это не заняло много времени, ибо мы путешествовали налегке.
Теперь Холмс собирался в Египет. Я не без некоторого ехидства заметил, что торговое судно, на котором находилась украденная из дома Сполдинга реликвия, могло изменить маршрут и в таком случае уже прибыло в Александрию. Но Холмс, как всегда, знал, что делал.
– На «Хишури Каму» перед отплытием не хватало двух кочегаров, Ватсон. Капитану пришлось заключить контракт с двумя новыми членами команды: Берлингтоном Берти и Крошкой. Судно следует строго по графику и прибудет в Египет лишь через несколько дней.
Итак, Холмс сумел устроить своих людей на торговое судно, дабы те вели постоянное наблюдение за злоумышленниками. Я определенно ошибался, полагая, что он может упустить Священный Меч из поля зрения.
Неплохо было бы обновить наш скудный гардероб в одном из модных берлинских магазинов, но на это у нас уже не было времени. Холмс купил билеты до Констанцы. Поездка на поезде была довольно скучной, но нас, точнее, меня, ожидал сюрприз по прибытии в порт на берегу Черного моря. Экипаж отвез нас на причал, и мы взошли на миноносец флота Ее Величества. Это быстроходное средство передвижения для нас, несомненно, обеспечил Майкрофт Холмс. Не теряя времени, стремительный, как стрела, корабль пересек Черное море, миновал Дарданеллы и оказался в Средиземном море.
С вашего позволения я обойду эту поездку молчанием. Достаточно сказать, что я сильно страдал от морской болезни, еле двигался, бледный и осунувшийся. Холмс – следует отдать ему должное – помогал мне как мог, не покидая нашей небольшой офицерской каюты. Чтобы как-то подбодрить меня в моем плачевном состоянии, он с необычайной полнотой излагал подробности дела, которым мы занимались, наметив совершенно новое направление в нашем расследовании.
– Вы знаете, мой добрый друг, что Древний Египет был цивилизованным обществом, вполне способным донести свою историю до будущих поколений, поэтому, после того как Шампольон расшифровал надпись на Розеттском камне, казалось, еще немного, и… мы найдем ключи к древним тайнам. Этим ожиданиям, однако, не суждено было сбыться.
– Вы полагаете, что золотые таблички могли бы приподнять завесу? – поинтересовался я, принимая из рук Холмса тарелку с едой.
– Кто знает. У нас ведь весьма смутное представление о том, как воздвигались пирамиды и каким образом были совмещены с четырьмя сторонами света. Или почему Сфинкс или Мемнонский колосс обращены на восток, параллельно, кстати сказать, оси большого храма Амона-Ра в Карнаке.
– Ну, это-то проще простого, Холмс, – выпалил я, вытирая лицо и рот влажным полотенцем. – Восходящее солнце. Ведь они почитали солнце наряду с другими божествами.
– Я готов согласиться с этим, – откликнулся он, – но вспомните, что другие древние сооружения, которые, казалось бы, невозможно возвести без помощи машин, также ориентированы по восходу и заходу солнца и луны. Взять хотя бы Стоунхендж и храм майя в Юкатане.
– Боже мой, уж не считаете ли вы, что за всем этим кроется нечто космическое, какая-то тайная сила?..
Прежде чем Холмс успел ответить, мне стало так дурно, что я потерял всякий интерес к предмету обсуждения.
13
ЗАКОУЛКИ КАИРА
– Да, конечно, – подтвердил полковник Грей, – все семь чудес света были созданы еще до Рождества Христова. Греки относят их создание ко второму веку до нашей эры. Однако все они исчезли, за исключением самых больших и старых. – Обмахиваясь шляпой, Грей указал на запад, туда, где протекал Нил. – Сохранились лишь пирамиды Гизы, построенные еще за два тысячелетия до Навуходоносора, на месте висячих садов Семирамиды. Они были очень старыми уже тогда, когда остатки рухнувшего бронзового колосса Родосского увез прочь сборщик утиля.
Руки полковника загорели до черноты, а лицо осталось цвета обожженного кирпича. Он отхлебнул джина с лимонным соком и как бы нехотя продолжил своим тягучим негромким голосом:
– После того как мы с вами, доктор, перестанем существовать, после того как перестанет существовать и сама Англия, они все еще будут стоять на своем месте. Завтра, если хотите, я вам их покажу. Тут совсем недалеко. Перейти по мосту через Нил, и вы уже рядом с ними.
