Висхаджинский вирд основан в годы Великой Отечественной войны среди чеченцев, депортированных в Казахстан, человеком по имени Вис-Хаджи, сплотившим вокруг себя женщин, которые остались одни, с детьми на руках, после гибели глав семейств.Дениарсановский вирд, основанный Дени Арсано-вым в 20-е годы 20-го века, – очень почитаемый в Чечне в качестве хранителя святых тайн и предсказателя судьбы народа, давший многих образованных людей советского периода, находившихся на руководящей работе. Сейчас этот вирд находится в затяжном конфликте кровной мести с влиятельным полевым командиром Русланом Гелаевым, в связи с вероломным убийством в 2000 году в райцентре Курчалой двадцати дениарса-новцев отрядом гелаевских бойцов, и поэтому мало участвует во внешней политической жизни.Вирды куда более влиятельны в Чечне, чем муллы и официальный муфтият. Они более понятны и близки чеченцам как структуры семейного типа, они исторически привычнее, нежели джамаат вокруг мечети.Возможно, это было бы не так, но «помогли» коммунисты. Советская власть фактически собственноручно отправила молодой чеченский ислам, и без нее к тому тяготевший, в подполье. После возвращения народа из депортации (1944-1957 гг.) им, в отличие от других северокавказских народов, вообще запретили возводить мечети. Это привело к тому, что в Чечне, во-первых, почти не было подконтрольного КГБ духовенства, и это лишь плюс, а во-вторых, укрепились свободные мусульманские религиозные общины. Так в каждом селе если и был, то исключительно свой собственный мулла, самовыдвиженец, подчинявшийся селу и выдвигаемый селом. А если такового не находилось, то и ладно – старейшины почитались куда больше, существовало братство в вирде. Поэтому позднейшее появление муфтията было воспринято чеченцами или равнодушно («все равно будем жить, как жили»), или раздраженно («руки КГБ»).В результате к концу советской эпохи в Чечне оказался весьма своеобразно устроенный ислам – свободный, даже вольный, с массой соперничающих суфийских вирдов и самостийными интерпретациями ислама. Когда даже в вере каждый сам себе голова.Началась перестройка, первым секретарем Чечено-Ингушского рескома (республиканского комитета партии) впервые был назначен чеченец Доку Завгаев (первыми секретарями до этого всегда были русские). Тогда и было, наконец, создано Духовное управление мусульман Чечено-Ингушетии (Муфтият – совет улемов). В конце 80-х были также построены сотни мечетей, открыты два исламских института в Курчалое и Назрани (ныне – столица отделившейся от Чечни Ингушетии), тысячи чеченцев и ингушей впервые совершили хадж, паломничество к святым местам ислама. Но чеченцы, при этом, как привыкли жить, так и жили.А дальше начались войны. С одной стороны, верующих мусульман стало больше, молодежь стала посещать мечети, и многие обратились к совершению намаза. Но, с другой, проблемы чеченского ислама только усугубились. Во-первых, так называемой «кадыровщиной» (по имени Ахмат-Хаджи Кадырова), принесшей раздор в среду. Во-вторых, проникновением в Чечню так называемого «саудовского ваххабизма» (религиозное течение суннитского ислама, его последователи утверждают, что они – «чистый» ислам, все остальные – нет, отвергая суфизм). Трещина религиозного раскола стала проходить прямо по семьям, чего раньше в Чечне даже невозможно было представить. Появились отцы, которые прокляли своих сыновей за их ваххабитское увлечение. Появились и сыновья, отрекшиеся от отцов за их нечистый, не ваххабитский ислам, что раньше было просто немыслимо.
«Кадыровщина»
Ахмат-Хаджи Кадыров – человек извилистой судьбы. Сейчас он – вполне светское лицо, глава администрации Чеченской республики, назначенный на эту должность президентом Путиным в июле 2000 года, да к тому же получивший от него звание полковника Российской армии. А до этого – мулла с небезупречным финансовым прошлым, организатор первого хаджа чеченцев в Мекку, присвоивший тогда собранные с людей деньги (за тот первый хадж полностью заплатил король Саудовской Аравии, но собранные деньги Кадыров так никому и не вернул, о чем люди нет-нет да и вспоминают до сих пор). Дальше – полевой командир времен первой чеченской войны, один из самых близких Джохару Дудаеву людей, и с 1995 года – муфтий Чечни с приставкой «полевой» муфтий, поскольку был назначен на этот пост не духовными лицами Чечни, а собранием полевых командиров первой чеченской войны, искавших в тот момент такого религиозного служителя, который бы объявил России газават, и не нашедших никого, кроме Кадырова, – остальные отказались.