Аминь, Аминь,
Аминь." (11)
Петр приказал повесить Докукина вниз головой над медленно дымившим
костром.
— Государь, помилуй Царевича Алексея, пожалей Русь, — молил Докукин.
Петр не помиловал ни Царевича Алексея, ни Русь. Своим нелепым законом о
престолонаследии, он отдал ее на растерзание временщикам и иностранцам.
После убийства Царевича Алексея
"...все стали смотреть, как на законного наследника, на сына покойного
царевича Алексея — великого князя Петра Алексеевича. Однако царь Петр опасался,
что внук его будет характером похож на отца или, что из преданности памяти
своего несчастного родителя по воцарении своем отменит преобразования своего
деда. Петр Великий решил предотвратить возможность этого. Права его внука,
царевича Петра Алексеевича, на Российский престол основывались на неписаном
законе — ведущем от основания Московского Великого Княжества свое начало обычае,
по которому престол переходил в порядке первородства. Этот обычай был не только
освящен преданием старины, но сделался основным принципом государственного
правовоззрения всех чинов и людей Московского Государства. Царь Петр лучше, чем
кто другой помнил, какими беспорядками и потрясениями сопровождалось его
собственное вступление на престол, ввиду попытки обойти этот принцип, лишив
царского венца не могшего по болезни управлять страной его старшего брата
Иоанна. Однако царь Петр не останавливался ни перед чем, что казалось ему
необходимым... ...К сожалению ему, проведшему детство в бурную эпоху и не
получившему правильного образования и воспитания, не дороги были предания и
устои его отечества. В 1722 году он объявил новый порядок престолонаследия.
"Понеже всем ведомо есть, какою авессаломскою злостью надмен был сын наш
Алексей, и что не раскаянием его оное намерение, но милостию Божиею всему нашему
отечеству пресеклось, а сие не для чего иного взросло, токмо от обычая старого,
что большему сыну наследство давали, к тому же один он тогда мужеского пола
нашей фамилии был, и для того ни на какое отеческое наказание смотреть не хотел.
...для чего благорассудили сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле
правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определить наследство, и
определенному, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не
впали в такую злость, как писано, имея сию узду на себе. Того ради повелеваем,
дабы все наши верные подданные, духовные и мирские без изъятия, сей наш устав
пред Богом и Его Евангелием утвердили на таком основании, что всяк, что сему
будет противен, или инако како толковать станет, то за изменника почтен,
смертной казни и церковной клятве подлежать будет. Петр." (12)
Указ вызвал волнения среди народа. В этом указе народ увидел новое
покушение на вековые обычаи русской монархии. В разных местах возникли
беспорядки, не все присягали новому закону. В Сибирском городке Туре несколько
человек, не желая приносить присяги, взорвали себя. Тогда Петр поручил написать
особое сочинение, оправдывающее новый закон Феофану Прокоповичу, составителю
"Духовного регламента", (в котором объяснялось, почему главой церкви является не
Патриарх, а Царь). Феофан Прокопович написал книгу "Правду воли монаршей", в
которой развивал не идеи русского самодержавия. а опираясь на сочинения
Пуффендорфа, Гуго Гроция и других, развивал идею западного абсолютизма, что если
предки подданных некогда отреклись от своей воли в пользу монарха, то последний
всегда имеет право поступать, как он желает, а подданные всегда обязаны слепо
повиноваться.
Подобная идея не имела ничего общего с русским пониманием самодержавия,
согласно которого в идеале царь является всегда проводником воли Божией и
олицетворением Божьей Правды.
Издав закон о престолонаследии, Петр не удосужился назначить себе
преемника, даже исходя из этого неправильного закона.
IV. "ЦАРСТВОВАНИЕ" ЕКАТЕРИНЫ I
I
После смерти Петра I, законным преемником был сын убитого царевича
Алексея, Петр Алексеевич. Он был единственный мужской представитель царского
рода.