Я пожал плечами, не желая связывать себя никакими обязательствами. По прибытии в Александрию Холмс развил бурную деятельность, он посылал телеграмму за телеграммой и, без сомнения, уже выработал определенные планы. Он попросил полковника Грея без проволочек доставить меня в Каир, а сам остался в Александрии: не исключено, что побывал и в Розетте. Полковник, очевидно, был старым египетским служакой, хотя я не мог бы с определенностью сказать, в чем именно состоят его обязанности в протекторате. Он отвез меня в гостиницу Шеперда, на этом его миссия закончилась. Я был рад оказаться в этом спокойном благословенном месте, где собиралось здешнее британское общество; при виде его мои щеки вновь разрумянились.
Мы сидели на веранде, освященном обычаем месте, где по вечерам за бокалом чего-либо горячительного собираются англичане. Грей, неистощимый источник знаний, поведал мне об экспедиции 1881 года немецкого филолога и египтолога Карла Рихарда Лепсиуса и раскопках возле Сфинкса. Тогда-то он и упомянул о близлежащих пирамидах.
Откровенно говоря, я уже пресытился описаниями чудес этой древней страны и стремился почерпнуть более современную и полезную информацию.
– Полковник, у меня сложилось впечатление, что в городе слишком много военных. – В его глазах мелькнуло удивление, затем он хмыкнул и издал еще целый ряд нечленораздельных звуков.
– Здесь происходят какие-то беспорядки? – настойчиво допрашивал я.
– Ничего особенного, – ответил он уклончиво.
– Но вы что-то подозреваете? Ведь вы, здешние, отличаетесь способностью предугадывать события.
Он не стал оспаривать мое утверждение, наоборот, с готовностью согласился.
– Египет, знаете ли, теснее связан с Востоком, чем с Европой. Все восточные люди в глубине души ужасно суеверны. Давно уже назрел очередной период религиозного возрождения мусульман. Город взбудоражен каким-то пророчеством или слухом, скорее всего слухом.
Поскольку он был не склонен продолжать разговор, я попробовал расшевелить его.
– Уж не грозит ли нам очередная история с Махди?
– Боже сохрани! Слух очень странный: будто пророк вот-вот восстанет из могилы. В «Аль-Ахрам» появилась подстрекательская статья… – Заметив мое недоумение, он поспешил разъяснить: – Здесь это ведущая газета. Для них довольно необычно комментировать слухи, распространяемые в мечетях и на базарах, но…
Полковник Грей отставил свой бокал.
– Не хотите ли еще? – поинтересовался он.
– Нет, спасибо. Послушайте, я вам очень признателен за то, что вы взяли на себя труд стать моим гидом, но не хочу быть вам обузой. Я пообедаю здесь, в гостинице, а затем хорошенько отосплюсь.
– Да, мистер Холмс говорил, что весьма озабочен вашим состоянием.
Я почувствовал, что полковник не прочь был освободиться от меня.
– Я зайду утром, надеюсь, к этому времени мистер Холмс уже появится, – сказал он, несильно пожимая мою руку. Затем снова хмыкнул и, видимо, решил еще немного задержаться.
– В Лондоне, знаете ли, нелегко понять, что здесь происходит.
– На границах Империи?
– Да. Но, похоже… ваш друг неплохо осведомлен.
Можно было только догадываться, каким образом полковник Грей разузнал об этом. И я, естественно, усомнился, в самом ли деле этот типичный на вид старый колониальный служака с холерическим лицом таков, каким представляется.
Понежившись в прохладной ванне, я надел легкий костюм, который по совету полковника купил в лавке напротив, и отправился ужинать. Но после изнурительного путешествия аппетита у меня все еще не было.
Поужинав, я направился на веранду гостиницы. Приятно было чувствовать твердый пол под ногами. С заходом солнца легче дышалось, впрочем, даже вечер не принес освежающей прохлады. Однако в своем новом костюме я от жары не страдал, но, не имея никаких известий от Холмса, прямо-таки не знал, что делать: то ли пересечь улицу и осмотреть расположенные под аркадами магазинчики, то ли возвратиться к себе в номер, как вдруг увидел его…
Он шел по Шария Камель, коренастый, коротконогий, правда, это не мешало ему двигаться достаточно быстро. Говорят, все восточные люди, все китайцы на одно лицо, но, вопреки этим разговорам, я сразу же узнал Лу Чанга, адвоката-китайца, чьими услугами пользовался Чу Санфу. При свете фонаря я успел разглядеть его лицо с оливковым отливом и слегка раздвинутыми губами. Ослепительно белые зубы были такими крупными и такой правильной формы, что легко сошли бы за фальшивые.
