Зато теперь одна мысль, что я чуть не пошла на mesalliance, заставляет меня содрогаться от ужаса!
– Благодарите Бога, как это делаю я, мадам, что избежали союза, который принес бы несчастье нам обоим. Я покидаю вас. Прощайте. Желаю, чтобы вы нашли себе жениха, способного закрыть глаза на все легкомыслие и тщеславие вашей натуры.
С этим последним «выстрелом» мистер Комин отвесил глубокий поклон и, не оглядываясь, сбежал вниз по лестнице.
Отвергнув предложение лакея вызвать наемный экипаж, он вышел из особняка Сент-Виров и быстро пошел по улице в направлении своего временного жилья. Но не пройдя и половины расстояния, остановился и свернул на узкую улицу, которая вскоре вывела его на большую площадь. И во второй раз за сегодняшний вечер мистер Комин очутился перед особняком мадам де Шарбон.
Лакей, открывший дверь мистеру Комину, всего лишь двадцать минут назад выпустил из нее маркиза Вайдела и, несмотря на всю свою вышколенность, не смог скрыть своего удивления. На вопрос мистера Комина, не легла ли еще спать мисс Чалонер, он осторожно сказал, что узнает, и, оставив мистера Комина нетерпеливо переминаться с ноги на ногу в холле, пошел наверх, находя весьма подозрительным поведение молодого англичанина.
Мисс Чалонер, сидевшая у камина в глубоком раздумье, вздрогнула, когда вошел лакей, и посмотрела на часы. Было четверть первого ночи.
– Тот англичанин, что приходил сюда первым, опять здесь, мадемуазель, – доложил лакей сурово, с оттенком неодобрения.
– Мистер Комин? – удивилась она,
– Да, мадемуазель.
Не понимая, что вызвало столь поздний при-; ход мистера Комина, и решив, что наверняка –что-то стряслось, мисс Чалонер распорядилась привести молодого человека наверх. Лакей ретировался. Немного погодя, доставив наверх позднего гостя, он сообщил внизу другим слугам, что эти английские мисс могут привести в изумление порядочного француза.
Через минуту мистер Комин предстал перед мисс Чалонер и в совершенно несвойственной ему манере взволнованно произнес:
– Я прошу прощения за вторжение в столь поздний час, но у меня есть к вам предложение, мадам.
– Предложение мне? – удивилась Мэри.
– Да, мадам. Ранее сегодня вечером я говорил вам, что сочту за честь, если вы станете располагать мной.
– О, неужели вы нашли способ, как мне убежать от маркиза? – оживилась Мэри. – Наверно, именно это вы имели в виду? В таком случае я буду рада любому вашему предложению.
– Приятно это слышать, мадам, потому что мое предложение может на первый взгляд вам показаться весьма странным. Возможно, вы даже отвернетесь от меня. – Он помолчал, глядя на нее необычно суровым, пристальным взглядом. – Мисс Чалонер, только не подумайте, что я имею намерение обидеть вас, пользуясь той деликатной ситуацией, в которой вы очутились. Ваша история известна мне, во-первых, из ваших уст, во-вторых, от самого лорда Вайдела. Я знаю, что ваша вынужденная помолвка приносит вам одни страдания, и, хотя вполне понимаю и разделяю ваше нежелание обвенчаться с маркизом, тем не менее я должен согласиться с общим мнением, что единственное, что может спасти ваше доброе имя, – это брак. И брак немедленный, потому что приговор общества, взгляды которого, кстати, я не разделяю, будет суров. Я хочу сделать вам предложение: мадам, позвольте иметь честь предложить вам свою руку.
Мисс Чалонер, выслушивая эту длинную речь с видом донельзя изумленным, испуганно сказала:
– Господи, сэр, уж не сошли ли вы с ума?
– Нет, мадам. Хотя должен признаться, у меня и в самом деле был помутнен разум в последние недели, это правда, но сейчас я, как никогда, в здравом уме и твердой памяти.
Сначала она предположила было, что он пьян, но затем догадалась об истинной причине такого необычного поведения мистера Комина.
– Позвольте, мистер Комин, но вы же помолвлены с Джулианой Марлинг! Он с горечью ответил:
– Я счастлив, что могу сообщить вам новость. А именно: мы с мисс Марлинг разорвали запутанный узел наших отношений, которые каждый из нас, к сожалению, принимал за любовь.
