Россия, Путин, олигархи, «единороссы», Москва, ООО «Семург-ауто» – все это приобрело стойкий оттенок выдумки, неправдоподобия. Бедное сознание, с трудом вместив в себя 117-й год нашей эры, ныне открещивалось от года 2007-го, поскольку совмещение Двух эпох в одной голове было равнозначно шизе…Лобанов нахмурился. О чем он думал? А, о Тиридате! Тиридат тогда показывал ему мастер-класс, технику встречного удара. Сергий… нет, тогда еще Сергей, лупил Тиридата, бил кулаком и ногой, но удары его или проваливались в пустоту, или напарывались на встречные. Оказывается, Тиридат знал заранее, куда стукнет Сергей – он каким-то хитрым образом улавливал мысль об ударе и успевал выставить блок еще до прямого в голову или хука левой. Мозг отдавал сигнал мышце сократиться, сигнал пробегал по нервам и одновременно излучался – психодинамическим импульсом. И эта энергия мозга улавливалась мгновенно: сигнал еще бежит по нервам, а мысль уже поймана! Вопрос: как ее поймать, эту мысль? Второй год пошел, а он так и не научился хитрой технике встречного удара, лишь изредка его озаряло, но он и сам не понимал, почему вдруг ставил блок или уворачивался – слишком быстро все происходило. А вот теперь, когда «средство Тота» растормозило в нем какие-то, ему неясные, потенции, все стало ясно как день. И их спарринг с Искандером выглядел смешно – они будто танцевали, ловко взбивая воздух, но при этом не касаясь друг друга…Сергий лениво потянулся, и обозрел Нил. Хапи… Вот тебе и Хапи…– Кайфуешь? – спросил Эдик, подойдя со спины.– Созерцаю. Скоро Уасет?– Уахенеб говорит, вот-вот появится… А, вон, гляди!Роксолан поглядел. Нильская долина расширялась, две зубчатые линии гор раздвигались, словно застежка на «молнии», и по правую сторону белел и зеленел Город. Нут. Он же Уасет, он же Фивы, как неэллины коверкали эллинское название Тебай.– А суеты… – протянул Эдик. – Мать моя…Сергий кивнул согласно – Нил между Нутом и Джеме просто кишел лодками и кораблями, а цветная кайма, дрожавшая на бело-зеленом фоне в приближении оказалась людской толпой. Население высыпало на берега и бурлило – орало, вопило, махало руками и потрясало оружием.– Чего это они? – подошел Гефестай.– Да вот… – сказал Эдик. – Перевозбудились чего-то…– К берегу! – крикнул Сергий. – Искандер, заменишь Уахенеба на руле! Уахенеб, сбегай, узнай, что там!Барит подвалил к пристани, и Фиванец перепрыгнул на каменный вымол, не дожидаясь окончания процедуры причаливания.По вымолу пробежал роме, расхристанный, со всклокоченными волосами.– Эй, роме! – окликнул его Сергий. – Что у вас тут приключилось? Праздник же вроде!– Так вы не знаете?! – египтянин выпучил глаза. – Проклятый Зухос угнал священную барку Амона! Ее нашли этим утром далеко за городом! Уж-жас-но! Мачта срублена, все золото ободрано…– Минутку! – притормозил его Лобанов. – А с чего вы взяли, что это Зухос учинил такое святотатство?– Так рабы сказали!– Какие рабы?!– Ну, те, которые на триреме «Аквила»! Зухос и трирему у римлян уволок, а на буксире за нею тащил «Усерхат-Амон»! Рабам он пообещал свободу, а сам бросил их!– Ну и сволочь!– И не говори! – поддержал его роме. – Раньше Зухоса любили, хоть и побаивались. По всем предместьям ждали его воцарения, а теперь… – Египтянин махнул рукой и тут же поднял палец. – Слышите?С берега доносился дружный рев, люди скандировали: «Смерть Зухосу! Смерть!»Эдик ухмыльнулся, очень довольный.– Этот дурак, – воскликнул он, – сделал за нас половину работы! Кто ж теперь пойдет за отступником?!– Пойдут, – парировал Сергий. – Буколы и пойдут!Вернулся Уахенеб, встревоженный и серьезный.– Зухос изнасиловал и убил дочь магистра флота, – доложил он.– Вот гад! – возмутился Чанба.Роксолан подумал.– А далеко магистр? – спросил он.– Рядом. Грозится спалить Зухоса на медленном огне. Говорит, никаких денег не пожалею, только дайте посмотреть, как эта рептилия будет корчиться!– Пошли! – решил Сергий. – Может, поможет чем.– А мы поможем ему, – кивнул Искандер. – Правильно мыслишь!Когда Лобанов дошагал по вымолу до берега, дорогу ему преградил крепкий человек уголовной внешности, с вертикальным шрамом через всю щеку.– Ты Сергий Роксолан? – спросил он.– Я.