения.
Пройдя десятилетнюю суровую школу в Норильске, я в 1954 году «закончил» ее и, получив большой запас знаний и накопив огромный житейский опыт, возвратился в Москву. Возвратился, как некогда из деревни в столицу, со своим «доброго здоровьица» – правда, теперь уже зрелым мужем «под пятьдесят», но опять стоял перед выбором дальнейшего жизненного пути – начинался его третий этап.
Когда после полной реабилитации «по вновь открывшимся обстоятельствам» меня вызвали в ЦК КПСС и спросили, где хотел бы работать, по какой линии, я ответил – по спортивной, в футболе.
Я долго над этим думал и пришел к заключению, что имею основания для такого выбора: у меня за плечами трижды завоеванное звание чемпиона СССР, дважды – обладателя Кубка СССР, игрока и капитана сборной команды СССР, звание заслуженного мастера спорта СССР, и еще, я считаю немаловажным фактором, шестилетний стаж практической работы старшим тренером сборной команды Норильска и тренером-инструктором рядовых команд заводов и предприятий Металлургического комбината городов Норильска и Красноярска. К тому же мне часто приходилось выходить на поле судить; в Красноярском крае мне был присвоен I разряд краевой коллегией судей при Красноярском спорткомитете.
Вопрос о моей будущей деятельности, естественно, обсуждался на семейном совете с участием всех братьев. Посмеялись над курьезным эпизодом из истории нашего трудоустройства. Один высокопоставленный спортивный работник высказал удивление по поводу многообразной общественной деятельности некоего Старостина: как это, мол, он везде успевает, как ни послушаешь – все Старостин да Старостин. Он не знал, что нас четверо братьев.
На футбольной ниве по-прежнему трудились Михаил Давидович Товаровский и Михаил Степанович Козлов – основоположники теоретических разработок по футболу в нашей стране. Из игроков перешли в разряд тренеров Б. А. Аркадьев, М. П. Сушков…
После двенадцатилетнего перерыва я попал на футбол высшего мастерства, на матч чемпионата страны. Он проводился на стадионе «Сталинец», ныне «Локомотив», поле которого я истоптал в довоенное время вдоль и поперек. Я смотрел на новые команды, из моих однополчан, помнится, только и остались, что Костя Лясковский да Виктор Чистохвалов.
На меня огромное впечатление произвели внешние контуры игры. Они совершенно перечеркнули законсервировавшийся в памяти прежний рисунок футбольного матча. Игра преобразилась. Все действия противоборствующих сторон были подчинены осмысленным передачам мяча, игра велась, главным образом, на «первом этаже». Высоко в воздух мяч не залетал, а если изредка случалось, что кто-то по-роммовски «засветит свечу», то зрители реагировали ироническим «у-у-у!!!».
Это был другой футбол, более квалифицированный, несколько европеизированный, но не утративший своего национального характера – темпового выражения, нагнетательного атакующего ритма, притом в рамках чистой схемы «дубль-ве».
Особенно меня поразил левый полузащитник – Александр Петров, без устали, как челнок, сновавший вдоль поля, успевавший помогать решительным вторжением в переднюю линию своим нападающим и в трудную минуту своей обороне.
Для полноты передачи своих первых впечатлений от большого футбола на «Сталинце» я должен временно покинуть стадион в Москве и сидящих рядом со мной Михаила Михайловича Яншина и Арнольда Григорьевича Арнольда и переместиться на трибуну красноярского стадиона «Локомотив», где всегда бок о бок со мной были Валентин Гальченко и Константин Зыков. Первый из них популярный в Сибири центральный защитник, много лет игравший за сборную Красноярска, второй – не менее известный игрок в футбол и хоккей. Я тогда тренировал команду красноярского «Динамо».
На поле центральный защитник «засветил»: далеко, высоко, однако без адреса. Возник спор, правильно или неправильно поступил защитник. Гальченко говорит: «Молодец, только так он и должен был сыграть», а Зыков: «Я бы его больше не поставил!»
Оба ко мне с вопросом: кто же из нас прав? Зыкова чрезвычайно удивило, когда я поддержал мнение Гальченко.
И вот, глядя на развивающиеся события на московском поле, я понял, что поторопился тогда оправдать игрока, «засветившего» мяч. Конечно, не перечислить сложных ситуаций, в которых приходится действовать центральному защитнику, но даже в самых чрезвычайных он не может поступать безрассудно. Осмысленность должна присутствовать в его действии всегда, какой бы срочности решения ни требовало мгновение.
Этими качествами были наделены выдающиеся центральные защитники, которых я увидел по возвращении в Москву, – Константин Крижевский, Анатолий Башашкин, Анатолий Масленкин, Николай Абрамов, Муртаз Хурцилава, Альберт Шестернев, Александр Чивадзе.
