Там Сондгард повернул направо и, проехав два с половиной квартала по Броад-авеню, снова свернул направо.
Броад-авеню была пуста. Часы показывали шесть двадцать утра. Солнце светило капитану в спину, заставляло сверкать дорогу, отбрасывало длинные тени изредка встречавшихся невзрачных деревьев, не давало возможности понять, какого цвета огни светофора. Сондгард не мог с уверенностью утверждать, что проехал оба перекрестка на зеленый свет. Капитан свернул на Южный круг и поехал вокруг озера к усадьбе Лаундеса, расположенной в пяти милях от города и в двух милях от летнего театра.
Сондгард прибыл к въезду в усадьбу в шесть тридцать и сразу же увидел бело-голубой патрульный автомобиль за открытыми сейчас воротами. Рядом стоял черный “меркьюри”. Капитан въехал в ворота, оставил машину возле двух других и направился к группе людей, стоявшей у дороги.
Среди них был и Ларри Темпл, выглядевший очень молодым и хрупким в бравой голубой форме. Рядом с ним стояли двое мужчин постарше и покрепче в темно-серой униформе со значками на левой стороне груди. Подойдя ближе, капитан заметил на значках номера и окружавшие их надписи “Трансконтинентальное агентство охраны”.
Мужчины увидели подходившего Сондгарда. Один из охранников сделал шаг вперед:
— Вы капитан, не так ли?
— Совершенно верно. Прошу прощения, что я не появился здесь раньше, но меня известили только двадцать минут назад.
— Тогда вы показали неплохое время. Пойдемте туда, и вы посмотрите на это.
Это было ужасно. На земле лежала точно такая же униформа, как и та, в которую были одеты два охранника. Но только эта была вся в грязи, в пятнах и изодранная, а внутри нее капитан увидел разодранные части человеческого тела.
— Эдвард Креншоу, — произнес охранник. — Так его звали. Я уже предупредил наш офис.
— Опознание... — начал Сондгард, но ему пришлось замолчать.
Капитан отвернулся и судорожно сглотнул, очень довольный тем, что не успел позавтракать, выходя из дома. Его рот наполнился отвратительного вкуса слюной; слава Богу, больше ничем. Через секунду Сондгард попробовал еще раз:
— Опознание будет нелегким делом.
— Да, лицо, я понимаю. Я узнал его не по лицу. Последние два пальца на левой руке, видите? Их нет. Оторвало во время войны.
— А... Да, я вижу.
Капитан отошел от тела, направляясь к двум другим мужчинам, а охранник последовал за ним, говоря на ходу:
— Сначала я решил, что на него напало какое-то животное. Я не знаю, кто здесь водится, может, горный лев или медведь, я не знаю. Я решил, что, вероятно, это натворил хищник, но потом понял, что не прав. Нет укусов. Он разорван на части, но совершенно не искусан. Так что я считаю, что это сделал человек.
— Да, — согласился Сондгард.
— Это изнасилование с убийством вчера в театре... Вы полагаете, что существует связь?
— Я думаю, что да. И все было как раз наоборот. Охранник выглядел озадаченным.
— Что было как раз наоборот?
— Не изнасилование с убийством. А убийство с изнасилованием. Он сначала убил ее.
— Боже праведный! — Охранник обернулся к телу, качая головой. — Это не личная месть. Эдди никогда не выходил из усадьбы. Никто здесь не знал его, кроме меня и Фрэнка. Да, кстати. Я Гарри Даунз, а это Фрэнк Рейли.
— Эрик Сондгард.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Я не знаю, правильно ли я поступил, доктор Сондгард, — начал Ларри Темпл.
Ларри еще не привык к его новому званию и по-прежнему обращался к Сондгарду как студент к профессору, а не как патрульный к своему капитану.
— Я не знал вашего номера, и его нет в справочнике, а мисс Равенфилд была единственной, о ком я вспомнил.
— Ты все сделал прекрасно, Ларри. — Сондгард подумал, что ему действительно стоит внести свой номер в телефонную книгу. Компания не печатала номера приезжих, чьи телефоны функционировали только три летних месяца в году, если только они не платили дополнительный взнос. Сондгард всегда считал, что ему не стоит тратить эту сумму, так как все, кто мог бы позвонить ему, уже знали его номер или могли связаться с ним через офис. Но теперь капитан уже не был уверен в своей правоте. Сегодня днем он поговорит с мэром Уолтером Равенфилдом; возможно, Сондгард сможет убедить его возложить уплату взноса на городские власти в качестве необходимых полицейских расходов.
