Она увидела, как убили заикающегося мужчину, и сбежала, ты, глупец!
– Откуда ты знаешь? – с подозрением в голосе спросил он.
– Я там была, конечно.
– С ней?
– Да, но…
– Так ты все же навязывалась ей?
– Я же говорю тебе, что ничего подобного не было! Я встретилась с ней совершенно случайно!
– Скажи-ка мне, – потребовал Пирс, – она знает, что ты – девушка?
– Нет, но…
– Я знал это! – заявил он. – И я ясно слышал, как майор Добни сказал, что она встречалась с тобой в Бате! Не знаю, зачем ты это сделала, но это – самый отвратительный поступок в мире! И Лидия… обманывала меня… поощряла тебя – о, мои глаза наконец открылись!
– Если ты скажешь еще хоть слово, я точно оттаскаю тебя за уши! – негодующе воскликнула Пен. – Я никогда не поверила бы, что ты можешь, повзрослев, стать таким глупым, утомительным типом! Прошлой ночью я встретилась с Лидией Добни впервые в жизни, и, если ты не веришь мне, можешь пойти и спросить у нее!
Потрясенный Пирс спросил неуверенно:
– Но если ты не знала ее, то как вышло, что вы оказались вместе в роще?
– Совершенно случайно. Это глупейшее существо упало в обморок, и я…
– Она – вовсе не глупейшее существо! – снова вспыхнув, перебил ее Пирс.
– Нет, глупейшее! Потому что, добравшись до дома, она не нашла ничего лучшего, как сказать своему папочке, что собиралась встретиться в роще не с тобой, а со мной!
Это заявление весьма удивило молодого человека. Он смотрел на Пен, как бы пытаясь найти в выражении ее лица объяснение всему услышанному. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Пен, садись-ка и объясни мне все толком. Ты никогда не могла ничего рассказать так, чтобы можно было сразу понять, в чем дело.
Она отошла от стола и села на кушетку у окна. Бросив обиженный взгляд на ее одежду, Пирс присел рядом с ней. Они в который раз критически осматривали друг друга, но если Пен откровенно разглядывала своего друга детства, то Пирс бросал на нее стыдливые взгляды и постоянно отворачивался, когда их глаза встречались.
Пирс был стройным молодым человеком, которого не назовешь красавцем, но тем не менее он был широк в плечах, обладал приятной внешностью и непринужденными манерами. Будучи на четыре года старше Пен, он в дни их детской дружбы казался ей очень высоким и гораздо более опытным, чем она сама, и вообще человеком, достойным того, чтобы на него смотреть снизу вверх. Сидя теперь рядом с ним на кушетке у окна, она почувствовала легкое разочарование. Он показался ей чуть ли не мальчиком, и вместо того, чтобы взять свой прежний непререкаемый тон более взрослого в разговоре с ней, он явно робел и не мог придумать, о чем говорить. Первые минуты прошли, конечно, не очень-то весело, но Пен считала, что, узнав ее, он мог бы проявить и больше радости при этой встрече. Она вдруг почувствовала себя несчастной и покинутой, будто прямо перед ней захлопнулась заветная дверь. Смутное подозрение о том, что за дверью – совсем не то, чего она ожидала, только усиливало ее печаль. Чтобы скрыть ее, она как можно жизнерадостнее воскликнула:
– Я не видела тебя целую вечность, и мне столько надо тебе рассказать! Я даже не знаю, с чего начать!
Он улыбнулся, но его брови все еще были нахмурены.
– Да, конечно, но все это кажется мне таким странным! Интересно, почему она сказала, что собиралась встретиться с тобой?
Пен было ясно, что мисс Добни целиком овладела его мыслями и он просто не способен ни о чем больше думать. Подавив сильное желание сообщить ему свое мнение об этой леди, она коротко пересказала свой разговор с Лидией в саду. Если у Пен и были какие-то надежды на то, что он увидит поведение своей нареченной в том же свете, в каком его видела Пен, то они быстро рассеялись, как только он восторженно проговорил:
– Она – просто невинное дитя! Это так на нее похоже! Теперь мне все понятно!
Это было слишком.
– А я сочла ее заявление очень странным, – сказала Пен.
– Понимаешь, она совсем не знает жизни, Пен, – оправдывал он Лидию. – И к тому же она так импульсивна! Знаешь, она напоминает мне Птичку.
– Гусыню, наверное, – иронично заметила Пен.
