– Простите? – в ее голосе звучал настоящий ужас.
– Я подумал... Ты не передашь Элме еще кое-что? – спросил он почти с мольбой.
– Конечно.
– Только мне надо чуть-чуть подготовиться... Пойдем со мной... пожалуйста.
Удивительно, но девушка послушно пошла за ним в сад, а потом в комнату. В саду Инквизитор сорвал чайную розу, еще не раскрывшуюся, а в комнате нашел клочок пергамента и написал на ней несколько слов.
– Вы такой заботливый, сударь... Элма будет тронута.
Неожиданно Гота осенило.
– А она умеет читать?
– Нет, сударь, – вежливо ответила девушка. – И я не умею
Гот с трудом сдержался. Влепить бы ей такую пощечину, чтобы она на ногах не удержалась! Все старания пошли прахом! Но сейчас не время давать волю ярости. Он попытался улыбнуться, хотя мог лишь надеяться, что эту жуткую гримасу можно принять за улыбку. Девушка снова отпрянула, но это было уже неважно.
– Тогда просто передай мое послание. Вместе с розой.
– Обязательно.
– Спасибо. Пожалуйста, скажи Элме, что для меня будет большой честью, если она согласиться выпить со мной сладкого вина.
Глаза у девушки расширились. Потом она хихикнула и тут же осеклась.
– Почему ты смеешься?
– У Элмы странные вкусы, – ответила она и тут же поняла, что задела его еще сильнее, чем своим смехом. Однако Гот сделал вид, что совершенно не обижен.
– Я одинок, а Элма была так добра ко мне... А за доброту надо воздавать. Еще один друг при дворе ей не помешает, – объяснил он и едва не подавился. Это надо было такое сказать! Однако девчонка приняла его слова за чистую монету. Она была от души рада за свою подругу.
– Когда?
– А что если завтра, с утра пораньше? Мы можем вместе посмотреть, как встает солнце. Девушка нахмурилась.
– Так рано... Думаю, одна она никуда не пойдет, сударь.
Конечно. На такое и рассчитывать не стоило. Однако Готу не понадобилось долго ломать голову.
– Тогда приходи вместе с ней. Будем вместе любоваться рассветом, как старые друзья.
Во мне умирает поэт, уныло подумал Гот.
– Хорошо, – кивнула девушка. – Увидимся после Второго колокола.
– Очень рад, – сказал Гот. – Предлагаю встретиться у старого колодца... у восточного крыла.
Он уже осмотрел окрестности дворца и решил, что лучше места не найти. Из этого колодца давно не берут воду, стража там даже днем появляется редко... а в такую рань и подавно.
– Только постарайтесь никому не попасться на глаза, – добавил он. – Если нас застанут, ничего хорошего из этого не выйдет. Пусть это будет тайное свидание.
Девушка снова улыбнулась.
– Мы оденемся так, словно собираемся в город. Под вуалью нас никто не узнает.
Именно это Гот и хотел услышать.
– Тогда – до завтра, – сказал он и удалился.
Девушки появились точно в назначенное время, когда вокруг еще царила предрассветная полумгла. Они держались за руки, ступали осторожно и почти бесшумно, лишь иногда тишину нарушал чуть слышный смешок. Понятно, над кем они смеются, подумал Гот, следя за ними. Жаль, не всегда можно убить двух птиц одной стрелой.
Он прятался среди низкорослых плодовых деревьев и ждал. Подруги должны были пройти как раз мимо его укрытия. Пора... Он сделал глубокий вдох, шагнул вперед, и на голову одной из девушек – той, что была ниже ростом, – опустился тяжелый кузнечный молот. Служанка осела на землю, не издав ни звука.
Элма порывисто обернулась. Полупрозрачная ткань не позволяла увидеть ужас на ее лице, но Гот не мог позволить ей поднять шум. Метнувшись к девушке и зажав ей рот, он толкнул ее к колодцу, навалился сзади всем телом и, торжествуя, сорвал с нее вуаль. Наконец-то он получит то, что ему нужно.
– Если закричишь или издашь хоть один звук, убью. Поняла?
Служанка тупо кивнула, но Гот не спешил убрать ладонь. Свободной рукой он вытащил из кармана шарф и завязал ей рот. Элма сдержала слово: она даже не застонала. Вот это выдержка... Затянув узел у нее на затылке, Гот развернул девушку. Так вот почему смеялась ее подружка! Даже слепой не назвал бы эту девушку красавицей: она была на редкость непривлекательна. Но это уже не важно, подумал Гот. Меньше всего его занимала красота жертвы.