"Однако многие вельможи, возвысившиеся в оканчивавшееся царствование,
боялись воцарения этого царевича, на которого, как на законного наследника,
смотрели все до издания Указа 1722 г. Боялись по той же причине, по которой и
царь Петр опасался сразу провозгласить его своим наследником. Они опасались, что
малолетний царевич Петр, выросши, окажется более приверженцем взглядов своего
отца, чем своего деда; к тому же у них не было уверенности, что при нем они
сохранят то положение и влияние, каким пользовались у умершего царя. Поэтому них
явилась мысль провозгласить преемницей императора Петра Великого его супругу
Екатерину Алексеевну, во всем разделявшую взгляды своего мужа. Желание царя
видеть свою супругу своей преемницей они усматривали в том, что в 1724 г.
император торжественно короновал ее, что явилось по их мнению актом
волеизъявления царя передать свою власть императрице." (13)
Если бы сотрудники Петра, — указывает С. Платонов, — "составляли дружную
и одинаково благонамеренную среду, они поддержали бы своих государей так, как в
далекой древности Московское боярство поддержало Московских князей. Но вельможи
Петра на беду не были дружны и солидарны. Они враждовали друг с другом и были
своекорыстны. Поэтому те из них, которые получали власть, обыкновенно
употребляли ее в свою личную пользу и против своих личных недругов. Государство
терпело от этого страшный вред, потому, что никто не думал о народном благе и
государственных интересах. Общество страдало от произвола и злоупотреблений, а
придворная жизнь превращалась в ряд интриг, насилий и переворотов." (14)
Феофан Прокопович заявил, что Петр I будто бы оставил словесное
завещание, что Престол должен быть передан Екатерине, а не сыну Царевича
Алексея.
За восшествие Екатерины на русский престол стоял и португальский еврей
Дивьер. Петр, старавшийся подальше оттеснить от царского трона старинные родовые
русские семьи, приблизил к себе Дивьера, как и его соотечественника еврея
Шафирова и назначил его... губернатором Санкт-Петербурга.
Хитрый, пронырливый португальский еврей сделался своим человеком в семье
Петра. Петр принудил Меньшикова выдать за Дивьера его сестру. Уезжая из
Петербурга, Екатерина поручала свою дочь Наталью и детей казненного Царевича
Алексея, Петра и Наталью, никому другому, как... Дивьеру.
Взойдя на престол Московских царей, Екатерина произвела Дивьера в
генерал-лейтенанты и сделала его графом Российской Империи.
"Таким образом вопрос о престолонаследии перешел в руки тех, кто никем не
был уполномочен на его разрешение. Сторонники воцарения Екатерины, большею
частью представители "новой знати", привели к окнам дворца, где обсуждался
вопрос о преемнике царю, гвардейские войска и этим без труда добились желаемого
ими решения. Это явилось прецедентом к тому, что царский престол сделался
игрушкой в руках вельмож и гвардейских частей. Они распоряжались им по своему
усмотрению, не считаясь «и с волей умершего и даже царствовавшего монарха, ни с
историческими преданиями. Благодаря этому они и при царствовании поставленного
ими монарха пользовались громадною властью и влиянием и даже заслоняли собою
личность монарха, принужденного опираться на отдельные поддерживающие его партии
или лица. Эта эпоха является одною из самых мрачных страниц истории русского
престола и носит название "эпохи временщиков" или "эпохи дворцовых переворотов."
(15)
"Народное большинство стояло за единственного мужского представителя
династии, великого князя Петра Алексеевича, сына погибшего от руки отца царевича
Алексея Петровича. В этом желании объединились все русские люди от вельмож до
простого обывателя. Но "компания птенцов" не дремала. Приходилось думать о
спасении своего собственного положения, а то и сохранения головы. Темная
компания в лице Меньшикова, Ягужинского, Макарова и Феофана Прокоповича
сознавала ту страшную опасность, которая им всем угрожала, а потому быстро
сплотилась в одну группу в достижении одной идеи. В первую голову склонили на
свою сторону гвардию. Гарнизон и другие войска, не получавшие жалованья 16
месяцев, были удовлетворены. Враждебная вдове Петра — Екатерине — партия не
имела единства. Конечно, положение, как и всегда, разрешено было вооруженной
силой.