– О! Так вы поссорились с Джулианой! – Мэри явно расстроилась. – Дорогой сэр, не знаю, что произошло между вами, но если виной тому Джулиана – уверяю вас, она очень скоро раскается. Возвращайтесь к ней, мистер Комин, и вы увидите, что я была права!
– Вы ошибаетесь, – заявил он непоколебимо, – у меня нет ни малейшего желания возвращаться к мисс Марлинг. Прошу вас, не считайте, что я пришел к вам в приступе уязвленного самолюбия. У меня была целая неделя, чтобы понять, насколько неблагоразумна наша помолвка. Поведение мисс Марлинг несовместимо с представлением о той особе, которую я хотел бы назвать своей женой, а ее решение освободить меня от данного слова я воспринимаю как величайшее благодеяние, когда-либо оказанное ею моей особе.
Мисс Чалонер бледнела по мере того, как смысл его слов доходил до нее, и наконец без сил она опустилась на диван.
– Но все это так ужасно! – с отчаянием сказала она. – Послушайте, вы сейчас говорите так, потому что рассержены, но потом пожалеете, я в этом уверена.
– Мадам, я говорю обо всем этом с чувством глубокого удовлетворения, поверьте мне. И независимо от того, примете вы мое предложение или нет, моя помолвка с мисс Марлинг разорвана навсегда. Не буду от вас скрывать, что считал себя влюбленным в нее, даже можно сказать, что я очень любил ее, так же как не стану оскорблять ваши чувства и утверждать, что внезапно воспылал любовью к вам, ведь у меня не было для этого даже достаточно времени. И если вас удовлетворит мое глубокое уважение и желание заботиться о вас, я буду считать себя счастливейшим человеком, получив руку той, чей характер и поведение вызывают мое искреннее восхищение.
– Но это невозможно! – Мэри не могла опомниться от изумления. —Вы действительно уверены, что все кончено между вами и Джулианой?
– Окончательно и бесповоротно, мадам!
– О, как жаль! – искренне воскликнула Мэри. – Что же касается вашего предложения – я благодарю вас, но как же мы можем вступить в брак, не испытывая друг к другу не только любви, но даже привязанности?
У мистера Комина, видимо, был готов ответ и на этот вопрос.
– Я согласен с вами – в другое время такой поступок показался бы странным. Но в вашем положении, каким оно представляется сейчас, вы должны искать спасения именно в замужестве, и как можно скорее. Позвольте мне говорить с вами со всей откровенностью. Я знаю, что ваше сердце кровоточит, так же, как и мое. Простите меня, мисс Чалонер, но, наблюдая за вами со стороны, я стал подозревать, то есть у меня возникло некоторое подозрение, что вы не совсем безразличны к маркизу Вайделу. Я не стану допытываться о причине, по которой вы отказываете ему, я хочу только сказать – оба мы разочарованы и несчастливы, так давайте же попытаемся вместе залечить наши раны.
Мисс Чалонер закрыла лицо руками. Она совершенно растерялась от неожиданности. Казалось: вот он – ответ на ее молитвы. Мысли путались, и она смогла лишь вымолвить:
– Прошу вас, оставьте меня теперь. Я должна подумать и не в силах сейчас же дать вам ответ. Конечно, мне надо бы отказаться от вашего предложения, но положение мое столь отчаянно, что я не могу себе этого позволить. Я хочу все спокойно обдумать. Прежде всего я должна увидеть Джулиану и сама убедиться в том, что вы только что рассказали. Простите, но пока я не могу до конца поверить, что между вами все кончено.
Он больше не настаивал и тотчас же после этих слов взялся за шляпу.
– Я удаляюсь, мадам. Прошу вас, как следует подумайте над моим предложением. Я буду у себя до полудня завтрашнего дня. Если до этого времени вы не дадите о себе знать – я уеду из Парижа. Позвольте теперь пожелать вам спокойной ночи. – Он поклонился и вышел. Через несколько минут мисс Чалонер встала и медленно пошла к себе в спальню.
Она слышала, как час спустя вернулись домой хозяйка дома с мисс Марлинг. Немного погодя мисс Чалонер поднялась с постели, надела халат и, подойдя к двери спальни Джулианы, тихонько постучала.
Сонная камеристка раздевала мисс Марлинг. Мэри внимательно посмотрела в лицо подруги, но ничего, кроме естественной усталости, не смогла на нем прочитать.