Не раздумывая, я отбросил прочь папиросу и пошел за ним следом. Адвокат направлялся в сторону парка Эзбекийе и для удобства наблюдения я перешел на другую сторону улицы. На ходу я вспоминал, какую необыкновенную ловкость проявлял Скользкий Стайлс, который достиг в деле слежки просто поразительных успехов. По улице двигался довольно густой поток экипажей и меня не так-то просто было заметить, а в случае чего я мог бы повернуться лицом к одной из многочисленных витрин.
Сначала я действовал интуитивно, но затем стал мысленно оценивать ситуацию. Конечно, появление лондонского адвоката в Каире не могло не вызывать удивления, но, с другой стороны, что удивительного в том, что члены шайки Чу Санфу уже собрались там, куда направлялся их предводитель?
Если бы я только смог узнать, где остановился Лу Чанг, я сообщил бы эту важную информацию Холмсу, когда он прибудет в Каир. Затем у меня мелькнула мысль, как было бы хорошо, если бы великий сыщик был со мной, ведь следовать по пустынным улицам почти незнакомого мне города за членом преступной группы – дело весьма рискованное и помощь бы мне не помешала. Но мое предприятие не для слабонервных, пути назад нет.
Мы были уже на границе европейской части города, дальше шли базары и узкие улочки его туземной части. Прохожих становилось все меньше, и вскоре улицы совершенно обезлюдели. Лу Чанг продолжал идти, не оглядываясь, что наверняка бы насторожило более опытного в таких делах человека, чем я. Наконец китаец на миг остановился, бросил взгляд через плечо и свернул в переулок. В это время меня как раз залило светом одного из редких здесь фонарей, что угрожало мне разоблачением. Лу Чанг, казалось, не заметил меня, и только тут ко мне наконец вернулось благоразумие.
Старается завлечь меня в ловушку, подумал я. Он или кто-то другой приметил меня в гостинице и решил хитростью выманить оттуда. Ну что ж, это игра для двоих, ободрил я себя.
Я прошел по улице дальше, даже не заглядывая в переулок, где скрылся адвокат. На следующем перекрестке я повернул за угол. Кругом не было ни души, все здешние обитатели разошлись по домам. В этом нет ничего удивительного, ибо Каир просыпается очень рано. Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я перешел на бег и, запыхавшись, добежал до следующего угла, остановился и осторожно заглянул в переулок. Если бы вдруг появился Лу Чанг, я мог бы следить за ним, оставаясь незамеченным, но китайца нигде не было видно. Проулок оказался тупиком. Самым разумным, пожалуй, было вернуться в гостиницу, но если члены шайки охотятся за мной, то легко могут меня догнать на этих слабо освещенных улицах, а у меня нет никакого оружия, чтобы защищаться. Жаль, конечно, что я оставил револьвер в чемодане, но ведь я не предполагал, что совершу вылазку в ночной Каир.
Выглядывать из-за угла было совершенно бесполезно, поэтому я перевел дух и завернул в тупик. Здесь царила кромешная тьма, в которой я не различал ровным счетом ничего, но зато и меня никто не мог увидеть. Так, во всяком случае, мне тогда казалось. Лу Чанг, вероятно, зашел в какой-то дом. Может быть, он все-таки не заметил, что его преследуют? У меня еще оставалась возможность протрубить поспешное отступление и вернуться в гостиницу, запомнив это место, чтобы затем доложить обо всем Холмсу.
Все время дотрагиваясь до стены справа от себя, я двигался на ощупь черепашьим шагом, боясь наткнуться на какое-нибудь препятствие: так обычно в своих непомерно широких штанах крадутся клоуны по арене. Пробираясь в кромешной темноте, я заметил в конце проулка тусклый свет, который, казалось, отрезал мне путь к спасению. Затем раздался тихий пришептывающий голос, кто-то совсем рядом раздернул занавески. На тротуаре вырисовался освещенный прямоугольник. Я замер, инстинктивно прижавшись спиной к стене.
