Выходные промелькнули незаметно. Ночи становились все светлее, и Кристи овладевало беспокойство. Везде она чувствовала себя не в своей тарелке, и даже дома не находила покоя.
Все ее тело томилось по Айвору, но эти ощущения ей удавалось усмирить. Куда труднее было справиться с чувствами, с душой.
Не помогали ни напоминания о его безнравственности, ни доводы разума. Кристи пыталась убедить себя, что даже если их роман возобновится, она все равно будет страдать из-за чувства вины, и в результате общение с Айвором станет невыносимым.
Эти мысли были вызваны к жизни даже не гордыней, а, скорее, горьким осознанием того, что чувственность одержала в ней победу над нравственными принципами. А потому не стоило надеяться на счастье.
Все выходные Кристи путешествовала, но так и не насытилась активным отдыхом. В понедельник она, лишь на минуту забежав после работы домой, сразу же бросилась к машине.
Она стремилась уехать подальше за городскую черту, чтобы случайно не повстречаться с Айвором, но вдруг поняла, что свернула на дорогу, ведущую к коттеджу.
Юджин Айшем, наверное, гуляет в саду…
И вдруг он собственной персоной появился на дороге, жестами призывая Кристи остановиться.
Интересно, какие обвинения старик выдвинет против меня на этот раз? — с любопытством подумала она.
— Чудесный вечер! — с улыбкой, несказанно удивившей Кристи, сказал Юджин, открывая дверцу машины.
— Да, очень, — согласилась она.
Окно было открыто, и Юджин просунул голову в салон.
Он ведет себя, как близкий друг, мысленно отметила Кристи.
— Я слышал, что вы согласились продать дом моему племяннику? — с каким-то не свойственным ему смущением произнес Айшем, но потом вдруг резко отпрянул от окна. — Так это не правда? — Не дождавшись ответа, он продолжил уже в своей обычной брюзгливой манере:
— Несмотря на то, что вы хотели меня отсюда выжить и уже договорились с благотворительными организациями, чтобы они перевезли меня… Я понимаю, у них могут быть и благие намерения, — добавил старик с ехидством. — Но только мне хотелось бы жить здесь.., и умереть. И чтобы меня похоронили не за счет богадельни. Я все же надеюсь, что мой племянник обговорит место на кладбище…
— Да, конечно, — пробормотала Кристи и тут же поняла, как неуместна эта реплика. Глаза Юджина Айшема округлились.
— Что ж, имею честь заранее пригласить вас на свои похороны, — с сарказмом поклонился он. — А вот Айвор совсем не такой… Он будет горевать.., посадит цветы на моей… Он очень хороший.
И тут слезы вдруг брызнули у Кристи из глаз. Почему именно теперь, когда она меньше всего способна это вынести, ей снова напоминают о том, что Айвор Холдейн заботлив, нежен, порядочен?
Он снился ей каждую ночь. Она в тоске кричала, звала его — и просыпалась от звука собственного голоса, чувствуя на губах солоноватый привкус слез.
Глава 10
— Да, между прочим, я совсем забыл передать, что тебя спрашивал Айвор Холдейн.
От этого известия у Кристи перевернулось сердце. Хорошо, что Грег стоял позади и не видел ее лица.
— Это насчет коттеджа, — деланно равнодушным тоном бросила она, — я ведь его продаю.
И Кристи объяснила Грегу, как разрешилось ее затруднительное положение.
— Неужели? Превосходное решение, с какой стороны ни посмотри. У тебя, наверно, гора упала с плеч…
Кристи ответила неясной улыбкой. Узнай Грег, что произошло на самом деле, наверное, он был бы изумлен.
Нет, в этом нельзя довериться и самому близкому другу, ведь в противном случае пришлось бы рассказать обо всем.
Конечно, я безумно любила его в те минуты, но это не оправдание. Пора переменить свою жизнь, убеждала себя Кристи, и забыть все, связанное с Айвором, а главное — его самого. Надо заняться двориком, помыть терракотовые вазоны, пересадить молодые побеги, а завтра по дороге домой заехать в ботанический сад. По крайней мере, будет чем себя занять.
Да, это правильно, окончательно решила Кристи, — продолжать жить так, как будто бы я никогда и не встречалась с Айвором Холдейном…
Но в ботаническом саду, выбирая саженцы, девушка вдруг заметила, что не думает о том, что делает.
Она бросила взгляд на аллею, по которой гуляли родители с детьми, и удивилась, почему раньше не обращала на такие вещи внимания.