В Чечне у Кадырова есть и другая кличка: «муфтий сцепления», и она многое отражает. Чеченцы знают, что своего финансового интереса Кадыров никогда не упустит, он и сейчас участвует в нелегальном нефтяном бизнесе.Никогда не встречала в Чечне человека, который бы сказал: «Я уважаю Кадырова». Это удивительно и страшно – во главе республики персона с минусовым авторитетом. Все говорят примерно так: «Он плохо кончит, потому что предал». Имея в виду то, как в начале второй чеченской войны Кадыров перебежал от Масхадова к Путину. Самое поразительное, что такие оценки личности Кадырова дают как пророссийски настроенные чеченцы, члены бывшей оппозиции Дудаеву, Ичкерии и Масхадову, так и антагонисты Кремля.В 2001-м и 2002 году Кадыров опять ничего не сделал, чтобы завоевать уважение своего народа, он вновь печально «прославился» в Чечне, поскольку никак не противостоял жесточайшим «зачисткам», массовым исчезновениям людей после захвата их федеральными военнослужащими. В этой связи большинство говорит о нем как о предателе своего народа, а это, конечно, больше, чем быть предателем Масхадова и независимой Ичкерии.Меня шокировала апрельская встреча (2002 года) с Кадыровым в его кабинете в Грозном. Он смотрел только исподлобья и только недобро, он много говорил о себе, любимом, о том, что был духовным наставником Масхадова, что фактически сформировал его личность как ответственного за судьбу народа главы нации, о том, что категорический противник каких-либо мирных переговоров с бывшими своими соратниками, что хочет возродить в Чечне «ночные» методы НКВД по уничтожению людей… Боже, о чем он только не говорил, временами потряхивая кулаками и говоря без конца «я», «я», «я»…Впрочем, судите сами. Вот отрывок из нашей беседы:– Главная проблема нынешнего этапа войны – «зачистки», неадекватное и неоправданное применение силы против гражданского населения, мародерство, пытки, торговля задержанными и трупами…– Когда пропадают люди из семей и никто не говорит, где они, а потом родственники находят трупы – это порождает, минимум, до десяти боевиков. Поэтому и число боевиков никак не уменьшается: как говорили – полторы тысячи, так и говорят – полторы тысячи. Президент Путин выступил жестко на моей стороне по этому поводу.– Как вы намерены бороться с «зачистками», которые порождают новых боевиков?– Надеюсь на твердую позицию Путина. Я так и сказал ему: почему ни один генерал не отвечает за то, что творится во время «зачисток»? И президент потребовал прекратить! Хотя, конечно, это не первое указание президента по Чечне, которое не выполняется…– Население оказалось между двух огней. Что вы как глава республики можете сделать? Как вы можете помочь людям?– Я обо всем говорю президенту… Народ все терпит и терпит. Нужны честные люди, которых трудно отыскать. Я имею в виду сотрудников администраций населенных пунктов, они боятся открыто выступить против бандитов, потому что они не защищены. Я поднимал этот вопрос и перед командующим Молтенским, и перед президентом. Мы стараемся – но это не так просто. Вам легче: вы только вопросы задаете.– И все-таки, что в ваших силах? Что лично вы можете противопоставить военному произволу в Чечне?– У меня нет прав против военных. Я просил у президента таких прав.– Вы считаете, что в Чечне кто-то должен управлять единолично?– Да, чтобы за все отвечал один человек. В том числе и за все силовые структуры. Тип будущего госустройства Чечни – президентское правление, полная власть в одних руках, иначе порядка не добиться. Тут диктатор нужен в прямом смысле слова.– Хорошо, этот диктатор – уже вы. И вот, началась «зачистка» в Аргуне. Что бы вы сделали?– Если бы диктатором в Чечне был я, «зачисток» бы не делал. О том же, кто бандит, тихо собирал информацию и ночью, в два-три часа, приходил к ним в дома и здоровался за руку: «Салам, алейкум!» И после такого визита этот бандит никогда бы нигде не появлялся. Три-пять подобных мероприятий – и все бы все поняли. Ведь именно так было, когда НКВД работал: тук-тук-тук – и не вернулся… Люди это знали и боялись. Время было такое, иначе не было бы порядка.