Это точно был чужой, потому что, спустившись около одиннадцати, он попросил меня вызвать такси. Такой высокий военный. Второму джентльмену нужна была квартира адмирала Крейвена, и я поднял его наверх. А другого я как следует не видел. Он пришел, должно быть, примерно в половине одиннадцатого, но поднимался пешком, не на лифте. Я подумал, что это был молодой мистер Маскетт, потому что на нем была такая черная фетровая шляпа, как мистер Маскетт носит с вечерним костюмом, но теперь, когда вы спрашиваете, я бы не удивился, если бы это был вовсе и не он, по той причине, что квартира мистера Маскетта на третьем этаже, а он не такой, чтобы идти пешком, когда есть лифт.
– Вы видели, как он выходил?
– Ну, точно не скажу, – признался привратник.
– А вы уверены, что больше никто чужой не входил в дом прошлой ночью?
– Не скажу, – осторожно ответил Флетчер. – То есть, я не мог бы поклясться в этом.
Было совершенно очевидно, что часть вечера привратник провел, уютно клюя носом у камина. Если бы даже его вынудили признаться в этом, мало что изменилось бы, так что Ханнасайд благоразумно оставил эту тему.
– Кто занимает соседнюю квартиру? – спросил он.
– Мистер Хамфриз, сэр. Я говорил вам о нем. Он был на балу и пришел домой поздно, около половины пятого утра, очень счастливый.
– А на другой стороне лестничной клетки?
– Мистер и миссис Томлинсон живут в третьей квартире, но сейчас они в отъезде, а четвертая не занята.
– А есть ли кто-то в квартире над этой?
– Да, сэр, миссис Маскетт, она тоже поздно пришла. Я говорю поздно: это было в половине первого. Но сомневаюсь, что она бы услышала выстрел. В этих квартирах хорошая звукоизоляция.
– Все равно, я поднимусь к ней, – сказал Ханнасайд. – Вы можете не ждать; я думаю, вам пора домой.
– Да, я уже задержался, – согласился привратник. – Конечно, если что-то нужно, я могу…
– Нет, ничего не нужно, спасибо. Но на вашем месте я не стал бы об этом распространяться.
– Я… ни за что, сэр. Мистер Джексон, наш управляющий, чрезвычайно встревожится, когда услышит об этом.
Ханнасайд промолчал.
– Да, а где управляющий?
– Его не было ночью, – ответил сержант. – Ждем его сегодня утром.
– Понятно. Если Холлиз появится, пока меня не будет, скажи ему, чтобы снял отпечатки пальцев с пистолета и во всех местах, где они могут быть в этой комнате, прихожей и ванной. Я надеюсь скоро вернуться.
Он вышел и оставил сержанта и Джайлза Каррингтона развлекать друг друга до его возвращения. Минут через пять пришел сержант Холлиз, и, наблюдая, как он взялся за работу, Джайлз сказал:
– А, это интересно. Сержант, вы не могли бы заняться телефоном в первую очередь? Мне пришло в голову, что надо бы позвонить в мою контору и сообщить, что у меня есть другие, более важные дела сегодня утром.
– Отнимаем у вас время, да, сэр? – сочувственно сказал Хемингуэй. – Это все рутина. Я бы мог поспорить на пять фунтов, что мы не получим ни единого отпечатка, разве только на той гильзе.
Джайлз только что закончил разговор со старшим Каррингтоном (который, взорвавшись, сказал, что если Джайлз собирается проводить все время, занимаясь делами своих кузенов и кузины, то чем скорее их всех перебьют, тем лучше), когда в комнату вернулся Ханнасайд. Он молча наблюдал за работой Холлиза, потом, глянув на Джайлза, сказал:
– Простите, что я заставляю вас торчать здесь. Я сейчас еду в Челси. Вам нет необходимости ехать, разве что вы сами хотите.
– Поеду посмотреть на честную игру, – сказал Джайлз. – Удалось что-нибудь выяснить у Маскеттов?
– Довольно сомнительно. Одну вещь я установил: человек, которого видел привратник, был не молодой Маскетт. Прошлым вечером он пришел в шесть тридцать и больше никуда не выходил. Примерно в одиннадцать он услышал звук, который принял за прокол шины. Вся беда в том, что это в самом деле мог быть прокол. – Он повернулся к Хемингуэю. – Сержант, оставляю вас здесь, вы знаете, что надо делать. Увидимся в Ярде. Если вы готовы, мистер Каррингтон, пойдемте.
ГЛАВА XIX
В Челси поехали па машине Джайлза Каррингтона. Садясь рядом с ним, суперинтендант бросил быстрый взгляд на его лицо и сказал:
– Боюсь, что для вас это довольно неприятное дело, мистер Каррингтон.