Сердце Кристи сжалось от одиночества, и она вдруг поймала себя на том, что, осматривая выставку, обращает внимание не на те растения, которые нужны ей для своего дворика, а на те, что украсили бы дом Айвора и его сад.
Нет уж, пусть этим занимается Гейл, одернула себя Кристи. Хотя Айвор говорил, что она не интересуется бытом… Или это просто обычная мужская хитрость — порицать свою прежнюю пассию, чтобы поймать в сети новую?
Ведь я лежала с Айвором в их общей с Гейл постели! — вдруг осенило Кристи, и она впала в оцепенение. Холодная испарина выступила на ее лбу. Она испытывала такое горькое чувство вины, что уже не могла заниматься тем, ради чего приехала в ботанический сад, и решила отправиться домой.
Кристи вбежала в гостиную, и взгляд ее сразу же упал на фотокарточку родителей. Что бы подумали они о поведении своей дочери.., которая изменила тем ценностям, верность которым поклялась хранить?
Раздался звонок в дверь, и с фотографией в руках Кристи пошла открывать.
Увидев стоящего на пороге Айвора, она оцепенела, и фото выскользнуло из ее пальцев.
Поймав карточку, он затворил за собой дверь и прошел в прихожую.
— Что с тобой? Ты нездорова?
Кристи посмотрела ему прямо в глаза, и ей вдруг захотелось выложить все, что накипело на душе.
Как можно быть здоровой, сказала бы она, когда презираешь себя, раздавлена своей виной и сознанием любви к человеку, с которым не суждено быть вместе, когда рухнули устои, на которых основывалась жизнь?..
Но Кристи молчала, опасаясь дать выход тем своим чувствам, которые необходимо постоянно держать под контролем рассудка.
Зачем он пришел? — недоумевала она. Ведь я сказала, что больше не хочу с ним видеться. А в том, что касается коттеджа, у него есть надежные поверенные, которые знают свое дело. Неужели им овладела тоска? Что ж, это можно понять. Но о чем думает Гейл? Нельзя же так надолго оставлять мужчину одного!
Кристи почувствовала, что задыхается, и впилась ногтями в ладони, чтобы подавить тягостное томление. Иначе она рисковала потерять самообладание и решимость.
— Уйди, пожалуйста, я не хочу тебя видеть, — пробормотала она сухо.
Девушка не глядела на Айвора, но ощущала излучаемое его телом притяжение.
— Нам ведь есть что обсудить… — начал он. Вот оно! Кристи ждала этого объяснения с той самой минуты, как проснулась в его постели и вспомнила о Гейл. Он пришел умолять ее, чтобы она не выдала их общей тайны.., чтобы это не дошло до Гейл. Он ведь говорил, что спокойствие этой женщины для него важнее всего.
Любовь и страдание обуревали Кристи. Неужели Айвор думает, что я из тех женщин, которые готовы сделать свои романы достоянием гласности, дабы больнее уязвить соперницу? Вероятно, он считает меня именно такой. То, как я вела себя в постели, можно расценить и как вызов Гейл.
— Все в порядке, — пробормотала Кристи, все еще не решаясь поднять глаз. — Я поняла, зачем ты пришел. Не волнуйся, о том, что было между нами, никто не узнает. Неужели ты думаешь, что я могу хотеть огласки? Что я этим горжусь? — С величайшим трудом подавляла она закипавшую ярость. — Так вот, довожу до твоего сведения, что на самом деле все обстоит не так. Меньше всего я стремлюсь допустить, чтобы кто-то узнал про нас с тобой. Я из-за этого сгораю со стыда, я из-за этого больна, я сама себе отвратительна! Но ты еще отвратительнее меня…
И тут Кристи наконец подняла глаза и встретила уничтожающий взгляд Айвора.
Он приблизился к ней на шаг.
Она вздрогнула, и он остановился.
— Можешь быть спокойна, Кристи. Я больше не прикоснусь к тебе и не заставлю испытывать отвращение. Но ты ошиблась, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы просить о сохранении тайны…
Сейчас он поинтересуется, не беременна ли я, предположила Кристи. А что бы я ответила на этот вопрос до поездки в Испанию? — вдруг промелькнуло у нее в голове. Хорошо, что Айвор не пришел тогда!
Мучительная боль пронзила сердце Кристи. Если бы она была беременна и Айвор про это узнал, то он, скорее всего, спокойно и решительно потребовал бы, чтобы она сделала аборт, мотивируя это тем, что их отношения с Гейл любой ценой должны были быть сохранены. А в страданиях Кристи, сказал бы он, виновата она сама.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — заявила девушка. — И отвечаю: нет и еще раз нет!
