Вероятно, во всей этой суматохе брошка просто упала и закатилась в какой-нибудь угол...
Жемчужная ниточка почти скрывала уродливые кровоподтеки на шее. Медора пребывала в неожиданно приятном расположении духа, а Джастин после парочки коктейлей просто-таки излучал довольство. Оказывается, эти двое могут очень даже неплохо ладить, не без удивления подумала Эмми.
После ужина Медора и Джастин весело пререкались за карточным столом. Эмми рано отправилась спать, но сон не шел к ней. Что за важные вопросы обсуждал Сэнди с Дианой? "Не обольщайся", – сказал он. Доказательств нет...
Сэнди позвонил около десяти:
– Эмми, я только что виделся с Корриной.
– Да? – Нервы Эмми напряглись, как натянутая струна.
– И с Томасом Такером. Ему уже лучше. Он решил облегчить душу и...
– Сэнди! Что...
– Полиция занимается этим. О, кстати: человечек в очках не будет больше тебя беспокоить. Это – шпион того самого ростовщика, с которым связался Джастин. Ему платят за то, чтобы он приглядывал за должниками.
– Но Джастин сказал, что не занимал больше денег!
– Может, и не занимал. Не волнуйся, Эмми. Завтра я тебе все расскажу.
– Кто занимал деньги? Медора? – в отчаянии выкрикнула Эмми; но Сэнди уже повесил трубку. Она снова услышала характерный щелчок параллельного телефона. Наверняка Джастин подслушивал!
Вошла сиделка со снотворным – и через считанные секунды Эмми сморил сон. Она даже не успела никому сказать, чтобы проверили, заперты ли двери.
Спала она крепко, но неспокойно. Что-то мучило ее даже во сне; что-то было не так... Она встрепенулась. Что-то в квартире, какой-то звук, совсем рядом... И тут она вспомнила о незапертых дверях.
– Черт, – произнесла Эмми так сердито, что заболело горло. Ужасно не хотелось вылезать из теплой постели и спускаться вниз. Но Сэнди велел запирать двери. Однажды он уже предупреждал ее об опасности – и оказался прав. Эмми усилием воли подняла себя с кровати, влезла в халат и тапочки. В холле было темно; она включила свет и тихо спустилась по лестнице. В холле нижнего этажа она нащупала выключатель, зажгла свет, подошла к входной двери, заперла ее на засов и двинулась вверх по лестнице. Эмми помнила, что оставила свет наверху в холле – но сейчас там снова было темно. Наверно, она не включала его, ей просто померещилось это спросонку. Она поднялась на последнюю ступеньку – и тут рука, вынырнувшая из тьмы, снова смертельной хваткой сдавила ей горло...
Но на этот раз Эмми успела закричать. Рука зажала ей рот – и Эмми опять начала погружаться в черную бездну. Однако крик ее эхом отразился от стен – и, точно вторя ему, яростно и пронзительно заверещал дверной звонок. Рука отпустила ее горло; Эмми снова могла дышать. Сознание вернулось к ней; она поняла, что лежит на верхней ступеньке и, держась за перила, поднялась на ноги. Внизу, в холле, звучали встревоженные голоса. Сэнди взлетел по лестнице, одной рукой подхватил Эмми, другой нашарил выключатель и подтащил Эмми к диванчику в дальнем конце холла:
– Тебе больно?!
Она помотала головой.
– Сестра! – взревел Сэнди.
Появилась сонная мисс Симпсон в бигуди и розовом халате.
– Позаботьтесь о ней! – приказал Сэнди и помчался вниз по ступенькам.
Джастин, как ни странно, не проснулся, несмотря на суматоху. Мисс Симпсон подбежала к краю перил и глянула вниз. Хлопнула входная дверь – и в доме внезапно стало тихо. Сиделка подошла к Эмми:
– Они все ушли. Двое полицейских и с ними еще один человек. И, кажется, управляющий. У него в руках ключи. Мистер Сэнди тоже ушел с ними.
Эмми откинулась на подушки и закрыла глаза. Мисс Симпсон снова перегнулась через перила. Снизу донесся требовательный крик Медоры, но сиделка словно не слышала его.
Ключи, думала Эмми. Мои ключи. Он вошел через двери десятого этажа. Вот что меня разбудило. Потом он выключил свет в холле, а я спросонку ничего не поняла и спокойно пошла наверх...
– Мистер Сэнди идет! – крикнула сиделка.
Сэнди взбежал по лестнице, окинул Эмми взволнованным взглядом и сел рядом с ней, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
– Он сбежал. На служебном лифте – а потом через подвал. Подвальная дверь отпирается изнутри. И в дом он проник проще простого: швейцар пил кофе в гардеробе... Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю...
