Продолжение все той же сказки! Но пора садиться в карету.Теперь из окна Петровского дворца наблюдает слуга великого князя Павла, Александр Волков. Впоследствии он все это опишет: конвой в черкесках, царь на коне, и в каретах — две женщины: мать и жена. И вокруг — мундиры империи. Вся эта сверкающая процессия двинулась в Кремль.«9 мая. Первый тяжелый день для нас — день въезда в Москву. К 12 часам собралась вся ватага принцев, с которыми мы сели завтракать. В 2 с половиной— тронулось шествие. Я ехал на Норме, мамґа сидела в первой золотой карете, Аликс — во второй — тоже одна».В эти дни произошло странное событие. Они посетили величайшую святыню России — Троице-Сергиеву лавру. Но в Лавре их… никто не встретил. Спохватились, когда царь уже вошел на территорию Лавры. Все это случилось из-за несогласованности устроителей коронационных торжеств, но… Но знатоки примет опять отметили: Сергий Радонежский не встретил нового царя.«13 мая. Поселились в Кремле… Пришлось принять целую армию свит понаехавших принцев. Да поможет нам милосердный Бог, да подкрепит он нас завтра и да благословит на мирную трудовую жизнь».После записи он поставил три восклицательных знака и крест. Венчание на царство, венчание с Россией для религиозного Николая — один из величайших дней жизни.14 мая 1896 года. Шествие из Кремля к Успенскому собору. В малой бриллиантовой короне — императрица-мать, и четыре генерала несут ее порфиру. А потом под крики «ура» в собор вошли они — Николай и Александра.«Великий, торжественный, но тяжелый в нравственном смысле для Аликс, мамґа и меня день.С 8 часов утра были на ногах. Погода стояла, к счастью, дивная. Красное крыльцо представляло сияющий вид. Все, что произошло в Успенском соборе, хотя и кажется сном, но не забывается во всю жизнь».Горели свечи… херувимское пение… Из рук митрополита он принял большую корону и надел ее на голову. Она опустилась перед ним на колени. Он снял корону — и дотронулся ею до ее головы. И вновь корона на его голове. А на ее золотистых волосах уже сверкает маленькая бриллиантовая корона. Четыре фрейлины укрепляют ее золотыми шпильками. Они сели на троны в древнем соборе, и императрица-мать поцеловала Ники. Потом поцелуй прежней императрицы коснулся щеки Аликс…Как молоды, как счастливы они были…С Красного крыльца трижды, в пояс, они поклонились народу.«В 3 часа пошли в Грановитую палату к трапезе… Обедали у мамґа, которая отлично выдержала все это длинное испытание. В 9 часов пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла иллюминацию на Иване Великом. Затем последовательно осветились башни и стены Кремля».Гессенская принцесса смотрела на золотой купол великого собора: сверкала в огнях столица полумира — древняя столица Европы и Азии.Императрица-мать действительно отлично выдержала все это длинное испытание. Ее выдержка понадобилась ей и на следующий день.«17 мая… Час с четвертью шли поздравления дам. Началось с великих княгинь, потом фрейлины, городские дамы… Ноги немного побаливали…Поехали в Большой (театр) на торжественный спектакль. Давали по обыкновению первый и последний акт «Жизнь за царя» и новый красивый балет «Жемчужина»…Этот «новый красивый балет» — и был тот самый, в котором, к изумлению публики, на сцену вышла Кшесинская.В тот вечер мать еще раз поняла, как мягок ее Ники.Но следующее утро, 18 мая, стерло из ее памяти и злополучный балет, и торжествующую Матильду. 18 мая стал одним из страшных дней царствования ее сына.По ритуалу после коронации происходит народное гулянье с раздачей бесплатной еды, сладостей, пряников… Место для гулянья было выбрано за чертой города, на Ходын-ском поле.Древнее: «хлеба и зрелищ» — Цезарь и народ.На Ходынском поле стояли палатки, цветастые, со сладостями. И кружки должны были давать — коронационные, с гербами, и все бесплатно. Но между палатками и собравшейся в ночь с 17-го (17!) толпой находились забытые рвы. Забытые благодаря разгильдяйству властей. Много пришло людей на даровое угощение… Сошлось, сгрудилось не менее полумиллиона, так спрессовались — ядром не пробить. Все ждали, когда начнется раздача подарков. И тут раздались крики — задыхались люди в толпе. Кто-то решил — лакомства дают! И поднаперли. Сдвинулась груда тел, и попадали люди в ямы, а по головам, по раздавленным грудным клеткам — толпа…На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных.Через 22 года, также на рассвете и также на телегах, повезут их трупы…Когда днем министр Сергей Юльевич Витте садился в экипаж — ехать на продолжение празднеств, — ему уже сообщили о двух тысячах погибших на Ходынском поле. Но когда блестящие экипажи подъехали к Ходынке, все уже было тщательно убрано, никаких следов катастрофы. Сверкало солнце, в павильоне — вся знать Европы, и гигант-ский оркестр исполнял кантату в честь коронации. На поле толпилась разодетая публика, присутствовал и Государь. Около него неотступно был генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, устроитель торжеств коронации.Николай был смущен и подавлен — это отметили все.«18 мая 1896 года. До сих пор все шло как по маслу, а сегодня случился великий грех: толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружек, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем ужасно прибавить — потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять с половиной… Отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 с половиной завтракали, а затем отправились на Ходынку, на присутствование на этом „печальном народном празднике“…Смотрели на павильоны, на толпу, окружавшую эстраду, музыка все время играла гимн и «Славься».Переехали к Петровскому (замку), где у ворот принял несколько депутаций… Пришлось сказать речь. Обедали у мамґа. Поехали на бал к Монтебелло (французскому послу. — Авт.)».Сколько мистики в его судьбе! Хотя бы это зловещее для него число — 17!17 октября — крушение поезда в Борках, когда он чудом остался жив. 17 января он столь неудачно первый раз показался русскому обществу. 17 октября 1905 года — конец самодержавия, в этот день он подпишет Манифест о первой русской конституции. 17 декабря гибель Распутина. И 1917 год — конец его империи. В ночь на 17 июля — гибель его самого и семьи. И эта страшная кровь во время коронации — в ночь с 17 мая.Впрочем, императрица-мать весьма рационально поняла причину ходынской катастрофы. Она хорошо усвоила принципы правления мужа. Командная система (самодержавие) действует только тогда, когда вершину пирамиды венчает Страх. Со смертью императора ушел Страх. И как организм высокой температурой сообщает о своей болезни, так грозной катастрофой объявила система о самом для нее убийственном: уходит Страх. Слабый царь.И мать решила: Страх должен вернуться. Должно быть жестоким наказание. Виноват великий князь Сергей Александрович, родной брат ее мужа? Тем лучше. Именно он должен быть примерно наказан. И тогда вернется Страх.Она потребовала немедленного создания следственной комиссии и наказания виновных. Николай согласился. И еще она потребовала отмены всех увеселений и вечернего бала у французского посла Монтебелло.Вот какой разговор скрыт за его записью — «Обедали у мамґа».«Ушли от мамґа…»И тогда впервые против вдовствующей императрицы выступила Аликс. Она не позволит отдать на растерзание мужа любимой сестры. Она не позволит отменить увеселения. Прав Сергей Александрович: все должно происходить, будто ничего не случилось. Коронация случается раз в жизни, бал должен состояться (в глубине души она гнала это новое кровавое предзнаменование: сначала свадьба после похорон, а теперь трупы на Ходынском поле… она надеялась, что бал и музыка, и эти торжества прогонят воспоминания…). И Николай опять согласился.«Поехали на бал к Монтебелло»…Да, к ужасу друзей нового императора… Николай и Аликс танцевали на этом балу.И по-прежнему неотступно рядом с Николаем — великий князь Сергей Александрович: Москва уже прозвала его «князь Ходынский».Зато в следующие дни…«19 мая в 2 часа поехали с Аликс в Старо-екатеринин-скую больницу, где обошли все бараки и палатки, где лежали несчастные, пострадавшие вчера…»«20 мая… В 3 поехал с Аликс в Мариинскую больницу, где осмотрели вторую по многочисленности группу раненых…»Он щедро жертвует на пострадавших. Но страна отметила только одно: «Поехали на бал к Монтебелло». Мать была права.