Там за невидимой границей снег перестанет меня держать, так что пора
переобуваться в снегоступы.
Локатор показывал вешку далеко-далеко на севере. Идти до зелёных полян п
орядочно. Водоросль не терпит анизотропного снега, так что заключённых в
ысаживают как можно дальше от делянки. Я защёлкнул на ботинках бледно-зе
лёные пластиковые крепления и двинулся к заветной берёзке.
Ходить на снегоступах по анизотропному снегу Ц сплошное мучение. Он не
скользит, и каждый шаг даётся тяжким трудом. Я двигаюсь осторожно, внимат
ельно глядя под ноги, чтобы не кувыркнуться на границе зоны. Именно поэто
му мне везёт: я замечаю то, что упустил бы при других обстоятельствах.
В снегу Ц за чахлым деревцем, где проходит граница между лагерной цивил
изацией и свободой тундры, Ц отпечатался звериный след. Не косолапая пя
точка евражки, не велосипедная дорожка ледового полоза Ц снег примял ог
ромный хищный зверь. Большая кошка.
Отпечаток был всего один, оставшиеся три съела анизотропия. Мне повезло.
Высади антиграв десятника метром дальше Ц и я бы ничего не увидел.
На Лангедоке не водится крупных хищников. Отпечаток был единственным на
всю округу, к нему не вело других следов. Небесный Зверь опустился на равн
ину. Боясь поверить самому себе, я подобрался к деревцу и стал на колени.
Лапа Ц размером с суповую тарелку. Шесть пальцев. Когти Ц словно ножи. Ег
о я узнаю из сотен других. Этот след мог принадлежать только протею.
Удача. Вторая за сегодня. Значит, мой корабль выжил в том жестоком бою. Зем
ного протея убить чертовски ТРУДНО.
Я зачерпнул снега и присыпал след. Совершенно ни к чему охранникам его ви
деть. В сердце билась сумасшедшая радость.
Со мною уже было такое Ц там, на Южном материке. Я стоял на краю расщелины,
зная, что внизу Ц тонны человеческих костей. Лёгкие раздирал смрад от со
тен печей. Я считал дни и часы до отправки в утилизационную зону и Ц безум
но, яростно верил, что меня минует чаша сия.
А среди оплавленного обсидиана пробивалась травинка. Блёклая, нищая и пр
екрасная в своём упорстве. На кончике её пламенела алая точка, полураскр
ывшийся бутон. Я видел её всего раз. Больше я никогда не приходил к расщели
не, боясь обнаружить, что цветок погиб. Через неделю меня амнистировали. У
везли с Южного материка обратно на плантации.
Засыпав след, я подготовился к работе. На зелёные поля нельзя выходить с в
ключенным оборудованием. Самую мощную электронику придётся снять, инач
е «благодать» выгорит в считанные секунды. Хорошо хоть генератор термоп
оля не дотягивает до критической мощности. Представляю, как бы мы выгляд
ели без него Ц в тяжеленных пластиковых шубах, масках, валенках.
Я раскатал на снегу пневмобуй, накачал его. Оранжевое пятно на белой равн
ине видно отовсюду. Мне потребуется лишь сито и контейнер. Собирать водо
росль несложно: вороши себе ситом зелёные сугробы, да временами включай
режим очистки.
Вот только сито забивается быстро, и снег через него почти не проходит. А о
чистка тянется долго. Рано или поздно отупевший от монотонных движений к
аторжник начинает помогать себе рукой. Пропихивает ладонью слежавшийс
я ком, добавляет всё больше и больше снега. И Ц ошибается. Хватает мембран
у пальцами.
Если это произошло, важно не психовать и не терять голову. Наноботы размн
ожаются быстро. Нужно немедля срезать пальцы вибролезвием, что встроено
в край сита. Вибролезвие Ц штука энергоёмкая. Включить его Ц значит выж
ечь «благодать» на сотни метров вокруг. Но если «горящие» пальцы не отсе
чь Ц это верная гибель. И тогда уж никому не важно, сумел ты сохранить соб
ранную «благодать» или погубил. Паёк отравленному не понадобится. А умир
ать неудачник будет несколько дней. Истекая жёлтой пеной, оплывая, как ве
сенний сугроб.
Сито зачерпнуло тонкую зеленоватую плёнку на поверхности. Я обобрал изу
мрудный «пушок» и двинулся к «вене» Ц так на жаргоне каторжников называ
ется основная колония водорослей. Если напрячь воображение, можно и в са
мом деле углядеть на снегу картинку из анатомического атласа: аорты, вен
ы, сеть кровеносных сосудов. Если возможна, конечно, кровь зелёного цвета.