А общительный охранник Гарри Даунз продолжал говорить:
— Эдди выстрелил один раз, но я не знаю, попал ли он в того парня. Здесь повсюду кровь, но, возможно, это только кровь Эдди.
— Никто не слышал выстрела?
— Нет. Фрэнк большую часть ночи провел в машине, охраняя владения с другой стороны дороги, вон там. У нас там больше всего проблем с грабителями и детьми, готовыми поднять шум. Они знают, как можно войти здесь с этой стороны дороги к озеру, но они считают, что за той стороной вообще никто к приглядывает всю ночь. Поэтому Эдди на своих двоих следил за воротами здесь, а Фрэнк в машине оставался на другой стороне дороги, я же вернулся в дом, чтобы поспать.
— Когда вы обнаружили его?
— Фрэнк нашел его около половины шестого. Верно, Фрэнк? В пять тридцать?
— В пять тридцать две, — ответил Фрэнк. Он прикуривал сигарету, держа спичку в сложенных ладонях, хотя дул легчайший ветерок.
— Вначале он пошел к дому и позвал меня. В первую очередь мы обошли дом, но никого вокруг не было, ничего не пропало, окна и двери были не взломаны, поэтому мы вернулись, осмотрели Эдди, потом Фрэнк взял “меркьюри”, нашел вашего парня и привез его сюда.
— Это было ровно в пять сорок, — продолжил рассказ охранника Ларри.
Темпл казался очень довольным, что может назвать точное время, и немного смущенным, поскольку остальные могли подумать, будто он строит из себя невесть что.
— Я поехал сюда за “меркьюри”, — сообщил Ларри, — увидел тело и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Я пошел в дом и позвонил мисс Равенфилд, а потом я вернулся сюда и стал ждать. Она вызвала меня по рации совсем недавно и сообщила, что вы уже выезжаете.
— Доктор Уолш тоже скоро будет здесь. — Сондгард обернулся к двум охранникам и обратился к молчаливому Фрэнку:
— Вы вообще никого не видели сегодня ночью? Ни за дорогой, ни еще где-то?
Фрэнк покачал головой:
— Никого. И я бодрствовал. Я не сплю в машине в лесу. Только одно... Я думаю, я слышал, как кто-то пел. Я остановился и вышел из машины, чтобы осмотреться. Но звука не было. Может, кто-то на дороге, может, радио в машине.
— Когда это было?
— Где-нибудь около трех, я полагаю. Я не обратил особого внимания. Этот звук не предвещал покушения на усадьбу.
— Пел. — Сондгард оглянулся на тело и побыстрее отвел глаза. — Ворота были закрыты, когда вы вернулись и нашли его?
— Закрыты. Тот, кто это сделал, перелез через них. Гарри, второй охранник, добавил:
— Я осмотрел все вокруг. Следов шин нет. Никто не проезжал по дороге вчера вечером.
— Видимо, он пришел пешком. И он не спускался к дому?
— Я не знаю, спускался он или нет. Он не входил, вот все, что я знаю. Даже не пытался.
— Окна и двери заперты?
— Не сомневайтесь, — заверил Гарри. — Я проверяю их каждый вечер, прежде чем лечь.
Сондгард посмотрел на ворота, затем на тело и наконец на частную дорогу, ведущую к дому и озеру.
— Он перелез через ограду. Он убил. Затем развернулся и снова перелез через ограду.
— Он или новичок, или сумасшедший, — заявил Гарри. — Вы видели, что он сделал с Эдди.
— Сумасшедший, — ответил Сондгард, не любивший это слово, но употребивший его, потому что оно было подходящим.
Зазвонил телефон. Капитан замолчал и оглянулся на заросли, он казался совершенно озадаченным.
— Извините, — произнес Гарри и вразвалку направился к “меркьюри”.
Охранник открыл дверцу со стороны водителя, полез внутрь и достал из-под приборного щитка телефонную трубку.
— Даунз здесь, — произнес охранник и стал слушать. — Хорошо. Мы придем прямо туда. — Даунз убрал трубку и обернулся к Сондгарду:
— Вы хотите пройти вниз? Там сам старый мистер Лаундес. Он что-то нашел.
— Конечно. Ларри, подожди здесь доктора Уолша. Я сейчас вернусь.
Ларри неохотно кивнул. Было совершенно ясно, что ему очень не нравится идея разделить их отряд на две группы. Ему, едва исполнилось двадцать, младшекурсник, один из “особенных” Сондгарда, тех иногда появляющихся студентов, которые производят впечатление, что они все хотят знать и верят, будто их преподаватели знают именно то, что они хотят знать.