– А, это ты, Мэри, – сказала Джулиана, – напрасно ты не поехала с нами, это был потрясающий бал, поверь мне. – И она начала оживленно рассказывать о знаменитостях, которых там встретила, о модных туалетах дам. Глаза у нее блестели, но смотрели холодно, ее возбуждение могло показаться несколько лихорадочным. Впрочем, если она и хотела ввести в заблуждение подругу, ей это удалось.
Когда бальное платье было с осторожностью повешено в гардероб, драгоценности заперты в шкатулку, волосы мисс Марлинг тщательно расчесаны и на лице не осталось и следа пудры, камеристку отослали спать. Мэри рискнула осторожно спросить, был ли на балу мистер Комин.
Джулиана прыгнула в постель.
– Не напоминай мне больше об этом человеке! Не хочу ничего о нем слышать. Трудно себе представить, что я была так долго наивной дурой и воображала, будто влюблена в него. Между нами все кончено, и ты не представляешь, как я счастлива!
Мэри посмотрела на подругу с беспокойством:
– Но, Джулиана, ты ведь любила его по-настоящему – и сейчас все еще любишь, признайся!
– Я? – Презрительную мину сопровождал короткий смешок. – Господи, с какой серьезностью ты произнесла слово «любишь», моя дорогая! Мне просто хотелось немного позабавиться, вот я и дала ему понять, что хочу с ним тайно обвенчаться, сбежав при этом из дома. Неужели ты думаешь, я и вправду хотела за него выйти замуж! – Она метнула быстрый взгляд на серьезное лицо Мэри. – Я выйду за Бертрана де Сент-Вира, – неожиданно заключила она.
Это заявление удивило Мэри не меньше, чем удивило бы самого виконта де Вальме, имей он сейчас возможность услышать признание Джулианы.
– Да как ты можешь говорить так, Джулиана? Нет, я тебе не верю!
Мисс Марлинг снова засмеялась:
– Правда, дорогая? Не сомневаюсь, ты считаешь меня бессердечной. Да, да, я вижу, не отрицай! Что ж, наша семейка действительно отличается бессердечием, в чем, к сожалению, тебе скоро и самой придется убедиться.
– За меня не беспокойся, – спокойно ответила Мэри, – я не собираюсь выходить за маркиза Вайдела, уверяю тебя.
– Ты плохо знаешь моего кузена, – ответила Джулиана, – он хочет на тебе жениться – и он это сделает, даже вопреки своему отцу, моему дяде Джастину. Господи, хотела бы я взглянуть на лицо дяди, когда он узнает новость! Хотя что я говорю – конечно же оно останется невозмутимым, как всегда, – добавила она задумчиво и села на постели, обхватив колени руками. – Ты еще не встречалась с герцогом. Когда ты с ним встретишься… – Она запнулась. – Нет, ничего не могу посоветовать тебе. Я сама всегда заранее обдумываю, что скажу ему при встрече, и каждый раз не осмеливаюсь. Почему-то в его присутствии меня охватывает странная робость.
Мисс Чалонер, казалось, не интересовал сейчас герцог, и, никак не отреагировав на страхи Джулианы, она настойчиво продолжала разговор на прежнюю тему.
– Джулиана, прошу тебя, будь со мной откровенна – ты поссорилась с мистером Комином?
– Господи, да я ссорилась с ним много раз, и наконец, слава Богу, это был последний!
– Ты пожалеешь об этом завтра же утром, дорогая.
– У нас все равно ничего бы не вышло. Моя мама никогда не разрешила бы мне выйти за него. И хотя это очень романтично – представлять, что тебя похитили, а потом тайно обвенчаться, на самом деле это просто ужасно – выйти за человека не своего круга, совершенно из другого мира.
– Не знала, что ты такая эгоистка, Джулиана. Спокойной ночи.
Джулиана лишь беспечно кивнула в ответ и подождала, пока за подругой не закрылась дверь. А потом бросилась лицом в подушку и горько зарыдала.
А мисс Чалонер долго лежала в своей постели без сна, думая над странным предложением, которое недавно услышала из уст мистера Комина.
