Мать нетерпеливо прервала сына.
– Послушай, Джон, где твоя сестра? Я видела здесь сегодня молодого Комина. Надеюсь, вы не оставили свою сестру с ним наедине?
– Нет, – ответил Джон серьезно, – потому что она с Вайделом.
– Вот как, – странное выражение появилось на лице леди Фанни, – что ж, мне кажется, эти двое всегда рады друг другу.
– Трудно сказать, – продолжал старательно докладывать Джон Марлинг. – Увидев Вайдела, Джулиана закричала: «О, милый Доминик, и ты здесь?» – или что-то в этом роде, а тот ответил: «Боже мой, кажется, я опять попал на семейное сборище!»
– Как это на него похоже. – Леди Марлинг многозначительно посмотрела на Хью Давенанта. – Знаете, Вайдел просто обожает мою дочь.
Об этом Давенант не слышал, зато он, как и весь высший свет, был прекрасно осведомлен о непомерном честолюбии леди Фанни. Вайдел мог быть несносным и способным на дикие выходки, даже «оргии», но это не мешало ему быть одним из самых завидных женихов Англии. Напрасно почтенная матрона думала, что ее тайные помыслы никому не известны.
Джон решился возразить матери.
– По-моему, Вайделу совершенно безразлична Джулиана, а что касается ее самой, она увлечена Фредериком Комином, и довольно сильно.
– Вы просто дразните меня, Джон, – с раздражением сказала леди Фанни, – она еще ребенок, и я уверена, что Джулиана вообще не думает ни о замужестве, ни о любви, ни о чем подобном. Она просто любит пококетничать с молодыми людьми. К тому же стоит ей пробыть в Париже хотя бы неделю, и она тут же забудет даже о существовании этого Фредерика Комина.
– Париж? – спросил Хью Давенант, в душе осудивший Джона за донос на сестру. – Джулиана собирается в Париж?
– Разумеется, Хью. Вы, наверное, забыли, что моя дорогая мамочка была француженкой?
Поэтому ничего удивительного, что девочка обирается навестить своих французских родственников. Они горят нетерпением познакомиться с ней, и Джон повезет ее в Париж на следующей неделе. Уверена, они сделают все, чтобы развлечь ее, после чего ей скорее всего не захочется возвращаться домой.
– Но я не уверен, что это отвечает нашим планам, – пробормотал Джон.
– Не будьте таким вредным, Джон, – с досадой отозвалась леди Фанни, – можно подумать, что и я принадлежу к тем расчетливым особам, которых сама презираю.
Решив, что настал подходящий момент, Хью откланялся и удалился, оставив мать с сыном спорить без помех.
Тем временем мисс Джулиана Марлинг, очаровательная белокурая девушка в голубом платье из люстрина и в туфельках с блестками, увлекла кузена Вайдела в одну из уединенных гостиных.
– Послушай, ты именно тот человек, которого я хотела видеть сегодня.
Маркиз ответил с обычной неучтивостью:
– Если ты хочешь попросить меня о чем-то, Джулиана, знай, я всем отказываю.
Мисс Марлинг широко раскрыла голубые глаза.
– Даже мне, Доминик? Маркиз остался невозмутим.
– Даже тебе.
Вздохнув, мисс Марлинг покачала головой:
– Ты ужасно нелюбезен. И я принимаю окончательное решение не выходить за тебя замуж.
– Я на это и надеялся, – спокойно отозвался он.
Мисс Марлинг хотела принять оскорбленный вид, но передумала и рассмеялась.
– Тебе нечего бояться, – сказала она весело, – потому что я собираюсь выйти за человека, совершенно не похожего на тебя, можно даже сказать – твою противоположность.
Маркиз проявил искорку интереса.
– Да? И моя тетя знает об этом?
– Ты можешь быть грубым и неприятным, Доминик, но по крайней мере тебе не нужно объяснять все по сто раз, как братцу Джону. Так вот, маме не нравится мой избранник, и поэтому я уезжаю на следующей неделе во Францию.
– И кто же «он»? Ты откроешь мне тайну, Джулиана?
– Не думаю, что ты его знаешь. Он явно не из вашей компании, – сухо ответила мисс Марлинг.
– А, значит, моя догадка оказалась верна. Ты собираешься совершить mesalliance?
Вся фигурка мисс Марлинг выражала явную обиду и оскорбление.
– Ничего подобного! Хотя его действительно нельзя считать блестящей партией, потому что Фредерик не обладает высоким титулом. Зато блестящие женихи вроде тебя, как правило, превращаются со временем в ужасных мужей.
– Ты можешь рассчитывать на меня, Джу. Если леди Фанни будет возражать, попытаюсь ее уговорить.
