Буду иметь это в виду и постараюсь держаться почтовых трактов, – пообещал виконт.
Стеббинс фыркнул, но не стал продолжать. Десфорд не нашел путеводителя по Хэрроугейту в лавке Хатчарда, но взамен ему предложили маленький толстый томик, гордо именовавшийся «Путеводителем по всем лечебным водам и ваннам» и содержавший исполненные с большим вкусом пейзажи, бесчисленные карты, городские планы и маршруты. Виконт надеялся скрасить вечер, листая главу, посвященную Хэрроугейту, и найти в ней список гостиниц, отелей и сдаваемых внаем апартаментов. Но ни Нижний, ни Верхний Хэрроугейт не удостоились такой чести. Оставалось предположить, что ничего похожего на приличную гостиницу в этих краях не найти; по мере того как виконт читал описание Хэрроугейта, дополняя его воспоминаниями своего отца, в нем крепло желание не иметь никакого дела с этим отдаленным уголком Англии. Угнетающе подействовал на него уже первый раздел, где говорилось, что Хэрроугейту принадлежит первое место – не по разнообразию развлечений и не по красоте природы, а по количеству посетивших его больных… Видимо, чувствуя, что слишком сурово обошелся с этим курортом, автор путеводителя описал Верхний Хэрроугейт как исключительно приятное и перспективное место для уединения. Но в следующем абзаце и Верхний, и Нижний Хэрроугейт были названы «меланхолическими краями», так что виконт заключил, что путешествие его мало развлечет. Пролистав страницы, описывающие исключительные свойства ключей, и бегло просмотрев разделы «Местные жители» и «Удобства», виконт не испытал ни малейшего интереса, но почувствовал, как у него волосы на голове становятся дыбом, когда прочитал, что одним из достоинств Хэрроугейта считается отсутствие развлечений, заставляющее отдыхающих устраивать «нечто вроде семейных вечеринок». Чуть позже он весело хмыкнул, читая, что соседство леди и джентльменов на скамейках исключает любые проявления грубости и неделикатности; а когда, на следующей странице, он прочитал, что одно из преимуществ свободного общения с дамами – достигаемая воздержанность, которую автор не без ехидства назвал «ни в малой степени» не связанной с водами, он так хохотал, что не сразу смог продолжить свое занятие. Виконт еще немного полистал путеводитель, так ничего и не выяснив о помещениях, сдающихся внаем, зато узнал, что в Хэрроугейте имеются местная Ассамблея Гостей и главный церемониймейстер, который распоряжается на местных балах, театр, две библиотеки, бильярдная и утренняя гостиная в одном из зданий под названием «Променад»; это позволяло надеяться, что он без особых трудностей установит, где устроился лорд Неттлкумб.
И все же виконт никак не мог понять, отчего лорд Неттлкумб, живущий отшельником и годами избегавший всякого общества, внезапно решил провести лето там, где, по словам автора путеводителя, во всех гостиницах трапезы за длинными столами сопровождались «общей беседой» и где «оба пола учились быть взаимно приятными». Возможно, старого скупердяя привлекли умеренные цены? Но это преимущество наверняка уничтожалось большими дорожными расходами. Виконт, прихватив свечу с собой в постель, пытался угадать, как ехал на север лорд Неттлкумб: дилижансом? Поразмыслив, он отбросил это предположение, решив, что даже Неттлкумб не способен быть таким скрягой. Он мог поехать почтовой каретой – это все равно дешевле, чем нанимать экипаж, особенно если купить всего два места. Конечно, Неттлкумб не стал бы путешествовать с такой пышностью, как лорд Рокстон, но немыслимо было представить, что в такую длительную поездку он не прихватил хотя бы камердинера! Мысль о торжественном въезде лорда Рокстона в Хэрроугейт и его спешном отбытии снова развеселила виконта. Он взял себе на заметку при случае поинтересоваться мнением Бедного Старого Папочки о Хэрроугейте.
Тэйн, его собственный, отлично вышколенный камердинер, не моргнув глазом выслушал новость о предстоящем путешествии на непритязательный курорт в Йоркшире. А когда Десфорд приказал сложить все самое необходимое в один чемодан, он сказал только:
– Конечно, милорд. Сколько дней ваша светлость собирается провести в Хэрроугейте?