– Меня зовут Иоанн сын Софэра, – представился «уголовник». – Я послан Йосефом бар Шимоном передать, чтобы ты знал: Зухос получил два корабля с оружием и следует от гавани Суу к каналу Амнис Траянас. Через неделю… Да нет, уже дней через пять он доберется до Мемфиса.– Ага! – повеселел Сергий. – Спасибо тебе, Иоанн! Буду знать. Ну, за что то оружие было куплено, спрашивать не буду…Иоанн оскалился.– Может, составишь нам компанию? – предложил Сергий. – Людей у меня мало… С Зухосом я и один справлюсь, но слуги его, но буколы… Тут и кентурией не отделаешься!– Так ты взаправду хочешь уделать Зухоса? – удивился Иоанн.– А как же?Иоанн крякнул от удовольствия, и протянул руку:– Я иду с тобой!Сергий с чувством пожал мозолистую пятерню, привыкшую и к веслу, и к мечу, и направился к берегу.Дом магистра Валерия Юлия он отыскал без труда – по самой большой толпе любопытствующих бездельников. Иоанн, Гефестай и Акун шли впереди, расталкивая любопытных, слетевшихся на чужое горе.За воротами путь им преградили легионеры.– Нельзя! – рявкнул старший караула. – Куда прешь?!– Пру к магистру, – спокойно ответил Сергий, и брезгливо отвел в сторону грозившее ему копье. – Я декурион претории, а это мои люди!Легионеры замешкались, усваивая новую информацию, и Роксолан со своими прошел во двор внутренний. Отца, потерявшего ребенка, он обнаружил сидящим в кресле возле парадного входа. И без того толстый, Валерий Юлий и вовсе обрюзг, расплылся по креслу безобразной квашней. Утрата любимой дочери подкосила его, оборвала все нити, привязывающие Валерия к миру и жизни. Он сидел, тупо уставившись перед собой, и не реагировал на внешние раздражители.Сергий остановился перед ним и сдержанно поклонился.– Не люблю выражать соболезнования, – сухо сказал он, – по себе знаю, никакие слова не облегчат горя… Но есть одно дело, обговорить которое необходимо и мне, и тебе. Я служу в претории. Меня направили в Египет с заданием. Я должен найти Зухоса и уничтожить его…Пока Сергий говорил, Валерий Юлий кивал головой, не поднимая глаз и не меняя безразличного выражения лица. Но стоило ему услыхать ненавистное имя, как магистр встрепенулся, вся кровь из потаенных жил устремилась к бледному лицу, и разукрасила щеки в цвета гнева и ярости.– Уничтожить Зухоса?! – просипел Валерий Юлий, подавшись вперед. – Что ты хочешь?! Золота?! Бери! Сколько нужно?! Говори!– Мне не нужно золото, – покачал головою Сергий, – мне нужно подкрепление из добровольцев, умелых и отважных воинов, и две боевые триремы.– Виталий! – взревел магистр, разворачиваясь в кресле.Спотыкаясь, прибежал званый Виталий, длинное как жердь, создание с письменными принадлежностями в руках.– Пиши! – рявкнул Валерий Юлий. – Триремы «Серапис» и «Геркулес» передаются под командование… – он обратил лицо к Сергию.– Сергия Корнелия Роксолана! – отчеканил Лобанов.– Сергия Корне-елия… – старательно царапал Виталий, стилом по навощенной дощечке. – Ро-оксо-олана. Дальше, сиятельный…– Триерархи переходят в полное подчинение Сергию, и так далее… – махнул рукой магистр, выдыхаясь от вспышки активности.Виталий прописал все сказанное, сложил дощечки-церы, обмотал их веревочкой и опломбировал красным воском. Магистр подышал на перстень, и приложил к воску печать.– Исполни свой долг, Сергий Роксолан, – проговорил он дребезжащим голосом, протягивая Лобанову церы, – и утешь этим отца…Сергий, нисколько не притворяясь, вскинул руку в салюте, повернулся и направился вон.Выйдя на Царскую Дорогу, он развернулся и роздал приказания:– Уахенеб! Постарайся найти добровольцев-египтян. Желательно – сотню, но сотню ты не успеешь… Ну, сколько соберешь, столько и веди. Иоанн! Ты иудей?Сын Софэра с достоинством поклонился.– Сыщешь нам бойцов из твоего племени?– Попробую… – пожал плечами Иоанн. – Но много не обещаю.– Пробуй. Искандер! А ты возьми на себя эллинов.Тиндарид кивнул.– Расходимся! – сказал Сергий. – Я в гавань, за триремами…Друзья и знакомые разошлись. Сергий зашагал на юг, к Ипет-Ресит (память упорно подсовывала название «Луксор». Скажи теперешним, что Египет загребут под себя арабы, то-то хохоту будет…). Идея собрать «интербригаду» пришла к нему как бы сама собой. А кого принимать в «антизуховскую коалицию»? Еще вчера призывать египтян и даже эллинов бить Зухоса было бы делом бесполезным и даже опасным для здоровья, но «Тот-Кто-Велит» сам помог ему. Это же додуматься надо было до такого – угонять священную ладью! Египтян это глубоко оскорбило, эллинов, пустивших корни в Та-Кем, возмутило и покоробило. А убийство юной римлянки? Вот же ж, тварь какая!