Умиротворенный, Джон Райли отодвинул пистолет и принялся писать. * * * Жюльен Лало быстро захлопнул дверь своего дома: нищий, сидевший на тротуаре напротив, был тонтон-макутом, одним из самых жестоких людей Амур Мирбале. Старик пытался успокоить сердцебиение. Дала ли Амур приказ убить его, где бы он ни появился, или просто напугать его? Хотя, сообщая о Малко, он выказал немало рвения.Он мог смыться на Кап-Аитьен на следующий же день после убийства на церемонии Вуду, но он остался из-за одной тринадцатилетней девчонки. Это могло ему дорого обойтись...В течение одной секунды он обдумывал идею о том, как спрятаться в посольстве Соединенных Штатов, что было в моде несколько месяцев назад... Но что он будет делать в Майами? Старый восьмидесятилетний негр, даже богатый, во Флориде он все равно будет всего лишь старым негром... В Порт-о-Пренсе его ненавидели, но он был известен.Несколько минут он кружил по комнате, прежде чем принять решение: он не мог запереться на несколько дней или недель. Его рабочий кабинет был в двух кварталах отсюда. Пройдя мимо следящего за ним макута, он ничего не подал ему. Он уже почти что дошел до табачной компании «Ком иль фо», когда рядом с ним остановилась машина, и его позвали:– Жюльен!Это был черный «линкольн» начальника полиции, личного друга Амур Мирбале. Там же сидел макут в майке с автоматом на коленях. Сердце Жюльена Лало готово было выпрыгнуть из груди.Он приветственно помахал рукой:– Как дела, Бьенэме?Жозеф Бьенэме повернул свое безликое лицо, скрытое очками с посеребренными стеклами.– Тебя хочет видеть Амур.Он говорил негромко, как автомат. Спустившись с тротуара, Жюльен сел в машину. Полицейский сразу же тронулся. Жюльен рассматривал прохожих через стекло. Ему казалось, что он принадлежит уже к другому миру.Он старался никак не выказывать своего страха, но был вынужден напрячь мускулы, чтобы его не подвел собственный мочевой пузырь. Когда машина проехала без остановки казармы имени Франсуа Дювалье, его страх удвоился.«Линкольн» проехал мимо французского посольства, обогнул Национальный Дворец и выехал на улицу Кафуа по направлению к отелю «Олофсон». Несмотря на кондиционер, Жюльен Лало был весь в поту: они ехали к тайному командному пункту Амур Мирбале. В Порт-о-Пренсе поговаривали, что ее сад был настоящим маленьким частным кладбищем. * * * – Пей, – приказала Амур Мирбале своим красивым певучим голосом.Если бы не присутствие трех тонтон-макутов с пистолетами за поясом, можно было подумать, что находишься на светской вечеринке. Амур Мирбале и Жюльен Лало сидели в глубоких ивовых креслах стиля «Помаре» вокруг низкого стола под верандой. Это был один из самых красивых домов в Порт-о-Пренсе: деревянный, выкрашенный белой краской по старинной моде; здесь было полно картин и безделушек. Его владельцы жили в Нью-Йорке, и дом служил холостяцким пристанищем, а также штаб-квартирой Амур Мирбале.Жюльен Лало протянул руку, затем остановился:– Слишком много... Это опасно.Амур слегка склонила голову, как ящерица.– Ты ведь знаешь: есть гораздо более опасные вещи...Сразу же один из макутов достал из-за пояса старый пистолет и приставил ствол к затылку Жюльена Лало.Старик осушил стакан одним махом. «Буа-кошон» показался ему более терпким, чем обычно. Он не осмеливался подумать, какую реакцию вызовет напиток в его дряхлом организме. Едва он поставил стакан, как один из макутов вновь наполнил его. Бутылка была наполовину пуста. Руки Жюльена Лало тряслись. Амур медленно убивала его.– Где Габриель Жакмель? – спросила метиска.Жюльен Лало сжал руки. Допрос длился уже полчаса. А она медленно убивала его.Из-за того негодяя, который видел, как он передал «буа-кошон» американцу.– Клянусь тебе, что ничего не знаю, – умоляюще произнес он. – Я даже не знал, что этот американец хочет его увидеть.– Ты лжешь, – мирно возразила Амур Мирбале, – а это нехорошо. Выпей, это освежит тебе память...Жюльен Лало разом потерял свое достоинство. Его врач говорил ему, что, если он будет злоупотреблять «буа-кошоном», его сосуды не выдержат. Оторвавшись от кресла, он рухнул на колени перед метиской.– Клянусь, что я не предавал. Амур, ты же знаешь, как я любил Президента. Не заставляй меня больше пить...