– Я имел в виду лесную птичку, – с достоинством уточнил он. – Трепещущую, пугливую, маленькую…
– Она не показалась мне пугливой, – перебила его Пен. – По правде говоря, я сочла весьма дерзким поступком просить совершенно незнакомого молодого человека сделать вид, будто он влюблен в нее.
– Ты не понимаешь ее. Она так доверчива! Ей нужен кто-то, кто заботился бы о ней. Мы полюбили друг друга с первой встречи. Мы бы уже были женаты, если бы мой отец не устроил глупейшую ссору с майором. Пен, ты не можешь себе представить, как мы из-за этого страдаем все это время! И мне кажется, нашим страданиям не видно конца! Мы никогда не сможем заставить наших отцов согласиться на наш брак, никогда!
Он со стоном обхватил голову руками, но Пен тут же быстро возразила:
– Значит, вы должны пожениться без их согласия. Боюсь только, что у вас обоих, кажется, духу хватает лишь на то, чтобы стонать, да жаловаться и тайно встречаться в роще. А почему бы вам и в самом деле не сбежать?!
– Сбежать?! Ты не представляешь, что говоришь, Пен! Как могу я просить эту хрупкую малышку совершить что-либо подобное? Да к тому же это совершенно неприлично! Я уверен, что ее отпугнет даже сама мысль об этом!
– Да, конечно, – согласилась Пен. – Она сказала, что в таком случае у нее не будет на свадьбе ни подружек, ни кружевной фаты.
– Видишь, ее очень строго воспитывали – она вела очень замкнутый образ жизни. И кроме того, почему бы ей и не хотеть кружевной фаты и всех этих вещей, которым женщины придают такое большое значение?
– Что касается меня, то я бы вообще не беспокоилась об этом, если бы любила какого-то мужчину!
– О, ну ты совсем другая! – сказал Пирс. – Ты всегда была больше похожа на мальчика, чем на девочку. Посмотри на себя! Почему ты оделась мальчиком? Это кажется мне очень странным и не совсем приличным, понимаешь?
– Были определенные обстоятельства, которые… которые сделали это совершенно необходимым, – натянуто объяснила Пен. – Я вынуждена была бежать из дома моей тетушки.
– Но я все равно не понимаю, зачем…
– Потому что я была вынуждена вылезти из окна! – резко сказала Пен. – Кроме того, будучи женщиной, я не могла бы путешествовать в одиночестве, не так ли?
– Да, думаю, что не могла бы. Только тебе вообще не следовало бы путешествовать в одиночестве. Ну, ты и сумасбродка! – Пирсу внезапно пришла в голову какая-то мысль, и он, нахмурившись, посмотрел сверху вниз на Пен. – Но ты была здесь с сэром Ричардом, когда я вошел, и, кажется, находишься с ним в довольно близких отношениях? Ради Бога, Пен, объясни мне, что происходит? Как ты оказалась в его обществе?
Пен подумала, что разговор с другом детства не только принес ей разочарование, но и создал множество непредвиденных трудностей. Пен не могла не понять, что мистер Латтрелл вовсе не сочувствует ей.
– О, это… это слишком длинная история, – уклончиво ответила она. – Были определенные причины, по которым мне надо было приехать сюда, а… а сэр Ричард не позволил мне ехать одной.
– Но, Пен! – с ужасом в голосе воскликнул Пирс. – Ты ведь не путешествуешь вместе с ним?
Тон, которым он это спросил, тут же лишил ее путешествие прелести, приключенческой таинственности и вместо этого заклеймил его как нечто непристойное. Она покраснела до корней волос и попыталась найти какое-нибудь объяснение, которое могло бы удовлетворить Пирса. Но в этот момент дверь открылась и в комнату вошел сэр Ричард.
Одного взгляда на застывшее выражение неодобрения на лице мистера Латтрелла, на пунцовые щеки и подозрительно блестящие глаза Пен было достаточно сэру Ричарду, чтобы понять, что происходит в гостиной. Он закрыл за собой дверь и, приятно растягивая слова, сказал:
– А, доброе утро, мистер Латтрелл! Надеюсь, что… э-э… удивительные события прошлой ночи не лишили вас сна?
У Пен вырвался вздох облегчения. Когда вошел сэр Ричард, мир, поплывший было у нее перед глазами, снова встал на место. Она поднялась с кушетки у окна и инстинктивно подошла к нему.
– Сэр, Пирс говорит… Пирс думает… – Она замолчала и прикоснулась рукой к своей горящей щеке.
Сэр Ричард посмотрел на Пирса, слегка подняв бровь.
– И? – мягко спросил он. – Что же говорит и думает Пирс?
