Замораживать воздух и кипятить воду. Жить, дышать, путешествовать и находить счастье на каждой дороге и скорбь на каждом повороте. Мне очень жаль, что я его так сильно задержал. Постараюсь в будущем быть более аккуратным. Не сомневаюсь, что мы еще встретимся. Желаю вам всем доброго вечера.
Ма и Па стояли на фоне желтого света и смотрели, как постепенно растворяется в темноте спина в сером плаще.
– За всю жизнь, – сказал Па, – я ни разу…
– Сейчас помолчи, – перебила его Ма. – Давайте ложиться спать.
Савн так и не понял, что сделал Влад, но его родители ни слова не сказали по поводу того, что он поздно вернулся домой. Савн направился в свой угол на чердаке и быстро забрался под меха.
Ночью ему снилась пещера, что совсем его не удивило, когда он проснулся. Во сне пещеру заполнял дым, который – так ему запомнилось – постоянно менял цвет, а под потолком кружил джарег, повторявший голосом Влада: “Жди здесь”, и “Ты почувствуешь себя отдохнувшим, ко всему готовым и сильным”, и еще что-то, исчезнувшее с наступлением утра.
Проснулся Савн в прекрасном настроении, чувствуя, что прекрасно отдохнул. Готовясь к новому дню, он с некоторым раздражением вспомнил, что ему придется отправиться на сбор урожая, а потом провести несколько часов с господином Вагом – только после этого он сможет вновь увидеть Влада и продолжить то, что они начали вчера вечером.
Однако он быстро забыл о своем раздражении после работы в поле, когда пришел к господину Вагу. Тот пребывал в паршивом настроении, и Савну пришлось сосредоточиться на том, чтобы не дать своему учителю дополнительного повода для недовольства. Большую часть времени он выслушивал хорошо знакомые тирады насчет того, что никто не умирает просто так – и Рейнс не исключение. Судя по всему, господин Ваг никак не мог разобраться в причинах его смерти – и в результате был страшно недоволен собой, Савном, Рейнсом и всем миром. Он перестал ворчать, только когда лечил Карри от лихорадки, однако его дурное расположение духа никуда не делось – обычно он всегда сопровождал любые свои действия подробными объяснениями.
После того как господин Ваг в пятый раз принялся распространяться о смерти без всякой причины, Савн не выдержал и спросил:
– А может быть, дело в волшебстве?
– Конечно, смерть могла быть вызвана заклинанием, идиот. Но волшебство что-то делает с человеком – а значит, оставляет следы.
– Ага. А как насчет колдовства?
– Что?
– Может ли колдун…
– А что тебе известно о колдовстве?
– Ничего, – честно ответил Савн. – Именно поэтому я и не знаю….
– Если колдун хоть на что-нибудь годится – кроме обмана слишком доверчивых дурачков, – значит, он также оставит следы.
– Ага.
Господин Ваг собрался еще что-то добавить, но потом нахмурился и удалился в подвал, где хранил лекарственные травы, лубки, ножи и многое другое и где, как предполагал Савн, лекарь оставил кусочки кожи, костей и волос Рейнса в надежде выяснить, что же все-таки произошло. Савн почувствовал, как к горлу подступила тошнота.
Савн огляделся по сторонам, чтобы найти себе какое-нибудь занятие и отвлечься от неприятных мыслей. Но он уже успел все вычистить и зазубрил историю о человеке, который ел огонь, так хорошо, что господин Ваг не сумел сделать ни единого замечания и лишь крякнул, когда Савн закончил пересказ.
Он сел у окна, обратил внимание на то, что стало холодно, и с огорчением отметил, что сможет пойти домой только через час. Савн подбросил в камин дров, и огонь разгорелся ярче, дерево весело потрескивало. Савн прошелся по комнате, посмотрел на собрание книг господин Вага: “О числе частей тела”, “Сращивание костей”, “Искусство волшебства и исцеления себя”, “Дошедшие до нас истории Калду”. Господин Ваг время от времени заглядывал в них, когда лечил своих пациентов или инструктировал Савна. Одну книгу господин Ваг не открывал никогда, она называлась “Книга семи волшебников” – толстый, обтянутый кожей том с золотыми буквами на корешке. Савн взял книгу, устроился у огня и раскрыл ее посередине.
