– Для них это в порядке вещей, – сказал Алекс, словно читая ее мысли. – Ну, это уже слишком, – наконец разозлился он, когда комок земли ударился о его голову и рассыпался, испачкав их обоих. – Надо уезжать отсюда, пока они не перешли к более решительным действиям.
– Я никуда с вами не поеду, – возразила Молли, но ее протест остался без внимания.
Алекс распахнул дверцу «лендровера» и сурово скомандовал:
– Садитесь в машину.
Секунду девушка колебалась. Ее уязвленное самолюбие не желало мириться с чьим бы то ни было давлением, но чувство самосохранения советовало подчиниться, причем немедленно. Она в нерешительности обернулась и бросила взгляд на озверевшую свору бродяг – другого названия эта толпа в данный момент не заслуживала.
– И не помышляйте об этом, – предостерег Алекс, предугадывая ход ее мыслей. – Разговаривать с этими людьми сейчас бесполезно. Половина из них находится под действием наркотиков, а остальные, что еще опаснее, охвачены страстью к бессмысленному разрушению и насилию.
Прежде чем Молли успела возразить, он буквально втолкнул ее в машину и захлопнул дверцу. Затем сел за руль и завел мотор.
– Вы не имеете права насильно увозить меня отсюда, – заявила девушка, но машина уже тронулась с места.
– Успокойтесь, – резко оборвал ее Алекс. – Или вы хотите, чтобы я бросил вас на растерзание этой стае волков?
– Они не волки, – возразила она. – Они люди, человеческие существа, которые имеют чувства и… и права…
– Те, кто живут здесь, тоже имеют свои права.
В его словах была своя логика, но в данный момент Молли не хотела считаться с этим. Она всегда принимала сторону гонимых, униженных, нуждающихся, и сейчас, когда разъяренная толпа осталась позади, с легкостью забыла о только что пережитой опасности.
– Вы хотите бросить их всех в тюрьму… или выслать? – пошла она в атаку.
Алекс коротко усмехнулся.
– Вам никто не говорил, что у вас слишком богатое воображение? – спросил он и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжил: – Я допускаю, что в этой толпе найдутся несколько человек, которые настроены миролюбиво и совершенно искренне не хотят никому причинить зла. Но среди них есть и опасные элементы. Например, Уэйн Феррис…
– Приятель Сильвии? – перебила его Молли.
– Да, – жестко подтвердил он. – Ферриса подозревают в распространении наркотиков, но у полиции пока нет доказательств; Вот почему ситуация не так проста, как вы думаете. Это не просто странствующая группа бездомных, которая ищет место, где остановиться на ночлег.
– Возможно, но неужели вы вели бы себя таким образом, если бы это не была ваша земля или если бы вас с Сильвией не связывали определенные отношения?
Алекс промолчал, и Молли хмуро отвернулась. Она понимала, что должна оставаться беспристрастной и описывать ситуацию объективно, но все же ее симпатии, несмотря ни на что, были на стороне бродяг.
– Они просто искали место, где можно остановиться.
На прямоугольном столе бумаг, на кухне царил полный порядок.
– Когда Джейн нет, я работаю здесь, – пояснил Алекс, складывая бумаги в стопку. – Садитесь. Я сейчас поставлю чайник.
Сам поставит чайник? А где же батальон прислуги?
– В чем дело? – спросил он, заметив растерянность в лице Молли.
– А где все остальные? Вы же не можете жить вот так, один… – невольно вырвалось у нее.
Алекс приподнял брови.
– А почему нет? Впрочем, вы правы. Обычно я живу не один. Но Джейн, моя экономка, была вынуждена взять отпуск, чтобы ухаживать за отцом, который недавно перенес инфаркт, а остальной персонал работает с девяти до пяти и не живет здесь. Так что вы предпочитаете – чай или кофе? – вежливо поинтересовался он.
– Кофе, пожалуйста, – растерянно пробормотала Молли.
Куда же подевался Алекс?
Молли задумчиво разглядывала дно уже пустой кофейной чашки. Десять минут назад он оставил ее здесь, сказав, что ему надо сделать пару телефонных звонков, и все еще не вернулся.
Любопытство взяло в ней верх, и она вышла в коридор.
Дом оказался больше, чем она могла вообразить. Пройдя по короткому коридору, она оказалась в широкой галерее и теперь, забыв обо всем, зачарованно бродила от комнаты к комнате.
