Попросив Вивьен посветить, Гроуфилд проверил машину и обнаружил, что она в исправности, потом опять собрал припасы и пожитки, вскрыл несколько банок и уселся перекусить и отдохнуть. Вивьен последовала его примеру.Звезд вроде поубавилось. В одной стороне небосвод был совсем черный, ни огонька, а с трех других звезды хоть и остались, но мало, и света они не давали.Усадьба стояла на дальнем берегу озера, и несколько освещенных окон были похожи на тусклые крошечные звездочки. Пожар кончился, алые сполохи больше не скрашивали черноту ночи.— Да, — вдруг сказала Вивьен. — Вкусно. Уф — ф — ф…— Доели?— У меня руки липкие.— Ототрите в снегу.После короткого молчания Вивьен произнесла:— А теперь мокрые.— Промокните одеялом.Опять короткое молчание. Потом:— Прекрасно, — Вивьен тронула Гроуфилда за плечо. — Можно положить голову вам на плечо?— А вы сможете вести беседу?— Конечно. Вы хотели поговорить?— Несомненно.Вивьен прильнула к его плечу.— Ладно, о чем говорить будем? — спросила она.— О том, что тут происходит, — ответил Гроуфилд.— А что происходит? Я сижу себе, прижавшись к вам, и все. Гроуфилд ничего не сказал. Вивьен подняла голову, и он готов был поклясться, что она пытливо смотрит на него впотьмах.— Что, не смешно? — спросила девушка.— Не смешно, — согласился Гроуфилд. — В основном потому, что я не знаю, скоро ли вернется этот самолет. Если он отправился не дальше того озера, с которого мы взлетели по пути сюда, то обернется за каких — нибудь два часа.— Ну что ж, — проговорила Вивьен, — я не знаю, где канистры, и не в силах вам помочь.— Сейчас мне не до канистр, — ответил Гроуфилд. — Давайте начнем издалека. Что это за сборище? Расскажите мне о Нем. — Да рассказывать — то и нечего. Они съехались, чтобы поторговаться из — за этих канистр. Само собой разумеется, что…— Погодите — ка. Так значит, канистры были предназначены на продажу? Выставлены на аукцион?— Ну разумеется.— И кто же продавец?— Люди, которым принадлежат канистры.— Не темните, Вивьен.— Извините, но продавцы именно они. Раньше канистры были имуществом американской армии, их выкрали из какого — то военного хранилища. Это сделали четверо военнослужащих.— Американских военнослужащих? — Разумеется.— Где эти четверо парней?— В усадьбе, если они еще живы.— Я не видел там ни одного американца, — сказал Гроуфилд.— Я был единственным.— Вы меня просто умиляете, — ответила Вивьен. В голосе ее мало — помалу начинал сквозить прежний холодок. — Вы были там единственным белым американцем.— Так эти четверо — негры? Чернокожие солдаты?— Ну и что, если так?— Я немного потрясен, — признался Гроуфилд.— Не понимаю, о чем вы говорите.— Нынче у нас черные ходят в героях, — объяснил Гроуфилд.— Ну да ладно, договаривайте до конца.— Это все. Они выкрали канистры, сняли на субботу и воскресенье эту усадьбу, наладили связь с девятью правительствами…— Мне говорили о семи.— Американская разведка не безупречна, — сухо сказала Вивьен. — Уверяю вас, было приглашено девять человек, и все девять приехали.— Третий мир?— Естественно. Причем не самые заметные его страны, а такие, главы которых вполне могут съехаться в Канаду под чужими именами.— Но почему главы? Почему не специальные представители, наделенные правом покупки?— За других говорить не берусь, но наш полковник Рагос никогда не осмелился бы прислать на такую встречу другого человека вместо себя. Представьте, что такой человек купит канистры, сведет дружбу с вождями других стран и вернется со всем этим багажом в Ундурву. Полковник Рагос пришел к власти путем военного переворота и приказал обезглавить бывшего президента. Большинство участников нынешней встречи шло той же дорогой, и они прекрасно знают, что представители могут впасть в соблазн и попробовать свергнуть их, возвратившись домой.— Если, конечно, канистры достанутся именно мятежным представителям, — подчеркнул Гроуфилд.— Что? Ах, это… Богатых покупателей было несколько.Вожди собрались обсудить цену и решить, кому сколько этой дряни нужно, чтобы купить ее в складчину. Бактерий в канистрах хватит, чтобы сорок раз умертвить все население Земли.