Я повернул ободок и легонько встряхнул сито. Изумрудная пена таяла на ме
мбране, уходя в накопитель. Пока сито чистится, есть время для размышлени
й. И воспоминаний.
Видел ли кто-нибудь след протея? Пилот антиграва мог обратить внимание. Э
то опасно. Особенно если пилот Ц из бывших защитников орбиты, за какую-ни
будь провинность сосланный на каторгу. Как выглядит протей клана «манти
кора» ему объяснять не надо. А уж что может натворить корабль противника,
прорвавшийся на важный стратегический объект, Ц сами додумывайте.
Лангедок важен для рунархов. За время войны орбитальные станции несколь
ко раз переходили из рук в руки. «Погибельный трон», станция, располагающ
аяся в астероидном кольце, до сих пор в руинах. Его и восстанавливать не пы
таются. Зато трирем и квинтарем рунархи в систему согнали Ц песчинке не
замеченной не пролететь.
Без «благодати» Земле придётся туго. Обучение новых срединников, месмер
ов, кинетиков уже приостановлено. Все ресурсы идут счетчицам Ц без них н
евозможно пилотировать новейшие линкоры.
Времена, когда компьютеры управляли кораблями лучше людей, давно в прошл
ом. Машины подсчитывают, а счётчицы заранее знают результаты всех вычисл
ений, какие только можно вообразить.
Я хорошо помню времена обучения на срединника. Теоретически можно пройт
и по этой дорожке без «благодати». Но только теоретически.
На деле это потребует невообразимого напряжения воли. Умения концентри
роваться, превращаться в вещь, точку, звук. Вряд ли кто-то способен на это о
т природы. А ошибок быть не должно: одна неудача, и процесс придётся начина
ть заново. Хорошо, если курсант останется жив и в своём уме. Одного неудачн
ика я знал: он писал по эфиросети письма Пиковой Даме. Германом его звали.

Сито щёлкнуло. Я отсоединил накопитель и пристегнул к поясу. Стараясь по
ддевать ситом самый край зелёных лохмотьев, я зачерпнул снег. Примял лад
онью. Руки уже давно перестали мерзнуть Ц привык. В животе голодный ком, т
ело лёгкое, кажется: швырни сито Ц и полетишь вслед за ним, если отпустить
не успеешь. После лечения всегда так. А ведь утром я даже ходить почти не м
ог.
Ещё ком снега. Ещё прядка.
Интересно, мог ли я спасти протея?
Рука, мягко проталкивающая в сито белую крупу, резко провалилась. От резк
ой боли я едва не вскрикнул. Ладонь скрутило. Я тупо стоял и смотрел на кон
чики пальцев. Рука наливалась огнем.

ЗАМОК ХРОМОГО КОРОЛЯ

Глава 1. ИМПЕРАТОРСКИЙ ВИЗИО
НЕР

Если бы у кораблей были души, главными на флоте считались бы не земные счё
тчицы и не рунархские друзья автоматов. Главными были бы мы Ц срединник
и. Имплантаты, прямой канал связи с компьютером Ц всё это ерунда по сравн
ению с единством душ.
Говорят, искусственный разум и душа Ц вещи несовместимые. К кораблям кл
асса «Протей» это не относится. Сама основа их существования была заложе
на ещё нашими предками. Их мифологией. Страхом перед демонами, обитающим
и во тьме.