Престол князей и государей московских в качестве Всероссийской
Императрицы заняла бывшая ливонская прачка под именем Екатерины I. Фактическое
управление Державой Российской переходит к неоднократно зарегистрированному
мошеннику и плуту Меньшикову." (16)
Таким образом трон Московских царей достался не законному наследнику, а
невежественной иностранке, которую Петр незаконно сделал царицей, заточив свою
законную жену в монастырь. С этого момента судьба русского народа на долгие годы
оказывается в руках русских и иностранных авантюристов.
"Птенцы Гнезда Петрова", боясь, что "избрание" на престол иностранки
вызовет волнения среди народа, не сразу объявили о том, что они обошли законного
наследника и передали русский трон иностранке, не имевшей на него никаких прав.
Екатерина I была совершенно пустой, бесцветной личностью. Ключевский дает ей
следующую, уничтожающую характеристику:
"Екатерина процарствовала слишком два года благополучно и даже весело,
мало занимаясь делами, которые плохо понимала, вела беспорядочную жизнь,
привыкнув, несмотря на свою болезненную полноту, засиживаться до пяти часов утра
на пирушках среди близких людей, распустила управление, в котором, по словам
одного посла, все думают лишь о том, как бы украсть и в последний год жизни
истратила на свои прихоти до шести с половиной миллионов рублей на наши деньги".
Править государством Екатерина не была способной и она не правила. За нее
правила хищная шайка "Петровых Птенцов".
Одновременно с наступлением на царскую власть продолжается наступление и
на православную церковь. В 1726 году Синод подчиняется Верховному Тайному
Совету. Фактическим руководителем Синода становится известный поклонник
протестантства, автор "Духовного регламента" и "Правды воли монаршей" — правая
рука Петра I в деле разрушения Патриаршества и самодержавия — Ф. Прокопович.
Попытка Ростовского архиепископа Георгия, Тверского архимандрита
Феофилакта, Горицкого архимандрита Льва Горлова добиться восстановления
Патриаршества, кончается ничем. Значение Синода все более и более падает и
постепенно из правительственного учреждения он становится простым придатком
Верховного Тайного Совета.
Ростовский архиепископ Георгий так характеризует состояние православной
церкви в докладной записке, поданной Екатерине I:
"...происходит относительно духовенства такой беспорядок, какого искони
не бывало. У архиереев и монастырей с церквей сборы и деревни отнимают, и
определяют на вновь учрежденных правителей, на приказных да иностранцев, на
гошпитали, на богадельни, на нищих, и то правда, что церковное имение нищих для
государственной славы; но как видно судей и приказных не накормить, иностранцев
не наградить, а богадельни нищих не обогатить, домы же архиерейские и монастыри
в иных местах ли не богадельными стали; архиереи и прочие духовные бродят, как
бывало, иностранцы, или еще хуже, ибо потребного к церковной службе в
достаточном количестве не имеют, и приходят в нищенское состояние, а деревенские
священники и хуже нищих, потому что многих из податных денег на правежах бьют, а
оплатиться не могут." (17)
В еще более ужасном положении находились старообрядцы, на которых
обрушивалось одно преследование за другим.
II
Когда верховная власть оказалась в руках Меньшикова, которого Петр Первый
именовал "мин херц" (то есть "мое сердце"), но про которого писал "Меньшиков в
беззаконии зачат, во грехе родила его мать и в плутовстве скончает живот свой",
то против Меньшикова создалась оппозиция. Во главе оппозиции стоял князь Д. М.
