А такая страсть уводит далеко… очень далеко, иногда… слишком далеко, может быть… А когда надо возвращаться…— Будем надеяться, — сказал Варинас, — что с этими двумя французами никакой беды не случилось!— Надо надеяться, — ответил губернатор, — хотя их отсутствие продолжается уже слишком долго!— Вы наверно знаете, что они должны были вернуться в Урбану? — спросил Фелипе.— В этом отношении не может быть никаких сомнений, так как их лодки ожидают здесь со всеми коллекциями и принадлежностями.— Когда они отправились отсюда, — спросил Жан, — у них был проводник?.. охрана?— Да… несколько мапойосов, которых я раздобыл для них, — ответил губернатор.— Вы надеетесь на этих людей? — спросил Мигуэль.— Насколько вообще можно надеяться на местных индейцев.— А известно ли, — спросил Жан, — какую часть территории они намерены были исследовать?— Насколько я знаком с целью их путешествия, — ответил Маршаль, — они должны были направиться в Сьерра-Матапею, к востоку от Ориноко, — область очень мало известную и посещаемую только яруросами и мапойосами. Ваши оба соотечественника и начальник охраны были на лошадях, остальные индейцы, в числе пяти человек, сопровождали их пешком, неся мешки.— Местность к востоку от Ориноко подвержена наводнениям? — спросил Жан Кермор.— Нет, — ответил Мигуэль, — поверхность ее льяносов гораздо выше уровня моря.— Это действительно так, господин Мигуэль, — прибавил губернатор, — но там бывают землетрясения, как вам известно, очень частые в Венесуэле.— Во всякое время? — спросил юноша.— Нет, — заметил Маршаль, — в известные периоды; еще недавно, с месяц назад, мы ощущали довольно сильные колебания почвы, распространявшиеся до моего дома в Тигре.Действительно, известно, что венесуэльская почва часто подвергается вулканическим колебаниям, хотя в ее горах нет кратеров. Гумбольдт назвал даже эту страну «страной наиболее частых землетрясений». Это название было к тому же подтверждено разрушением в XVI веке города Куманы, который вторично был разрушен 150 лет спустя, причем окрестности его дрожали в течение пятнадцати месяцев подряд. Затем, разве не была подвержена сильным землетрясениям территория Анд, Мезида? Не были ли также погребены под развалинами Каракаса 12 000 жителей? Эти катастрофы, стоившие тысячи жертв, всегда возможны в испано-американских провинциях. И теперь тоже, с некоторого времени, в восточных областях Ориноко ощущались колебания почвы.Когда относительно двух французов все было выяснено, Маршаль приступил к расспросам сержанта Мартьяля и его племянника.— Мы знаем теперь, — сказал он, — почему предприняли это путешествие по Ориноко Мигуэль, Варинас и Фелипе. Ваше путешествие, вероятно, имеет иную цель…Сержант Мартьяль хотел сделать жест отрицания, но по знаку Жана должен был воздержаться от своего презрения к географическим вопросам, интересным, с ето точки зрения, разве лишь для фабрикантов.Юноша рассказал тогда свою историю, передал те мотивы, которые заставили его покинуть Францию, и намекнул, с какими чувствами он поднимался вверх по течению Ориноко в надежде получить какие-либо сведения в Сан-Фернандо, откуда отправлено было последнее письмо полковника Кермора, его отца.Старый Маршаль не мог скрыть волнения, которое ему причинил этот ответ. Он взял Жана за руки, обнял его и поцеловал в лоб, что, может быть, заставило сержанта несколько поворчать. После этого он пожелал юноше полного успеха в достижении намеченной цели.— Но вы, господин Маршаль, или вы, господин губернатор, ничего не слышали о полковнике Керморе? — спросил юноша.Последовал отрицательный ответ.— Может быть, — сказал губернатор, — полковник Кермор и не останавливался в Урбане?.. Однако это было бы странно, так как редко случается, чтобы лодки не заходили сюда пополнить свою провизию… Это было в тысяча восемьсот семьдесят девятом году, говорите вы?— Да, сударь, — ответил Жан. — Вы тогда уже были здесь, в этом городке?— Без сомнения, и я никогда не слыхал, чтобы полковник Кермор проезжал здесь.Казалось, полковник нарочно скрывался под каким-то псевдонимом со времени своего отъезда.