Любые наши вопросы, любые методы убеждения, которые мы применяли, не вызывают у нее ничего, кроме этого дурацкого смеха.
Марин спокойно кивнул. Не было никаких сомнений, что здесь он потерпел поражение. Догадка, мелькнувшая у него прошлой ночью, подтвердилась. Химикаты. Скорее всего, состав был спрятан у нее в фальшивом зубе. Чтобы он подействовал, достаточно было один раз сильно сжать зубы. Этот вызывающий смех наркотик был ему знаком. Он полностью лишал человека страха. Угроза смерти и пытки для находящегося под его воздействием были просто смешны. Действие наркотика длилось около суток. И на это время шпионка, приняв его, устранилась от участия во всех событиях.
Неохотно, но твердо Марин приказал:
— Уведите ее. И держите под стражей.
Вошел секретарь.
— К вам лейтенант Дэвид Бернли, сэр, по вашему личному распоряжению.
— Пусть войдет, — сказал Марин.
Глава 37
Молодой Бернли вошел в кабинет — высокий, с массивной фигурой, распиравшей сине-желтую форму. Он вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
— Привет, сын, — приветствовал его Марин.
Он слегка устыдился того, как его слова подействовали на парня. Устыдился потому, что, обращаясь к нему таким образом, он преследовал определенные цели. В течение последующего часа ему потребуется преданность особого рода, какую редко можно встретить. Но именно такой преданности отец вправе ожидать от сына. Он заметил, что лицо парня отразило бурлящие в нем эмоции, и понял, что его приветствие возымело должный эффект.
— Привет.., па, — пробормотал Дэвид Бернли. — Ты посылал за мной?
— Я очень рад тебя видеть, — сказал Марин. Чувство стыда и вины исчезло. То, что он собирался делать, было столь необходимо, что поздно и смешно было раскаиваться. — У меня есть для тебя очень важное поручение.
— Это большая честь для меня.
Марин заранее решил воздержаться от каких бы то ни было объяснений.
— Пойдем со мной, Дэвид, — сказал он и направился к двери.
Затем задержался и обернулся к сыну. — Под твоей командой будет отряд солдат. Не говори им, что ты мой сын.
— Слушаюсь, сэр, — проговорил молодой человек. Его лицо выражало переполнявшую его решимость. Он еще раз отдал честь.
— Я оказываю тебе огромное доверие, — тихо сказал Марин. — Тебе поручается дело исключительной важности.
Дэвид Бернли сглотнул. Но когда он заговорил, то уже полностью овладел своим голосом:
— Можете на меня положиться, сэр.
— Полагаюсь, лейтенант, — ответил Марин.
Больше они не разговаривали. Марин провел сына через внешний холл наружу. Он заранее распорядился, чтобы ему прислали из местной части дюжину первоклассных солдат и капрала. У него не было оснований сомневаться, что эти люди ждут его, готовые выстроиться по стойке «смирно».
Марин представил им «лейтенанта Дэвида Бернли», которому предстояло быть их командиром до дальнейших распоряжений.
Затем он дал им четкие указания относительно того, чего он от них ожидает. Это были хорошо подготовленные солдаты. И он был их главнокомандующим.
Обращаясь к людям, он не смотрел на сына, но краем глаза заметил, как тот побледнел.
— Лейтенант!
— Да, сэр!
— Принимайте людей и следуйте за мной!
— Да, сэр!
Лифт привез их на этаж, где ровно в одиннадцать должно было начаться собрание. Марин взглянул на часы. Четыре с половиной минуты до начала. Вполне подходящее время для возмездия.
У двери в зал Совета стояло пять охранников-приппов под командованием офицера. Значит, Великий Судья уже прибыл.
Офицер узнал Марина.
— Нам придется обыскать вас как обычно, сэр! — сказал он.
— Естественно, — ответил Марин и нажал на спуск газового пистолета, лежащего у него в кармане.
Он подхватил свободной рукой офицера и, прикрываясь им, выстрелил в одного из охранников. За его спиной солдаты уже разряжали оружие. Происходящее даже с натяжкой нельзя было назвать боем. Нападение было слишком внезапным. Шестеро приппов лежали на полу, не успев даже начать атаку.
Марин не стал останавливаться, чтобы посмотреть на результаты этой акции. Он вошел в Зал Совета, не оглядываясь. Когда дверь за ним закрылась, часы напротив входа показывали одну минуту двенадцатого. Он был как всегда пунктуален.