Поведение Джулианы вызывало у нее удивление и неприязнь. Она постепенно приходила к окончательному выводу, что всем Алайстерам свойственны черты, неприемлемые для простых смертных, не таких высокопоставленных и не настолько экзальтированных, как члены этого семейства. Дерзость, беспутство, властность, расточительность – вот чем прославился маркиз Вайдел. Его кузен Бертран – искатель приключений и охотник за удовольствиями. Джулиана, в которой прежде мисс Чалонер ошибочно предполагала найти добросердечие, оказалась пустой и бессердечной особой. Из рассказов маркиза и Джулианы у Мэри сложилось представление и об остальных членах семейства: леди Фанни была высокомерна и болтлива, лорд Руперт, без сомнения, прожигал жизнь за карточным столом и другими сомнительными увеселениями. Что касается самого герцога Эйвона – складывалось впечатление, что это холодная, бездушная, весьма зловещая фигура. И только к одному персонажу мисс Чалонер испытывала симпатию. Это была герцогиня. Теперь и мисс Чалонер начинало казаться, что мистер Комин счастливо избавился от брака с Джулианой, несомненно принесшего бы ему в будущем сплошные несчастья и трудности. И сделав такой вывод, она вернулась к собственным проблемам.
Узнав поближе маркиза, мисс Чалонер была уверена, что он сумеет силой увезти ее в Дижон, хотя в их цивилизованном веке такое могло показаться почти невероятным. Первоначальный великодушный порыв истинного джентльмена, озабоченного судьбой похищенной им девушки, давно прошел. Теперь маркизом двигало чувство собственника, злость и упрямство. Он выполнит угрозу, не задумываясь о последствиях, как делал раньше. Понимая, что ему будет весьма затруднительно силой потащить ее к алтарю, Мэри с ужасом поняла вдруг, что, если маркиз будет рядом на всем протяжении их путешествия в Дижон, скорее всего между ними произойдет то непоправимое, что потом не оставит для нее иного выхода, кроме добровольного пути к алтарю. Ее положение окажется настолько ужасным, что брак с маркизом станет единственным избавлением от позора. В душе она все еще противилась этому браку. Один Бог знал, как она желала бы стать его женой при других обстоятельствах! Но сейчас результатом этого брака станут страдания, и она будет несчастлива до конца жизни. Если бы маркиз любил ее, если бы у них было одинаковое положение в обществе, если бы его родители были рады их браку… Она оборвала себя – зачем мечтать о несбыточном?
Конечно, можно ускользнуть рано утром из этого дома и затеряться на улицах Парижа. Мисс Чалонер не смогла сдержать невольную улыбку от собственной наивности. Она, безусловно, заблудится в незнакомом городе, зато маркизу, прекрасно знавшему Париж, не составит большого труда быстро ее отыскать. У нее не было денег и не было друзей. Если она откажется от покровительства мадам де Шарбон, то очутится на улице без средств к существованию, и тогда ее ждет плачевный удел и один конец. И брак с мистером Коми-ном был, разумеется, предпочтительнее такого страшного конца. Положение мистера Комина в обществе было ненамного выше ее собственного, он казался человеком весьма уравновешенным, не подверженным бурным страстям. Мэри чувствовала, что сможет сделать его жизнь относительно счастливой, тем более что оба они особы не романтического склада. Выбрав наименьшее зло в лице мистера Комина, она, по крайней мере, избавится от страха внезапного разоблачения и грозившей ей гибели.
Мистер Комин завтракал, когда удивленная служанка ввела в его комнату мисс Чалонер. Ранний визит молодой привлекательной девушки, безусловно, пробудил ее любопытство. Выйдя за дверь, служанка немедленно приложила ухо к замочной скважине. Но разговор в комнате шел на английском языке, и вскоре она разочарованно отошла от двери.
Мистер Комин при появлении мисс Чалонер вскочил из-за стола, отложив в сторону салфетку.
– Мисс Чалонер! – воскликнул он и поспешил ей навстречу.
Мэри сегодня была в том же сером плаще с капюшоном, в котором бежала из дома. Когда мистер Комин склонился над ее рукой, почтительно целуя, Мэри в обычной своей спокойной манере произнесла:
– Прошу вас, скажите мне правду, сэр: теперь, когда у вас было достаточно времени все хорошенько обдумать, вы не хотите вернуться к мисс Марлинг?
– Разумеется, нет! – воскликнул мистер Комин, выпуская ее руку. – Неужели вы пришли ко мне в качестве чьей-то посланницы?
– Увы, нет, сэр.
Он постарался, чтобы в его голосе не прозвучало то разочарование, которое он при этом испытал.
– Значит ли это, мадам, что вы пришли дать мне ответ на то предложение, которое вы получили от меня вчера? Хочу, чтобы вы знали – если вы отдадите мне свою руку, я буду считать себя счастливейшим из смертных.