Именно с именем и деятельностью Кадырова, которого иначе как «предателем» не называют, связана в Чечне и новая волна падения уважения чеченцев к собственному муфтияту, и без того не окрепшему, не успевшему окрепнуть. Весьма прохладны чеченцы и к муфтию Шамаеву, которого Кадыров сейчас протащил на этот пост. Как правило, свое отношение к Шамаеву они выражают просто: «И этот продался, и тот не защищает свой народ перед генералитетом и Путиным».Чеченцы ценят тех, кто действительно мудр и мужественен. Если он еще и мулла – хорошо, но если нет – тоже неплохо. Скорее, важна вирдовая принадлежность. А с религиозным экстремизмом в своих рядах – с ваххабизмом (их называют тут «бородачами») – чеченцы также борются тейповыми или вирдовыми силами. «Бородачи» очень непопулярны. И ошибочно полагать, что ваххабиты имеют в Чечне какой-то серьезный вес и играют какую-то роль. Их роль и влияние скорее сводятся к оружию, которое у них есть, – их боятся. Как и федералов – другой фланг устрашения чеченцев, – которые также делают ставку только на силу. То есть на покорение. Что в принципе невозможно, как показала история. Смертная казнь для журналистов Муса Мурадов – чеченская элита, главный редактор единственной независимой чеченской газеты «Грозненский рабочий», прекрасно образованный и бесстрашный человек, прошедший первую и вторую войны. Если начать считать заслуги кого-либо перед чеченским народом, то Муса уже имел бы памятник при жизни.Но вот в начале осени 2001 года вместо памятника Муса получил анонимную листовку, из которой следовало, что он, а также вся мужская часть коллектива газеты (Кушалиев Абуезид, Муцураев Алхазур, Турпанов Лема) решением «Верховного Шариатского Суда и Общего командования ВВМШМ», Шуры, надо думать (Шура – высший религиозно-военный орган у боевиков, о котором говорят: «Это Басаев. Один Басаев, и все»), обязаны покаяться в сотрудничестве «с оккупационными властями» и получении «денежных подачек» от «иудея Сороса». В противном случае – казнь. Приведение приговора в исполнение возлагается «на амиров и судей района».Это значит, где бы Муса ни появился, его везде убьют…Муса бросил все и повез семью в Москву… Мы встретились, и он спросил: «Как ты думаешь, что делать дальше?» Мы оба понимали: угрозы не опереточные.«Грозненский рабочий» никогда – ни в масхадов-ские, ни в военные времена – надолго не прерывал своего выхода. А также никогда не желал быть «под кем-то»: газете неоднократно предлагали так называемое «спонсорство» все участники чеченского конфликта (и федеральная сторона, и масхадовская), но Мурадов всякий раз отказывался. В предложенных обстоятельствах работы – война, игры спецслужб – Муса нашел лучший способ газетного выживания. Он не взял деньги ни у одной из противоборствующих сторон (хотя это был самый простой выход из положения), а подал заявку на получение гранта в Фонде Сороса, прошел там сложнейшую систему отбора и получил-таки средства на издание газеты от того, кто никаких политических требований ему не выдвигает.Я не поклонница Сороса и не политическая его сторонница, но, если фонд его имени позволяет журналисту быть независимым в условиях войны, вижу в этом исключительно положительные стороны.Начиная с лета штаб боевиков – как бы последние ни пыжились – это виртуальная система, а их «Сопротивление» возникает как реальное лишь когда это требуется делу продолжения войны. «Поговорить» же с этим «Сопротивлением» можно, используя «Кавказ-центр» – спецсайт в Интернете. Именно через этот сайт мир, как правило, узнает, что думает Аслан Масхадов о происходящем на его родине. Часто эти мысли выглядят неубедительными и исключительно пропагандистскими, что и дает основания утверждать: «Кавказ-центр» – это Ястржембский наоборот.