Макуты расхохотались.– Ты можешь и не пить, – сказала Амур мелодичным голосом. – Аликс готов убить тебя.Жюльен Лало снова ощутил ствол пистолета у своего затылка. В то же время запах молодой женщины, чьи ноги почти касались его лица, пьянил его.Амур Мирбале была демоном.– Ты слишком стар, чтобы сделать ребенка, Жюльен, – сказала она нежно. – После того, что ты сделал, с тебя следовало содрать кожу кусочек за кусочком. Значит, пей...– Но я ничего не знаю, – простонал Жюльен Лало, – абсолютно ничего. Если хочешь, я убью этого американца...Глаза метиски вспыхнули.– Не лезь не в свои дела. Это касается только меня. Пей. Или скажи мне, где Жакмель.Она впервые повысила голос. Но вилла была окружена просторным садом. И никто в Порт-о-Пренсе не будет требовать отчета от Амур Мирбале.Хныкая, Жюльен Лало выпил «буа-кошон» до последней капли. У него сразу же вырвали стакан, чтобы вновь наполнить его... В крайнем возбуждении он встал.– Оставь меня, я больше не могу, – пробормотал он.– Чем быстрее ты выпьешь, тем быстрее освободишься, – наставительно сказала Амур Мирбале. – Раз ты не хочешь мне сказать, где прячется Габриель Жакмель...Аликс глумливо протягивал новый стакан. Маленькими глотками Жюльен Лало выпил «буа-кошон». От рома у него заболела голова, болело и все тело, а главное, страсть раздирала ему поясницу.Внезапно желание победило его. Лихорадочно расстегнув одежду, с тиком на лице, не глядя на Амур Мирбале, он быстро удовлетворил себя. Молодая метиска отвернулась, чтобы не смотреть на это безобразие, а Аликс грубо расхохотался.Жюльену Лало стало стыдно, и он расплакался. На черной морщинистой коже не было видно слез, больше чем когда-либо он походил на старую игуану.– Жюльен, ты богатый и влиятельный человек, и тебе должно быть стыдно, – строго сказала Амур Мирбале.Но Жюльену Лало было на все наплевать. А Аликс опять протягивал ему «буа-кошон». Только из злости, так как Амур уже давно поняла, что он ничего не знает. Иначе он давно бы уже все рассказал.– Тебя не интересует, кто тебя выдал? – мягко спросила Амур Мирбале.В настоящий момент Жюльену было наплевать на это, и он промолчал, но метиска настаивала.– Раньше ты был более дипломатичным, Жюльен. Ты стареешь. Кстати, когда ты родился?Жюльен Лало замер. Он скрывал свой возраст, утверждая, что ему семьдесят шесть лет. В конце концов, он задал вопрос, скорее чтобы Амур Мирбале отвязалась, чем от любопытства.– Кто же?– Одна девушка, которую ты хорошо знаешь... Симона Энш.– Симона Энш?Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать. Симона Энш... Иногда он приходил в ее картинную галерею, чтобы полюбоваться ее фигурой. Но он слишком плохо себя чувствовал, чтобы отреагировать: «буа-кошон» уже булькал у него в груди. Последним глотком он допил стакан. Амур Мирбале с удовлетворением посмотрела на него и встала. Ее голос был по-прежнему мелодичен и звучен:– Очень хорошо, Жюльен. Мы отпустим тебя. Может быть, ты умрешь", а может, и нет. Если выкарабкаешься, не забудь: два раза я не прощаю...Жюльен, Лало распростерся без сил в кресле. Как во сне он услышал шум машины и открыл глаза. С ним остался только Аликс, тонтон-макут в клетчатой рубашке, с автоматом на коленях. Он грубо расхохотался.– Тебе надо пойти к девочкам, – сказал он по-креольски.Не отвечая, Жюльен встал. Во что бы то ни стало надо было найти знахаря, «доктор-фей», иначе он умрет. Приведя себя в порядок, он ушел, пошатываясь. На улице он бросился в тап-тап. * * * Сезар Кастелла спрятал под столом пять купюр по сто долларов каждая. Малко с отвращением смотрел на него: редко ему приходилось видеть более мерзкую физиономию: громадный рот на узком лице, треугольные усы и маленькие жестокие глазки, голова рыбы-луны.– Действовать нужно быстро, – сказал Малко.Кастелла с чувством произнес:– Сеньор, слово Сезара Кастеллы чего-нибудь стоит.– Не нужно ее убивать, – сухо уточнил Малко, – нужно всего лишь обезвредить ее... Впрочем, я пойду с вами. От вас требуется только одно: с помощью здешних ваших связей подготовить похищение и найти надежное место, чтобы спрятать ее на несколько дней.Рыба-луна приняла оскорбленный вид.– Сеньор, я кабальеро, и не смогу причинить зла женщине, даже если вы мне прикажете.