Ее лицо напугало Малко: серые большие мешки под глазами, две горестные складки вокруг рта, глаза, налитые кровью, опухшие от слез.– Добро пожаловать на Радио-Пакс, – примиряющим тоном сказал Джон Райли.Положив руки на стол, пастор благодушно разглядывал вновь прибывших. Амур Мирбале аж передернуло от презрения.– Вы, «отец мой», убирайтесь-ка отсюда, – грубо приказала она. – Мне надо поговорить с этим господином.Она в первый раз при Малко мешала в одну кучу креольский и утонченный французский. Значит, она, действительно, вышла из себя.Джон Райли и не пошевелился.– Я нахожусь у себя, – сказал он. – Этот кабинет служит для молитв и размышлений. Выйти придется вам...В комнату вошел толстый тонтон-макут. Хотя он был в очках, Малко сразу же узнал его: он прикончил Сезара Кастеллу. В руках он небрежно держал короткий американский автомат «Кольт».Он наставил его на Джона Райли.– Мне еще никогда не приходилось убивать святого отца, – любезно произнес он. – Надеюсь, это не приносит несчастья?Джон Райли взглянул со спокойной невозмутимостью на этого высокого негра.– Бог слышит все, сын мой, – заметил он. – Однажды вам придется держать перед ним ответ за все ваши злодеяния. Может быть, очень скоро...Смущенный тонтон-макут сплюнул на пол и надвинул поглубже на свою курчавую голову матерчатую шляпу.Малко повернулся к Амур Мирбале, не стоило увлекать в падении еще и Джона Райли.– Я предполагаю, что вы приехали за мной... – сказал он.Амур Мирбале зло улыбнулась.– Я не приехала за вами. Пока еще нет. Мне всего лишь надо поговорить с вами.Малко с трудом скрыл облегчение.– Я вас слушаю.– Не здесь. Пойдемте со мной.Малко взглядом показал Джону Райли, чтобы тот не двигался. Он вышел из комнаты первым, два макута остались в комнате с Джоном Райли.Амур Мирбале молча последовала за Малко. В коридоре было полно тонтон-макутов. Метиска толкнула дверь крохотной студии звукозаписи и сделала Малко знак войти. Повернувшись к нему лицом, она сказала без всякого выражения:– Кастелла убил мою мать. По вашему приказу.Малко с трудом сдержал себя, услышав такое чудовищное обвинение.– Прошу вас поверить мне, что я не хотел этого...Пожав плечами, Амур Мирбале продолжала играть связкой ключей.– Похороны моей матери через три дня, – сказала она. – Я хочу, чтобы в тот же день был похоронен Габриель Жакмель. И Сезар Кастелла, и Жюльен Лало уже расплатились. Но не они главные виновники, главная вина – на вас. Я уже предлагала вам обменять вашу жизнь на жизнь Жакмеля. Вы же пытались расправиться со мной и потерпели неудачу. Теперь я не выпущу вас. Если через три дня вы не найдете Габриеля Жакмеля, я прикажу содрать с вас кожу кусочками. Если же вы принесете мне его голову, может быть, и останетесь в живых... Я сказала, может быть...У Малко пересохло в горле, ему показалось вдруг, что в студии очень-очень жарко...– Как же я могу разыскать Жакмеля, ведь он знает, что вы следите за мной.– Однажды вам уже удалось встретиться с ним, удастся и во второй раз. Если нет...Открыв дверь, не глядя на него, она направилась к выходу. Малко пошел в кабинет Джона Райли. Два негра переминались с ноги на ногу, еле удерживая свое оружие.Увидев Малко, оба тонтон-макута молча вышли из кабинета. Оставшись наедине с Малко, пастор иронично улыбнулся:– Эти нечестивцы всегда дрожат перед настоящей верой.Выглянув в окно, Малко наблюдал за отъездом Амур Мирбале и ее людей. Она села за руль «линкольна»: у Жозефа Бьенэме рука была перевязана, и он не мог вести машину.В десяти метрах от входа в Радио-Пакс осталась машина с тремя макутами.– Что ей нужно было? – спросил Джон Райли.– Она предупредила меня, что мне осталось жить три дня...Он объяснил суть ультиматума, поставленного Амур Мирбале. У пастора пропало желание шутить. Он в задумчивости потер подбородок.– Это будет трудно, – мягко сказал он. – Я не могу выйти из города вместе с вами: дороги всюду перекрыты. А сюда они придут за вами, как приходили только что.Мне необходимо разыскать Габриеля Жакмеля, – сказал Малко. – Он – мой единственный шанс. Ведь уже несколько месяцев он сопротивляется макутам, он поможет мне, хотя бы для того, чтобы сорвать планы Амур Мирбале...Джон Райли вздохнул.– Все так, но где же Габриель Жакмель?