– А теперь плюнь, – велит Йонте.
Сикстен плюет на почтовый ящик.
– Не так: три раза – на удачу, – подсказывает Йонте.
Сюрприз на день рождения
Папа работал всю ночь. Поэтому проспал до самого обеда. А ведь сегодня день его рождения. Наконец Йонте и Сикстен входят к нему в комнату.
Йонте играет на синтезаторе. У Сикстена в руках поднос. На нем кофе, печенье из супермаркета, роза и большой пакет. Мальчики старательно поют «For he is a jolly old fellow».
– Пора вставать, – говорит Сикстен.
Папа открывает глаза, улыбается и обнимает Сикстена и Йонте. Пробует печенье, отхлебывает кофе, который мальчики сварили сами.
– Разве вы не хотите посмотреть, что внутри? – напоминает Йонте.
– Да, сейчас, – спохватывается папа.
Он нарочно долго распутывает ленточку. Затем осторожно разворачивает бумагу, достает коробку и взвешивает её на руках.
– Там что, подсвечник, который ты смастерил на уроке труда? – гадает он.
– Нет, подсвечник был в прошлом году. А на этот раз – сюрприз.
Папа открывает коробку и достает сначала кулек с карамельками из лавки Слепого Свена, а затем конверт с билетом в кино.
– Это на сегодня, – объясняет Сикстен. – Фильм про Тарзана.
Папа разглядывает розовый билет, и слезы наворачиваются ему на глаза.
– Вот это подарок! Ну и повеселюсь же я!
– Да уж наверняка! – подхватывает Сикстен.
В полседьмого папа стоит в коридоре и любуется на себя в треснутое зеркало.
– Почему я должен идти в форме? – недоумевает он. – Блажь какая-то.
– Но ведь сегодня твой день рождения, – настаивает Сикстен. – Ну-ка втяни живот. Пакет с карамельками не забыл?
– Нет. Ну, как я тебе нравлюсь?
Йонте вдевает розу ему в петлицу.
– Вот. Теперь все в ажуре, – заявляет он.
И папа уходит.
– Не забудь, что у тебя билет на определенное место, – кричит вдогонку Сикстен.
Приятели бегут всю дорогу – чтобы не попасться отцу на глаза, пришлось выжидать до последней минуты. Только бы не пропустить, как они встретятся!
И вот мальчишки, потные и разгоряченные устраиваются в темном зале и не сводят глаз с папиного затылка. Папа сидит через два ряда от них. Фильм уже начался. Тарзан сидит рядом с обезьяной Читой.
Но место рядом с папой все еще свободно.
– Не пришла, – шепчет Сикстен.
– Может, просто опаздывает? – ободряет его Йонте.
Так и есть. Какая-то женщина идет по проходу. У неё рыжие кудрявые волосы и обтягивающее платье. На груди – тоже роза. Она останавливается у ряда, на котором сидит папа.
– Это она, видишь? – шепчет Йонте.
– Ага. Похоже, в самом деле чувственная.
Мальчишки следят, как женщина проходит вдоль ряда и зрители встают, давая ей дорогу. Она доходит до папы и останавливается. Мгновение они стоят друг напротив друга.
– Я опоздала, извините, – говорит незнакомка.
– Ничего, только садитесь поскорей.
Сикстен и Йонте слышат их разговор и видят, как женщина усаживается рядом с папой.
– Вам нравятся такие фильмы? – спрашивает незнакомка.
– Да, «Тарзан» отличное кино.
– Он немножко похож на вас, – замечает соседка.
Папа бормочет что-то в ответ, но мальчикам не слышно, что. Папа достает банановую карамель, а Тарзан – настоящий банан.
– Что она там делает? – волнуется Сикстен.
Йонте слегка приподнимается.
– Взяла у твоего отца конфету и засунула в рот. Похоже, они сразу друг дружке приглянулись.