Она принужденно улыбнулась:
– Вы очень добры, сэр. Я знаю, что не имею права принять ваше предложение, которое расцениваю как самопожертвование, но мое положение настолько ужасно, что я принимаю его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Благодарите Бога, как это делаю я, мадам, что избежали союза, который принес бы несчастье нам обоим. Я покидаю вас. Прощайте. Желаю, чтобы вы нашли себе жениха, способного закрыть глаза на все легкомыслие и тщеславие вашей натуры.
С этим последним «выстрелом» мистер Комин отвесил глубокий поклон и, не оглядываясь, сбежал вниз по лестнице.
Отвергнув предложение лакея вызвать наемный экипаж, он вышел из особняка Сент-Виров и быстро пошел по улице в направлении своего временного жилья. Но не пройдя и половины расстояния, остановился и свернул на узкую улицу, которая вскоре вывела его на большую площадь. И во второй раз за сегодняшний вечер мистер Комин очутился перед особняком мадам де Шарбон.
Лакей, открывший дверь мистеру Комину, всего лишь двадцать минут назад выпустил из нее маркиза Вайдела и, несмотря на всю свою вышколенность, не смог скрыть своего удивления. На вопрос мистера Комина, не легла ли еще спать мисс Чалонер, он осторожно сказал, что узнает, и, оставив мистера Комина нетерпеливо переминаться с ноги на ногу в холле, пошел наверх, находя весьма подозрительным поведение молодого англичанина.
Мисс Чалонер, сидевшая у камина в глубоком раздумье, вздрогнула, когда вошел лакей, и посмотрела на часы. Было четверть первого ночи.
– Тот англичанин, что приходил сюда первым, опять здесь, мадемуазель, – доложил лакей сурово, с оттенком неодобрения.
– Мистер Комин? – удивилась она,
– Да, мадемуазель.
Не понимая, что вызвало столь поздний при-; ход мистера Комина, и решив, что наверняка –что-то стряслось, мисс Чалонер распорядилась привести молодого человека наверх. Лакей ретировался. Немного погодя, доставив наверх позднего гостя, он сообщил внизу другим слугам, что эти английские мисс могут привести в изумление порядочного француза.
Через минуту мистер Комин предстал перед мисс Чалонер и в совершенно несвойственной ему манере взволнованно произнес:
– Я прошу прощения за вторжение в столь поздний час, но у меня есть к вам предложение, мадам.
– Предложение мне? – удивилась Мэри.
– Да, мадам. Ранее сегодня вечером я говорил вам, что сочту за честь, если вы станете располагать мной.
– О, неужели вы нашли способ, как мне убежать от маркиза? – оживилась Мэри. – Наверно, именно это вы имели в виду? В таком случае я буду рада любому вашему предложению.
– Приятно это слышать, мадам, потому что мое предложение может на первый взгляд вам показаться весьма странным. Возможно, вы даже отвернетесь от меня. – Он помолчал, глядя на нее необычно суровым, пристальным взглядом. – Мисс Чалонер, только не подумайте, что я имею намерение обидеть вас, пользуясь той деликатной ситуацией, в которой вы очутились. Ваша история известна мне, во-первых, из ваших уст, во-вторых, от самого лорда Вайдела. Я знаю, что ваша вынужденная помолвка приносит вам одни страдания, и, хотя вполне понимаю и разделяю ваше нежелание обвенчаться с маркизом, тем не менее я должен согласиться с общим мнением, что единственное, что может спасти ваше доброе имя, – это брак. И брак немедленный, потому что приговор общества, взгляды которого, кстати, я не разделяю, будет суров. Я хочу сделать вам предложение: мадам, позвольте иметь честь предложить вам свою руку.
Мисс Чалонер, выслушивая эту длинную речь с видом донельзя изумленным, испуганно сказала:
– Господи, сэр, уж не сошли ли вы с ума?
– Нет, мадам. Хотя должен признаться, у меня и в самом деле был помутнен разум в последние недели, это правда, но сейчас я, как никогда, в здравом уме и твердой памяти.
Сначала она предположила было, что он пьян, но затем догадалась об истинной причине такого необычного поведения мистера Комина.
– Позвольте, мистер Комин, но вы же помолвлены с Джулианой Марлинг! Он с горечью ответил:
– Я счастлив, что могу сообщить вам новость. А именно: мы с мисс Марлинг разорвали запутанный узел наших отношений, которые каждый из нас, к сожалению, принимал за любовь.
– О! Так вы поссорились с Джулианой! – Мэри явно расстроилась. – Дорогой сэр, не знаю, что произошло между вами, но если виной тому Джулиана – уверяю вас, она очень скоро раскается. Возвращайтесь к ней, мистер Комин, и вы увидите, что я была права!