– О, не больше двух-трех! – ответил Десфорд. – Я не собираюсь ни на какие приемы, так что не укладывай вечерний костюм.
– В таком случае, одного чемодана будет вполне достаточно, – невозмутимо заключил Тэйн. – Дорожный несессер положим в экипаж, а городские костюмы вашей светлости я укладывать не стану. Думаю, их было бы странно носить в таком месте.
Это было все, что он нашел нужным сказать о предстоящей экспедиции, и Десфорду, который уже много лет привык полагаться на его компетентность, не пришло в голову спросить, достаточно ли тот уложил воротничков и галстуков и придумал ли место для верхней одежды.
В свою очередь, Тэйн не выказал ни малейшего удивления спешным отправлением и ни словом, ни взглядом не выдал, что осведомлен о причинах такой спешки, хотя виконт недавно собирался на скачки в Ньюмаркет. Тэйн еще не видел мисс Стин, но уже знал об обстоятельствах ее знакомства с виконтом благодаря дружеским отношениям с обоими Олдэмами. Не проявляя вульгарного любопытства, не подобающего человеку его положения, он выудил у миссис Олдэм как скудные сведения о мимолетной гостье, так и ее предположения о развитии этого приключения. Сам он удерживался от всяких суждений, хотя и считал, что знает своего господина куда лучше других и уже не раз видел его влюбленным по уши. Тем более он не стал вступать в обсуждение этого вопроса со Стеббинсом – но не потому, что считал недостойным «джентльмена при джентльмене» сплетничать с грумом, просто они со Стеббинсом отчаянно ревновали хозяина друг к другу.
Прежде чем отправиться в кровать, виконт написал короткое письмо мисс Силвердейл, извещая ее, что едет в Хэрроугейт, где, по его сведениям, находится Неттлкумб, и надеется вернуться не позже чем через неделю, чтобы немедленно примчаться в Инглхерст с сообщением, что его миссия одержала победу или потерпела поражение, чтобы в этом случае обсудить, что делать дальше с несчастным ребенком. «Я чувствовал бы себя ужасным подлецом, свалив на тебя это бремя, мой лучший друг, если б не надеялся, что она понравится тебе».
Это послание он вручил Олдэму следующим утром, приказав отослать срочной почтой в Инглхерст. Потом он сел в карету и отправился в долгое путешествие в Йоркшир.
Глава 9
Виконт продвигался вперед без всяких задержек и мог бы приехать в Хэрроугейт к концу второго дня своего путешествия, если бы не подумал, что неразумно в разгар сезона появляться на курорте, не позаботившись о ночлеге. Глупо было бы начинать искать гостиницу поздно вечером, поэтому Десфорд остановился в Лидсе в «Кингз армс». До цели оставалось всего двадцать миль. Десфорд был исключительно крепким молодым человеком и большую часть своего времени посвящал самым энергичным занятиям спортом, но два долгих скучных дня в карете утомили его. Карета виконта предназначалась для быстрой езды и за счет легкости конструкции могла развивать большую скорость, но мало сглаживала для седока неровности ландшафта. К полудню второго дня пути милорд лениво заметил, что охотно поменялся бы местами с каким-нибудь почтальоном. Шокированный Тэйн, не веря своим ушам, переспросил:
– Поменялись местами с почтальоном, милорд?..
– Да, потому что они хоть чем-то заняты. Хотя, конечно, мне бы не понравилось таскать тяжелые кованые сапоги, – задумчиво добавил он.
– Пожалуй, – негодующе фыркнул Тэйн. – Неслыханное дело для джентльмена!..
– И такое утомительное, правда? – лениво заметил Десфорд.
– Мне не приходилось испытать это на себе, милорд, так что не могу судить, – довольно холодно ответил Тэйн.
– Мне следовало бы спросить кого-нибудь из своих посыльных, – продолжал дразнить его Десфорд.
Но Тэйн, не желая быть объектом дальнейших насмешек, коротко ответил:
– Конечно, милорд.
Десфорду оставалось только пожалеть, что позади сидит не Стеббинс. Тот наверняка с удовольствием включился бы в перепалку, украсив ее парой анекдотов, ярко иллюстрирующих достоинства и недостатки службы по почтовому ведомству.