– А теперь сделай одолжение, разденься.
Сквозь страх, наполняющий ее глаза, проступило недоумение.
– Поторопись, будь добра, – добавил Гот. К счастью, Элма тут же потянулась к застежке, стягивающей платье на спине.
Вскоре одеяние уже лежало у ее ног. Девушка стояла нагая, но это не волновало Гота – равно как и то, что она была очень неплохо сложена.
– Пожалуйста, дай мне платье.
Элма подчинилась. Гот заметил, что ее кожа уже покрылась пупырышками. Да, раннее зимнее утро – не лучшее время для прогулок нагишом. Ничего, скоро она вообще ничего не будет чувствовать.
Он взял у нее платье и бросил на землю поверх смятых вуалей. Теперь ему есть что надеть. Остается только замести следы.
Короткое, сильное движение – и Элма, которая уже не знала, чего ожидать, снова оказалась у него в руках. Инквизитор подтащил ее к колодцу и надавил ей на плечи, заставив согнуться над водой. Наверно, она вся исцарапалась... но это это уже не страшно. Он схватил ее за волосы, попутно порадовавшись, что кипреанский обычай велит женщинам носить длинную косу – ее так удобно наматывать на руку...
Элма не видела, как он выхватил кинжал, но захныкала. Теперь Гот не испытывал к ней ничего, кроме презрения.
Когда его губы коснулись ее уха, всхлипы перешли в рыдания. Пора от нее избавиться.
– Наверно, я обещал не убивать тебя, если ты будешь послушной. Прости, Элма, но я лжец.
Гот дернул ее за волосы, заставляя женщину запрокинуть голову, и быстро полоснул ее кинжалом по горлу.
Из раны хлынула кровь. В этом было что-то завораживающее. Гот любил смотреть, как тело теряет эту багровую жидкость, а вместе с ней уходит жизнь. Он немного отстранился, чтобы ненароком не испачкать одежду, полюбовался маленьким пульсирующим водопадом, низвергающимся в колодец... а потом столкнул тело в воду.
Однако время было дорого. Гот услышал за спиной тихие всхлипы. Подружка Элмы все-таки очнулась. Значит, он просто оглушил ее. Такая небрежность недопустима. Перевернув лежащую ничком девушку, Инквизитор точным ударом вонзил нож ей в сердце. Теперь она была мертва, и ее тело полетело в колодец вслед за телом подруги. Вонь разлагающейся плоти скоро кого-нибудь заинтересует, но к тому времени он будет уже далеко.
Инквизитор подобрал платье, вуали и исчез в тусклом сиянии рассвета – точно со вторым ударом городского колокола.

Глава 22
Роковой кубок

Через два дня после того, как Гот покинул столицу на одной из повозок с припасами, Саксен прибыл в Кипрес. Путь был неблизким и не принес ничего, кроме разочарования. Клук давно шел по следам Януса Квиста, но так и не догнал разбойника и уже начинал терять терпение.
По настоянию Херека Саксен прибыл в Карадун в сопровождении ратников. Клук был против, но Херек уже узнал, что Гот уцелел, и был готов на все, чтобы отдать бывшего Инквизитора в руки правосудия. Однако в притоне, где курят стракку, уже никого не было. Следовало ожидать: местные жители должны были узнать о приближении вооруженных людей – сколько бы их ни было – задолго до того, как те миновали окрестные деревеньки.
Наконец, отделавшись от своих товарищей по оружию – их удалось отправить с докладом к Хереку, – Саксен решил попытать счастья в одном из местных заведений. Само собой, он не догадывался, что некоторое время назад та же мысль посетила Тора. Очаровательные девушки щедры не только на ласки, но и на слова.
Однако хозяйка не снизошла до встречи с клуком. Недоверчивость – природная черта жителей Карадуна, особенно когда дело касается их соотечественников. И тем более когда вопросы задает чужак. Саксен почувствовал, что у него опускаются руки. Прошло уже несколько недель, как у него украли Клута. Похоже, он бьется головой об стену... и не добьется ничего, кроме головной боли.
Все это было написано у него на лице, когда владелица заведения второй раз передала ему отказ. Однако девушки, которые работали под ее началом, оказались более отзывчивы.
– О чем грустишь, клук? – спросила одна, ловко поддерживая на весу поднос с бокалами и как бы ненароком качнув великолепными бедрами.
Саксен поднял на нее глаза. Цветущая, веселая, очаровательная... Он устал и давным-давно не ложился в постель с женщиной. Искушение было почти неодолимым.