Вот туда-то я и обратилась за разъяснениями относительно угроз, полученных «Грозненским рабочим». Сайт откликнулся быстро, представившись главным редактором Юсуфом Ибрагимом, и сообщил, что «пока у нас нет никакой информации», хотя «решения шариатского суда в таких случаях обычно передаются нам очень быстро, и мы склонны считать, что эту дезу запустило ГБ, в связи с чем мы считаем, что жизнь Мусы Мурадова под угрозой. Его могут убить русские спецслужбы, чтобы кричать на весь свет о том, что моджахеды убивают журналистов…»Оказался не в курсе и Мовлади Удугов, «папа» «Кавказ-центра», давным-давно сбежавший из Чечни, но делающий вид, что вроде бы поддерживает постоянные контакты с Шурой и ее командирами…Общие слова, как известно, – лакомство спецпропагандистов. И я стала настаивать: сообщите, кто персонально является сейчас главой Верховного шариатского суда? И значит, способен подтвердить или опровергнуть «мурадовское» постановление. Как зовут того районного амира (Муса родом из Грозненского сельского района, ранее амиром там был полевой командир Бараев), который будет приводить в исполнение приговор, если таковой действительно имеется?Ответом сайта стало долгое глубокое молчание. Так я и предполагала: потому что нет главы Верховного шариатского суда, нет и районного амира, кроме погибшего Бараева. Не объявил свою точку зрения на «приговор» и Аслан Масхадов. Его пыталась отыскать и я, и сам Муса Мурадов – журналист, которому Масхадов, между прочим, крайне обязан, поскольку на протяжении долгих месяцев лишь усилиями Мусы мир узнавал, что думает Масхадов по тому или иному поводу.Далее я обратилась в ФСБ – к другой стороне. У нас ведь на ФСБ возложена обязанность по руководству так называемой «антитеррористической» операцией. К тому же они и есть те самые спецслужбы, в зоне интересов которых, если быть формальными, на первом месте – защита конституционных прав граждан, а главное из этих прав – жизнь.ФСБ отделалась невнятным бормотанием: «Это боевики». А по сути – тем же молчанием в отношении «дела Мурадова и журналистов „Грозненского рабочего“, что и „Кавказ-центр“, и виртуальный Масхадов…Наступила тишина… Значит, жди беды. Этому научила нынешняя война. Мурадов и «Грозненский рабочий», действительно, – кость в горле всем участникам конфликта. По принципу: не служит никому и поэтому враг. А листовка? Это знак, сигнал: мы тебе оставим жизнь, только если ты будешь «под кем-то», останешься сам по себе – умрешь. Вот настоящий приговор, вынесенный Мурадову и еще трем журналистам в стране, где продолжает утверждаться такая «демократия», когда абсолютно никому не нужна независимая журналистика, и проще уничтожить и списать на конкурирующую спецслужбу, чем смириться с существованием.Кто же хотел убрать Мусу и трех его товарищей? Ответ очевиден: те, кто мечтает о продолжении войны. И неважно, какие у этих господ имена: Иван Петров изФСБ или Шамиль Басаев из Шуры, главное – такое у них совместное спецмероприятие.Это – двойное предательство. В полном соответствии с жанром, утверждающимся в российском обществе в связи с предыдущей профессией ныне избранного президента. Если в ельцинские времена мы жили от одной его болезни до другой, то теперь существуем от одного спецмероприятия до другого. Завершилось спецмероприятие по уничтожению Виктора Попкова, независимого журналиста и правозащитника, смертельно раненного в Чечне и впоследствии скончавшегося, – началось спецмероприятие по уничтожению Мурадова. Когда ни одна из сторон чеченского конфликта не может действовать единолично, не будучи поддержана другой, якобы ей противостоящей.Напоследок о чеченском гражданском обществе. Где они, просто чеченцы? В первую голову заинтересованные, чтобы Муса Мурадов и его коллеги – люди уникальные для этого общества – были живы и работали? Быть может, они завалили письмами протеста и возмущения все столичные газеты, администрацию президента, ФСБ, МВД, Генпрокуратуру, Басаева, Масхадова и «Кавказ-центр»?Ничего подобного. И не в первый, между прочим, раз чеченцы отсиживаются. Включая тех, кто пользовался помощью «Грозненского рабочего» не раз и не два. Ради которых и работал Мурадов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
«Кадыровщина»