Но его сожаление улетучилось, как только Десфорд вспомнил беспримерные достоинства Тэйна, проявляющиеся с того момента, как его господин расстается с экипажем. Любая почтовая станция, которой ее светлость оказал бы честь своим посещением, преображалась совершенно загадочным образом. Самая непритязательная комната превращалась в уютную спальню, в которой появлялось мягкое ложе, манящее ко сну; находилось место для верхней одежды; появлялись удобства, которых Десфорд никогда в жизни не догадался бы потребовать, не говоря уж о том, чтобы устроить их самостоятельно; находилась возможность разгладить складки на одежде, освежить воротничок и шейный платок; и прислуга подавала горячую воду по первому требованию милорда, без малейшего промедления. Стеббинс гораздо более забавный компаньон в дороге, но ему недоступны таланты Тэйна, признал в душе милорд, когда камердинер вечером задернул полог кровати, и сонно пробормотал:
– Благодарю тебя! Надеюсь, ты сумеешь устроиться хотя бы наполовину так удобно!
На следующий день виконт добрался до Хэрроугейта сразу же после полудня; хотя он собирался отправиться в путь в восемь утра, Тэйн разбудил его часом позже этого времени, заявив лицемерно, с затаенной уверенностью в своей правоте, что неправильно истолковал указания милорда. Он не стал говорить, что в шесть утра, согласно полученным указаниям, тихонько проскользнул в комнату: виконт спал таким сладким сном, что Тэйн пожалел будить его. Он предположил, исходя из собственного опыта, что первую половину ночи виконт провел под угнетающим впечатлением дорожной тряски и смог заснуть очень поздно, уже в полном изнеможении. Догадка эта была совершенно верна, Десфорд все еще чувствовал себя сонным и вялым, и извинения камердинера были приняты снисходительно, с длинным зевком и скептическим взглядом, сопровожденными невнятным бормотанием.
Оживший после отличного завтрака, Десфорд стряхнул с себя сонное оцепенение и двинулся в путь. Это был чудесный солнечный день, и дующий с болот ветерок приятно освежал путешественников. При таких благоприятных условиях Хэрроугейт встретил их во всем блеске, так что виконт подумал, что неизвестный автор путеводителя питал личную неприязнь к этому чудесному краю. Часть города, лежавшая в низине, не понравилась виконту, но находившийся милей выше Верхний Хэрроугейт был очарователен, как, сквозь зубы, признавал путеводитель. В ясный день – а день был исключительно ясный – в отдалении виднелся Йоркминстер, у подножия которого лежали Хэмблтонские холмы, а на западе синели Крэйвенские горы. Кроме ипподрома, театра и главного источника, в Верхнем Хэрроугейте имелся большой парк, являвшийся одним из его главных достоинств, вокруг которого располагались три лучшие гостиницы, много магазинов и нечто, напоминавшее с виду фешенебельную библиотеку.
– Смотри-ка! – искренне восхитился Десфорд, когда они подъехали к «Дракону». – Мне это место вовсе не кажется кошмарным, а ты как считаешь, Тэйн?
– Ваша светлость не видел его при дурной погоде, – трезво заметил Тэйн. – Не хотел бы я оказаться здесь в плохой день, когда прекрасный вид скрывает туман.
Ни в «Драконе», ни в «Грэнби» свободных комнат не оказалось, но в «Королеве» им повезло: после торопливой, вполголоса перебранки с супругой хозяин гостиницы сказал, что у него имеется как раз одна свободная комната – естественно, самая лучшая, выходящая окнами в парк, – которую он имеет честь предложить его светлости. Он проводил Десфорда наверх посмотреть комнату. Получив одобрительный кивок виконта, он поклонился и поспешил вниз, где, приказав паре посыльных внести багаж джентльмена в номер семь, сообщил разгневанной жене, что если мистер Фритвелл изволит наконец показаться в «Королеве», Джек (родительская надежда) уступит ему свою комнату над конюшней. Возражения супруги он успокоил заявлением, что и не подумает отказать такому щеголю, путешествующему в карете, запряженной четверкой, в сопровождении камердинера, из боязни нанести обиду какому-то старому мистеру Фритвеллу, который больше любит спорить и капризничать, чем платить по счету.