— Очень мило, — проговорил Гроуфилд. — Прекрасная игрушка. — Все приняли приглашение без особой радости, — сказала Вивьен. — Никогда не знаешь, кто завтра будет твоим другом, а кто — врагом. Что, если бы полковник Рагос отказался приезжать, участвовать в торгах, покупать? Среди других возможных покупателей — Даба, а у нас с ней триста миль общей границы, большая часть которой толком не обозначена, и никто не знает, что можно найти в тех местах — руду, нефть или просто плодородные почвы, которые весьма пригодились бы нашему растущему населению. До сих пор территориальных споров с Дабой у нас не возникало, но всем известно, что рано или поздно до этого дойдет. Неужели мы можем допустить, чтобы Даба завладела оружием, равного которому нет у нас самих? Да еще оружием такой разрушительной силы.— Хорошо, — сказал Гроуфилд. — Я понимаю, что к чему.— Мы и сами предпочли бы потратить деньги на что — нибудь другое. Кто — на школы, кто — на яхты. Кому охота везти к себе домой запечатанную жестянку со смертью, которая стоит больше, чем рядовой гражданин способен заработать за тысячу лет? Да еще зная при этом, что она будет без всякой пользы стоять на полке. Но у нас нет выбора, мы вынуждены так поступить. Надо брать, пока дают.— Вот молодцы, — похвалил Гроуфилд. — Но зачем тратить на это целых два дня? И снимать номера в Квебеке, когда главные события происходят здесь?— Квебек был местом сбора. Потом нас должны были привезти сюда. Продавцы не слишком доверчивы, поэтому до нашего приезда в Канаду никто точно не знал, где состоится встреча. Сделку предполагалось заключить завтра утром. К вечеру почти все должны были вернуться в Квебек, а на воскресенье намечалось совещание. Вождям надо было многое обсудить — сферы влияния, временные союзы против других стран, отношения с великими державами и тому подобные вопросы. В понедельник все собирались разъехаться по домам, а до тех пор в усадьбе остались бы всего несколько человек, включая вас.— Почему?— Мы не могли отпустить вас до нашего отъезда.— А зачем здесь должны были оставаться другие люди?— Мы условились, что продавцы просидят тут до понедельника, потому что не хотели, чтобы они выдали нас, сообщив канадским или американским властям, что за груз мы увезли.— Какое всеобщее взаимное доверие, — буркнул Гроуфилд.— Да уж. Но все легковерные уже на том свете.— Я вам верю. Ладно, дайте мне подумать несколько минут.— Пожалуйста.Услышанного от Вивьен оказалось достаточно, чтобы составить всеобъемлющую картину происходящих событий. Все эти торгаши и плутократы, Рагос, Позос и другие полковники и генералы, по большому счету не умеют хранить тайну. Они наследили, и на их следы наткнулся проходивший мимо сыщик. Американцы пронюхали, что творятся какие — то дела, и быстрехонько привезли сюда его, Гроуфилда, чтобы он раскопал для них подробности. Об этой возне узнал кто — то еще — Россия, Китай, Франция, Египет, Израиль, Аргентина? Поди разбери. Эта страна предпочла действовать более прямолинейно и, дабы получить сведения, устроила похищение Гроуфилда, которого едва не накачали эликсиром правды.— Ваши все на месте? — спросил он. — Может, кто — то погиб, заблудился или был похищен?— Насколько мне известно, нет, — ответила Вивьен. — На сегодняшний вечер, вы это имеете в виду?— Нет, на день вашего приезда в усадьбу.— Нет.— Значит, другая делегация кого — то недосчиталась, сказал Гроуфилд. — Готов спорить, что эти незнакомые взяли в оборот кого — нибудь из свиты того или другого вождя, похитили его, как собирались похитить меня, выяснили, что происходит, а потом заявились сюда, чтобы завладеть товаром. — Но кто они?— Я не знаю. Они говорят на незнакомом мне языке. Один из них подвизался в какой — то организации борцов за независимость Квебека, но для такой сделки, как эта, требуются безумцы более высокого уровня.— Это они убили вашего друга?— Едва ли он был моим другом. Но вы правы, это они убили его. Они свято верят в полезность прямолинейных действий. Но не знаю, сойдет ли им это с рук. Они что, попросту возьмут и прикончат президентов девяти стран?— Почему бы и нет? В столицах любой из этих стран есть люди, которые спят и видят, что их президенты не вернутся из нынешней поездки. Ко вторнику произойдет девять бескровных государственных переворотов, девять президентов канут без вести, и мировая печать почти не уделит этому внимания.