Голицын, считавший, что Петр совершил ошибку уничтожив Боярскую думу, которая
препятствовала возвышению отдельных знатных лиц. По мнению Голицына необходимо
было создать "вышнее правительство", то есть, чтобы правило правительственное
учреждение, а не одна "сильная персона". Возник проект организации Верховного
Тайного Совета. Но Верховный Тайный Совет был создан не по образцу Боярской
Думы, а по образцу шведского сената. В результате совершенной Петром I
революции, самобытные принципы русского самодержавия потеряли свой ореол в
глазах европеизировавшихся верхов. Идеи, положенные Голициным в основу
Верховного Тайного Совета взяты им из политических сочинений Маккиавелли, Локка,
Пуффендорфа и Гроция. Ближайшим советником князя Голицына был швед Фик, которого
некоторые исследователи считают масоном. Фик познакомил Голицына с идеями
шведских конституционалистов, усилиями которых в 1720 году было покончено в
Швеции с неограниченной королевской властью.
В Верхний Тайный Совет были "избраны": Меньшиков, гр. Апраксин, гр.
Головкин, кн. Голицын и барон Остерман. Они подали Екатерине I проект, который
она одобрила. Согласно этому проекту, "чтобы безопаснее высоким ее именем указы
выходили, надобно писать в них так: в начале: "Мы, Божьей милостью" и проч., в
середине: "повелеваем" и проч. и наконец: "дан в Тайном Совете". Никаким указам
прежде не выходить, пока они в Тайном Совете не состоялись. Ведению Тайного
Совета подлежат: а) дела чужестранные, и б) все те, которые до Ее Императорского
Величества собственного решения касаются. Сенат утрачивает свою
самостоятельность, по делам особой важности требуется мнение Верховного Тайного
Совета. Коллегия иностранная, военная и морская выходит из-под Сената и надзор
за ними, как и прочими учреждениями, принадлежит Верховному Тайному Совету.
Синод пишет в Сенат указы о старых обыкновенных делах, а новых не доносится
Верховному Тайному Совету".
В. Иванов в книге "От Петра I до наших дней" утверждает, что: "Идея
Верховного Тайного Совета — идея масонская, а автор этого учреждения Фик,
свободный мыслитель в религиозных вопросах, рационалист". Фик, как утверждает В.
Иванов, советовал Петру ввести в России конституционную монархию. По мнению В.
Иванова Фик был главным инициатором ограничения царской власти с помощью
Верховного Тайного Совета. Точных данных о том, что Фик был масоном, нет, но то,
что он находился под влиянием масонских идей, получивших в его время широкое
развитие в Швеции — это вполне возможно. Совершенно ясно только одно, что
создание Верховного Тайного Совета — есть идея не русская и, что это есть новое
отступление от идей, положенных в основу русского самодержавия.
"Зачатому в беззаконии" А. Меньшикову было мало того, что он награбил
миллионы, что фактически он стал русским царем. Неограниченное честолюбие и
жадность заставляли его желать все новых и новых почестей и богатств.
Летом 1726 года Курляндский сейм избрал герцогом Курляндским незаконного
сына польского Короля Августа II, Морица Саксонского. Сейм хотел, чтобы
вдовствующая герцогиня Курляндская, Анна Иоанновна, дочь брата Петра I, вышла
замуж за Морица Саксонского. Анна Иоанновна согласилась на брак, но против него
восстал Меньшиков, решивший сам стать герцогом Курляндским. Меньшиков отправился
в Митаву и заявил Анне Иоанновне, что если она не откажется от брака с Морицом
Саксонским, то он введет в Курляндию русские войска.
Наглое требование Меньшикова вызвало большое негодование в Курляндии и
Польше. Боясь возникновения войны с Польшей, Екатерина I упросила, чтобы
Меньшиков покинул Курляндию.
Когда Екатерина I тяжело заболела, снова встал вопрос о том, кто же
наследует русский престол. Тут опять со всей силой проявилась вся губительность
нелепого закона Петра I о престолонаследии. Как и после смерти Петра I, снова
царский трон сделался игрушкой в руках пригретых Петром морально нечистоплотных
личностей и иностранных послов.
Как и после смерти Петра I, старинные знатные роды и духовенство,
купечество и крестьянство, стояло за то, чтобы в случае смерти Екатерины
наследником сделался Петр, сын убитого царевича Алексея. Но с мнением широких
слоев народа Меньшиков и другие "птенцы Петровы" считались так же мало, как и их
кумир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Аминь." (11)
Петр приказал повесить Докукина вниз головой над медленно дымившим
костром.