Темпл приехал сюда, считая, что станет на лето полицейским, регулирующим дорожное движение, да и Сондгард ожидал того же. Капитан отдал ему ночные дежурства, потому что такое патрулирование было намного проще и спокойнее, чем дневное, а еще потому, что рассчитывал, что Ларри найдет в этой работе романтическое удовольствие. Ни один из них не предполагал, что мальчишке придется увидеть зверски убитого человека. Ларри держался намного лучше, чем ожидал Сондгард. Отчасти, подумал капитан, Темпл чувствует себя уверенно из-за присутствия Фрэнка и Гарри. Парни явно выглядели профессионалами, и мальчик готов был отдать все на свете, лишь бы не показаться им молодым и бесполезным.
Сондгард и Гарри сели в машину, Даунз вел ее, и, пока они спускались по дороге, капитан показал на телефон:
— Техническая новинка.
— Прямая связь с домом. Это уоки-токи, только усовершенствованный. Так что они могут звонить нам, если мы на патрулировании, а в доме что-то случилось. Кто-то пытается вломиться в дом, например.
— Что нашел мистер Лаундес?
— Какую-то надпись внизу у озера.
— Надпись?
Но Гарри больше ничего не знал, и оставшуюся часть пути они проехали молча. Даунз остановил машину в конце дороги перед гаражом, мужчины обошли его и стали спускаться к озеру.
Эверетт Лаундес стоял там, у самой кромки воды. Высокий худощавый старик, одетый в вельветовые брюки и большой серый вязаный свитер. Пышная грива седых волос сверкала на солнце, встававшем за озером. Увидев, что мужчины приближаются, Лаундес отправился им навстречу:
— Эрик Сондгард! Рад снова видеть вас.
— Я тоже рад, мистер Лаундес.
Они пожали друг другу руки, и старик заметил:
— Хотя обстоятельства для новой встречи не из лучших.
Идемте.
Все трое спустились к воде. В нескольких футах от озера лужайка кончалась, а земля там была темной и влажной.
— Вам придется встать под правильным углом, чтобы вообще разглядеть это. Я заметил ее, только спустившись сюда. Вон там.
Видите?
Сондгард увидел. Три слова, одно под другим, нацарапанные в грязи неровными кривыми буквами, часть букв была даже не дописана до конца.
РОБЕРТ
РОБЕРТ
РОБЕРТ
— Значит, он действительно подходил к дому, — заметил капитан.
— Но не заходил внутрь, — уточнил Лаундес. — Мы в этом совершенно уверены.
— Он оставляет записки, — задумчиво проговорил Сондгард. — Это уже вторая.
— Вы полагаете, что речь идет об одном и том же человеке?
О том, кто убил вчера девушку?
— Я почти уверен в этом.
— И вы говорите, что он уже оставил одну записку. Но это трудно назвать запиской, не так ли?
— Первую тоже. Мылом на зеркале. “Я сожалею”.
— Вы думаете, что он один из тех типов, которые действительно хотят, чтобы их поймали? — поинтересовался Гарри. — Ну, вы знаете... “Остановите меня, пока я не совершил еще одно убийство”.
— Может быть. Он не в своем уме, вот и все, что я в настоящий момент знаю наверняка. Поэтому я не могу понять, что означают его записки.
— Вы полагаете, что это его собственное имя? — осведомился Лаундес.
— Думаю, что да. Убитого звали Эдди, верно?
Даунз кивнул:
— Правильно.
— Ив нашем доме нет никого по имени Роберт, — добавил Лаундес.
Сондгард отвернулся от озера и посмотрел на дорогу. Капитан хмурился, пытаясь понять.
— Он перелез через ворота. Я не думаю, что он лез сюда, чтобы убить Эдди. Он даже не подозревал, что Эдди тут. Не заметил его. А если бы он заметил Эдди, тогда Эдди должен был бы заметить его.
— Эдди не позволил бы ему перелезать через ворота, — подтвердил Даунз. — А их просто так не перепрыгнешь.
— Совершенно верно. Итак, он перелез и пошел по дороге, вот тут-то Эдди его и обнаружил. Они бросились друг на друга, он убил Эдди, а затем продолжил свой путь сюда. Он не пытался войти в дом, или... А как насчет гаража? Или эллинга?
— Мы проверили их, — сообщил Гарри. — Прошлой ночью они оба были заперты. Сегодня утром мы нашли их запертыми.
— Хорошо. Значит, он спустился сюда, прошел до самого берега. Здесь он сел, как я полагаю, или встал на колени. И написал на земле это имя. Возможно, свое собственное имя. Но может, и нет. Как бы то ни было, после этого он встал и ушел.