Ахмат-Хаджи Кадыров – человек извилистой судьбы. Сейчас он – вполне светское лицо, глава администрации Чеченской республики, назначенный на эту должность президентом Путиным в июле 2000 года, да к тому же получивший от него звание полковника Российской армии. А до этого – мулла с небезупречным финансовым прошлым, организатор первого хаджа чеченцев в Мекку, присвоивший тогда собранные с людей деньги (за тот первый хадж полностью заплатил король Саудовской Аравии, но собранные деньги Кадыров так никому и не вернул, о чем люди нет-нет да и вспоминают до сих пор). Дальше – полевой командир времен первой чеченской войны, один из самых близких Джохару Дудаеву людей, и с 1995 года – муфтий Чечни с приставкой «полевой» муфтий, поскольку был назначен на этот пост не духовными лицами Чечни, а собранием полевых командиров первой чеченской войны, искавших в тот момент такого религиозного служителя, который бы объявил России газават, и не нашедших никого, кроме Кадырова, – остальные отказались.В Чечне у Кадырова есть и другая кличка: «муфтий сцепления», и она многое отражает. Чеченцы знают, что своего финансового интереса Кадыров никогда не упустит, он и сейчас участвует в нелегальном нефтяном бизнесе.Никогда не встречала в Чечне человека, который бы сказал: «Я уважаю Кадырова». Это удивительно и страшно – во главе республики персона с минусовым авторитетом. Все говорят примерно так: «Он плохо кончит, потому что предал». Имея в виду то, как в начале второй чеченской войны Кадыров перебежал от Масхадова к Путину. Самое поразительное, что такие оценки личности Кадырова дают как пророссийски настроенные чеченцы, члены бывшей оппозиции Дудаеву, Ичкерии и Масхадову, так и антагонисты Кремля.В 2001-м и 2002 году Кадыров опять ничего не сделал, чтобы завоевать уважение своего народа, он вновь печально «прославился» в Чечне, поскольку никак не противостоял жесточайшим «зачисткам», массовым исчезновениям людей после захвата их федеральными военнослужащими. В этой связи большинство говорит о нем как о предателе своего народа, а это, конечно, больше, чем быть предателем Масхадова и независимой Ичкерии.Меня шокировала апрельская встреча (2002 года) с Кадыровым в его кабинете в Грозном. Он смотрел только исподлобья и только недобро, он много говорил о себе, любимом, о том, что был духовным наставником Масхадова, что фактически сформировал его личность как ответственного за судьбу народа главы нации, о том, что категорический противник каких-либо мирных переговоров с бывшими своими соратниками, что хочет возродить в Чечне «ночные» методы НКВД по уничтожению людей… Боже, о чем он только не говорил, временами потряхивая кулаками и говоря без конца «я», «я», «я»…Впрочем, судите сами. Вот отрывок из нашей беседы:– Главная проблема нынешнего этапа войны – «зачистки», неадекватное и неоправданное применение силы против гражданского населения, мародерство, пытки, торговля задержанными и трупами…– Когда пропадают люди из семей и никто не говорит, где они, а потом родственники находят трупы – это порождает, минимум, до десяти боевиков. Поэтому и число боевиков никак не уменьшается: как говорили – полторы тысячи, так и говорят – полторы тысячи. Президент Путин выступил жестко на моей стороне по этому поводу.– Как вы намерены бороться с «зачистками», которые порождают новых боевиков?– Надеюсь на твердую позицию Путина. Я так и сказал ему: почему ни один генерал не отвечает за то, что творится во время «зачисток»? И президент потребовал прекратить! Хотя, конечно, это не первое указание президента по Чечне, которое не выполняется…– Население оказалось между двух огней. Что вы как глава республики можете сделать? Как вы можете помочь людям?– Я обо всем говорю президенту… Народ все терпит и терпит. Нужны честные люди, которых трудно отыскать. Я имею в виду сотрудников администраций населенных пунктов, они боятся открыто выступить против бандитов, потому что они не защищены. Я поднимал этот вопрос и перед командующим Молтенским, и перед президентом. Мы стараемся – но это не так просто. Вам легче: вы только вопросы задаете.– И все-таки, что в ваших силах? Что лично вы можете противопоставить военному произволу в Чечне?– У меня нет прав против военных. Я просил у президента таких прав.– Вы считаете, что в Чечне кто-то должен управлять единолично?– Да, чтобы за все отвечал один человек. В том числе и за все силовые структуры. Тип будущего госустройства Чечни – президентское правление, полная власть в одних руках, иначе порядка не добиться. Тут диктатор нужен в прямом смысле слова.