это открылись все четыре двери.Я дернул ручку, открыл дверь и заглянул в салон, из которого на меня пахнуло застоявшимся воздухом. На пассажирском сиденье лежали маршрутные карты и водительские перчатки, на задней полочке валялся экземпляр моего путеводителя по Калабрии. Меня охватило ощущение утраты и изнеможения, словно во всем моем теле после неудачного переливания не осталось ни капли крови. Мне больше не хотелось дышать, и я без сил упал на водительское сиденье, вытянув ноги на цементном полу гаража. Пола опустилась возле меня на колени, прижав руку к моей груди, не отрывая взгляда от бившейся на моей шее артерии.– Чарльз, с тобой все нормально?– Так значит, Фрэнк все-таки виновен, все-таки участвовал в поджоге. Он его и спланировал?– Нет, но он знал, что с Холлингерами сыграют какую-то шутку. Он принял сторону Бобби Кроуфорда и понимал, что, как только тот уедет из Эстрелья-де-Мар, все сделанное им пойдет прахом. Нам нужно было что-то, что напоминало бы о нем. Фрэнку пришло в голову устроить пожар в день рождения королевы, такой эффектный номер. Он не предполагал, что Холлингеры окажутся в ловушке и сгорят заживо. Фрэнк ощущал свою ответственность за их гибель, потому что сам все организовал.– И все вы принимали посильное участие?– Все. Я заказала эфир одному из поставщиков лабораторного оборудования и материалов в Малаге. Бетти Шенд привезла его в одном из своих фургонов. Сестры Кесуик хранили его в холодильниках своего ресторана «Дю Кап». Сонни Гарднер зарыл бутылки в лимонной роще. Потом Махуд тайком вылил из бутылок почти весь эфир и наполнил их бензином. Фрэнк с Махудом откопали бутылки как раз перед тем, как провозгласили тост за здоровье королевы, и перенесли их в кухню, пока экономка Холлингеров подавала канапе на террасе. Кабрера очень точно представляет себе последовательность событий.– Но кто переоборудовал систему кондиционирования воздуха?– Я, – сказал Андерсон.Он уставился на свои руки, пытаясь вычистить из-под ногтей комочки машинного масла. Он произнес это очень тихо, словно боясь, что его подслушивают, а потом пояснил:– Фрэнк попросил меня настроить кондиционеры так, чтобы дом наполнился ярко окрашенным дымом. Мы с Махудом приехали туда вечером, когда экономка занималась приготовлениями к вечеринке. Я представился ей техником по обслуживанию кондиционеров, а Махуда назвал своим помощником. Я открыл приемный коллектор и показал Махуду, куда положить дымовые шашки.– А потом?Андерсон простер ко мне длинные руки, словно ожидая, когда палач отсечет его запястья топором.– После тоста за здоровье королевы Фрэнк оставил Махуда в кухне и поднялся по лестнице к камину. Он взял с пола небольшой коврик, положил его на каминную решетку и поджег. Он не знал, что Махуд осушил резервуар увлажнителя и залил в него бензин. Когда Махуд ушел, Фрэнк включил систему кондиционирования, чтобы Холлингеры услышали сигнал пожарной тревоги. Но из вентиляционных решеток не пошел дым…– Значит, Фрэнк не знал, что произойдет взрыв? – Пола помогла мне подняться с водительского сиденья.– Даже если так, смесь бензина и эфира… Это же безумие. Вы должны были понимать, что рискуете взорвать весь дом.Пола потерла щеку, ощупывая давний синяк.– Да, но мы запретили себе даже думать об этом. Нужно было устроить эффектное зрелище в честь Бобби Кроуфорда: Холлингеры в панике, все в цветном дыму, как на рок-концерте, возможно, дому будет причинен небольшой ущерб. Камин был громадный, и Фрэнк сказал, что если пламя вырвется, то дойдет до лестницы только через полчаса. Но к этому времени гости вбегут в дом и организуют живую цепочку для подачи воды из бассейна. Мы не предполагали, что кто-то погибнет.– Не предполагали? Ты действительно в это верила? Значит, все пошло наперекосяк. Что произошло с Фрэнком после взрыва?Лицо Полы исказилось гримасой, когда она об этом вспомнила.– Он бросился бежать, когда увидел, что случилось. Он был потрясен, даже говорить не мог. Он сказал мне, что пытался спрятать неиспользованные бутылки, но где-то потерял ключи от машины. Гуннар нашел их на следующий день, когда летал на своем дельтаплане. Кроме них, у нас ничего не было. Мы хотели сообщить полиции о Кроуфорде и Бетти Шенд, но против них не было никаких улик. Кроуфорд не знал, что мы подожжем дом Холлингеров и не принимал участия в разработке плана. Если бы мы признались Кабрере, он выдвинул бы обвинение против всех нас, а тот единственный виновный мог бы ускользнуть. Фрэнк взял вину на себя, чтобы спасти нас всех.