– А ну, стоять! – раздался грубый голос.Сергий мигом вернулся в реал. Перед ним, широко расставив ноги и уперев руки в боки, стоял легионер. Судя по стеку-витису в руке и поперечному гребню на шлеме, тип был в чине кентуриона. Сергий пригляделся. Где-то он уже видел эту рожу…– Я ж тебя уже арестовывал, Зухос! – прогремел кентурион. – Вырвался? Ничего-о… Мы тебе покажем, как ладьи угонять! Взять его!Легионеры сомкнулись плотным кольцом, полдесятка гладиев уперлись в грудь Сергию, и в спину.– Ты что, совсем сдурел, овноголовый? – спросил Сергий спокойно. – Глаза протри!– Ма-алчать! В каструм, шагом!Про убийство этот дурак еще не знает, подумал Сергий, шагая внутри каре. Вот и хорошо… Драку затевать он даже и не пытался, но не худо бы опробовать Силу… «С нами Сила! – сказал джедай и пукнул от натуги…»Конвой шагал по Царской Дороге, впереди уже завиднелись пилоны Ипет-Ресит. Сергий напрягся, сосредотачиваясь на кентурионе. Бравый вояка сбился с шага, матюгнулся. Ни в лицах легионеров, ни в их поведении не произошло никаких перемен. Как шагали, так и продолжали шагать. Но вот приблизилась развилка и поворот на Восточную улицу. Каре полагалось топать туда, по дороге к каструму, но римляне невозмутимо шли по Дороге Царской, исполняя веление Сергия. Овноголовый кентурион послушно вышагивал по аллее сфинксов с такими же бараньими башками… Потом слева показались буквально сотни базальтовых статуй Сохмет, выстроившиеся в шеренги, а справа поднял своды полуримский-полуэллинский храм Опет – культура пришельцев потихоньку сплавлялась с местными традициями.Легионеры строем прошагали мимо этих достопримечательностей, и вышли к причалам, у которых покачивались две триремы и пара либурнов.– На месте… – затянул кентурион. – Стой! Раз-два!Легионеры грохнули щитами о землю, и Сергий протиснулся между ними.– Спасибо, что проводили, – пробурчал он. – Кру-гом! Мотайте отсюда…Кентурион грохнул кулаком по панцирю и увел своих подчиненных ловить Зухоса в другом месте. «Получается! – подумал Сергий. – Но сколько жизни пришлось отмотать на все эти паранормальные фокусы-покусы? Не-е… Поймаю Зухоса, и завязываю со средствами Тотов! На фиг, на фиг…»Он подошел к корме триремы «Серапис», покачивавшейся у причала, и крикнул:– Эй! Триерарх где?Над бортом показалась меланхолично жующая голова.– Зачем тебе? – спросила голова.– У меня к нему послание от магистра!Голова быстро дожевала.– Давай сюда! – человек перевесился через борт и протянул руку.– Триерху лично в руки!– Давай-давай, я – триерарх!Прожевавший, цыкая зубом, сорвал печать с цер, и прочел приказ.– Сергий – это кто? – спросил он.– Сергий – это я! – ответил Лобанов.– Когда выходим? – по-прежнему спокойно спросил триерарх.– Заберем бойцов, и – курс на север!
День ушел на то, чтобы две триремы и один большой египетский бау, битком набитый добровольцами, взяли курс на север, помогая течению греблей.Сергий притулился на носу триремы «Серапис». Здесь только и можно было остаться в одиночестве – палубу позади закрывала бревенчатая стена туриты, палубной башни, между зубцов которой выглядывали лотки полиболов – полуавтоматических стрелометов. Хитрые устройства! Двое заряжающих вращали ручку, и цепная передача попеременно взводила тетиву, подавала стрелу, спускала тетиву, взводила, подавала, спускала… Третьему в компании стрелков только и дела было, что направлять лоток полибола и метить во врага. Античный пулемет, короче.На носу, перед Лобановым, уходила вперед наклонная мачта – прообраз будущих бушпритов – с маленьким квадратным парусом-долоном, а между мачтой и туритой торчал высокий столб с привязанным к нему корвусом – абордажным мостиком. Подходила трирема к вражескому кораблю, и корвус отпускали – мостик падал на чужую палубу и впивался в доски железным шипом. Есть стыковка! И абордажная команда с ревом устремлялась на противника…Триерарх Публий Консидий Церт проскользнул на бак, обойдя туриту по стеночке с левого борта. Следом явились Эдик и Гефестай.– У меня вопрос, – сказал триерарх. – Ты в каком звании, Сергий Корнелий?– Вообще-то, декурион, Декурион – командир турмы, отряда из тридцати всадников.

