Боль предстоящей разлуки испытывала и вся семья Родсов. Им хотелось, чтобы Кау-джер поехал с ними в африканскую колонию, где его будут так же ценить, любить и почитать, как на острове Осте. Но Гарри Родс даже не решался уговаривать Кау-джера, понимая, что лишь крайне серьезные причины могли вынудить такого человека порвать с обществом. Эти странные и таинственные причины продолжали оставаться для Родса загадкой.
— Вот и кончилась зима, — сказала госпожа Родс, переводя разговор на другую тему. — И в самом деле она оказалась не такой уж лютой…
— Да, мы убедились, — прибавил ее муж, обращаясь к Кау-джеру, — что климат здесь именно таков, как вы говорили. Поэтому некоторые переселенцы не без сожаления покинут остров Осте.
— Зачем же тогда уезжать отсюда? — воскликнул юный Эдуард. — Ведь можно основать колонию и здесь, на Магеллановой Земле!
— Конечно! — засмеялся Гарри Родс. — А как же наша концессия на реке Оранжевой? И контракт с Обществом колонизации? И соглашение с правительством Португалии?
— В самом деле! — не без иронии произнес Кау-джер. — Нельзя же забывать о португальском правительстве!.. Правда, здесь у вас было бы чилийское правительство… Одно стоит другого!
— Девять месяцев тому назад… — начал Гарри Родс.
— Девять месяцев назад, — перебил его Кау-джер, — вы высадились бы на свободной земле. Но теперь проклятый договор лишил ее независимости.
Кау-джер вышел из палатки Родсов и устремил взгляд на восток, как бы ожидая появления корабля, обещанного губернатором Пунта-Аренаса.
Назначенный срок настал. Шла уже вторая половина октября. Но море оставалось пустынным.
Понятно, что задержка судна начала беспокоить потерпевших кораблекрушение. Правда, пока они еще ни в чем не испытывали недостатка. Запасы были далеко не исчерпаны, их могло хватить еще на долгие месяцы, но всем хотелось уже прибыть на место. Часть переселенцев боялась второй зимовки на острове Осте и стала поговаривать о посылке шлюпки в Пунта-Аренас.
Мимо Кау-джера, погруженного в раздумье, прошла с вызывающим видом шумная ватага Льюиса Дорика и его приближенных. Эти люди никогда не скрывали недоброжелательного отношения к Кау-джеру, имевшему большое влияние на остальных эмигрантов, и к семье Родсов, пользовавшейся всеобщим уважением. И Кау-джер и Гарри Родс прекрасно сознавали это.
— Вот кого я предпочел бы оставить здесь, — сказал подошедший Гарри Родс. — От этой компании можно всего ожидать. Не сомневаюсь, что и в новой колонии они поднимут смуту.
Вдруг появился Хартлпул и обратился к Кау-джеру:
— Я хотел бы поговорить с вами, сударь.
— Оставляю вас… — начал Гарри Родс.
— Незачем, — прервал его Кау-джер и спросил боцмана: — Что вы хотели сказать мне, Хартлпул?
— Хочу сказать, — ответил тот, — что я выяснил насчет выпивки.
— Значит, действительно кто-то продает Лазару Черони ром из корабельных запасов?
— Так точно.
— И вы обнаружили вора?
— Даже двух — Кеннеди и Сердея.
— У вас имеются улики?
— Совершенно неопровержимые.
— Какие?
— А вот какие. С того самого дня, когда вы мне рассказали о Паттерсоне, я стал подозревать эту парочку. Черони сам не смог бы додуматься, а Паттерсон — ловкач. Вот я и поручил следить за ним.
— Кому? — осведомился Кау-джер, нахмурив брови. Ему претила всякая слежка.
— Юнгам, — ответил Хартлпул. — Этим парнишкам тоже пальца в рот не клади. Они-то и выяснили, как ларчик открывается. Ребята застигли воров на месте преступления. Вчера — Кеннеди, а сегодня утром — Сердея. Как раз в тот момент, когда те, воспользовавшись невнимательностью второго дежурного, переливали ром во фляжку Паттерсона.
Воспоминание о страданиях Туллии и Грациэллы, а также мысль о Хальге заставили Кау-джера на мгновение забыть свои вольнолюбивые принципы.
