Пришлось натянуть комбинезон.
Мы миновали еще поворот и увидели отверстие, а за ним белое пространство.
Я опасался, что мы выйдем наружу ночью, но, к счастью, время было около полудня.
Сим и Кетин стремились как можно скорее уйти от пещеры, но я убедил их, что нужно немного задержаться, чтобы дать время машинам завалить вход.
Спустя несколько минут отверстие исчезло, заваленной тоннами камня и обломков скал. Зная энергию и умение минов, я был уверен, что рано или поздно им все же удастся выбраться наружу, но какое-то время они не смогут беспокоить нас.
Когда все было закончено, солнце оставило за собой три четверти отмеренного дневного пути.
Я сказал Сим и Кетину, что намерен и дальше преследовать Большие Сани.
Я старался объяснить им, что это мое собственное решение, касающееся только меня одного, что они совершенно не обязаны сопровождать меня.
Сим тут же ответила, что последует за мной, куда бы я ни пошел. Кетин же заявил, что у него другие планы, но он останется с нами до тех пор, пока ему не удастся раздобыть для нас какой-нибудь еды.
Я показал белые питательные кубики, которые нашел в пещере, но он, кажется, не понял, для чего они служат.
Это все, что произошло за сегодня.
Это самый длинный день, о которых я до сих пор рассказывал.
Не буду прослушивать сказанноег, поскольку опасаюсь, что исчерпается энергия моего устройства.
Сегодня мне удалось, наконец, понять, для чего оно служит — не только для запоминания моих слов и их повторения.
Я знаю, что вы, на Больших Санях, слышите меня сейчас!
Когда становится тихо и не слышно ничего, кроме треска сгоревших поленьев, ровного дыхания Сим и тяжелых вздохов Кетина, мне кажется, что я слышу вас.
Я не знаю, почему вы не хотите говорить со мной, но отлично знаю, что вы существуете!
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ
Это был плохой день, хотя, может, и не совсем.
Начался он с того, что ночью мне приснилось, будто Сим опять похитили. Может быть, потому что я спал на морозе?
Во сне мины опять пришли и их снарядик попал мне в то же самое место, что и в первый раз, однако, боль была еще сильнее.
Я ледал на снегу и думал, что все начинается сначала и теперь Большие Сани еще больше удалятся от меня.
Но это был только сон.
Утром перестал двигаться Жук. Скорее всего, его убил холод.
Колесник сказал, что его можно спасти, если накормить какой-то энергией, но что это такое — я не понял.
Я впервые увидел, как плачет Сим.
Колесник объяснил ей, что Жук не умер, что его можно поправить, что он опять сможет двигаться, как только проснется, но она ему не поверила. Откровенно говоря, она была права, потому что кто появится здесь с инструментами, чтобы исправить его?
Дальше мы продолжали путь с Колесником и Драконом.
Я ехал на Колеснике, но его металлическая поверхность была такая холодная, что пришлось остановиться и насобирать веток, чтобы подложить их под зад.
Через несколько часов мы вышли на след Больших Саней.
Он был припорошен снегом, но все еще хорошо виден.
Машины пошли быстрее, чем когда мы были вынуждены форсировать снежную целину.
Кетин покинул нас, заявив, что уходит на охоту и если мы будем идти по следу, то он легко отыщет нас.
Он вернулся только вечером, притащив тело молодой женщины неизвестного мне племени.
Она выше нас, со смуглой кожей и, должно быть, была очень красива, пока Кетин не свернул ей шею.
Кетин не захотел ее есть, говоря, что она предназначена для нас, а поскольку мы с Сим уже поужинали, тело привязали к спине Дракона.
Кетин объявил, что покинет нас завтра утром.
На этом я заканчиваю, добавив, что порванный вампирами комбинезон доставляет мне большие неудобства. Холод, проникающий в дыры, охлаждает все тело.
Я обмотал рваные места остатками паруса с саней Рваного Ножа, но это не очень-то помогло. Может, поэтому рана в боку болит еще сильнее.
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
Собственно, рассказывать не о чем.
Весь день двигались по дороге.
След Саней не очень свежий.
Кетин ушел еще с утра.
Я очень устал, но заставил себя пройти несколько сот метров, чтобы согреться.
Около полудня я услышал песнь виггиков.
Наверняка, это какое-то другое племя, но песнь та же самая.
Она напомнила мне об охоте на нашвонка, и я решил проверить, смогу ли бежать по снегу, не проваливаясь.