— Жизнь становится все лучше и лучше, — сказал Гроуфилд. — Добыть эти канистры — наша забота, — решила Вивьен.Гроуфилд попытался взглянуть на нее, хотя не было видно ни зги.— Вы с ума сошли? Усадьба кишит вооруженными людьми. Вам известно, где спрятаны канистры?— Нет, это знают только четверо американцев. — Прекрасно. Стало быть, мы должны отправиться в усадьбу, захватить одного из американцев и заставить его сказать, где канистры. Потом стащить их и увезти, чтобы не попасться никому на глаза и не угодить в лапы этих ребят с самолета. Откровенно говоря, Вивьен, я очень сомневаюсь в успехе.— Но мы же не знаем, кто они! — с жаром воскликнула девушка. — Нам невдомек, зачем им эти канистры. Может, они пролетят над Нью — Йорком, Вашингтоном, Лондоном и Парижем и сбросят их там. Никто из наших не сделал бы такого, им это не нужно, да и желания нет. А будь желание, так нет средств. Мы бы хранили эти бактерии для самообороны, для острастки, чтобы иметь возможность предъявить ультиматумы. Американцы держат их для тех же целей. Но мы не знаем, кто эти люди и чего они хотят. Похоже, они слишком склонны к убийствам ближних.— Не хотел бы я, чтобы они склонились к мысли убить меня, — рассудил Гроуфилд. — Если, конечно, вы не против того, чтобы я жил. Я согласен сыграть роль шута ради спасения мира, но только если у меня будет хоть один шанс выжить или принести кому — нибудь пользу.— Но мы обязаны попытаться! Что еще делать?— Я уже думал об этом, — ответил Гроуфилд, — и мне кажется, что разумнее всего было бы сесть в мой верный снегоход и с первыми лучами солнца отправиться на юг. Если самолет добирается сюда за час, мы сможем проделать тот же путь за четыре или пять часов. А возможно, наткнемся по дороге на какой — нибудь проселок или лагерь, где есть телефон. Сойдет и радио, я не привередлив. Оттуда позвоню в Квебек старому доброму Кену, все ему выложу и велю прислать в заснеженные северные леса морскую пехоту, чтобы сцапать этих бяк.— К тому времени они уже смоются, — сердито возразила Вивьен. — Вы и сами это знаете. Ничего не выйдет.— Знаю, что не выйдет, — угрюмо согласился Гроуфилд. — Но я намерен поступить именно так.— Надо придумать что — нибудь еще. Гроуфилд вздохнул.— Хорошо. Сколько человек знают, где канистры?— Только четверо американцев. — И канистры где — то в усадьбе. В одной из построек?— Не думаю, у меня сложилось впечатление, что их спрятали где — то неподалеку, хотя всякое может быть.— Ладно. Вы знаете американцев в лицо?— Да.— Всех четверых? Можете показать их мне?— Конечно.— Прекрасно, — Гроуфилд неохотно встал. — Посветите — ка;надо поудобнее уложить наши пожитки.Щелкнув, зажегся фонарик, и в слабом свете Гроуфилд увидел, что Вивьен хмурится, глядя на него с надеждой и страхом.— Вы что — то придумали?— Можно сказать и так, — ответил Гроуфилд, свертывая свое одеяло.— Что?— Не скажу.— Почему? — удивилась Вивьен.— Потому что не знаю наверняка, одобрите вы это или нет, — заявил он. Глава 23 — Мы уже достаточно близко, — сказал Гроуфилд и остановил снегоход.Вивьен, которая опять сидела сзади, обхватив его руками, спросила:— И что теперь?— Дальше пойдем пешком, — ответил Гроуфилд. Над усадьбой висели последние ночные звезды, но с севера ползли тучи, которые уже заволокли полнеба. Ветерок чуть — чуть усилился, но называть его настоящим ветром было еще рано. Тем не менее щеки Гроуфилда онемели, а кончики пальцев опять начали побаливать, хоть он и был в толстых перчатках. Он не мог понять, почему мерзнет. То ли из — за похолодания, то ли из — за слишком долгой прогулки на свежем воздухе.Изредка посвечивая себе фонариком, Гроуфилд и Вивьен выбрались на ближний к усадьбе берег и полезли по сугробам в обход вокруг горстки домов. Наконец усадьба оказалась между ними и озером. Тут Гроуфилд остановился. Постройки были довольно далеко; он видел красные уголья на месте сгоревшего флигеля и освещенные окна.— Пойдем налегке, — сказал Гроуфилд. — Только с автоматами и фонариком. Он нужен, чтобы найти дорогу обратно.— Если останемся в живых, — ответила Вивьен.