Всем им была чужда бездумная, опрометчивая игра.
Человеку свойственно привыкать к обстановке, к окружающей действительности. Примелькалось, говорим мы в таких случаях. Вот и моим спутникам Яншину и Арнольду, по-видимому, примелькался футбол в его привычном выражении. Медленный генезис футбольного произрастания, совершенствование его, им был менее заметен, чем мне, мерившему двенадцатилетними мерками. Довоенный футбол в моей памяти законсервировался в чистом виде. Мне не надо было вести раскопки наслоившихся впечатлений от сороковых и пятидесятых годов. Поэтому у нас и возник разнобой в оценках. Они категорически стояли на том, что сдвигов к лучшему нет или если и есть, то их недостаточно. А я, взбудораженный увиденным, кричал, что они ничего не понимают и не видят. Мы заметно шагнули вперед по сравнению с довоенными годами – убежденно доказывал я.
Во всяком случае, я тогда укрепился во мнении, которому верен и сегодня, что объективно каждое новое поколение играет сильнее предыдущего.
Другой вопрос, что организационная сторона дела продолжает хромать на обе ноги, но к нему мы не раз еще вернемся.
Пока я все больше и больше получал подтверждений, что наш футбол идет вверх, может быть, недостаточно быстро, но растет. Целый ряд матчей на уровне клубных команд с профессиональными клубами таких стран, как Англия, Франция, Бельгия, Швеция и другие, заканчивались нередко крупными победами советских футболистов. Учебно-тренировочная работа стабильно и планомерно проводилась во всех ведущих командах мастеров. Росла и ширилась материальная база, стадионы, загородные спортивные комплексы появились у большинства ведущих команд мастеров.
Физическая культура и спорт наравне со всеми отраслями хозяйственно-промышленной деятельности страны, ее культурной жизни воспряли к действию. У народа, после героических будней по восстановлению народного хозяйства, разрушенных городов, заводов, сельского хозяйства, открылось как бы второе дыхание. В душах людских ощущалось чувство праздничного удовлетворения и нравственного подъема.
Разумеется, футбол занимал свое место в новой мирной жизни. Я бы даже сказал, особое место. Именно этот вид спорта пользовался любовью народа, к нему испытывали чувство родственной привязанности, как к любимому детищу, с которым родители вместе переносили все беды и невзгоды. Звуки блантеровского марша будили в сердцах людей ностальгическую память о счастливых довоенных временах и годах, проведенных на мирных стадионах. Эти же мажорные аккорды оповещали о несгибаемости ленинградцев в тяжелейшие блокадные дни. А матч смерти в Киеве! Все это были свидетельства силы народного духа, предопределившей нашу победу. Долгожданная, выстраданная, она пришла наконец в мае 1945 года.
Как тут не понять степень всенародной заинтересованности в результатах поездки динамовцев в Англию в декабре сорок пятого. И все мы восторженно отреагировали на победные реляции радиокомментатора Вадима Станиславовича Синявского.
От эпицентра футбольного сотрясения в Лондоне волны докатились и до Норильска и донесли голос Синявского о боевой ничьей с командой «Челси», о разгроме «Кардиф-Сити» со счетом 10:1, о «гороховом супе» – сплошном тумане, в котором проходил матч динамовцев с «Арсеналом». Комментатор не пропустил в своих репортажах ни одного из эпитетов, которыми награждала английская пресса «этих таинственных москвичей» в длинных пальто и широкоформатных брюках, оказавшихся далеко не простофилями в футбольном искусстве. А звонкие метафоры «Хомич-тигр», «Бесков-бомбардир» запомнились сразу и так и остались за этими игроками навсегда.
Гастроли динамовцев в Англии, свидетельствовавшие о достаточно высоком уровне мастерства советских футболистов, укрепили авторитет советской школы футбола.
Скептики предрекали отъезжающим динамовцам чуть ли не английскую «Цусиму», они и после их возвращения с сенсационной победой не оставили своих сомнений: так, мол, это же уровень клубного футбола. Но советский футбол представлял все новые и новые доказательства своей силы в клубных международных соревнованиях, утверждал свою высокую репутацию на зарубежной арене. У нас в гостях побывали многие ведущие клубы развитых футбольных стран, и итог встреч с ними был в пользу советских клубов: «Динамо» Москвы, Тбилиси, Киева, «Спартака», «Зенита», «Торпедо» и других.
В 1952 году после семнадцатилетнего перерыва вновь советские футболисты были собраны под знамена сборной страны для участия в Олимпийских играх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30