Глава 38
Стоя в дверях ярко освещенного зала, Марин позволил охранникам диктатора, стоящим в скрытых стенных нишах, рассмотреть, опознать и ослабить бдительность. Он ждал, пока его солдаты захватят лестницу и проведут вторую мгновенную атаку.
Ожидая завершения атаки, он неспешно направился к тому месту, где стояли Великий Судья и Подрэйдж. В нем снова начало нарастать напряжение. Снова критический момент, снова необходимость согласования действий по времени. Его солдаты должны были вывести охранников из строя при помощи газовых пистолетов, захватить оружие, которое держало под прицелом присутствующих в зале, и взять под защиту его самого. Проблема заключалась в том, что он не хотел, чтобы люди осознали происходящее до решающего момента.
«…Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать!..» — считал он про себя.
В это мгновение — мгновение, с которого начинал действовать он сам — Марин ясно обозревал всю сцену. Все Руководители Групп — за отсутствием только Меделлина и грозного Эдмунда Слэйтера; Уэйд Траск, прикованный к стулу в конце стола; и Великий Судья, в безукоризненном белом костюме и рубашке, поворачивающий к нему голову.
«Сейчас!»
Марин перехватил в кармане рукоять специального пистолета, заряженного гипнотическим газом, и выстрелил сквозь ткань, целясь в голову Великого Судьи. Луч толщиной всего в несколько молекул заставил голову диктатора слегка дернуться назад — движение, которое могло быть похоже на простое подергивание мышц. Великий Судья словно его не почувствовал.
Марин ждал. Газ действовал по принципу вируса, но ни один вирус не обладал такой быстротой действия. Он мгновенно проникал в кровотоки мозга. Вот чувствительные нейроны начали реагировать на его присутствие, отдавая калий, содержащийся в связанном виде на электризованной клеточной оболочке — или, скорее, подвешенной в электрическом поле, которое и является поверхностью каждой клетки. Мгновенное изменение — и мысли, эмоции, те связи, которые поддерживают целостность личности, интегрированное «Я», начали терять свою могучую объединяющую силу.
Диктатор покачнулся и начал оседать. Подрэйдж и Марин подхватили обмякшее тело, не дав ему упасть.
— Сюда! — сказал Марин.
Они усадили Великого Судью в кресло во главе стола. Хотя его голова сразу упала на стол, он выглядел скорее расслабившимся, чем потерявшим сознание. Солдаты, занимавшие посты в нишах, вряд ли что-то поняли.
Марин подумал об этом только мельком. Как только диктатор оказался в кресле, он обернулся — как раз в тот момент, когда люди начали оправляться от первого потрясения.
— Позовите врача! — хрипло крикнул кто-то. — Он потерял сознание!
Их реакция поразила Марина. Он не мог подумать, что замешательство достигнет таких масштабов.
Он заметил, что Руководитель Группы Джон Пилер собирается открыть наружную дверь, и мрачно подумал, что через мгновение все рухнет.
Газовый пистолет ткнулся Пилеру чуть ли не в лицо. Тот удивленно шарахнулся. Голос солдата отчетливо произнес — так, что каждое слово было слышно всем в зале:
— У нас приказ генерала Марина никого не выпускать из помещения.
— Рядовой, закройте дверь, — со своего места откликнулся Марин.
— Да, сэр!
Дверь захлопнулась.
Глава 39
Присутствующие в изумлении поворачивались к Марину. Большинство из них не скрывало страха. Но некоторые пытались выдать этот страх за ярость.
Руководитель Групп Ярини злобно заявил:
— Только за одно это деяние, — он указал на бесчувственное тело Великого Судьи, — ты отправишься в конвертер.
Марин заметил изучающий и грозный взгляд Подрэйджа. Наконец тот спросил со страной интонацией:
— Что вы задумали, Дэвид?
Вербальные реакции свидетельствовали о том, что первый шок прошел. Теперь Марин мог с ними говорить.
— Умерьте свои страхи, джентельмены. Это не государственный переворот. Но я требую от вас полного внимания, пока я буду объяснять, что происходит.
Люди молча начали возвращаться на свои места за столом.
Внезапно раздался шум. Руководитель Групп Ярини вместо того, чтобы последовать примеру остальных, схватил стул и с воплем пошел на Марина.