– Вы ошибаетесь, – заявил он непоколебимо, – у меня нет ни малейшего желания возвращаться к мисс Марлинг. Прошу вас, не считайте, что я пришел к вам в приступе уязвленного самолюбия. У меня была целая неделя, чтобы понять, насколько неблагоразумна наша помолвка. Поведение мисс Марлинг несовместимо с представлением о той особе, которую я хотел бы назвать своей женой, а ее решение освободить меня от данного слова я воспринимаю как величайшее благодеяние, когда-либо оказанное ею моей особе.
Мисс Чалонер бледнела по мере того, как смысл его слов доходил до нее, и наконец без сил она опустилась на диван.
– Но все это так ужасно! – с отчаянием сказала она. – Послушайте, вы сейчас говорите так, потому что рассержены, но потом пожалеете, я в этом уверена.
– Мадам, я говорю обо всем этом с чувством глубокого удовлетворения, поверьте мне. И независимо от того, примете вы мое предложение или нет, моя помолвка с мисс Марлинг разорвана навсегда. Не буду от вас скрывать, что считал себя влюбленным в нее, даже можно сказать, что я очень любил ее, так же как не стану оскорблять ваши чувства и утверждать, что внезапно воспылал любовью к вам, ведь у меня не было для этого даже достаточно времени. И если вас удовлетворит мое глубокое уважение и желание заботиться о вас, я буду считать себя счастливейшим человеком, получив руку той, чей характер и поведение вызывают мое искреннее восхищение.
– Но это невозможно! – Мэри не могла опомниться от изумления. —Вы действительно уверены, что все кончено между вами и Джулианой?
– Окончательно и бесповоротно, мадам!
– О, как жаль! – искренне воскликнула Мэри. – Что же касается вашего предложения – я благодарю вас, но как же мы можем вступить в брак, не испытывая друг к другу не только любви, но даже привязанности?
У мистера Комина, видимо, был готов ответ и на этот вопрос.
– Я согласен с вами – в другое время такой поступок показался бы странным. Но в вашем положении, каким оно представляется сейчас, вы должны искать спасения именно в замужестве, и как можно скорее. Позвольте мне говорить с вами со всей откровенностью. Я знаю, что ваше сердце кровоточит, так же, как и мое. Простите меня, мисс Чалонер, но, наблюдая за вами со стороны, я стал подозревать, то есть у меня возникло некоторое подозрение, что вы не совсем безразличны к маркизу Вайделу. Я не стану допытываться о причине, по которой вы отказываете ему, я хочу только сказать – оба мы разочарованы и несчастливы, так давайте же попытаемся вместе залечить наши раны.
Мисс Чалонер закрыла лицо руками. Она совершенно растерялась от неожиданности. Казалось: вот он – ответ на ее молитвы. Мысли путались, и она смогла лишь вымолвить:
– Прошу вас, оставьте меня теперь. Я должна подумать и не в силах сейчас же дать вам ответ. Конечно, мне надо бы отказаться от вашего предложения, но положение мое столь отчаянно, что я не могу себе этого позволить. Я хочу все спокойно обдумать. Прежде всего я должна увидеть Джулиану и сама убедиться в том, что вы только что рассказали. Простите, но пока я не могу до конца поверить, что между вами все кончено.
Он больше не настаивал и тотчас же после этих слов взялся за шляпу.
– Я удаляюсь, мадам. Прошу вас, как следует подумайте над моим предложением. Я буду у себя до полудня завтрашнего дня. Если до этого времени вы не дадите о себе знать – я уеду из Парижа. Позвольте теперь пожелать вам спокойной ночи. – Он поклонился и вышел. Через несколько минут мисс Чалонер встала и медленно пошла к себе в спальню.
Она слышала, как час спустя вернулись домой хозяйка дома с мисс Марлинг. Немного погодя мисс Чалонер поднялась с постели, надела халат и, подойдя к двери спальни Джулианы, тихонько постучала.
Сонная камеристка раздевала мисс Марлинг. Мэри внимательно посмотрела в лицо подруги, но ничего, кроме естественной усталости, не смогла на нем прочитать.
– А, это ты, Мэри, – сказала Джулиана, – напрасно ты не поехала с нами, это был потрясающий бал, поверь мне. – И она начала оживленно рассказывать о знаменитостях, которых там встретила, о модных туалетах дам. Глаза у нее блестели, но смотрели холодно, ее возбуждение могло показаться несколько лихорадочным. Впрочем, если она и хотела ввести в заблуждение подругу, ей это удалось.