Малко не настаивал: ему не приходилось выбирать союзников. Он утешался тем, что крестовые походы тоже были выиграны проходимцами без роду-племени.Он надел очки. С террасы отеля «Иболеле» открывался изумительный вид, сам же отель был почти пустым. Иногда шутники тонтон-макуты подбрасывали по ночам трупы в бассейн, что ужасно вредило репутации заведения.Сквозь черные очки он рассмотрел своего подручного: мерзкий, жестокий, угодливый и одновременно самоуверенный.Ободренный его молчанием, Кастелла потянулся к Малко через стол.– Сеньор, эти негры – все как один животные. Об этом мне всегда говаривал Благодетель, а уж он понимал в этом. Мне не терпится вернуться в Доминиканскую Республику, убежать из этой дерьмовой страны... А, вот, наконец, и моя жена!Малко встал. Через террасу к ним величественно шла странная фигура, как будто нарисованная Варгасом: волосы цвета расплавленной меди, точеная фигурка в платье такой длины, что оно заканчивалось прямо под грудью, бедра как амфоры. Громадные зеленые глаза, намазанные фунтом краски, разглядывали Малко. Жена Кастеллы села рядом с мужем, расчетливо медленно скрестив ноги.– Здравствуйте, сеньор, – проворковала она низким голосом. – Сезар даже не сказал мне, что вы придете...Зеленые глаза сладострастно оглядели светлые волосы, золотистые глаза, элегантную фигуру. Затем, скрестив ноги и задрав руки к затылку, из-за чего выпятилась грудь, она спросила:– Конечно, вы пообедаете с нами?В ее голосе чуть-чуть слышалась хрипотца... Малко подумал, что для Сезара Кастеллы, возможно, жизнь в аду уже началась. Муж поторопился оборвать ее:– У сеньора Линге много дел, Гуапа, он не сможет остаться.Гуапа глубоко вздохнула и бросила на Малко взгляд, способный вызвать пожар.– Не сердитесь на меня, сеньор, я так скучаю в этом отеле. В Куидад-Трухильо, во времена Благодетеля – да упокоит Господь его душу, – мы принимали каждый вечер. А здесь мы живем в джунглях, как животные. Сегодня Сезар отправляется в Порт-о-Пренс навестить во Дворце своих друзей, а я остаюсь в одиночестве. Надеюсь, вам хватит галантности составить мне компанию...Сезар Кастелла побледнел. Его толстые губы придавали ему сходство с рыбой. Малко разрядил атмосферу:– Был бы счастлив, мадам, но, как уже сказал ваш муж, я очень занят...Не стоило восстанавливать против себя Сезара Кастеллу. От разочарования внушительная грудь Гуапы как будто обмякла. К счастью, к ним приблизился официант с бутылкой и стаканом на подносе. Она выпила залпом и сладострастно оглядела удаляющегося официанта. Затем Гуапа вытянула длинные ноги и вздохнула:– Знаешь, для чернокожего у этого парня великолепное тело.Доминиканец побагровел.– Отправляйся в свою комнату, шлюха.Последнее слово он произнес тихо, но Малко расслышал. Гуапа резко ответила по-испански:– Оставь меня в покое, альфонс!Кастелла мгновенно ударил ее, голова Гуапы дернулась. На ее щеке отпечаталась пятерня. Малко подумал, что молодая женщина взорвется от ярости. Сдавленно вскрикнув, она бросилась на мужа, пытаясь оцарапать его. Кастелле удалось перехватить ее запястье. Настоящий джентльмен... Пользуясь затишьем, он прокомментировал:– Я еще слишком добр, сеньор. Когда я познакомился с этой шлюхой, она спала с кем попало за два доллара, у нее даже не было туфель. А я сделал из нее даму. Теперь же она спит со всеми черномазыми из этого отеля...– Лгун, – завизжала Гуапа, – у меня были туфли!Усилия Кастеллы не полностью увенчались успехом. Молодая женщина с растрепанной прической, с красным лицом, восхитительная и несуразная, бросилась к Малко.– Увезите меня, – прошептала она. – Я не останусь ни на секунду с этой свиньей...– Именно так, увезите ее, – захихикал Кастелла. – Наконец, я смогу найти достойную супругу, которая не кощунствует именем Пресвятой Девы каждые пять минут. Увезите ее, и вы станете самым рогатым мужчиной на Караибах...Гуапа яростно топнула ногой.– Сутенер, бесчестный пес!В ужасном смущении Малко отодвинулся.– Надеюсь, ваша маленькая ссора уладится, – сказал он. – Я же должен идти. Итак, жду вас послезавтра, начиная с десяти часов. Вы пройдете через сад отеля.– Непременно буду, – пообещал Сезар Кастелла, запыхавшийся, но не теряющий достоинства.