Книга была написана аккуратным ровным почерком, словно писец – скорее всего лиорн – попытался стереть все следы собственной личности. Страницы показались Савну необычно толстыми, да и вообще книга прекрасно сохранилась. Савну пришло в голову, что господину Вагу, должно быть, известно заклинание, сохраняющее книги, так что эта могла оказаться очень старой. На верхней части страницы он прочитал: “О природе загадок”.
Интересно, подумал Савн, случайно ли книга раскрылась именно на этом месте – ведь ему и в самом деле хотелось разобраться в смерти Рейнса. Наверное, нет, решил он.
Книга повествовала:
“Остерегайся силы скрытых мест, опасайся очевидных вещей, поскольку загадки могут лежать на самом виду – и в то же время быть скрытыми от глаз. Все Семь Волшебников много знают о загадках, но каждый повествует о них по-своему и делится своими тайнами с тем, кто ищет усердно и честно”.
Усердно и честно? – подумал Савн.
Ну, так можно сказать о чем угодно. А как насчет тщательности? Он снова обратил свое внимание к книге и прочитал:
“Та, Что Мала, расшифровывает загадки настоящего и прошлого; ведь, когда прошлое открывается, сила мага состоит в том, чтобы найти Истину в Тайне. Именно так последнее переходит в первое”.
Савну представлялось, что о прошлом ему известно очень немногое, и он не сомневался, что раскроет множество загадок, если обратится к истории. Интересно, что скажет господин Ваг, если он попросит у него какую-нибудь историческую книгу? В любом случае это будет не сегодня.
Он снова обратился к книге и прочел:
“Та, Что Высока, говорит, что загадки есть в песнях – и они понятны лишь тем, кто осмеливается петь. Сказано, что, когда она поет, загадки открываются всем, кто слышит, но вновь становятся тайной, когда песня остается в прошлом, и лишь немногие благословлены способностью слышать отзвуки Истины в Тишине, которая наступает”.
Савн любил музыку, и ему нравилось петь, но в отрывке определенно присутствовало некое мистическое и могущественное значение, которого он не понял. Савн пожал плечами.
В следующем отрывке он прочитал:
“Та, У Которой Рыжие Волосы, прячет загадку в клубках слов так, что она исчезает, словно ее и вовсе не существовало, но из-за покрова слов, сияя, появляется загадка, скрытая для тех, кто смотрит, однако доступная тем, кто наслаждается, раскрывая лабиринты звуков и слов”.
Да, здесь определенно присутствует мистическое и могущественное значение, но Савн его не понимал. Он попытался представить себе нечто в покровах слов, но ему удалось увидеть лишь черные буквы книги, сошедшие со страницы и облепившие какой-то непонятный предмет.
“Тот, Чьи Глаза Зелены, знает, где лежит загадка, потому что его глаза пронзают любые тени. Однако он раскроет загадку не раньше, чем заново ее спрячет. Сказано, что загадка меняется, когда ее прячут, в то время как скрытое гуляет с тех пор по земле, дожидаясь, пока кто-нибудь его узнает и предложит новое убежище”.
На сей раз Савн не понял ровным счетом ничего. Если он знает, где лежат загадки, зачем ему их прятать? Да и кто такие эти волшебники?
Дальше в книге было написано:
“Тот, Чьи Волосы Черны, смеется над всеми загадками, потому что получает удовольствие от процесса поисков, а не от самих ответов – и тропы, которые он выбирает, зависят лишь от его капризов, не являясь следствием какого-то определенного плана. Говорят, что таким образом ему удается открыть не меньше, чем другим”.
Тут Савн понял почти все. Он хорошо представлял себе, как можно получать удовольствие от поисков, совершенно не интересуясь их результатом. Возможно, следует искать совсем в другом месте? Загадка смерти Рейнса? Но разве он сможет ее раскрыть, если она не по силам господину Вагу?
Он продолжал читать:
“О Кроткой сказано, что она определяет порядок и систему вещей и что таким путем можно найти все скрытое. Для нее каждая деталь есть указатель, и когда они расставлены в надлежащем порядке, очертания загадки становятся ясны всякому, кто захочет их увидеть”.
Ну, звучит вполне разумно, подумал Савн. Но что делать, когда ничего не знаешь?
На странице оставался только один абзац:
“Повелитель Рифм все еще разыскивает Путь Волшебников, потому что для него он самая величайшая загадка. Однако в процессе своих поисков он обрушивает Истину на всех тех, кто идет вслед за ним, и в том не видит никакого чуда, поскольку то, что очевидно одному, – загадка для другого. Его часто восхваляют за это, но слава не имеет для него никакого смысла – кто среди Людей станет гордиться тем, что нашел Истину, которая никогда не казалось ему тайной?”