– Думаю, да. Что теперь будет с Дианой?
– Утром лейтенант Хейли поговорит с губернатором. До сегодняшнего вечера мы не были уверены; но Хейли послал своего человека следить за ним, и тот вовремя дал нам знать. Потому-то мы так быстро приехали.
– Вы могли не успеть, – прошептала Эмми.
– Я и говорю: спасибо помощнику Хейли. Я говорил с Томасом, потом с Корриной; потом с ними беседовал Хейли. Картина стала ясной – даже слишком...
– Но как вы узнали?
– Сопоставили догадки и факты. Рассказывать все?
Эмми кивнула.
– Казалось бы, все очевидно, но я не понимал вплоть до вчерашнего вечера, пока не проскользнула явная ложь... Но сначала – о человеке в очках, шпионе ростовщика. Его видели и здесь, и возле дома Дианы. Я все думал: почему? Я понимал: пока Джастин остается должен, шпион ошивается возле вашего дома. Может, думал я, он появляется возле дома Уорда просто, чтобы приглядывать за тобой и за Дианой; ведь вы обе – залог кредитоспособности Джастина. Он исчез, когда ты заплатила ростовщику, и это убедило меня, что я был прав. Но если Джастин не лжет и действительно не занимал больше денег, то почему шпион снова появился? Ответ мне виделся только один. Браслеты были заложены в тот момент, когда Дуг отчаянно нуждался в деньгах, но и этого не хватило; тогда он обратился к ростовщику. Я не смог разыскать продюсеров пьесы, но того, что поведала мне Коррина, вполне достаточно. Остальные факты и цифры добавит полиция. Коррина очень хотела, чтобы пьеса вышла; роль была буквально создана для нее; потому она вложила в это предприятие некоторую сумму. Но потом она решила, что незачем пускать деньги на ветер, и не стала продолжать. Деньги, вырученные за браслеты, кончились давным-давно. Нужно было принимать радикальные меры. И тогда он разработал план – вроде плана пьесы. Однако людьми на бумаге можно манипулировать как угодно; люди в реальной жизни поступают, как им заблагорассудится...
Джастин давно стоял на пороге и слушал. Эмми не замечала его, пока он не спросил:
– Ты хочешь сказать, Дуг упек Диану за решетку, чтобы распоряжаться ее деньгами? Не верю!
Сэнди вздохнул:
– Ладно, слушайте дальше. Соглядатай ростовщика шпионил вовсе не за тобой, Джастин, а за Дугом. Томас Такер увидел брошку, которую Дуг подарил Эмми – четырехлистный клевер. Эту брошку Гил купил для Коррины и хотел подарить ей в день премьеры, "на счастье". Он показывал ее Томасу. Поэтому, когда Томас увидел ее у Эмми на платье...
– ...он решил, что я причастна к убийству, – сказала Эмми.
Джастин сел:
– Что дальше?
– Вот что еще рассказал мне сегодня Томас. В тот роковой день, зайдя в свою грим-уборную, он увидел, что Дуг нацепил его накладные усы и бороду. Дуг немедля перевел все в шутку. Сказал, что хочет спрятаться от труппы, чтобы спокойно посидеть в углу и поработать над вторым актом. Очевидно, он ушел с репетиции, встретил Гила и рассказал ему ту же историю. Это вполне похоже на Дуга и потому легко представить. Потом он привел Гила к себе домой и убил – из пистолета Дианы, который, должно быть, держал наготове в холле. Дуг хорошо изучил привычки своей жены; он знал, что в это время она дома, знал, что она всгда бросает сумочку с ключами в холле на столе. Положить ключ в карман Дуга, сунуть пистолет в холодильник и выбраться из дому через кухонную дверь и мимо входа в подвал – все это заняло у него не больше минуты. Возможно, Джастин, это произошло как раз перед твоим приходом. Но – учтите, это всего лишь предположение, – Агнес увидела его с бородой и усами! Она, конечно, не была уверена, что это Дуг; но чем больше она думала об этом, тем больше это тревожило ее! Видите ли, Агнес тоже вложила деньги в его пьесу. Десять тысяч долларов. Мне сказала Коррина.
– А потом она увидела в театре, как Томас экспериментирует с бородкой и усами, – сказала Эмми.
Сэнди кивнул.
– Видимо, тогда-то она и укрепилась в догадке, что человек, которого она видела в тот день у дома Дианы, – человек с походкой и повадками Дуга, но усатый и бородатый, – что этот человек на самом деле был Дуг. В письме она пишет, что не хочет рисковать такими деньгами. Речь идет о десяти тысячах долларов, которые она вложила в пьесу. Кто забирал почту, когда вы были в Ницце?