Когда Алекс наконец нашел ее, Молли стояла посредине зеленой гостиной. На ее лице светилось восхищение, которое мгновенно погасло, едва девушка заметила, что хозяин дома наблюдает за ней.
– Вас очень долго не было… Я подумала…
– Прошу меня извинить. Телефонные звонки отняли больше времени} чем я предполагал, – сказал он. – У этого дома весьма интересная история, – продолжил Алекс, подходя ближе. – Он был построен вот этим джентльменом, – он указал на выполненный маслом портрет, висящий над мраморным камином, – на деньги его жены. К сожалению, я должен сказать, что он женился на этой женщине только потому, что она была богата. Ее портрет висит в галерее наверху.
– Как это показательно, что все женские лица изгнаны на второй этаж, – не удержалась от язвительного замечания Молли, следуя за ним в галерею.
– Ну, у меня пока нет жены, – заметил Алекс. – А если бы была, то ее место…
– Ее место? – едко перебила девушка.
– Ее место, – ровным тоном продолжил он, – было бы рядом со мной. А мое – рядом с ней.
– Скажите это Сильвии, – пробормотала Молли.
Хотя она проговорила эти слова себе под нос, видимо, Алекс услышал их. Он схватил ее за руку выше локтя и резко спросил:
– При чем тут Сильвия?
– Она была вашей любовницей, пака вы не бросили ее, – выпалила девушка.
Алекс изумленно раскрыл глаза.
Ну, разумеется, он не ожидав услышать такого прямого обвинения, с удовлетворением подумала Молли. Но когда в ответ на ее слова раздался какой-то просто гомерический хохот, настала ее очередь удивляться.
– Как вы смеете? – набросилась она на него. – Она была совсем юной девушкой, почти ребенком, а вы…
– Постойте, – сказал он, прекращая смеяться. – Тут какая-то ошибка. Мы с Сильвией никогда не были и не могли быть любовниками, и я даже не понимаю, как вам могла прийти в голову подобная мысль…
– Она сама сказала, что четыре года жила с вами.
– Да, жила, – немедленно согласился он. – Ее мать была второй женой моего отца. Сильвия приходится мне сводной сестрой.
Молли почувствовала, как ее лицо начала заливать, краска. Она резко опустилась в обитое светло-голубым атласом кресле.
– Сестра? – пролепетала она.
– К несчастью, да.
К несчастью. Молли резко вскинула голову, ее глаза вспыхнули гневом.
– Если она приходится вам родственницей, тогда почему она…
– Живет с торговцем наркотиками? – мрачно закончил он вопрос. – Не знаю. Она бросила университет, заявив, что не может больше вести праздную жизнь представительницы привилегированного класса. Хотя еще совсем недавно – до встречи с Уэйном – эта жизнь ее вполне устраивала. Сильвия, к сожалению, всегда была легкомысленна и инфантильна, вероятно, потому, что мать чрезмерно опекала ее. Я не сомневался, что она рано или поздно сорвется.
– Но вы предпочли бы, чтобы она ушла не с Уэйном, – предположила Молли.
– Разумеется, – сурово проговорил Аяекс. – Сильвия сама не понимает, во что она ввязалась. Я не раз пытался образумить ее, но она ничего не хочет слушать.
– Но вы же сами говорили, что полиция не смогла доказать вину Ферриса, – заметила девушка.
– Они познакомились на студенческой вечеринке. Там произошел трагический случай – один из однокурсников Сильвии умер от передозировки наркотика. Полиция уверена, что парень получил его от Уэйна.
Молли прикусила губу. Ей самой не нравился этот человек, но если нет доказательств…
– Вот портретная галерея, – Алекс легко коснулся ее руки. – Это более старая часть дома, – пояснил он, заметив, что она пристально разглядывает сводчатый потолок с замысловатыми лепными украшениями. – Фасад был пристроен позже, когда основное здание сильно пострадало во время пожара. По преданию, эта галерея, так же как и спальня в ее конце, относится ко временам правления Елизаветы I, и королева даже однажды ночевала здесь.
– Королевская спальня? – заинтересованно переспросила девушка.
– Да. Это здесь. – Он распахнул двухстворчатую дверь.
У Молли захватило дух от восторга. Когда-то, девочкой-подростком, она обожала читать исторические романы и фантазировать, ставя себя на место их героинь. Как часто, лежа в своей узкой девичьей постели, она представляла себе, как пылкий возлюбленный вносит ее на руках вот в такую старинную спальню и укладывает на огромную кровать с расшитым золотом пологом.