– Хорошо, этот диктатор – уже вы. И вот, началась «зачистка» в Аргуне. Что бы вы сделали?– Если бы диктатором в Чечне был я, «зачисток» бы не делал. О том же, кто бандит, тихо собирал информацию и ночью, в два-три часа, приходил к ним в дома и здоровался за руку: «Салам, алейкум!» И после такого визита этот бандит никогда бы нигде не появлялся. Три-пять подобных мероприятий – и все бы все поняли. Ведь именно так было, когда НКВД работал: тук-тук-тук – и не вернулся… Люди это знали и боялись. Время было такое, иначе не было бы порядка.Именно с именем и деятельностью Кадырова, которого иначе как «предателем» не называют, связана в Чечне и новая волна падения уважения чеченцев к собственному муфтияту, и без того не окрепшему, не успевшему окрепнуть. Весьма прохладны чеченцы и к муфтию Шамаеву, которого Кадыров сейчас протащил на этот пост. Как правило, свое отношение к Шамаеву они выражают просто: «И этот продался, и тот не защищает свой народ перед генералитетом и Путиным».Чеченцы ценят тех, кто действительно мудр и мужественен. Если он еще и мулла – хорошо, но если нет – тоже неплохо. Скорее, важна вирдовая принадлежность. А с религиозным экстремизмом в своих рядах – с ваххабизмом (их называют тут «бородачами») – чеченцы также борются тейповыми или вирдовыми силами. «Бородачи» очень непопулярны. И ошибочно полагать, что ваххабиты имеют в Чечне какой-то серьезный вес и играют какую-то роль. Их роль и влияние скорее сводятся к оружию, которое у них есть, – их боятся. Как и федералов – другой фланг устрашения чеченцев, – которые также делают ставку только на силу. То есть на покорение. Что в принципе невозможно, как показала история. Смертная казнь для журналистов Муса Мурадов – чеченская элита, главный редактор единственной независимой чеченской газеты «Грозненский рабочий», прекрасно образованный и бесстрашный человек, прошедший первую и вторую войны. Если начать считать заслуги кого-либо перед чеченским народом, то Муса уже имел бы памятник при жизни.Но вот в начале осени 2001 года вместо памятника Муса получил анонимную листовку, из которой следовало, что он, а также вся мужская часть коллектива газеты (Кушалиев Абуезид, Муцураев Алхазур, Турпанов Лема) решением «Верховного Шариатского Суда и Общего командования ВВМШМ», Шуры, надо думать (Шура – высший религиозно-военный орган у боевиков, о котором говорят: «Это Басаев. Один Басаев, и все»), обязаны покаяться в сотрудничестве «с оккупационными властями» и получении «денежных подачек» от «иудея Сороса». В противном случае – казнь. Приведение приговора в исполнение возлагается «на амиров и судей района».Это значит, где бы Муса ни появился, его везде убьют…Муса бросил все и повез семью в Москву… Мы встретились, и он спросил: «Как ты думаешь, что делать дальше?» Мы оба понимали: угрозы не опереточные.«Грозненский рабочий» никогда – ни в масхадов-ские, ни в военные времена – надолго не прерывал своего выхода. А также никогда не желал быть «под кем-то»: газете неоднократно предлагали так называемое «спонсорство» все участники чеченского конфликта (и федеральная сторона, и масхадовская), но Мурадов всякий раз отказывался. В предложенных обстоятельствах работы – война, игры спецслужб – Муса нашел лучший способ газетного выживания. Он не взял деньги ни у одной из противоборствующих сторон (хотя это был самый простой выход из положения), а подал заявку на получение гранта в Фонде Сороса, прошел там сложнейшую систему отбора и получил-таки средства на издание газеты от того, кто никаких политических требований ему не выдвигает.Я не поклонница Сороса и не политическая его сторонница, но, если фонд его имени позволяет журналисту быть независимым в условиях войны, вижу в этом исключительно положительные стороны.Начиная с лета штаб боевиков – как бы последние ни пыжились – это виртуальная система, а их «Сопротивление» возникает как реальное лишь когда это требуется делу продолжения войны. «Поговорить» же с этим «Сопротивлением» можно, используя «Кавказ-центр» – спецсайт в Интернете. Именно через этот сайт мир, как правило, узнает, что думает Аслан Масхадов о происходящем на его родине. Часто эти мысли выглядят неубедительными и исключительно пропагандистскими, что и дает основания утверждать: «Кавказ-центр» – это Ястржембский наоборот.