Когда бальное платье было с осторожностью повешено в гардероб, драгоценности заперты в шкатулку, волосы мисс Марлинг тщательно расчесаны и на лице не осталось и следа пудры, камеристку отослали спать. Мэри рискнула осторожно спросить, был ли на балу мистер Комин.
Джулиана прыгнула в постель.
– Не напоминай мне больше об этом человеке! Не хочу ничего о нем слышать. Трудно себе представить, что я была так долго наивной дурой и воображала, будто влюблена в него. Между нами все кончено, и ты не представляешь, как я счастлива!
Мэри посмотрела на подругу с беспокойством:
– Но, Джулиана, ты ведь любила его по-настоящему – и сейчас все еще любишь, признайся!
– Я? – Презрительную мину сопровождал короткий смешок. – Господи, с какой серьезностью ты произнесла слово «любишь», моя дорогая! Мне просто хотелось немного позабавиться, вот я и дала ему понять, что хочу с ним тайно обвенчаться, сбежав при этом из дома. Неужели ты думаешь, я и вправду хотела за него выйти замуж! – Она метнула быстрый взгляд на серьезное лицо Мэри. – Я выйду за Бертрана де Сент-Вира, – неожиданно заключила она.
Это заявление удивило Мэри не меньше, чем удивило бы самого виконта де Вальме, имей он сейчас возможность услышать признание Джулианы.
– Да как ты можешь говорить так, Джулиана? Нет, я тебе не верю!
Мисс Марлинг снова засмеялась:
– Правда, дорогая? Не сомневаюсь, ты считаешь меня бессердечной. Да, да, я вижу, не отрицай! Что ж, наша семейка действительно отличается бессердечием, в чем, к сожалению, тебе скоро и самой придется убедиться.
– За меня не беспокойся, – спокойно ответила Мэри, – я не собираюсь выходить за маркиза Вайдела, уверяю тебя.
– Ты плохо знаешь моего кузена, – ответила Джулиана, – он хочет на тебе жениться – и он это сделает, даже вопреки своему отцу, моему дяде Джастину. Господи, хотела бы я взглянуть на лицо дяди, когда он узнает новость! Хотя что я говорю – конечно же оно останется невозмутимым, как всегда, – добавила она задумчиво и села на постели, обхватив колени руками. – Ты еще не встречалась с герцогом. Когда ты с ним встретишься… – Она запнулась. – Нет, ничего не могу посоветовать тебе. Я сама всегда заранее обдумываю, что скажу ему при встрече, и каждый раз не осмеливаюсь. Почему-то в его присутствии меня охватывает странная робость.
Мисс Чалонер, казалось, не интересовал сейчас герцог, и, никак не отреагировав на страхи Джулианы, она настойчиво продолжала разговор на прежнюю тему.
– Джулиана, прошу тебя, будь со мной откровенна – ты поссорилась с мистером Комином?
– Господи, да я ссорилась с ним много раз, и наконец, слава Богу, это был последний!
– Ты пожалеешь об этом завтра же утром, дорогая.
– У нас все равно ничего бы не вышло. Моя мама никогда не разрешила бы мне выйти за него. И хотя это очень романтично – представлять, что тебя похитили, а потом тайно обвенчаться, на самом деле это просто ужасно – выйти за человека не своего круга, совершенно из другого мира.
– Не знала, что ты такая эгоистка, Джулиана. Спокойной ночи.
Джулиана лишь беспечно кивнула в ответ и подождала, пока за подругой не закрылась дверь. А потом бросилась лицом в подушку и горько зарыдала.
А мисс Чалонер долго лежала в своей постели без сна, думая над странным предложением, которое недавно услышала из уст мистера Комина.