Существует такое понятие: царский характер. Это сумма качеств, которая должна производить впечатление мощной воли. У Николая этого не было. «Рыхлая жалость», «паралич воли» — так говорили о нем одни. Другие возражали — коварен. На самом деле он был упрям… Его трагедия: будучи упрямым, он не умел сказать четкое «нет» в лицо просителю. Он был слишком деликатен и хорошо воспитан для грубой определенности. Вместо отказа он предпочитал промолчать. И, как правило, проситель принимал молчание за согласие. Николай же лишь выжидал следующего, который разделил бы его точку зрения.И тогда тотчас принимал решение. В результате первый проситель, принявший молчание за согласие, клял коварство Государя. Именно так было в истории с Кшесинской. Когда мать и министр вычеркнули имя балерины из коронационных торжеств, он промолчал — не мог обидеть мать. Но он ждал. И когда его дядя Владимир пришел просить за Матильду, Николай тотчас же согласился. Такая же история была с Ходынкой. Это он сам, понимая состояние Аликс, решил продолжить праздник, но не посмел возразить своей матери. А потом как бы уступил требованиям Сергея Александровича. Но легенда о его безволии была создана, и она пройдет через всю его жизнь. «Нецарский характер» с самого начала слился с его образом.Он назначил следственную комиссию и во главе ее поставил графа Палена, протеже вдовствующей императрицы.Но тут же последовал контрудар. Владимир и Павел, дяди царя, сообщили, что немедленно покидают двор, если Сергей Александрович пострадает в результате следствия.Безопасный ультиматум: они знали — им не придется подавать в отставку. За спиной была Аликс.В это время деликатный Ники без устали раскланивался в противоположные стороны, пытаясь всех примирить: доклад Палена исчез в недрах архивов. Но зато обер-полицмейстер Москвы, человек великого князя Сергея Александровича, был уволен. Но зато сразу после Ходынки, к ужасу матери, он отправляется в имение «князя Ходынского» — в Ильинское.Он не хотел быть царем, он не хотел огорчать мать, он не хотел, чтобы были убитые, он не хотел, чтобы Аликс печалилась… И все это случилось. ПРАЗДНИК УБИЕННЫХ (ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЕВНИКА МОЛОДОГО ЦАРЯ) И сейчас под Москвой осталась эта широкая аллея с вековыми деревьями, ведущая в усадьбу, в знаменитое Ильинское. Остались столетние липы в парке и старинная церковь.«3 июня. День свадьбы дяди Сергея и Эллы».Шумно отмечали этот день в Ильинском… Дети бегали по усадьбе. Это было новое поколение Романовской Cемьи.Заканчивался XIX век, и уже незримо возводились декорации нового страшного века, и на сцену выходили его действующие лица…Один из Романовых ХХ века: пятилетний мальчик в бархатных штанишках. Это Дмитрий, сын младшего брата Александра III — великого князя Павла. Он был рожден здесь, в Ильинском, и стал причиной гибели своей матери.Это случилось еще до брака Николая с Аликс.И ныне с вершины холма к Москве-реке спускается эта тропинка. На реке можно найти полуразвалившиеся мостки. Вот сюда, к мосткам, жарким летом 1891 года, радуясь солнцу и утру, сбежала молодая женщина — греческая королевна Александра, жена великого князя Павла.Когда она садилась в лодку, начались преждевременные роды. Вскоре в усадьбе лежало обряженное тело мертвой Александры. Но мальчик появился на свет. И остался жить. Его нарекли Дмитрием.Как удивительно сложатся судьбы у всех, кто сейчас собрался на праздник в Ильинском. И страшно.Отец Дмитрия, великий князь Павел, будет вскоре выслан из России. После смерти Александры у него — скандальный роман с женой адъютанта великого князя Владимира. Павел решит на ней жениться. Но вдовствующая императрица будет неумолима. К ней придется присоединиться братьям Павла — Сергею и Владимиру. Это первый скандал в Романовском Семействе, который придется судить бедному Ники. Николай вынужден будет выслать из России «милого дядю Павла».Но сын Павла Дмитрий останется в России и вместе с сестрой будет воспитываться в семье Сергея Александровича и Эллы.У этой пары не могло быть своих детей, и всю свою нежность Элла и Сергей Александрович обратили на Дмитрия и его сестренку.