– Да, очень неприятное, – спокойно сказал Джайлз. – И не только для меня. – Он переключил на вторую скорость, а затем на третью. – Конечно, я понимаю, куда вы клоните, но не ждите, что я поверю, будто мои родственники, то есть моя кузина или мой кузен, способны совершить такое хладнокровное убийство.
Суперинтендант промолчал. Потом Джайлз, чуть заметно улыбнувшись, добавил:
– Кроме того, я думаю, вряд ли они не обратили бы внимания на эту гильзу.
– Вы думаете, я отношусь к молодому Верикеру с предубеждением, – сказал Ханнасайд. – Но, откровенно говоря, я очень надеюсь, что вы правы. И тем не менее нельзя игнорировать факты: смерть Роджера Верикера, если считать, что это убийство, значительно сужает круг. Думаю, нет сомнений, что человек, убивший Арнольда, убил также и Роджера. Вы сами сказали: если для первого убийства могло быть несколько мотивов, то для второго – один-единственный. Поэтому, кажется, мы можем, во-первых, отбросить Мезурьера и, во-вторых, Арнольдова шофера, который, признаюсь, никогда не был под большим подозрением. Ни тому, ни другому смерть Роджера ничего не давала. Только один человек имел шанс получить состояние; и вы это знаете так же хорошо, как и я, так что мы можем быть здесь откровенны. Более того, мистер Каррингтон, вы никогда не были уверены в том, что Кеннет Верикер не совершил первого убийства. Вы не исключали такой возможности, я знал это с самого начала. Однако это второе убийство вам просто встало поперек горла. И все же если вы как следует поразмыслите, то поймете, что оно логически, почти неизбежно, вытекает из первого. Допустим, оно не было предусмотрено. Только совершенно закоренелый преступник может запланировать убить двоих людей. Было задумано только одно убийство, но, когда появился Роджер Верикер, оно стало бессмысленным, если не убрать и его. Вы знаете поговорку: лиха беда начало; она применима к этому случаю. Если человек может убить своего сводного брата, чтобы получить его деньги, и это сходит ему с рук, то уже не так тяжело убить и второго. Не могу не признать, сложилось впечатление, что убийце Арнольда абсолютно все сойдет с рук, о чем Кеннет Верикер прекрасно осведомлен.
– Но для этого нужно иметь патологический ум! – отрезал Джайлз.
– Да, конечно.
– Чушь! Этот парень совершенно нормален. Кроме того, если бы он собирался убить Роджера, то не стал бы как дурак проявлять столь открыто свою враждебность.
– Не стал бы? – возразил Ханнасайд очень сухо. – Я думаю, как раз это Кеннет Верикер и стал бы делать. Но не думайте, что я исключил всех других возможных подозреваемых. Вовсе нет, но я свалял бы дурака, если бы не выяснил подробно все, что он делал прошлой ночью.
Они подъехали к перекрестку и остановились у светофора. Только когда машина снова тронулась с места, Джайлз Каррингтон ответил ему с улыбкой:
– Да, вы сваляли дурака; но я ведь уже сказал вам, что собираюсь сам заняться этим делом.
– Ну, если что-нибудь пришло вам в голову, скажите мне, – благодушно попросил Ханнасайд.
– Две возможности пришли мне в голову, но обе настолько дикие, невероятные, что, думаю, я не стану забивать вам голову, – ответил Джайлз. – Одна из них достаточно очевидная, чтобы вы сами могли о ней подумать…
Ханнасайд усмехнулся.
– Спасибо!
– Простите, но я не имел в виду ничего такого. Другая… – он немного помедлил, – другая, насколько я знаю, абсолютно ничем не подтверждается. Посмотрю, смогу ли я что-нибудь найти.
– Это звучит не очень-то многообещающе, – с довольным видом сказал Ханнасайд. – Но, пожалуйста, продолжайте.
Через несколько минут они подъехали к мастерской. Джайлз провел машину немного дальше вдоль гаражей и поднялся вслед за Ханнасайдом к квартире.
Им открыла Мергатройд, с отвращением воскликнув:
– Что, опять? Ну уж точно я не дам вам сейчас беспокоить моих молодых господ. Они завтракают. Доброе утро, мистер Джайлз.
– Завтракают? – удивился Джайлз. – Вы знаете, Мергатройд, сейчас около двенадцати.
– Да, но было почти пять часов, когда мистер Кеннет и мисс Лесли вернулись с этих танцев, – сурово сказала Мергатройд.
– Я сожалею, но суперинтендант Ханнасайд занятый человек. Придется побеспокоить мистера Кеннета.
