К участию в нем присоединился и какой-то водитель итальянского грузовика, внимание которого привлек сначала Стен, а затем выяснилось, что у него есть электрический тестер.
В таком составе мы за полчаса не только установили причину поломки – ток не шел по проводу, подводящему его к топливному насосу, но и произвели некоторую реконструкцию электрооборудования машины, подключив насос к проводу, идущему к лампам ближнего света. Теперь все работало просто великолепно, разве что дальний свет у меня не включался, зато ни одному авто угонщику никогда бы не пришло в голову, что для того, чтобы завести машину, нужно сначала включить ближний свет.
От души поблагодарив всех и оставив на прощание ребятам вина, купленного для себя в Копре, несмотря на их вежливые возражения, мы со Стеном поехали дальше.
Итальянские автомагистрали довольно своеобразное место. Несмотря на установленное ограничение скорости в сто тридцать километров в час, движение на них подчиняется своеобразному кодексу, по которому водителя, едущего медленно никто не уважает, остальные его затирают и всячески проявляют свое неуважение к нему. Зато перед несущимся на большой скорости почтительно расступаются, освобождая дорогу.
Поэтому мне было крайне удивительно, когда мы попали в огромную пробку автомобилей, едущих со скоростью сто двадцать семь километров в час. Все объяснилось через некоторое время, когда перед нами стала видна машина дорожной полиции, едущая по правой полосе автомагистрали со скоростью сто двадцать пять километров в час. Водители, проезжая мимо нее на допустимой скорости, проехав еще метров сто, как бы оказавшись на стартовой черте, выжимали педаль газа и уносились вперед.
К счастью по дороге домой это было последнее приключение этого дня и к вечеру, еще засветло, мы со Стеном уже были дома.

* * *
Путь вниз был гораздо стремительней восхождения. Даже свой кабинет в министерстве он стал воспринимать, как напоминания о скоротечности великих мечтаний. Наставник вновь напомнил ему, что главное чего от него ожидают это ратификации договора с Ватиканом. Но все его попытки вынести договор, хотя бы на обсуждение кабинета правительства, натыкались на явное не желание делать это со стороны коллег министров. Традиции не принятия католической церкви, заложенные еще во время бунта, под предводительством Яна Гуса, не обещали популярности подписавшим договор с Ватиканом, а, учитывая отсутствие обязательств пред церковью у альянса самых сильных сегодня партий, делало подписания его и вовсе безнадежным делом.
Не лучше сложился и разговор с вновь избранным лидером его партии. Он сорвался уже через пять минут разговора:
– Да можешь ты своей тупой головой хотя бы представить, сколько сделали отцы церкви для всех нас. Ты бы вообще вспомнил, что наша партия называется христианско-демократической.
– Ты на меня не ори. Если наша партия и называется христианско-демократической, но не католическо-демократической. А я тебе напомню, что к христианам относятся и православные и чешско-братская церковь и лютеране. То, что ты предлагаешь, моментально лишит нас, их поддержки. Это во-первых. Во-вторых, я лично ни каких обязательств перед католической церкви. И, в-третьих, даже если бы я и согласился с твоими доводами, то в правительстве все равно не собрать необходимого количества голосов для подписания договора, не говоря уже о ратификации в парламенте.
– Можешь ты понять, наконец, что ты лишаешь всю партию поддержки такого мощного института, как католическая церковь.
– Ну, насчет этого я не стал бы столь категорично говорить. Мы еще посмотрим, кто кому сегодня больше нужен – они нам или мы им. А вот с тобой я хотел поговорить о другом. Ты уже подумал, чем будешь заниматься после ухода с министерского поста.
– Хочешь меня снять, но этим ты потеряешь место в кабинете. Думаешь найти мне замену, на которую все согласятся.
– Зачем же так. Но не забывай – кабинет не вечен. Как максимум он просуществует до следующих выборов, да и те не за горами. И хочу предупредить тебя заранее, на ведущие посты после новых выборов не рассчитывай.