— Подлецы! — воскликнул он. — Их надо наказать!
— Я тоже так считаю, — заявил Хартлпул, — поэтому я и пришел к вам.
— А при чем тут я? Поступайте, как вы находите нужным.
Хартлпул с сомнением покачал головой.
— После гибели «Джонатана» у меня уже нет прежней власти. Эти люди не послушаются меня.
— Почему же они послушаются меня?
— Потому что вас они боятся.
Ответ боцмана поразил Кау-джера. Его боятся? Очевидно, он внушает страх только из-за своей физической силы. Неужели всегда и везде в основе всех общественных отношений лежит насилие?
— Что ж, пойдем, — угрюмо сказал он боцману и направился прямо к палатке, где находился груз с «Джонатана». Как раз в эту минуту на пост заступил Кеннеди.
— Вы не оправдали оказанного вам доверия, — строго произнес Кау-джер.
— Что вы, сударь… — смущенно пробормотал матрос.
— Да, вам нельзя доверять, — продолжал ледяным тоном Кау-джер, — с этого дня вы больше не числитесь членом экипажа «Джонатана».
— Но как же… — пытался протестовать Кеннеди.
— Думаю, незачем повторять это еще раз.
— Ну ладно уж. — И Кеннеди смиренно снял свой матросский берет.
Вдруг за спиной Кау-джера раздался чей-то голос:
— По какому праву вы приказываете этому человеку?
Кау-джер, обернувшись, увидел Льюиса Дорика, наблюдавшего вместе с Фредом Муром за произошедшей сценой.
— А по какому праву вы спрашиваете меня об этом? — гордо ответил Кау-джер.
Почувствовав поддержку, Кеннеди снова натянул берет и нагло ухмыльнулся.
— Если у меня нет такого права, я беру его сам, — отпарировал Льюис Дорик. — Стоит ли жить на необитаемом острове, чтобы подчиняться какому-то деспоту!
Деспоту?! Нашелся человек, который обвинил его, Кау-джера, в деспотизме!
— А что, неправда? Ведь этот господин привык повелевать, — вмешался Фред Мур, подчеркивая последние слова. — Он — не ровня всем остальным. То приказывает, то запрещает. Уж не король ли он на этом острове?
Дорик и Мур подошли ближе.
— Кеннеди не обязан никому подчиняться, — продолжал Дорик своим резким голосом, — и, если пожелает, снова займет свое место в команде «Джонатана».
Кау-джер не отвечал. Противники придвинулись к нему. Он сжал кулаки.
Неужели придется применить физическую силу для самозащиты? Конечно, он не боялся таких врагов. Их было всего трое, считая Кеннеди. Могло быть и десять. Но какой позор, что мыслящее существо вынуждено употреблять для защиты те же способы, что и животное!
Однако Кау-джеру не пришлось прибегнуть к этому крайнему средству. Гарри Родс и Хартлпул уже спешили к своему другу, готовые поддержать его. Тотчас же Дорик, Мур и Кеннеди ретировались.
Кау-джер с грустью посмотрел им вслед. Вдруг со стороны реки раздались громкие крики. Кау-джер с друзьями бросились туда и увидели большую толпу. Почти все эмигранты высыпали на берег. Людской водоворот, завихряясь, передвигался с места на место. Что могло вызвать такое возбуждение?
Заметив Кау-джера, из толпы выбежал один из охотников на тюленей и, размахивая руками, еще на бегу закричал:
— Корабль!.. Корабль на горизонте!..
6. СВОБОДА!
Корабль на горизонте! Никакая другая новость не смогла бы так взволновать переселенцев. Кау-джер, Гарри Родс и Хартлпул присоединились к эмигрантам, которые столпились у края восточного мыса, устремив жадные, взволнованные взоры на юг. Там виднелась узкая ленточка дыма, свидетельствовавшая о приближении парохода.
И вот на горизонте появился и стал медленно увеличиваться корпус корабля. Вскоре уже можно было разглядеть судно водоизмещением около четырехсот тонн. На гафеле развевался флаг, цвета которого пока еще не удавалось определить.
Переселенцы разочарованно переглядывались. Конечно, пароход такого малого тоннажа не сможет забрать всех сразу. Неужели это просто какое-то торговое судно, а не корабль, обещанный губернатором Пунта-Аренаса?
