VadikV


8
Йоханнес Вильгельм Йенс
ен: «Лежебоки»


Йоханнес Вильгельм Йенсен
Лежебоки

Химмерландские истории Ц




«Йенсен Й. И. Избранное: Пер. с дат./Сост., пре
дисл. И. Куприяновой; Коммент. Б. Жарова»: Худож. лит.; Л.; 1989
ISBN 5-280-00625-4

Аннотация

В том избранных произведений и
звестного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханн
еса В. Йенсена (1873-1950) входит одно из лучших произведений писателя Ц истори
ческий роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни сред
невековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в
романе мечту о сильном народном характере. В издание включены также рас
сказы из сборника «Химмерландские истории» Ц картина быта и нравов дат
ского крестьянства, отдельные мифы Ц особый философский жанр, созданны
й писателем.

Йоханнес Йенсен
Лежебоки

Молодые парни из Кьельбю веселились однажды в новогоднюю ночь Ц били, п
о старинному обычаю, глиняные горшки о двери домов; многие хозяева их уже
поймали и угостили, так что они были порядком навеселе, когда решили загл
януть в дом на выселках .
С семьей, что жила в доме по другую сторону озера, у них были свои счеты. В пр
ошлом году, когда парни пришли туда пошутить в новогоднюю ночь, с ними обо
шлись худо. И теперь с людьми, жившими на выселках, сыграли грубую шутку: о
ни сидели за ужином, ели вкусную кашу, как вдруг дверь распахнулась и на ст
ол грохнулся огромный глиняный горшок для обжигания краски, полный сухо
й золы, горшок разбился, и зола разлетелась по всей горнице. Вначале они ни
чего не могли понять, задыхаясь от злости и кашля, шаря в дыму по комнате н
аугад, мало-помалу они выбрались из дома, и уж вовсе не для того, чтобы приг
ласить парней в дом на угощенье, нет, Ц они вооружились длинными кнутами
и здоровенными дубинами и бросились догонять озорников, а те, ясное дело,
едва успев швырнуть горшок с золой, пустились наутек со всех ног. Сыновья
из дома на выселках оказались проворней, чем можно было ожидать, они наст
игли деревенских парней на берегу озера и бросились на них, так что тем ни
чего не оставалось, как залезть в воду. У парней из деревни на ногах были у
кого кожаные сапоги, у кого Ц сапоги с деревянными подошвами, ведь они в н
овогоднюю ночь могли ожидать чего угодно, а сыновья с выселок были лишь в
носках да деревянных башмаках, и им было деревенских парней не достать. Н
о они по своей натуре были неторопливы, остались караулить на берегу и жд
али добрых пару часов, устроившись поудобнее. Ночь стояла холодная, нача
ло подмораживать, и парни, стоя по голенище в воде, зябли нещадно.
Чтобы немного позабавиться и к тому же согреться, сыновья с выселков при
нялись хлестать кнутами и колотить палками по воде, дувший с берега вете
р понес брызги на парней и замочил их. Они разозлились и стали браниться, н
о сыновья не пожалели их, а, напротив, натаскали больших камней и комьев зе
мли и начали кидать их в воду как можно дальше; теперь бедные парни промок
ли до костей и принялись сетовать. Но сыновья с выселков не торопились, зн
ай себе стояли на берегу. Пришлось парням покориться и просить прощения;
зато после, в дни праздника, они знатно повеселились, отомстив парням на в
ыселках. Сильно подвыпив, эти весельчаки замыслили гнусное дело, которое
с большим воодушевлением и принялись осуществлять.
Но для того, чтобы понять, что это была за шутка, нужно побольше узнать о до
ме на выселках, о его обитателях. Это была старая-престарая усадьба, она с
тояла поодаль на холме к северу от озера Кьельбю. И в былые времена эта уса
дьба лежала на отшибе, в стороне от старой, ныне уже исчезнувшей деревни, о