– Если вы так считаете, сэр… – с неодобрением уступила Мергатройд и отошла в сторону. – Я сомневаюсь, что мисс Лесли соответствующим образом одета, чтобы принимать гостей, но я посмотрю.
– Мисс Лесли? Она здесь?
– О да, она здесь и была всю ночь; а что оставалось делать, когда мистер Кеннет привез ее домой в такой час, – ответила Мергатройд. – Что поделаешь, если она забыла ключи. Чем будить свою хозяйку, разбудила мисс Тони и легла в ее постель. – С этими словами она открыла дверь мастерской и заглянула туда. – Мисс Тони, здесь мистер Джайлз с суперинтендантом. Впустить их или нет?
– О Боже мой, в такой час! – простонал Кеннет. – Скажи, что нас нет дома.
– Нет, не надо. Конечно же, они могут войти, – сказала Антония. – Ты не возражаешь, Лесли? Привет, Джайлз! Доброе утро, суперинтендант. Выпейте кофе!
Завтрак был накрыт на столе у окна. С одного края стола рядом с кофейником сидела Антония, полностью одетая; по одну сторону от нее – Лесли Риверс в кимоно, а по другую – Кеннет в пижаме, фланелевых брюках и старой фланелевой куртке. Кеннет, который выглядел полусонным, угрюмо посмотрел на гостей и сказал:
– Ну, что теперь случилось? Не жалейте нас. Тони, ради Бога, накрой эти отвратительные яйца! Мергатройд, должно быть, сошла с ума. Где ветчина?
– Мы ее съели вчера. Присаживайтесь, суперинтендант! Между прочим, это мисс Риверс. Ты выглядишь довольно мрачным, Джайлз. Что-нибудь случилось?
– Боюсь, нечто очень серьезное, Тони. Роджер мертв – выстрел из пистолета.
На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем Антония судорожно выдохнула:
– Боже!
Кеннет сначала застыл с чашкой в руке, потом обвел всех мрачным взглядом и нарочито медленно выпил кофе. Затем он поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой и спокойно сказал:
– Если без шуток, то это уже чересчур. Без шуток?
– Какие тут шутки, мистер Верикер, – ответил Ханнасайд, наблюдая за ним.
Джайлза, тоже наблюдавшего за Кеннетом, поразило, что тот слишком идеально владеет собой. Была заметна только некоторая напряженность рта и странно пустой взгляд, попеременно останавливающийся то на лице Джайлза, то на лице Ханнасайда. Затем Кеннет взял свою чашку и передал Антонии.
– Еще кофе, пожалуйста, – сказал он. – Как переменчива судьба!
– Похоже, вы не очень-то удивлены, мистер Верикер.
– Мне даже страшно сказать, насколько я удивлен, мой друг суперинтендант. Вы сказали, выстрел из пистолета? Что это значит? Самоубийство?
– Или убийство, – ответил Ханнасайд. Слово, произнесенное вслух, прозвучало угрожающе и заставило Лесли Риверс непроизвольно содрогнуться.
– Давайте считать это самоубийством, – предложил Кеннет. – Это больше похоже на правду.
– Вы полагаете? Почему?
– Очевидное умозаключение. Он убил Арнольда, думал, вы его подозреваете, сдали нервы, и нажал на курок. Вайолет говорила, что он был в нервном возбуждении.
– Она говорила? – вопрос задал Джайлз. – А что заставило ее так думать?
– Я не спросил.
Лесли сказала несколько неестественным тоном:
– Он наверняка был в нервном возбуждении. Я сама так думала.
– Ну, а я не видела никаких признаков этого, – категорично заявила Антония.
Лесли упорно смотрела на нее.
– Да нет же, Тони! У него часто были такие затравленные глаза.
– Это только потому, что он думал, ты готова убить его, – отвечала Антония, которую невозможно было сдержать. – Он говорил тебе… – Она не закончила фразы, залившись ярким румянцем. – О Господи, что же такое я несу? Конечно, это была только шутка! На самом деле он так не думал!
– Конечно, нет, трудно предположить, что он мог так подумать, – тихо произнесла Лесли. – Я не могу сказать, чтобы он мне очень нравился, но у меня не было никакого желания убивать его. Кроме того, у меня есть алиби. – Она повернулась к Ханнасайду и улыбнулась. – Прошлой ночью с четверти восьмого я была с мистером Кеннетом Верикером. Мы поужинали в «Карлтоне» и оттуда поехали в Альберт-Холл, где танцевали до четырех часов утра. Затем мы вернулись обратно сюда.
– Мисс Риверс, вы были весь вечер вместе?
