К счастью, Земля достигла данной точки эклиптики лишь месяц спустя, 30 ноября, а так как скорость ее движения равняется шестистам семидесяти четырем тысячам лье в сутки, то к тому времени комета уже умчалась от нее дальше чем на двадцать миллионов лье.
Отлично; однако встреча произошла бы, если бы Земля достигла этой точки своей орбиты на месяц раньше или комета — на месяц позже. Могло ли это случиться? Несомненно, ибо если трудно допустить, что скорость движения земного шара может измениться, замедление скорости кометы — вещь вполне возможная, — стольким возмущающим влияниям подвергаются на своем пути эти небесные тела.
Итак, если подобное столкновение и не произошло в прошедшие века, оно все же, несомненно, могло произойти.
К тому же упомянутая комета Гамбара уже появлялась ранее, в 1805 году, причем она прошла тогда в десять раз ближе к Земле, всего-навсего в двух миллионах лье. Однако в то время никто этого не знал, и ее появление не вызвало никакой паники. Не так обстояло дело с кометой 1843 года: люди опасались, как бы она не задела земной шар своим хвостом и не отравила бы земную атмосферу.
Ответ на четвертый вопрос: Допустив, что столкновение между Землей и кометой может произойти, каковы будут последствия подобного столкновения?
Они будут различны, в зависимости от того, обладает ли данная комета ядром, или не обладает.
Действительно, одни из этих блуждающих светил имеют ядро, другие, подобно некоторым плодам, лишены его.
Если у кометы нет твердого ядра, то она состоит из туманного вещества, столь разреженного, что сквозь него удается порою разглядеть звезды десятой величины. Этим объясняются частые изменения формы комет и трудность установить их тождество. То же легкое разреженное вещество входит в состав кометного хвоста. Это как бы испарения самой кометы под воздействием солнечного жара. Доказательством служит то, что хвосты комет
— либо в форме длинной метлы, либо широкого веера — появляются только на расстоянии тридцати миллионов лье от Солнца, то есть ближе, чем отстоит от Солнца Земля. Случается, впрочем, что у некоторых комет, состоящих из вещества более плотного, устойчивого, нечувствительного к воздействию высоких температур, не обнаруживается вообще никакого придатка.
В случае, если земной шар встретится с кометой, лишенной ядра, между ними не произойдет столкновение в подлинном смысле слова. По выражению астронома Фая, паутина, быть может, представляла бы более трудное препятствие для ружейной пули, чем туманность кометы. Если вещество, из которого состоит хвост или голова кометы, не вредно для здоровья, людям нечего бояться. Тревогу вызывают следующие соображения: пары хвоста могут быть раскаленными, и в этом случае они спалят все дотла на поверхности земного шара или же отравят земную атмосферу газами, опасными для живых существ. Однако трудно себе представить, что последнее предположение осуществится. В самом деле, согласно Бабинэ, земная атмосфера, как бы разрежена она ни была в верхних слоях, обладает все же весьма значительной плотностью сравнительно с плотностью оболочки и хвоста кометы и останется для них непроницаемой. Разреженность кометных паров позволила Ньютону утверждать, что если комету без ядра радиусом в триста шестьдесят пять миллионов лье довести до степени плотности земной атмосферы, она целиком уместится в наперстке диаметром в двадцать пять миллиметров.
Итак, встреча с кометами, состоящими из обычной туманности, большой опасностью не угрожает. Но что бы случилось, если бы хвостатое светило обладало твердым ядром?
Прежде всего, существуют ли эти ядра? Мы ответим, что они должны появляться, когда комета достигла такой плотности, что может перейти из газообразного в твердое состояние. В этих случаях, пролетая между наблюдателем, находящимся на Земле, и звездой, она затмевает звезду.
В частности, если верить Анаксагору, в 480 году до рождества Христова, во времена Ксеркса, затмение Солнца было вызвано кометой. Позже, за несколько дней до смерти Августа, Дион также наблюдал подобного рода затмение, которое нельзя было приписать Луне, ибо Луна в тот день находилась в противостоянии.