Савн нахмурился. Абзац тоже показался ему почти понятным. Как если бы он видел то, что скрыто от другого, но для него не представляло собой ничего особенного, потому что с самого начала казалось очевидным.
Тут он подумал, что, наверное, следует поискать то, что находится прямо перед ним, но чего он не видит. Савн размышлял об этом, когда вернулся господин Ваг и спросил:
– Что ты читаешь?
Савн показал ему книгу. Господин Ваг фыркнул:
– Там нет ничего из того, что тебе нужно – во всяком случае, сейчас. Шел бы ты лучше домой.
Савна не пришлось просить дважды. Он поставил книгу на место, попрощался и выскочил за дверь прежде, чем господин Ваг успел сказать еще хотя бы слово.
Савн помчался к Тэму, ожидая найти Влада в общем зале или где-нибудь поблизости, но человека с Востока нигде не было. Пока Савн стоял, набираясь храбрости, чтобы спросить, в какой комнате остановился Влад, в таверну вошла его сестра в сопровождении двух друзей. Савну пришлось отказаться от своего плана.
Поли сразу направилась к нему и отвела в угол:
– Что произошло вчера вечером?
– В каком смысле?
– Тебя так долго не было. Ма и Па с ума сходили. В конце концов я пошла спать. Сегодня утром я спросила, когда ты вернулся домой, а они посмотрели на меня так, словно не поняли, что я имею в виду. Сказали только, что ты уже встал и ушел.
– Ну, они сказали тебе правду.
– Но я же не о том, болван.
– Не называй меня болваном.
– Где ты был?
– Изучал пещеры.
– Ночью?
– Конечно. Почему бы и нет?
– А почему ты так поздно вернулся?
– Я увлекся и потерял счет времени.
Поли нахмурилась, явно не удовлетворенная его ответом, однако не смогла придумать следующего вопроса.
– Ну ладно, – заявила она, – а тебе не кажется, что Ма и Па ведут себя немного странно? Сначала они так волновались, а потом…
– Ну, ты же сама знаешь, как с ними бывает. Послушай, поговорим потом, ладно? Мне нужно идти.
– Куда идти? Прекрати, Савн. И не вздумай от меня убегать! Савн…
Она продолжала что-то говорить, но он решительно шагнул к двери. Влад наверняка в пещерах – именно туда Савн и направился. Первую милю он прошел по дороге, ведущей к поместью, потом собрался свернуть, чтобы сократить путь. Посмотрев вверх, он заметил на вершине утеса человека в сером плаще. Савн бросился бежать, и почти в тот самый момент, когда он окончательно уверился, что это действительно Влад, человек с Востока повернулся и помахал ему рукой, словно знал, что Савн находится где-то неподалеку.
Подойдя к нему, Савн некоторое время молчал, чтобы хоть немного отдышаться. Влад наблюдал за раскинувшимся далеко внизу песчаным пляжем, где купались и стирали одежду жители близлежащей деревни. Савн попытался взглянуть на эту сцену так, словно увидел ее впервые: река стремительно несет свои воды, делает резкий поворот возле Черных Скал, где возникают белые буруны, а затем расширяется перед пляжем, за которым снова сужается. Дальше она устремляется к далекой равнине и сворачивает на юг, к морю, которое находится невозможно далеко, в сотнях миль.
– Красиво, правда? – спросил Савн.
– В самом деле? – ответил, не поворачивая головы, Влад.
– А вам так не кажется?
– Может быть. Обычно природа меня мало трогает. Мне интересно, что сделал с миром человек, а не то, каким он был изначально.
– Ага. – Савн задумался над словами Влада. – Пожалуй, со мной все наоборот.
– Понятно.
– Это важно?
Влад посмотрел на него, и на мгновение в глазах у него появились смешинки. Потом снова повернулся к реке.
– Да и нет, – ответил он. – Пару лет назад я встретил философа, который сказал мне, что люди моего типа строят, а люди, похожие на тебя, получают от жизни удовольствие.
– А разве нет таких, которые делают и то, и другое?
– Есть. Если верить той леди, они становятся художниками.
– Ага. А вы получаете удовольствие от жизни?
– Я? Да, но я удачлив от природы.
– Ясно. – Савн подумал о том, что рассказал ему человек с Востока прошлым вечером. – Должно быть, так оно и есть, если вы до сих пор еще живы, когда вас хотят убить.