– Дуг... А что? – растерялся Джастин.
– Вот именно: Дуг, – кивнул Сэнди. – Так я и думал. Вот почему Агнес с готовностью вышла к Дугу, когда он заехал за ней на машине. Она наверняка написала тебе обо всем, отправила письмо, сказала об этом Дугу и потому чувствовала себя в полной безопасности. Она хотела выслушать его объяснения, хотела поверить ему. Это ведь так похоже на Агнес: объясниться с человеком напрямую, без обиняков...
– Но ведь все это только догадки, – сказал Джастин.
– Будут и доказательства – может, не всему, но почти всему. Итак, по приезде в Ниццу он, скорее всего, перехватил письмо Агнес и уничтожил его. И успокоился – вплоть до вчерашнего дня, когда Томас пришел к нему узнать насчет летней работы. Но мальчик никак не мог выбросить из головы эту брошку. Он не сдержался и спросил Дуга: видел ли тот брошь, которую Гил купил для Коррины? Нет, ответил Дуг, какую брошку? Томас побыстрее замял эту тему и ушел, но Дуг сразу сообразил, насколько опасен для него этот юноша. К этому моменту он уже начал понимать, что реальная жизнь и сценарий пьесы – это несколько разные вещи.
– Но ведь он попытался забрать у меня брошку еще до того, как Томас заговорил с ним о ней, – сказала Эмми.
– Возможно, он просто испугался. Эта брошка все-таки принадлежала Гилу...
– Но как он мог подарить ее мне?!
– Видишь ли, – сказала Сэнди, – единственной реальностью для него была его пьеса. Он отчаянно хотел, чтобы она как можно дольше не сходила со сцены. И он хотел писать и ставить дальше, а это требовало денег. И, наверное, ростовщик начал угрожать ему...
– Прости меня, Боже, – сказал Джастин. – Он сказал мне, что нуждается в деньгах; я посоветовал ему обратиться к ростовщику и дал адрес!
Сэнди издал глубокий вздох, перерастающий в стон:
– Так ты знал!.. Ладно, забудь об этом – но не раньше, чем скажешь полиции.
– Нет, нет, я ничего не скажу полиции! Меня предупреждали по телефону. Еще тогда, в мае. Ты слышала, помнишь, Эмми? Я не хотел тогда сознаваться, потому что... не хотел, и все!
Эмми сказала:
– Ты не раз подслушивал мои телефонные разговоры.
– Ну должен же я знать, что происходит, как по-твоему?
– Ладно, забудем об этом. Сэнди, прошлой ночью та брошка исчезла. Она была в моей комнате, на туалетном столике, и...
– Значит, он стащил ее. Еще бы, такая улика... – сказал Сэнди. – К этому времени реальность неумолимо надвинулась на него, и он перепугался. Реальности он не любил. Наверное, он обнаружил эту брошку в кармане у Гила, когда засовывал туда ключ, и забрал ее – просто каприз, очередная выходка. Но потом он увидел, как я принес тебе рождественский подарок. Отстать он никак не мог; вот так и всплыла эта брошка. Он же был уверен, что никто о ней не знает, пока Томас не сказал ему. Вот почему он избил Томаса – надеясь, что до смерти.
– И напал на Эмми, – добавил Джастин.
– Я сказала ему по телефону, что Агнес сняла со счета десять тысяч долларов, и что я пишу Диане, – медленно произнесла Эмми. – Он сказал правду: он явился по наитию...
– Это ты по наитию отправилась ночью бросать письмо... Но он не ехал в такси. Дело в том, что на Пятой Авеню одностороннее движение; к твоему дому можно подъехать только с севера. И при этом не видно почтового ящика. Вот почему я понял, что он лжет. Тот человек, водитель, действительно спас тебе жизнь, Эмми. А Дуг – прекрасный актер. Он мгновенно вышел из роли убийцы, изобразил спасителя и на руках внес тебя в вестибюль...
– Он украл мою сумочку...
– Это было проще простого. Полиция искала преступника, а не сумочку. Он сунул ее в сугроб, потом достал – наверное, по пути домой, – а утром вернул тебе, но уже без ключей. Ему ведь нужно было сегодня проникнуть в дом.
Джастин покачал головой и прошептал:
– Как в дурной пьесе...
– Именно, – сказал Сэнди. – Вот только для Гила и Агнес дурная пьеса обернулась явью... Убить Агнес – конечно, что могло быть проще? Она ведь думала, что он хочет поговорить с ней, преспокойно вышла, и... Остальное понятно. Метель, тьма, взятый напрокат автомобиль, молоток; затем вытащить тело из машины, бросить в сугроб и на следующий день улететь в Ниццу.