Он сделал два шага, затем начал спотыкаться и наконец осел, как тряпичная кукла. В воздухе на мгновение распространился слабый запах разряда газовой винтовки и тут же пропал.
Если до этого Марин не знал, удалось ли его людям занять наблюдательные отверстия, то теперь у него была возможность в этом убедиться.
— Джентельмены, — тихо проговорил он, — не лишайте себя привилегии выслушать мой рассказ. Великий Судья скоро очнется, так что о нем можно не беспокоиться.
Некоторое время его слушали молча, но атмосфера оставалась напряженной. Марин подумал, что кое-кто наверняка считает себя скомпрометированным необходимостью слушать подобные вещи. Но он был полон решимости заставить их выслушать от начала и до конца — так что пусть оставят свои сомнения и страхи при себе.
Он начал с рассказа о своем первом визите к Траску, когда ученый заставил его обменяться телами. Затем подробно рассказал историю своих отношений с Траском и, наконец, сообщил, что Великий Судья является невольным защитником и агентом Мозга.
В этот момент Джон Пилер вскочил и демонстративно заткнул уши. Он был бледен как полотно.
— Я отказываюсь слушать хотя бы еще одно слово этой изменнической фантастики! — завопил он.
Марин выхватил пистолет, выстрелил в Пилера, проследил, как тот обмякает, и холодно сообщил:
— С моей точки зрения, Пилер и Ярини ведут себя недостойно. Если вы и дальше собираетесь терпеть этих трусов на заседаниях Руководителей Групп, вы вряд ли заслуживаете уважения.
— Вас уже не будет, Дэвид, — мрачно сказал Руководитель Групп Эльстан, — чтобы посмотреть, кто будет присутствовать на следующих заседаниях.
— Вы совершенно правы, — ответил Марин. И совершенно спокойно сообщил о том, как перед приходом на это собрание он подал в отставку и сделал этот факт достоянием гласности.
Подрэйдж посмотрел на него и изумленно покачал головой.
— Я могу связаться со своим офисом и проверить ваши слова?
Марин кивнул и подождал, пока Подрэйдж набирал номер на личном телефоне и наводил справки. Наконец он прервал связь и обвел взглядом присутствующих. Он явно был в замешательстве.
— Заявление Дэвида произвело сенсацию, — медленно проговорил он. — Акции уже понизились на несколько пунктов.
Руководитель Эльстан вскочил на ноги. Все мысли об измене и перевороте вылетели у него из головы.
— Я должен позвонить своему брокеру, — пробормотал он.
Он принялся возиться со встроенным телефоном на столике рядом с ним.
— Сядьте! — рявкнул Марин. — Перестаньте позориться!
— Старик поколебался, покраснел и молча сел.
Подрэйдж поднялся со своего места.
— Дэвид, — сказал он, — могу ли я спросить, как вы объясняете тот факт, что Мозг не делал никаких переключений сознания после того, как научился это делать.
Марин помолчал. Но от изложения теории, которой он оперировал, было не уйти.
После некоторого колебания он заговорил:
— По моему мнению — и это мнение основано на том, что Мозгу не удалось меня уничтожить — он ничего об этом не знает.
Я полагаю, что, когда он… — Марин замялся, подбирая слова, — сконтактировал.., с обездвиженным Уэйдом Траском (я имею в виду, со мной), он случайно стимулировал какой-то нервный механизм, и это автоматически привело к обратному переносу личности. Полагаю, что он сам не ожидал подобного эффекта и был обескуражен этим феноменом, — добавил он задумчиво, — это было первое мое ощущение.
— Но это только предположение, — заметил Подрэйдж.
Марин согласно кивнул. Но его раздражал тот факт, что не все присутствующие понимали, насколько он далек от притягивания фактов за уши.
— Это только предположения, — ровным голос произнес он, — но их логика подтверждается тем фактом, что Мозг не смог нанести мне превентивный удар. Истина — в чем бы она ни состояла — станет полностью ясна до конца дня.
— Вы хотите сказать, — настойчиво проговорил Подрэйдж, — что вы оказали на него давление, и теперь ему придется продемонстрировать свои возможности?
«Это и так ясно», — хотел ответить Марин, но одернул себя.
Он понял, что Подрэйдж, заставляя его объяснять самые элементарные вещи, оказывает ему большую услугу.