Она схватила его за руку.
– Милый Доминик! Я знала, что ты не откажешь. Его имя – Фредерик Комин!
– Чтo это за птица? – невозмутимо спросил маркиз.
– Он приехал из Глостершира… или из Сомерсета? Не помню точно. Ну, это не столь важно! Его отец – сэр Малкольм Комин, и это вполне респектабельная семья, как говорит моя тетя Леони. У них там поместье, хотя и не очень большое. Фредерик – старший сын, окончил Кембридж, он впервые в Лондоне, ему покровительствует лорд Кэрлайл. Так что это вовсе не mesalliance.
– Можешь выбросить эту идею из головы, моя дорогая. Тебе никто не позволит выйти за такое ничтожество.
– Доминик… – Грозный тон мисс Марлинг предупреждал.
Маркиз лениво посмотрел на нее.
– Я приняла решение, и не стоит говорить со мной об этом человеке так пренебрежительно.
– Ну, не буду.
– Но ты ведь обещал и попытаешься нам помочь, не правда ли, милый Доминик?
– Конечно, бедное дитя. Я скажу тете Фанни, что полностью одобряю твой выбор.
– Какой ты все-таки отвратительный насмешник! Послушай, ведь если я выйду замуж, ты от этого только выиграешь, потому что моя мать перестанет видеть в тебе жениха для меня.
– Но меня вовсе не пугает такая перспектива.
– Если бы ты женился на мне, то потом тебе пришлось бы горько пожалеть! – серди-
то крикнула девушка. – А пока я прошу тебя об одном – напиши письмо тете Элизабет в Париж.
При этих словах взор скучающего маркиза оторвался от зрелой блондинки, которая делала вид, что не замечает внимания Вайдела, и снова устремился на мисс Марлинг.
– Зачем?
– Но это же ясно, Доминик! Парижская тетя Элизабет настолько тебя обожает, что сделает все, что ты попросишь. И если ты обратишься к ней с просьбой помочь твоему другу освоиться в Париже…
– А! Согласен! Письмо от меня будет весьма полезно. Если только моя уважаемая тетушка Фанни уже не предупредила тетю Элизабет о твоем ничтожном друге.
– Он вовсе не ничтожество! Кстати, мама этого не сделает, потому что понятия не имеет, что Фредерик собирается со мной в Париж. Так ты напишешь письмо, Доминик?
– Разумеется, нет, – спокойно ответил маркиз, – с какой стати, я ни разу даже не видел этого парня!
– Я знала, что ты так скажешь. Подожди-ка…
Она повернула голову и призывно помахала веером, привлекая чье-то внимание. И тут же молодой человек, до того не спускавший с нее глаз, оторвался от группы людей, толпившихся у входа в зал, и направился к Джулиане.
Он был немного ниже ростом, чем Вайдел;
его одежда, в отличие от изящного, но небрежного стиля маркиза, выглядела безукоризненно – от небольшого парика до черных башмаков на низком каблуке. Его костюм вполне соответствовал моде – жабо из итальянских кружев и черный солитер в галстуке. Присутствовали все необходимые атрибуты костюма джентльмена: лорнет, карманные часы; в одной руке он держал табакерку; палец другой руки украшал перстень с камеей.
Маркиз наблюдал за его приближением в лорнет.
– Господи, где ты его откопала, Джу? Мисс Марлинг, проигнорировав этот невежливый вопрос, сделала шаг навстречу Комину и взяла его под руку.
– Фредерик, – трагическим голосом произнесла она, – я рассказала моему кузену все! В конце концов, на то он и кузен. Вы, конечно, наслышаны о том, какой он жестокий и как безжалостно убивает на дуэли молодых людей. Вайдел, – представила она молодого человека маркизу, – это Фредерик.
– Не чересчур ли, Джулиана… – В глазах маркиза зажегся опасный огонек, но тем не менее он любезно раскланялся с мистером Комином.
Тот, смущенный не слишком лестными словами Джулианы в отношении маркиза, покраснел и сказал, что польщен знакомством.
– Вайдел напишет письмо тете в Париж, – сказала Джулиана, – по поводу вас. Тетя Элизабет, пожалуй, единственная из всего нашего семейства не слишком шокирована поведением племянника. За исключением меня, конечно.
Маркиз снова взглядом предупредил кузину, и она сдалась:
– Ну, хорошо, я больше не скажу ни слова. Но ведь ты напишешь, милый, милый Доминик не правда ли?
Мистер Комин сказал вдруг очень серьезным юношеским басом:
– Думаю, милорду Вайделу следует знать, кто мне дал рекомендации. Хотя я могу показаться искателем приключений, уверяю, это не так. Моя семья известна в Западной Англии, а лорд Кэрлайл, если понадобится, всегда замолвит за меня слово.