Мистер Латтрелл поднялся на ноги. Под этим иронично-снисходительным взглядом он тоже покраснел.
– Я только сказал… удивился, как получилось, что Пен путешествует в вашем обществе?
Сэр Ричард открыл табакерку и взял щепотку табаку.
– И вам не пришло в голову вполне естественное объяснение? – спросил он.
– Сэр, я должен сказать, что мне кажется… я имею в виду…
– Наверное, я должен был сказать вам сразу, – начал сэр Ричард, взяв под руку Пен и прижав ее руку покрепче к себе, – что вы разговариваете с будущей леди Уиндэм.
Маленькая ручка, которую сжимал сэр Ричард, дернулась, но, послушная успокаивающему пожатию сэра Ричарда, мисс Крид промолчала.
– О, понимаю! – сказал Пирс, и его лицо тут же посветлело. – Прошу прощения! Это действительно потрясающая новость! Желаю вам счастья! Но… но почему она должна ходить в этой одежде и что вы здесь делаете? Это до сих пор кажется мне очень странным! Я полагаю, так как вы обручены… Но это крайне эксцентрично, сэр, и я просто не знаю, что могут сказать люди!
– Так как мы предприняли все возможные меры для того, чтобы никому, кроме вас, не стало известно, кем на самом деле является Пен, я думаю, что люди вряд ли что-то скажут вообще, – спокойно ответил сэр Ричард. – Если же тайна просочится, – что ж, пусть все решат, что мы – очень эксцентричная пара!
– Через меня тайна не просочится! – заверил его Пирс. – Естественно, это не мое дело, но я не могу не думать о том, что могло привести вас сюда и почему Пен была вынуждена выбираться из дома через окно. И тем не менее я вовсе не хочу показаться чрезмерно любопытным, сэр. Я спрашиваю только потому, что знал Пен всю жизнь, ну, вы понимаете…
Теперь наступила очередь мисс Крид предупреждающе сжать руку сэра Ричарда, и это ее движение было настолько конвульсивным, что он бросил на нее успокаивающий взгляд и улыбнулся.
– Боюсь, что не смогу открыть вам причин, по которым мы приехали сюда, – сказал он. – Возникли определенные обстоятельства, которые сделали эту поездку совершенно необходимой. Но одежду Пен объяснить легко. Мы не хотели обременять себя дуэньей, занимаясь… э-э… исключительно деликатным делом; а свет, мой дорогой Латтрелл, – весьма строгий судья, и мы решили, что будет гораздо целесообразнее, если Пен, вместо того чтобы путешествовать в качестве моей невесты, предстанет перед окружающими в виде моего юного кузена.
– Конечно, конечно! – воскликнул Пирс, который так ничего и не понял, но которого просто покорили уверенный вид и манеры коринфянина.
– Сейчас, – продолжил сэр Ричард, – мы уже находились бы на обратном пути в Лондон, если бы не два весьма прискорбных обстоятельства. Я с сожалением вынужден заметить, что за одно из них ответственность несете вы.
– Я?! – ахнул Пирс.
– Вы, – подтвердил сэр Ричард, отпустив руку Пен. – Леди, с которой вы, как я понимаю, тайно обручены, весьма неудачно пытаясь скрыть правду, сообщила своему родителю, что Пен является именно тем мужчиной, с которым у нее было назначено свидание прошлой ночью в роще.
– Да, Пен сказала мне об этом. Я действительно сожалею о том, что она сделала, но, понимаете, она так импульсивна!
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление! – сказал сэр Ричард. – И это весьма прискорбно, так как, поскольку мы вынуждены оставаться сейчас в Куин-Чарльтоне, ее импульсивность поставила нас в весьма неловкое положение.
– Да, я понимаю, – признался Пирс. – Очень сожалею, сэр. Но должны ли вы оставаться здесь?
– Да, – ответил сэр Ричард. – Вы, без сомнения, забыли об этом, но прошлой ночью в роще было совершено преступление. Я обнаружил тело Брэндона и сообщил эту новость кому следовало.
Пирс с обеспокоенным видом сказал:
– Я знаю, сэр, и мне это совершенно не нравится! Так как, по правде говоря, это ведь я первым нашел Беверли, только вы сказали мне, чтобы я помалкивал.
– Надеюсь, что вы так и поступили?
– Да, потому что ситуация сложилась весьма непростая – из-за присутствия в роще мисс Добни! Но если она сказала, что пошла туда на встречу с Пен…
– То вам лучше продолжать помалкивать, мой милый юноша. Тот факт, что в роще присутствовали еще и вы, полностью собьет с толку милого мистера Филипса. Видите ли, у меня перед вами есть одно преимущество – я знаю, кто убил Брэндона.