– Значит, вы все молчали, пока я сюда не приехал. Но именно ты подсунула мне кассету с порнофильмом, ты устроила так, чтобы я обнаружил ее в спальне Анны Холлингер.– Да. Я надеялась, что ты узнаешь Кроуфорда и Махуда или по крайней мере выяснишь, где та квартира, в которой он снимался.– Я легко ее нашел. Но я мог и не заметить кассету в спальне Анны Холлингер.– Знаю. Сначала я собиралась оставить ее в «бентли» и попросить Мигеля показать тебе машину. Потом я заметила, что ты разглядываешь ее телевизор. Тебе было интересно узнать, что она смотрела в момент смерти.– Верно… Противно в этом признаваться, но это так. А пакетик кокаина в столе Фрэнка? Люди Кабреры должны были найти его в первые секунды обыска.Пола повернулась ко мне спиной, ей по-прежнему было нелегко вспоминать о фильме.– Я подложила его, когда Дэвид Хеннесси сказал, что ты прилетаешь из Лондона. Я хотела вывести тебя на Кроуфорда, чтобы ты понял: за делом Фрэнка и жизнью Эстрелья-де-Мар кроется нечто большее, чем можно увидеть на почтовой открытке с видами этого курорта. Если бы ты догадался о соучастии Кроуфорда в поджоге, то разоблачил бы и другие его деяния. Его обвинили бы в торговле наркотиками и угонах и засадили бы в тюрьму на ближайшие десять лет.– Но вместо этого я подпал под его обаяние, как и все остальные. А ключи от машины Фрэнка?– Единственная улика, которая вела к Фрэнку. Если бы ты узнал, что он участвовал в поджоге, то вскрылись бы и другие его темные дела.– Итак, ты поручила Мигелю оставить ключи в саду. А почему ты решила, что я могу туда вернуться?– Ты смотрел и смотрел на этот дом, просто не мог оторваться.– Пола протянула руку и прикоснулась к моей груди, впервые улыбнувшись.– Бедняга, это место просто влекло тебя. Кроуфорд тоже мог это заметить. Вот почему он оставил тебя возле ступеней, по которым можно подняться на наблюдательный пост. Он уже тогда подготавливал тебя к следующему большому пожару.– Но он не знал, что наверху меня ждут эти ключи. И все-таки я мог их вообще не заметить. Или именно ради них надо мной появился тот дельтапланерист?– На дельтаплане летал я.– Андерсон поднял руки и вцепился в воображаемый рычаг управления.– Я направлял вас к тому месту, где лежали ключи, а потом погнал к кладбищу. Пола ждала вас на «кавасаки».– Пола? Значит, это ты скрывалась под теми грозными кожаными доспехами?– Мы хотели тебя напугать, чтобы ты почувствовал, насколько опасное место Эстрелья-де-Мар.– Пола вынула ключи из двери «ягуара» и крепко сжала их в кулаке.– Мы наблюдали, как ты гоняешься за Кроуфордом по всей Эстрелья-де-Мар, и догадались, что он приведет тебя к дому Холлингеров. К счастью, ключи ты нашел и сразу стал проверять их на всех машинах.– Но я так и не проверил, подходят ли они к машине Фрэнка.– Я похлопал рукой по пыльной крыше «ягуара».– Я не сомневался, что это единственная машина, которую не нужно проверять. Между тем он сознался в преступлении, Холлингеры уже были мертвы, а вы все стали заложниками в крошечном безумном королевстве Кроуфорда. Ведь Биби Янсен погибла во время пожара, – неужели Кроуфорд не почувствовал, что платит за свои безумства слишком высокую цену?– Конечно, почувствовал.– Пола смотрела на меня сквозь слезы и даже не утирала их.– Когда мы убили дитя Кроуфорда, то совершили преступление и против него тоже, и это еще крепче привязало нас к нему.– А Сэнджер? Знал он правду о пожаре?– Нет. Кроме тебя, он был на похоронах единственным непричастным к преступлению. Но он наверняка догадывался.– И тем не менее так и не пошел в полицию. И никто не пошел, хотя большинство из вас не ожидали, что Холлингеры погибнут в огне.