Он осознал ситуацию. Эти люди по сути дела до сих пор пребывали в состоянии шока. Им была нужна простая сказка, изложенная легко и понятно.
— Да, — громко ответил он. — Да, мистер Подрэйдж. У вас еще есть вопросы, требующие разъяснения?
Подрэйдж внимательно посмотрел на Марина, и на его решительном лице появилась легкая улыбка. Он открыл было рот, но его перебил целый хор голосов. Казалось, что все заговорили одновременно.
— Когда-то Мозг был весьма умен. Откуда мы можем знать, что он снова нас не перехитрит?.. Что будет, когда проснется его превосходительство?.. Что вы в действительности собираетесь делать?.. Как мы узнаем, что Мозг на самом деле побежден?.. Что?..
Марин поднял руку. Шум не прекратился, и он повысил голос:
— Джентельмены, прошу вас!
Голоса стихли. Мрачный голос Подрэйджа нарушил наступившую тишину:
— Я думаю, Дэвид, среди всей этой массы вопросов есть один, самый главный: что произойдет, когда он, — Подрэйдж кивком указал на Великого Судью, — придет в себя? Возможно, вас это Удивит, но я искренне верю, что его ярость, направленная на вас, отчасти коренилась в его беспокойстве по поводу нашей судьбы.
Марин бросил взгляд на диктатора. Он думал. Какой это удивительный человек. Вне всяких сомнений, Великий Судья пользовался лояльностью Руководителей. Перед величием его личности отступали любых сомнения, которые только могли возникнуть по этому поводу.
Затем его мысли приняли другое направление, более личное.
Впервые за сегодняшнее утро он подумал: «А что будет со мной?»
Он сжег за собой все мосты. Сейчас он уже был обычным гражданином, без особых прав, подверженный любому из наказаний, которое могло постигнуть его за то, что он сейчас делает.
Беспокойство исчезло так же быстро, как и появилось. Он ровным голосом проговорил:
— Прежде, чем дело дойдет до решения моей судьбы, вам стоит послушать еще одну странную историю. Когда прошлым вечером я раздумывал над тем, что происходит на самом деле, я словно увидел некий драматический спектакль, который до сих пор представлялся мне набором несвязных сцен. Однако я понял, что в какой-то мере я знал об этом единстве и раньше. Видите ли, джентельмены, все эти якобы не связанные между собой события оказываются очень тесно переплетены своими причинами и следствиями. Мозг, возникновение после войны множества государств, быстрая их капитуляция — как только мы нападали на них, бесконечные казни. И еще: мы не должны забывать о неизменном физическом благополучии его превосходительства. А теперь мне хотелось бы дать вам возможность взглянуть на эту поразительную ситуацию с еще одной стороны.
Он подошел к креслу Великого Судьи, подтащил стул для себя, сел и произнес:
— Ваше превосходительство, вы сейчас можете свободно говорить со мной. Вы хотите говорить со мной. Вы понимаете?
Диктатор выпрямился.
— Понимаю, — сказал он.
Среди слушателей возникло оживление. Марин слышал это, но не стал оглядываться.
Глава 40
— Сколько вам лет? — спросил Марин.
— Бог ты мой! — негромко охнул кто-то.
— Семьдесят девять, — ответил Великий Судья.
Марин быстро оглядел длинный стол. Лица людей, захваченных происходящим, застыли. Не было никакого сомнения, что уже этот факт произвел настоящую сенсацию.
Он снова обернулся к Великому Судье. Вопрос за вопросом начала раскрываться странная и удивительная история.
Эта история состояла в следующем.
Во время Третьей атомной войны Иван Проков был офицером связи, прикомандированным к штабу Объединенных Сил Востока. Ему были известны большинство секретов, он знал самых одаренных людей каждого сектора — ученых, военачальников, исследователей, многочисленных талантливых технических специалистов. К концу этой разрушительной войны он узнал, что среди исследователей давно началось брожение умов, ученые готовят заговор. Великие идеи носились в воздухе. Причиной была и сама ситуация войны. Война требовала новых изобретений во всех областях знаний, рождались удивительные открытия, влекущие за собой новые — уже не связанные с военными нуждами.
В том числе был открыт способ замедления процессов старения и даже омоложения тканей организма.