Вот туда-то я и обратилась за разъяснениями относительно угроз, полученных «Грозненским рабочим». Сайт откликнулся быстро, представившись главным редактором Юсуфом Ибрагимом, и сообщил, что «пока у нас нет никакой информации», хотя «решения шариатского суда в таких случаях обычно передаются нам очень быстро, и мы склонны считать, что эту дезу запустило ГБ, в связи с чем мы считаем, что жизнь Мусы Мурадова под угрозой. Его могут убить русские спецслужбы, чтобы кричать на весь свет о том, что моджахеды убивают журналистов…»Оказался не в курсе и Мовлади Удугов, «папа» «Кавказ-центра», давным-давно сбежавший из Чечни, но делающий вид, что вроде бы поддерживает постоянные контакты с Шурой и ее командирами…Общие слова, как известно, – лакомство спецпропагандистов. И я стала настаивать: сообщите, кто персонально является сейчас главой Верховного шариатского суда? И значит, способен подтвердить или опровергнуть «мурадовское» постановление. Как зовут того районного амира (Муса родом из Грозненского сельского района, ранее амиром там был полевой командир Бараев), который будет приводить в исполнение приговор, если таковой действительно имеется?Ответом сайта стало долгое глубокое молчание. Так я и предполагала: потому что нет главы Верховного шариатского суда, нет и районного амира, кроме погибшего Бараева. Не объявил свою точку зрения на «приговор» и Аслан Масхадов. Его пыталась отыскать и я, и сам Муса Мурадов – журналист, которому Масхадов, между прочим, крайне обязан, поскольку на протяжении долгих месяцев лишь усилиями Мусы мир узнавал, что думает Масхадов по тому или иному поводу.Далее я обратилась в ФСБ – к другой стороне. У нас ведь на ФСБ возложена обязанность по руководству так называемой «антитеррористической» операцией. К тому же они и есть те самые спецслужбы, в зоне интересов которых, если быть формальными, на первом месте – защита конституционных прав граждан, а главное из этих прав – жизнь.ФСБ отделалась невнятным бормотанием: «Это боевики». А по сути – тем же молчанием в отношении «дела Мурадова и журналистов „Грозненского рабочего“, что и „Кавказ-центр“, и виртуальный Масхадов…Наступила тишина… Значит, жди беды. Этому научила нынешняя война. Мурадов и «Грозненский рабочий», действительно, – кость в горле всем участникам конфликта. По принципу: не служит никому и поэтому враг. А листовка? Это знак, сигнал: мы тебе оставим жизнь, только если ты будешь «под кем-то», останешься сам по себе – умрешь. Вот настоящий приговор, вынесенный Мурадову и еще трем журналистам в стране, где продолжает утверждаться такая «демократия», когда абсолютно никому не нужна независимая журналистика, и проще уничтожить и списать на конкурирующую спецслужбу, чем смириться с существованием.Кто же хотел убрать Мусу и трех его товарищей? Ответ очевиден: те, кто мечтает о продолжении войны. И неважно, какие у этих господ имена: Иван Петров изФСБ или Шамиль Басаев из Шуры, главное – такое у них совместное спецмероприятие.Это – двойное предательство. В полном соответствии с жанром, утверждающимся в российском обществе в связи с предыдущей профессией ныне избранного президента. Если в ельцинские времена мы жили от одной его болезни до другой, то теперь существуем от одного спецмероприятия до другого. Завершилось спецмероприятие по уничтожению Виктора Попкова, независимого журналиста и правозащитника, смертельно раненного в Чечне и впоследствии скончавшегося, – началось спецмероприятие по уничтожению Мурадова. Когда ни одна из сторон чеченского конфликта не может действовать единолично, не будучи поддержана другой, якобы ей противостоящей.Напоследок о чеченском гражданском обществе. Где они, просто чеченцы? В первую голову заинтересованные, чтобы Муса Мурадов и его коллеги – люди уникальные для этого общества – были живы и работали? Быть может, они завалили письмами протеста и возмущения все столичные газеты, администрацию президента, ФСБ, МВД, Генпрокуратуру, Басаева, Масхадова и «Кавказ-центр»?Ничего подобного. И не в первый, между прочим, раз чеченцы отсиживаются. Включая тех, кто пользовался помощью «Грозненского рабочего» не раз и не два. Ради которых и работал Мурадов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30