– Я думаю, – рассудительно заметила Пен, – что нам следует рассказать Пирсу о бриллиантовом колье, сэр.
– Обязательно, – согласился сэр Ричард.
История о бриллиантовом колье, рассказанная мисс Крид, заставила мистера Латтрелла на несколько мгновений забыть о своих проблемах. Он стал очень похож на Пирса из ее детства, когда воскликнул:
– Какое приключение!
А к тому времени, когда он описал свое изумление при виде Беверли, надумавшего погостить у него, хотя они были всего лишь знакомы в Оксфорде, и когда они обменялись своими впечатлениями о капитане Тримбле, между ними снова восстановились прежние добрые отношения. Сэр Ричард подумал, что в его интересах будет дать Пен и мистеру Латтреллу возможность побеседовать наедине, не прерывая их, и поэтому он на какое-то время удалился из комнаты. После того как Пирс еще раз поздравил Пен с удачным выбором супруга – Пен весьма смущенно принимала эти поздравления, – разговор вновь перешел на его собственные трудности.
Она еще раз выслушала его восторженные описания мисс Добни, призвав на помощь все свое терпение, но, когда он начал умолять ее не раскрывать тайну своего переодевания этой леди из страха, что ее нежное чувство приличия может испытать слишком сильное потрясение, Пен настолько обиделась, что не выдержала и выложила ему все, что думала о морали и поведении мисс Добни. Тут же разгорелась ссора, которая могла закончиться тем, что Пирс навсегда исчез бы из жизни Пен, но он не успел еще дойти до двери, как она вспомнила, что обещала Лидии помочь ему добиться ее руки.
Понадобилось несколько минут уговоров, чтобы убедить его успокоиться, но когда до него дошло, что Лидия сама вызвала к себе Пен в то утро, он, казалось, почувствовал, что подобное откровенное поведение требует каких-то объяснений. Однако Пен жестом прервала его извинения.
– Я совсем не против, только бы она не плакала так часто! – сказала она.
Мистер Латтрелл объяснил, что Лидия чрезвычайно чувствительна и явно искренне отмел предположение Пен о том, что жена, страдающая от избытка чувствительности, может стать весьма утомительным приобретением. Поскольку он, казалось, был уверен, что поддержка и забота о Лидии является целью его жизни, Пен оставила всякую надежду излечить его от привязанности к этой леди и рассказала о том, что собирается предпринять, чтобы ускорить их брак.
Планы эти явно потрясли мистера Латтрелла. Отказ Лидии бежать с ним он расценивал как нечто естественное, а не как проявление трусости, и когда Пен с энтузиазмом описала ему свою схему ложного похищения, он сказал, что она, должно быть, сошла с ума, если способна придумывать такие вещи.
– Заявляю, что я уже готова вообще устраниться от всего этого дела! – сказала Пен. – Ни у одного из вас нет ни на грош храбрости, чтобы слегка подтолкнуть события! В итоге твоя драгоценная Лидия выйдет замуж за кого-то другого, а ты будешь кусать локти!
– О, даже и не говори мне об этом! – взмолился он. – Если бы только мой отец хоть немного стремился к примирению! У них с майором были достаточно хорошие отношения до того, как они поссорились.
– Ты должен смягчить сердце майора.
– Да, но как? – спросил он. – Только, прошу тебя, не предлагай больше глупых планов похищения, Пен! Наверное, ты считаешь их просто превосходными, но если бы ты хоть на минуту задумалась о трудностях! Никто никогда не поверит, что мы не обдумали этот план заранее, потому что, если она сбежит с тобой, она не должна потом хотеть выйти замуж за меня, не так ли?
– Нет, потому что мы можем сказать, что я похитил ее силой. И тогда ты сможешь спасти ее от меня.
– И откуда я должен узнать, что ты похитил ее? – возразил Пирс. – Подумай только, как все станут беспокоиться. Нет, Пен, нет, это не пойдет! Мой Бог, мне пришлось бы драться с тобой на дуэли или что-нибудь в этом роде! Я хочу сказать, это будет выглядеть очень странно, если я просто отниму у тебя Лидию и привезу ее домой!
– Значит, будет дуэль! – сказала Пен, сверкнув глазами. Перед ней засияли новые горизонты приключений. – Я могу перевязать руку и сказать, что ты ранил меня! О, давай так и сделаем, Пирс! Это будет такое замечательное приключение!