Голос звучал весьма приглушенно, затем я услышал, как кто-то двигает стол по полу на первом этаже. Мелькнула чья-то тень. Я придвинулся ближе к окну, снял шляпу и, собравшись с духом, заглянул внутрь. За простым круглым столом сидел Лу Чанг, а напротив него всей своей тушей возвышался маньчжурский борец, который сторожил меня в свое время в заточении у Чу Сан фу. Даже если бы адвокат вытянулся во весь рост, ему все равно пришлось бы смотреть на исполинского маньчжура снизу вверх.
– Яхта должна прибыть завтра, – произнес Лу Чанг. В этой фразе, видимо, было какое-то скрытое значение, ибо маньчжур кивнул.
Боже, вот неожиданная удача, обрадовался я. Я присутствую при важном разговоре. И может быть, разрешу загадку серии недавних странных событий.
– Надо подготовиться, – продолжил Лу Чанг.
Я так и не узнал, о чем шла речь, ибо мой рот, заглушая всякие попытки хотя бы слабого протеста, зажала чья-то тяжелая мозолистая рука. Не мог я оказать и какого-либо заметного сопротивления, ибо другая рука, словно швартов, обвила мое тело. Я попробовал пинаться, к сожалению, без всякой для себя пользы. Неожиданно, к моему вящему удивлению, объятия вдруг разомкнулись. Большое обмякшее тело глухо шлепнулось на тротуар. Оказалось, это брат маньчжура, который тоже входил в шайку Чу Санфу. Не имея ни малейшего понятия о том, что же все-таки произошло, я мог только предполагать, что на голову великану сверился тяжелый предмет, к примеру, большой цветочный горшок. Лишь одно не вызывало сомнений: они знают о моем присутствии. Тут я весьма кстати вспомнил, что для китайцев сильное удивление сродни страху, а точнее, верный источник страха. Вот этим, пожалуй, и следовало сейчас воспользоваться, если я не хотел через какое-то время оказаться в положении ощипанного и зажаренного гуся.
Набравшись мужества, я распахнул дверь рядом с окном и, миновав дурно пахнущую прихожую, через другую дверь попал в комнату, куда я так старательно заглядывал с улицы.
Радостная улыбка вмиг слетела с глуповатого лица Лу Чанга, блеск маленьких обсидиановых глазок тотчас потух, как только китаец увидел, что меня никто не эскортирует.
– Добрый вечер, – деловито поздоровался я. – Пошлите этого громилу за братом, который в беспамятстве валяется на улице.
И я уселся напротив адвоката, с удовольствием наблюдая за его реакцией.
– Ваша попытка применить насилие смехотворна, ведь я пришел просто переговорить с вами.
– Зачем пришли? – В полной растерянности Лу Чанг что-то быстро произнес по-китайски. Борец тотчас покинул комнату.
– Такой примитивной хитростью вы могли бы заманить в западню разве только ребенка, – презрительно произнес я. – Даже инспектор Лестрейд, который, как известно, звезд с неба не хватает, посмеялся бы над вами.
Заметив в глазах Лу Чанга растущее беспокойство, я продолжил, не ослабляя натиска:
– Боже мой, вы, по-видимому, слишком любите театральные эффекты: открытое окно, голоса – конечно же, англосакс не сможет сдержать свое любопытство. Уж не принимаете ли вы меня за круглого идиота? Ведь вы не стали бы говорить по-английски, знай вы о моем присутствии. Нет, конечно, вы говорили бы на своем родном языке.
Я откинулся на высокую спинку стула, с презрением взирая на Лу Чанга. Сия мысль посетила меня с некоторым опозданием, но Лу Чанг не мог знать об этом, что давало мне некоторое преимущество.
– Зачем же… зачем же вы пришли сюда, если опасались западни? – чувствовалось, что Лу Чанг пытается обрести твердую почву под ногами.
– Дабы предупредить, что ваша игра проиграна. Адвокаты, говорят, народ осторожный, пора бы вам подумать о собственной шкуре.
На лице его отразилось искреннее смятение и замешательство. Лучшее средство защиты – нападение, поэтому я, стараясь сохранять хладнокровие, продолжал разить его словами.
– Послушайте, я хочу дать вам один великодушный совет. Здесь, у вас, я в полной безопасности. – Я обвел рукой окружающую грязь с таким высокомерием, словно восседал за письменным столом комиссара Нового Скотленд-Ярда. В 1890 году Скотленд-Ярд был переведен на набережную Темзы. Поэтому его стали называть Новым Скотленд-Ярдом.