Волнующий вопрос вскоре разрешился. Судно приближалось на всех парах и до наступления полной темноты оказалось на расстоянии трех миль от берега.
— Чилийский корабль, — сказал Кау-джер, когда порыв ветра, развернув флаг, дал возможность разглядеть его цвета.
Спустя три четверти часа, уже в глубокой темноте, лязгание цепей, скользивших в железных клюзах, известило о том, что судно стало на якорь. Только тогда толпа начала расходиться по домам, оживленно обсуждая важное событие.
На заре эмигранты увидели пароход, стоявший в трех кабельтовых от берега. Хартлпул заявил, что это вестовое судно чилийского военного флота.
Боцман не ошибся. Действительно это был чилийский военный корабль. В 8 часов утра капитан сошел на берег.
Встревоженные переселенцы моментально окружили его и засыпали вопросами: почему прислали такой маленький пароход? Когда их увезут отсюда? Неужели их оставят на всю жизнь на острове Осте? Капитан не знал, кому отвечать.
Выждав, пока ураган вопросов утих, он прежде всего успокоил эмигрантов. Чили обязательно окажет им помощь. Прибытие вестового судна доказывает, что о них не забыли.
Затем он объяснил, что чилийское правительство послало военный корабль вместо обещанного спасательного судна только потому, что сначала намеревалось сделать переселенцам одно предложение, которое, возможно, заинтересует их.
И капитан, без дальнейших предисловий, тут же изложил это предложение, весьма неожиданное и странное.
Но, для того чтобы читатель мог правильно оценить замысел правительства Чили, необходимо сделать небольшое отступление.
При освоении западных и южных районов Магеллановой Земли, полученных по договору от 17 января 1881 года, правительство Чили решило сделать искусный ход, используя кораблекрушение «Джонатана» и присутствие на острове Осте множества переселенцев.
Этот договор определял, в общем, чисто теоретические права. Конечно, Аргентина не могла претендовать ни на что, кроме острова Лос Эстадос, части Патагонии и Огненной Земли, переданных под ее суверенитет. А чилийское государство было вольно поступать, как ему заблагорассудится, на своей собственной территории. Но овладеть какой-либо территорией еще недостаточно для того, чтобы воспрепятствовать другим странам отнять права у первозахватчика. Необходимо получать от этой земли какую-то выгоду, эксплуатируя ее естественные богатства — минеральные и растительные. Необходимо населить эти края, если они необитаемы, развить там индустрию и коммерцию. Одним словом, надо еще колонизировать новые владения. Великолепным примером этого служит колония на побережье Магелланова пролива — Пунта-Аренас, значение которой, как коммерческого центра, растет из года в год. Этот пример побудил Чили осуществить еще одну попытку: привлечь эмигрантов на острова Магеллановой Земли, перешедшие в его владения. Чили захотелось оживить эти плодородные земли, до сих пор брошенные на произвол судьбы.
И вот случилось так, что среди бесчисленных лабиринтов южных проливов, близ острова Осте, разбился большой корабль и что на острове теперь оказалось более тысячи переселенцев разных национальностей, которые, не преуспев на родине, не убоялись отправиться на поиски счастья в самые далекие уголки земного шара.
Чилийское правительство восприняло это событие как неожиданную удачу, которую нельзя упустить, и решило превратить потерпевших кораблекрушение в колонистов острова Осте. Поэтому оно и послало не транспортное, а вестовое судно, поручив капитану передать вышеуказанное предложение.
А предложение и впрямь было соблазнительным. Республика Чили полностью отказывалась от своих прав на остров Осте в пользу переселенцев, получавших эту территорию не в виде временной концессии, а в безраздельное владение, без, каких-либо ограничений или условий.
Этот ход был совершенно ясен и понятен, а также чрезвычайно ловок. Отказываясь от острова Осте и немедленно передавая его в эксплуатацию, Чилийское государство тем самым, несомненно, привлекало колонистов и на другие острова, находившиеся в его владении, — Кларенс, Доусон, Наварино и Эрмите. Если новая колония будет процветать (что казалось вполне вероятным), все будущие колонисты, несомненно, узнают, что нечего бояться климата архипелага Магальянес. Всем станет известно о разнообразии растительности и о минеральных богатствах этого края, где пастбища и обилие рыбы благоприятствуют созданию скотоводческих ферм и рыбных промыслов. А следовательно, можно было рассчитывать и на развитие судоходства.