Не смог, так как не набрал нужную скорость.
Может, когда-нибудь это и удастся.
Вечером Колесник наломал веток для костра. Сим взяла мой нож и отрезала кусок бедра женщины, которую добыл для нас Кетин, но я только выпил немного воды с растворенным в ней кубиком из пещеры.
Сим была в восторге от моего ножа — как легко он режет замороженное мясо!
Она думает, что я, наверное, расстроен, и старается развеселить меня, но я просто очень устал.
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ
На протяжении нескольких часов мы потеряли и Колесника, и Дракона.
Первым остановился Колесник, а через несколько минут Дракон.
Уже некому было сказать нам, что можно сделать.
Мы перепробовали все, что делали раньше для Жука, но все напрасно.
Колесник был хорошим товарищем и нам будет очень его не хватать.
Мы вырезали лучшие куски мяса со спины убитой Кетином женщины и двинулись дальше пешком.
Это мясо для Сим, поскольку никакие силы не смогут заставить меня проглотить хоть кусок.
В сумерках, когда мы решали, идти дальше или остановиться, к нам вышел памигак.
Вначале я не узнал его, а потом оказалось, что это Белое Яблоко.
Он болтал, как сумасшедший, и я было подумал, он радуется, что наконец-то ему удалось найти людей, так как несколько последних ночей он провел совершенно один, что было крайне неприятно.
Он говорижл, что слышал о нас.
Оказывается, нас видела масса народа, но они боялись подойти поближе.
Идут слухи, что с нами жуткие чудовища.
Я спросил Белое Яблоко, видел ли он их.
Памигак рассмеялся и сказал, что нет, потом начал хвалиться, что не верит в такие байки.
Он должен был пройти мимо засмыпанных снегом Колесника и Дракона, даже не подозревая, что там, в сугробах.
Сомневаюсь, что он мог бы представить себе что-то такое, если бы увидел их в движении.
Я спросил, что ему нужно так далеко от племени.
Он ответил, что хочет кое о чем расспросить людей с Больших Саней.
Сейчас оба уже заснули.
Белое Яблоко тихонько храпит, но я все равно услышу, если кто-то появится за пределами круга, освещенного нашим костром.
Все время я держу под рукой рогатый жезл.
Я слышу и ваше дыхание, хотя вы далеко на Больших Санях.
Я начинаю подозревать, почему вы молчите.
Может, это какое-то испытание?
Может, если я выдержу его, вы тогда отзоветесь?
ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
Не знаю, почему отсчет дней должен иметь для меня какое-то особенное значение, но это именно так.
Меня преследуют жуткие сны.
Я убил одного из минов магической палкой Сим и они объявили меня своим королем.
Я убивал этого мина раз за разом, яд с колючек смешивался с его кровью, однако, он упрямо не хотел умирать, повторяя, что хочет стать моим рабом и выполнять все мои приказы.
Меня охватило какое-то странное возбуждение и одновременно стыд из-за того, что я убил кого-то лишь потому, что он захотел стать моим товарищем.
Одновременно я желал, чтобы он умер как можно быстрее и никто бы не узнал, что я виновник его смерти.
Проснулся я весь в поту и на сильном морозе было неприятно ощущать, как на спине образовывается тоненькая корочка льда.
Больше заснуть не удалось.
Когда рассвело, я отправился на поиски следов существа, которое шумело ночью.
Метрах в пятнадцати от костра я наткнулся на следы.
Они принадлежали человеку, который по неизвестной причине делал шаги разной длины.
Сегодня мы прошли немного.
Я был очень слаб.
Хорошо, если километров десять, но боюсь, что гораздо меньше.
Ваш след становится все более неразличимым, значит, вы двигаетесь гораздо быстрее нас.
Вечером я сказал Сим и Белому Яблоку, чтобы дальше они шли без меня, однако, они и слышать об этом не хотят.
Вчера Белое Яблоко съел почти весь запас мяса, но сегодня собрал много съедобных растений, и я добавил их в ужин, состоящий из бульона из кубика.
* * *
Ты думаешь, что я сплю, но это не так. Я слышу все, что ты говоришь.
Я знаю, что ты говоришь в черное ухо и оно потом повторяет твои слова.
Сейчас ты спишь, и я скажу тебе кое-что. Когда ты проснешься и не найдешь меня, то может, прослушаешь мои слова или ухо само заговорит с тобой моим голосом.