т которой сохранились лишь пастбища, поросшие шиповником огороды да зап
ущенные цветники поодаль; влево от усадьбы Новая Кьельбю на южном берегу
озера выстроили довольно современную деревню, в ней успело вырасти и со
стариться целое поколение, построили ее после того, как здесь проложили
шоссейную дорогу. Люди в усадьбе на выселках не пожелали бросить родное
гнездо, остались жить на старом месте и продолжали вести хозяйство по-ст
арому, хотя теперь этого уже никто не понимал. Они всегда жили особняком, и
х не соблазняло ни оживление на новой дороге, ни разные новомодные штуки
в Кьельбю. Между прочим, жили на выселках безбедно.
То, что обитатели этой усадьбы любили поспать и были ужасно медлительны,
стало притчей во языцех. В усадьбе у них спали, как только выпадет свободн
ый часок. В семье было много сыновей и дочерей, прислуги они не держали и п
отому вели себя как хотели, не стеснялись. Работая, они вечно зевали и пере
двигались не быстрее улитки, а в волосах, торчавших из-под шапок, у них вид
нелись застрявшие соломинки и пушинки, в любое время дня они поеживались
, будто с недосыпу, даже если на самом деле только недавно успели прикорну
ть; они просто ползали по земле, до ужаса усталые и невыспавшиеся. Даже есл
и кого-нибудь из этой семьи заставали стоящим и заговаривали с ним, то он
начинал моргать крошечными глазками и почесывать руки, будто только что
проснулся и не знает, где находится.
За столом они сидели сощурив глаза в щелочки, а днем пахали или справляли
еще какую-нибудь необходимую работу, словно в кошмаре или в страшном сне.
В летнюю пору вся усадьба, казалось, вымирала, ее обитатели ложились поза
горать на солнышке и подремать: хозяин, глядишь, растянулся во весь рост г
де-нибудь у стены дома, один из сыновей улегся в углу двора возле точильно
го камня, другой Ц на дне повозки, третий Ц на пороге гумна, словно не в си
лах через него перешагнуть, и все спят; а в доме храпят жена с дочерьми, и ве
ки им облепил целый рой мух. Про людей на выселках говорили, что летом их о
дежда выгорает на одном боку, не на том, на котором они спят. Они так редко б
одрствовали, что и выглядели не как все люди. У хозяина за ушами появились
большие наросты, похожие на клешни омара, которые набухали, когда он спал;
у хозяйки одна щека была толще другой; жир скапливался у них под кожей и ос
едал, выпирая, где ему вздумается, покуда они пребывали в царстве сна. Все
сыновья были на удивленье волосатые, и волосы росли у них на тех местах, гд
е у других людей их не было: на лбу и на ушах, Ц по приметам, это предвещало
богатство, а тут ну разве что оно могло расти само по себе, как сорняки на з
аброшенной земле, покуда человек спит. Чудно было смотреть, как, например,
эти рослые, сильные парни еле двигаются, запрягая лошадь, это могло заним
ать у них целый час. Когда наконец дело было сделано, они иной раз забывали
, для чего запрягли лошадь, распрягали ее и укладывались спать в повозку. К
то-нибудь из них мог стоять, опершись подбородком о рукоятку лопаты, и дре
мать во время грозы; повсюду в усадьбе в них были укромные местечки, чтобы
вздремнуть в ближайшем из них, когда захочется.
Старомодными, под стать самим отсталым и неповоротливым обитателям уса
дьбы на выселках были их двор и все хозяйство. Все строения были прямо-так
и доисторические, с мазанными глиной стенами и соломенной крышей, спуска
вшейся чуть ли не до земли: они еще продолжали пахать землю деревянным пл
угом, и все их прочие орудия, какими они пользовались в хозяйстве, у других