Для людей, живущих в колониях, понятие «Первое Небо» абстрактно. Земля во
спринимается далекой-далёкой, даже если до прародины человечества не бо
льше семидесяти пяти световых лет.
Когда я впервые встретил землянина, мне было пятнадцать лет. Я жил в интер
нате на Разбитом Сердце Ц одном из островов Каза. Каз, родная моя планета
, обращался вокруг Wolley 9027, звезды, по своим параметрам близкой к Солнцу.
А началось всё с того, что я пропал. Ничего удивительного: воспитанники в и
нтернате исчезали постоянно. Детьми мы объясняли это происками Страшно
го Скелета Смерти. Став постарше, перешли на злых шпионов. Это всё ерунда.
Из моего выпуска лишь мне удалось встретить виновника исчезновений.
Чёрные силуэты сосен качались над корпусом. Где-то кричала ночная птица.
Голос её отзывался восторженными мурашками по спине. Мы жили в походных
условиях Ц так полагалось. Учителя говорят, что на многих планетах усло
вия жизни ещё хуже. То есть хуже, чем на Казе. И нам надо благодарить правит
ельство за то, что мы имеем.
Не знаю. Мне наш интернат в лесу нравился. Сам по себе, без всякого правите
льства.
Я возвращался из самоволки. То есть после ночного купания в озере. Я поспо
рил с Валькой из пятого номера. Вообще-то он меня на слабо взял. Но кого это
волнует? Поспорил Ц иди. Зато мне достанется картридж с «Тремя мушкетёр
ами» и его десантный фонарик.
Я старался идти по тропинке бесшумно. Поймай меня кто-нибудь из наставни
ков Ц Лачуги были бы обеспечены. Поди отопрись, когда волосы мокрые, а в к
армане Ц спичечный коробок с крабом-бретёром.
Фонарик мой разрядился. Чтобы не споткнуться, приходилось внимательно с
мотреть себе под ноги. Поэтому я и не заметил, как столкнулся с госпожой Ро
мановой. Обычно я внимательный и в лесу хожу как индеец. А Романова стоял а
у самого края тропинки. В камуфляжном комбинезоне. Попробуй, заметь.
Ц Гуляем, воспитанник Перевал? Ц поинтересовалась она. Ц Ай-яй-яй! Зна
чит, таково наше отношение к дисциплине.
Она обернулась к лесу:
Ц Вот он, господии капитан. Как я и говорила, ушёл к озеру.
На тропу вышел ещё один человек. Огромный, в спортивном костюме Ц настоя
щий медведь. Луна вынырнула из облаков, и в её свете стало видно лицо наста
вницы. Романова растерянно улыбалась. Мне стало не по себе: никогда такой
её не видел. Уж лучше бы ругалась. Или про честь группы рассказывала.
Ц Андрей, Ц тихо начала она. Ц Андрюша... тебе выпала великая честь. Госп
одина капитана... Николая Джоновича... заинтересовали твои успехи в изучен
ии... в изучении... Ц Фраза повисла в воздухе. Наставница дёрнула уголком рт
а и укоризненно посмотрела на меня.
Я набычился. Ну что она за ерунду несёт? Какие-такие успехи? Вот дурища. Вел
икан взял меня за плечо.
Ц Сынок, Ц ласково сказал он. Ц Тебя ведь Андреем зовут?
Я кивнул.
Ц А меня Ц Николаем Джоновичем. Будем знакомы. Ц Он протянул широченну
ю ладонь. Ц С этого момента Елена Борсовна уступает мне шефство над тобо
й. Ц Он со значением посмотрел на наставницу: Ц Если ты согласишься, кон
ечно.
Уступает? Кто? Я запоздало сообразил, что Елена Борсовна Ц это Романова. У
нас никто её по имени-отчеству не звал.
Ц А вы из КБПН?
Комитет Безопасности Первого Неба. Объединяет под общим началом ра
зведывательные структуры разных планет. Каз принадлежит ко Второму Неб
у.