Я люблю тебя, но не могу любить, как мужа, поэтому должна уйти. Если бы твое сердце билось в груди Ловца Рыбы, мы могли бы счастливо жить на берегу реки.
Я знаю, ты хочешь догнать Большие Сани. Когда-то ты пригласил меня с собой — помнишь ли ты еще это? — но мне казалось, что мне это больше нужно, чем тебе. Тогда мне казалось, что погоня займет не больше, чем один-два дня.
Теперь я знаю, что наши шансы невелики, так как след становится все более незаметным. Вскоре мы достигнем совершенно чужих земель, а когда след за нами исчезнет, я не смогу вернуться к озерам и рекам, которые знаю.
Поэтому я ухожу. Если бы я была уверена, что ты пойдешь со мной, то выжидала бы до твоего выздоровления, но я знаю, что это невозможно. Я люблю тебя и не могу больше оставаться. Я бы очень хотела, чтобы мы могли всегда быть вместе.
ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ
Сим ушла. Сперва я подумал, что ее опять украли, но на снегу не было других следов, кроме ее собственных. Мы шли по ним примерно с полкилометра, потом обнаружили, что их пересек след человека, который все время крутился возле нашего лагеря.
Да, забыл сказать! Сим забрала с собой свою магическую палку.
Прощай, Сим!
Мне снова приснилось, что я убил Мантру.
До сих пор я думал, что моя слабость вызвана раной и холодом, но теперь мне кажется, что это не так. Мне не хватает сил, что отнял у меня рогатый жезл.
Мантра пользовался своим с детства и поэтому остался карликом. Я, конечно, уже не стану маленьким, но пожалуй, мне больше не удастся распрямить плечи и выпятить грудь.
Уже поздно, далеко за полночь. Мы проговорили весь вечер, стоя планы на будущее.
Белое Яблоко уже спал, а я все еще что-то шептал вам в черное ухо, когда внезапно в кругу света оказался Кривая Нога. На удивление, появление его щуплой фигуры принесло огромную радость, словно я лишь вчера покинул лагерь виггиков. Я почувствовал себя так, словно вернулся домой, или, точнее, часть дома пришла ко мне, хотя я никогда не был достаточно близок с Кривой Ногой.
Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что дорогими для меня были только Красная Клиу и ее сын Длинный Нож. На Кривую Ногу я обратил внимание только тогда, когда его едва не убил нашвонк.
Сейчас он с нами. Он говорит, что преследует большие Сани уже с неделю. Когда он увидел нас, то сначала стеснялся присоединиться, но теперь преодолел стыд. Он ходит вокруг костра две ночи.
Он видел, как уходила Сим, но не посмел задержать ее. Он говорит, что она плакала. Надеюсь, он не врет.
У Кривой Ноги есть сани. Он знал, что я уехал на санях, поэтому построил себе такие же, чтобы догнать меня. Они больше тех, что я купил у Длинного Ножа за мясо нашвонка, и у них хороший парус.
Мы должны начать двигаться быстрее.
Завтра рано утром мы начнем наш путь, и никто не сомневается в том, что мы догоним Большие Сани в течение четырех-пяти последующих дней.
ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ
Этот день, пожалуй, был самым счастливым днем в моей жизни. Мы выехали еще до рассвета и ехали быстро. Вскакивать и подталкивать сани приходилось не чаще, чем один раз в час. Поскольку дорога завалена большими сугробами, ехать пришлось не по обледеневшей ровной поверхности, а по снежным волнам.
Кривая Нога сидел на руле, натягивая парус, и пел Песнь Преследования, отдавая порой приказы Белому Яблоку, чтобы тот подтолкнул сани. На вид памигак маленький и толстый, но в его теле дремлет огромное количество энергии. Я лежу на носу саней и довольствуюсь приятной ролью пассажира. Иногда приходят мысли, что мне так не хватает Колесника, но через мгновение я вынуждаю себя признаться, что такое скольжение гораздо приятнее, чем езда у него на голове. Вокруг тишина, прерываемая только скрипом полозьев. Мы все время ускоряемся или притормаживаем, и я обычно загадываю, как ведомые твердой рукой Кривой Ноги сани будут преодолевать очередной сугроб.
Должен сказать, что наши сани довольно комфортабельны. На них установлена небольшая кожаная палатка, которая со всех сторон обсыпана снегом, и теперь, когда внутри горит огонь, в ней довольно тепло.