— Вы знаете, — заметил Лаундес. — Я, может быть, сейчас скажу странную вещь, учитывая, что бедный Эдди Креншоу едва успел остыть, но мне кажется, что я испытываю жалость к этому человеку. Я почти смог увидеть его сейчас, когда вы описывали его передвижения, и он на самом деле печальный и отчаявшийся человек.
— А также он крайне опасен, — добавил Даунз.
— Я признаю это.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — ответил капитан. — У меня было точно такое же ощущение.
Сондгард снова оглянулся на дорогу и увидел, что к дому приближается бело-голубая патрульная машина. — Это еще что?
Капитан полез вверх по склону. Лаундес и Даунз последовали за ним.
Сондгард добрался до края дороги в тот момент, когда Ларри остановил свой “форд”. Его лицо побледнело еще больше, а глаза раскрылись еще шире. Темпл изогнулся, чтобы крикнуть через дальнее от себя окошко:
— Доктор Сондгард! Они хотят, чтобы вы немедленно приехали.
— Кто? Доктор Уолш там?
— Да, сэр, но случилось кое-что еще. Кое-что еще произошло в театре.
* * *
Мэл не мог больше спать.
Он проснулся, приподнял тяжелые веки и обвел комнату затуманенным взглядом: судя по освещенности комнаты, было еще очень рано. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Мэл после часу ночи лег вчера спать. Если он хочет быть в форме сегодня, ему следует поспать еще.
Но ему не удалось. Вначале любопытство заставило его вновь открыть глаза, чтобы узнать, который час. Затем Дэниэлсу пришлось порыться на ночном столике в поисках своих часов, из-за чего Мэл совсем проснулся. Его глаза болели от дневного света, но веки уже совсем открылись; судя по всему, заснуть опять будет трудно. Наконец Дэниэлс обнаружил свои часы, они показывали двадцать минут седьмого.
Пять часов сна. Невозможно.
Мэл со стоном упал на кровать. Он ДОЛЖЕН снова заснуть.
Но тут напомнило о себе пиво, выпитое вчера вечером, Дэниэлсу пришлось встать и отправиться в ванную. Пол казался ледяным его босым ступням, ключ не желал открывать дверь, кафельные плитки в ванной были еще холоднее. К тому времени, когда Мэл вернулся в постель, он уже понял безнадежность своей попытки, но все же постарался заснуть.
Дэниэлс никак не мог найти удобную позу, он ворочался, крутился, мял простыни, натягивал одеяло до подбородка, подгибал колени, но ничто не помогало. Нижняя простыня сбилась в твердые складки под его ребрами, а верхняя простыня и одеяло свисали то на одну, то на другую сторону постели, казались короткими и давили на ступни.
А еще Дэниэлс проголодался.
Наконец Мэлу пришлось встать. Дэниэлс отбросил постылые простыню и одеяло и сел. Он снова взял часы, надел их на запястье и взглянул на них, абсолютно убежденный, что проснулся, как минимум, полчаса тому назад — он ведь так долго пытался заснуть! — но стрелки показывали двадцать пять минут седьмого. Прошло всего пять минут.
Мэл встал с постели, оделся, потянулся за сигаретами и сунул одну в рот. У него появилось предчувствие, что вкус ее будет гадким, и он убрал сигарету в пачку. Дэниэлс сгреб полотенце, направился через холл в ванную, вымыл лицо и руки, а затем вернулся и закончил одеваться, отыскав чистую рубашку.
Мэл спускался вниз, собираясь пойти на кухню, чтобы приготовить себе чашку кофе, но к тому времени, когда Дэниэлс добрался до первого этажа, у него появились мысли получше. В его нынешнем состоянии не стоит связываться с печками и хрупкими тарелками. Может быть, бар за дорогой уже открылся, или, на худой конец, там найдется кто-то, готовый сделать ему чашку кофе.
Мэл отпер входную дверь и вышел на улицу, вдыхая холодный сырой воздух. Желто-оранжевое солнце футов на шесть поднялось над горизонтом, оно было прямо на уровне глаз Дэниэлса и мгновенно ослепило молодого человека. Мэл зажмурился, посмотрел направо и увидел три машины, припаркованные перед театром. Белый “континенталь”, принадлежащий, как теперь выяснил Дэниэлс, Луин Кемпбелл, которая играла здесь ради удовольствия владеть им, а вовсе не ради денег, и красный “GMC” Боба Холдемана. Но маленький старый пыльный “додж” — собственность Мэри-Энн Маккендрик — тоже стоял здесь. Какого черта она тут делает в такую рань?
Мэл решил пойти и разузнать.