– О нет. Удача тут ни при чем. Я жив благодаря тому, что знаю, как нужно себя вести, чтобы выжить.
– Не понимаю.
– Моя удачливость состоит в том, что при моем образе жизни, когда меня постоянно пытаются убить, я продолжаю получать от жизни удовольствие. Далеко не все на такое способны – но я думаю, что если тебе этого не дано, то тут ничего не поделаешь.
– Я никогда не встречал философа.
– Надеюсь, когда-нибудь встретишь, их стоит послушать.
– Па говорит, что это пустая трата времени.
– Должен с сожалением сказать, что твой Па ошибается.
– Почему?
– Потому что абсолютно все достойно изучения. Даже если имеешь собственный взгляд на мир, ты все равно являешься его частью и рано или поздно убеждаешься, что… впрочем, не важно.
– Мне кажется, я понял.
– В самом деле? Хорошо. – После короткой паузы Влад сказал, обращаясь скорее к самому себе: – Я многому научился у той леди. Жаль, что пришлось ее убить.
Савн бросил на него короткий взгляд, и ему показалось, что человек с Востока говорит совершенно серьезно. Они продолжали смотреть на реку и еще довольно долго молчали.

ГЛАВА 5


Не пойду за Преподобного,
Что с богами дружбу водит.
Не пойду за Преподобного,
Что с богами дружбу водит,
Мало времени в утехах
С женушкой своей проводит.
Эй-хо-ха, эй-хо-ха!
Шаг вперед, шажок назад…

Кое-кого из тех, кто пришел сегодня к реке, Савн узнал – скорее по одежде и манере двигаться, чем в лицо. Чьи-то имена он помнил, но ни с кем не был знаком близко, и впервые его заинтересовало, почему так получилось. Смолклиф находится ближе к Бигклифу, чем к Уайтроку или Ноттхэрейету, но Савн не раз бывал в этих городках и благодаря работе с господином Вагом познакомился с некоторыми жителями. Однако люди внизу казались ему чужими, даже те, кого он встречал раньше.
Ма и Па вообще редко упоминали Бигклиф, разве что Па как-то сказал, что нужно быть грязнулей, чтобы купаться там же, где стирают одежду. Тем не менее, когда к господину Вагу обращались за помощью жители Бигклифа, они производили на Савна вполне благоприятное впечатление и ничем не отличались от жителей его родной деревни.
Странно, что он никогда раньше об этом не думал. Стоящий рядом Влад продолжал сосредоточенно наблюдать за ними, и Савн вдруг понял, что взгляд человека с Востока напоминает ему о чем-то очень неприятном, случившемся давно… Юноша ощутил какой-то безотчетный страх.
– Влад, – наконец прервал молчание Савн.
– Да?
– Эти люди… не имеет значения.
– Что ты хотел сказать?
Савн, запинаясь, попытался поделиться с человеком с Востока своими мыслями, но ему никак не удавалось подыскать нужные слова, поэтому он пожал плечами и замолчал.
– Они тоже вассалы барона Смолклифа?
– Да, он еще и барон Бигклифа.
Влад кивнул:
– Что еще?
– Не знаю. Я слышал про владельца поместья Уайтрок. О нем рассказывают разные истории.
– Да? И какого рода истории?
– Не самые приятные. Крестьянам приходится работать на него два раза в неделю, даже в плохие годы, когда им с трудом удается управиться с собственными полями, но его не интересует, как трудно тебе приходится, даже если ты голодаешь. А еще он совершает поступки… ну, я не могу сказать наверняка, потому что мои родители говорят, будто я слишком молод, чтобы слушать о таком, но это что-то ужасное. Его сборщики налогов могут в любой момент тебя избить, и ты против них бессилен. А солдаты убивают всех, кто попадается у них на пути. Когда Староста попытался пожаловаться Империи, его убили, и все такое.
– А здесь такого не бывает?
– Ну, сборщики налогов иногда бывают очень злыми, но все не так уж страшно. Нам еще повезло.
– Наверное, ты прав.
Они снова замолчали. Влад продолжал наблюдать за берегом реки. Савну надоело молчать, и он спросил:
– Влад, если вы не наслаждаетесь видами природы, то что же вы тут делаете?
– Наблюдаю за людьми.
– Они странные, – сказал Савн.
– Да, но в чем, по-твоему, заключается их странность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24