– Да, конечно, – ответила она.
Кеннет быстро перевел взгляд на ее лицо, выражение его глаз трудно было прочесть.
– Вы одни ходили на бал или с компанией? – спросил Ханнасайд.
Джайлзу показалось, что мгновение она колебалась.
– Мы присоединились к компании, – сказала она.
– К большой компании, мисс Риверс?
– Нет, не очень.
– Сколько в ней было человек?
– В общей сложности около двенадцати, – сказал Кеннет. – Мы были в одной ложе.
– И вы, естественно, танцевали также с другими членами компании, не только с мисс Риверс?
– Естественно, – согласился Кеннет.
– Но после каждого танца мы снова встречались в ложе, – вмешалась Лесли. – Не думаю, что мы теряли друг друга из виду больше чем на пять минут, правда, Кеннет?
– Да, – медленно сказал Кеннет. – Наверное, да.
С замиранием сердца Джайлз подумал, что он лжет и делает это неумело.
– Мистер Верикер, вы не покидали Альберт-Холл во время танцев?
– Нет.
Последовало молчание. Ханнасайд сунул руку в карман и достал пенковую трубку.
– Вы видели это когда-нибудь раньше? – спросил он.
– Много раз. Это моя трубка.
– Мистер Верикер, я нашел ее на камине в квартире вашего сводного брата.
– Правда? – спросил Кеннет. – Должно быть, я забыл ее там.
– Когда?
– Два или три дня тому назад. Я у него ужинал.
– Вы не спохватились, что ее нет?
– Нет, – безразлично сказал Кеннет. – Я не всегда курю одну и ту же трубку.
– Но пенковой трубкой обычно дорожат, – сказал Ханнасайд. – Вы знаете, я тоже курю трубку.
– Может вы и курите трубку, но вы не Верикер, – парировал Кеннет, и в его глазах мелькнула тень обычного озорства. Он отодвинул тарелку и поставил локти на стол. – А теперь я могу задать несколько вопросов?
– Одну минутку, мистер Верикер. Прежде я хочу, чтобы вы назвали имена остальных членов компании, в которой вы были прошлой ночью.
– Вам предстоит тяжелый день, – заметил Кеннет. – Лесли, кто был в нашей компании?
– Ну, во-первых, Херншоу, – задумчиво начала перечислять Лесли.
– Их двое, дорогая, мистер и миссис Джералд Херншоу, Холтинги, Крэнли… Это будет милая прогулочка, суперинтендант.
– И Томми Дру, – продолжала Лесли.
– Достопочтенный Томас Дру Олбани. Ну с этим вам будет просто, правда, он был заметно навеселе после одиннадцати, так что от него может не быть никакого прока.
– И еще какая-то пара по фамилии Уэстли. Я не знаю, где они живут.
– Это те паразиты, которые пришли с Артуром и Паулой? – заинтересовался Кеннет. – Я с ней танцевал. Они живут где-то на Путин-хилл и выращивают шпицев.
– Ну, это ты выдумал, – с укором сказала Тони.
– Да нет же. Эта Уэстли сказала, что ее сука Пэнси из Полтмора принесла трех первенцев в Ричмонде.
– Тогда, может быть, Полтмор – это название ее дома, – сказала Антония. – Я думаю, Пэнси – совершенно отвратительное имя для собаки.
Тут вмешался Джайлз:
– Будет гораздо быстрее, если мисс Лесли скажет суперинтенданту Ханнасайду все, что ему нужно, а вы оба помолчите.
– Да, не забудь эту рыжеволосую девку, – сказал Кеннет, вставая и направляясь к камину. – Она пришла с Томми и, кажется, жалела об этом.
Он выбрал трубку на каминной полке и стал наполнять ее табаком из глиняного кувшина. Пока он ее зажег, Лесли подошла уже к концу своего списка, а суперинтендант записывал в блокнот последнюю фамилию. Некоторое время Кеннет попыхивал своей трубкой, затем сказал:
– А теперь, если вы не возражаете, ответьте мне, когда мой сводный брат застрелился?
– Ваш сводный брат, мистер Верикер, был застрелен прошлой ночью, возможно, до полуночи, но у меня еще нет определенной информации по этому вопросу.
– А каким оружием?
– Это был автоматический пистолет «кольт-32». Кеннет поднял брови:
– Действительно он? Где твоя пушка, Тони?
Вид у Антонии был испуганный. Заметив в глазах Джайлза неодобрение, она отрывисто заговорила:
– К чему ты клонишь? Я не стреляла в Роджера!
– Никто и не говорит, что ты это сделала, дитя мое. Где твой пистолет?