Джастин опустился в кресло:
– Если бы Диана согласилась продюсировать его постановку...
– Нет, – сказала Эмми, – она не стала бы этого делать. Он оставил Агнес расписку или что-то в этом роде?
– Если и оставил, она не найдена. Хейли предполагает, что когда вы улетели, он разыскал расписку в столе у Агнес и уничтожил. За те несколько дней управляющий дважды впускал его в квартиру. Всякий раз у него находилось убедительное объяснение – якобы его жене понадобилось то-то и то-то. Но сегодня... Он знал, что ты не успокоишься, пока не выяснишь, куда девались деньги Агнес. Реальность загнала его в угол; обезумев от страха, он сделался опасен.
– Но, – сказал Джастин, – если он хотел заполучить денежки Дианы, не проще ли было... – он вздрогнул, – ...не проще ли было убить ее? Ведь пожизненное заключение – это не гарантия того, что ему достанется ее капитал.
– Я и сам не мог понять до вчерашнего дня. Ведь старик Бигэм все это время лежал со сломанной ногой и только вчера появился на работе; а у него – большая часть бумаг Дианы. Я перерыл все и выяснил, что три года назад Дуг сделал Диану своим доверенным лицом. Это показалось мне странным; потому сегодня я позвонил Диане и спросил, когда именно она сделала своим доверенным лицом Дуга. Оказалось, тоже три года назад.
Эмми ахнула.
– Она все объяснила, – сказал Сэнди. – Она была уверена, что хотя у Дуга и нет деловой жилки, рано или поздно он добьется успеха. Но на тот момент она чувствовала, что сможет более толково распоряжаться его делами. Дуг, видимо, стал возражать; и в результате они решили сделаться доверенными лицами друг друга. В браке это не редкость. Диана знала, что если Дуг совершит какую-то оплошность, она сможет ее исправить. Но весной, когда ему отчаянно нужны были деньги, он никак не мог воспользоваться своим правом доверенного лица... Я думаю, он не убил ее из страха; он понимал, что сразу попал бы под подозрение. Ведь по завещанию Дианы – я видел его у Бигэма – в случае ее смерти все ее состояние переходило к Дугу. Тогда он решил идти обходным путем. Пока Диана в тюрьме, он может распоряжаться ее деньгами.
– Но ведь она могла передумать и сделать доверенным лицом кого-нибудь другого, – сказал Джастин.
Эмми покачала головой:
– Не могла. Она доверяла ему безгранично.
– Конечно, он прекрасно понимал, – угрюмо произнес Сэнди, – что Диана любит его, и надеялся, что сможет навязать ей свою волю. Конечно, это был риск... Он оказался и прав, и неправ одновременно. Диана оставила ему права доверенного лица, но, не доверяя его деловым качествам, одновременно наделила такими же правами и Бигэма. И вот что странно, – бессильно добавил Сэнди, – выходит, что Диана сама вырыла себе яму. Если бы не доверенность, весь этот план и не пришел бы Дугу в голову. У него извращенный, эгоцентричный ум. Люди вообще не являются для него чем-то реальным.
– Но все это еще нужно доказать, – усталым голосом заметил Джастин. За этот вечер он словно постарел лет на десять.
– У нас будет достаточно доказательств для того, чтобы вытащить Диану из тюрьмы, – сказал Сэнди.
Доказательства появились на следующее утро – когда мистер Эллердайс, банкир, позвонил мистеру Бигэму; когда мистер Бигэм, оправившись от негодования и потрясения, позвонил Сэнди; когда полиция бросилась искать Дуга – и не нашла. Все оказалось очень просто: накануне Дуг подделал подпись мистера Бигэма на бланке доверенности, предъявил ее вместе с собственной, продал большой пакет облигаций, забрал деньги наличными – и исчез.
– Он мог податься куда угодно, – сказал Сэнди, принесший эту новость. – Конечно, рано или поздно его найдут, но пока...
– Джастин! – взревела внизу Медора. – Иди сюда и расскажи мне все!
Мисс Симпсон побежала вниз. Джастин встал:
– Пойду, поговорю с Медорой...
– Мы с тобой не понимали, – трезво заметил Джастин, – что Дуг живет в призрачном, иллюзорном мире. Единственная реальность для него – его собственное тщеславие.
И деньги, подумала Эмми; он бросился ко мне, когда обнаружил, что у Дианы больше денег не получить.
– Но ведь были еще драгоценности Дианы, которые мы положили в банковский сейф...