Виконт, конечно, не подозревал, что такому отношению был обязан торжественному выходу на сцену Тэйна, несущего хозяйский дорожный несессер. Решение пожертвовать мистером Фритвеллом хозяин принял без колебаний. Он обладал достаточной сметкой, чтобы с первого взгляда распознать особу самого высокого положения; а второй – весьма пронзительный – взгляд, оценивший покрой сюртука, небрежно повязанный шейный платок и сияющие высокие сапоги, помог убедиться окончательно, что он имеет дело не с каким-нибудь сельским сквайром, а с лондонским щеголем самого высокого полета; но именно торжественный выход Тэйна подготовил его решение. Безвестные дамы и господа, путешествующие без личной прислуги, очень скоро обнаруживают, как трудно добиться необходимых услуг в самых лучших гостиницах Хэрроугейта; камердинеров и горничных хозяева гостиниц не держат, во избежание посягательств на их собственные удобства и покой.
Виконт не нашел нужным назвать хозяину свое имя и титул; но это печальное упущение было немедленно исправлено Тэйном, лучше разбиравшимся в таких тонкостях, чем его господин. Вместо того чтобы подняться по лестнице следом за виконтом, он подождал, пока спустится хозяин, и очень вежливо и подробно познакомил его с требованиями милорда. Когда он дошел до пункта: «Хозяин не должен позволять ни единому чистильщику, ни при каких обстоятельствах, даже пальцем коснуться обуви милорда», – не стоило удивляться, если хозяин вообразил, что принимает пусть не принца, но по крайней мере особу, приближенную ко двору.
В результате применения этой проверенной тактики Тэйн мог с удовлетворением сообщить виконту, что выговорил для него личную столовую, в которую подадут обед. Виконт, стоявший у окна и смотревший на прохожих, рассеянно поинтересовался:
– Ты сумел этого добиться? А я подумал, не стоит об этом хлопотать, ведь я собираюсь пробыть тут не больше двух дней. Но ты, конечно, прав. Знаешь, Тэйн, здесь полно больных! Я еще никогда не видел разом столько людей, хромающих или ковыляющих, опираясь на трости!
– Совершенно верно, милорд! – ответил Тэйн, проворно распаковывавший несессер. – Я своими глазами видел, как трое таких господ вошли в гостиницу, и с ними – пожилая леди, можно сказать наверняка, очень говорливая. Боюсь, если б такая особа вздумала занять милорда рассказом о своих страданиях и полученном лечении, ему едва ли удалось бы сохранить самообладание.
– Тем более, ты абсолютно прав, обеспечив мне отдельную столовую, – со смехом сказал виконт.
Оставив Тэйна разбирать багаж, виконт двинулся на поиски лорда Неттлкумба. Он уже навел справки в «Драконе» и «Грэнби», не получив в ответ ничего, кроме пустых взглядов и недоуменного покачивания головой. Главный источник находился на другой стороне парка, и виконт решил сделать его отправным пунктом своих поисков. Если лорд Неттлкумб приехал в Хэрроугейт ради поправки здоровья, его должны были там знать. Но никто из служителей не слышал о его светлости. Правда, один из них дал виконту более-менее стоящий совет: спросить у Чибисового ключа, второго по популярности источника Хэрроугейта, находившегося в полумиле к западу.
Десфорд с удовольствием прошелся, разминая ноги после стольких часов неподвижности, но приятная прогулка завершилась разочарованием – здесь тоже никто не слышал о лорде Неттлкумбе; на этот раз виконту посоветовали навести справки около Серного ключа в Нижнем Хэрроугейте. Десфорд спросил, как туда добраться, и ему объяснили, что по главной дороге нужно пройти около мили, но путь можно сократить вдвое, если пойти «напрямик». При этом направление было указано весьма туманно, как обычно бывает в подобных случаях, и Десфорд решил прежде продолжить поиски в гостиницах и арендуемых домах Верхнего Хэрроугейта.
Очень скоро выяснилось, что описание Хэрроугейта как двух смыкающихся деревушек было еще одним недобросовестным измышлением автора путеводителя: ни в какой деревне не бывает такого количества гостиниц и постоялых дворов. Но ни в одной из них виконт не настиг свою дичь, и когда часы на церкви пробили шесть – час, когда в самых фешенебельных заведениях Хэрроугейта подают обед, – он поплелся в «Королеву», усталый, голодный и обескураженный целым днем бесплодных поисков.