— Но это ничего не значит, мое дорогое дитя! Не может быть, чтобы ваш отец не оставил следов своего пребывания в Сан-Фернандо. Там вы получите те сведения, которые обеспечат успех ваших поисков.Беседа продолжалась до десяти часов вечера. Затем гости губернатора, попрощавшись с его приветливой семьей, вернулись на лодки, которые должны были отплыть на другой день с восходом солнца.Жан растянулся на своей циновке в каюте; за ним, окончив свою обычную охоту на комаров, улегся на койку и сержант Мартьяль.Оба заснули, но их сон продолжался недолго.Около двух часов их разбудил непрерывный и всеусиливающийся шум.Это было точно отдаленное громыхание грома, но с последним смешивать его все-таки было нельзя. В то же время, поддавшись какому-то странному колебанию, воды реки всколыхнулись, и «Галлинетта» закачалась.Сержант Мартьяль и юноша поднялись, вышли из каюты и встали около мачты.Рулевой Вальдес и его гребцы, стоя на носу фальки, всматривались в горизонт.— Что случилось, Вальдес? — спросил Жан.— Право, не знаю…— Приближается гроза, что ли?— Нет… небо чисто… ветер дует с востока… он слабый…— Откуда же это смятение?— Право, не знаю… не знаю… — ответил Вальдес.В самом деле, это было необъяснимо, если не предположить, что где-нибудь вверху или ниже по течению образовался внезапный разлив реки. От капризното Ориноко можно было ожидать всего.На борту «Марипара» пассажиры и экипаж были в таком же изумлении.Мигуэль и его два друга, выйдя из каюты, тщетно старались объяснить причину этого странного явления.Обмен мнениями между обеими лодками не привел ни к какому правдоподобному объяснению.К тому же движение воды, которое ощущалось лодками, не миновало и берега. Поэтому почти в то же самое время жители Урбаны, покинув свои дома, высыпали на берег.Маршаль и губернатор поспешили к толпе, которую начала уже охватывать паника.Было 4 часа 30 минут утра, и скоро должен был наступить рассвет.Пассажиры обеих лодок вышли на берег и обратились с расспросами к губернатору.— Что такое происходит? — спросил Мигуэль.— Вероятно, в Сьерра-Матапее землетрясение, — ответил губернатор, — и сотрясение ощущается даже под водой.Мигуэль присоединился к этому мнению.Не могло быть сомнений, что местность подвержена была сейсмическим колебаниям, очень частым на территории льяносов.— Но есть еще что-то… — заметил Мигуэль. — Вы слышите, с востока доносится точно какое-то жужжание?Действительно, прислушавшись, можно было различить точно отдаленный храп, определить происхождение которого, однако, было невозможно.— Подождем, — сказал Маршаль. — Я не думаю, чтобы Урбане грозила какая-либо опасность.— Это и мое мнение, — заявил губернатор, — поэтому можно спокойно вернуться в дома.Предположение об отсутствии опасности было довольно вероятно, тем не менее только немногие жители последовали этому совету. К тому же начиналось утро, и, может быть, зрение могло дать объяснение тому явлению, которого не могло определить ухо.В течение трех часов шум в отдалении все нарастал самым странным образом. Казалось, что его производило что-то скользящее или ползущее по земле. Тяжелый и ритмичный, этот звук передавался на противоположный берег реки. Что колебание почвы можно было приписать землетрясению, центр которого находился в Сьерра-Матапее, — в этом ничего не было невероятного. Городок не в первый раз испытывал подобные явления. Что же касается надвигающегося грохота, похожего на шум приближающейся огромной армии, то никто еще не подозревал его настоящей причины.Губернатор и Маршаль, сопровождаемые пассажирами обеих лодок, направились к одному из ближайших холмов, чтобы осмотреть окрестность на большем расстоянии.Солнце поднималось на совершенно чистом небе, точно наполненный светящимся газом огромный воздушный шар, гонимый ветром к берегам Ориноко. На горизонте не было ни одного облачка, ни малейшего указания, что день может стать грозовым.Поднявшись на 30 метров, наблюдатели бросили взгляд к востоку.Перед ними открывалась бесконечность обширной зеленеющей равнины, «безмолвного травяного моря», как живописно определяет ее Элизе Реклю. Правда, это море было не совсем спокойно. Должно быть, оно действительно колебалось в самой глубине, потому что в расстоянии 4-5 километров над льяносами поднимались облака песчаной пыли.