Сэнди покачал головой:
– Чтобы добраться до них, нужно было подписать банковскую карточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Жемчужная ниточка почти скрывала уродливые кровоподтеки на шее. Медора пребывала в неожиданно приятном расположении духа, а Джастин после парочки коктейлей просто-таки излучал довольство. Оказывается, эти двое могут очень даже неплохо ладить, не без удивления подумала Эмми.
После ужина Медора и Джастин весело пререкались за карточным столом. Эмми рано отправилась спать, но сон не шел к ней. Что за важные вопросы обсуждал Сэнди с Дианой? "Не обольщайся", – сказал он. Доказательств нет...
Сэнди позвонил около десяти:
– Эмми, я только что виделся с Корриной.
– Да? – Нервы Эмми напряглись, как натянутая струна.
– И с Томасом Такером. Ему уже лучше. Он решил облегчить душу и...
– Сэнди! Что...
– Полиция занимается этим. О, кстати: человечек в очках не будет больше тебя беспокоить. Это – шпион того самого ростовщика, с которым связался Джастин. Ему платят за то, чтобы он приглядывал за должниками.
– Но Джастин сказал, что не занимал больше денег!
– Может, и не занимал. Не волнуйся, Эмми. Завтра я тебе все расскажу.
– Кто занимал деньги? Медора? – в отчаянии выкрикнула Эмми; но Сэнди уже повесил трубку. Она снова услышала характерный щелчок параллельного телефона. Наверняка Джастин подслушивал!
Вошла сиделка со снотворным – и через считанные секунды Эмми сморил сон. Она даже не успела никому сказать, чтобы проверили, заперты ли двери.
Спала она крепко, но неспокойно. Что-то мучило ее даже во сне; что-то было не так... Она встрепенулась. Что-то в квартире, какой-то звук, совсем рядом... И тут она вспомнила о незапертых дверях.
– Черт, – произнесла Эмми так сердито, что заболело горло. Ужасно не хотелось вылезать из теплой постели и спускаться вниз. Но Сэнди велел запирать двери. Однажды он уже предупреждал ее об опасности – и оказался прав. Эмми усилием воли подняла себя с кровати, влезла в халат и тапочки. В холле было темно; она включила свет и тихо спустилась по лестнице. В холле нижнего этажа она нащупала выключатель, зажгла свет, подошла к входной двери, заперла ее на засов и двинулась вверх по лестнице. Эмми помнила, что оставила свет наверху в холле – но сейчас там снова было темно. Наверно, она не включала его, ей просто померещилось это спросонку. Она поднялась на последнюю ступеньку – и тут рука, вынырнувшая из тьмы, снова смертельной хваткой сдавила ей горло...
Но на этот раз Эмми успела закричать. Рука зажала ей рот – и Эмми опять начала погружаться в черную бездну. Однако крик ее эхом отразился от стен – и, точно вторя ему, яростно и пронзительно заверещал дверной звонок. Рука отпустила ее горло; Эмми снова могла дышать. Сознание вернулось к ней; она поняла, что лежит на верхней ступеньке и, держась за перила, поднялась на ноги. Внизу, в холле, звучали встревоженные голоса. Сэнди взлетел по лестнице, одной рукой подхватил Эмми, другой нашарил выключатель и подтащил Эмми к диванчику в дальнем конце холла:
– Тебе больно?!
Она помотала головой.
– Сестра! – взревел Сэнди.
Появилась сонная мисс Симпсон в бигуди и розовом халате.
– Позаботьтесь о ней! – приказал Сэнди и помчался вниз по ступенькам.
Джастин, как ни странно, не проснулся, несмотря на суматоху. Мисс Симпсон подбежала к краю перил и глянула вниз. Хлопнула входная дверь – и в доме внезапно стало тихо. Сиделка подошла к Эмми:
– Они все ушли. Двое полицейских и с ними еще один человек. И, кажется, управляющий. У него в руках ключи. Мистер Сэнди тоже ушел с ними.
Эмми откинулась на подушки и закрыла глаза. Мисс Симпсон снова перегнулась через перила. Снизу донесся требовательный крик Медоры, но сиделка словно не слышала его.
Ключи, думала Эмми. Мои ключи. Он вошел через двери десятого этажа. Вот что меня разбудило. Потом он выключил свет в холле, а я спросонку ничего не поняла и спокойно пошла наверх...
– Мистер Сэнди идет! – крикнула сиделка.
Сэнди взбежал по лестнице, окинул Эмми взволнованным взглядом и сел рядом с ней, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
– Он сбежал. На служебном лифте – а потом через подвал. Подвальная дверь отпирается изнутри. И в дом он проник проще простого: швейцар пил кофе в гардеробе... Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю...