– Мне кажется, ты совершенно не изменилась за эти годы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Откуда ты знаешь? – с подозрением в голосе спросил он.
– Я там была, конечно.
– С ней?
– Да, но…
– Так ты все же навязывалась ей?
– Я же говорю тебе, что ничего подобного не было! Я встретилась с ней совершенно случайно!
– Скажи-ка мне, – потребовал Пирс, – она знает, что ты – девушка?
– Нет, но…
– Я знал это! – заявил он. – И я ясно слышал, как майор Добни сказал, что она встречалась с тобой в Бате! Не знаю, зачем ты это сделала, но это – самый отвратительный поступок в мире! И Лидия… обманывала меня… поощряла тебя – о, мои глаза наконец открылись!
– Если ты скажешь еще хоть слово, я точно оттаскаю тебя за уши! – негодующе воскликнула Пен. – Я никогда не поверила бы, что ты можешь, повзрослев, стать таким глупым, утомительным типом! Прошлой ночью я встретилась с Лидией Добни впервые в жизни, и, если ты не веришь мне, можешь пойти и спросить у нее!
Потрясенный Пирс спросил неуверенно:
– Но если ты не знала ее, то как вышло, что вы оказались вместе в роще?
– Совершенно случайно. Это глупейшее существо упало в обморок, и я…
– Она – вовсе не глупейшее существо! – снова вспыхнув, перебил ее Пирс.
– Нет, глупейшее! Потому что, добравшись до дома, она не нашла ничего лучшего, как сказать своему папочке, что собиралась встретиться в роще не с тобой, а со мной!
Это заявление весьма удивило молодого человека. Он смотрел на Пен, как бы пытаясь найти в выражении ее лица объяснение всему услышанному. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Пен, садись-ка и объясни мне все толком. Ты никогда не могла ничего рассказать так, чтобы можно было сразу понять, в чем дело.
Она отошла от стола и села на кушетку у окна. Бросив обиженный взгляд на ее одежду, Пирс присел рядом с ней. Они в который раз критически осматривали друг друга, но если Пен откровенно разглядывала своего друга детства, то Пирс бросал на нее стыдливые взгляды и постоянно отворачивался, когда их глаза встречались.
Пирс был стройным молодым человеком, которого не назовешь красавцем, но тем не менее он был широк в плечах, обладал приятной внешностью и непринужденными манерами. Будучи на четыре года старше Пен, он в дни их детской дружбы казался ей очень высоким и гораздо более опытным, чем она сама, и вообще человеком, достойным того, чтобы на него смотреть снизу вверх. Сидя теперь рядом с ним на кушетке у окна, она почувствовала легкое разочарование. Он показался ей чуть ли не мальчиком, и вместо того, чтобы взять свой прежний непререкаемый тон более взрослого в разговоре с ней, он явно робел и не мог придумать, о чем говорить. Первые минуты прошли, конечно, не очень-то весело, но Пен считала, что, узнав ее, он мог бы проявить и больше радости при этой встрече. Она вдруг почувствовала себя несчастной и покинутой, будто прямо перед ней захлопнулась заветная дверь. Смутное подозрение о том, что за дверью – совсем не то, чего она ожидала, только усиливало ее печаль. Чтобы скрыть ее, она как можно жизнерадостнее воскликнула:
– Я не видела тебя целую вечность, и мне столько надо тебе рассказать! Я даже не знаю, с чего начать!
Он улыбнулся, но его брови все еще были нахмурены.
– Да, конечно, но все это кажется мне таким странным! Интересно, почему она сказала, что собиралась встретиться с тобой?
Пен было ясно, что мисс Добни целиком овладела его мыслями и он просто не способен ни о чем больше думать. Подавив сильное желание сообщить ему свое мнение об этой леди, она коротко пересказала свой разговор с Лидией в саду. Если у Пен и были какие-то надежды на то, что он увидит поведение своей нареченной в том же свете, в каком его видела Пен, то они быстро рассеялись, как только он восторженно проговорил:
– Она – просто невинное дитя! Это так на нее похоже! Теперь мне все понятно!
Это было слишком.
– А я сочла ее заявление очень странным, – сказала Пен.
– Понимаешь, она совсем не знает жизни, Пен, – оправдывал он Лидию. – И к тому же она так импульсивна! Знаешь, она напоминает мне Птичку.
– Гусыню, наверное, – иронично заметила Пен.
– Я имел в виду лесную птичку, – с достоинством уточнил он. – Трепещущую, пугливую, маленькую…
– Она не показалась мне пугливой, – перебила его Пен. – По правде говоря, я сочла весьма дерзким поступком просить совершенно незнакомого молодого человека сделать вид, будто он влюблен в нее.