В дни революции 1905 года у Большого театра встанет с бомбой эсер Каляев. Все рассчитано: вот засветились в метели яркие фонарики кареты великого князя, и Каляев с бомбой бросился наперерез карете и… увидел в карете вместе с Сергеем Александровичем Эллу и детей! Каляев не посмел бросить бомбу. Идиллический террорист идиллического XIX века! Но в другой раз, когда Сергей Александрович поедет один, Каляев не промахнется…После убийства мужа Элла посвятит себя созданию монастырской обители, и Дмитрий будет жить у другого родственника — у царя Николая II. «Папа и мама» — так он будет называть Ники и Аликс. Дмитрий даже станет женихом старшей дочери Николая Ольги, которую сейчас вынесла кормилица, и она таращит глазенки на мальчика.И Николай всегда будет любить этого красавца и франта. В нем будет все, чего никогда не было в самом Ники: Дмитрий — истинный гвардеец, дуэлянт, сердцеед, кутила.Николай не отдаст ему Ольгу, но сердце отдаст. И в тобольское заключение Николай возьмет с собой письма любимца — насмешливые письма юного повесы: «Дорогой дядя. Я страшно, страшно благодарен тебе за твое милое письмо. Я был так доволен получить его, что почтил его вставанием. И во все время его чтения почтительно стоял, согнувшись пополам. Ужасно рад, что вы приезжаете сюда — уж очень хочется вас видеть… Воображаю шляпу, которую моя сестра (Ольга. — Авт.) напялила себе на свою породистую голову… Еще раз благодарю за письмо. Над твоим я много посмеялся, но все-таки из почтения пустил свой смех на букву „э“: „хэ-хэ-хэ“, а не „ха-ха-ха“… Ну а засим крепко обнимаю тебя, ручки тети покрываю сладострастными поцелуями и прошу ее не забывать своего „сына“…»Через 6 лет после этого письма «сын» Дмитрий будет участвовать в убийстве самого дорогого человека для «мамы Аликс» — Григория Распутина. «Он еще раз убил свою мать», — скажет о нем Аликс.Но сейчас 1896 год — мальчик возится на лугу, и с ним играют еще двое мальчиков. Их привез в усадьбу князь Константин Константинович.Вся читающая Россия знает этого человека под псевдонимом «К.Р.». Его романтические стихи — в девичьих дневниках и альбомах. Сама императрица старательно переписывает их в свои тетради. Романсы Чайковского, Алябьева написаны на его слова…В Мраморном дворце — любимом доме К.Р. — не раз бывал его знакомец, писатель Федор Достоевский. И вот что записал К.Р. однажды в своем дневнике: «В нем (Достоевском. — Авт.) есть что-то таинственное, он постиг что-то, что мы все не знаем. Он был осужден на казнь, такие минуты не многие пережили. Он уже распростился с жизнью — и вдруг, неожиданно для него, она опять ему улыбнулась… Достоевский ходил смотреть казнь Млодецкого (И.Млодецкий был казнен в 1880 году за покушение на М.Т.Лорис-Меликова — одного из самых блестящих сановников Александра III. — Авт.)… Мне было бы отвратительно сделаться свидетелем такого бесчеловечного дела… может быть, ему хотелось мысленно пережить собственные впечатления? Млодецкий озирался по сторонам и казался равнодушным, Федор Михайлович объясняет это тем, что в такие минуты человек старается отогнать мысль о смерти, ему припоминаются большей частью отрадные картины, его переносит в какой-то жизненный сад, полный весны и солнца. Но чем ближе к концу, тем неотвязнее, мучительнее становится представление неминуемой смерти… ужасен переход в иной неизвестный образ… Мне как-то грустно стало от слов Федора Михайловича и возобновилось прежнее желание испытать самому последние минуты перед казнью, и быть помилованным… мне бы хотелось пережить все эти страдания, они должны возвышать душу, смирять рассудок…»«Испытать самому последние минуты перед казнью» К.Р. не удастся. Но вот детям его, резвящимся сейчас на лугу…Старшему сыну Иоанну поэт К.Р. посвятил «Колыбельную»:«Спи в колыбели нарядный, Весь в кружевах и шелку, Спи, мой сынок ненаглядный, В теплом своем уголку…»В этой длинной «Колыбельной» были странные строки:«В тихом безмолвии ночи С образа, в грусти святой, Божией матери очи Кротко следят за тобой…Сколько участья во взоре Этих печальных очей, Словно им ведомо горе Будущей жизни твоей» (курсив мой. — Авт.).И еще:«Спи же, еще не настали Годы смятений и бурь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55