– Что с вами? – негромко спросил Алекс, заметив восторженно-мечтательное выражение в ее глазах.
Сейчас эта строптивая девушка была похожа ребенка, застывшего при виде рождественской елки.
– Эта комната… – осипшим голосом проговорила Молли. – Она напомнила мне…
– Что? – с улыбкой спросил он.
– Мои глупые девичьи фантазии, – неохотно призналась Молли, не успев придумать подходящую отговорку.
Она поспешно повернулась к двери, чтобы выйти прочь и отвлечься от ненужных мыслей, которые пробуждала эта спальня и, что еще хуже, ее хозяин.
В ее памяти всплыли поцелуи Алекса и наслаждение, которое она при этом испытывала. Это были рискованные воспоминания.
Но он стоял, прислонившись спиной к закрытой двери спальни, и преграждал ей путь к бегству.
– Вы хотите сказать, что воображали себя королевой Елизаветой?
Девушка бросила на него рассерженный взгляд.
– Нет, разумеется, нет.
– Тогда что же?
Опасная напряженность разлилась по комнате. Сердце Молли вдруг забилось сильнее, заставляя ее чувствовать, заставляя хотеть…
5
Она поспешно отвела взгляд от кровати с тяжелым пологом и манящими белыми простынями, пытаясь освободиться от живых и ярких фантазий.
… Вот она, совершенно нагая, лежит в объятиях возлюбленного… Он ласкает и целует ее, а пьянящие ароматы летнего вечера струятся сквозь открытое окно… Поленья в камине уже сгорели дотла, и теперь они оба согреты только жаром взаимной страсти…
Молли ужаснуло то, с какой легкостью эти полузабытые грезы трансформировались в настоящее. Только теперь образы были конкретны, и обнимал ее некто иной, как…
Дрожа с головы до ног, она отвернулась и обвела комнату взглядом. Поленья в камине были аккуратно сложены горкой, высокие створчатые окна распахнуты навстречу угасающему свету дня. На дубовом комоде под окном стояли два больших старинных канделябра. В своих тайных грезах она не раз представляла, как возлюбленный медленно гасит пламя свечи, чтобы потом так же неторопливо и чувственно раздеть ее, целуя и лаская, пока она не вскрикнет от нестерпимого желания.
– Так что же это было? – негромко повторил Алекс свой вопрос.
Молли облизнула пересохшие губы и осторожно подняла глаза. Взгляд, которым он смотрел на нее, поразил ее, почти околдовал.
Это не ваше дело, собиралась сказать ома, но почему-то начала говорить совсем другое, словно какая-то магическая сила вытягивала из нее слова. Сила, которой она не могла противостоять. Девушка услышала свой неожиданно низкий, чувственно неторопливый голос:
– Фантазии, которыми бредят все девочки-подростки. Мечты о мужчине, которого они хотели бы видеть своим возлюбленным.
– Я любила читать исторические романы… – Выражение ее лица говорило гораздо больше, чем она могла предположить. – Я воображала себя с ним вдвоем в такой спальне, как эта. В комнате было темно, горели свечи и огонь в камине… Мы пили красное вино, густое и терпкое, и оно проливалось на мое платье.
Девушка мечтательно закрыла глаза, почти забыв, где она и с кем, поддаваясь очарованию чудесных воспоминаний.
– Мы медленно раздевали друг друга, целуя и лаская…
Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Фантазия увлекала Молли все дальше и дальше. Она перевела отсутствующий взгляд с кровати на мужчину, который все еще стоял, прислонясь к двери. Это был реальный мужчина, а не юноша из ее мечты. Но и она теперь – взрослая женщина.
– Мне надо идти, – хрипло проговорила Молли. – Писать статью…
– Статья подождет. Следующий номер газеты выйдет только через три дня, – напомнил ей Алекс.
– Я хочу вернуться назад, взять интервью у этих людей, услышать истории их жизни…
– Это невозможно. Полиция выставила кордоны вокруг лагеря.
Он неожиданно повернулся, запер дверь спальни и положил ключ к себе в карман.
– Что вы делаете? – встревожилась Молли. Не отвечая, Алекс направился к камину, опустился на одно колено и чиркнул спичкой, разжигая огонь.
– Я тоже увлекался историческими романами. И в моих мечтах была дама сердца, прекрасная девушка с золотистыми глазами, то сверкающими, как у тигрицы, то веселыми и ласковыми, как у котенка.