Необходимо оговориться, что кометографы оспаривают оба эти свидетельства, и, может быть, они правы. Но другие свидетельства, более новые, не позволяют подвергать сомнению существование кометных ядер. Действительно, кометы 1774 и 1828 годов затмили звезды восьмой величины. Непосредственными наблюдениями доказано также, что кометы 1402, 1532 и 1744 годов обладали твердым ядром. В отношении кометы 1843 года этот факт тем более достоверен, что светило было видимо вблизи от Солнца среди бела дня и без помощи подзорной трубы.
Твердые ядра не только существуют у некоторых комет, но даже удается измерить их величину. Так, нам известны различные диаметры ядер, начиная от одиннадцати — двенадцати лье у комет 1798 и 1805 годов (Гамбар) до трех тысяч двухсот лье у кометы 1845 года. Следовательно, ядро этой последней превосходит по величине земной шар, так что в случае столкновения перевес, пожалуй, оказался бы на стороне кометы.
Что касается некоторых наиболее замечательных туманностей, величина которых была измерена, то она колеблется от семи тысяч двухсот до четырехсот пятидесяти тысяч лье.
В заключение мы скажем вместе с Араго — в мире существуют или могут существовать:
Во-первых: кометы без ядра.
Во-вторых: кометы с ядром, по всей очевидности прозрачным.
В-третьих: кометы, блистающие ярче планет, с ядром, по-видимому, плотным и непроницаемым.
А теперь, прежде чем говорить о возможных последствиях встречи между Землей и одним из этих светил, следует заметить, что даже без прямого столкновения могут произойти при этом весьма необычайные явления.
В самом деле, встреча на близком расстоянии с кометой значительной величины и массы не лишена опасности. Если ее масса ничтожна, нам нечего бояться. Так, комета 1770 года, приблизившись к Земле на шестьсот тысяч лье, ни на секунду не изменила длительность земного года; напротив, влияние Земли замедлило на два дня время обращения кометы.
Однако, в случае если массы обоих небесных тел были бы равны, если комета прошла бы всего в пятидесяти пяти тысячах лье от Земли, она удлинила бы земной год на шестнадцать часов пять минут и увеличила бы на два градуса наклон эклиптики. Возможно также, что по дороге она похитила бы Луну.
Наконец, каковы были бы последствия в случае столкновения? Мы это сейчас узнаем.
Либо комета, слегка задев земной шар, оставила бы там часть своей массы, либо оторвала бы несколько частиц от Земли (как это случилось с Галлией), либо, наконец, слилась бы с Землей, образовав на земной поверхности новый материк.
Во всех трех случаях тангенциальная скорость движения Земли оказалась бы внезапно нарушенной. От чудовищного толчка живые существа, деревья, дома швырнуло бы по направлению движения Земли со скоростью восьми лье в секунду, с какой мчала их до толчка Земля. Моря вышли бы из берегов и затопили бы сушу. Расплавленные массы из центра земного шара пробили бы земную кору, стремясь вырваться наружу. Земная ось переместилась бы, и старая линия экватора сменилась бы новой. Наконец, скорость движения Земли затормозилась бы, вследствие чего центробежная сила перестала бы уравновешивать силу притяжения. Солнца, Земля полетела бы прямо по направлению к Солнцу и через шестьдесят четыре с половиной дня упала бы на него и расплавилась.
Если же применить теорию Тиндаля о том, что тепло есть не что иное, как вид движения, то скорость Земли при внезапном ее нарушении механически превратилась бы в тепло, и тогда под воздействием температуры, доходящей до миллионов градусов, Земля испарилась бы в несколько секунд.
Однако покончим с этим кратким обзором, — имеется двести восемьдесят один миллион шансов против одного, что столкновение между Землей и какой-нибудь из комет не произойдет никогда.
«Разумеется, это так, — как сказал впоследствии Пальмирен Розет, — разумеется, это так, но мы вытянули белый шар!»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой Пальмирен Розет настолько доволен своей судьбой, что это не может не вызвать тревогу
«Вы находитесь на моей комете!» — таковы были последние слова, произнесенные профессором. После этого, нахмурив брови, он обвел своих слушателей грозным взглядом, как будто кто-нибудь из них собирался оспаривать его права собственности на Галлию. Может быть, он даже спрашивал себя, по какому праву эти незваные гости, толпившиеся вокруг него, водворились в его владениях.