Множество подобных открытий стали достоянием группы решительно настроенных людей, обеспечив им огромные возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Марин спокойно кивнул. Не было никаких сомнений, что здесь он потерпел поражение. Догадка, мелькнувшая у него прошлой ночью, подтвердилась. Химикаты. Скорее всего, состав был спрятан у нее в фальшивом зубе. Чтобы он подействовал, достаточно было один раз сильно сжать зубы. Этот вызывающий смех наркотик был ему знаком. Он полностью лишал человека страха. Угроза смерти и пытки для находящегося под его воздействием были просто смешны. Действие наркотика длилось около суток. И на это время шпионка, приняв его, устранилась от участия во всех событиях.
Неохотно, но твердо Марин приказал:
— Уведите ее. И держите под стражей.
Вошел секретарь.
— К вам лейтенант Дэвид Бернли, сэр, по вашему личному распоряжению.
— Пусть войдет, — сказал Марин.
Глава 37
Молодой Бернли вошел в кабинет — высокий, с массивной фигурой, распиравшей сине-желтую форму. Он вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
— Привет, сын, — приветствовал его Марин.
Он слегка устыдился того, как его слова подействовали на парня. Устыдился потому, что, обращаясь к нему таким образом, он преследовал определенные цели. В течение последующего часа ему потребуется преданность особого рода, какую редко можно встретить. Но именно такой преданности отец вправе ожидать от сына. Он заметил, что лицо парня отразило бурлящие в нем эмоции, и понял, что его приветствие возымело должный эффект.
— Привет.., па, — пробормотал Дэвид Бернли. — Ты посылал за мной?
— Я очень рад тебя видеть, — сказал Марин. Чувство стыда и вины исчезло. То, что он собирался делать, было столь необходимо, что поздно и смешно было раскаиваться. — У меня есть для тебя очень важное поручение.
— Это большая честь для меня.
Марин заранее решил воздержаться от каких бы то ни было объяснений.
— Пойдем со мной, Дэвид, — сказал он и направился к двери.
Затем задержался и обернулся к сыну. — Под твоей командой будет отряд солдат. Не говори им, что ты мой сын.
— Слушаюсь, сэр, — проговорил молодой человек. Его лицо выражало переполнявшую его решимость. Он еще раз отдал честь.
— Я оказываю тебе огромное доверие, — тихо сказал Марин. — Тебе поручается дело исключительной важности.
Дэвид Бернли сглотнул. Но когда он заговорил, то уже полностью овладел своим голосом:
— Можете на меня положиться, сэр.
— Полагаюсь, лейтенант, — ответил Марин.
Больше они не разговаривали. Марин провел сына через внешний холл наружу. Он заранее распорядился, чтобы ему прислали из местной части дюжину первоклассных солдат и капрала. У него не было оснований сомневаться, что эти люди ждут его, готовые выстроиться по стойке «смирно».
Марин представил им «лейтенанта Дэвида Бернли», которому предстояло быть их командиром до дальнейших распоряжений.
Затем он дал им четкие указания относительно того, чего он от них ожидает. Это были хорошо подготовленные солдаты. И он был их главнокомандующим.
Обращаясь к людям, он не смотрел на сына, но краем глаза заметил, как тот побледнел.
— Лейтенант!
— Да, сэр!
— Принимайте людей и следуйте за мной!
— Да, сэр!
Лифт привез их на этаж, где ровно в одиннадцать должно было начаться собрание. Марин взглянул на часы. Четыре с половиной минуты до начала. Вполне подходящее время для возмездия.
У двери в зал Совета стояло пять охранников-приппов под командованием офицера. Значит, Великий Судья уже прибыл.
Офицер узнал Марина.
— Нам придется обыскать вас как обычно, сэр! — сказал он.
— Естественно, — ответил Марин и нажал на спуск газового пистолета, лежащего у него в кармане.
Он подхватил свободной рукой офицера и, прикрываясь им, выстрелил в одного из охранников. За его спиной солдаты уже разряжали оружие. Происходящее даже с натяжкой нельзя было назвать боем. Нападение было слишком внезапным. Шестеро приппов лежали на полу, не успев даже начать атаку.
Марин не стал останавливаться, чтобы посмотреть на результаты этой акции. Он вошел в Зал Совета, не оглядываясь. Когда дверь за ним закрылась, часы напротив входа показывали одну минуту двенадцатого. Он был как всегда пунктуален.