– Ты не понимаешь ее. Она так доверчива! Ей нужен кто-то, кто заботился бы о ней. Мы полюбили друг друга с первой встречи. Мы бы уже были женаты, если бы мой отец не устроил глупейшую ссору с майором. Пен, ты не можешь себе представить, как мы из-за этого страдаем все это время! И мне кажется, нашим страданиям не видно конца! Мы никогда не сможем заставить наших отцов согласиться на наш брак, никогда!
Он со стоном обхватил голову руками, но Пен тут же быстро возразила:
– Значит, вы должны пожениться без их согласия. Боюсь только, что у вас обоих, кажется, духу хватает лишь на то, чтобы стонать, да жаловаться и тайно встречаться в роще. А почему бы вам и в самом деле не сбежать?!
– Сбежать?! Ты не представляешь, что говоришь, Пен! Как могу я просить эту хрупкую малышку совершить что-либо подобное? Да к тому же это совершенно неприлично! Я уверен, что ее отпугнет даже сама мысль об этом!
– Да, конечно, – согласилась Пен. – Она сказала, что в таком случае у нее не будет на свадьбе ни подружек, ни кружевной фаты.
– Видишь, ее очень строго воспитывали – она вела очень замкнутый образ жизни. И кроме того, почему бы ей и не хотеть кружевной фаты и всех этих вещей, которым женщины придают такое большое значение?
– Что касается меня, то я бы вообще не беспокоилась об этом, если бы любила какого-то мужчину!
– О, ну ты совсем другая! – сказал Пирс. – Ты всегда была больше похожа на мальчика, чем на девочку. Посмотри на себя! Почему ты оделась мальчиком? Это кажется мне очень странным и не совсем приличным, понимаешь?
– Были определенные обстоятельства, которые… которые сделали это совершенно необходимым, – натянуто объяснила Пен. – Я вынуждена была бежать из дома моей тетушки.
– Но я все равно не понимаю, зачем…
– Потому что я была вынуждена вылезти из окна! – резко сказала Пен. – Кроме того, будучи женщиной, я не могла бы путешествовать в одиночестве, не так ли?
– Да, думаю, что не могла бы. Только тебе вообще не следовало бы путешествовать в одиночестве. Ну, ты и сумасбродка! – Пирсу внезапно пришла в голову какая-то мысль, и он, нахмурившись, посмотрел сверху вниз на Пен. – Но ты была здесь с сэром Ричардом, когда я вошел, и, кажется, находишься с ним в довольно близких отношениях? Ради Бога, Пен, объясни мне, что происходит? Как ты оказалась в его обществе?
Пен подумала, что разговор с другом детства не только принес ей разочарование, но и создал множество непредвиденных трудностей. Пен не могла не понять, что мистер Латтрелл вовсе не сочувствует ей.
– О, это… это слишком длинная история, – уклончиво ответила она. – Были определенные причины, по которым мне надо было приехать сюда, а… а сэр Ричард не позволил мне ехать одной.
– Но, Пен! – с ужасом в голосе воскликнул Пирс. – Ты ведь не путешествуешь вместе с ним?
Тон, которым он это спросил, тут же лишил ее путешествие прелести, приключенческой таинственности и вместо этого заклеймил его как нечто непристойное. Она покраснела до корней волос и попыталась найти какое-нибудь объяснение, которое могло бы удовлетворить Пирса. Но в этот момент дверь открылась и в комнату вошел сэр Ричард.
Одного взгляда на застывшее выражение неодобрения на лице мистера Латтрелла, на пунцовые щеки и подозрительно блестящие глаза Пен было достаточно сэру Ричарду, чтобы понять, что происходит в гостиной. Он закрыл за собой дверь и, приятно растягивая слова, сказал:
– А, доброе утро, мистер Латтрелл! Надеюсь, что… э-э… удивительные события прошлой ночи не лишили вас сна?
У Пен вырвался вздох облегчения. Когда вошел сэр Ричард, мир, поплывший было у нее перед глазами, снова встал на место. Она поднялась с кушетки у окна и инстинктивно подошла к нему.
– Сэр, Пирс говорит… Пирс думает… – Она замолчала и прикоснулась рукой к своей горящей щеке.
Сэр Ричард посмотрел на Пирса, слегка подняв бровь.
– И? – мягко спросил он. – Что же говорит и думает Пирс?
Мистер Латтрелл поднялся на ноги. Под этим иронично-снисходительным взглядом он тоже покраснел.