Он зажег свечи. Молли, как зачарованная, смотрела на их пляшущие огоньки. – Возлюбленная в моих грезах была стройна и грациозна, как нимфа, с шелковистой кожей и вьющимися волосами, милая и нежная…
Алекс поставил канделябр на стол и приблизился к девушке. Аромат свечей и запах горящих поленьев кружил ей голову. Она была не в силах противиться его объятиям. Молли пыталась бормотать какие-то невнятные возражения, но он закрыл ей рот поцелуем, ласково побуждая приоткрыть губы, чтобы впустить острие его языка.
– Это уже не фантазии, – слабо сопротивляясь, запротестовала она.
– Конечно, нет, – прошептал он, подхватил ее на руки и понес к кровати.
– Мы не должны…
Но почему ее голос звучит так невнятно, так нерешительно, почему в нем слышится подсознательная мольба, чтобы он возразил ей? Этот вопрос отчаянно терзал Молли, пока она боролась с искушением поддаться чувствам, охватившим ее.
Постель была именно такой, как она воображала. Простыни пахли лавандой, и их аромат смешивался с запахом горящих поленьев и цветущих роз под окном. Но еще более возбуждающим был запах склонившегося над ней мужчины…
– Скажи мне, чтобы я остановился, и я это сделаю, – услышала она его хриплый голос. – Но, боже, я так хочу тебя!
– Это безумие, – слабо возразила Молли.
– Да, – согласился он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в шею.
Девушка, вся дрожа, закрыла глаза. Если на нее так действует один только поцелуй, одно лишь его прикосновение, то что же будет дальше?
Она посмотрела на Алекса затуманенным взглядом, и он начал медленно раздевать ее.
Молли безмолвно наблюдала, как он снимает с нее блузку, обнажая грудь. Она послушно откинулась на подушки и он, склонившись, зарылся ладонями в ее разметавшиеся волосы.
Мягкая ткань его рубашки коснулась возбужденных сосков.
С тихим стоном она закрыла глаза и облизала пересохшие губы. Алекс приник к ее полуоткрытому рту.
– О Боже, – выдохнул он. Он обхватил ладонями ее лицо и жадно поцеловал, страстно требуя, чтобы она отдала ему всю себя до капли.
И Молли отвечала на его ласки, не в силах противостоять захлестывающему натиску страсти.
Это был ее мужчина. Ее партнер, ее половина, ее мечта и ее судьба. Отвергнуть его означало отвергнуть самое себя. Их встреча была предопределена.
Жар его тела обжигал, заставляя жаждать соприкосновения. Инстинктивно она взяла его руку и подвела к своей груди. Коснувшись нежной кожи, он вздрогнул всем телом, и она затрепетала в ответ.
Медленно и нежно Алекс целовал ее веки, щеки, шею. Опьянев от возбуждения, Молли открыла глаза и увидела, что он любуется ее грудью. Потом он дотянулся до спутанной пряди вьющихся рыжих волос и потянул ее вниз, поверх молочно-белой кожи.
– У тебя чудные, прекрасные волосы, – приглушенно сказал он. – Они сводят меня с ума… Интонация этих слов вызвала у Молли новый виток возбуждения. Она почувствовала, как наливаются груди и твердеют соски. И поняла, что Алекс тоже заметил это. Выражение его лица изменилось. Он осторожно и неторопливо провел кончиками пальцев по нежной коже. Потом обхватил груди ладонями и легонько тронул бесстыдно набухшие соски.
Молли закрыла глаза и тихо застонала.
– Тебе так нравится?
Она бессильно кивнула. Рука Алекса скользнула к застежке ее джинсов. Молли мгновенно сжалась.
– Я хочу увидеть тебя всю, – тихо проговорил он. – Увидеть и узнать.
По ее телу пробежала взрывная волна желания, вызывая сладкую боль.
За окном наступили сумерки. Огонь свечей словно окутывал комнату прозрачной тканью мягкого теплого света. Обнаженная женщина гордо возлежала на подушках под обжигающим взглядом восхищенного мужчины.
Молли видела, как потемнело от возбуждения его лицо. Ей доставляло удовольствие осознавать, как сильно хочет ее этот мужчина. Он дотянулся до ее ступней и обхватил их руками, нежно поглаживая. Массирующие прикосновения сильных мужских пальцев вызывали ни с чем не сравнимое удовольствие, и все ее тело начало погружаться в мягкое, золотистое, блаженное тепло. Она едва не замурлыкала, как котенок.
– Нет, подожди, – проговорила она, когда Алекс сдвинул руки выше, охватив ее узкие лодыжки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13