Глава 38
Стоя в дверях ярко освещенного зала, Марин позволил охранникам диктатора, стоящим в скрытых стенных нишах, рассмотреть, опознать и ослабить бдительность. Он ждал, пока его солдаты захватят лестницу и проведут вторую мгновенную атаку.
Ожидая завершения атаки, он неспешно направился к тому месту, где стояли Великий Судья и Подрэйдж. В нем снова начало нарастать напряжение. Снова критический момент, снова необходимость согласования действий по времени. Его солдаты должны были вывести охранников из строя при помощи газовых пистолетов, захватить оружие, которое держало под прицелом присутствующих в зале, и взять под защиту его самого. Проблема заключалась в том, что он не хотел, чтобы люди осознали происходящее до решающего момента.
«…Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать!..» — считал он про себя.
В это мгновение — мгновение, с которого начинал действовать он сам — Марин ясно обозревал всю сцену. Все Руководители Групп — за отсутствием только Меделлина и грозного Эдмунда Слэйтера; Уэйд Траск, прикованный к стулу в конце стола; и Великий Судья, в безукоризненном белом костюме и рубашке, поворачивающий к нему голову.
«Сейчас!»
Марин перехватил в кармане рукоять специального пистолета, заряженного гипнотическим газом, и выстрелил сквозь ткань, целясь в голову Великого Судьи. Луч толщиной всего в несколько молекул заставил голову диктатора слегка дернуться назад — движение, которое могло быть похоже на простое подергивание мышц. Великий Судья словно его не почувствовал.
Марин ждал. Газ действовал по принципу вируса, но ни один вирус не обладал такой быстротой действия. Он мгновенно проникал в кровотоки мозга. Вот чувствительные нейроны начали реагировать на его присутствие, отдавая калий, содержащийся в связанном виде на электризованной клеточной оболочке — или, скорее, подвешенной в электрическом поле, которое и является поверхностью каждой клетки. Мгновенное изменение — и мысли, эмоции, те связи, которые поддерживают целостность личности, интегрированное «Я», начали терять свою могучую объединяющую силу.
Диктатор покачнулся и начал оседать. Подрэйдж и Марин подхватили обмякшее тело, не дав ему упасть.
— Сюда! — сказал Марин.
Они усадили Великого Судью в кресло во главе стола. Хотя его голова сразу упала на стол, он выглядел скорее расслабившимся, чем потерявшим сознание. Солдаты, занимавшие посты в нишах, вряд ли что-то поняли.
Марин подумал об этом только мельком. Как только диктатор оказался в кресле, он обернулся — как раз в тот момент, когда люди начали оправляться от первого потрясения.
— Позовите врача! — хрипло крикнул кто-то. — Он потерял сознание!
Их реакция поразила Марина. Он не мог подумать, что замешательство достигнет таких масштабов.
Он заметил, что Руководитель Группы Джон Пилер собирается открыть наружную дверь, и мрачно подумал, что через мгновение все рухнет.
Газовый пистолет ткнулся Пилеру чуть ли не в лицо. Тот удивленно шарахнулся. Голос солдата отчетливо произнес — так, что каждое слово было слышно всем в зале:
— У нас приказ генерала Марина никого не выпускать из помещения.
— Рядовой, закройте дверь, — со своего места откликнулся Марин.
— Да, сэр!
Дверь захлопнулась.
Глава 39
Присутствующие в изумлении поворачивались к Марину. Большинство из них не скрывало страха. Но некоторые пытались выдать этот страх за ярость.
Руководитель Групп Ярини злобно заявил:
— Только за одно это деяние, — он указал на бесчувственное тело Великого Судьи, — ты отправишься в конвертер.
Марин заметил изучающий и грозный взгляд Подрэйджа. Наконец тот спросил со страной интонацией:
— Что вы задумали, Дэвид?
Вербальные реакции свидетельствовали о том, что первый шок прошел. Теперь Марин мог с ними говорить.
— Умерьте свои страхи, джентельмены. Это не государственный переворот. Но я требую от вас полного внимания, пока я буду объяснять, что происходит.
Люди молча начали возвращаться на свои места за столом.
Внезапно раздался шум. Руководитель Групп Ярини вместо того, чтобы последовать примеру остальных, схватил стул и с воплем пошел на Марина.