Пунта-Аренас, порто-франко note 3, освобожденный от всех таможенных придирок, открытый для кораблей обоих континентов, уже обеспечил себе блестящее будущее. Основав эту колонию, Республика Чили, по существу, закрепила свои законные права на Магеллановом проливе. Имело смысл добиться аналогичного результата и в южной части архипелага. Для этой цели чилийское правительство решило пожертвовать островом Осте (жертва чисто теоретическая, поскольку он был совершенно необитаем) и не только освободить остров от какой-либо контрибуции, но даже передать его в собственность колонии, предоставив полную автономию и выделив его из своих владений. Остров становился единственной частью Магеллановой Земли, сохранявшей независимость.
Теперь оставалось выяснить лишь одно: примут ли эмигранты это предложение, согласятся ли променять африканскую концессию на остров Осте.
Чилийское правительство предлагало разрешить вопрос безотлагательно. Вестовое судно, доставившее поручение, должно было увезти окончательный ответ. Командир судна имел все полномочия для заключения договора с представителями эмигрантов. Но ему приказали оставаться здесь не более пятнадцати суток. По истечении этого срока он должен был сняться с якоря, независимо от положительного или отрицательного ответа.
Если бы переселенцы согласились, новая республика незамедлительно получила бы права на владение территорией и смогла бы водрузить на острове свой флаг — такой, какой ей заблагорассудится.
В случае отказа правительство Чили обещало помочь репатриировать потерпевших кораблекрушение. Понятно, что вестовое судно водоизмещением в четыреста тонн не могло перевезти всех даже в Пунта-Аренас. Чилийское государство предполагало обратиться к американскому Обществу колонизации с просьбой выслать спасательное судно, для чего понадобится определенное время — ждать пришлось бы еще несколько недель.
Легко представить себе, какое впечатление произвело предложение Чили!
Переселенцы никак не ожидали чего-либо подобного! Не в силах сразу же прийти к определенному решению в таком важном деле, они сначала только недоуменно переглядывались; а затем все их помыслы обратились к единственному человеку, который, по их мнению, способен был защитить общие интересы. В едином порыве, подтверждавшем и их признательность, и осторожность, и слабость, они обернулись на запад, в сторону реки, где должна была находиться «Уэл-Киедж».
Но шлюпка исчезла. Насколько хватал взгляд, океан был пустынным.
На мгновение люди замерли от неожиданности. Потом толпа всколыхнулась, забурлила. Каждый старался отыскать того, на кого возлагалось столько надежд. Но — увы! — пришлось примириться с очевидностью. Кау-джер исчез вместе с Кароли и Хальгом.
Эмигранты были поражены. Несчастные уже привыкли во всем полагаться на этого человека, на его разум и самоотверженность. И вот в решающую минуту он бросил их на произвол судьбы. Его исчезновение произвело не меньшее впечатление, чем прибытие корабля.
Гарри Родс был тоже глубоко огорчен, но по другой причине. Он понимал, что Кау-джер покинет остров Осте в тот самый день, когда спасательное судно заберет с собой всех переселенцев. Но почему он не дождался их отъезда? Настоящие друзья так не поступают. Нельзя расстаться навсегда, не попрощавшись.
И что вызвало внезапный отъезд Кау-джера, так похожий на бегство? Неужели появление чилийского судна?
Все предположения казались вероятными, ибо непостижимая тайна окутывала жизнь этого человека, о котором ровно ничего не знали… не знали даже, какой он национальности.
Эмигранты, огорченные тем, что их постоянный советчик исчез именно тогда, когда он был так нужен, стали медленно расходиться, на ходу обмениваясь скупыми замечаниями по поводу удивительного предложения Чили. Никому не хотелось брать на себя ответственность за какое-либо решение.
Целую неделю удивительное предложение Чили обсуждали на все лады. Оно казалось настолько странным, что некоторые не желали принять его всерьез. Гарри Родсу пришлось, по просьбе товарищей, обратиться к капитану за дополнительными разъяснениями, удостовериться в его полномочиях и лично убедиться в том, что Республика Чили действительно гарантирует независимость острова Осте.