– Думаю, да. Что теперь будет с Дианой?
– Утром лейтенант Хейли поговорит с губернатором. До сегодняшнего вечера мы не были уверены; но Хейли послал своего человека следить за ним, и тот вовремя дал нам знать. Потому-то мы так быстро приехали.
– Вы могли не успеть, – прошептала Эмми.
– Я и говорю: спасибо помощнику Хейли. Я говорил с Томасом, потом с Корриной; потом с ними беседовал Хейли. Картина стала ясной – даже слишком...
– Но как вы узнали?
– Сопоставили догадки и факты. Рассказывать все?
Эмми кивнула.
– Казалось бы, все очевидно, но я не понимал вплоть до вчерашнего вечера, пока не проскользнула явная ложь... Но сначала – о человеке в очках, шпионе ростовщика. Его видели и здесь, и возле дома Дианы. Я все думал: почему? Я понимал: пока Джастин остается должен, шпион ошивается возле вашего дома. Может, думал я, он появляется возле дома Уорда просто, чтобы приглядывать за тобой и за Дианой; ведь вы обе – залог кредитоспособности Джастина. Он исчез, когда ты заплатила ростовщику, и это убедило меня, что я был прав. Но если Джастин не лжет и действительно не занимал больше денег, то почему шпион снова появился? Ответ мне виделся только один. Браслеты были заложены в тот момент, когда Дуг отчаянно нуждался в деньгах, но и этого не хватило; тогда он обратился к ростовщику. Я не смог разыскать продюсеров пьесы, но того, что поведала мне Коррина, вполне достаточно. Остальные факты и цифры добавит полиция. Коррина очень хотела, чтобы пьеса вышла; роль была буквально создана для нее; потому она вложила в это предприятие некоторую сумму. Но потом она решила, что незачем пускать деньги на ветер, и не стала продолжать. Деньги, вырученные за браслеты, кончились давным-давно. Нужно было принимать радикальные меры. И тогда он разработал план – вроде плана пьесы. Однако людьми на бумаге можно манипулировать как угодно; люди в реальной жизни поступают, как им заблагорассудится...
Джастин давно стоял на пороге и слушал. Эмми не замечала его, пока он не спросил:
– Ты хочешь сказать, Дуг упек Диану за решетку, чтобы распоряжаться ее деньгами? Не верю!
Сэнди вздохнул:
– Ладно, слушайте дальше. Соглядатай ростовщика шпионил вовсе не за тобой, Джастин, а за Дугом. Томас Такер увидел брошку, которую Дуг подарил Эмми – четырехлистный клевер. Эту брошку Гил купил для Коррины и хотел подарить ей в день премьеры, "на счастье". Он показывал ее Томасу. Поэтому, когда Томас увидел ее у Эмми на платье...
– ...он решил, что я причастна к убийству, – сказала Эмми.
Джастин сел:
– Что дальше?
– Вот что еще рассказал мне сегодня Томас. В тот роковой день, зайдя в свою грим-уборную, он увидел, что Дуг нацепил его накладные усы и бороду. Дуг немедля перевел все в шутку. Сказал, что хочет спрятаться от труппы, чтобы спокойно посидеть в углу и поработать над вторым актом. Очевидно, он ушел с репетиции, встретил Гила и рассказал ему ту же историю. Это вполне похоже на Дуга и потому легко представить. Потом он привел Гила к себе домой и убил – из пистолета Дианы, который, должно быть, держал наготове в холле. Дуг хорошо изучил привычки своей жены; он знал, что в это время она дома, знал, что она всгда бросает сумочку с ключами в холле на столе. Положить ключ в карман Дуга, сунуть пистолет в холодильник и выбраться из дому через кухонную дверь и мимо входа в подвал – все это заняло у него не больше минуты. Возможно, Джастин, это произошло как раз перед твоим приходом. Но – учтите, это всего лишь предположение, – Агнес увидела его с бородой и усами! Она, конечно, не была уверена, что это Дуг; но чем больше она думала об этом, тем больше это тревожило ее! Видите ли, Агнес тоже вложила деньги в его пьесу. Десять тысяч долларов. Мне сказала Коррина.
– А потом она увидела в театре, как Томас экспериментирует с бородкой и усами, – сказала Эмми.
Сэнди кивнул.
– Видимо, тогда-то она и укрепилась в догадке, что человек, которого она видела в тот день у дома Дианы, – человек с походкой и повадками Дуга, но усатый и бородатый, – что этот человек на самом деле был Дуг. В письме она пишет, что не хочет рисковать такими деньгами. Речь идет о десяти тысячах долларов, которые она вложила в пьесу. Кто забирал почту, когда вы были в Ницце?