– В левом верхнем ящике моего секретера. Кеннет направился к секретеру.
– Готов поспорить, его там нет.
– Ну, на этот раз ты проспоришь, – парировала Антония. – Я точно знаю, что он там, потому что вынимала и смазывала в тот день, когда мы проводили здесь весеннюю уборку.
Кеннет открыл ящик и перевернул бумаги, которые в нем лежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Вы видели, как он выходил?
– Ну, точно не скажу, – признался привратник.
– А вы уверены, что больше никто чужой не входил в дом прошлой ночью?
– Не скажу, – осторожно ответил Флетчер. – То есть, я не мог бы поклясться в этом.
Было совершенно очевидно, что часть вечера привратник провел, уютно клюя носом у камина. Если бы даже его вынудили признаться в этом, мало что изменилось бы, так что Ханнасайд благоразумно оставил эту тему.
– Кто занимает соседнюю квартиру? – спросил он.
– Мистер Хамфриз, сэр. Я говорил вам о нем. Он был на балу и пришел домой поздно, около половины пятого утра, очень счастливый.
– А на другой стороне лестничной клетки?
– Мистер и миссис Томлинсон живут в третьей квартире, но сейчас они в отъезде, а четвертая не занята.
– А есть ли кто-то в квартире над этой?
– Да, сэр, миссис Маскетт, она тоже поздно пришла. Я говорю поздно: это было в половине первого. Но сомневаюсь, что она бы услышала выстрел. В этих квартирах хорошая звукоизоляция.
– Все равно, я поднимусь к ней, – сказал Ханнасайд. – Вы можете не ждать; я думаю, вам пора домой.
– Да, я уже задержался, – согласился привратник. – Конечно, если что-то нужно, я могу…
– Нет, ничего не нужно, спасибо. Но на вашем месте я не стал бы об этом распространяться.
– Я… ни за что, сэр. Мистер Джексон, наш управляющий, чрезвычайно встревожится, когда услышит об этом.
Ханнасайд промолчал.
– Да, а где управляющий?
– Его не было ночью, – ответил сержант. – Ждем его сегодня утром.
– Понятно. Если Холлиз появится, пока меня не будет, скажи ему, чтобы снял отпечатки пальцев с пистолета и во всех местах, где они могут быть в этой комнате, прихожей и ванной. Я надеюсь скоро вернуться.
Он вышел и оставил сержанта и Джайлза Каррингтона развлекать друг друга до его возвращения. Минут через пять пришел сержант Холлиз, и, наблюдая, как он взялся за работу, Джайлз сказал:
– А, это интересно. Сержант, вы не могли бы заняться телефоном в первую очередь? Мне пришло в голову, что надо бы позвонить в мою контору и сообщить, что у меня есть другие, более важные дела сегодня утром.
– Отнимаем у вас время, да, сэр? – сочувственно сказал Хемингуэй. – Это все рутина. Я бы мог поспорить на пять фунтов, что мы не получим ни единого отпечатка, разве только на той гильзе.
Джайлз только что закончил разговор со старшим Каррингтоном (который, взорвавшись, сказал, что если Джайлз собирается проводить все время, занимаясь делами своих кузенов и кузины, то чем скорее их всех перебьют, тем лучше), когда в комнату вернулся Ханнасайд. Он молча наблюдал за работой Холлиза, потом, глянув на Джайлза, сказал:
– Простите, что я заставляю вас торчать здесь. Я сейчас еду в Челси. Вам нет необходимости ехать, разве что вы сами хотите.
– Поеду посмотреть на честную игру, – сказал Джайлз. – Удалось что-нибудь выяснить у Маскеттов?
– Довольно сомнительно. Одну вещь я установил: человек, которого видел привратник, был не молодой Маскетт. Прошлым вечером он пришел в шесть тридцать и больше никуда не выходил. Примерно в одиннадцать он услышал звук, который принял за прокол шины. Вся беда в том, что это в самом деле мог быть прокол. – Он повернулся к Хемингуэю. – Сержант, оставляю вас здесь, вы знаете, что надо делать. Увидимся в Ярде. Если вы готовы, мистер Каррингтон, пойдемте.
ГЛАВА XIX
В Челси поехали па машине Джайлза Каррингтона. Садясь рядом с ним, суперинтендант бросил быстрый взгляд на его лицо и сказал:
– Боюсь, что для вас это довольно неприятное дело, мистер Каррингтон.
– Да, очень неприятное, – спокойно сказал Джайлз. – И не только для меня. – Он переключил на вторую скорость, а затем на третью. – Конечно, я понимаю, куда вы клоните, но не ждите, что я поверю, будто мои родственники, то есть моя кузина или мой кузен, способны совершить такое хладнокровное убийство.