Дэниэлс спустился с крыльца и по хрустящему под ногами гравию направился к театру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Броад-авеню была пуста. Часы показывали шесть двадцать утра. Солнце светило капитану в спину, заставляло сверкать дорогу, отбрасывало длинные тени изредка встречавшихся невзрачных деревьев, не давало возможности понять, какого цвета огни светофора. Сондгард не мог с уверенностью утверждать, что проехал оба перекрестка на зеленый свет. Капитан свернул на Южный круг и поехал вокруг озера к усадьбе Лаундеса, расположенной в пяти милях от города и в двух милях от летнего театра.
Сондгард прибыл к въезду в усадьбу в шесть тридцать и сразу же увидел бело-голубой патрульный автомобиль за открытыми сейчас воротами. Рядом стоял черный “меркьюри”. Капитан въехал в ворота, оставил машину возле двух других и направился к группе людей, стоявшей у дороги.
Среди них был и Ларри Темпл, выглядевший очень молодым и хрупким в бравой голубой форме. Рядом с ним стояли двое мужчин постарше и покрепче в темно-серой униформе со значками на левой стороне груди. Подойдя ближе, капитан заметил на значках номера и окружавшие их надписи “Трансконтинентальное агентство охраны”.
Мужчины увидели подходившего Сондгарда. Один из охранников сделал шаг вперед:
— Вы капитан, не так ли?
— Совершенно верно. Прошу прощения, что я не появился здесь раньше, но меня известили только двадцать минут назад.
— Тогда вы показали неплохое время. Пойдемте туда, и вы посмотрите на это.
Это было ужасно. На земле лежала точно такая же униформа, как и та, в которую были одеты два охранника. Но только эта была вся в грязи, в пятнах и изодранная, а внутри нее капитан увидел разодранные части человеческого тела.
— Эдвард Креншоу, — произнес охранник. — Так его звали. Я уже предупредил наш офис.
— Опознание... — начал Сондгард, но ему пришлось замолчать.
Капитан отвернулся и судорожно сглотнул, очень довольный тем, что не успел позавтракать, выходя из дома. Его рот наполнился отвратительного вкуса слюной; слава Богу, больше ничем. Через секунду Сондгард попробовал еще раз:
— Опознание будет нелегким делом.
— Да, лицо, я понимаю. Я узнал его не по лицу. Последние два пальца на левой руке, видите? Их нет. Оторвало во время войны.
— А... Да, я вижу.
Капитан отошел от тела, направляясь к двум другим мужчинам, а охранник последовал за ним, говоря на ходу:
— Сначала я решил, что на него напало какое-то животное. Я не знаю, кто здесь водится, может, горный лев или медведь, я не знаю. Я решил, что, вероятно, это натворил хищник, но потом понял, что не прав. Нет укусов. Он разорван на части, но совершенно не искусан. Так что я считаю, что это сделал человек.
— Да, — согласился Сондгард.
— Это изнасилование с убийством вчера в театре... Вы полагаете, что существует связь?
— Я думаю, что да. И все было как раз наоборот. Охранник выглядел озадаченным.
— Что было как раз наоборот?
— Не изнасилование с убийством. А убийство с изнасилованием. Он сначала убил ее.
— Боже праведный! — Охранник обернулся к телу, качая головой. — Это не личная месть. Эдди никогда не выходил из усадьбы. Никто здесь не знал его, кроме меня и Фрэнка. Да, кстати. Я Гарри Даунз, а это Фрэнк Рейли.
— Эрик Сондгард.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Я не знаю, правильно ли я поступил, доктор Сондгард, — начал Ларри Темпл.
Ларри еще не привык к его новому званию и по-прежнему обращался к Сондгарду как студент к профессору, а не как патрульный к своему капитану.
— Я не знал вашего номера, и его нет в справочнике, а мисс Равенфилд была единственной, о ком я вспомнил.
— Ты все сделал прекрасно, Ларри. — Сондгард подумал, что ему действительно стоит внести свой номер в телефонную книгу. Компания не печатала номера приезжих, чьи телефоны функционировали только три летних месяца в году, если только они не платили дополнительный взнос. Сондгард всегда считал, что ему не стоит тратить эту сумму, так как все, кто мог бы позвонить ему, уже знали его номер или могли связаться с ним через офис. Но теперь капитан уже не был уверен в своей правоте. Сегодня днем он поговорит с мэром Уолтером Равенфилдом; возможно, Сондгард сможет убедить его возложить уплату взноса на городские власти в качестве необходимых полицейских расходов.
А общительный охранник Гарри Даунз продолжал говорить:
— Эдди выстрелил один раз, но я не знаю, попал ли он в того парня. Здесь повсюду кровь, но, возможно, это только кровь Эдди.