– Язык откусил? – девушка поставила поднос на стол. – Здесь грустить запрещено. Как тебя зовут? Меня – Силия.
– Саксен, – буркнул он и единым духом осушил кружку. – Не волнуйся, я не задержусь.
– Мне жаль, что она отказалась тебя принимать, Саксен.
– Я не понимаю, почему. Я просто хотел спросить ее про одного капитана, который мог сюда заглянуть.
– Знаю, знаю. И никто не удосужился тебе объяснить, что человек, которого ты ищешь, – законный супруг госпожи Эйрины.
У Саксена отвисла челюсть.
– Тогда все ясно. На ее месте я бы тоже... – он поскреб бородку, чувствуя себя так, словно только что получил коленом в пах.
– Тебе стоит принять ванну, побриться и как следует выспаться. Все это можно сделать наверху, – она снова взяла свой поднос. – А про Квиста забудь. Можешь считать его вторым хозяином этого заведения, так что ничего про него ты не узнаешь. С месяц назад про него уже кое-кто спрашивал.
Похоже, одноглазого разбойника многие ищут, подумал Саксен. Неудивительно.
– А кто это был?
– Его зовут... кажется, Петерсин. Такой красавец! Наши девушки из-за него чуть не перессорились. Каждая хотела, чтобы он заказал ее на ночь. Высокий, темноволосый, с голубыми глазами. Клянусь Светом! Я бы сама ему заплатила, чтобы просто поваляться в постели с ним в обнимку... – она лукаво улыбнулась. – Про Квиста он, правда, так ничего и не узнал. Но я тебе кое-что скажу, Саксен. На следующее утро Петерсин отплыл на Кипрес. Я знаю, потому что кое-что относила в порт и видела его на борту «Осы». Всего хорошего, клук.
И Силия подмигнула. Саксену хотелось ее расцеловать. Это же надо было – так умело подсказать ему, куда отправиться. Кипрес! Потом он вспомнил про человека, о котором она рассказала. Конечно, это не связано с его поисками, но... Клук грустно улыбнулся. Можно подумать, что она говорила про Тора. Если бы только...
Саксен не стал тратить время на ванну и прочие забавы и сразу отправился в гавань. Оказалось, что до Праздника Первого Листа на Кипрес не отправится ни один корабль. Однако не стоило терять надежду. Клук заглянул в трактир у причала. Многие из тамошних посетителей были капитанами и судовладельцами, и каждому он задавал только один вопрос: сколько будет стоить доплыть до Кипреса.
Каждый его вопрос встречали или смехом, или солеными шутками. Время для путешествий закончилось. Люди свое отработали, и ни одно судно не выйдет в открытое море, пока на деревьях не распустятся листья.
Была почти полночь, когда трактирщик подозвал клука и указал на старого моряка с обветренным лицом, который сидел в углу за кружкой эля, окруженный клубами табачного дыма.
– Это старый болван Фаукс, он начисто проигрался в хари. Ставил и ставил, пока ставить стало нечего. Может, он и согласится выйти в море. Ему нечего терять, кроме собственной жизни и старой скрипучей посудины. За них все равно никто ломаного гроша не даст – ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Попробуй с ним поболтать.
После пары бокалов, в которых было кое-что получше и покрепче дрянного эля, Саксену удалось уломать старика. Тот клятвенно пообещал выйти в море завтра после полудня, даже если мир перевернется. Тем не менее Саксен объяснил, что не заплатит и полдьюка, пока это обещание не будет исполнено, и ограничился тем, что покачал перед носом у Фаукса своим тугим кошельком, который должен был перекочевать к незадачливому игроку на Кипресе. Само собой, клук не стал объяснять, что после этого сам останется без гроша, но это было неважно. Если понадобится, он положит жизнь, чтобы найти Клута. Да и зачем ему такая жизнь? Он не ратник и не стражник. Он – один из Паладинов. Вот его судьба, и поиски Клута – ее часть.
Фаукс сдержал слово. Правда, даже Саксен, который всегда надеялся на лучшее, сомневался, что его суденышко продержится в море дольше одного дня. Но оно продержалось. Может быть, им просто повезло с погодой, но скрипучий кораблик, на борту которого не было ничего, кроме скудного запаса пищи и пресной воды, и никого, кроме команды и единственного пассажира, целым и невредимым достиг гавани Кипреса.