Ц Нет.
Ц Значит, из экзоразведки?
Ц Андрей, не надоедай господину капитану дурацкими вопросами, Ц не выд
ержала моя бывшая наставница. Ц Что за ужасные манеры!
Ц Да отчего же, Елена Борсовна? Ц благодушно отозвался капитан. Ц Впол
не законно парень интересуется; Вот только обстановка для разговоров не
важнецкая. Ц Он подмигнул мне: Ц Значит, так, курсант Андрей... Сейчас мы о
тправляемся в одно толковое место. Там и поговорим. Идёт?
Ц Идёт, Ц совершенно по-взрослому пробасил я. Покосился на Романову и п
оинтересовался: Ц Можно забрать вещи?
Ц Нельзя, Ц последовал ответ. Ц Ты же не знаешь, что я тебе предложу. Быт
ь может, мы не договоримся, и ты останешься в интернате.
Ну уж фигушки. После того как меня застукали на тропе? После одиннадцати? Д
иректор только и мечтает меня в Лачуги сплавить. Вслух я ничего не сказал,
и мы отправились в «толковое место». Точнее Ц на лётное поле, где стоял ка
тер капитана.
Конечно же, катер был защищен от подслушивания. Но дело даже не в этом. Сам
а обстановочка! Темное поле, звёзды, хищный силуэт боевой машины. У нас пол
учалась не просто беседа, а настоящая встреча заговорщиков. Я раньше ник
огда не видел космического корабля вблизи. Даже самого маленького.
Ц Что, Ц спросил капитан, Ц сильно бы тебе влетело?
Ц Да ерунда, Ц пожал я плечами, Ц Воспитывать бы начали. Вы не подумайте
: у нас педагогика на высоте. Ну, сослали бы в Лачуги брюкву окучивать, вот и
всё.
Подробней я объяснять не стал: ещё подумает, что жалуюсь. Капитан Ц он нич
его, хороший дядька. Понял с полуслова.
Ц Лачуги Ц это для крестьян, да?
Тут он меня уел.
Ц У меня отец лорд-полководец, между прочим, Ц буркнул я. Ц У него админ
истративный индекс «A118».
Ц Индекс по наследству не передаётся.
Ц Ага...
Индекс у нас определяет, кем станет человек: администратором или жалким
инженеришкой. Индекс моего отца был почти лучшим на Казе. «А118» Ц это очен
ь много, поверьте! Такой человек может управлять целой страной, если не пл
анетой. Вот только меня это никак не касалось. Я слышал не одну историю о т
ом, как ребёнок лорда получал индекс «О» Ц отщепенец. После такого отцу н
ичего не остаётся, как уйти в отставку. Или Ц пулю в лоб.
Ц А вы знаете мои вероятностные прогнозы?
Капитан покачал головой:
Ц Нет. Индексы рассчитывает Белый Оракул. Мы к этому касательства не име
ем. Я к тебе с другим делом. Ц Он выдержал паузу и скучным голосом объявил:
Ц На Каз прибыл генерал от экзоразведки, его превосходительство Сергей
Дарович Рыбаков. Императорский Визионер. По нашим сведениям, на Казе ест
ь человек, который в недалёком будущем станет срединником. Мы обследуем
всех юношей моложе шестнадцати лет. Ты подходишь по всем параметрам.
Я нахмурился. Визионер, срединник... Слова были не то чтобы совсем незнаком
ыми. Они никак не связывались с реальностью.
Ц Срединники Ц это фантастика, Ц безапелляционно заявил я. Ц Нам вче
ра про них показывали фильм в стереатре. «Звёздные тернии».
Ладонь капитана легла мне на плечо.
Ц Всё правильно. У вас часто показывают фантастику?
Ц Каждую неделю.
Ц А когда в фильмах впервые появились срединники?
Я стал припоминать. Два года назад их не было. А потом Ц раз, и есть. Сразу в
о всех фильмах. Как бластеры или космические корабли. Их даже в старьё раз
ное вставили, вроде «Аэлиты», «Спектра» или «Часа быка».
Ц Всё правильно. Программу подготовки модификантов рассекретили неск
олько лет назад. Тогда же было принято решение переснять все старые филь
мы. Это называется «формирование общественного мнения».
Капитан не важничал, не надувал щёки. Разговаривал как равный с равным. Он
честно объяснил, что произойдёт, если я откажусь или завалю проверку: мне
сотрут память и вернут в интернат. А дальше всё пойдёт своим чередом. Как е
сли бы Николай Джонович не появлялся в интернате. Лачуги, бесконечные по
ля брюквы, тяпка... Уроки смирения Ц так это называется.
Ц Всё зависит от тебя. Соглашаешься Ц летишь со мной. Нет Ц иди обратно
в корпус. Я поговорю с твоей наставницей, но вряд ли это поможет. Мальчишек
она, скорее всего, не любит.
С этим не поспоришь. Что есть, то есть. Такая жаба!
Ц Я... Ц начал я и умолк. Вспомнилось мамино лицо. Через месяц она должна б
ыла приехать в интернат.
Ну да. Конечно. А если останусь, что, лучше? После Лачуг хорошего индекса не
получишь. Фигушки! Уж лучше в озеро головой Ц к Хозяину Бретёров.
Ц Николай Джонович, Ц торжественным и чуть-чуть срывающимся голосом о
бъявил я. Ц Я... я согласен.


* * *

Романова осталась в интернате, Ц а что ей было делать с нами? Начиналась
новая жизнь. Жизнь, наполненная приключениями и подвигами, жизнь, о котор
ой я знал до смешного мало... Мне казалось, что отныне я должен поступать пр
авильно и солидно. По-взрослому.
Ц А плазмер вы мне выдадите, когда прилетим? Ц важно спросил я. В моём пре
дставлении все экзоразведчики ходили с оружием.
Николай Джонович на это едва заметно усмехнулся:
Ц Плазмер... Плазмер, братец ты мой, тоже не всякому дадут. У меня вот, напри
мер, нету. Да и не нужен он мне.
Капитан принялся рассказывать. Теперь-то я понимаю, что он многое скрыл. Н
у а как иначе? Не всё же выбалтывать мальчишке, первому встречному. Да мног
ого я и не понял бы. Я ведь родился на провинциальной планетке Второго Неб
а, да ещё и жил в интернате.
Прежде всего Николай рассказал об экзоразведке. В моём понимании это озн
ачало всё: охоту на пиратов, перестрелки со шпионами, зачистки планет с оп
асной биосферой. Приключенческих фильмов к пятнадцати годам я пересмот
рел много.
Николай не стал меня разубеждать. О том, что экзоразведка должна занимат
ься лишь неоткрытыми планетами, я узнал позже. Все остальные дела нам нав
язали бюрократы императорского двора. Но об этом я потом расскажу.
Мы сели в катер и отправились на орбитальную станцию. Как я узнал позже, он
а называлась «Авалон». После того как мы взлетели, Николай Джонович с гол
овой ушёл в работу. Сложность была не в том, что приходилось управлять маш
иной (катер вёл автопилот, он умный), а в том, что нас доставали диспетчеры.
1 2 3 4 5 6 7