— Государь, помилуй Царевича Алексея, пожалей Русь, — молил Докукин.
Петр не помиловал ни Царевича Алексея, ни Русь. Своим нелепым законом о
престолонаследии, он отдал ее на растерзание временщикам и иностранцам.
После убийства Царевича Алексея
"...все стали смотреть, как на законного наследника, на сына покойного
царевича Алексея — великого князя Петра Алексеевича. Однако царь Петр опасался,
что внук его будет характером похож на отца или, что из преданности памяти
своего несчастного родителя по воцарении своем отменит преобразования своего
деда. Петр Великий решил предотвратить возможность этого. Права его внука,
царевича Петра Алексеевича, на Российский престол основывались на неписаном
законе — ведущем от основания Московского Великого Княжества свое начало обычае,
по которому престол переходил в порядке первородства. Этот обычай был не только
освящен преданием старины, но сделался основным принципом государственного
правовоззрения всех чинов и людей Московского Государства. Царь Петр лучше, чем
кто другой помнил, какими беспорядками и потрясениями сопровождалось его
собственное вступление на престол, ввиду попытки обойти этот принцип, лишив
царского венца не могшего по болезни управлять страной его старшего брата
Иоанна. Однако царь Петр не останавливался ни перед чем, что казалось ему
необходимым... ...К сожалению ему, проведшему детство в бурную эпоху и не
получившему правильного образования и воспитания, не дороги были предания и
устои его отечества. В 1722 году он объявил новый порядок престолонаследия.
"Понеже всем ведомо есть, какою авессаломскою злостью надмен был сын наш
Алексей, и что не раскаянием его оное намерение, но милостию Божиею всему нашему
отечеству пресеклось, а сие не для чего иного взросло, токмо от обычая старого,
что большему сыну наследство давали, к тому же один он тогда мужеского пола
нашей фамилии был, и для того ни на какое отеческое наказание смотреть не хотел.
...для чего благорассудили сей устав учинить, дабы сие было всегда в воле
правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определить наследство, и
определенному, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не
впали в такую злость, как писано, имея сию узду на себе. Того ради повелеваем,
дабы все наши верные подданные, духовные и мирские без изъятия, сей наш устав
пред Богом и Его Евангелием утвердили на таком основании, что всяк, что сему
будет противен, или инако како толковать станет, то за изменника почтен,
смертной казни и церковной клятве подлежать будет. Петр." (12)
Указ вызвал волнения среди народа. В этом указе народ увидел новое
покушение на вековые обычаи русской монархии. В разных местах возникли
беспорядки, не все присягали новому закону. В Сибирском городке Туре несколько
человек, не желая приносить присяги, взорвали себя. Тогда Петр поручил написать
особое сочинение, оправдывающее новый закон Феофану Прокоповичу, составителю
"Духовного регламента", (в котором объяснялось, почему главой церкви является не
Патриарх, а Царь). Феофан Прокопович написал книгу "Правду воли монаршей", в
которой развивал не идеи русского самодержавия. а опираясь на сочинения
Пуффендорфа, Гуго Гроция и других, развивал идею западного абсолютизма, что если
предки подданных некогда отреклись от своей воли в пользу монарха, то последний
всегда имеет право поступать, как он желает, а подданные всегда обязаны слепо
повиноваться.
Подобная идея не имела ничего общего с русским пониманием самодержавия,
согласно которого в идеале царь является всегда проводником воли Божией и
олицетворением Божьей Правды.
Издав закон о престолонаследии, Петр не удосужился назначить себе
преемника, даже исходя из этого неправильного закона.
IV. "ЦАРСТВОВАНИЕ" ЕКАТЕРИНЫ I
I
После смерти Петра I, законным преемником был сын убитого царевича
Алексея, Петр Алексеевич. Он был единственный мужской представитель царского
рода.