– Дуг... А что? – растерялся Джастин.
– Вот именно: Дуг, – кивнул Сэнди. – Так я и думал. Вот почему Агнес с готовностью вышла к Дугу, когда он заехал за ней на машине. Она наверняка написала тебе обо всем, отправила письмо, сказала об этом Дугу и потому чувствовала себя в полной безопасности. Она хотела выслушать его объяснения, хотела поверить ему. Это ведь так похоже на Агнес: объясниться с человеком напрямую, без обиняков...
– Но ведь все это только догадки, – сказал Джастин.
– Будут и доказательства – может, не всему, но почти всему. Итак, по приезде в Ниццу он, скорее всего, перехватил письмо Агнес и уничтожил его. И успокоился – вплоть до вчерашнего дня, когда Томас пришел к нему узнать насчет летней работы. Но мальчик никак не мог выбросить из головы эту брошку. Он не сдержался и спросил Дуга: видел ли тот брошь, которую Гил купил для Коррины? Нет, ответил Дуг, какую брошку? Томас побыстрее замял эту тему и ушел, но Дуг сразу сообразил, насколько опасен для него этот юноша. К этому моменту он уже начал понимать, что реальная жизнь и сценарий пьесы – это несколько разные вещи.
– Но ведь он попытался забрать у меня брошку еще до того, как Томас заговорил с ним о ней, – сказала Эмми.
– Возможно, он просто испугался. Эта брошка все-таки принадлежала Гилу...
– Но как он мог подарить ее мне?!
– Видишь ли, – сказала Сэнди, – единственной реальностью для него была его пьеса. Он отчаянно хотел, чтобы она как можно дольше не сходила со сцены. И он хотел писать и ставить дальше, а это требовало денег. И, наверное, ростовщик начал угрожать ему...
– Прости меня, Боже, – сказал Джастин. – Он сказал мне, что нуждается в деньгах; я посоветовал ему обратиться к ростовщику и дал адрес!
Сэнди издал глубокий вздох, перерастающий в стон:
– Так ты знал!.. Ладно, забудь об этом – но не раньше, чем скажешь полиции.
– Нет, нет, я ничего не скажу полиции! Меня предупреждали по телефону. Еще тогда, в мае. Ты слышала, помнишь, Эмми? Я не хотел тогда сознаваться, потому что... не хотел, и все!
Эмми сказала:
– Ты не раз подслушивал мои телефонные разговоры.
– Ну должен же я знать, что происходит, как по-твоему?
– Ладно, забудем об этом. Сэнди, прошлой ночью та брошка исчезла. Она была в моей комнате, на туалетном столике, и...
– Значит, он стащил ее. Еще бы, такая улика... – сказал Сэнди. – К этому времени реальность неумолимо надвинулась на него, и он перепугался. Реальности он не любил. Наверное, он обнаружил эту брошку в кармане у Гила, когда засовывал туда ключ, и забрал ее – просто каприз, очередная выходка. Но потом он увидел, как я принес тебе рождественский подарок. Отстать он никак не мог; вот так и всплыла эта брошка. Он же был уверен, что никто о ней не знает, пока Томас не сказал ему. Вот почему он избил Томаса – надеясь, что до смерти.
– И напал на Эмми, – добавил Джастин.
– Я сказала ему по телефону, что Агнес сняла со счета десять тысяч долларов, и что я пишу Диане, – медленно произнесла Эмми. – Он сказал правду: он явился по наитию...
– Это ты по наитию отправилась ночью бросать письмо... Но он не ехал в такси. Дело в том, что на Пятой Авеню одностороннее движение; к твоему дому можно подъехать только с севера. И при этом не видно почтового ящика. Вот почему я понял, что он лжет. Тот человек, водитель, действительно спас тебе жизнь, Эмми. А Дуг – прекрасный актер. Он мгновенно вышел из роли убийцы, изобразил спасителя и на руках внес тебя в вестибюль...
– Он украл мою сумочку...
– Это было проще простого. Полиция искала преступника, а не сумочку. Он сунул ее в сугроб, потом достал – наверное, по пути домой, – а утром вернул тебе, но уже без ключей. Ему ведь нужно было сегодня проникнуть в дом.
Джастин покачал головой и прошептал:
– Как в дурной пьесе...
– Именно, – сказал Сэнди. – Вот только для Гила и Агнес дурная пьеса обернулась явью... Убить Агнес – конечно, что могло быть проще? Она ведь думала, что он хочет поговорить с ней, преспокойно вышла, и... Остальное понятно. Метель, тьма, взятый напрокат автомобиль, молоток; затем вытащить тело из машины, бросить в сугроб и на следующий день улететь в Ниццу.