Между тем капитан Сервадак, граф Тимашев и лейтенант Прокофьев хранили молчание. Наконец-то они узнали истину, постигнуть которую стремились с таким упорством. Читатель помнит, какие гипотезы были приняты ими одна за другой после долгих и серьезных обсуждений: сначала изменение оси вращения Земли и перемещение двух стран света — востока и запада, затем — осколок, отделившийся от земного сфероида и улетевший в пространство, наконец — неведомая комета, которая, слегка задев Землю, увлекла за собой часть земной поверхности и мчит теперь ее обитателей куда-то в звездные миры.
Прошедшее они знали. Настоящее — видели, ощущали. Каково же будет будущее? Предвидел ли его ученый чудак? Ни Гектор Сервадак, ни его спутники не решались задать профессору этот вопрос.
Пальмирен Розет, напустив на себя важный профессорский вид, казалось, ожидал, что посторонние, собравшиеся в зале, будут ему представлены.
Гектор Сервадак, чтобы задобрить раздражительного и обидчивого астронома, тут же приступил к церемонии.
— Его сиятельство граф Тимашев, — сказал он, представляя своего спутника.
— Добро пожаловать, граф, — приветствовал его Пальмирен Розет с благосклонным видом хозяина, принимающего гостей у себя в доме.
— Господин профессор, — заявил граф Тимашев, — я попал на вашу комету не совсем по доброй воле, но тем не менее весьма вам признателен за гостеприимство.
Гектор Сервадак, оценив иронию этого ответа, слегка усмехнулся и продолжал:
— Лейтенант Прокофьев, командир шкуны «Добрыня», на которой мы совершили плавание вокруг Галлии.
— Кругосветное плавание? — живо переспросил профессор.
— Именно кругосветное, — подтвердил капитан Сервадак.
Затем продолжал:
— Бен-Зуф, мой денщ…
— Адъютант генерал-губернатора Галлии! — поспешно перебил Бен-Зуф, который не желал отказаться от столь высокого звания ни за себя, ни за своего капитана.
Один за другим были представлены профессору русские матросы, испанцы, юный Пабло и крошка Нина, на которую профессор сердито посмотрел сквозь огромные очки, показывая всем своим видом, что терпеть не может детей.
Когда дело дошло до Исаака Хаккабута, тот приблизился к ученому со словами:
— Господин астроном, один вопрос, один-единственный вопрос, чрезвычайно для меня важный… Когда можно надеяться на возвращение?..
— Э-э! — протянул профессор. — Зачем говорить о возвращении? Ведь мы только что отправились в путь.
Когда церемония представления была закончена, Гектор Сервадак попросил Пальмирена Розета рассказать, как он попал на Форментеру.
Вот его рассказ в немногих словах.
Французское правительство, желая проверить длину Парижского меридиана, назначило для этой цели ученую комиссию, в которую Пальмирен Розет ввиду его неуживчивого характера не был приглашен. Обиженный и разгневанный профессор решил работать в одиночку, на свой страх и риск. Подозревая, что первоначальные геодезические съемки изобилуют ошибками, он порешил заново проверить длину отрезка меридиана, заключенного между островом Форментерой и испанским побережьем и сделать это при помощи треугольника, одна из сторон которого равнялась сорока лье. Эту работу, кстати сказать, уже проделали до него с исключительной точностью Араго и Био.
Итак, Пальмирен Розет уехал из Парижа. Прибыв на Балеарские острова, он устроил обсерваторию на самой высокой горе Форментеры и поселился там в одиночестве со своим слугой Жозефом. В то же время один из его прежних лаборантов, приглашенный для этой цели, установил на одной из вершин испанского побережья сигнальный маяк такой яркий, что его можно было видеть в подзорную трубу с острова Форментеры. Несколько книг, измерительные приборы, двухмесячный запас продовольствия — вот и все, что было у Пальмирена Розета, не считая астрономической трубы, неразлучной спутницы ученого, которая как бы составляла неотъемлемую часть его самого. Дело в том, что бывший профессор лицея Карла Великого был одержим одной страстью — он любил исследовать звездное небо в надежде обессмертить свое имя каким-нибудь новым открытием. Это была его мания.