— Это, — сказал, вглядываясь в даль, Маршаль, — пыль, поднимающаяся с почвы.— Однако ее поднимает не ветер… — заметил Мигуэль.— Действительно, ветер чуть заметен, — отвечал Маршаль. — Неужели же это от сотрясения почвы?.. Нет… это объяснение не подходит…— И потом, — прибавил губернатор, — этот шум… точно от тяжелой поступи…— Что же это, наконец, такое?! — воскликнул Фелипе.В этот момент, точно в ответ на вопрос Фелипе, раздался выстрел, который повторило эхо в холмах Урбаны и за которым последовали еще выстрелы.— Ружейные выстрелы!.. — воскликнул сержант Мартьяль. — Это ружейные выстрелы, или я ничего не понимаю!— Должно быть, на равнине есть охотники, — заметил Жан.— Охотники, мое дорогое дитя?.. — ответил Марша ль. — Они не подняли бы такой массы пыли… Или их целый легион.Тем не менее трудно было предположить, чтобы услышанные выстрелы были произведены не револьверами или карабинами. Даже на желтом фоне пыльного облака можно было заметить легкий белый дымок.К тому же раздались новые выстрелы, и, как отдаленны они ни были, легкий ветер отчетливо донес их до города.— По-моему, — сказал Мигуэль, — мы должны отправиться в эту сторону и разузнать, в чем дело…— И помочь людям, которые, может быть, нуждаются в помощи, — прибавил Варинас.— Кто знает, — сказал Жан. — Может быть, это мои соотечественники.— Значит, им приходится иметь дело с целой армией: только тысячи людей могут поднять такое количество пыли!.. Вы правы, Мигуэль, спустимся на равнину…— Хорошо вооруженные, — прибавил Мигуэль.Эта мера была необходима, если предчувствие Жана Кермора не обманывало его, если действительно это были оба француза, которые защищались от нападения местных индейцев.В несколько минут каждый из присутствующих успел сбегать — кто к себе домой, кто к лодкам. Губернатор и несколько горожан, трое географов, сержант Мартьяль и его племянник, с револьверами у пояса, с карабинами за плечами, направились к равнине, обходя холмы Урбаны.К ним присоединился также и Маршаль, который с нетерпением ждал объяснения непонятного явления.Маленький отряд двинулся скорым шагом, а так как облако пыли шло ему навстречу, то разделявшее их расстояние в 3-4 километра можно было пройти в самое короткое время.К тому же даже на этом расстоянии можно было бы различить человеческие фигуры, если бы не мешали тустые облака пыли. Впрочем, можно было разглядеть огонь выстрелов, которые раздавались по временам все более и более явственно для уха. Тяжелый и ритмичный шум становился отчетливее по мере того, как приближалась еще не видная для глаз, низкая, ползущая масса.Пройдя еще один километр, Мигуэль, который шел во главе отряда рядом с губернатором, держа наготове ружье, вдруг остановился, и из груди его вырвался крик удивления. Этому крику вторил сержант Мартьяль.А! Старый солдат не верил нашествию тысяч черепах, которые в период кладки яиц наводняют пески Ориноко между устьем Ароки и песчаными мелями Карибена… Так вот, это были именно они!— Черепахи… это черепахи! — воскликнул Мигуэль, и он не ошибся.Да!.. Это были черепахи… Сотни тысяч, может быть, больше. И все они двигались к правому берегу реки. Но почему? Это было совершенно ненормальное явление, выходившее из рамок привычек этих животных, так как время кладки яиц давно прошло…Маршаль ответил на этот вопрос, который пришел всем в голову.— Я думаю, что эти животные испугались землетрясения… Вероятно, выгнанные из вод Тортуги и Суапура, которые вышли из берегов, они приползли искать себе убежища в Ориноко, а может быть, и дальше. Их толкнул на это инстинкт самосохранения.Объяснение было очень простое и единственно возможное.Получив объяснение этого нашествия черепах, нужно было уяснить себе причину выстрелов. Кому необходимо было защищаться от этих черепах? И потом, что могли сделать пули против их непроницаемых панцирей?..Скоро оказалось возможным объяснить себе и это.Черепахи продвигались компактной массой, тесно прижавшись друг к другу. Казалось, что двигается огромная поверхность из панцирей, покрывшая собой пространство в несколько квадратных километров.