– Тсс! Она что-то говорит! – шепчет Сикстен.
Он видит, как папа оборачивается к соседке и слышит её жаркий шёпот:
– У меня это первый раз в жизни.
– Угу, – бормочет папа.
– Я раньше никогда так не знакомилась. Даже не по себе немного.
Она кладет папе руку на плечо. Папа срывается с места и кидается к выходу.
– Эй! Вы куда? – изумляется женщина.
– В туалет.
Женщина неуверенно встает:
– Хотите, я пойду с вами? – кричит она вдогонку.
Но папа даже не оборачивается. И женщина садится на место. Достает карамельку из оставленного папой пакета. Откалывает розу и бросает на пол.
Сикстен мчится домой. Ему надо опередить папу. Но папа возвращается нескоро. Давно пробило девять. Когда папа приходит обнять Сикстена на ночь, тот уже улегся в кровать. От папы пахнет вечерней свежестью.
– Спасибо, Сикстен. Замечательный был фильм. Самый лучший из всех, что я видел.
– А конец какой?
– Конец?
– Ну да, конец тебе понравился?
– Конечно. Отличный конец.
Сикстен понимает, что папа хитрит.
Так же, как и он сам. Они оба притворяются, что счастливы.
Сикстен зарывается лицом в подушку.
– Ну, я сплю, – заявляет он.
У него нет больше сил притворяться.
Теперь ему ясно – выхода нет.
– Спокойной ночи, – шепчет папа. – В пятницу приезжает мама.
Сикстен не отвечает. Когда папа выходит, он что есть силы швыряет плюшевую обезьянку о стену.
Больше – никаких невест
– Но мы только разок попробовали, – говорит Йонте.
Сегодня он сам предложил пойти на пляж. Хочет развеселить друга.
Он снова достает пакет с объявлениями.
– Посмотри, сколько еще осталось!
Но Сикстен не желает смотреть. Он лежит на животе в траве и слушает плеск и радостные крики купающихся.
– Да мы можем любую выбрать! – не унимается Йонте. – Хоть ту вегетарианку.
Сикстен приподнимается на локте.
– Папе не нужна любая. Ему вообще никакие женщины не нужны. Понимаешь? Умник ты этакий!
– Я только помочь хотел, – обижается Йонте.
– Не нужна мне твоя помощь, – огрызается Сикстен. – Мы и так прекрасно обходимся. Так что вали лучше отсюда.
Йонте встает, отряхивает брюки и смотрит на друга.
– Чего ждешь? – злится Сикстен. – Отправляйся домой писать свои дурацкие стишки.
И Йонте уходит. Не оборачивается. Он не переносит, когда ругают его стихи.
– А я-то думал, мы в следующий четверг пойдем в летний кинотеатр в Хаммарбю, – бормочет он.
Сикстен остается лежать один. Пластиковый пакет с объявлениями валяется рядом. Йонте его оставил.
Полуденное солнце припекает спину. Но купаться не хочется. Вообще ничего не хочется. Только чтобы Йонте вернулся.
Кто-то кладет руку ему на плечо.
– Вот здорово, что ты вернулся, – говорит он. – Конечно, я с пойду с тобой в кино.
Сикстен открывает глаза и видит склонившуюся над ним Эмму. Она в красном купальнике.
– И я рада тебя видеть. Пошли, искупаемся.
Они идут к берегу.
Не успевают они дойти до воды, как их замечают Боббо, Арне и Микаэль Бурфорс. Они гоняют по берегу на велосипедах и сбивают построенные детьми песочные замки.
Сикстен хватает Эмму за руку.
– Бежим, – кричит он.
И они бегут мимо людей, сидящих на пляжных ковриках и пьющих кофе. Забираются на мостик. Вот и вышка.
– Куда ты меня тащишь? – спрашивает Эмма.
– Держись крепче и лезь на самый верх, – командует Сикстен.