Задача Пальмирена Розета требовала прежде всего необычайного терпения. Чтобы определить вершину треугольника, он должен был каждую ночь ловить сигнальный огонь, зажженный его лаборантом на испанском побережье, помня, что в тех же условиях Араго и Био понадобился шестьдесят один день для достижения этой цели. К несчастью, как мы уже говорили, на редкость густой, плотный туман заволакивал в эти дни не только Средиземное море, но почти весь земной шар целиком.
Однако как раз в районе Балеарских островов в пелене тумана нередко образовывались просветы. Надо было, пользуясь этим, тщательно наблюдать за огнем маяка, что, по правде сказать, не мешало Пальмирену Розету изредка посматривать на небосвод, ибо он одновременно проверял карту той части звездного неба, где находится созвездие Близнецов.
В этом созвездии можно различить простым глазом самое большее шесть звезд, а в телескоп с объективом в двадцать семь сантиметров их насчитывают более шести тысяч. Не имея под рукой рефлектора такой силы, Пальмирен Розет волей-неволей пользовался своим небольшим телескопом.
И вот однажды, исследуя небесные глубины в созвездии Близнецов, он заметил какую-то блестящую точку, которая не значилась ни на одной карте. Вероятно, это была звезда, еще не занесенная в каталог. Однако, внимательно наблюдая за ней несколько ночей подряд, профессор обнаружил, что светило перемещается чрезвычайно быстро относительно окружающих его неподвижных звезд. Неужели это новая малая планета, ниспосланная ему богом астрономов? Неужели он наконец-то сделал открытие?
Пальмирен Розет, продолжая наблюдать с удвоенным вниманием, установил по скорости движения светила, что это не что иное, как комета. Вскоре обозначилась ее туманность, а затем, когда комета приблизилась к Солнцу на расстояние тридцати миллионов лье, по небу раскинулся ее хвост.
Надо откровенно признаться, что с этого момента триангуляция была совершенно забыта. Лаборант Пальмирена Розета, без всякого сомнения, каждую ночь добросовестно зажигал сигнальный огонь на испанском берегу, но так же несомненно, что Пальмирен Розет и не думал смотреть в ту сторону. Объектив его телескопа был направлен исключительно на новое хвостатое светило, которое профессор хотел изучить и окрестить по своему усмотрению. Все его мысли были прикованы к участку небосвода, ограниченному созвездием Близнецов.
При вычислении элементов кометы в первом приближении принимают ее орбиту за параболическую. Это наилучший способ. Действительно, кометы обычно становятся видимыми у своего перигелия, то есть на ближайшем расстоянии от Солнца, находящегося в одном из фокусов орбиты. Таким образом, между эллипсом и параболой с одним и тем же фокусом разница не будет ощутительной на данном отрезке кривой, ибо парабола — не что иное, как эллипс с бесконечно большой осью.
Поэтому Пальмирен Розет построил свои вычисления на гипотезе параболической кривой, и это было правильно.
Для определения круга необходимо знать три точки его окружности; точно так же для определения элементов орбиты кометы необходимо наблюдать ее в трех последовательных положениях на небе. Тогда можно проследить путь светила в пространстве и установить его так называемые «эфемериды».
Но Пальмирен Розет не удовольствовался наблюдением кометы в трех положениях. Пользуясь тем, что по счастливой случайности туман в зените рассеялся, ученый произвел десять, двадцать, тридцать наблюдений прямого восхождения и склонения и определил с величайшей точностью пять элементов орбиты нового светила, которое перемещалось с устрашающей быстротой.
Итак, он вычислил:
1. Наклон плоскости кометной орбиты к эклиптике, то есть к плоскости, в которой Земля вращается вокруг Солнца. Обычно угол, образуемый этими плоскостями, весьма значителен, что, как известно, уменьшает возможность столкновения. Но в данном случае обе плоскости совпадали.
2. Положение угла восхождения кометы, то есть ее долготу на эклиптике, иначе говоря точку, где хвостатое светило пересекает земную орбиту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41