Саксен поблагодарил богов, которые хранили его в пути, и отдал кошелек радостно осклабившемуся Фауксу. У него все-таки оставалось несколько монет, но этого хватило бы только на ужин и ночлег. Чтобы скоротать время, Саксен бродил по портовым улочкам. Настроение у него было прекрасное... пока он не услышал, что «Оса» так и не достигла Кипреса. Она бесследно исчезла – скорее всего, затонула. Вместе с ней исчезла и последняя надежда найти незнакомца, так похожего на Тора. Правда, Силия назвала его Петерсином... Саксен сокрушался недолго. Пусть так. Ему нет нужды искать этого красавца. Он ищет Квиста. А Квист жив и здоров, он не лежит на дне океана и не кормит рыб.
У кипреанцев расспросы подозрений не вызывали. Здесь бывало много путешественников из разных стран, и люди привыкли к чужеземцам, которые разыскивают друг друга. Никто не просил денег за ответ. Узнав, что Янус Квист всегда останавливается на одном и том же постоялом дворе, Саксен повеселел. Он шагал по улицам Кипреса, а мыслями уже был там и потому почти не замечал, как прекрасен город.
Сняв крошечную комнатку, клук с наслаждением принялся за еду. И тут его ждало разочарование. Девушка, которая накрывала на стол и хорошо знала Квиста, сказала, что капитан уже отправился обратно на материк.
Саксен упустил Квиста. Все пропало.
– Капитан Квист никогда не задерживается у нас подолгу, сударь. Он продает свой товар и сразу уходит в море, – девушка поставила на стол тарелку с сыром и ушла.
«Продает товар и сразу уходит в море». Значит, Янус Квист ему больше не нужен. Конечно, стоило бы свести с ним счеты, но это всегда успеется. Важно другое: Квист продал свой товар. Значит, Клут на Кипресе... Скорее всего.
– Подожди! – крикнул Саксен.
Девушка обернулась и снова подошла к его столику.
– Где у вас можно купить охотничьего сокола? – спросил клук, сунув ей в ладошку свою последнюю монету.
– На рынке, – ответила она, пряча награду в кармашек передника. – Там можно купить все, что пожелаешь. Даже раба. Кстати, там Квист сбывает весь свой товар.
Этим словам просто цены не было. А кто еще может купить такого великолепного сокола, как Клут, если не королевские сокольничие?
Еще немного расспросов – и вот Саксен уже стоял у входа в королевский дворец... и едва сдерживался, чтобы не разбить кулаком физиономию прислужнику, в котором было куда больше спеси, чем полагалось по должности.
– Мне очень жаль, почтенный Фокс, но птиц здесь не держат. А держат их в зимнем дворце, в Ниме.
Слуга повторял эти слова уже в третий раз, словно заучил их наизусть и других не знал. Но особенно Саксена злила вежливая, ничего не выражающая улыбка прислужника.
– Я понимаю, – он едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. – Ты мне уже это говорил. А слуг у вас нанимают?
– Нет, почтенный Фокс. Сейчас королева переселилась в зимний дворец и собирается провести зиму в предгорьях. Здесь почти никого не осталось. До Праздника Первого Листа этот дворец закрывается.
Саксен сжал кулаки.
– А в зимнем дворце? Может, в Ниме нужны крепкие руки?
– Вам надо поговорить с Джайклоном. Он набирает слуг на работу. Рад был познакомиться, почтенный Фокс. Сделайте одолжение, пройдите за угол – там вход для слуг. Стражник вас проводит. Простите, но у меня много дел. Всего хорошего.
И прислужник зашагал прочь. Саксен попытался окликнуть его, но это было все равно, что разговаривать со стеной. Ничего страшного. Главное, теперь ясно, куда идти.
У входа для слуг выстроилась целая очередь: очевидно, все эти люди хотели получить работу во дворце. Соискателей пропускали по одному, и прошел почти целый день, прежде чем Саксен, к тому времени пребывающий в самом скверном настроении, попал внутрь. Клук был совершенно не расположен к откровенной беседе.
– Так, уважаемый... – почтенный Джайклон протер глаза. – Что вы можете нам предложить?
– Я из Таллинора...
– Боюсь, это не имеет никакого значения, – перебил почтенный Джайсон, сотрясаясь, точно студень. Судя по числу подбородков, их обладатель не только устал, но и ужасно проголодался и не отказался бы от плотного ужина.
– Я служил при дворе короля, – продолжал Саксен.
– Да? Это хорошо. Звучит многообещающе. И чем вы занимались при дворе? – спросил толстобрюхий, продолжая тереть глаза.
– Я был главным сокольничим.
– Подумать только. И что вас привело сюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51