Фотокарточка все еще была у Айвора в руках. Он поставил ее на стол, поправляя рамку, как будто это было сейчас очень важным, а когда Кристи немного успокоилась, осторожно спросил:
— А ты уверена, Кристи, что им хотелось бы для тебя такой жизни: одинокой, без любви.., стерильной?
— По какому праву ты говоришь со мной о них? — вскинулась она. — Почему ты не уходишь?
Айвор молча повернулся и вышел. Кристи закрыла за ним дверь и навесила цепочку, хотя здравый смысл подсказывал ей, что он уже больше никогда не придет и незачем соблюдать осторожность.
Она окинула взглядом гостиную. Теплые золотые зайчики закатного солнца весело играли на стенах и потолке, но их тепло не могло растопить ее мертвого, ледяного отчаяния.
— Ты не забыла, что завтра собрание членов комитета? — раздался в трубке бодрый голос Дорин.
— Нет.
— Ну, так я за тобой заеду, хорошо? В половине восьмого, — уточнила та.
Положив трубку, Кристи поморщилась. Как же ей туда не хочется! И в то же время необходимо занять себя, хотя бы для того, чтобы отвлечься.
Вернувшись с работы, она сразу переоделась в цветастую блузочку, а сверху набросила легкий цвета овсяной муки джемпер.
В сумку Кристи положила блокнот и две шариковые ручки, предположив, что ее, возможно, попросят вести протокол.
Опыт участия в подобных делах говорил, что собрание будет бестолковым и непродуктивным, но постепенно все утрясется и праздник получится таким же, как всегда, вызвав небольшие затраты и дав каждому из участников самодовольное сознание, что он тоже внес свою лепту.
Что это со мной? — удивилась Кристи. Никогда еще я не относилась к человеческому энтузиазму с таким откровенным презрением. Но потом девушка поняла, откуда проистекает этот цинизм, — она потеряла самоуважение, стала себе отвратительна. Дорин приехала в условленное время.
— Я слышала про коттедж. Хорошо, что все так закончилось, да? — оживленно защебетала она.
— Еще бы! — солгала Кристи, радуясь, что они уже почти на месте.
Она боялась, что придется обсуждать с Дорин достоинства Айвора, а заговорить о нем означало опять затосковать, заболеть.
— Приехали! — Дорин ловко развернулась у места парковки, и Кристи безучастным взглядом окинула стоявшие у церкви автомобили. — Похоже, уже почти все в сборе.
Публика здесь собралась пестрая. У каждого члена комитета были связаны с этим праздником свои, сугубо личные интересы, и, не учтя их, можно было обидеть людей.
Кристи знала, что сейчас здесь разгорятся ожесточенные споры по поводу порядка проведения торжества и распределению престижных мест.
Несколько столов были сдвинуты вместе, а вокруг расставлены стулья. Среди собравшихся присутствовал и сам викарий, рассеянный и усталый. Кристи натянуто улыбалась и автоматически отвечала на приветствия.
Дорин назначили главной распорядительницей. Она огласила списки, потом вслух пересчитала всех и только тогда спросила:
— Можно начинать? Хочу сообщить вам, что в наш комитет включен новый член. Уверена, что он внесет ценный вклад… Мы его ожидаем… Ага, вот он уже на подходе!
Кристи механически повернула голову к двери и — о, ужас! — увидела входящего в зал Айвора Холдейна.
— Айвор, проходи, твое место рядом с Кристи, она тут знает все ходы и выходы, — скомандовала Дорин. — Мистер Холдейн согласился быть спонсором наших конкурсов, — громко объявила она.
В зале были свободные места, но Айвор, повинуясь предложению Дорин, сел возле Кристи.
Она старалась не поднимать глаз от бумаг, но все время чувствовала его близость. Он внес с собой запах свежего воздуха, но она реагировала на исходивший от него специфический аромат мужественности. Ее захлестывала волна любви, опрокидывая ненадежные преграды, которыми она надеялась себя защитить.
Дорин представляла Айвора другим членам комиссии, а Кристи, согнувшись, писала в своем блокноте и молилась про себя только о том, чтобы собрание окончилось как можно скорее.
Все вокруг были в азарте, уже происходило разделение на группки, и Дорин пыталась найти компромисс между сторонниками противоположных взглядов.
Так всегда бывает на первом в году собрании, отметила Кристи и не отказалась от предложения выступить — по крайней мере, это отвлекало ее от внутренней борьбы с собой.