Суперинтендант промолчал. Потом Джайлз, чуть заметно улыбнувшись, добавил:
– Кроме того, я думаю, вряд ли они не обратили бы внимания на эту гильзу.
– Вы думаете, я отношусь к молодому Верикеру с предубеждением, – сказал Ханнасайд. – Но, откровенно говоря, я очень надеюсь, что вы правы. И тем не менее нельзя игнорировать факты: смерть Роджера Верикера, если считать, что это убийство, значительно сужает круг. Думаю, нет сомнений, что человек, убивший Арнольда, убил также и Роджера. Вы сами сказали: если для первого убийства могло быть несколько мотивов, то для второго – один-единственный. Поэтому, кажется, мы можем, во-первых, отбросить Мезурьера и, во-вторых, Арнольдова шофера, который, признаюсь, никогда не был под большим подозрением. Ни тому, ни другому смерть Роджера ничего не давала. Только один человек имел шанс получить состояние; и вы это знаете так же хорошо, как и я, так что мы можем быть здесь откровенны. Более того, мистер Каррингтон, вы никогда не были уверены в том, что Кеннет Верикер не совершил первого убийства. Вы не исключали такой возможности, я знал это с самого начала. Однако это второе убийство вам просто встало поперек горла. И все же если вы как следует поразмыслите, то поймете, что оно логически, почти неизбежно, вытекает из первого. Допустим, оно не было предусмотрено. Только совершенно закоренелый преступник может запланировать убить двоих людей. Было задумано только одно убийство, но, когда появился Роджер Верикер, оно стало бессмысленным, если не убрать и его. Вы знаете поговорку: лиха беда начало; она применима к этому случаю. Если человек может убить своего сводного брата, чтобы получить его деньги, и это сходит ему с рук, то уже не так тяжело убить и второго. Не могу не признать, сложилось впечатление, что убийце Арнольда абсолютно все сойдет с рук, о чем Кеннет Верикер прекрасно осведомлен.
– Но для этого нужно иметь патологический ум! – отрезал Джайлз.
– Да, конечно.
– Чушь! Этот парень совершенно нормален. Кроме того, если бы он собирался убить Роджера, то не стал бы как дурак проявлять столь открыто свою враждебность.
– Не стал бы? – возразил Ханнасайд очень сухо. – Я думаю, как раз это Кеннет Верикер и стал бы делать. Но не думайте, что я исключил всех других возможных подозреваемых. Вовсе нет, но я свалял бы дурака, если бы не выяснил подробно все, что он делал прошлой ночью.
Они подъехали к перекрестку и остановились у светофора. Только когда машина снова тронулась с места, Джайлз Каррингтон ответил ему с улыбкой:
– Да, вы сваляли дурака; но я ведь уже сказал вам, что собираюсь сам заняться этим делом.
– Ну, если что-нибудь пришло вам в голову, скажите мне, – благодушно попросил Ханнасайд.
– Две возможности пришли мне в голову, но обе настолько дикие, невероятные, что, думаю, я не стану забивать вам голову, – ответил Джайлз. – Одна из них достаточно очевидная, чтобы вы сами могли о ней подумать…
Ханнасайд усмехнулся.
– Спасибо!
– Простите, но я не имел в виду ничего такого. Другая… – он немного помедлил, – другая, насколько я знаю, абсолютно ничем не подтверждается. Посмотрю, смогу ли я что-нибудь найти.
– Это звучит не очень-то многообещающе, – с довольным видом сказал Ханнасайд. – Но, пожалуйста, продолжайте.
Через несколько минут они подъехали к мастерской. Джайлз провел машину немного дальше вдоль гаражей и поднялся вслед за Ханнасайдом к квартире.
Им открыла Мергатройд, с отвращением воскликнув:
– Что, опять? Ну уж точно я не дам вам сейчас беспокоить моих молодых господ. Они завтракают. Доброе утро, мистер Джайлз.
– Завтракают? – удивился Джайлз. – Вы знаете, Мергатройд, сейчас около двенадцати.
– Да, но было почти пять часов, когда мистер Кеннет и мисс Лесли вернулись с этих танцев, – сурово сказала Мергатройд.
– Я сожалею, но суперинтендант Ханнасайд занятый человек. Придется побеспокоить мистера Кеннета.
– Если вы так считаете, сэр… – с неодобрением уступила Мергатройд и отошла в сторону. – Я сомневаюсь, что мисс Лесли соответствующим образом одета, чтобы принимать гостей, но я посмотрю.
– Мисс Лесли? Она здесь?