– У каждого есть свой бизнес. Пожар в доме Холлингеров очень обрадовал ящики кассовых аппаратов. Никто не залег перед телевизором, все высыпали на улицы, чтобы успокаивать нервы магазинами и тратой денег. Трагедия, конечно, кошмарная, но вину взял на себя подходящий человек. Чисто технически, дом действительно поджег Фрэнк. Большинство обитателей Эстрелья-де-Мар не знали о том, что Махуд залил бензин в систему кондиционирования воздуха, – это была идея Бетти Шенд, Хеннесси и Сонни Гарднера. Все остальные сочли это трагической случайностью, розыгрышем, который плохо кончился. Бог свидетель, я сама так думала. Я виновна в убийстве всех этих людей и почти свыклась с этой мыслью. Чарльз, вот почему мы должны сделать все, чтобы сегодняшняя вечеринка не состоялась.Она всплеснула руками, и я слегка обнял ее, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую ее плечи. Я ощутил, как биение ее сердца отдавалось в моей грудной клетке. Все двусмысленность ее поведения в последние месяцы сама собой забылась, и осталась только нервная молодая женщина-врач.– Но как, Пола? Это будет нелегко. Нам придется предупредить Сэнджера. Они с Лори успеют перебраться в Марбелью.– Сэнджер не уедет. Его уже выжили из Эстрелья-де-Мар. Даже если он уедет, они найдут другую жертву – полковника Линдсея, Лежюна, даже тебя, Чарльз. Им важно кого-нибудь принести в жертву и объединить племя преступлением, виной и молчанием. Чарльз, поверь мне, Бобби Кроуфорда нужно остановить.– Я понимаю. Пола, я поговорю с ним. Когда он увидит, что я знаю все о Холлингерах, он сам отменит эту вечеринку.– Не отменит!Устав со мной спорить, она повернулась к Андерсону, надеясь получить поддержку, но швед отошел довольно далеко от нас и оглядывай стоявшие в боксах машины.– Кроуфорд теперь ни на что не может повлиять, – заговорила она снова.– Бетти Шенд и остальные уже приняли решение. Он поедет в другие пуэбло, возродит их к жизни, а потом потребует у них принести жертву, и везде найдутся люди, готовые эту жертву принести. Послушай меня, Чарльз, все ваши школы искусств, фестивали и гражданское единство замешаны на крови…
Я сидел на водительском месте в машине Фрэнка, вцепившись в руль, и смотрел, как Андерсон, подняв руку в прощальном жесте, выходит по пандусу на солнечный свет. Пола стояла рядом с «ягуаром», наблюдая за мной сквозь лобовое стекло. Она ждала моего ответа. Но я думал о Фрэнке и нашем детстве. Я понимал, как он поддался чарам Кроуфорда, приняв неотразимую логику, вдохнувшую жизнь в клуб «Наутико» и умирающий городок вокруг. Преступность всегда была и будет, но Кроуфорд сумел поставить пороки, проституцию и торговлю наркотиками на благо общества. Эстрелья-де-Мар открыла себя заново, но эскалатор подстрекательства вынес Фрэнка на вершину холма, к дому Холлингеров и беспощадному пламени пожара.Пола вышагивала вокруг машины, ее доверие ко мне угасало, по мере того как кровь отливала от ее пылающих щек. Наконец она сдалась и пренебрежительно махнула рукой в полумраке подземного гаража, поняв, что я никогда не решусь бросить Кроуфорду вызов. Я потянулся на заднее сиденье, взял с полочки свой путеводитель по Калабрии и открыл книгу на форзаце, там, где надписал ее для Фрэнка. Читая теплые слова, которые написал три года назад, я услыхал шум двигателя в машине Полы, а потом его заглушили воспоминания тех дней, когда мы с братом были детьми. 28Спаянные преступлением и виной Когда я остановил машину на подъездной дороге виллы, с корта доносились равномерные удары теннисной машины – глухой стук, преследовавший меня и в Эстрелья-де-Мар, и в Костасоль с первого дня приезда в Испанию. Я прислушался к шипению и хрипу механизма загрузки мяча в ствол, вслед за которым неизбежно раздавался едва различимый скрип, когда машина настраивала угол и траекторию полета мяча. Пока я ехал из клуба «Наутико», я снова и снова представлял себе Кроуфорда, который без устали возвращает поданные мячи обратно за сетку, готовясь к отъезду вечером, обдумывая задачи, ждущие его в Калахонде. Не имея ничего, кроме потрепанного «порше» и коллекции теннисных ракеток, он отправится в путь, чтобы вдохнуть жизнь в еще один участок этого солнечного побережья.Я выключил двигатель «ситроена» и уставился на ряды стульев и складных столов на террасе, пытаясь сообразить, как безопаснее всего начать разговор с Кроуфордом. Подготовка к вечеринке должна начаться примерно через час, когда привезут канапе и напитки, и для нашей первой и последней встречи на корте оставалось совсем немного времени. Я был уверен, что Кроуфорд специально мне поддастся, отчасти из великодушия, которое так очаровывало всех, кому приходилось с ним сталкиваться.