Он понимал, что безработным он не станет, что практически гарантировано, сохранит за собой место депутата в новом парламенте. Но перспектива лишиться власти, стать рядовым депутатом была для него не намного лучше перспективы стать безработным. А самое страшное каждый день видеть, как эти люди, которых он не считал достойными и собственных подметок, будут каждый день наслаждаться властью.
При воспоминании о Попове его и вовсе перекосило, так как если бы он съел целый лимон. И что хуже всего, он не мог, открыто предпринять против него ни каких мер. После разговора с Наставником, недвусмысленно приказавшего ему оставить это занятие, любые его действия, воспринимались бы, как акт неповиновения.
Взвесив все, он все же взял телефон и набрал номер начальника контрразведки. В прошлом он дважды помог ему погасить возникавшие вокруг службы скандалы и не без оснований считал, что имеет право обратиться с просьбой.
– Могу я рассчитывать на вашу помощь в разрешении одной маленькой проблемы.
– Если это в наших силах, то мы сделаем для пана министра все возможное.
– Думаю, что вам не составит труда моя просьба, да и резонанса ее исполнение не вызовет.
– В таком случае внимательно вас слушаю.
– Я бы вас попросил организовать временное участие в делах одного русского переводчика, который живет у нас. Знаете, что-нибудь не навязчивое, к примеру, кирпич на голову упадет или ногу сломает и полежит в больнице.
– Ну, что-нибудь подобное мы организуем, а может его вообще ликвидировать?
– Да нет, нужно, что бы он был обездвижен недели на две – три.
– Хорошо, что-нибудь не навязчивое мы ему организуем.
Он положил трубку и задумался. Затем, собравшись с духом, набрал еще один номер.
– Милан? Узнали? Хорошо. Я попрошу вас пока, что звонить мне каждый вечер. Даже если ни что происходить не будет.
Сделав все это, он не почувствовал облегчения.
Ну, хорошо загонит он Попова в больницу, а дальше что? Самому лезть обыскивать квартиру. Ведь вновь обратиться к русским, не поставив в известность Наставника не получиться. Остается полагаться только на этого мелкого человечишку – хозяина его квартиры. Но это все впереди, время придет, может и еще какая-нибудь возможность появиться.

* * *
Утром я отогнал машину Вацлаву и, оставив его копаться в ней, занялся накопившимися у меня переводами. «Холодный душ» ожидал меня вечером, когда я забирал машину.
– Не понимаю, как ты вообще мог ездить раньше, – сказал он, – в проводе, который я заменил нет десяти сантиметров токопроводящего сердечника, – и увидев мою улыбку добавил, – не относись к этому так легковесно. Случись такой сбой во время движения на итальянской автомагистрали, я готов поставить сто к одному, ты не избежал бы аварии.
Пообещав ему регулярно заглядывать, особенно перед дальними поездками, и так и не придумав ни каких объяснений, я выкинул эту проблему из головы, тем более, что сам уже переставал понимать, что около меня происходит.
После встречи с профессором Егоровым, мои патентные споры с американцами смешались с тамплиерами и их последователями и мне нужно было хоть как то во всем разобраться, и прежде всего получить консультации.
Взяв в руки телефон, я прежде всего набрал номер Кьяры. Несмотря на то, что эта процедура уже становилась для меня одной из привычек, каждый раз я с замиранием сердца ожидал, что вот именно сегодня она отзовется. Задумываясь о ней, я вспоминая, отдельные ее черты и поймал себя на мысли, что как бы она не выглядела, для меня она все равно была бы самой прекрасной женщиной на свете.
Затем я позвонил Эрхардту в Венгрию, но он сославшись на занятость, отказался со мной встретиться в ближайшее время. Тогда я позвонил Шандору:
– Как хорошо, что ты мне звонишь, я именно сейчас начал набирать твой телефон. Я собираюсь ехать в Польшу буквально через несколько дней и планировал проезжая через твой город, о котором ты столько рассказывал, сделать остановку и пойти с тобой попить пива.
Занимательным в этом разговоре было все: и то, что Шандор по пути в Польшу собирался ехать через наш город, и то, что насколько я его знаю, пиво он пил лишь в крайних случаях, при необходимости, а уж о том, что о городе я ему ничего не рассказывал и говорить не приходится.