– Вы, близкий друг и помощник этого дьявола Холмса, утверждаете, что здесь вы в безопасности? – брызгая слюной, пролопотал адвокат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Теперь Холмс собирался в Египет. Я не без некоторого ехидства заметил, что торговое судно, на котором находилась украденная из дома Сполдинга реликвия, могло изменить маршрут и в таком случае уже прибыло в Александрию. Но Холмс, как всегда, знал, что делал.
– На «Хишури Каму» перед отплытием не хватало двух кочегаров, Ватсон. Капитану пришлось заключить контракт с двумя новыми членами команды: Берлингтоном Берти и Крошкой. Судно следует строго по графику и прибудет в Египет лишь через несколько дней.
Итак, Холмс сумел устроить своих людей на торговое судно, дабы те вели постоянное наблюдение за злоумышленниками. Я определенно ошибался, полагая, что он может упустить Священный Меч из поля зрения.
Неплохо было бы обновить наш скудный гардероб в одном из модных берлинских магазинов, но на это у нас уже не было времени. Холмс купил билеты до Констанцы. Поездка на поезде была довольно скучной, но нас, точнее, меня, ожидал сюрприз по прибытии в порт на берегу Черного моря. Экипаж отвез нас на причал, и мы взошли на миноносец флота Ее Величества. Это быстроходное средство передвижения для нас, несомненно, обеспечил Майкрофт Холмс. Не теряя времени, стремительный, как стрела, корабль пересек Черное море, миновал Дарданеллы и оказался в Средиземном море.
С вашего позволения я обойду эту поездку молчанием. Достаточно сказать, что я сильно страдал от морской болезни, еле двигался, бледный и осунувшийся. Холмс – следует отдать ему должное – помогал мне как мог, не покидая нашей небольшой офицерской каюты. Чтобы как-то подбодрить меня в моем плачевном состоянии, он с необычайной полнотой излагал подробности дела, которым мы занимались, наметив совершенно новое направление в нашем расследовании.
– Вы знаете, мой добрый друг, что Древний Египет был цивилизованным обществом, вполне способным донести свою историю до будущих поколений, поэтому, после того как Шампольон расшифровал надпись на Розеттском камне, казалось, еще немного, и… мы найдем ключи к древним тайнам. Этим ожиданиям, однако, не суждено было сбыться.
– Вы полагаете, что золотые таблички могли бы приподнять завесу? – поинтересовался я, принимая из рук Холмса тарелку с едой.
– Кто знает. У нас ведь весьма смутное представление о том, как воздвигались пирамиды и каким образом были совмещены с четырьмя сторонами света. Или почему Сфинкс или Мемнонский колосс обращены на восток, параллельно, кстати сказать, оси большого храма Амона-Ра в Карнаке.
– Ну, это-то проще простого, Холмс, – выпалил я, вытирая лицо и рот влажным полотенцем. – Восходящее солнце. Ведь они почитали солнце наряду с другими божествами.
– Я готов согласиться с этим, – откликнулся он, – но вспомните, что другие древние сооружения, которые, казалось бы, невозможно возвести без помощи машин, также ориентированы по восходу и заходу солнца и луны. Взять хотя бы Стоунхендж и храм майя в Юкатане.
– Боже мой, уж не считаете ли вы, что за всем этим кроется нечто космическое, какая-то тайная сила?..
Прежде чем Холмс успел ответить, мне стало так дурно, что я потерял всякий интерес к предмету обсуждения.
13
ЗАКОУЛКИ КАИРА
– Да, конечно, – подтвердил полковник Грей, – все семь чудес света были созданы еще до Рождества Христова. Греки относят их создание ко второму веку до нашей эры. Однако все они исчезли, за исключением самых больших и старых. – Обмахиваясь шляпой, Грей указал на запад, туда, где протекал Нил. – Сохранились лишь пирамиды Гизы, построенные еще за два тысячелетия до Навуходоносора, на месте висячих садов Семирамиды. Они были очень старыми уже тогда, когда остатки рухнувшего бронзового колосса Родосского увез прочь сборщик утиля.
Руки полковника загорели до черноты, а лицо осталось цвета обожженного кирпича. Он отхлебнул джина с лимонным соком и как бы нехотя продолжил своим тягучим негромким голосом:
– После того как мы с вами, доктор, перестанем существовать, после того как перестанет существовать и сама Англия, они все еще будут стоять на своем месте. Завтра, если хотите, я вам их покажу. Тут совсем недалеко. Перейти по мосту через Нил, и вы уже рядом с ними.