— Никто не слышал выстрела?
— Нет. Фрэнк большую часть ночи провел в машине, охраняя владения с другой стороны дороги, вон там. У нас там больше всего проблем с грабителями и детьми, готовыми поднять шум. Они знают, как можно войти здесь с этой стороны дороги к озеру, но они считают, что за той стороной вообще никто к приглядывает всю ночь. Поэтому Эдди на своих двоих следил за воротами здесь, а Фрэнк в машине оставался на другой стороне дороги, я же вернулся в дом, чтобы поспать.
— Когда вы обнаружили его?
— Фрэнк нашел его около половины шестого. Верно, Фрэнк? В пять тридцать?
— В пять тридцать две, — ответил Фрэнк. Он прикуривал сигарету, держа спичку в сложенных ладонях, хотя дул легчайший ветерок.
— Вначале он пошел к дому и позвал меня. В первую очередь мы обошли дом, но никого вокруг не было, ничего не пропало, окна и двери были не взломаны, поэтому мы вернулись, осмотрели Эдди, потом Фрэнк взял “меркьюри”, нашел вашего парня и привез его сюда.
— Это было ровно в пять сорок, — продолжил рассказ охранника Ларри.
Темпл казался очень довольным, что может назвать точное время, и немного смущенным, поскольку остальные могли подумать, будто он строит из себя невесть что.
— Я поехал сюда за “меркьюри”, — сообщил Ларри, — увидел тело и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Я пошел в дом и позвонил мисс Равенфилд, а потом я вернулся сюда и стал ждать. Она вызвала меня по рации совсем недавно и сообщила, что вы уже выезжаете.
— Доктор Уолш тоже скоро будет здесь. — Сондгард обернулся к двум охранникам и обратился к молчаливому Фрэнку:
— Вы вообще никого не видели сегодня ночью? Ни за дорогой, ни еще где-то?
Фрэнк покачал головой:
— Никого. И я бодрствовал. Я не сплю в машине в лесу. Только одно... Я думаю, я слышал, как кто-то пел. Я остановился и вышел из машины, чтобы осмотреться. Но звука не было. Может, кто-то на дороге, может, радио в машине.
— Когда это было?
— Где-нибудь около трех, я полагаю. Я не обратил особого внимания. Этот звук не предвещал покушения на усадьбу.
— Пел. — Сондгард оглянулся на тело и побыстрее отвел глаза. — Ворота были закрыты, когда вы вернулись и нашли его?
— Закрыты. Тот, кто это сделал, перелез через них. Гарри, второй охранник, добавил:
— Я осмотрел все вокруг. Следов шин нет. Никто не проезжал по дороге вчера вечером.
— Видимо, он пришел пешком. И он не спускался к дому?
— Я не знаю, спускался он или нет. Он не входил, вот все, что я знаю. Даже не пытался.
— Окна и двери заперты?
— Не сомневайтесь, — заверил Гарри. — Я проверяю их каждый вечер, прежде чем лечь.
Сондгард посмотрел на ворота, затем на тело и наконец на частную дорогу, ведущую к дому и озеру.
— Он перелез через ограду. Он убил. Затем развернулся и снова перелез через ограду.
— Он или новичок, или сумасшедший, — заявил Гарри. — Вы видели, что он сделал с Эдди.
— Сумасшедший, — ответил Сондгард, не любивший это слово, но употребивший его, потому что оно было подходящим.
Зазвонил телефон. Капитан замолчал и оглянулся на заросли, он казался совершенно озадаченным.
— Извините, — произнес Гарри и вразвалку направился к “меркьюри”.
Охранник открыл дверцу со стороны водителя, полез внутрь и достал из-под приборного щитка телефонную трубку.
— Даунз здесь, — произнес охранник и стал слушать. — Хорошо. Мы придем прямо туда. — Даунз убрал трубку и обернулся к Сондгарду:
— Вы хотите пройти вниз? Там сам старый мистер Лаундес. Он что-то нашел.
— Конечно. Ларри, подожди здесь доктора Уолша. Я сейчас вернусь.
Ларри неохотно кивнул. Было совершенно ясно, что ему очень не нравится идея разделить их отряд на две группы. Ему, едва исполнилось двадцать, младшекурсник, один из “особенных” Сондгарда, тех иногда появляющихся студентов, которые производят впечатление, что они все хотят знать и верят, будто их преподаватели знают именно то, что они хотят знать.