Прекрасная пара. Сезар Кастелла, Берт Марней, Жюльен Лало – мокрицы и слизняки. Теперь Малко понимал, почему терпели неудачу предыдущие путчи... После вечера у Амур Мирбале ему казалось, что за ним не следят. Как будто метиска нарочно уступала ему место. По дороге к «Иболеле» за ним никто не следовал, иначе он никогда бы не заговорил с Сезаром Кастеллой. * * * Сердце Жюльена Лало билось со скоростью сто сорок ударов в минуту в сумасшедшем жестоком режиме. С каждым ударом метису казалось, что его разорвет на части. Знахарь, весьма встревоженный, склонился над ним.– Жюльен... Ты очень болен...Жюльен Лало уже проглотил лекарство, которое ему ничуть не помогло, как и кровопускание. Его налившийся член был обмотан листьями «лу-гару», пропитанными таинственной мазью, что не мешало ему оставаться набухшим и болезненным. Во время пытки у Лало появились внезапные эротические фантасмагории, которые продолжали его мучить. Он взял знахаря за руку:– Я умру...Негр нахмурился:– Я больше ничего не могу сделать для тебя, Жюльен.Жюльен Лало с отвращением посмотрел на свой член: обмотанный, несуразный, причинявший боль. Он встал и, хромая, ушел. Наступила ночь, и тап-тапы шли один за другим по дороге Карефур. Ослепленный фарами, он заколебался. В его переполненном ромом и болью мозгу всплыло имя: Симона Энш. Это из-за нее он так мучился. * * * Симона Энш мыла лицо холодной водой. Она была на пляже, и ее кожа покрылась солью. Закрыв глаза, она думала о Малко, которого не видела уже два дня. Пойти в отель она не осмеливалась. Накануне она тщетно ожидала его на площади Святого Петра.Принимая душ, она на всякий случай не закрыла дверь дома на ключ, чтобы Малко мог войти.Немного отодвинувшись от струи воды, она прислушалась: ей послышался шум в соседней комнате.– Малко?Занавеска душа была отодвинута так резко, что несколько колечек оторвались.– Жюльен!В ужасе Симон Энш попятилась в глубину ванной. Она знала Жюльена Лало уже несколько лет, но сейчас он был неузнаваем: налитые кровью глаза готовы были выскочить из орбит, он прерывисто дышал открытым ртом и шатался, как пьяный.Несколько секунд он молча стоял, с жадностью разглядывая молодую женщину. В его маленьких глазах злоба уступила место звериной похоти. Он не мог оторвать взгляда от выпуклого живота с темной тенью внизу.Тяжелой походкой он вошел в ванну. Охваченная животным страхом, Симона закричала, пытаясь оттолкнуть его. Но массивное тело старика закрывало все пути отхода. Не обращая внимания на воду, льющуюся на его одежду, он приблизился к Симоне.Она яростно отбивалась, сжав зубы, царапая, щипая старческую кожу. Прикосновение ее влажного голого тела возбудило Жюльена Лало.Не отпуская Симону, старик сорвал повязку из листьев «лу-гару» и прижался горячим животом к телу молодой женщины.Симона укусила его за руку. Он ударил ее в висок. Вода ослепила его, но прикосновение к нежной, благоухающей плоти сводило его с ума. Просунув ногу между ног молодой женщины, он приподнял ее и сразу вошел в нее, стоная и рыча. Наслаждение, которое он ощутил в первое мгновение, было таким глубоким, что он замер, стоя почти на коленях и удерживая молодую женщину за бедра.К Симоне вдруг вернулось сознание, и она вскрикнула нечеловеческим голосом. Ее ногти впились в кожу метиса, ища артерию.Жюльен Лало лишь крепче вцепился в свою добычу. Несмотря на желание, его напряжение не снижалось. Он вдруг сразу понял, что его адские муки только усугубляются.Отпустив Симону, он сжал свои костлявые руки на ее шее.– Ты продала меня Мирбале, – закричал он. – Я убью тебя. Глава 12 Малко уже трижды обошел площадь Святого Петра. На месте, указанном Симоной, была только маленькая чернокожая шлюшка, делающая ему отчаянные знаки всякий раз, когда он проходил мимо. Заслышав шум машины, из темноты выходили другие девушки, посылая ему воздушные поцелуи. Другие ждали, сидя на бордюре тротуара, раздвинув ноги.Петионвиль спал. Малко остановился, вглядываясь в дорогу «де ла Буль».Симона Энш сказала ему, что каждый вечер между девятью и десятью часами она будет здесь. Было уже десять часов пять минут, а он ждал уже более получаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19