Я пожал плечами, не желая связывать себя никакими обязательствами. По прибытии в Александрию Холмс развил бурную деятельность, он посылал телеграмму за телеграммой и, без сомнения, уже выработал определенные планы. Он попросил полковника Грея без проволочек доставить меня в Каир, а сам остался в Александрии: не исключено, что побывал и в Розетте. Полковник, очевидно, был старым египетским служакой, хотя я не мог бы с определенностью сказать, в чем именно состоят его обязанности в протекторате. Он отвез меня в гостиницу Шеперда, на этом его миссия закончилась. Я был рад оказаться в этом спокойном благословенном месте, где собиралось здешнее британское общество; при виде его мои щеки вновь разрумянились.
Мы сидели на веранде, освященном обычаем месте, где по вечерам за бокалом чего-либо горячительного собираются англичане. Грей, неистощимый источник знаний, поведал мне об экспедиции 1881 года немецкого филолога и египтолога Карла Рихарда Лепсиуса и раскопках возле Сфинкса. Тогда-то он и упомянул о близлежащих пирамидах.
Откровенно говоря, я уже пресытился описаниями чудес этой древней страны и стремился почерпнуть более современную и полезную информацию.
– Полковник, у меня сложилось впечатление, что в городе слишком много военных. – В его глазах мелькнуло удивление, затем он хмыкнул и издал еще целый ряд нечленораздельных звуков.
– Здесь происходят какие-то беспорядки? – настойчиво допрашивал я.
– Ничего особенного, – ответил он уклончиво.
– Но вы что-то подозреваете? Ведь вы, здешние, отличаетесь способностью предугадывать события.
Он не стал оспаривать мое утверждение, наоборот, с готовностью согласился.
– Египет, знаете ли, теснее связан с Востоком, чем с Европой. Все восточные люди в глубине души ужасно суеверны. Давно уже назрел очередной период религиозного возрождения мусульман. Город взбудоражен каким-то пророчеством или слухом, скорее всего слухом.
Поскольку он был не склонен продолжать разговор, я попробовал расшевелить его.
– Уж не грозит ли нам очередная история с Махди?
– Боже сохрани! Слух очень странный: будто пророк вот-вот восстанет из могилы. В «Аль-Ахрам» появилась подстрекательская статья… – Заметив мое недоумение, он поспешил разъяснить: – Здесь это ведущая газета. Для них довольно необычно комментировать слухи, распространяемые в мечетях и на базарах, но…
Полковник Грей отставил свой бокал.
– Не хотите ли еще? – поинтересовался он.
– Нет, спасибо. Послушайте, я вам очень признателен за то, что вы взяли на себя труд стать моим гидом, но не хочу быть вам обузой. Я пообедаю здесь, в гостинице, а затем хорошенько отосплюсь.
– Да, мистер Холмс говорил, что весьма озабочен вашим состоянием.
Я почувствовал, что полковник не прочь был освободиться от меня.
– Я зайду утром, надеюсь, к этому времени мистер Холмс уже появится, – сказал он, несильно пожимая мою руку. Затем снова хмыкнул и, видимо, решил еще немного задержаться.
– В Лондоне, знаете ли, нелегко понять, что здесь происходит.
– На границах Империи?
– Да. Но, похоже… ваш друг неплохо осведомлен.
Можно было только догадываться, каким образом полковник Грей разузнал об этом. И я, естественно, усомнился, в самом ли деле этот типичный на вид старый колониальный служака с холерическим лицом таков, каким представляется.
Понежившись в прохладной ванне, я надел легкий костюм, который по совету полковника купил в лавке напротив, и отправился ужинать. Но после изнурительного путешествия аппетита у меня все еще не было.
Поужинав, я направился на веранду гостиницы. Приятно было чувствовать твердый пол под ногами. С заходом солнца легче дышалось, впрочем, даже вечер не принес освежающей прохлады. Однако в своем новом костюме я от жары не страдал, но, не имея никаких известий от Холмса, прямо-таки не знал, что делать: то ли пересечь улицу и осмотреть расположенные под аркадами магазинчики, то ли возвратиться к себе в номер, как вдруг увидел его…
Он шел по Шария Камель, коренастый, коротконогий, правда, это не мешало ему двигаться достаточно быстро. Говорят, все восточные люди, все китайцы на одно лицо, но, вопреки этим разговорам, я сразу же узнал Лу Чанга, адвоката-китайца, чьими услугами пользовался Чу Санфу. При свете фонаря я успел разглядеть его лицо с оливковым отливом и слегка раздвинутыми губами. Ослепительно белые зубы были такими крупными и такой правильной формы, что легко сошли бы за фальшивые.