На этой движущейся поверхности метались из стороны в сторону различные животные которые, чтобы спастись и не быть раздавленными, должны были взобраться на нее. В одном месте, застигнутые врасплох этим нашествием, бегали и прыгали обезьяны-ревуны, которые, выражаясь словами сержанта Мартьяля, находили эту поверхность глупой. В другом месте можно было заметить несколько пар хищников — завсегдатаев венесуэльских провинций — ягуаров, пум, таких же страшных для человека и здесь, как если бы они бегали в лесу или по равнине. От этих-то хищников и защищались два человека с помощью ружей и револьверов. Уже несколько трупов валялось на спинах черепах. Волнообразные движения этих животных не могли не стеснять людей, с трудом удерживавшихся на них в равновесии, тогда как четвероногие и обезьяны чувствовали себя гораздо лучше.Кто были эти два человека? Ни Маршаль, ни губернатор не могли их узнать за дальностью расстояния. Во всяком случае, по их костюмам можно было видеть, что это не были ни яруросы, ни мапойосы, ни какие-либо другие индейцы, посещающие территорию среднего Ориноко.Не были ли уж это в самом деле те два француза, которые отправились в восточные равнины и возвращения которых тщетно ожидали? Суждено ли было Жану Кермору — ему пришла эта мысль в голову — увидеть соотечественников?..Маршаль, Мигуэль, Фелипе, Варинас, губернатор и те из жителей, которые отправились с ним, замедлили шаги… Следовало ли двигаться дальше?.. Конечно, нет… Остановленные первой шеренгой черепах, они должны были бы вернуться назад, не имея возможности соединиться с теми двумя людьми, которых осаждали со всех сторон хищники.Жан настаивал, чтобы все тотчас же двинулись к ним на помощь, нисколько не сомневаясь, что эти люди были — французский путешественник и его товарищ, натуралист…— Это невозможно, — сказал Маршаль, — и бесполезно… Мы только подвергли бы себя бесполезному риску, не оказав им никакой помощи… Лучше дать возможность черепахам достигнуть реки… Там их масса рассеется сама собой…— Конечно, — сказал губернатор, — но нам грозит серьезная опасность!— Какая?..— Если эти десятки тысяч черепах встретят на своем пути Урбану, если они не изменят направления своего пути, достигнув реки… наши дома пропали!..К несчастью, ничем нельзя было отвратить этой катастрофы. Обойдя холмы, медленно движущаяся, но ни перед чем не останавливающаяся лавина приближалась к Урбане, от которой ее отделяло не больше 200 метров. Все было бы раздавлено, опрокинуто, уничтожено внутри города… «Трава не растет там, где прошли враги», — говорит старинная поговорка… Точно так же можно было бы сказать и теперь. Не осталось бы ни одного дома, ни одной хижины, ни одного деревца, ни одного кустика там, где прошла бы эта масса черепах…— Огня… огня! — воскликнул Маршаль.Огонь-это было единственное препятствие, которое можно было противопоставить такому нашествию.При мысли об опасности, которая им угрожала, жители городка, женщины и дети, охваченные паникой, кричали от ужаса… Мысль Маршаля мигом была понята, и пассажиры лодок, их экипаж — все принялись за работу.Перед городом расстилалась широкая равнина, покрытая густой травой, которая благодаря двум жарким дням совершенно высохла и среди которой поднимались фруктовые деревья, покрытые уже плодами.Нужно было пожертвовать этими плантациями.В десяти или двенадцати местах, в расстоянии ста шагов от Урбаны, была подожжена трава. Пламя сразу охватило сушь, точно вырываясь из-под земли. Густой дым смешался с облаками пыли, которую ветер относил к реке.Тем не менее масса черепах все продвигалась вперед; конечно, она продвигалась бы до тех пор, пока первые ряды черепах не дошли до огня, который тогда потухнет…Таким образом, несчастье не было бы предупреждено и от Урбаны, раздавленной и разрушенной, остались бы только развалины…Случилось, однако, иначе: средство, предложенное Маршалем, должно было подействовать…Прежде всего сержант Мартьяль, Мигуэль, его друзья и те из жителей, которые были вооружены, встретили хищников огнем из ружей, так как оба человека, находившиеся на массе черепах, защищались от хищных животных, по-видимому, уже последними снарядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32