"Однако многие вельможи, возвысившиеся в оканчивавшееся царствование,
боялись воцарения этого царевича, на которого, как на законного наследника,
смотрели все до издания Указа 1722 г. Боялись по той же причине, по которой и
царь Петр опасался сразу провозгласить его своим наследником. Они опасались, что
малолетний царевич Петр, выросши, окажется более приверженцем взглядов своего
отца, чем своего деда; к тому же у них не было уверенности, что при нем они
сохранят то положение и влияние, каким пользовались у умершего царя. Поэтому них
явилась мысль провозгласить преемницей императора Петра Великого его супругу
Екатерину Алексеевну, во всем разделявшую взгляды своего мужа. Желание царя
видеть свою супругу своей преемницей они усматривали в том, что в 1724 г.
император торжественно короновал ее, что явилось по их мнению актом
волеизъявления царя передать свою власть императрице." (13)
Если бы сотрудники Петра, — указывает С. Платонов, — "составляли дружную
и одинаково благонамеренную среду, они поддержали бы своих государей так, как в
далекой древности Московское боярство поддержало Московских князей. Но вельможи
Петра на беду не были дружны и солидарны. Они враждовали друг с другом и были
своекорыстны. Поэтому те из них, которые получали власть, обыкновенно
употребляли ее в свою личную пользу и против своих личных недругов. Государство
терпело от этого страшный вред, потому, что никто не думал о народном благе и
государственных интересах. Общество страдало от произвола и злоупотреблений, а
придворная жизнь превращалась в ряд интриг, насилий и переворотов." (14)
Феофан Прокопович заявил, что Петр I будто бы оставил словесное
завещание, что Престол должен быть передан Екатерине, а не сыну Царевича
Алексея.
За восшествие Екатерины на русский престол стоял и португальский еврей
Дивьер. Петр, старавшийся подальше оттеснить от царского трона старинные родовые
русские семьи, приблизил к себе Дивьера, как и его соотечественника еврея
Шафирова и назначил его... губернатором Санкт-Петербурга.
Хитрый, пронырливый португальский еврей сделался своим человеком в семье
Петра. Петр принудил Меньшикова выдать за Дивьера его сестру. Уезжая из
Петербурга, Екатерина поручала свою дочь Наталью и детей казненного Царевича
Алексея, Петра и Наталью, никому другому, как... Дивьеру.
Взойдя на престол Московских царей, Екатерина произвела Дивьера в
генерал-лейтенанты и сделала его графом Российской Империи.
"Таким образом вопрос о престолонаследии перешел в руки тех, кто никем не
был уполномочен на его разрешение. Сторонники воцарения Екатерины, большею
частью представители "новой знати", привели к окнам дворца, где обсуждался
вопрос о преемнике царю, гвардейские войска и этим без труда добились желаемого
ими решения. Это явилось прецедентом к тому, что царский престол сделался
игрушкой в руках вельмож и гвардейских частей. Они распоряжались им по своему
усмотрению, не считаясь «и с волей умершего и даже царствовавшего монарха, ни с
историческими преданиями. Благодаря этому они и при царствовании поставленного
ими монарха пользовались громадною властью и влиянием и даже заслоняли собою
личность монарха, принужденного опираться на отдельные поддерживающие его партии
или лица. Эта эпоха является одною из самых мрачных страниц истории русского
престола и носит название "эпохи временщиков" или "эпохи дворцовых переворотов."
(15)
"Народное большинство стояло за единственного мужского представителя
династии, великого князя Петра Алексеевича, сына погибшего от руки отца царевича
Алексея Петровича. В этом желании объединились все русские люди от вельмож до
простого обывателя. Но "компания птенцов" не дремала. Приходилось думать о
спасении своего собственного положения, а то и сохранения головы. Темная
компания в лице Меньшикова, Ягужинского, Макарова и Феофана Прокоповича
сознавала ту страшную опасность, которая им всем угрожала, а потому быстро
сплотилась в одну группу в достижении одной идеи. В первую голову склонили на
свою сторону гвардию. Гарнизон и другие войска, не получавшие жалованья 16
месяцев, были удовлетворены. Враждебная вдове Петра — Екатерине — партия не
имела единства. Конечно, положение, как и всегда, разрешено было вооруженной
силой.