Входя в гостиницу, Десфорд был озадачен необычайным почтением, с которым его приветствовали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Стеббинс фыркнул, но не стал продолжать. Десфорд не нашел путеводителя по Хэрроугейту в лавке Хатчарда, но взамен ему предложили маленький толстый томик, гордо именовавшийся «Путеводителем по всем лечебным водам и ваннам» и содержавший исполненные с большим вкусом пейзажи, бесчисленные карты, городские планы и маршруты. Виконт надеялся скрасить вечер, листая главу, посвященную Хэрроугейту, и найти в ней список гостиниц, отелей и сдаваемых внаем апартаментов. Но ни Нижний, ни Верхний Хэрроугейт не удостоились такой чести. Оставалось предположить, что ничего похожего на приличную гостиницу в этих краях не найти; по мере того как виконт читал описание Хэрроугейта, дополняя его воспоминаниями своего отца, в нем крепло желание не иметь никакого дела с этим отдаленным уголком Англии. Угнетающе подействовал на него уже первый раздел, где говорилось, что Хэрроугейту принадлежит первое место – не по разнообразию развлечений и не по красоте природы, а по количеству посетивших его больных… Видимо, чувствуя, что слишком сурово обошелся с этим курортом, автор путеводителя описал Верхний Хэрроугейт как исключительно приятное и перспективное место для уединения. Но в следующем абзаце и Верхний, и Нижний Хэрроугейт были названы «меланхолическими краями», так что виконт заключил, что путешествие его мало развлечет. Пролистав страницы, описывающие исключительные свойства ключей, и бегло просмотрев разделы «Местные жители» и «Удобства», виконт не испытал ни малейшего интереса, но почувствовал, как у него волосы на голове становятся дыбом, когда прочитал, что одним из достоинств Хэрроугейта считается отсутствие развлечений, заставляющее отдыхающих устраивать «нечто вроде семейных вечеринок». Чуть позже он весело хмыкнул, читая, что соседство леди и джентльменов на скамейках исключает любые проявления грубости и неделикатности; а когда, на следующей странице, он прочитал, что одно из преимуществ свободного общения с дамами – достигаемая воздержанность, которую автор не без ехидства назвал «ни в малой степени» не связанной с водами, он так хохотал, что не сразу смог продолжить свое занятие. Виконт еще немного полистал путеводитель, так ничего и не выяснив о помещениях, сдающихся внаем, зато узнал, что в Хэрроугейте имеются местная Ассамблея Гостей и главный церемониймейстер, который распоряжается на местных балах, театр, две библиотеки, бильярдная и утренняя гостиная в одном из зданий под названием «Променад»; это позволяло надеяться, что он без особых трудностей установит, где устроился лорд Неттлкумб.
И все же виконт никак не мог понять, отчего лорд Неттлкумб, живущий отшельником и годами избегавший всякого общества, внезапно решил провести лето там, где, по словам автора путеводителя, во всех гостиницах трапезы за длинными столами сопровождались «общей беседой» и где «оба пола учились быть взаимно приятными». Возможно, старого скупердяя привлекли умеренные цены? Но это преимущество наверняка уничтожалось большими дорожными расходами. Виконт, прихватив свечу с собой в постель, пытался угадать, как ехал на север лорд Неттлкумб: дилижансом? Поразмыслив, он отбросил это предположение, решив, что даже Неттлкумб не способен быть таким скрягой. Он мог поехать почтовой каретой – это все равно дешевле, чем нанимать экипаж, особенно если купить всего два места. Конечно, Неттлкумб не стал бы путешествовать с такой пышностью, как лорд Рокстон, но немыслимо было представить, что в такую длительную поездку он не прихватил хотя бы камердинера! Мысль о торжественном въезде лорда Рокстона в Хэрроугейт и его спешном отбытии снова развеселила виконта. Он взял себе на заметку при случае поинтересоваться мнением Бедного Старого Папочки о Хэрроугейте.
Тэйн, его собственный, отлично вышколенный камердинер, не моргнув глазом выслушал новость о предстоящем путешествии на непритязательный курорт в Йоркшире. А когда Десфорд приказал сложить все самое необходимое в один чемодан, он сказал только:
– Конечно, милорд. Сколько дней ваша светлость собирается провести в Хэрроугейте?
– О, не больше двух-трех! – ответил Десфорд. – Я не собираюсь ни на какие приемы, так что не укладывай вечерний костюм.