Поведение Джулианы вызывало у нее удивление и неприязнь. Она постепенно приходила к окончательному выводу, что всем Алайстерам свойственны черты, неприемлемые для простых смертных, не таких высокопоставленных и не настолько экзальтированных, как члены этого семейства. Дерзость, беспутство, властность, расточительность – вот чем прославился маркиз Вайдел. Его кузен Бертран – искатель приключений и охотник за удовольствиями. Джулиана, в которой прежде мисс Чалонер ошибочно предполагала найти добросердечие, оказалась пустой и бессердечной особой. Из рассказов маркиза и Джулианы у Мэри сложилось представление и об остальных членах семейства: леди Фанни была высокомерна и болтлива, лорд Руперт, без сомнения, прожигал жизнь за карточным столом и другими сомнительными увеселениями. Что касается самого герцога Эйвона – складывалось впечатление, что это холодная, бездушная, весьма зловещая фигура. И только к одному персонажу мисс Чалонер испытывала симпатию. Это была герцогиня. Теперь и мисс Чалонер начинало казаться, что мистер Комин счастливо избавился от брака с Джулианой, несомненно принесшего бы ему в будущем сплошные несчастья и трудности. И сделав такой вывод, она вернулась к собственным проблемам.
Узнав поближе маркиза, мисс Чалонер была уверена, что он сумеет силой увезти ее в Дижон, хотя в их цивилизованном веке такое могло показаться почти невероятным. Первоначальный великодушный порыв истинного джентльмена, озабоченного судьбой похищенной им девушки, давно прошел. Теперь маркизом двигало чувство собственника, злость и упрямство. Он выполнит угрозу, не задумываясь о последствиях, как делал раньше. Понимая, что ему будет весьма затруднительно силой потащить ее к алтарю, Мэри с ужасом поняла вдруг, что, если маркиз будет рядом на всем протяжении их путешествия в Дижон, скорее всего между ними произойдет то непоправимое, что потом не оставит для нее иного выхода, кроме добровольного пути к алтарю. Ее положение окажется настолько ужасным, что брак с маркизом станет единственным избавлением от позора. В душе она все еще противилась этому браку. Один Бог знал, как она желала бы стать его женой при других обстоятельствах! Но сейчас результатом этого брака станут страдания, и она будет несчастлива до конца жизни. Если бы маркиз любил ее, если бы у них было одинаковое положение в обществе, если бы его родители были рады их браку… Она оборвала себя – зачем мечтать о несбыточном?
Конечно, можно ускользнуть рано утром из этого дома и затеряться на улицах Парижа. Мисс Чалонер не смогла сдержать невольную улыбку от собственной наивности. Она, безусловно, заблудится в незнакомом городе, зато маркизу, прекрасно знавшему Париж, не составит большого труда быстро ее отыскать. У нее не было денег и не было друзей. Если она откажется от покровительства мадам де Шарбон, то очутится на улице без средств к существованию, и тогда ее ждет плачевный удел и один конец. И брак с мистером Коми-ном был, разумеется, предпочтительнее такого страшного конца. Положение мистера Комина в обществе было ненамного выше ее собственного, он казался человеком весьма уравновешенным, не подверженным бурным страстям. Мэри чувствовала, что сможет сделать его жизнь относительно счастливой, тем более что оба они особы не романтического склада. Выбрав наименьшее зло в лице мистера Комина, она, по крайней мере, избавится от страха внезапного разоблачения и грозившей ей гибели.
Мистер Комин завтракал, когда удивленная служанка ввела в его комнату мисс Чалонер. Ранний визит молодой привлекательной девушки, безусловно, пробудил ее любопытство. Выйдя за дверь, служанка немедленно приложила ухо к замочной скважине. Но разговор в комнате шел на английском языке, и вскоре она разочарованно отошла от двери.
Мистер Комин при появлении мисс Чалонер вскочил из-за стола, отложив в сторону салфетку.
– Мисс Чалонер! – воскликнул он и поспешил ей навстречу.
Мэри сегодня была в том же сером плаще с капюшоном, в котором бежала из дома. Когда мистер Комин склонился над ее рукой, почтительно целуя, Мэри в обычной своей спокойной манере произнесла:
– Прошу вас, скажите мне правду, сэр: теперь, когда у вас было достаточно времени все хорошенько обдумать, вы не хотите вернуться к мисс Марлинг?
– Разумеется, нет! – воскликнул мистер Комин, выпуская ее руку. – Неужели вы пришли ко мне в качестве чьей-то посланницы?
– Увы, нет, сэр.
Он постарался, чтобы в его голосе не прозвучало то разочарование, которое он при этом испытал.
– Значит ли это, мадам, что вы пришли дать мне ответ на то предложение, которое вы получили от меня вчера? Хочу, чтобы вы знали – если вы отдадите мне свою руку, я буду считать себя счастливейшим из смертных.
Она принужденно улыбнулась:
– Вы очень добры, сэр. Я знаю, что не имею права принять ваше предложение, которое расцениваю как самопожертвование, но мое положение настолько ужасно, что я принимаю его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33