Не раздумывая, я отбросил прочь папиросу и пошел за ним следом. Адвокат направлялся в сторону парка Эзбекийе и для удобства наблюдения я перешел на другую сторону улицы. На ходу я вспоминал, какую необыкновенную ловкость проявлял Скользкий Стайлс, который достиг в деле слежки просто поразительных успехов. По улице двигался довольно густой поток экипажей и меня не так-то просто было заметить, а в случае чего я мог бы повернуться лицом к одной из многочисленных витрин.
Сначала я действовал интуитивно, но затем стал мысленно оценивать ситуацию. Конечно, появление лондонского адвоката в Каире не могло не вызывать удивления, но, с другой стороны, что удивительного в том, что члены шайки Чу Санфу уже собрались там, куда направлялся их предводитель?
Если бы я только смог узнать, где остановился Лу Чанг, я сообщил бы эту важную информацию Холмсу, когда он прибудет в Каир. Затем у меня мелькнула мысль, как было бы хорошо, если бы великий сыщик был со мной, ведь следовать по пустынным улицам почти незнакомого мне города за членом преступной группы – дело весьма рискованное и помощь бы мне не помешала. Но мое предприятие не для слабонервных, пути назад нет.
Мы были уже на границе европейской части города, дальше шли базары и узкие улочки его туземной части. Прохожих становилось все меньше, и вскоре улицы совершенно обезлюдели. Лу Чанг продолжал идти, не оглядываясь, что наверняка бы насторожило более опытного в таких делах человека, чем я. Наконец китаец на миг остановился, бросил взгляд через плечо и свернул в переулок. В это время меня как раз залило светом одного из редких здесь фонарей, что угрожало мне разоблачением. Лу Чанг, казалось, не заметил меня, и только тут ко мне наконец вернулось благоразумие.
Старается завлечь меня в ловушку, подумал я. Он или кто-то другой приметил меня в гостинице и решил хитростью выманить оттуда. Ну что ж, это игра для двоих, ободрил я себя.
Я прошел по улице дальше, даже не заглядывая в переулок, где скрылся адвокат. На следующем перекрестке я повернул за угол. Кругом не было ни души, все здешние обитатели разошлись по домам. В этом нет ничего удивительного, ибо Каир просыпается очень рано. Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я перешел на бег и, запыхавшись, добежал до следующего угла, остановился и осторожно заглянул в переулок. Если бы вдруг появился Лу Чанг, я мог бы следить за ним, оставаясь незамеченным, но китайца нигде не было видно. Проулок оказался тупиком. Самым разумным, пожалуй, было вернуться в гостиницу, но если члены шайки охотятся за мной, то легко могут меня догнать на этих слабо освещенных улицах, а у меня нет никакого оружия, чтобы защищаться. Жаль, конечно, что я оставил револьвер в чемодане, но ведь я не предполагал, что совершу вылазку в ночной Каир.
Выглядывать из-за угла было совершенно бесполезно, поэтому я перевел дух и завернул в тупик. Здесь царила кромешная тьма, в которой я не различал ровным счетом ничего, но зато и меня никто не мог увидеть. Так, во всяком случае, мне тогда казалось. Лу Чанг, вероятно, зашел в какой-то дом. Может быть, он все-таки не заметил, что его преследуют? У меня еще оставалась возможность протрубить поспешное отступление и вернуться в гостиницу, запомнив это место, чтобы затем доложить обо всем Холмсу.
Все время дотрагиваясь до стены справа от себя, я двигался на ощупь черепашьим шагом, боясь наткнуться на какое-нибудь препятствие: так обычно в своих непомерно широких штанах крадутся клоуны по арене. Пробираясь в кромешной темноте, я заметил в конце проулка тусклый свет, который, казалось, отрезал мне путь к спасению. Затем раздался тихий пришептывающий голос, кто-то совсем рядом раздернул занавески. На тротуаре вырисовался освещенный прямоугольник. Я замер, инстинктивно прижавшись спиной к стене.