Он сделал два шага, затем начал спотыкаться и наконец осел, как тряпичная кукла. В воздухе на мгновение распространился слабый запах разряда газовой винтовки и тут же пропал.
Если до этого Марин не знал, удалось ли его людям занять наблюдательные отверстия, то теперь у него была возможность в этом убедиться.
— Джентельмены, — тихо проговорил он, — не лишайте себя привилегии выслушать мой рассказ. Великий Судья скоро очнется, так что о нем можно не беспокоиться.
Некоторое время его слушали молча, но атмосфера оставалась напряженной. Марин подумал, что кое-кто наверняка считает себя скомпрометированным необходимостью слушать подобные вещи. Но он был полон решимости заставить их выслушать от начала и до конца — так что пусть оставят свои сомнения и страхи при себе.
Он начал с рассказа о своем первом визите к Траску, когда ученый заставил его обменяться телами. Затем подробно рассказал историю своих отношений с Траском и, наконец, сообщил, что Великий Судья является невольным защитником и агентом Мозга.
В этот момент Джон Пилер вскочил и демонстративно заткнул уши. Он был бледен как полотно.
— Я отказываюсь слушать хотя бы еще одно слово этой изменнической фантастики! — завопил он.
Марин выхватил пистолет, выстрелил в Пилера, проследил, как тот обмякает, и холодно сообщил:
— С моей точки зрения, Пилер и Ярини ведут себя недостойно. Если вы и дальше собираетесь терпеть этих трусов на заседаниях Руководителей Групп, вы вряд ли заслуживаете уважения.
— Вас уже не будет, Дэвид, — мрачно сказал Руководитель Групп Эльстан, — чтобы посмотреть, кто будет присутствовать на следующих заседаниях.
— Вы совершенно правы, — ответил Марин. И совершенно спокойно сообщил о том, как перед приходом на это собрание он подал в отставку и сделал этот факт достоянием гласности.
Подрэйдж посмотрел на него и изумленно покачал головой.
— Я могу связаться со своим офисом и проверить ваши слова?
Марин кивнул и подождал, пока Подрэйдж набирал номер на личном телефоне и наводил справки. Наконец он прервал связь и обвел взглядом присутствующих. Он явно был в замешательстве.
— Заявление Дэвида произвело сенсацию, — медленно проговорил он. — Акции уже понизились на несколько пунктов.
Руководитель Эльстан вскочил на ноги. Все мысли об измене и перевороте вылетели у него из головы.
— Я должен позвонить своему брокеру, — пробормотал он.
Он принялся возиться со встроенным телефоном на столике рядом с ним.
— Сядьте! — рявкнул Марин. — Перестаньте позориться!
— Старик поколебался, покраснел и молча сел.
Подрэйдж поднялся со своего места.
— Дэвид, — сказал он, — могу ли я спросить, как вы объясняете тот факт, что Мозг не делал никаких переключений сознания после того, как научился это делать.
Марин помолчал. Но от изложения теории, которой он оперировал, было не уйти.
После некоторого колебания он заговорил:
— По моему мнению — и это мнение основано на том, что Мозгу не удалось меня уничтожить — он ничего об этом не знает.
Я полагаю, что, когда он… — Марин замялся, подбирая слова, — сконтактировал.., с обездвиженным Уэйдом Траском (я имею в виду, со мной), он случайно стимулировал какой-то нервный механизм, и это автоматически привело к обратному переносу личности. Полагаю, что он сам не ожидал подобного эффекта и был обескуражен этим феноменом, — добавил он задумчиво, — это было первое мое ощущение.
— Но это только предположение, — заметил Подрэйдж.
Марин согласно кивнул. Но его раздражал тот факт, что не все присутствующие понимали, насколько он далек от притягивания фактов за уши.
— Это только предположения, — ровным голос произнес он, — но их логика подтверждается тем фактом, что Мозг не смог нанести мне превентивный удар. Истина — в чем бы она ни состояла — станет полностью ясна до конца дня.
— Вы хотите сказать, — настойчиво проговорил Подрэйдж, — что вы оказали на него давление, и теперь ему придется продемонстрировать свои возможности?
«Это и так ясно», — хотел ответить Марин, но одернул себя.
Он понял, что Подрэйдж, заставляя его объяснять самые элементарные вещи, оказывает ему большую услугу.