Темпл приехал сюда, считая, что станет на лето полицейским, регулирующим дорожное движение, да и Сондгард ожидал того же. Капитан отдал ему ночные дежурства, потому что такое патрулирование было намного проще и спокойнее, чем дневное, а еще потому, что рассчитывал, что Ларри найдет в этой работе романтическое удовольствие. Ни один из них не предполагал, что мальчишке придется увидеть зверски убитого человека. Ларри держался намного лучше, чем ожидал Сондгард. Отчасти, подумал капитан, Темпл чувствует себя уверенно из-за присутствия Фрэнка и Гарри. Парни явно выглядели профессионалами, и мальчик готов был отдать все на свете, лишь бы не показаться им молодым и бесполезным.
Сондгард и Гарри сели в машину, Даунз вел ее, и, пока они спускались по дороге, капитан показал на телефон:
— Техническая новинка.
— Прямая связь с домом. Это уоки-токи, только усовершенствованный. Так что они могут звонить нам, если мы на патрулировании, а в доме что-то случилось. Кто-то пытается вломиться в дом, например.
— Что нашел мистер Лаундес?
— Какую-то надпись внизу у озера.
— Надпись?
Но Гарри больше ничего не знал, и оставшуюся часть пути они проехали молча. Даунз остановил машину в конце дороги перед гаражом, мужчины обошли его и стали спускаться к озеру.
Эверетт Лаундес стоял там, у самой кромки воды. Высокий худощавый старик, одетый в вельветовые брюки и большой серый вязаный свитер. Пышная грива седых волос сверкала на солнце, встававшем за озером. Увидев, что мужчины приближаются, Лаундес отправился им навстречу:
— Эрик Сондгард! Рад снова видеть вас.
— Я тоже рад, мистер Лаундес.
Они пожали друг другу руки, и старик заметил:
— Хотя обстоятельства для новой встречи не из лучших.
Идемте.
Все трое спустились к воде. В нескольких футах от озера лужайка кончалась, а земля там была темной и влажной.
— Вам придется встать под правильным углом, чтобы вообще разглядеть это. Я заметил ее, только спустившись сюда. Вон там.
Видите?
Сондгард увидел. Три слова, одно под другим, нацарапанные в грязи неровными кривыми буквами, часть букв была даже не дописана до конца.
РОБЕРТ
РОБЕРТ
РОБЕРТ
— Значит, он действительно подходил к дому, — заметил капитан.
— Но не заходил внутрь, — уточнил Лаундес. — Мы в этом совершенно уверены.
— Он оставляет записки, — задумчиво проговорил Сондгард. — Это уже вторая.
— Вы полагаете, что речь идет об одном и том же человеке?
О том, кто убил вчера девушку?
— Я почти уверен в этом.
— И вы говорите, что он уже оставил одну записку. Но это трудно назвать запиской, не так ли?
— Первую тоже. Мылом на зеркале. “Я сожалею”.
— Вы думаете, что он один из тех типов, которые действительно хотят, чтобы их поймали? — поинтересовался Гарри. — Ну, вы знаете... “Остановите меня, пока я не совершил еще одно убийство”.
— Может быть. Он не в своем уме, вот и все, что я в настоящий момент знаю наверняка. Поэтому я не могу понять, что означают его записки.
— Вы полагаете, что это его собственное имя? — осведомился Лаундес.
— Думаю, что да. Убитого звали Эдди, верно?
Даунз кивнул:
— Правильно.
— Ив нашем доме нет никого по имени Роберт, — добавил Лаундес.
Сондгард отвернулся от озера и посмотрел на дорогу. Капитан хмурился, пытаясь понять.
— Он перелез через ворота. Я не думаю, что он лез сюда, чтобы убить Эдди. Он даже не подозревал, что Эдди тут. Не заметил его. А если бы он заметил Эдди, тогда Эдди должен был бы заметить его.
— Эдди не позволил бы ему перелезать через ворота, — подтвердил Даунз. — А их просто так не перепрыгнешь.
— Совершенно верно. Итак, он перелез и пошел по дороге, вот тут-то Эдди его и обнаружил. Они бросились друг на друга, он убил Эдди, а затем продолжил свой путь сюда. Он не пытался войти в дом, или... А как насчет гаража? Или эллинга?
— Мы проверили их, — сообщил Гарри. — Прошлой ночью они оба были заперты. Сегодня утром мы нашли их запертыми.
— Хорошо. Значит, он спустился сюда, прошел до самого берега. Здесь он сел, как я полагаю, или встал на колени. И написал на земле это имя. Возможно, свое собственное имя. Но может, и нет. Как бы то ни было, после этого он встал и ушел.