– Бог с вами, сэр! Я не телохранитель этой девушки. Вам лучше адресовать все это ее родному брату.
Мистер Комин и мисс Марлинг обменялись невеселыми взглядами.
– Конечно, я не рассчитываю, сэр, что очень быстро заслужу благосклонность леди Фанни и мистера Марлинга.
– Разумеется. Вам надо просто бежать с кузиной, и все.
Мистер Комин ошеломленно отпрянул.
– Бежать, сэр?
– Или вообще оставить эту затею раз и навсегда.
– Уверяю вас, сэр, – искренне заявил мистер Комин, – у меня и в мыслях не было нарушать правила хорошего тона. Мой отец всегда хотел, чтобы я побывал в Париже… Я поеду первым…
– Послушайте, Фредерик, а ведь это прекрасная идея, как мне раньше не пришло в голову… Смотрите, какие умные мысли бродят в вашей голове!
На бесхитростном лице мистера Комина отразилось полнейшее изумление.
– Джулиана! Неужели вы думаете, что я способен украсть вас! Маркиз пошутил.
– Ничего подобного. Сам он наверняка так сделал бы, окажись на вашем месте. Что толку в вашей честности и порядочности! В конце концов, это и в самом деле выход. Если только… – Она с сомнением посмотрела на Вайдела. – Как ты думаешь, Доминик, не замолвит ли за меня словечко перед мамой дядя Джастин?
Маркиз ответил без колебании:
– Не будь дурой, Джу.
Она вздохнула:
– Ты прав, боюсь, что нет. А жаль, потому что мама всегда делает так, как скажет дядя Джастин. – Тут она заметила в противоположном конце комнаты знакомую приземистую фигуру брата. – А вот и Джон! Вам лучше уйти, Фредерик, нельзя, чтобы он заметил вас рядом с Вайделом.
Фредерик покорно откланялся и отошел. Проводив его взглядом, Джулиана оживленно повернулась к маркизу.
– Не правда ли, он очарователен, Вайдел? – требовательно спросила она.
Он, нахмурясь, посмотрел на нее:
– Джулиана, я правильно понял, что ты предпочла это создание мне?
– Бесповоротно.
– У тебя отвратительный вкус, дорогая, – спокойно заключил он.
– Неужели, кузен? А ты разве не предпочел мне эту кокетку с соломенными волосами, с которой я видела тебя в Воксхолле? – ответила колкостью на колкость Джулиана.
– Несправедливо, моя дорогая. Ведь я, в отличие от тебя, не собираюсь на ней жениться. И к тому же понятия не имею, о ком ты говоришь.
Мисс Марлинг церемонно приседа перед кузеном.
– Я не принадлежу, к счастью, к компании вашей светлости, поэтому не знаю ее имени. Маркиз отвесил изящный поклон.
– Я веду тихую уединенную жизнь, дорогая Джулиана.
– Вы вызывающе бесстыдны! – С этими сердитыми словами мисс Марлинг покинула Вайдела.
Глава 2
В залитой солнечным светом гостиной, выходившей окнами на улицу, герцогиня Эйвон принимала свою невестку, леди Фанни Марлинг, приехавшую с утренним визитом. Обе леди пили кофе с бисквитами и обсуждали события предстоящей недели.
Леди Фанни сейчас, в безжалостном ярком дневном свете, выглядела гораздо старше. Зато ее светлости, герцогине Эйвон, в свои сорок лет сохранившей девичий румянец, и в голову не приходило прятаться в тени. Леди Фанни, которая намеренно уселась спиной к окну, почувствовала легкое раздражение. Она вынуждена была признаться, что герцогиня все еще очень похожа на ту мальчишеского вида девушку, которую лорд Эйвон привез из Парижа двадцать четыре года назад. Фигура Леони осталась такой же тоненькой; в золотых, отливающих медью, как у женщин на портретах Тициана волосах, убранных сейчас a neglige, не было и намека на седину; великолепные темно-синие, фиалковые глаза, когда-то покорившие герцога, все еще сверкали как в молодости. Двадцать четыре года замужества хотя и способствовали утверждению в ней чувства собственного достоинства и женской мудрости но абсолютно не прибавили супружеской или материнской ответственности, и никакое положение в высшем свете не смогло подавить в ней дух gamin. Леди Фанни, всегда считавшая герцогиню слишком импульсивной, в глубине души восхищалась невесткой и вынуждена была признать, что пылкость и непосредственность лишь прибавляли шарм Леони.