Айвор все еще не брал слова, но было видно, что дебаты его живо заинтересовали.
То, что он согласился оплатить призы многочисленных конкурсов, не могла не признать Кристи, конечно, очень благородно с его стороны. Без таких спонсоров организаторам пришлось бы тяжело.
Но сейчас ей было не до того, чтобы оценивать его поступки. Мучительной вереницей проходили перед ней картины: одетый по-летнему Айвор… Гейл подходит, берет его под руку, и они начинают представлять призеров… А она, Кристи, стоит в тени, посрамленная и никому не нужная.
В половине девятого принесли кофе, и Кристи, пытаясь выйти из оцепенения, прислушалась к дискуссии.
Вдруг Дорин обняла ее за плечи и обратилась к Айвору:
— Что слышно о Гейл? Скоро она вернется? Вам, наверное, очень ее недостает? Я знаю по себе: если Грега нет со мной хотя бы два-три дня, я начинаю чувствовать себя какой-то потерянной.
— Конечно, я скучаю, — спокойно ответил он. — Но у Гейл своя жизнь. Нельзя сравнивать это с разлукой мужа и жены.
— Да, разумеется, — смущенно процедила Дорин. — Брак — это уже осуществленный выбор, но все равно, если любишь…
Айвор недоуменно прищурился.
— Кажется, произошло какое-то недоразумение. Вы думали, что Гейл и я… — Он сделал многозначительную паузу. — На самом деле это моя сестра!
Все закружилось перед глазами Кристи.
Нет, не может быть. Она сходит с ума, ей это пригрезилось…
Дорин говорила что-то еще, но Кристи уже не различала слов. Ей хотелось вскочить, извиниться и бежать отсюда, пока не поздно, но ноги ее налились тяжестью, и она не могла даже пошевельнуться, Очнувшись, она обнаружила, что сидит рядом с Айвором на деревянной скамье, а он бережно придерживает ее голову.
— Все в порядке? — мягко спросил он, увидев, что она открыла глаза.
Кристи кивнула. Опять обморок… Неужели кто-то видел? Господи, как это глупо!..
— Все хорошо, — сказал Айвор, словно прочитав ее мысли. — Дорин объяснила всем, что ты плохо себя почувствовала. Пищевое отравление.
Кристи облизала сухие губы и смущенно уставилась на него.
— Почему тебе стало плохо, Кристи? Она молча отвернулась. Холодный пот выступил у нее на лбу, сердце бешено колотилось. Сейчас ей еще больше хотелось сорваться с места и убежать!
— Ну-ка, посмотри на меня! — потребовал Айвор.
Но Кристи не смогла заставить себя сделать это.
— В зале очень душно, — пролепетала она, понимая, что все равно уже не удастся ввести его в заблуждение.
Айвор молчал. Ей мучительно хотелось посмотреть ему в глаза, чтобы понять, о чем он думает, но она не осмеливалась.
— Это случилось потому, что ты узнала, кем мне на самом деле доводится Гейл.
Кристи вспыхнула. Лучше бы он сказал это обиняком, а не так вот — в лоб. Слезы выступили у нее на глазах.
— Прости меня, — отрывисто проговорила она, — пожалуйста!
— Да, я прощаю тебя. Но как ты могла подумать обо мне такое? — В голосе Айвора звучал гнев.
Могла ли она укорять его теперь? Кристи закусила губу, сотрясаясь от сдерживаемых рыданий.
— Будь я несвободен, разве случилось бы между нами такое?
Это было невыносимо. Если бы он гневался, кричал, осыпал ее упреками — все было бы лучше! Но слышать в его голосе страдание и видеть боль в глазах…
Слезы душили Кристи, и она закрыла лицо руками, но тут Айвор обнял ее.
— Я люблю тебя, — проговорил он нежно. — Ты должна была понять это, увидеть.., почувствовать. Или тебе легче было представить, что нас разделяет непреодолимый барьер, чем признаться самой себе в том, что ты питаешь ко мне ответное чувство?
— Нет! — воскликнула она. — Я только поначалу боялась. Страх ушел после первой же твоей ласки.
— Бедняжка Кристи! — успокаивал ее Айвор. — Это оказалось для тебя слишком тяжелым испытанием. Ты решила никогда не давать воли своим чувствам и думала, что выстоишь. А потом вдруг открыла, что не все тебе подвластно, и перепугалась, да?
— Я пришла в ужас, — призналась Кристи.
Ее уязвляло, что Айвор так хорошо понимает ее, тогда как она не имеет сколько-нибудь ясного представления о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14