Престол князей и государей московских в качестве Всероссийской
Императрицы заняла бывшая ливонская прачка под именем Екатерины I. Фактическое
управление Державой Российской переходит к неоднократно зарегистрированному
мошеннику и плуту Меньшикову." (16)
Таким образом трон Московских царей достался не законному наследнику, а
невежественной иностранке, которую Петр незаконно сделал царицей, заточив свою
законную жену в монастырь. С этого момента судьба русского народа на долгие годы
оказывается в руках русских и иностранных авантюристов.
"Птенцы Гнезда Петрова", боясь, что "избрание" на престол иностранки
вызовет волнения среди народа, не сразу объявили о том, что они обошли законного
наследника и передали русский трон иностранке, не имевшей на него никаких прав.
Екатерина I была совершенно пустой, бесцветной личностью. Ключевский дает ей
следующую, уничтожающую характеристику:
"Екатерина процарствовала слишком два года благополучно и даже весело,
мало занимаясь делами, которые плохо понимала, вела беспорядочную жизнь,
привыкнув, несмотря на свою болезненную полноту, засиживаться до пяти часов утра
на пирушках среди близких людей, распустила управление, в котором, по словам
одного посла, все думают лишь о том, как бы украсть и в последний год жизни
истратила на свои прихоти до шести с половиной миллионов рублей на наши деньги".
Править государством Екатерина не была способной и она не правила. За нее
правила хищная шайка "Петровых Птенцов".
Одновременно с наступлением на царскую власть продолжается наступление и
на православную церковь. В 1726 году Синод подчиняется Верховному Тайному
Совету. Фактическим руководителем Синода становится известный поклонник
протестантства, автор "Духовного регламента" и "Правды воли монаршей" — правая
рука Петра I в деле разрушения Патриаршества и самодержавия — Ф. Прокопович.
Попытка Ростовского архиепископа Георгия, Тверского архимандрита
Феофилакта, Горицкого архимандрита Льва Горлова добиться восстановления
Патриаршества, кончается ничем. Значение Синода все более и более падает и
постепенно из правительственного учреждения он становится простым придатком
Верховного Тайного Совета.
Ростовский архиепископ Георгий так характеризует состояние православной
церкви в докладной записке, поданной Екатерине I:
"...происходит относительно духовенства такой беспорядок, какого искони
не бывало. У архиереев и монастырей с церквей сборы и деревни отнимают, и
определяют на вновь учрежденных правителей, на приказных да иностранцев, на
гошпитали, на богадельни, на нищих, и то правда, что церковное имение нищих для
государственной славы; но как видно судей и приказных не накормить, иностранцев
не наградить, а богадельни нищих не обогатить, домы же архиерейские и монастыри
в иных местах ли не богадельными стали; архиереи и прочие духовные бродят, как
бывало, иностранцы, или еще хуже, ибо потребного к церковной службе в
достаточном количестве не имеют, и приходят в нищенское состояние, а деревенские
священники и хуже нищих, потому что многих из податных денег на правежах бьют, а
оплатиться не могут." (17)
В еще более ужасном положении находились старообрядцы, на которых
обрушивалось одно преследование за другим.
II
Когда верховная власть оказалась в руках Меньшикова, которого Петр Первый
именовал "мин херц" (то есть "мое сердце"), но про которого писал "Меньшиков в
беззаконии зачат, во грехе родила его мать и в плутовстве скончает живот свой",
то против Меньшикова создалась оппозиция. Во главе оппозиции стоял князь Д. М.