– О да, она здесь и была всю ночь; а что оставалось делать, когда мистер Кеннет привез ее домой в такой час, – ответила Мергатройд. – Что поделаешь, если она забыла ключи. Чем будить свою хозяйку, разбудила мисс Тони и легла в ее постель. – С этими словами она открыла дверь мастерской и заглянула туда. – Мисс Тони, здесь мистер Джайлз с суперинтендантом. Впустить их или нет?
– О Боже мой, в такой час! – простонал Кеннет. – Скажи, что нас нет дома.
– Нет, не надо. Конечно же, они могут войти, – сказала Антония. – Ты не возражаешь, Лесли? Привет, Джайлз! Доброе утро, суперинтендант. Выпейте кофе!
Завтрак был накрыт на столе у окна. С одного края стола рядом с кофейником сидела Антония, полностью одетая; по одну сторону от нее – Лесли Риверс в кимоно, а по другую – Кеннет в пижаме, фланелевых брюках и старой фланелевой куртке. Кеннет, который выглядел полусонным, угрюмо посмотрел на гостей и сказал:
– Ну, что теперь случилось? Не жалейте нас. Тони, ради Бога, накрой эти отвратительные яйца! Мергатройд, должно быть, сошла с ума. Где ветчина?
– Мы ее съели вчера. Присаживайтесь, суперинтендант! Между прочим, это мисс Риверс. Ты выглядишь довольно мрачным, Джайлз. Что-нибудь случилось?
– Боюсь, нечто очень серьезное, Тони. Роджер мертв – выстрел из пистолета.
На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем Антония судорожно выдохнула:
– Боже!
Кеннет сначала застыл с чашкой в руке, потом обвел всех мрачным взглядом и нарочито медленно выпил кофе. Затем он поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой и спокойно сказал:
– Если без шуток, то это уже чересчур. Без шуток?
– Какие тут шутки, мистер Верикер, – ответил Ханнасайд, наблюдая за ним.
Джайлза, тоже наблюдавшего за Кеннетом, поразило, что тот слишком идеально владеет собой. Была заметна только некоторая напряженность рта и странно пустой взгляд, попеременно останавливающийся то на лице Джайлза, то на лице Ханнасайда. Затем Кеннет взял свою чашку и передал Антонии.
– Еще кофе, пожалуйста, – сказал он. – Как переменчива судьба!
– Похоже, вы не очень-то удивлены, мистер Верикер.
– Мне даже страшно сказать, насколько я удивлен, мой друг суперинтендант. Вы сказали, выстрел из пистолета? Что это значит? Самоубийство?
– Или убийство, – ответил Ханнасайд. Слово, произнесенное вслух, прозвучало угрожающе и заставило Лесли Риверс непроизвольно содрогнуться.
– Давайте считать это самоубийством, – предложил Кеннет. – Это больше похоже на правду.
– Вы полагаете? Почему?
– Очевидное умозаключение. Он убил Арнольда, думал, вы его подозреваете, сдали нервы, и нажал на курок. Вайолет говорила, что он был в нервном возбуждении.
– Она говорила? – вопрос задал Джайлз. – А что заставило ее так думать?
– Я не спросил.
Лесли сказала несколько неестественным тоном:
– Он наверняка был в нервном возбуждении. Я сама так думала.
– Ну, а я не видела никаких признаков этого, – категорично заявила Антония.
Лесли упорно смотрела на нее.
– Да нет же, Тони! У него часто были такие затравленные глаза.
– Это только потому, что он думал, ты готова убить его, – отвечала Антония, которую невозможно было сдержать. – Он говорил тебе… – Она не закончила фразы, залившись ярким румянцем. – О Господи, что же такое я несу? Конечно, это была только шутка! На самом деле он так не думал!
– Конечно, нет, трудно предположить, что он мог так подумать, – тихо произнесла Лесли. – Я не могу сказать, чтобы он мне очень нравился, но у меня не было никакого желания убивать его. Кроме того, у меня есть алиби. – Она повернулась к Ханнасайду и улыбнулась. – Прошлой ночью с четверти восьмого я была с мистером Кеннетом Верикером. Мы поужинали в «Карлтоне» и оттуда поехали в Альберт-Холл, где танцевали до четырех часов утра. Затем мы вернулись обратно сюда.
– Мисс Риверс, вы были весь вечер вместе?
– Да, конечно, – ответила она.
Кеннет быстро перевел взгляд на ее лицо, выражение его глаз трудно было прочесть.
– Вы одни ходили на бал или с компанией? – спросил Ханнасайд.
Джайлзу показалось, что мгновение она колебалась.
– Мы присоединились к компании, – сказала она.
– К большой компании, мисс Риверс?