Впрочем, сегодня леди Фанни не была расположена любоваться герцогиней и признавать ее достоинства. Жизнь поворачивалась к почтенной даме своей темной стороной, полной неоплаченных счетов и неблагодарных поступков непослушной дочери. Ее всегда поражал беспечный вид Леони, имевшей самого неблагополучного сына на свете, хотя герцогиня никогда не признавала этого.
– Я никак не могу понять, – сказала леди Фанни, – почему мы, как рабы, отдаем свою жизнь нашим детям, которые не только неблагодарны, но нередко еще и позорят нас.
Леони при этих словах удивленно подняла брови.
– Никогда не поверю, дорогая, – сказала она серьезно, – что Джон когда-нибудь может навлечь на тебя позор, Фанни.
– Я говорю не о Джоне! Не о сыновьях речь, хотя, безусловно, бедный дорогой Доминик доставляет тебе немало хлопот. Я не понимаю, как тебе до сих пор удалось не поседеть!
– У меня нет никаких забот с Домиником, – решительно отрезала Леони. – Я нахожу его
fort amusant.
– О, тогда, надеюсь, последний его «подвиг» тоже покажется тебе забавным, – едко ввернула леди Фанни. – Твой сын, без сомнения, скоро сломает себе шею, потому что вчера на рауте заключил пари с молодым Кросли, с этим распутником! Я бы пришла в ужас, увидев своего Джона в его компании! Так вот, Доминик заключил пари, что на своей двуколке проедет от Лондона до Ньюмаркета за четыре часа. Пари на пятьсот гиней, так мне сказали!
– Доминик прекрасно ездит, – с надеждой произнесла Леони, – поэтому не думаю, что он сломает себе шею, но ты права, Фанни, tout memе это не может меня не тревожить.
– И еще это абсурдное пари, которое он конечно же проиграет…
– Он не проиграет! – негодующе воскликнула герцогиня. – Если хочешь, я могу заключить пари с тобой и поставить на Вайдела!
– Господи, дорогая, разве ты не знаешь, что мне даже нечего поставить в заклад! – Леди Фанни на минуту отвлеклась от основной темы, вспомнив о своем плачевном положении. – Хорошо тебе спорить, получая немалые карманные деньги от Эйвона, да кроме того, он осыпает тебя драгоценностями. А я в любой момент могу очутиться в долговой яме. Как назло, мне не везет: за последний месяц я ни разу не выиграла ни в фараон, ни в вист. Впрочем, я все равно не хотела бы очутиться в твоем месте: не хочу, чтобы мой сын был предметом пересудов целого города со своими скандальными пари, разбойниками на большой дороге и еще Бог знает с чем.
Леони посмотрела на нее с любопытством.
– Говори немедленно, – потребовала она, – какими разбойниками?
– Да ничего особенного, просто еще один подвиг пополнил коллекцию твоего Доминика, вот и все. Он подстрелил грабителя на Хоунслоу-Хит и бросил труп гнить на дороге.
– Он прекрасный стрелок, – сказала Леони. – Что касается меня, я бы выбрала шпаги, и герцог тоже, но Доминик предпочитает пистолеты.
Леди Фанни чуть не топнула ногой.
– Клянусь, ты неисправима, как и твой легкомысленный сынок! – воскликнула она. – Тебе известно, что его зовут дьявольским отродьем? И при этом говорят, что эти дьявольские черты он унаследовал от Эйвона, но я-то знаю, что он копия своей мамочки.
Леони казалась польщенной.
– Ты и в самом деле так считаешь? Фанни открыла рот, чтобы ответить, но в это время за ее спиной открылась дверь гостиной. Ей не надо было оборачиваться, что-бы узнать, кто пришел – она прочла это по лицу Леони.
– А! Моя дорогая Фанни! – произнес мягкий голос. – И кажется, опять с жалобами на поведение моего сына?
– Доминик подстрелил разбойника, – сообщила Леони, прежде чем Фанни успела что-то ответить.
Его светлость герцог Эйвон подошел к камину и протянул тонкую белую руку к огню. Он слегка опирался на трость из слоновой кости, но все еще держался очень прямо, и только морщины, избороздившие лицо, выдач вали его возраст. Герцог был, как всегда, элегантен – в черном бархатном камзоле с серебряным шитьем, в парике, завитом по последней парижской моде и густо припудренном. Глаза его молодо светились, в них заиграл прежний насмешливый огонек, когда он ответил сестре:
– Что ж, и прекрасно!
– Он оставил труп лежать на дороге, – выпалила леди Фанни.
Его светлость слегка поднял бровь:
– Я разделяю твое возмущение, дорогая. Неопрятный финал.