Голицын, считавший, что Петр совершил ошибку уничтожив Боярскую думу, которая
препятствовала возвышению отдельных знатных лиц. По мнению Голицына необходимо
было создать "вышнее правительство", то есть, чтобы правило правительственное
учреждение, а не одна "сильная персона". Возник проект организации Верховного
Тайного Совета. Но Верховный Тайный Совет был создан не по образцу Боярской
Думы, а по образцу шведского сената. В результате совершенной Петром I
революции, самобытные принципы русского самодержавия потеряли свой ореол в
глазах европеизировавшихся верхов. Идеи, положенные Голициным в основу
Верховного Тайного Совета взяты им из политических сочинений Маккиавелли, Локка,
Пуффендорфа и Гроция. Ближайшим советником князя Голицына был швед Фик, которого
некоторые исследователи считают масоном. Фик познакомил Голицына с идеями
шведских конституционалистов, усилиями которых в 1720 году было покончено в
Швеции с неограниченной королевской властью.
В Верхний Тайный Совет были "избраны": Меньшиков, гр. Апраксин, гр.
Головкин, кн. Голицын и барон Остерман. Они подали Екатерине I проект, который
она одобрила. Согласно этому проекту, "чтобы безопаснее высоким ее именем указы
выходили, надобно писать в них так: в начале: "Мы, Божьей милостью" и проч., в
середине: "повелеваем" и проч. и наконец: "дан в Тайном Совете". Никаким указам
прежде не выходить, пока они в Тайном Совете не состоялись. Ведению Тайного
Совета подлежат: а) дела чужестранные, и б) все те, которые до Ее Императорского
Величества собственного решения касаются. Сенат утрачивает свою
самостоятельность, по делам особой важности требуется мнение Верховного Тайного
Совета. Коллегия иностранная, военная и морская выходит из-под Сената и надзор
за ними, как и прочими учреждениями, принадлежит Верховному Тайному Совету.
Синод пишет в Сенат указы о старых обыкновенных делах, а новых не доносится
Верховному Тайному Совету".
В. Иванов в книге "От Петра I до наших дней" утверждает, что: "Идея
Верховного Тайного Совета — идея масонская, а автор этого учреждения Фик,
свободный мыслитель в религиозных вопросах, рационалист". Фик, как утверждает В.
Иванов, советовал Петру ввести в России конституционную монархию. По мнению В.
Иванова Фик был главным инициатором ограничения царской власти с помощью
Верховного Тайного Совета. Точных данных о том, что Фик был масоном, нет, но то,
что он находился под влиянием масонских идей, получивших в его время широкое
развитие в Швеции — это вполне возможно. Совершенно ясно только одно, что
создание Верховного Тайного Совета — есть идея не русская и, что это есть новое
отступление от идей, положенных в основу русского самодержавия.
"Зачатому в беззаконии" А. Меньшикову было мало того, что он награбил
миллионы, что фактически он стал русским царем. Неограниченное честолюбие и
жадность заставляли его желать все новых и новых почестей и богатств.
Летом 1726 года Курляндский сейм избрал герцогом Курляндским незаконного
сына польского Короля Августа II, Морица Саксонского. Сейм хотел, чтобы
вдовствующая герцогиня Курляндская, Анна Иоанновна, дочь брата Петра I, вышла
замуж за Морица Саксонского. Анна Иоанновна согласилась на брак, но против него
восстал Меньшиков, решивший сам стать герцогом Курляндским. Меньшиков отправился
в Митаву и заявил Анне Иоанновне, что если она не откажется от брака с Морицом
Саксонским, то он введет в Курляндию русские войска.
Наглое требование Меньшикова вызвало большое негодование в Курляндии и
Польше. Боясь возникновения войны с Польшей, Екатерина I упросила, чтобы
Меньшиков покинул Курляндию.
Когда Екатерина I тяжело заболела, снова встал вопрос о том, кто же
наследует русский престол. Тут опять со всей силой проявилась вся губительность
нелепого закона Петра I о престолонаследии. Как и после смерти Петра I, снова
царский трон сделался игрушкой в руках пригретых Петром морально нечистоплотных
личностей и иностранных послов.
Как и после смерти Петра I, старинные знатные роды и духовенство,
купечество и крестьянство, стояло за то, чтобы в случае смерти Екатерины
наследником сделался Петр, сын убитого царевича Алексея. Но с мнением широких
слоев народа Меньшиков и другие "птенцы Петровы" считались так же мало, как и их
кумир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11