Командир вестового судна употребил все свое влияние, чтобы убедить эмигрантов воспользоваться сделанным предложением. Он дал понять, какие причины побудили его правительство к такому шагу и какие выгоды сулит колонистам территория, передаваемая в их владение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Вот и кончилась зима, — сказала госпожа Родс, переводя разговор на другую тему. — И в самом деле она оказалась не такой уж лютой…
— Да, мы убедились, — прибавил ее муж, обращаясь к Кау-джеру, — что климат здесь именно таков, как вы говорили. Поэтому некоторые переселенцы не без сожаления покинут остров Осте.
— Зачем же тогда уезжать отсюда? — воскликнул юный Эдуард. — Ведь можно основать колонию и здесь, на Магеллановой Земле!
— Конечно! — засмеялся Гарри Родс. — А как же наша концессия на реке Оранжевой? И контракт с Обществом колонизации? И соглашение с правительством Португалии?
— В самом деле! — не без иронии произнес Кау-джер. — Нельзя же забывать о португальском правительстве!.. Правда, здесь у вас было бы чилийское правительство… Одно стоит другого!
— Девять месяцев тому назад… — начал Гарри Родс.
— Девять месяцев назад, — перебил его Кау-джер, — вы высадились бы на свободной земле. Но теперь проклятый договор лишил ее независимости.
Кау-джер вышел из палатки Родсов и устремил взгляд на восток, как бы ожидая появления корабля, обещанного губернатором Пунта-Аренаса.
Назначенный срок настал. Шла уже вторая половина октября. Но море оставалось пустынным.
Понятно, что задержка судна начала беспокоить потерпевших кораблекрушение. Правда, пока они еще ни в чем не испытывали недостатка. Запасы были далеко не исчерпаны, их могло хватить еще на долгие месяцы, но всем хотелось уже прибыть на место. Часть переселенцев боялась второй зимовки на острове Осте и стала поговаривать о посылке шлюпки в Пунта-Аренас.
Мимо Кау-джера, погруженного в раздумье, прошла с вызывающим видом шумная ватага Льюиса Дорика и его приближенных. Эти люди никогда не скрывали недоброжелательного отношения к Кау-джеру, имевшему большое влияние на остальных эмигрантов, и к семье Родсов, пользовавшейся всеобщим уважением. И Кау-джер и Гарри Родс прекрасно сознавали это.
— Вот кого я предпочел бы оставить здесь, — сказал подошедший Гарри Родс. — От этой компании можно всего ожидать. Не сомневаюсь, что и в новой колонии они поднимут смуту.
Вдруг появился Хартлпул и обратился к Кау-джеру:
— Я хотел бы поговорить с вами, сударь.
— Оставляю вас… — начал Гарри Родс.
— Незачем, — прервал его Кау-джер и спросил боцмана: — Что вы хотели сказать мне, Хартлпул?
— Хочу сказать, — ответил тот, — что я выяснил насчет выпивки.
— Значит, действительно кто-то продает Лазару Черони ром из корабельных запасов?
— Так точно.
— И вы обнаружили вора?
— Даже двух — Кеннеди и Сердея.
— У вас имеются улики?
— Совершенно неопровержимые.
— Какие?
— А вот какие. С того самого дня, когда вы мне рассказали о Паттерсоне, я стал подозревать эту парочку. Черони сам не смог бы додуматься, а Паттерсон — ловкач. Вот я и поручил следить за ним.
— Кому? — осведомился Кау-джер, нахмурив брови. Ему претила всякая слежка.
— Юнгам, — ответил Хартлпул. — Этим парнишкам тоже пальца в рот не клади. Они-то и выяснили, как ларчик открывается. Ребята застигли воров на месте преступления. Вчера — Кеннеди, а сегодня утром — Сердея. Как раз в тот момент, когда те, воспользовавшись невнимательностью второго дежурного, переливали ром во фляжку Паттерсона.
Воспоминание о страданиях Туллии и Грациэллы, а также мысль о Хальге заставили Кау-джера на мгновение забыть свои вольнолюбивые принципы.
— Подлецы! — воскликнул он. — Их надо наказать!
— Я тоже так считаю, — заявил Хартлпул, — поэтому я и пришел к вам.
— А при чем тут я? Поступайте, как вы находите нужным.
Хартлпул с сомнением покачал головой.