– Но, монсеньор, – запротестовала Леони, – я не понимаю, на что еще мог сгодиться этот труп?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Послушай, Джон, где твоя сестра? Я видела здесь сегодня молодого Комина. Надеюсь, вы не оставили свою сестру с ним наедине?
– Нет, – ответил Джон серьезно, – потому что она с Вайделом.
– Вот как, – странное выражение появилось на лице леди Фанни, – что ж, мне кажется, эти двое всегда рады друг другу.
– Трудно сказать, – продолжал старательно докладывать Джон Марлинг. – Увидев Вайдела, Джулиана закричала: «О, милый Доминик, и ты здесь?» – или что-то в этом роде, а тот ответил: «Боже мой, кажется, я опять попал на семейное сборище!»
– Как это на него похоже. – Леди Марлинг многозначительно посмотрела на Хью Давенанта. – Знаете, Вайдел просто обожает мою дочь.
Об этом Давенант не слышал, зато он, как и весь высший свет, был прекрасно осведомлен о непомерном честолюбии леди Фанни. Вайдел мог быть несносным и способным на дикие выходки, даже «оргии», но это не мешало ему быть одним из самых завидных женихов Англии. Напрасно почтенная матрона думала, что ее тайные помыслы никому не известны.
Джон решился возразить матери.
– По-моему, Вайделу совершенно безразлична Джулиана, а что касается ее самой, она увлечена Фредериком Комином, и довольно сильно.
– Вы просто дразните меня, Джон, – с раздражением сказала леди Фанни, – она еще ребенок, и я уверена, что Джулиана вообще не думает ни о замужестве, ни о любви, ни о чем подобном. Она просто любит пококетничать с молодыми людьми. К тому же стоит ей пробыть в Париже хотя бы неделю, и она тут же забудет даже о существовании этого Фредерика Комина.
– Париж? – спросил Хью Давенант, в душе осудивший Джона за донос на сестру. – Джулиана собирается в Париж?
– Разумеется, Хью. Вы, наверное, забыли, что моя дорогая мамочка была француженкой?
Поэтому ничего удивительного, что девочка обирается навестить своих французских родственников. Они горят нетерпением познакомиться с ней, и Джон повезет ее в Париж на следующей неделе. Уверена, они сделают все, чтобы развлечь ее, после чего ей скорее всего не захочется возвращаться домой.
– Но я не уверен, что это отвечает нашим планам, – пробормотал Джон.
– Не будьте таким вредным, Джон, – с досадой отозвалась леди Фанни, – можно подумать, что и я принадлежу к тем расчетливым особам, которых сама презираю.
Решив, что настал подходящий момент, Хью откланялся и удалился, оставив мать с сыном спорить без помех.
Тем временем мисс Джулиана Марлинг, очаровательная белокурая девушка в голубом платье из люстрина и в туфельках с блестками, увлекла кузена Вайдела в одну из уединенных гостиных.
– Послушай, ты именно тот человек, которого я хотела видеть сегодня.
Маркиз ответил с обычной неучтивостью:
– Если ты хочешь попросить меня о чем-то, Джулиана, знай, я всем отказываю.
Мисс Марлинг широко раскрыла голубые глаза.
– Даже мне, Доминик? Маркиз остался невозмутим.
– Даже тебе.
Вздохнув, мисс Марлинг покачала головой:
– Ты ужасно нелюбезен. И я принимаю окончательное решение не выходить за тебя замуж.
– Я на это и надеялся, – спокойно отозвался он.
Мисс Марлинг хотела принять оскорбленный вид, но передумала и рассмеялась.
– Тебе нечего бояться, – сказала она весело, – потому что я собираюсь выйти за человека, совершенно не похожего на тебя, можно даже сказать – твою противоположность.
Маркиз проявил искорку интереса.
– Да? И моя тетя знает об этом?
– Ты можешь быть грубым и неприятным, Доминик, но по крайней мере тебе не нужно объяснять все по сто раз, как братцу Джону. Так вот, маме не нравится мой избранник, и поэтому я уезжаю на следующей неделе во Францию.
– И кто же «он»? Ты откроешь мне тайну, Джулиана?
– Не думаю, что ты его знаешь. Он явно не из вашей компании, – сухо ответила мисс Марлинг.
– А, значит, моя догадка оказалась верна. Ты собираешься совершить mesalliance?
Вся фигурка мисс Марлинг выражала явную обиду и оскорбление.
– Ничего подобного! Хотя его действительно нельзя считать блестящей партией, потому что Фредерик не обладает высоким титулом. Зато блестящие женихи вроде тебя, как правило, превращаются со временем в ужасных мужей.
– Ты можешь рассчитывать на меня, Джу. Если леди Фанни будет возражать, попытаюсь ее уговорить.