Джастин опустился в кресло:
– Если бы Диана согласилась продюсировать его постановку...
– Нет, – сказала Эмми, – она не стала бы этого делать. Он оставил Агнес расписку или что-то в этом роде?
– Если и оставил, она не найдена. Хейли предполагает, что когда вы улетели, он разыскал расписку в столе у Агнес и уничтожил. За те несколько дней управляющий дважды впускал его в квартиру. Всякий раз у него находилось убедительное объяснение – якобы его жене понадобилось то-то и то-то. Но сегодня... Он знал, что ты не успокоишься, пока не выяснишь, куда девались деньги Агнес. Реальность загнала его в угол; обезумев от страха, он сделался опасен.
– Но, – сказал Джастин, – если он хотел заполучить денежки Дианы, не проще ли было... – он вздрогнул, – ...не проще ли было убить ее? Ведь пожизненное заключение – это не гарантия того, что ему достанется ее капитал.
– Я и сам не мог понять до вчерашнего дня. Ведь старик Бигэм все это время лежал со сломанной ногой и только вчера появился на работе; а у него – большая часть бумаг Дианы. Я перерыл все и выяснил, что три года назад Дуг сделал Диану своим доверенным лицом. Это показалось мне странным; потому сегодня я позвонил Диане и спросил, когда именно она сделала своим доверенным лицом Дуга. Оказалось, тоже три года назад.
Эмми ахнула.
– Она все объяснила, – сказал Сэнди. – Она была уверена, что хотя у Дуга и нет деловой жилки, рано или поздно он добьется успеха. Но на тот момент она чувствовала, что сможет более толково распоряжаться его делами. Дуг, видимо, стал возражать; и в результате они решили сделаться доверенными лицами друг друга. В браке это не редкость. Диана знала, что если Дуг совершит какую-то оплошность, она сможет ее исправить. Но весной, когда ему отчаянно нужны были деньги, он никак не мог воспользоваться своим правом доверенного лица... Я думаю, он не убил ее из страха; он понимал, что сразу попал бы под подозрение. Ведь по завещанию Дианы – я видел его у Бигэма – в случае ее смерти все ее состояние переходило к Дугу. Тогда он решил идти обходным путем. Пока Диана в тюрьме, он может распоряжаться ее деньгами.
– Но ведь она могла передумать и сделать доверенным лицом кого-нибудь другого, – сказал Джастин.
Эмми покачала головой:
– Не могла. Она доверяла ему безгранично.
– Конечно, он прекрасно понимал, – угрюмо произнес Сэнди, – что Диана любит его, и надеялся, что сможет навязать ей свою волю. Конечно, это был риск... Он оказался и прав, и неправ одновременно. Диана оставила ему права доверенного лица, но, не доверяя его деловым качествам, одновременно наделила такими же правами и Бигэма. И вот что странно, – бессильно добавил Сэнди, – выходит, что Диана сама вырыла себе яму. Если бы не доверенность, весь этот план и не пришел бы Дугу в голову. У него извращенный, эгоцентричный ум. Люди вообще не являются для него чем-то реальным.
– Но все это еще нужно доказать, – усталым голосом заметил Джастин. За этот вечер он словно постарел лет на десять.
– У нас будет достаточно доказательств для того, чтобы вытащить Диану из тюрьмы, – сказал Сэнди.
Доказательства появились на следующее утро – когда мистер Эллердайс, банкир, позвонил мистеру Бигэму; когда мистер Бигэм, оправившись от негодования и потрясения, позвонил Сэнди; когда полиция бросилась искать Дуга – и не нашла. Все оказалось очень просто: накануне Дуг подделал подпись мистера Бигэма на бланке доверенности, предъявил ее вместе с собственной, продал большой пакет облигаций, забрал деньги наличными – и исчез.
– Он мог податься куда угодно, – сказал Сэнди, принесший эту новость. – Конечно, рано или поздно его найдут, но пока...
– Джастин! – взревела внизу Медора. – Иди сюда и расскажи мне все!
Мисс Симпсон побежала вниз. Джастин встал:
– Пойду, поговорю с Медорой...
– Мы с тобой не понимали, – трезво заметил Джастин, – что Дуг живет в призрачном, иллюзорном мире. Единственная реальность для него – его собственное тщеславие.
И деньги, подумала Эмми; он бросился ко мне, когда обнаружил, что у Дианы больше денег не получить.
– Но ведь были еще драгоценности Дианы, которые мы положили в банковский сейф...
Сэнди покачал головой:
– Чтобы добраться до них, нужно было подписать банковскую карточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24