– В таком случае, одного чемодана будет вполне достаточно, – невозмутимо заключил Тэйн. – Дорожный несессер положим в экипаж, а городские костюмы вашей светлости я укладывать не стану. Думаю, их было бы странно носить в таком месте.
Это было все, что он нашел нужным сказать о предстоящей экспедиции, и Десфорду, который уже много лет привык полагаться на его компетентность, не пришло в голову спросить, достаточно ли тот уложил воротничков и галстуков и придумал ли место для верхней одежды.
В свою очередь, Тэйн не выказал ни малейшего удивления спешным отправлением и ни словом, ни взглядом не выдал, что осведомлен о причинах такой спешки, хотя виконт недавно собирался на скачки в Ньюмаркет. Тэйн еще не видел мисс Стин, но уже знал об обстоятельствах ее знакомства с виконтом благодаря дружеским отношениям с обоими Олдэмами. Не проявляя вульгарного любопытства, не подобающего человеку его положения, он выудил у миссис Олдэм как скудные сведения о мимолетной гостье, так и ее предположения о развитии этого приключения. Сам он удерживался от всяких суждений, хотя и считал, что знает своего господина куда лучше других и уже не раз видел его влюбленным по уши. Тем более он не стал вступать в обсуждение этого вопроса со Стеббинсом – но не потому, что считал недостойным «джентльмена при джентльмене» сплетничать с грумом, просто они со Стеббинсом отчаянно ревновали хозяина друг к другу.
Прежде чем отправиться в кровать, виконт написал короткое письмо мисс Силвердейл, извещая ее, что едет в Хэрроугейт, где, по его сведениям, находится Неттлкумб, и надеется вернуться не позже чем через неделю, чтобы немедленно примчаться в Инглхерст с сообщением, что его миссия одержала победу или потерпела поражение, чтобы в этом случае обсудить, что делать дальше с несчастным ребенком. «Я чувствовал бы себя ужасным подлецом, свалив на тебя это бремя, мой лучший друг, если б не надеялся, что она понравится тебе».
Это послание он вручил Олдэму следующим утром, приказав отослать срочной почтой в Инглхерст. Потом он сел в карету и отправился в долгое путешествие в Йоркшир.
Глава 9
Виконт продвигался вперед без всяких задержек и мог бы приехать в Хэрроугейт к концу второго дня своего путешествия, если бы не подумал, что неразумно в разгар сезона появляться на курорте, не позаботившись о ночлеге. Глупо было бы начинать искать гостиницу поздно вечером, поэтому Десфорд остановился в Лидсе в «Кингз армс». До цели оставалось всего двадцать миль. Десфорд был исключительно крепким молодым человеком и большую часть своего времени посвящал самым энергичным занятиям спортом, но два долгих скучных дня в карете утомили его. Карета виконта предназначалась для быстрой езды и за счет легкости конструкции могла развивать большую скорость, но мало сглаживала для седока неровности ландшафта. К полудню второго дня пути милорд лениво заметил, что охотно поменялся бы местами с каким-нибудь почтальоном. Шокированный Тэйн, не веря своим ушам, переспросил:
– Поменялись местами с почтальоном, милорд?..
– Да, потому что они хоть чем-то заняты. Хотя, конечно, мне бы не понравилось таскать тяжелые кованые сапоги, – задумчиво добавил он.
– Пожалуй, – негодующе фыркнул Тэйн. – Неслыханное дело для джентльмена!..
– И такое утомительное, правда? – лениво заметил Десфорд.
– Мне не приходилось испытать это на себе, милорд, так что не могу судить, – довольно холодно ответил Тэйн.
– Мне следовало бы спросить кого-нибудь из своих посыльных, – продолжал дразнить его Десфорд.
Но Тэйн, не желая быть объектом дальнейших насмешек, коротко ответил:
– Конечно, милорд.
Десфорду оставалось только пожалеть, что позади сидит не Стеббинс. Тот наверняка с удовольствием включился бы в перепалку, украсив ее парой анекдотов, ярко иллюстрирующих достоинства и недостатки службы по почтовому ведомству.