– усмехнулся Сергий, – хотя вряд ли это можно считать званием…– Марций Турбон обещал произвести Сергия в кентурионы! – надменно произнес Эдик.– Эдикус… – одернул Сергий подчиненного.– И, между прочим, – разошелся Чанба, – Сергий награжден золотым венком «За спасение гражданина», а гражданином был сам…– Эдикус!– Молчу, молчу… – смиренно сказал тот.Триерарх осклабился, о чем-то догадавшись, додумав недоговоренное.– Где мы? – буркнул Роксолан. – Докуда дошли?– Уахенеб говорит, – бодро ответил Гефестай, – скоро будем проходить Ахетатон.– Да? – оживился Сергий. – В Ахетатоне мы еще не были!Эдик фыркнул негодующе:– Так я не понял – мы на войне или на экскурсии по Египту?– Как говорил мой дед Семен: «Война войной, а обед – по расписанию!» – сказал Сергий. – Чуешь, какая великая сермяжная правда в этих мудрых словах?– Ночевать все равно на берегу будем, – добавил Гефестай.– Командир! – крикнул Эзана с верхушки мачты. – Там что-то не то!– В смысле? – поднял голову Лобанов.– Горит там! Раз… два… три… э-э… пять домов горит!– Что еще за новости? – насупился триерарх.– Не одно, так другое, – философически произнес Эдик, – не другое, так третье…Сергий быстро поднялся на площадку туриты и поглядел туда, куда показывал Эзана. Справа тянулся скалистый берег, а слева скалы отходили, освобождая место для полей и огородиков, нынче залитых водой. Пальмовая роща у реки тоже стояла в воде, а за нею жались друг к другу плоскокрышие кубики домишек, сбиваясь в убогую деревеньку. Горел большой дом, стоявший на отшибе – богатый деревянный дом. Солнце садилось, и пламя было хорошо видно. Повсюду – во дворах, на улицах, в полях, – носились люди, выясняя отношения с помощью оружия.– Бунт, что ли? – нахмурился триерарх.– Нас это не касается! – быстро сказал Сергий.Изъеденные скалы по правому берегу отступили на восток, образуя громадный полукруг, засаженный пальмами, застроенный кое-где хижинами. Севернее из песков поднимались руины Ахетатона, столицы фараона-отступника, нашедшего свой путь борьбы со жрецами – фараон принудил народ поклоняться новому богу Атону. Но тяжелое колесо истории не покинуло своей колеи – фараону Эхнатону не удалось остановить маховик древних обычаев, привычек и табу. Его реформа быстро приобрела все черты революции – вельможи Эхнатона, выдвинутые им из грязи в князи, избивали жрецов, расколачивали статуи всяких амонов и тотов. Умер Эхпатон, и маятник террора качнулся в другую сторону – по всей стране зубилами сбивали высеченные в камне упоминания о фараоне, предавшем старых богов. Прекрасный Ахетатон было велено разрушить до основанья…– Смотрите! – крикнул Эдик. – Сколько их…По всей реке показались рыбацкие лодки, кораблики типа сехери, плоты. Добрая сотня суденышек устремилась к триремам, их экипажи воинственно размахивали палками и секирами, зажженными факелами и копьями. Первые стрелы долетели до трирем и бессильно тюкнули в палубу.– Они думают, что мы каратели! – крикнул Эдик.Еще две стрелы свистнуло по-над палубой. Сергий поднял голову на верхушку мачты, увенчанную серебряным орлом. «Солидарность трудящихся – в сторону. Нельзя позволять черни гонять римского орла, как курицу-наседку!»– Публий, – сказал Сергий, – прикажи править на скопления этого деревенского флота! Тарань и дави! Манипуляриев к оружию! «Геркулес» тоже пусть поучаствует!Триерарх очень оживился и бросился вниз по лестнице. Скоро его командный голос разнесся над палубой. Матросы-классиарии забегали, навешивая на борта и стеля на палубы вымоченные в воде воловьи шкуры – своего рода мера противопожарной безопасности. Манипулярии – «морпехи» разбежались по местам, стрелки заняли площадку туриты, потеснив Сергия. Дюжий гортатор из негров забил в свой барабан колотушкой-портискулом, ускоряя ритм, и гребцы, ухая на выдохе, бросили трирему вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36