Голос звучал весьма приглушенно, затем я услышал, как кто-то двигает стол по полу на первом этаже. Мелькнула чья-то тень. Я придвинулся ближе к окну, снял шляпу и, собравшись с духом, заглянул внутрь. За простым круглым столом сидел Лу Чанг, а напротив него всей своей тушей возвышался маньчжурский борец, который сторожил меня в свое время в заточении у Чу Сан фу. Даже если бы адвокат вытянулся во весь рост, ему все равно пришлось бы смотреть на исполинского маньчжура снизу вверх.
– Яхта должна прибыть завтра, – произнес Лу Чанг. В этой фразе, видимо, было какое-то скрытое значение, ибо маньчжур кивнул.
Боже, вот неожиданная удача, обрадовался я. Я присутствую при важном разговоре. И может быть, разрешу загадку серии недавних странных событий.
– Надо подготовиться, – продолжил Лу Чанг.
Я так и не узнал, о чем шла речь, ибо мой рот, заглушая всякие попытки хотя бы слабого протеста, зажала чья-то тяжелая мозолистая рука. Не мог я оказать и какого-либо заметного сопротивления, ибо другая рука, словно швартов, обвила мое тело. Я попробовал пинаться, к сожалению, без всякой для себя пользы. Неожиданно, к моему вящему удивлению, объятия вдруг разомкнулись. Большое обмякшее тело глухо шлепнулось на тротуар. Оказалось, это брат маньчжура, который тоже входил в шайку Чу Санфу. Не имея ни малейшего понятия о том, что же все-таки произошло, я мог только предполагать, что на голову великану сверился тяжелый предмет, к примеру, большой цветочный горшок. Лишь одно не вызывало сомнений: они знают о моем присутствии. Тут я весьма кстати вспомнил, что для китайцев сильное удивление сродни страху, а точнее, верный источник страха. Вот этим, пожалуй, и следовало сейчас воспользоваться, если я не хотел через какое-то время оказаться в положении ощипанного и зажаренного гуся.
Набравшись мужества, я распахнул дверь рядом с окном и, миновав дурно пахнущую прихожую, через другую дверь попал в комнату, куда я так старательно заглядывал с улицы.
Радостная улыбка вмиг слетела с глуповатого лица Лу Чанга, блеск маленьких обсидиановых глазок тотчас потух, как только китаец увидел, что меня никто не эскортирует.
– Добрый вечер, – деловито поздоровался я. – Пошлите этого громилу за братом, который в беспамятстве валяется на улице.
И я уселся напротив адвоката, с удовольствием наблюдая за его реакцией.
– Ваша попытка применить насилие смехотворна, ведь я пришел просто переговорить с вами.
– Зачем пришли? – В полной растерянности Лу Чанг что-то быстро произнес по-китайски. Борец тотчас покинул комнату.
– Такой примитивной хитростью вы могли бы заманить в западню разве только ребенка, – презрительно произнес я. – Даже инспектор Лестрейд, который, как известно, звезд с неба не хватает, посмеялся бы над вами.
Заметив в глазах Лу Чанга растущее беспокойство, я продолжил, не ослабляя натиска:
– Боже мой, вы, по-видимому, слишком любите театральные эффекты: открытое окно, голоса – конечно же, англосакс не сможет сдержать свое любопытство. Уж не принимаете ли вы меня за круглого идиота? Ведь вы не стали бы говорить по-английски, знай вы о моем присутствии. Нет, конечно, вы говорили бы на своем родном языке.
Я откинулся на высокую спинку стула, с презрением взирая на Лу Чанга. Сия мысль посетила меня с некоторым опозданием, но Лу Чанг не мог знать об этом, что давало мне некоторое преимущество.
– Зачем же… зачем же вы пришли сюда, если опасались западни? – чувствовалось, что Лу Чанг пытается обрести твердую почву под ногами.
– Дабы предупредить, что ваша игра проиграна. Адвокаты, говорят, народ осторожный, пора бы вам подумать о собственной шкуре.
На лице его отразилось искреннее смятение и замешательство. Лучшее средство защиты – нападение, поэтому я, стараясь сохранять хладнокровие, продолжал разить его словами.
– Послушайте, я хочу дать вам один великодушный совет. Здесь, у вас, я в полной безопасности. – Я обвел рукой окружающую грязь с таким высокомерием, словно восседал за письменным столом комиссара Нового Скотленд-Ярда. В 1890 году Скотленд-Ярд был переведен на набережную Темзы. Поэтому его стали называть Новым Скотленд-Ярдом.
– Вы, близкий друг и помощник этого дьявола Холмса, утверждаете, что здесь вы в безопасности? – брызгая слюной, пролопотал адвокат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26