Она схватила его за руку.
– Милый Доминик! Я знала, что ты не откажешь. Его имя – Фредерик Комин!
– Чтo это за птица? – невозмутимо спросил маркиз.
– Он приехал из Глостершира… или из Сомерсета? Не помню точно. Ну, это не столь важно! Его отец – сэр Малкольм Комин, и это вполне респектабельная семья, как говорит моя тетя Леони. У них там поместье, хотя и не очень большое. Фредерик – старший сын, окончил Кембридж, он впервые в Лондоне, ему покровительствует лорд Кэрлайл. Так что это вовсе не mesalliance.
– Можешь выбросить эту идею из головы, моя дорогая. Тебе никто не позволит выйти за такое ничтожество.
– Доминик… – Грозный тон мисс Марлинг предупреждал.
Маркиз лениво посмотрел на нее.
– Я приняла решение, и не стоит говорить со мной об этом человеке так пренебрежительно.
– Ну, не буду.
– Но ты ведь обещал и попытаешься нам помочь, не правда ли, милый Доминик?
– Конечно, бедное дитя. Я скажу тете Фанни, что полностью одобряю твой выбор.
– Какой ты все-таки отвратительный насмешник! Послушай, ведь если я выйду замуж, ты от этого только выиграешь, потому что моя мать перестанет видеть в тебе жениха для меня.
– Но меня вовсе не пугает такая перспектива.
– Если бы ты женился на мне, то потом тебе пришлось бы горько пожалеть! – серди-
то крикнула девушка. – А пока я прошу тебя об одном – напиши письмо тете Элизабет в Париж.
При этих словах взор скучающего маркиза оторвался от зрелой блондинки, которая делала вид, что не замечает внимания Вайдела, и снова устремился на мисс Марлинг.
– Зачем?
– Но это же ясно, Доминик! Парижская тетя Элизабет настолько тебя обожает, что сделает все, что ты попросишь. И если ты обратишься к ней с просьбой помочь твоему другу освоиться в Париже…
– А! Согласен! Письмо от меня будет весьма полезно. Если только моя уважаемая тетушка Фанни уже не предупредила тетю Элизабет о твоем ничтожном друге.
– Он вовсе не ничтожество! Кстати, мама этого не сделает, потому что понятия не имеет, что Фредерик собирается со мной в Париж. Так ты напишешь письмо, Доминик?
– Разумеется, нет, – спокойно ответил маркиз, – с какой стати, я ни разу даже не видел этого парня!
– Я знала, что ты так скажешь. Подожди-ка…
Она повернула голову и призывно помахала веером, привлекая чье-то внимание. И тут же молодой человек, до того не спускавший с нее глаз, оторвался от группы людей, толпившихся у входа в зал, и направился к Джулиане.
Он был немного ниже ростом, чем Вайдел;
его одежда, в отличие от изящного, но небрежного стиля маркиза, выглядела безукоризненно – от небольшого парика до черных башмаков на низком каблуке. Его костюм вполне соответствовал моде – жабо из итальянских кружев и черный солитер в галстуке. Присутствовали все необходимые атрибуты костюма джентльмена: лорнет, карманные часы; в одной руке он держал табакерку; палец другой руки украшал перстень с камеей.
Маркиз наблюдал за его приближением в лорнет.
– Господи, где ты его откопала, Джу? Мисс Марлинг, проигнорировав этот невежливый вопрос, сделала шаг навстречу Комину и взяла его под руку.
– Фредерик, – трагическим голосом произнесла она, – я рассказала моему кузену все! В конце концов, на то он и кузен. Вы, конечно, наслышаны о том, какой он жестокий и как безжалостно убивает на дуэли молодых людей. Вайдел, – представила она молодого человека маркизу, – это Фредерик.
– Не чересчур ли, Джулиана… – В глазах маркиза зажегся опасный огонек, но тем не менее он любезно раскланялся с мистером Комином.
Тот, смущенный не слишком лестными словами Джулианы в отношении маркиза, покраснел и сказал, что польщен знакомством.
– Вайдел напишет письмо тете в Париж, – сказала Джулиана, – по поводу вас. Тетя Элизабет, пожалуй, единственная из всего нашего семейства не слишком шокирована поведением племянника. За исключением меня, конечно.
Маркиз снова взглядом предупредил кузину, и она сдалась:
– Ну, хорошо, я больше не скажу ни слова. Но ведь ты напишешь, милый, милый Доминик не правда ли?
Мистер Комин сказал вдруг очень серьезным юношеским басом:
– Думаю, милорду Вайделу следует знать, кто мне дал рекомендации. Хотя я могу показаться искателем приключений, уверяю, это не так. Моя семья известна в Западной Англии, а лорд Кэрлайл, если понадобится, всегда замолвит за меня слово.