– Кое-кто может знать об этом, – сказал Малко, – Берт Марней...Американец нахмурился.– Этот разбойник... Малко грустно улыбнулся.– В моем положении не приходится выбирать союзников. Я не хочу доставить Амур Мирбале радость разрезать меня по кусочкам... Единственное, что нужно, – это выйти отсюда так, чтобы меня не увидели эти люди. Если я приеду к Берту Марнею с эскортом макутов, он выставит меня за дверь.Джон Райли погладил библию, лежащую на столе.– Есть один способ, но для этого вы должны уместиться в багажнике «тойоты». Моя машина стоит во дворе, им не видно ее, и, конечно, им не придет в голову обыскивать багажник, особенно в том случае, если я еду в город. А здесь мы оставим свет, чтобы они думали, что вы еще здесь...Малко почувствовал, что к нему возвращается вера, как в детстве. Глаза Джона Райли хитро блестели.– С наступлением темноты мы уедем отсюда, – сказал он. * * * Малко чуть не закричал от боли: он снова стукнулся головой о выступ багажника. Уже несколько минут «тойота» Джона Райли яростно тряслась, из чего он сделал вывод, что они въехали в Ла Салин. «Выход» удался.Машина остановилась. Малко затаил дыхание. Хлопнула дверь, и багажник открылся.– Мы на месте, – мягко объявил Джон Райли. С затекшим телом, разбитый, Малко вылез из своего не столь комфортабельного укрытия. Несколько желтых огней пронизывали темноту. От моря шел тошнотворный запах. Они находились в самом центре бидонвиля. Джон Райли показал Малко освещенную хижину, отстоящую в двадцати метрах от них.– Это здесь. Я буду ждать вас.Малко постучал в дверь и вошел. В маленькой комнатке, где были только стол, этажерки, кушетка и два холодильных шкафа, царил тошнотворный запах.Повернувшись спиной, Берт Марней рылся в одном из шкафов, дверцы которого были открыты, и Малко увидел десятки флаконов с этикетками: кровь нищих из Ла Салин...Услышав шум, американец повернулся. Увидев Малко, он нахмурился и с трогательными предосторожностями поставил флакон.– Что вам нужно?Его голос звучал явно враждебно, но Малко не обратил внимания.– Вы мне нужны, – сказал он. – Мне нужно как можно скорее связаться с Жакмелем.Показалось, что подбородок Берта Марнея еще больше уменьшился, а в маленьких голубых глазках мелькнула паника.– Жакмель! Вы совсем сбрендили. Даже если бы я знал, где он находится, я бы вам не сказал. После всего того, что произошло! Весь Порт-о-Пренс знает, что за вами следят и что вас ожидает. С вами даже говорить опасно. Убирайтесь.– Мне нужно связаться с Жакмелем, – повторил Малко, – это вопрос жизни и смерти.– Убирайтесь, – повторил Марней. – У меня нет времени на глупости. Через два часа ко мне придут за двумястами флаконами, и мне нужно успеть разобрать их. Ведь не вы же дадите мне три тысячи долларов, чтобы расплатиться завтра утром с моими простофилями. А если я им не заплачу, они распотрошат меня.Малко не обратил внимания на этот страстный монолог.– Послушайте, – сказал он. – Я дам вам пять тысяч долларов, если вы отведете меня к Габриелю Жакмелю.Берт Марней, не отвечая, зашел за стол и сунул туда руку. В ней блеснуло мачете, подняв которое, он направился к Малко.– Я уже сказал вам, чтобы вы убирались, – прорычал он, – или я перережу вам глотку.Отступив к двери, Малко достал свой сверхплоский пистолет. Берт Марней замер, затем плюнул на пол:– Сволочь, лучше стреляй мне в живот, но Жакмеля я не продам.Слова здесь уже не могли помочь. Малко не мог смириться: без Марнея он никогда не разыщет Жакмеля, и тогда его ожидает смерть. Вдруг ему в голову пришла идея.Взяв из открытого шкафа левой рукой флакон с кровью, он бросил его на пол. Из разбитого флакона хлынула кровь, испачкав ноги Берта Марнея. Тот испустил крик матери, у которой отбирают дитя.– Сука, подонок, псих!Малко холодно смотрел на него:– Нет, я не сошел с ума. Раз вы отказываетесь помочь мне, я уничтожу ваш склад... Вы не сможете заплатить донорам, и они убьют вас. Если вы передумали, скажите, пока есть время.Направив мачете, Берт Марней вдруг бросился, на него. Левой рукой Малко отвел запястье американца, одновременно ударив его по лицу стволом пистолета. Берт с криком отступил. Два шатающихся в его рту клыка выскочили, пошла кровь...– Сволочь, – прошептал он. – Надеюсь, мамаша Мирбале разрежет вас на кусочки.