Но его сожаление улетучилось, как только Десфорд вспомнил беспримерные достоинства Тэйна, проявляющиеся с того момента, как его господин расстается с экипажем. Любая почтовая станция, которой ее светлость оказал бы честь своим посещением, преображалась совершенно загадочным образом. Самая непритязательная комната превращалась в уютную спальню, в которой появлялось мягкое ложе, манящее ко сну; находилось место для верхней одежды; появлялись удобства, которых Десфорд никогда в жизни не догадался бы потребовать, не говоря уж о том, чтобы устроить их самостоятельно; находилась возможность разгладить складки на одежде, освежить воротничок и шейный платок; и прислуга подавала горячую воду по первому требованию милорда, без малейшего промедления. Стеббинс гораздо более забавный компаньон в дороге, но ему недоступны таланты Тэйна, признал в душе милорд, когда камердинер вечером задернул полог кровати, и сонно пробормотал:
– Благодарю тебя! Надеюсь, ты сумеешь устроиться хотя бы наполовину так удобно!
На следующий день виконт добрался до Хэрроугейта сразу же после полудня; хотя он собирался отправиться в путь в восемь утра, Тэйн разбудил его часом позже этого времени, заявив лицемерно, с затаенной уверенностью в своей правоте, что неправильно истолковал указания милорда. Он не стал говорить, что в шесть утра, согласно полученным указаниям, тихонько проскользнул в комнату: виконт спал таким сладким сном, что Тэйн пожалел будить его. Он предположил, исходя из собственного опыта, что первую половину ночи виконт провел под угнетающим впечатлением дорожной тряски и смог заснуть очень поздно, уже в полном изнеможении. Догадка эта была совершенно верна, Десфорд все еще чувствовал себя сонным и вялым, и извинения камердинера были приняты снисходительно, с длинным зевком и скептическим взглядом, сопровожденными невнятным бормотанием.
Оживший после отличного завтрака, Десфорд стряхнул с себя сонное оцепенение и двинулся в путь. Это был чудесный солнечный день, и дующий с болот ветерок приятно освежал путешественников. При таких благоприятных условиях Хэрроугейт встретил их во всем блеске, так что виконт подумал, что неизвестный автор путеводителя питал личную неприязнь к этому чудесному краю. Часть города, лежавшая в низине, не понравилась виконту, но находившийся милей выше Верхний Хэрроугейт был очарователен, как, сквозь зубы, признавал путеводитель. В ясный день – а день был исключительно ясный – в отдалении виднелся Йоркминстер, у подножия которого лежали Хэмблтонские холмы, а на западе синели Крэйвенские горы. Кроме ипподрома, театра и главного источника, в Верхнем Хэрроугейте имелся большой парк, являвшийся одним из его главных достоинств, вокруг которого располагались три лучшие гостиницы, много магазинов и нечто, напоминавшее с виду фешенебельную библиотеку.
– Смотри-ка! – искренне восхитился Десфорд, когда они подъехали к «Дракону». – Мне это место вовсе не кажется кошмарным, а ты как считаешь, Тэйн?
– Ваша светлость не видел его при дурной погоде, – трезво заметил Тэйн. – Не хотел бы я оказаться здесь в плохой день, когда прекрасный вид скрывает туман.
Ни в «Драконе», ни в «Грэнби» свободных комнат не оказалось, но в «Королеве» им повезло: после торопливой, вполголоса перебранки с супругой хозяин гостиницы сказал, что у него имеется как раз одна свободная комната – естественно, самая лучшая, выходящая окнами в парк, – которую он имеет честь предложить его светлости. Он проводил Десфорда наверх посмотреть комнату. Получив одобрительный кивок виконта, он поклонился и поспешил вниз, где, приказав паре посыльных внести багаж джентльмена в номер семь, сообщил разгневанной жене, что если мистер Фритвелл изволит наконец показаться в «Королеве», Джек (родительская надежда) уступит ему свою комнату над конюшней. Возражения супруги он успокоил заявлением, что и не подумает отказать такому щеголю, путешествующему в карете, запряженной четверкой, в сопровождении камердинера, из боязни нанести обиду какому-то старому мистеру Фритвеллу, который больше любит спорить и капризничать, чем платить по счету.