— После гибели «Джонатана» у меня уже нет прежней власти. Эти люди не послушаются меня.
— Почему же они послушаются меня?
— Потому что вас они боятся.
Ответ боцмана поразил Кау-джера. Его боятся? Очевидно, он внушает страх только из-за своей физической силы. Неужели всегда и везде в основе всех общественных отношений лежит насилие?
— Что ж, пойдем, — угрюмо сказал он боцману и направился прямо к палатке, где находился груз с «Джонатана». Как раз в эту минуту на пост заступил Кеннеди.
— Вы не оправдали оказанного вам доверия, — строго произнес Кау-джер.
— Что вы, сударь… — смущенно пробормотал матрос.
— Да, вам нельзя доверять, — продолжал ледяным тоном Кау-джер, — с этого дня вы больше не числитесь членом экипажа «Джонатана».
— Но как же… — пытался протестовать Кеннеди.
— Думаю, незачем повторять это еще раз.
— Ну ладно уж. — И Кеннеди смиренно снял свой матросский берет.
Вдруг за спиной Кау-джера раздался чей-то голос:
— По какому праву вы приказываете этому человеку?
Кау-джер, обернувшись, увидел Льюиса Дорика, наблюдавшего вместе с Фредом Муром за произошедшей сценой.
— А по какому праву вы спрашиваете меня об этом? — гордо ответил Кау-джер.
Почувствовав поддержку, Кеннеди снова натянул берет и нагло ухмыльнулся.
— Если у меня нет такого права, я беру его сам, — отпарировал Льюис Дорик. — Стоит ли жить на необитаемом острове, чтобы подчиняться какому-то деспоту!
Деспоту?! Нашелся человек, который обвинил его, Кау-джера, в деспотизме!
— А что, неправда? Ведь этот господин привык повелевать, — вмешался Фред Мур, подчеркивая последние слова. — Он — не ровня всем остальным. То приказывает, то запрещает. Уж не король ли он на этом острове?
Дорик и Мур подошли ближе.
— Кеннеди не обязан никому подчиняться, — продолжал Дорик своим резким голосом, — и, если пожелает, снова займет свое место в команде «Джонатана».
Кау-джер не отвечал. Противники придвинулись к нему. Он сжал кулаки.
Неужели придется применить физическую силу для самозащиты? Конечно, он не боялся таких врагов. Их было всего трое, считая Кеннеди. Могло быть и десять. Но какой позор, что мыслящее существо вынуждено употреблять для защиты те же способы, что и животное!
Однако Кау-джеру не пришлось прибегнуть к этому крайнему средству. Гарри Родс и Хартлпул уже спешили к своему другу, готовые поддержать его. Тотчас же Дорик, Мур и Кеннеди ретировались.
Кау-джер с грустью посмотрел им вслед. Вдруг со стороны реки раздались громкие крики. Кау-джер с друзьями бросились туда и увидели большую толпу. Почти все эмигранты высыпали на берег. Людской водоворот, завихряясь, передвигался с места на место. Что могло вызвать такое возбуждение?
Заметив Кау-джера, из толпы выбежал один из охотников на тюленей и, размахивая руками, еще на бегу закричал:
— Корабль!.. Корабль на горизонте!..
6. СВОБОДА!
Корабль на горизонте! Никакая другая новость не смогла бы так взволновать переселенцев. Кау-джер, Гарри Родс и Хартлпул присоединились к эмигрантам, которые столпились у края восточного мыса, устремив жадные, взволнованные взоры на юг. Там виднелась узкая ленточка дыма, свидетельствовавшая о приближении парохода.
И вот на горизонте появился и стал медленно увеличиваться корпус корабля. Вскоре уже можно было разглядеть судно водоизмещением около четырехсот тонн. На гафеле развевался флаг, цвета которого пока еще не удавалось определить.
Переселенцы разочарованно переглядывались. Конечно, пароход такого малого тоннажа не сможет забрать всех сразу. Неужели это просто какое-то торговое судно, а не корабль, обещанный губернатором Пунта-Аренаса?
Волнующий вопрос вскоре разрешился. Судно приближалось на всех парах и до наступления полной темноты оказалось на расстоянии трех миль от берега.