– Я только сказал… удивился, как получилось, что Пен путешествует в вашем обществе?
Сэр Ричард открыл табакерку и взял щепотку табаку.
– И вам не пришло в голову вполне естественное объяснение? – спросил он.
– Сэр, я должен сказать, что мне кажется… я имею в виду…
– Наверное, я должен был сказать вам сразу, – начал сэр Ричард, взяв под руку Пен и прижав ее руку покрепче к себе, – что вы разговариваете с будущей леди Уиндэм.
Маленькая ручка, которую сжимал сэр Ричард, дернулась, но, послушная успокаивающему пожатию сэра Ричарда, мисс Крид промолчала.
– О, понимаю! – сказал Пирс, и его лицо тут же посветлело. – Прошу прощения! Это действительно потрясающая новость! Желаю вам счастья! Но… но почему она должна ходить в этой одежде и что вы здесь делаете? Это до сих пор кажется мне очень странным! Я полагаю, так как вы обручены… Но это крайне эксцентрично, сэр, и я просто не знаю, что могут сказать люди!
– Так как мы предприняли все возможные меры для того, чтобы никому, кроме вас, не стало известно, кем на самом деле является Пен, я думаю, что люди вряд ли что-то скажут вообще, – спокойно ответил сэр Ричард. – Если же тайна просочится, – что ж, пусть все решат, что мы – очень эксцентричная пара!
– Через меня тайна не просочится! – заверил его Пирс. – Естественно, это не мое дело, но я не могу не думать о том, что могло привести вас сюда и почему Пен была вынуждена выбираться из дома через окно. И тем не менее я вовсе не хочу показаться чрезмерно любопытным, сэр. Я спрашиваю только потому, что знал Пен всю жизнь, ну, вы понимаете…
Теперь наступила очередь мисс Крид предупреждающе сжать руку сэра Ричарда, и это ее движение было настолько конвульсивным, что он бросил на нее успокаивающий взгляд и улыбнулся.
– Боюсь, что не смогу открыть вам причин, по которым мы приехали сюда, – сказал он. – Возникли определенные обстоятельства, которые сделали эту поездку совершенно необходимой. Но одежду Пен объяснить легко. Мы не хотели обременять себя дуэньей, занимаясь… э-э… исключительно деликатным делом; а свет, мой дорогой Латтрелл, – весьма строгий судья, и мы решили, что будет гораздо целесообразнее, если Пен, вместо того чтобы путешествовать в качестве моей невесты, предстанет перед окружающими в виде моего юного кузена.
– Конечно, конечно! – воскликнул Пирс, который так ничего и не понял, но которого просто покорили уверенный вид и манеры коринфянина.
– Сейчас, – продолжил сэр Ричард, – мы уже находились бы на обратном пути в Лондон, если бы не два весьма прискорбных обстоятельства. Я с сожалением вынужден заметить, что за одно из них ответственность несете вы.
– Я?! – ахнул Пирс.
– Вы, – подтвердил сэр Ричард, отпустив руку Пен. – Леди, с которой вы, как я понимаю, тайно обручены, весьма неудачно пытаясь скрыть правду, сообщила своему родителю, что Пен является именно тем мужчиной, с которым у нее было назначено свидание прошлой ночью в роще.
– Да, Пен сказала мне об этом. Я действительно сожалею о том, что она сделала, но, понимаете, она так импульсивна!
– Да, у меня тоже сложилось такое впечатление! – сказал сэр Ричард. – И это весьма прискорбно, так как, поскольку мы вынуждены оставаться сейчас в Куин-Чарльтоне, ее импульсивность поставила нас в весьма неловкое положение.
– Да, я понимаю, – признался Пирс. – Очень сожалею, сэр. Но должны ли вы оставаться здесь?
– Да, – ответил сэр Ричард. – Вы, без сомнения, забыли об этом, но прошлой ночью в роще было совершено преступление. Я обнаружил тело Брэндона и сообщил эту новость кому следовало.
Пирс с обеспокоенным видом сказал:
– Я знаю, сэр, и мне это совершенно не нравится! Так как, по правде говоря, это ведь я первым нашел Беверли, только вы сказали мне, чтобы я помалкивал.
– Надеюсь, что вы так и поступили?
– Да, потому что ситуация сложилась весьма непростая – из-за присутствия в роще мисс Добни! Но если она сказала, что пошла туда на встречу с Пен…
– То вам лучше продолжать помалкивать, мой милый юноша. Тот факт, что в роще присутствовали еще и вы, полностью собьет с толку милого мистера Филипса. Видите ли, у меня перед вами есть одно преимущество – я знаю, кто убил Брэндона.