– Хорошо, буду тебя с нетерпением ждать, – сказал я, – и пойду попрошу проследить, чтобы до твоего приезда все пиво не выпили.
– Будь так добр, проследи, – отозвался он и мы распрощались.
Отложив патентные проблемы до приезда Шандора, я решил наконец разобраться со своей находкой.
Достав словарь Ожегова я раскрыл его на страницах, между которыми лежала найденная мной пластинка, и первое же что привлекло мое внимание был оттиск рисунка на странице словаря. Собственно, это не было оттиском рисунка. На странице отпечаталась какая-то сетка линий, складывающиеся в геометрический рисунок. Отпечаток был нечеткий, а проследить линии на пластинке у меня не получилось, уж очень умело они были сплетены с элементами рисунка.
Перепробовав все способы, знакомые мне с детства, среди которых было и штрихование карандашом через наложенный лист бумаги и попытки использовать пластинку в качестве печати, делая с нее оттиски, я в конце концов получил довольно четкий рисунок, который после его перенесения мной на чистый лист оказался вполне пригодным хоть к чему-нибудь. Рассмотрев его, я пришел к выводу, что это, несомненно, какой-то план, вот только без указаний к какому месту он относится и без масштаба. Так что простор для поисков был достаточно широким. Вновь и вновь рассматривая пластинку, я пытался найти ключ к разгадке.
Не придумав ничего лучшего, я решил принять в качестве рабочей гипотезы, что план относится к замку, изображенному на заднем плане, и что замок этот находится где-то здесь в Чехии, ведь именно здесь я нашел пластинку. Еще раз, внимательно рассмотрев рисунок, я пришел к выводу, что замок очень похож на замок в Тржебони, а завтра могу проверить свои догадки, осмотрев его.
Утром, отложив все дела, благо новых заказов на переводы не пришло, а старые я почти закончил, мы со Стеном отправились на экскурсию к месту возможного нахождения клада.
Замок меня разочаровал, он был одновременно и похож и не похож на изображенный на рисунке, а в довершение ко всему, экскурсовод, рассказывающий о замке туристической группе, упомянул, что здание замка непрерывно реконструировалось и перестраивалось, причем свой нынешний вид замок приобрел сосем недавно, в конце девятнадцатого века.
Разочарованный я возвращался домой, перебирая все возможные решения. Признаюсь, что среди них объявилось даже такое творческое, как сбить штукатурку со всех замков в Чехии, по кладке определить ее возраст и, восстановив первоначальный вид замков, продолжать поиски. При всей абсурдности этой идеи, что-то все же заставляло меня вновь и вновь возвращаться к ней.
Уже подъезжая, к дому я вспомнил. Как-то в библиотеке мне попадалась на глаза книга в которой, помимо рассказов о замках, приводились и их планы с указанием времени строительства той или иной части.
Поход в библиотеку, я решил совместить с прогулкой со Стеном. На полпути Стен неожиданно остановился прямо посреди улицы. Навстречу нам вели очень симпатичную бобтейлиху. Как завороженный он смотрел на нее, вышагивающую рядом с хозяевами. Она слегка покачивала бедрами, подобно заправской манекенщице и ее длинная шерсть покачивалась в такт ее шагам. Понимая Стена и помня высказывание времен моей молодости: «если я на диете, то это не значит, что я не могу смотреть меню», я остановился и мы так и стояли, пока они не прошли мимо нас. Только мы уже собрались идти дальше, как перед нами с грохотом, обдав пылью, обрушилась металлическая конструкция строительных лесов. Она рассыпалась, как будто была составлена из костей домино. Не остановись мы, она бы рухнула прямо на нас, придавив всем своим немалым весом и надо сказать – тяжелые увечья после такого происшествия, можно было бы считать большой удачей. Мимо счастья как говорится не пройдешь, но иногда оно в том чтобы не дойти куда либо.
Энциклопедия замков, которую я взял в библиотеке, была составлена довольно занимательно. Она предлагала рисунок или фотографию современного вида замка, но зато здесь же имелся его план, на котором были выделены части построенные в разное время. И мне приходилось мысленно, для каждого из замков, о котором я читал, представлять его первоначальный вид, отсекая лишнее согласно приведенному плану, примерно так же, как на занятиях по черчению в институте.