– Бог с вами, сэр! Я не телохранитель этой девушки. Вам лучше адресовать все это ее родному брату.
Мистер Комин и мисс Марлинг обменялись невеселыми взглядами.
– Конечно, я не рассчитываю, сэр, что очень быстро заслужу благосклонность леди Фанни и мистера Марлинга.
– Разумеется. Вам надо просто бежать с кузиной, и все.
Мистер Комин ошеломленно отпрянул.
– Бежать, сэр?
– Или вообще оставить эту затею раз и навсегда.
– Уверяю вас, сэр, – искренне заявил мистер Комин, – у меня и в мыслях не было нарушать правила хорошего тона. Мой отец всегда хотел, чтобы я побывал в Париже… Я поеду первым…
– Послушайте, Фредерик, а ведь это прекрасная идея, как мне раньше не пришло в голову… Смотрите, какие умные мысли бродят в вашей голове!
На бесхитростном лице мистера Комина отразилось полнейшее изумление.
– Джулиана! Неужели вы думаете, что я способен украсть вас! Маркиз пошутил.
– Ничего подобного. Сам он наверняка так сделал бы, окажись на вашем месте. Что толку в вашей честности и порядочности! В конце концов, это и в самом деле выход. Если только… – Она с сомнением посмотрела на Вайдела. – Как ты думаешь, Доминик, не замолвит ли за меня словечко перед мамой дядя Джастин?
Маркиз ответил без колебании:
– Не будь дурой, Джу.
Она вздохнула:
– Ты прав, боюсь, что нет. А жаль, потому что мама всегда делает так, как скажет дядя Джастин. – Тут она заметила в противоположном конце комнаты знакомую приземистую фигуру брата. – А вот и Джон! Вам лучше уйти, Фредерик, нельзя, чтобы он заметил вас рядом с Вайделом.
Фредерик покорно откланялся и отошел. Проводив его взглядом, Джулиана оживленно повернулась к маркизу.
– Не правда ли, он очарователен, Вайдел? – требовательно спросила она.
Он, нахмурясь, посмотрел на нее:
– Джулиана, я правильно понял, что ты предпочла это создание мне?
– Бесповоротно.
– У тебя отвратительный вкус, дорогая, – спокойно заключил он.
– Неужели, кузен? А ты разве не предпочел мне эту кокетку с соломенными волосами, с которой я видела тебя в Воксхолле? – ответила колкостью на колкость Джулиана.
– Несправедливо, моя дорогая. Ведь я, в отличие от тебя, не собираюсь на ней жениться. И к тому же понятия не имею, о ком ты говоришь.
Мисс Марлинг церемонно приседа перед кузеном.
– Я не принадлежу, к счастью, к компании вашей светлости, поэтому не знаю ее имени. Маркиз отвесил изящный поклон.
– Я веду тихую уединенную жизнь, дорогая Джулиана.
– Вы вызывающе бесстыдны! – С этими сердитыми словами мисс Марлинг покинула Вайдела.
Глава 2
В залитой солнечным светом гостиной, выходившей окнами на улицу, герцогиня Эйвон принимала свою невестку, леди Фанни Марлинг, приехавшую с утренним визитом. Обе леди пили кофе с бисквитами и обсуждали события предстоящей недели.
Леди Фанни сейчас, в безжалостном ярком дневном свете, выглядела гораздо старше. Зато ее светлости, герцогине Эйвон, в свои сорок лет сохранившей девичий румянец, и в голову не приходило прятаться в тени. Леди Фанни, которая намеренно уселась спиной к окну, почувствовала легкое раздражение. Она вынуждена была признаться, что герцогиня все еще очень похожа на ту мальчишеского вида девушку, которую лорд Эйвон привез из Парижа двадцать четыре года назад. Фигура Леони осталась такой же тоненькой; в золотых, отливающих медью, как у женщин на портретах Тициана волосах, убранных сейчас a neglige, не было и намека на седину; великолепные темно-синие, фиалковые глаза, когда-то покорившие герцога, все еще сверкали как в молодости. Двадцать четыре года замужества хотя и способствовали утверждению в ней чувства собственного достоинства и женской мудрости но абсолютно не прибавили супружеской или материнской ответственности, и никакое положение в высшем свете не смогло подавить в ней дух gamin. Леди Фанни, всегда считавшая герцогиню слишком импульсивной, в глубине души восхищалась невесткой и вынуждена была признать, что пылкость и непосредственность лишь прибавляли шарм Леони.