— Чилийский корабль, — сказал Кау-джер, когда порыв ветра, развернув флаг, дал возможность разглядеть его цвета.
Спустя три четверти часа, уже в глубокой темноте, лязгание цепей, скользивших в железных клюзах, известило о том, что судно стало на якорь. Только тогда толпа начала расходиться по домам, оживленно обсуждая важное событие.
На заре эмигранты увидели пароход, стоявший в трех кабельтовых от берега. Хартлпул заявил, что это вестовое судно чилийского военного флота.
Боцман не ошибся. Действительно это был чилийский военный корабль. В 8 часов утра капитан сошел на берег.
Встревоженные переселенцы моментально окружили его и засыпали вопросами: почему прислали такой маленький пароход? Когда их увезут отсюда? Неужели их оставят на всю жизнь на острове Осте? Капитан не знал, кому отвечать.
Выждав, пока ураган вопросов утих, он прежде всего успокоил эмигрантов. Чили обязательно окажет им помощь. Прибытие вестового судна доказывает, что о них не забыли.
Затем он объяснил, что чилийское правительство послало военный корабль вместо обещанного спасательного судна только потому, что сначала намеревалось сделать переселенцам одно предложение, которое, возможно, заинтересует их.
И капитан, без дальнейших предисловий, тут же изложил это предложение, весьма неожиданное и странное.
Но, для того чтобы читатель мог правильно оценить замысел правительства Чили, необходимо сделать небольшое отступление.
При освоении западных и южных районов Магеллановой Земли, полученных по договору от 17 января 1881 года, правительство Чили решило сделать искусный ход, используя кораблекрушение «Джонатана» и присутствие на острове Осте множества переселенцев.
Этот договор определял, в общем, чисто теоретические права. Конечно, Аргентина не могла претендовать ни на что, кроме острова Лос Эстадос, части Патагонии и Огненной Земли, переданных под ее суверенитет. А чилийское государство было вольно поступать, как ему заблагорассудится, на своей собственной территории. Но овладеть какой-либо территорией еще недостаточно для того, чтобы воспрепятствовать другим странам отнять права у первозахватчика. Необходимо получать от этой земли какую-то выгоду, эксплуатируя ее естественные богатства — минеральные и растительные. Необходимо населить эти края, если они необитаемы, развить там индустрию и коммерцию. Одним словом, надо еще колонизировать новые владения. Великолепным примером этого служит колония на побережье Магелланова пролива — Пунта-Аренас, значение которой, как коммерческого центра, растет из года в год. Этот пример побудил Чили осуществить еще одну попытку: привлечь эмигрантов на острова Магеллановой Земли, перешедшие в его владения. Чили захотелось оживить эти плодородные земли, до сих пор брошенные на произвол судьбы.
И вот случилось так, что среди бесчисленных лабиринтов южных проливов, близ острова Осте, разбился большой корабль и что на острове теперь оказалось более тысячи переселенцев разных национальностей, которые, не преуспев на родине, не убоялись отправиться на поиски счастья в самые далекие уголки земного шара.
Чилийское правительство восприняло это событие как неожиданную удачу, которую нельзя упустить, и решило превратить потерпевших кораблекрушение в колонистов острова Осте. Поэтому оно и послало не транспортное, а вестовое судно, поручив капитану передать вышеуказанное предложение.
А предложение и впрямь было соблазнительным. Республика Чили полностью отказывалась от своих прав на остров Осте в пользу переселенцев, получавших эту территорию не в виде временной концессии, а в безраздельное владение, без, каких-либо ограничений или условий.
Этот ход был совершенно ясен и понятен, а также чрезвычайно ловок. Отказываясь от острова Осте и немедленно передавая его в эксплуатацию, Чилийское государство тем самым, несомненно, привлекало колонистов и на другие острова, находившиеся в его владении, — Кларенс, Доусон, Наварино и Эрмите. Если новая колония будет процветать (что казалось вполне вероятным), все будущие колонисты, несомненно, узнают, что нечего бояться климата архипелага Магальянес. Всем станет известно о разнообразии растительности и о минеральных богатствах этого края, где пастбища и обилие рыбы благоприятствуют созданию скотоводческих ферм и рыбных промыслов. А следовательно, можно было рассчитывать и на развитие судоходства.