Прежде чем уехать из клуба «Наутико», я позвонил инспектору Кабрере, попросив встретиться со мной у меня на вилле. Я объявил, что расскажу ему все, что узнал о смерти Холлингеров и о попытке поджечь бунгало Сэнджера. Почувствовав, как изменился мой голос, Кабрера стал задавать мне вопросы, но скоро понял, что это серьезно, и пообещал приехать из Фуэнхиролы как можно быстрее.Положив трубку, я в последний раз окинул взглядом квартиру Фрэнка. Казалось, тихие комнаты затаили дыхание, слишком хорошо понимая, что Фрэнк больше никогда в них не вернется. Они решили замкнуться в таинственном прошлом, в его вечерах с Полой и долгих беседах с энергичным молодым профессиональным теннисистом, которого бесцельно носило по этому побережью, пока в этом дремлющем курортном местечке он вдруг не открыл эликсир, способный пробудить мир.
Я по-прежнему прислушивался к работе теннисной машины, забирающей мячи из загрузочного лотка. За глухим выстрелом подачи каждый раз следовал удар перелетевшего через сетку мяча о глину корта, но Кроуфорд, по-видимому, не отбил мяча, я не услышал ни резкого скрежета его подошв по глине площадки, ни знакомого тяжелого дыхания.Я вышел из машины и прошел мимо «порше». Бассейн был идеально гладким, его поверхность очищалась бесшумным пылесосом, отсасывающим с нее листочки и насекомых. Сквозь проволочное заграждение теннисного корта я разглядел полотенце и спортивную сумку Кроуфорда на зеленом металлическом столике возле сетки. Корт был усыпан разбросанными мячами, и каждый новый некоторое время метался среди них подобно белому шару на столе для игры в снукер.– Бобби?… – крикнул я. – Времени у нас в обрез – только на один сет.Машина изменила траекторию подачи, послав навесной мяч вправо. Он пролетел над сеткой, ударился обо что-то на задней линии и рикошетом, почти вертикально, взмыл в воздух и перелетел через заградительную сетку. В несколько шагов я добежал до места его падения и поймал на лету.Мои руки и лицо забрызгала кровь. Держа скользкий от крови мяч кончиками пальцев, я, не веря собственным глазам, уставился на его липкую багровую поверхность. Я вытер капли густой крови со щек, запачкав окровавленными руками рукава рубашки.– Кроуфорд?…Я открыл проволочную дверь и шагнул на корт как раз в тот момент, когда машина произвела последний выстрел и смолкла. Поданный мяч ударился во взрыхленную подошвами глину рядом с телом мужчины в белой рубашке и шортах, лежавшим на задней линии. Он сжимал в руке ракетку, его лицо было обращено вверх, вокруг по желтой глине растеклась лужа крови.Среди окровавленных мячей, с открытым ртом, словно удивляясь собственной смерти, лежал Бобби Кроуфорд. Левую руку он разжал, неуклюже растопыренные пальцы поблескивали в лучах солнца, и я догадался, что он пытался поймать две пули, пущенные ему в грудь. Их входные отверстия отчетливо виднелись на его хлопчатобумажной рубашке, одно возле левого соска, второе немного ниже ключицы.В нескольких футах от него лежал небольшой автоматический пистолет, в его хромированном стволе отражалось безоблачное небо. Я выронил запачканный кровью мяч, опустился на колени и поднял пистолет, потом посмотрел на убитого. Губы Кроуфорда были неплотно сомкнуты, словно вот-вот сложатся в первую гримасу смерти. Между ними виднелись белоснежные зубы и фарфоровые коронки, о которых он говорил как о своем самом ценном капиталовложении тех времен, когда он еще не выбрал карьеру профессионального теннисиста. При ударе о землю коронка с левого резца соскочила, и стальной штифт, крохотное острие, сиял в лучах солнца, словно ядовитый зуб, до самой смерти скрываемой улыбкой этого опасного, но обаятельного человека.Кто его застрелил? Я подержал в окровавленной руке пистолет, старательно стирая отпечатки пальцев убийцы. Такое оружие малого калибра удобно носить в дамском ридикюле, и я представил себе, как Пола Гамильтон носит его в сумочке, как ее белые пальцы сжимают рукоятку с насечкой, как она входит на корт, как мимо нее со свистом проносятся мячи и как Кроуфорд, заметив ее, машет ей рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37