Впрочем, сегодня леди Фанни не была расположена любоваться герцогиней и признавать ее достоинства. Жизнь поворачивалась к почтенной даме своей темной стороной, полной неоплаченных счетов и неблагодарных поступков непослушной дочери. Ее всегда поражал беспечный вид Леони, имевшей самого неблагополучного сына на свете, хотя герцогиня никогда не признавала этого.
– Я никак не могу понять, – сказала леди Фанни, – почему мы, как рабы, отдаем свою жизнь нашим детям, которые не только неблагодарны, но нередко еще и позорят нас.
Леони при этих словах удивленно подняла брови.
– Никогда не поверю, дорогая, – сказала она серьезно, – что Джон когда-нибудь может навлечь на тебя позор, Фанни.
– Я говорю не о Джоне! Не о сыновьях речь, хотя, безусловно, бедный дорогой Доминик доставляет тебе немало хлопот. Я не понимаю, как тебе до сих пор удалось не поседеть!
– У меня нет никаких забот с Домиником, – решительно отрезала Леони. – Я нахожу его
fort amusant.
– О, тогда, надеюсь, последний его «подвиг» тоже покажется тебе забавным, – едко ввернула леди Фанни. – Твой сын, без сомнения, скоро сломает себе шею, потому что вчера на рауте заключил пари с молодым Кросли, с этим распутником! Я бы пришла в ужас, увидев своего Джона в его компании! Так вот, Доминик заключил пари, что на своей двуколке проедет от Лондона до Ньюмаркета за четыре часа. Пари на пятьсот гиней, так мне сказали!
– Доминик прекрасно ездит, – с надеждой произнесла Леони, – поэтому не думаю, что он сломает себе шею, но ты права, Фанни, tout memе это не может меня не тревожить.
– И еще это абсурдное пари, которое он конечно же проиграет…
– Он не проиграет! – негодующе воскликнула герцогиня. – Если хочешь, я могу заключить пари с тобой и поставить на Вайдела!
– Господи, дорогая, разве ты не знаешь, что мне даже нечего поставить в заклад! – Леди Фанни на минуту отвлеклась от основной темы, вспомнив о своем плачевном положении. – Хорошо тебе спорить, получая немалые карманные деньги от Эйвона, да кроме того, он осыпает тебя драгоценностями. А я в любой момент могу очутиться в долговой яме. Как назло, мне не везет: за последний месяц я ни разу не выиграла ни в фараон, ни в вист. Впрочем, я все равно не хотела бы очутиться в твоем месте: не хочу, чтобы мой сын был предметом пересудов целого города со своими скандальными пари, разбойниками на большой дороге и еще Бог знает с чем.
Леони посмотрела на нее с любопытством.
– Говори немедленно, – потребовала она, – какими разбойниками?
– Да ничего особенного, просто еще один подвиг пополнил коллекцию твоего Доминика, вот и все. Он подстрелил грабителя на Хоунслоу-Хит и бросил труп гнить на дороге.
– Он прекрасный стрелок, – сказала Леони. – Что касается меня, я бы выбрала шпаги, и герцог тоже, но Доминик предпочитает пистолеты.
Леди Фанни чуть не топнула ногой.
– Клянусь, ты неисправима, как и твой легкомысленный сынок! – воскликнула она. – Тебе известно, что его зовут дьявольским отродьем? И при этом говорят, что эти дьявольские черты он унаследовал от Эйвона, но я-то знаю, что он копия своей мамочки.
Леони казалась польщенной.
– Ты и в самом деле так считаешь? Фанни открыла рот, чтобы ответить, но в это время за ее спиной открылась дверь гостиной. Ей не надо было оборачиваться, что-бы узнать, кто пришел – она прочла это по лицу Леони.
– А! Моя дорогая Фанни! – произнес мягкий голос. – И кажется, опять с жалобами на поведение моего сына?
– Доминик подстрелил разбойника, – сообщила Леони, прежде чем Фанни успела что-то ответить.
Его светлость герцог Эйвон подошел к камину и протянул тонкую белую руку к огню. Он слегка опирался на трость из слоновой кости, но все еще держался очень прямо, и только морщины, избороздившие лицо, выдач вали его возраст. Герцог был, как всегда, элегантен – в черном бархатном камзоле с серебряным шитьем, в парике, завитом по последней парижской моде и густо припудренном. Глаза его молодо светились, в них заиграл прежний насмешливый огонек, когда он ответил сестре:
– Что ж, и прекрасно!
– Он оставил труп лежать на дороге, – выпалила леди Фанни.
Его светлость слегка поднял бровь:
– Я разделяю твое возмущение, дорогая. Неопрятный финал.
– Но, монсеньор, – запротестовала Леони, – я не понимаю, на что еще мог сгодиться этот труп?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33