Виконт, конечно, не подозревал, что такому отношению был обязан торжественному выходу на сцену Тэйна, несущего хозяйский дорожный несессер. Решение пожертвовать мистером Фритвеллом хозяин принял без колебаний. Он обладал достаточной сметкой, чтобы с первого взгляда распознать особу самого высокого положения; а второй – весьма пронзительный – взгляд, оценивший покрой сюртука, небрежно повязанный шейный платок и сияющие высокие сапоги, помог убедиться окончательно, что он имеет дело не с каким-нибудь сельским сквайром, а с лондонским щеголем самого высокого полета; но именно торжественный выход Тэйна подготовил его решение. Безвестные дамы и господа, путешествующие без личной прислуги, очень скоро обнаруживают, как трудно добиться необходимых услуг в самых лучших гостиницах Хэрроугейта; камердинеров и горничных хозяева гостиниц не держат, во избежание посягательств на их собственные удобства и покой.
Виконт не нашел нужным назвать хозяину свое имя и титул; но это печальное упущение было немедленно исправлено Тэйном, лучше разбиравшимся в таких тонкостях, чем его господин. Вместо того чтобы подняться по лестнице следом за виконтом, он подождал, пока спустится хозяин, и очень вежливо и подробно познакомил его с требованиями милорда. Когда он дошел до пункта: «Хозяин не должен позволять ни единому чистильщику, ни при каких обстоятельствах, даже пальцем коснуться обуви милорда», – не стоило удивляться, если хозяин вообразил, что принимает пусть не принца, но по крайней мере особу, приближенную ко двору.
В результате применения этой проверенной тактики Тэйн мог с удовлетворением сообщить виконту, что выговорил для него личную столовую, в которую подадут обед. Виконт, стоявший у окна и смотревший на прохожих, рассеянно поинтересовался:
– Ты сумел этого добиться? А я подумал, не стоит об этом хлопотать, ведь я собираюсь пробыть тут не больше двух дней. Но ты, конечно, прав. Знаешь, Тэйн, здесь полно больных! Я еще никогда не видел разом столько людей, хромающих или ковыляющих, опираясь на трости!
– Совершенно верно, милорд! – ответил Тэйн, проворно распаковывавший несессер. – Я своими глазами видел, как трое таких господ вошли в гостиницу, и с ними – пожилая леди, можно сказать наверняка, очень говорливая. Боюсь, если б такая особа вздумала занять милорда рассказом о своих страданиях и полученном лечении, ему едва ли удалось бы сохранить самообладание.
– Тем более, ты абсолютно прав, обеспечив мне отдельную столовую, – со смехом сказал виконт.
Оставив Тэйна разбирать багаж, виконт двинулся на поиски лорда Неттлкумба. Он уже навел справки в «Драконе» и «Грэнби», не получив в ответ ничего, кроме пустых взглядов и недоуменного покачивания головой. Главный источник находился на другой стороне парка, и виконт решил сделать его отправным пунктом своих поисков. Если лорд Неттлкумб приехал в Хэрроугейт ради поправки здоровья, его должны были там знать. Но никто из служителей не слышал о его светлости. Правда, один из них дал виконту более-менее стоящий совет: спросить у Чибисового ключа, второго по популярности источника Хэрроугейта, находившегося в полумиле к западу.
Десфорд с удовольствием прошелся, разминая ноги после стольких часов неподвижности, но приятная прогулка завершилась разочарованием – здесь тоже никто не слышал о лорде Неттлкумбе; на этот раз виконту посоветовали навести справки около Серного ключа в Нижнем Хэрроугейте. Десфорд спросил, как туда добраться, и ему объяснили, что по главной дороге нужно пройти около мили, но путь можно сократить вдвое, если пойти «напрямик». При этом направление было указано весьма туманно, как обычно бывает в подобных случаях, и Десфорд решил прежде продолжить поиски в гостиницах и арендуемых домах Верхнего Хэрроугейта.
Очень скоро выяснилось, что описание Хэрроугейта как двух смыкающихся деревушек было еще одним недобросовестным измышлением автора путеводителя: ни в какой деревне не бывает такого количества гостиниц и постоялых дворов. Но ни в одной из них виконт не настиг свою дичь, и когда часы на церкви пробили шесть – час, когда в самых фешенебельных заведениях Хэрроугейта подают обед, – он поплелся в «Королеву», усталый, голодный и обескураженный целым днем бесплодных поисков.
Входя в гостиницу, Десфорд был озадачен необычайным почтением, с которым его приветствовали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27