Он осознал ситуацию. Эти люди по сути дела до сих пор пребывали в состоянии шока. Им была нужна простая сказка, изложенная легко и понятно.
— Да, — громко ответил он. — Да, мистер Подрэйдж. У вас еще есть вопросы, требующие разъяснения?
Подрэйдж внимательно посмотрел на Марина, и на его решительном лице появилась легкая улыбка. Он открыл было рот, но его перебил целый хор голосов. Казалось, что все заговорили одновременно.
— Когда-то Мозг был весьма умен. Откуда мы можем знать, что он снова нас не перехитрит?.. Что будет, когда проснется его превосходительство?.. Что вы в действительности собираетесь делать?.. Как мы узнаем, что Мозг на самом деле побежден?.. Что?..
Марин поднял руку. Шум не прекратился, и он повысил голос:
— Джентельмены, прошу вас!
Голоса стихли. Мрачный голос Подрэйджа нарушил наступившую тишину:
— Я думаю, Дэвид, среди всей этой массы вопросов есть один, самый главный: что произойдет, когда он, — Подрэйдж кивком указал на Великого Судью, — придет в себя? Возможно, вас это Удивит, но я искренне верю, что его ярость, направленная на вас, отчасти коренилась в его беспокойстве по поводу нашей судьбы.
Марин бросил взгляд на диктатора. Он думал. Какой это удивительный человек. Вне всяких сомнений, Великий Судья пользовался лояльностью Руководителей. Перед величием его личности отступали любых сомнения, которые только могли возникнуть по этому поводу.
Затем его мысли приняли другое направление, более личное.
Впервые за сегодняшнее утро он подумал: «А что будет со мной?»
Он сжег за собой все мосты. Сейчас он уже был обычным гражданином, без особых прав, подверженный любому из наказаний, которое могло постигнуть его за то, что он сейчас делает.
Беспокойство исчезло так же быстро, как и появилось. Он ровным голосом проговорил:
— Прежде, чем дело дойдет до решения моей судьбы, вам стоит послушать еще одну странную историю. Когда прошлым вечером я раздумывал над тем, что происходит на самом деле, я словно увидел некий драматический спектакль, который до сих пор представлялся мне набором несвязных сцен. Однако я понял, что в какой-то мере я знал об этом единстве и раньше. Видите ли, джентельмены, все эти якобы не связанные между собой события оказываются очень тесно переплетены своими причинами и следствиями. Мозг, возникновение после войны множества государств, быстрая их капитуляция — как только мы нападали на них, бесконечные казни. И еще: мы не должны забывать о неизменном физическом благополучии его превосходительства. А теперь мне хотелось бы дать вам возможность взглянуть на эту поразительную ситуацию с еще одной стороны.
Он подошел к креслу Великого Судьи, подтащил стул для себя, сел и произнес:
— Ваше превосходительство, вы сейчас можете свободно говорить со мной. Вы хотите говорить со мной. Вы понимаете?
Диктатор выпрямился.
— Понимаю, — сказал он.
Среди слушателей возникло оживление. Марин слышал это, но не стал оглядываться.
Глава 40
— Сколько вам лет? — спросил Марин.
— Бог ты мой! — негромко охнул кто-то.
— Семьдесят девять, — ответил Великий Судья.
Марин быстро оглядел длинный стол. Лица людей, захваченных происходящим, застыли. Не было никакого сомнения, что уже этот факт произвел настоящую сенсацию.
Он снова обернулся к Великому Судье. Вопрос за вопросом начала раскрываться странная и удивительная история.
Эта история состояла в следующем.
Во время Третьей атомной войны Иван Проков был офицером связи, прикомандированным к штабу Объединенных Сил Востока. Ему были известны большинство секретов, он знал самых одаренных людей каждого сектора — ученых, военачальников, исследователей, многочисленных талантливых технических специалистов. К концу этой разрушительной войны он узнал, что среди исследователей давно началось брожение умов, ученые готовят заговор. Великие идеи носились в воздухе. Причиной была и сама ситуация войны. Война требовала новых изобретений во всех областях знаний, рождались удивительные открытия, влекущие за собой новые — уже не связанные с военными нуждами.
В том числе был открыт способ замедления процессов старения и даже омоложения тканей организма.
Множество подобных открытий стали достоянием группы решительно настроенных людей, обеспечив им огромные возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23