Они стоят на самом краю, почти в небе, ветер развевает их волосы.
Далеко внизу блестит голубая вода. Вдали виднеется лес, дома, дороги, по которым мчатся автомобили. Сикстен замечает, что Боббо, Арне и Микаэль Бурфорс бросили велосипеды и стоят в нерешительности у подножья вышки.
– Черт, ну и высотища! – ахет Сикстен.
– Ага, – улыбается Эмма. – Если бы не ты, я бы никогда не решилась сюда забраться. Вон моя мама, видишь? Она такая маленькая!
– Моя мама разводится, – сообщает Сикстен.
– Как? Разве она еще не развелась? – удивляется Эмма.
– Да нет, теперь со своим новым мужем. Вот приедет в пятницу нас проведать.
– А я своего папу почти совсем не вижу, – вздыхает Эмма. – Между прочим, когда мы идем в кино?
– В следующий четверг. Это летний кинотеатр. В Хаммарбю.
Но надо торопиться. Боббо, Микаэль и Арне Бурфорс уже карабкаются по лестнице. На берегу стоит мама Эммы и машет руками.
– Эмма! Эмма! Живо слезай!
– Сейчас! – кричит Эмма. Она крепко стискивает руку Сикстена и прыгает, увлекая его за собой.
Вечером папа дома. Разговаривает по телефону. Сикстен сидит на диване перед телевизором и смотрит на прыгающее изображение на экране.
– Это мама? – спрашивает он, когда папа возвращается.
– Да, – кивает папа. – Хочешь соку?
– Нет.
– А молока?
– Нет, ничего не хочу. Что она сказала?
– Просила тебя обнять.
– Так она не приедет в пятницу?
– Нет. На этот раз нет. Они помирились.
Папа смотрит на Сикстена, потом на мелькающий экран.
– Что показывают?
– Велогонки.
Папа подходит и изо всех сил хлопает по телевизору. Изображение исчезает совсем.
– Не беда. Потом починю. А в пятницу мы найдем, чем заняться. Придумаем что-нибудь веселенькое, и чтобы только я и ты.
Прогулка к коровам
В пятницу папа поднимается ни свет ни заря. Сикстен слышит, как он возится в кухне. Потом он является в комнату Сикстена. Причесанный по такому случаю и в водительской форменной куртке.
– Ты что, еще не встал? – кричит он.
– А что? – зевает Сикстен. – Разве сегодня особенный день?
– Да нет, – говорит папа небрежно, как человек, приготовивший сюрприз.
Сикстен садится на кровати.
Когда папа волочет его по коридору, Сикстен замечает велосипедную корзинку у дверей и сразу забывает все свои печали. Ведь сверху на корзинке лежит новенький велосипедный насос.
– А завтракать мы что, не будем? – спрашивает мальчик.
– Нет. Поедим на природе. Ну-ка, закрой глаза и не открывай, пока не скажу.
Зажмурившись, Сикстен спускается по лестнице и не открывает глаз, даже когда папа проводит его в дверь.
– Ничего не видишь? – волнуется папа.
– Нет, – улыбается Сикстен.
– Хорошо, – говорит папа. – А теперь – смотри!
Сикстен открывает глаза.
Перед ним зеленый велосипед – как раз ему по росту. Но это не горный велосипед и не гоночный с многочисленными передачами. Это новенький блестящий девчачий велик. На седле красуется новенький шлем. Сзади на багажник прикреплен огненно-красный предупредительный знак, чтобы все автомобили объезжали.
– Ну как? – папа сияет не меньше велосипеда. – Ножной тормоз, сигнальный знак и щиток для цепи.
– Ага, вот только рамы нет.
– Это чтобы ты ничего себе не ушиб, если нога сорвется с педали. – объясняет папа. – Ну, что скажешь?
– Спасибо, – тихо бормочет Сикстен.
Они отправляются в путь.