— Я не намерен отправляться на тот свет, — заявил он. — После всего, что я пережил, нелепо умирать в такой дыре, да еще из — за каких — то незнакомых мне душевнобольных заговорщиков. Я не дам убить себя хотя бы потому, что не желаю выглядеть дураком. Пошли.Идти по мягкому снегу было трудно, но зато они согрелись. Когда Гроуфилд услышал, что Вивьен начинает задыхаться, он немедленно замедлил шаг: две лишние минуты не имели значения. Снижение темпа пошло девушке на пользу, и она, малость отдышавшись, сказала:— Может, теперь поделитесь своими замыслами? Иначе я не буду знать, что мне делать, когда окажемся на месте.— Ваша задача состоит в том, чтобы показать мне этих четырех американцев. Будем заглядывать во все щели, пока не найдем их.— Думаете, они скажут вам, где эти канистры, потому что вы их соотечественник? Как вы сумеете поговорить с ними? Вас же поймают.— Поживем — увидим, — ответил Гроуфилд. — Не болтайте, а то запыхаетесь.— Но я хочу знать сейчас.— Кроме того, мы уже слишком близко. Там могут быть дозорные.— В такую — то погоду?— Тс — с!Вивьен притихла, и они молча подошли к зданиям. Прямо перед ними стояла усадьба, слева от нее и чуть позади — уцелевший флигель, в котором Гроуфилд накануне прожил в неволе несколько минут. Справа от главного здания дымился остров второго флигеля, а за ним маячил склад, откуда Гроуфилд угнал снегоход. Во всех трех не тронутых огнем зданиях светились окна, значит, захватчики, кто бы они ни были, уже заняли всю усадьбу.Прожекторов не было. Приятная неожиданность. А может, не такая уж и неожиданность, если вспомнить о погоде: на что тут смотреть, кроме снега?Впрочем, падавшего из окон света тоже хватало, поэтому чем ближе они подходили к домам, тем медленнее шагал Гроуфилд.Он жалел, что одет не в костюм солдата времен войны белый халат и белые лыжи. Конечно, Вивьен в таком наряде выглядела бы презабавно, как черный чеширский кот.— Что вы хихикаете? — спросила она.— Так, представил себе один образ.— Непонятный вы человек.— Наверное, вы правы, иначе меня не было бы здесь. А теперь — тихо.— М — м, — ответила Вивьен тоном рассерженного глухонемого.Гроуфилд шел наискосок к левому флигелю. Из пятнадцати окон горело всего пять. Но если там есть дозорный, следящий за внешним миром, он наверняка сидит в темной комнате, чтобы лучше видеть. И бояться надо не освещенных, а темных окон. Подойдя ярдов на десять, Гроуфилд сел в снег и потянул Вивьен за собой.— Мы проникнем в этот флигель, — шепнул он. — Внутри — длинный коридор, слева и справа — двери и комнаты, как в гостинице. По торцам расположены двери на улицу, мы войдем в ту, которая ближе. Дадим крюку, чтобы не попасть в пятна света от окон. Идите за мной по пятам и останавливайтесь, когда буду останавливаться я. Если я плюхнусь на брюхо, тоже плюхайтесь. И — ни звука.— Хорошо.— А если я повернусь и брошусь наутек, делайте то же самое.— Не беспокойтесь. Как мне быть, если вы начнете стрелять? — А вы угадайте, — шепнул Гроуфилд. — Ну, вперед. Они подкрались к торцу флигеля. Тут не было окон, только двери с маленькими окошечками, сквозь которые был виден освещенный коридор. Гроуфилду и Вивьен удалось незаметно подойти к двери, и Гроуфилд заглянул в окошечко. Коридор был пуст. Дверь оказалась не запертой. Они быстро юркнули внутрь.— Фонарик, — шепнул Гроуфилд. Вивьен сняла перчатку, достала из кармана фонарик и сунула туда перчатку. Гроуфилд кивнул на первую дверь справа. — Станьте рядом с этой дверью. Когда я ее открою, поднимите фонарик над моей головой и направьте луч в комнату, но сами внутрь не суйтесь.Вивьен заняла свое место и кивком дала понять, что готова. Гроуфилд взял автомат в правую руку, а левой потянулся к дверной ручке. Он резко толкнул дверь, и луч фонаря осветил комнату, оказавшуюся пустой.— Хорошо, — шепнул Гроуфилд, — теперь дверь напротив. В противоположной комнате тоже никого не было. Так они и продвигались по коридору. Примерно половина дверей были открыты, и это ускорило дело. Три двери Гроуфилду пришлось вышибить ногой. В доме не оказалось ни души.Завершив осмотр, Гроуфилд остановился в коридоре и нахмурился.— Должно быть, их меньше, чем я думал, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16