Приостановил я свой труд на крепости с названием Мадштейн, возле описания которого красовался рисунок, как будто срисованный с лежащей у меня пластинки. Это меня настолько заинтересовало, что я решил проверить, может ли план быть применим к этой крепости.
Крепость в плане представляла собой неправильный четырехугольник и я наложил на него схему линий, предусмотрительно перенесенную мной на кальку. После совмещения двух линий, надо отметить идеально совпавших со сторонами четырехугольника, место их пересечения уместилось на соседней возвышенности названной в карте Славиков градек.
Решив, что половина дела сделана, я начал готовиться к выезду на место, для рекогносцировки. Не спеша приобретать заступ и лопату, до проведения более детального изучения местности, я избрал древний метод – лозоходство. Конечно, обыкновенный миноискатель подошел бы гораздо лучше, но мой звонок одному из предпринимателей, предлагавших свои услуги по работе с миноискателем выглядел так:
– Я хотел бы вашу помощь в поисках с миноискателем.
– Это будет стоить вам сто ЕВРО в день плюс восемьдесят процентов от найденного.
– А почему восемьдесят, – мне было ужасно интересно, исходя из каких критериев уважаемый пан рассчитал, именно такие проценты.
– Миноискатель то мой, – чуть ли не обиженно заявил он мне.
– Но ведь вы хотите получать сто ЕВРО в день, – не сдавался я.
– А кто мне будет оплачивать потраченное время и вообще я беру по-божески, вот остальные.
Что остальные я так и не узнал повесив трубку телефона, а впрочем никому больше и звонить не стал.
Лозоходство всегда занимало меня и теоретически я знал о нем почти все. Но вот практического применения мои знания пока не находили. Найдя подходящую для моих целей иву, я вырезал кусок лозы строго соизмеряясь с рекомендациями, почерпнутыми мной из книг и первым делом решил проверить действенность лозоходства у себя в квартире. Не буду пересказывать все, что я чуть– чуть не разбил при этом. Как говорится чуть-чуть не считается. За малым не повредив себе лоб и решив, что соблюдение техники безопасности в таком непростом деле, вещь первостатейная, я продолжил свои опыты. Зато я обнаружил водную аномалию, во всяком случае так показала лоза, у себя посреди гостиной и два спрятанных клада – один в спальне, а другой в коридоре. Решив пока оставить эти клады на месте и не предпринимать никаких действий в отношении них, я вспомнил о еще об одном, более современном и, с моей точки зрения, более безопасном инструменте – медных рамочках.
Изготовленные рамочки, на которые я потратил два вечера, показывали совершенно обратное. Водная артерия переместилась в спальню, клад оказался в кухне, а коридорный клад уже кто то унес. Смирившись с этим, я отложил все свои сомнения до полевых испытаний.
Поездка к замку Мадштейн, который находился недалеко от границы с Германией, внесла разнообразие в грустное течение моей жизни. Свернув с главной дороги, я остановился, чтобы по карте определить место, где мне будет удобней оставить машину на время моих поисков. Внезапно на ту же дорогу свернул «Мерседес» с немецкими номерами, едущий со стороны Германии. Из него вылез весьма прилично одетый мужчина и, открыв багажник, достал из него большой голубой полиэтиленовый мешок. Подойдя к кустам, он высыпал в них из мешка обыкновенный домашний мусор, после чего аккуратно свернул мешок, положил его в багажник и уехал. Мне, и не выходя из машины было видно, что его мусор в этих кустах не был первым и меня стали занимать два вопроса. Первый – выкидывал он пересортированный мусор или нет, и второй – а что если господа немцы уже навезли столько мусора, что мои поиски клада придется вести между его горами. На первый ответа я так и не получил, но на второй, доехав до Славикова градка, увидел своими глазами – еще не успели, да впрочем они не очень то и старались, используя для этих целей придорожное пространство.
Взяв лозу и рамочки мы со Стеном отправились на Славиков градек искать клад.
Первое, что я увидел были какие то ямы, похожие на противотанковые рвы пересекавшие здесь все в разных направлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38