Папа едет за Сикстеном и ему не видны слезы, текущие по щекам сына.
– Сигналь рукой, когда сворачиваешь, – учит папа.
Он предупреждает, чтобы Сикстен не слишком вырывался вперед, и чтобы глядел по сторонам на перекрестках. Папа опасается, что в любой момент из-за угла может вылететь машина и сбить сына, так что от мальчика только мокрое место останется.
А ведь они едут тихими проулками. Впрочем, это и лучше: хоть никто из знакомых не встретится.
– Скоро уже? – спрашивает Сикстен. Он совсем запарился в шлеме.
Наконец они замечают вдалеке коров.
– Вот они! – кричит мальчик. – Тут и остановимся.
Папе нравятся коровы. Он считает, что у них необыкновенно красивые глаза.
И вот он сидит, прислонившись к березовому стволу, закатав рукава рубашки, греется на солнышке и радуется, что Сикстен рядом и что в корзинке полным-полно всякой вкусной еды.
Велосипеды они прислонили к коровьей изгороди.
– Видишь, – папа указывает в сторону коров.
– Ага, – кивает в ответ Сикстен и отмахивается от мух.
Папа доволен.
– От коров исходит такой покой. Не замечал? У них глаза особенные: карие и умные. Вот бы быть коровой! Если бы можно было загадать, кем стать в следующей жизни, я бы стал коровой. Ничто их не беспокоит, жуют себе и все. Спят, да от мух отмахиваются. Ни забот, ни хлопот.
Сикстену невмоготу слушать дальше.
Он осторожно встает и отходит прочь.
– А вот мне приходится обо всём беспокоиться, – вздыхает папа. – Это совсем непросто. И даже поговорить не с кем.
– Сикстен, ты где? – спохватывается папа.
Он находит сына, тот сидит на пригорке и жует травинку. Папа присаживается рядом.
– О чем думаешь? – спрашивает он.
– А что? Ни о чем. Просто сижу.
– Что-то стряслось? У тебя все в порядке?
– Конечно. Просто вот думаю: почему бы тебе не жениться снова?
– Мне – жениться?
– Ну да, мама вот вышла снова замуж.
Папа смотрит на мирно пасущихся коров.
– Мама другое дело, – качает он головой, обнимает сына и смотрит ему в глаза. – Что это тебе в голову взбрело? Не волнуйся. Нам и так хорошо. Никто мне не нужен. У меня ведь есть ты.
Он крепче обнимает сына. Они принимаются кататься по траве и не могут остановиться: каждый притворяется беспечным и счастливым.
Так они куролесят, пока папа не вляпывается в коровью лепешку.
Чертыхаясь, он осматривает рубашку.
– Пожалуй, пора возвращаться домой, – решает он.
Сикстен читает объявления
Папа склонился над тазом. Он трет свою лучшую рубашку стиральным порошком, от старания у него даже шея покраснела.
Но злосчастное коричневое пятно не желает исчезать.
– Черт! ~ бормочет папа. – Так же её не наденешь. Полюбуйся, какое пятно!
Он поднимает рубашку, чтобы Сикстену было лучше видно.
Но Сикстен косится на детали стиральной машины, сложенные в углу.
– Надо, наконец, вызвать мастера, – намекает он.
– Надо, – соглашается папа. – Но сейчас-то что мне делать?
– Давай, отнесу её в прачечную, – предлагает Сикстен.
Приятно выйти на улицу.
Сикстен берет велосипед, чтобы успеть еще заехать к Слепому Свену навестить Йонте. После ссоры на пляже они больше не встречались. Надо помириться.
Рубашку Сикстен хорошенько закрепляет на велосипеде. Чтобы она высохла, он привязывает её к пластмассовому штырю на багажнике.
Пока он катит вниз, рубашка развевается, словно флаг с большим коричневым пятном. Сикстен проезжает универсам и кондитерский киоск. И тут натыкается на Боббо, Арне и Микаэля Бурфорса. Мальчишки выделывают всякие трюки на велосипеде.