— Вы знаете, — заметил Лаундес. — Я, может быть, сейчас скажу странную вещь, учитывая, что бедный Эдди Креншоу едва успел остыть, но мне кажется, что я испытываю жалость к этому человеку. Я почти смог увидеть его сейчас, когда вы описывали его передвижения, и он на самом деле печальный и отчаявшийся человек.
— А также он крайне опасен, — добавил Даунз.
— Я признаю это.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — ответил капитан. — У меня было точно такое же ощущение.
Сондгард снова оглянулся на дорогу и увидел, что к дому приближается бело-голубая патрульная машина. — Это еще что?
Капитан полез вверх по склону. Лаундес и Даунз последовали за ним.
Сондгард добрался до края дороги в тот момент, когда Ларри остановил свой “форд”. Его лицо побледнело еще больше, а глаза раскрылись еще шире. Темпл изогнулся, чтобы крикнуть через дальнее от себя окошко:
— Доктор Сондгард! Они хотят, чтобы вы немедленно приехали.
— Кто? Доктор Уолш там?
— Да, сэр, но случилось кое-что еще. Кое-что еще произошло в театре.
* * *
Мэл не мог больше спать.
Он проснулся, приподнял тяжелые веки и обвел комнату затуманенным взглядом: судя по освещенности комнаты, было еще очень рано. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Мэл после часу ночи лег вчера спать. Если он хочет быть в форме сегодня, ему следует поспать еще.
Но ему не удалось. Вначале любопытство заставило его вновь открыть глаза, чтобы узнать, который час. Затем Дэниэлсу пришлось порыться на ночном столике в поисках своих часов, из-за чего Мэл совсем проснулся. Его глаза болели от дневного света, но веки уже совсем открылись; судя по всему, заснуть опять будет трудно. Наконец Дэниэлс обнаружил свои часы, они показывали двадцать минут седьмого.
Пять часов сна. Невозможно.
Мэл со стоном упал на кровать. Он ДОЛЖЕН снова заснуть.
Но тут напомнило о себе пиво, выпитое вчера вечером, Дэниэлсу пришлось встать и отправиться в ванную. Пол казался ледяным его босым ступням, ключ не желал открывать дверь, кафельные плитки в ванной были еще холоднее. К тому времени, когда Мэл вернулся в постель, он уже понял безнадежность своей попытки, но все же постарался заснуть.
Дэниэлс никак не мог найти удобную позу, он ворочался, крутился, мял простыни, натягивал одеяло до подбородка, подгибал колени, но ничто не помогало. Нижняя простыня сбилась в твердые складки под его ребрами, а верхняя простыня и одеяло свисали то на одну, то на другую сторону постели, казались короткими и давили на ступни.
А еще Дэниэлс проголодался.
Наконец Мэлу пришлось встать. Дэниэлс отбросил постылые простыню и одеяло и сел. Он снова взял часы, надел их на запястье и взглянул на них, абсолютно убежденный, что проснулся, как минимум, полчаса тому назад — он ведь так долго пытался заснуть! — но стрелки показывали двадцать пять минут седьмого. Прошло всего пять минут.
Мэл встал с постели, оделся, потянулся за сигаретами и сунул одну в рот. У него появилось предчувствие, что вкус ее будет гадким, и он убрал сигарету в пачку. Дэниэлс сгреб полотенце, направился через холл в ванную, вымыл лицо и руки, а затем вернулся и закончил одеваться, отыскав чистую рубашку.
Мэл спускался вниз, собираясь пойти на кухню, чтобы приготовить себе чашку кофе, но к тому времени, когда Дэниэлс добрался до первого этажа, у него появились мысли получше. В его нынешнем состоянии не стоит связываться с печками и хрупкими тарелками. Может быть, бар за дорогой уже открылся, или, на худой конец, там найдется кто-то, готовый сделать ему чашку кофе.
Мэл отпер входную дверь и вышел на улицу, вдыхая холодный сырой воздух. Желто-оранжевое солнце футов на шесть поднялось над горизонтом, оно было прямо на уровне глаз Дэниэлса и мгновенно ослепило молодого человека. Мэл зажмурился, посмотрел направо и увидел три машины, припаркованные перед театром. Белый “континенталь”, принадлежащий, как теперь выяснил Дэниэлс, Луин Кемпбелл, которая играла здесь ради удовольствия владеть им, а вовсе не ради денег, и красный “GMC” Боба Холдемана. Но маленький старый пыльный “додж” — собственность Мэри-Энн Маккендрик — тоже стоял здесь. Какого черта она тут делает в такую рань?
Мэл решил пойти и разузнать.
Дэниэлс спустился с крыльца и по хрустящему под ногами гравию направился к театру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22