Пунта-Аренас, порто-франко note 3, освобожденный от всех таможенных придирок, открытый для кораблей обоих континентов, уже обеспечил себе блестящее будущее. Основав эту колонию, Республика Чили, по существу, закрепила свои законные права на Магеллановом проливе. Имело смысл добиться аналогичного результата и в южной части архипелага. Для этой цели чилийское правительство решило пожертвовать островом Осте (жертва чисто теоретическая, поскольку он был совершенно необитаем) и не только освободить остров от какой-либо контрибуции, но даже передать его в собственность колонии, предоставив полную автономию и выделив его из своих владений. Остров становился единственной частью Магеллановой Земли, сохранявшей независимость.
Теперь оставалось выяснить лишь одно: примут ли эмигранты это предложение, согласятся ли променять африканскую концессию на остров Осте.
Чилийское правительство предлагало разрешить вопрос безотлагательно. Вестовое судно, доставившее поручение, должно было увезти окончательный ответ. Командир судна имел все полномочия для заключения договора с представителями эмигрантов. Но ему приказали оставаться здесь не более пятнадцати суток. По истечении этого срока он должен был сняться с якоря, независимо от положительного или отрицательного ответа.
Если бы переселенцы согласились, новая республика незамедлительно получила бы права на владение территорией и смогла бы водрузить на острове свой флаг — такой, какой ей заблагорассудится.
В случае отказа правительство Чили обещало помочь репатриировать потерпевших кораблекрушение. Понятно, что вестовое судно водоизмещением в четыреста тонн не могло перевезти всех даже в Пунта-Аренас. Чилийское государство предполагало обратиться к американскому Обществу колонизации с просьбой выслать спасательное судно, для чего понадобится определенное время — ждать пришлось бы еще несколько недель.
Легко представить себе, какое впечатление произвело предложение Чили!
Переселенцы никак не ожидали чего-либо подобного! Не в силах сразу же прийти к определенному решению в таком важном деле, они сначала только недоуменно переглядывались; а затем все их помыслы обратились к единственному человеку, который, по их мнению, способен был защитить общие интересы. В едином порыве, подтверждавшем и их признательность, и осторожность, и слабость, они обернулись на запад, в сторону реки, где должна была находиться «Уэл-Киедж».
Но шлюпка исчезла. Насколько хватал взгляд, океан был пустынным.
На мгновение люди замерли от неожиданности. Потом толпа всколыхнулась, забурлила. Каждый старался отыскать того, на кого возлагалось столько надежд. Но — увы! — пришлось примириться с очевидностью. Кау-джер исчез вместе с Кароли и Хальгом.
Эмигранты были поражены. Несчастные уже привыкли во всем полагаться на этого человека, на его разум и самоотверженность. И вот в решающую минуту он бросил их на произвол судьбы. Его исчезновение произвело не меньшее впечатление, чем прибытие корабля.
Гарри Родс был тоже глубоко огорчен, но по другой причине. Он понимал, что Кау-джер покинет остров Осте в тот самый день, когда спасательное судно заберет с собой всех переселенцев. Но почему он не дождался их отъезда? Настоящие друзья так не поступают. Нельзя расстаться навсегда, не попрощавшись.
И что вызвало внезапный отъезд Кау-джера, так похожий на бегство? Неужели появление чилийского судна?
Все предположения казались вероятными, ибо непостижимая тайна окутывала жизнь этого человека, о котором ровно ничего не знали… не знали даже, какой он национальности.
Эмигранты, огорченные тем, что их постоянный советчик исчез именно тогда, когда он был так нужен, стали медленно расходиться, на ходу обмениваясь скупыми замечаниями по поводу удивительного предложения Чили. Никому не хотелось брать на себя ответственность за какое-либо решение.
Целую неделю удивительное предложение Чили обсуждали на все лады. Оно казалось настолько странным, что некоторые не желали принять его всерьез. Гарри Родсу пришлось, по просьбе товарищей, обратиться к капитану за дополнительными разъяснениями, удостовериться в его полномочиях и лично убедиться в том, что Республика Чили действительно гарантирует независимость острова Осте.
Командир вестового судна употребил все свое влияние, чтобы убедить эмигрантов воспользоваться сделанным предложением. Он дал понять, какие причины побудили его правительство к такому шагу и какие выгоды сулит колонистам территория, передаваемая в их владение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39