Не отвечая, Малко взял следующий флакон и бросил его на пол, затем он наставил на Марнея пистолет:– Если вы броситесь на меня, я пущу вам пулю в лоб.Американец в растерянности смотрел, как разливается кровь. Потом, встав на четвереньки, он обследовал грязный пол в поисках зубов...– Не тратьте зря время, – сказал Малко, – я вам все флаконы разобью.Чтобы слова не расходились с делом, он отправил на пол целый ряд флаконов, которые с шумом разбились. Берт Марней встал. В его глазах горела бешеная ненависть.Малко был готов идти до конца, пока нервы у американца не сдадут. Взяв левой рукой флакон, он швырнул его о стену, в календарь с голой девицей. Осколки попали в Марнея.– Они убьют вас, – сказал он, – если вы не заплатите им за их кровь... * * * Малко в изнеможении прислонился к стене «диспансера». Комната буквально вся была в крови, ею были запачканы стены, потолок, кушетка. Полки обоих холодильников были пусты. Пол был покрыт разбитыми флаконами и кровью, от этого запаха тошнило. Как будто находишься на бойне или в пакистанском университете.С патетическим видом, дряблый, мерзкий, с осколками стекла повсюду – в волосах, на одежде, на коже – Берт Марней прижимал к сердцу чудом уцелевший флакон, который он смог вырвать у Малко. Прислонившись к столу, он растерянно смотрел на осколки, пятна крови.Затем он с ненавистью взглянул на Малко:– Если бы я не был таким трусом, я заставил бы вас пустить мне пулю в голову, – сказал он. – Но у меня еще осталась бутылка виски. Я предпочитаю выпить ее и дожидаться завтра, когда местная публика придет перерезать мне глотку. А теперь убирайтесь...Казалось, пистолет в руке Малко потяжелел. В течение пятнадцати минут он крушил все подряд, методично, с жестокостью. По Марней никак не реагировал. Как будто его оглушили.– Отведите меня к Жакмелю, – повторил Малко. – У вас не будет никаких неприятностей, через час у вас будут три тысячи долларов.– Убирайтесь! – проревел Марней.Изо всех сил он бросил последний целый флакон в Малко, но тот с трудом успел пригнуться. Флакон разбился о дверь. Раздавленный, Марней покачал головой:– Вы всего лишь болван. Может быть, мне удастся ускользнуть от типов из Ла Салин, но от Жакмеля я не отделаюсь.– Ладно.Малко открыл дверь. Относительно свежий воздух был приятен. Он обернулся. Марней и не пошевелился.– Я приду посмотреть, как они придут завтра утром, чтобы перерезать вам глотку, – сказал он. – Когда они потребуют своих денег.Видя, что Малко уходит, американец внезапно опустил плечи.– Вы ведь не бросите меня, – сказал он. – Вы блефуете, правда?Он подошел к двери. Из рубашки у него торчал живот. От пота у него образовались на шее красные пятна, его веснушки стали еще виднее.Малко удалялся широким шагом.Только в нескольких метрах от машины Джона Райли Берт Марней нагнал его. Брызгая слюной, с патетическим видом, он вцепился Малко в плечо.– Одолжите мне эти бабки, – захныкал он. – Я верну вам, я подпишу любой договор, что угодно. Ведь вы не хотите, чтобы я сдох?Он был настолько возбужден, что у него опять вывалились в грязь два зуба. Марней продолжал сюсюкать, даже не помышляя нагнуться за ними.У Малко мелькнула надежда. Наконец, Берт Марней раскололся. Он перебил его:– Я уже сказал вам, что мне нужно. До свидания.Он ускорил шаг. Берт Марней отпустил его только тогда, когда он садился в машину, и, запыхавшись, он вдруг пробормотал:– Ладно, ладно. Приходите завтра утром с деньгами, после девяти часов.Быстро развернувшись, он пошел к «диспансеру». Малко сел в «тойоту».– Пришло время молиться за меня, – сказал он Джону Райли.Он был уверен, что Берт Марней сделает невозможное, чтобы разыскать Габриеля Жакмеля – на карту была поставлена его жизнь.Затем придется иметь дело с восставшим гаитянином, опасным, как заряженная бомба...Но это было уже другое дело, ведь ему оставалось только два с половиной дня. И еще при условии, что Амур Мирбале не передумает. Только чудом можно объяснить то, что он до сих пор не гниет в камере Форт-Диманша. Только потому, что ей захотелось заполучить голову Габриеля Жакмеля... Глава 16 Дом был закрыт, и Малко подумал, что Симона Энш скрылась. В зеркале он увидел приближающийся «понтиак» тонтон-макутов. С того момента, как он «официально» выехал на «мазде» с Радио-Пакс, они неотступно следовали за ним. Он машинально доехал до Петионвиля, чувствуя себя как белка в колесе.