– Я думаю, – рассудительно заметила Пен, – что нам следует рассказать Пирсу о бриллиантовом колье, сэр.
– Обязательно, – согласился сэр Ричард.
История о бриллиантовом колье, рассказанная мисс Крид, заставила мистера Латтрелла на несколько мгновений забыть о своих проблемах. Он стал очень похож на Пирса из ее детства, когда воскликнул:
– Какое приключение!
А к тому времени, когда он описал свое изумление при виде Беверли, надумавшего погостить у него, хотя они были всего лишь знакомы в Оксфорде, и когда они обменялись своими впечатлениями о капитане Тримбле, между ними снова восстановились прежние добрые отношения. Сэр Ричард подумал, что в его интересах будет дать Пен и мистеру Латтреллу возможность побеседовать наедине, не прерывая их, и поэтому он на какое-то время удалился из комнаты. После того как Пирс еще раз поздравил Пен с удачным выбором супруга – Пен весьма смущенно принимала эти поздравления, – разговор вновь перешел на его собственные трудности.
Она еще раз выслушала его восторженные описания мисс Добни, призвав на помощь все свое терпение, но, когда он начал умолять ее не раскрывать тайну своего переодевания этой леди из страха, что ее нежное чувство приличия может испытать слишком сильное потрясение, Пен настолько обиделась, что не выдержала и выложила ему все, что думала о морали и поведении мисс Добни. Тут же разгорелась ссора, которая могла закончиться тем, что Пирс навсегда исчез бы из жизни Пен, но он не успел еще дойти до двери, как она вспомнила, что обещала Лидии помочь ему добиться ее руки.
Понадобилось несколько минут уговоров, чтобы убедить его успокоиться, но когда до него дошло, что Лидия сама вызвала к себе Пен в то утро, он, казалось, почувствовал, что подобное откровенное поведение требует каких-то объяснений. Однако Пен жестом прервала его извинения.
– Я совсем не против, только бы она не плакала так часто! – сказала она.
Мистер Латтрелл объяснил, что Лидия чрезвычайно чувствительна и явно искренне отмел предположение Пен о том, что жена, страдающая от избытка чувствительности, может стать весьма утомительным приобретением. Поскольку он, казалось, был уверен, что поддержка и забота о Лидии является целью его жизни, Пен оставила всякую надежду излечить его от привязанности к этой леди и рассказала о том, что собирается предпринять, чтобы ускорить их брак.
Планы эти явно потрясли мистера Латтрелла. Отказ Лидии бежать с ним он расценивал как нечто естественное, а не как проявление трусости, и когда Пен с энтузиазмом описала ему свою схему ложного похищения, он сказал, что она, должно быть, сошла с ума, если способна придумывать такие вещи.
– Заявляю, что я уже готова вообще устраниться от всего этого дела! – сказала Пен. – Ни у одного из вас нет ни на грош храбрости, чтобы слегка подтолкнуть события! В итоге твоя драгоценная Лидия выйдет замуж за кого-то другого, а ты будешь кусать локти!
– О, даже и не говори мне об этом! – взмолился он. – Если бы только мой отец хоть немного стремился к примирению! У них с майором были достаточно хорошие отношения до того, как они поссорились.
– Ты должен смягчить сердце майора.
– Да, но как? – спросил он. – Только, прошу тебя, не предлагай больше глупых планов похищения, Пен! Наверное, ты считаешь их просто превосходными, но если бы ты хоть на минуту задумалась о трудностях! Никто никогда не поверит, что мы не обдумали этот план заранее, потому что, если она сбежит с тобой, она не должна потом хотеть выйти замуж за меня, не так ли?
– Нет, потому что мы можем сказать, что я похитил ее силой. И тогда ты сможешь спасти ее от меня.
– И откуда я должен узнать, что ты похитил ее? – возразил Пирс. – Подумай только, как все станут беспокоиться. Нет, Пен, нет, это не пойдет! Мой Бог, мне пришлось бы драться с тобой на дуэли или что-нибудь в этом роде! Я хочу сказать, это будет выглядеть очень странно, если я просто отниму у тебя Лидию и привезу ее домой!
– Значит, будет дуэль! – сказала Пен, сверкнув глазами. Перед ней засияли новые горизонты приключений. – Я могу перевязать руку и сказать, что ты ранил меня! О, давай так и сделаем, Пирс! Это будет такое замечательное приключение!
– Мне кажется, ты совершенно не изменилась за эти годы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28