– Нет, не очень.
– Сколько в ней было человек?
– В общей сложности около двенадцати, – сказал Кеннет. – Мы были в одной ложе.
– И вы, естественно, танцевали также с другими членами компании, не только с мисс Риверс?
– Естественно, – согласился Кеннет.
– Но после каждого танца мы снова встречались в ложе, – вмешалась Лесли. – Не думаю, что мы теряли друг друга из виду больше чем на пять минут, правда, Кеннет?
– Да, – медленно сказал Кеннет. – Наверное, да.
С замиранием сердца Джайлз подумал, что он лжет и делает это неумело.
– Мистер Верикер, вы не покидали Альберт-Холл во время танцев?
– Нет.
Последовало молчание. Ханнасайд сунул руку в карман и достал пенковую трубку.
– Вы видели это когда-нибудь раньше? – спросил он.
– Много раз. Это моя трубка.
– Мистер Верикер, я нашел ее на камине в квартире вашего сводного брата.
– Правда? – спросил Кеннет. – Должно быть, я забыл ее там.
– Когда?
– Два или три дня тому назад. Я у него ужинал.
– Вы не спохватились, что ее нет?
– Нет, – безразлично сказал Кеннет. – Я не всегда курю одну и ту же трубку.
– Но пенковой трубкой обычно дорожат, – сказал Ханнасайд. – Вы знаете, я тоже курю трубку.
– Может вы и курите трубку, но вы не Верикер, – парировал Кеннет, и в его глазах мелькнула тень обычного озорства. Он отодвинул тарелку и поставил локти на стол. – А теперь я могу задать несколько вопросов?
– Одну минутку, мистер Верикер. Прежде я хочу, чтобы вы назвали имена остальных членов компании, в которой вы были прошлой ночью.
– Вам предстоит тяжелый день, – заметил Кеннет. – Лесли, кто был в нашей компании?
– Ну, во-первых, Херншоу, – задумчиво начала перечислять Лесли.
– Их двое, дорогая, мистер и миссис Джералд Херншоу, Холтинги, Крэнли… Это будет милая прогулочка, суперинтендант.
– И Томми Дру, – продолжала Лесли.
– Достопочтенный Томас Дру Олбани. Ну с этим вам будет просто, правда, он был заметно навеселе после одиннадцати, так что от него может не быть никакого прока.
– И еще какая-то пара по фамилии Уэстли. Я не знаю, где они живут.
– Это те паразиты, которые пришли с Артуром и Паулой? – заинтересовался Кеннет. – Я с ней танцевал. Они живут где-то на Путин-хилл и выращивают шпицев.
– Ну, это ты выдумал, – с укором сказала Тони.
– Да нет же. Эта Уэстли сказала, что ее сука Пэнси из Полтмора принесла трех первенцев в Ричмонде.
– Тогда, может быть, Полтмор – это название ее дома, – сказала Антония. – Я думаю, Пэнси – совершенно отвратительное имя для собаки.
Тут вмешался Джайлз:
– Будет гораздо быстрее, если мисс Лесли скажет суперинтенданту Ханнасайду все, что ему нужно, а вы оба помолчите.
– Да, не забудь эту рыжеволосую девку, – сказал Кеннет, вставая и направляясь к камину. – Она пришла с Томми и, кажется, жалела об этом.
Он выбрал трубку на каминной полке и стал наполнять ее табаком из глиняного кувшина. Пока он ее зажег, Лесли подошла уже к концу своего списка, а суперинтендант записывал в блокнот последнюю фамилию. Некоторое время Кеннет попыхивал своей трубкой, затем сказал:
– А теперь, если вы не возражаете, ответьте мне, когда мой сводный брат застрелился?
– Ваш сводный брат, мистер Верикер, был застрелен прошлой ночью, возможно, до полуночи, но у меня еще нет определенной информации по этому вопросу.
– А каким оружием?
– Это был автоматический пистолет «кольт-32». Кеннет поднял брови:
– Действительно он? Где твоя пушка, Тони?
Вид у Антонии был испуганный. Заметив в глазах Джайлза неодобрение, она отрывисто заговорила:
– К чему ты клонишь? Я не стреляла в Роджера!
– Никто и не говорит, что ты это сделала, дитя мое. Где твой пистолет?
– В левом верхнем ящике моего секретера. Кеннет направился к секретеру.
– Готов поспорить, его там нет.
– Ну, на этот раз ты проспоришь, – парировала Антония. – Я точно знаю, что он там, потому что вынимала и смазывала в тот день, когда мы проводили здесь весеннюю уборку.
Кеннет открыл ящик и перевернул бумаги, которые в нем лежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26