Перед тем, как закончить рассказ, я должен добавить еще кое-что. Целый день я колебался, рассказать или нет, что я сделал со мвоим рогатых жезлом? И вот, наконец, пришел к единственному решению — рассказать правду. Я специально оставил его где-то там, в снегу. У Кривой Ноги есть оружие и мой жезл уже не пригодится. Это была последняя вещь, которую я вынес из пещеры, за исключением металлической коробки с белыми кубиками. Теперь их осталось только три.
ДЕНЬ СЕМНАДЦАТЫЙ
Он самый теплый из всех, до сих пор прошедших. Кривая Нога и Белое Яблоко твердят, что такого они еще не видели.
К полудню снег начал таять, но когда мы стали уже опасаться, что дальше сани не пойдут, температура упала и спустя какое-то время образовалась прочная корочка льда, по которой мы могли развить большую скорость.
Вечером пришлось разделить белые кубики, хотя Кривая Нога и Белое Яблоко вначале противились этому.
Но после нам повезло. Белое Яблоко насобирал растений, а Кривая Нога подбил снежную обезьянку, поэтому в итоге мы устроили роскошный пир.
НЕМНОГО ПОЗЖЕ:
Не могу спать, поэтому выбрался наружу. Было очень светло. Когда я увидел ослепительно сверкающий снег, то даже удивился, что так светло от двух лун, и оказался прав. На небе было что-то, напоминающее серебристое облако, раскинувшееся от горизонта до горизонта, которое своим блеском затмило все звезды.
ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Когда мы проснулись рано утром, температура воздуха поднялась на несколько градусов выше нуля и росла весь день.
Сначала мы тащили сани за собой, но в конце концов, решили их бросить. Я посоветовал Кривой Ноге взять с собой парус, что тоти сделал. Двигались мы медленнее, чем на санях, и, казалось, должны были расстроиться от сознания этого факта, но в целом было не так. Поскольку сани не могли двигаться по растаявшему снегу, тем более этого не могли и Большие Сани, которые значительно тяжелее наших, и тащить их за собой не было никакой возможности.
Поэтому, несмотря на то, что мы шли пешком, Большие Сани уже не удалялись от нас.
Идти по раскисшей земле становилось все тяжелее. Похоже, больше всего достается сейчас Кривой Ноге. Пот заливает ему глаза, он хрипло дышит, приволакивая искалеченную ногу. Он начал рассказывать мне, что с тех пор, как стал калекой, не мог смотреть прямо в глаза своим соплеменникам. Ему вечно казалось, что за его спиной их лица приобретают звериный оскал, только и жаждущий его крови.
Он не мог больше оставаться среди них. Больная нога еще не зажила до конца, но он уже мог достаточно быстро ходить и даже немного бегать.
Сегодня весь день мы шли туда, откуда доносился шум воды. Мои спутники говорят, что уже бывало время, когда снег таял, но это никогда не приходило так внезапно.
Весь день меня преследовала мысль о таинственном серебристом облаке. Я был очарован этой загадкой, так как ничего подобного мне еще не приходилось видеть.
Где-то под вечер на обрывистом берегу клокотавшей талыми водами реки мы обнаружили развалины. Мало что сохранилось от двух некогда, наверное, высоких башен, но помещения первого этажа одной из них еще кое-как держались. Когда-то все это было погребено под снегом, но теперь явилось на свет божий. Что это такое — «свет божий»? Это слово только что само пришло мне на ум. Я не знаю, что оно означает.
Я еле уговорил спутников подойти к развалинам. Еще одна загадка этого мира.
Мы побродили немного по огромным пустым залам с грудами векового мусора на полу, но ничего интересного не нашли. Стал накрапывать дождь и мы решили спрятаться, а заодно и переночевать в одной из комнат, где еще сохранился потолок.
Правда, местами в нем сияли огромные дыры, но это даже к лучшему, поскольку мы отнюдь не собирались задохнуться от дыма костра. Практически все, что мы могли собрать в качестве топлива, было мокрым.
Постелив на полу кажаную палатку, мы молча уселись возле дымного костра, погруженные каждый в свои мысли. Внезапно — свет еще вовсю лился из большого пролома в потолке — я увидел на противоположной стене какие-то блеклые пятна. Подойдя, я провел ладонью по стене, с удивлением обнаруживая под вековым слоем кое-где заизвестовавшейся пыли какое-то мозаичное панно. От неожиданности я растерялся, но уже через мгновение, подхватив с пола кучу листьев, насыпавшихся через дыру в потолке, ожесточенно тер стену, пытаяь рассмотреть, что же там изображено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9