Кроме Джона Райли, он не мог ни на кого рассчитывать в Порт-о-Пренсе. Посольство США стало запретной зоной; таковы были жестокие правила игры. Он подумал о Стейнере, наемнике, захваченном в Судане и брошенном на произвол судьбы «заказчиками». Голова его была пуста, ему хотелось только одного: забыть на несколько часов, что его ожидает.Снова страх охватил Порт-о-Пренс, как в худшие времена террора Папы Дока. В головах людей отдавались удары, дубинок, которыми убили Сезара Кастеллу и Гуапу...Вдруг при шуме машины дверь на верху внешней лестницы распахнулась, и на мгновение показалась Симона Энш. Узнав Малко, она распахнула дверь настежь. Макуты остались в своей машине, остановившейся чуть ниже. На голове у Симоны была повязка, делающая ее лицо жестким, но ее расцветшее тело в шортах и блузке понравилось Малко.– Добрый вечер, – сказала она, – я собиралась спуститься к площади Святого Петра.– Прятаться уже не имеет смысла, – сказал Малко, – им столько известно.Внезапно он почувствовал себя очень уставшим. Сколько же приятных моментов он мог провести с этой красивой девушкой! И вся тщетность его миссии стала ясна ему. Но только он понимал это.Его рука скользнула по бедрам Симоны Энш.Она еще сильнее прижалась к нему.– Будьте сегодня прекрасной, – сказал вдруг Малко, – мы забудем все на несколько часов.Золотистые глаза Малко озарились радостью: древний славянский фатализм побеждал. Бог с ней, со смертью, жизнью нужно пользоваться до последней секунды. Уже много раз в течение своей полной приключений жизни Малко переживал удивительные моменты, в которых мешались смертельный риск и острое наслаждение.Подняв глаза, Симона сплела руки на его шее.– Я люблю вас, – серьезно сказала она, – потому что вы хотите спасти мою несчастную страну.Малко не осмелился сказать ей о полумиллионе долларов: человек живет иллюзиями.Внезапно Симона впилась ему в губы, и они страстно поцеловались. Потом, взяв Малко за руку, молодая женщина увлекла его к дивану.Он больше не хотел ни о чем думать. Янтарная кожа молодой женщины была гладкой и теплой. Он начал ласкать ее, и она постанывала от счастья. Шорты и блузка упали на пол.Симона страстно прижималась к нему.Он не мог больше сдерживаться и овладел ею.Она сразу же напряглась. Затем, через какую-то долю секунды, она начала двигаться, но уже по-другому. Открыв глаза, Малко встретил ее взгляд.– Я счастлива, – прошептала она.Он остановился, и пальцы Симоны быстро пробежали но его спине.– Продолжай, – сказала она, – не обращай на меня внимания.Но он не успел: дверь распахнулась, и два негра с пистолетами в руках ворвались в комнату. Остановившись в двух метрах от дивана, они жадно смотрели на обнаженное тело Симоны Энш. Опьянев от ярости, Малко оторвался от молодой женщины. Та повернулась на живот, всхлипнув от стыда.Малко пошел на тонтон-макутов и остановился только тогда, когда ощутил, что ему в живот уперся ствол кольта 38 калибра.– Уходите, – приказал он с такой злостью, что оба негра потеряли на мгновение самоуверенность.Тот, который был меньше ростом, глупо рассмеялся.– Мы не делаем ничего дурного.Продолжая угрожать Малко оружием, он жадно смотрел на Симону Энш. Высокий обошел Малко и подошел к дивану.– Посмотри на красивую девочку, – смеясь, сказал он по-креольски.Медленно его толстый черный указательный палец прошелся по позвоночнику Симоны, дошел до ягодиц. Вскрикнув, молодая женщина перевернулась, ее лицо было искажено ненавистью. Ее ногти вцепились в щеку макута, и тот инстинктивно отступил...– Мы еще увидимся, – пригрозил он.Оба тонтон-макута вышли. Малко кипел от ярости.Это тоже входило в тактику Амур Мирбале. Спрятав голову, Симона Энш рыдала.Малко молча оделся. * * * Оглядев ужинающих, Симона Энш наклонилась к Малко, ее лицо выражало живейшее неодобрение.– Невероятно, – прошептала она, – здесь полно негров...Они сидели на террасе одного из самых элегантных, конечно, по меркам Петионвиля, ресторанов «У Жерара Бальтазара», находящегося в глубине разбитой улицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19