– Что это ты завел себе девчачий велик? – вопит Арне.
– А что у тебя сзади болтается? – подхватывает Боббо.
– Коровья лепешка! – кричит Сикстен в ответ и что есть силы жмет на педали. Он знает, что на Боббо эти слова действуют, как красная тряпка на быка.
Сикстен оставляет рубашку в прачечной и отправляется к Слепому Свену. Но Йонте там нет.
– Никогда не знаешь, когда он заявится, – ворчит Слепой Свен. – А мне тоже пора уходить. Не поможешь расставить вон те банки?
Сикстен охотно помогает.
Он ставит банки с помидорами и дольками ананасов на полку для консервов, а Слепой Свен тем временем причесывается.
– Ты совсем ничего не видишь? – спрашивает Сикстен.
– Почему? Свет вижу, – говорит Слепой Свен. – И всё, что помню, тоже вижу. Здесь внутри. – Он стучит расческой по голове. – А если совсем перестану видеть, меня могут прооперировать. И тогда я до конца жизни не буду вылезать из кино. Ну, как я выгляжу?
– Отлично. Снова ждешь вечером в гости даму? – спрашивает Сикстен.
– Да. Так что поторапливайся. Мне еще кучу дел надо переделать.
– Каких? Что вообще положено делать, когда ждешь в гости даму?
– Перво-наперво – почистить зубы, – пускается в объяснения Слепой Свен. – И удостовериться, что не забыл поставить на стол цветы, постелить чистую скатерть и зажечь свечи. И надо еще включить музыку под настроение и приготовить что-нибудь вкусное. А после ужина можно потанцевать, если будет охота. Ну, вот и всё… Что ты там копаешься?
– Заканчиваю. Готово. Увидишь Йонте, передай ему, что я буду ждать его у кино.
Вечером папа отправляется на работу в клетчатой рубашке.
Едва за ним закрывается дверь, Сикстен кидается в свою комнату и принимается шарить под кроватью. Там лежит пакет, который Йонте оставил на пляже, тот самый, с объявлениями.
Сикстен тащит его на кухню.
Усаживается под лампой и читает. На этот раз читает очень внимательно. Каждую строчку. И старается представить себе женщин, которые их писали. И прикидывает, кому из них папа захотел бы купить цветы.
На столе уже высится гора бумаг. Наконец Сикстен отыскивает то, что искал.

Маленькое объявление.
Привет. Мне 35 лет, я самая обычная девушка, и устала скучать в одиночестве.
Я ищу веселого парня, который научил бы меня снова смеяться и танцевать. Отвечай Танцующим ножкам.

Сикстен вырывает объявление и сует в карман. Сам он ответ написать не может. Здесь без Йонте не обойтись.
Остальные объявления Сикстен сжигает на сковородке.
Когда от них остается лишь горстка пепла, звонит телефон.
На этот раз это не папа, а Эмма. Она просит подвезти её в четверг в кино.
– Обязательно, – обещает Сикстен.
Самый короткий и самый долгий поцелуй в мире
– Я ушел! – кричит папа. Он стоит в коридоре напротив комнаты Сикстена, но войти не может: дверь заперта.
– Ладно! – откликается Сикстен.
И папа уходит. Но перед этим трижды напоминает, чтобы Сикстен не засиживался допоздна. А Сикстен продолжает красить свежеоструганную перекладину. Он красит её в зеленый цвет. Потом её еще надо будет для быстроты высушить феном.
Сикстен как раз успел закрепить перекладину вместо велосипедной рамы, а заодно оторвать сигнальный знак с багажника, когда увидел идущую по автостоянке Эмму. На ней красное платье, а волосы только что вымыты.
– Привет, – говорит она. – Пойдем?
– Сейчас.
1 2 3 4 5