уже давно вышли из употребления. В последнее время они обзавелись прили
чной косой, ведь им, увальням, было слишком несподручно орудовать серпом;
а глядеть, как они возятся с только что купленным сепаратором, было прост
о тошно. Тощую скотину у них на дворе племенной было назвать никак нельзя:
низкорослые мохнатые коровенки, почти не дающие молока, да несколько зах
удалых кляч, у которых с морды вечно текла слюна, а на ногах можно было най
ти все изъяны, какие только встречаются у лошадей. Тем не менее похоже был
о, что дела у них шли совсем неплохо, ведь жили они безбедно. Они были нетре
бовательны. В большом котле, подвешенном на крюке над открытым очагом, ма
ть почти всегда варила серую кашу из ржаной муки, ругмелсгрёд ,
единственное блюдо, составлявшее диету, на которой столетиями сидели на
ши предки, странствуя в этих краях, нищие и порабощенные. Говорят, что ржан
ая каша в доме на выселках была до того густая и застывшая, что хозяйка под
вешивала ее на стене, а хозяин с сыновьями отгрызали по кусочку. Тот, кто в
идел, как старые люди варят кашу из ржаной муки (называя ее по-ютландски «
ррровмлсгрёдд»), тот поймет, почему люди на выселках были такие сони и поч
ему они не ждали с нетерпением наступления следующего дня.
Старший сын из дома на выселках отслужил на королевской службе, про него
рассказывают удивительные истории. Когда на призывной комиссии с него с
тащили рубашку, он заплакал горькими слезами и плакал до тех пор, покуда е
го, этакого богатыря, не забраковали по причине умственной отсталости и
истерии и не отправили домой. Его братья теперь со страхом ожидали, что пр
идет и их черед. Единственный раз случилось им над кем-то посмеяться, когд
а они стояли на берегу, а деревенские парни мерзли до посинения в озере. Но
теперь им за это собрались отомстить всерьез.
Очутившись на другом берегу озера, парни заметили, что в доме на выселках
еще горит свет, стало быть, начинать было еще не время. Тогда они направили
сь к маленькому одинокому домику, где жила старая вдова по имени Марен, и,
чтобы как-нибудь скоротать время, устроили ей концерт, играя на «поющем г
оршке» расщепленными перьями. Старуха была счастлива, что молодежь ее не
забывает, она вышла из дома, сказала им спасибо и пожелала счастливого но
вого года. Наконец можно было войти в дом. В маленькой горнице было по край
ней мере тепло, на столе лежала книга с застежкой, а на ней Ц очки.
Ц Ах, дорогие мои сынки, мне и угостить-то вас нечем, Ц горестно воскликн
ула Марен, когда они вошли к ней. Ц Стыд-то какой! Никак не ждала, что кто-то
придет поздравить с новым годом меня, одинокую старуху.
Ц Не печалься, Ц отвечал их главный зачинщик. Ц У нас есть бутылка водк
и, но если у тебя в доме найдется чуток дрожжей...
Ц Дрожжей? Неужто вы будете дрожжами водку закусывать?
Ц Да нет, Марен, что ты. Просто нам нужны дрожжи для одного дела, лучше бы с
овсем жидкие, чтобы ими можно было приклеивать.
Ц Так вот оно что, ребятки! Ц радостно закричала Марен. Ц Стало быть, вы
задумали сыграть с кем-то шутку, благослови вас господи! Я дам в
ам дрожжи, коли они у меня есть. А что вы собираетесь ими приклеивать и над
кем собираетесь подшутить?
Этого парни ей сказать не захотели. Просто-напросто напустили на себя та
инственный вид. Старая Марен нашла дрожжи на дне полоскательной миски, и
х было довольно много, но они засохли и покрылись растрескавшейся коркой
.
Ц Я плесну на них водички и разогрею их, Ц предложила она, изо всех сил же
лая им услужить.
Все шло отлично; пока дрожжи размякали в печке, выходящей в соседнюю комн
ату, парни выпили и набили трубки.
Ц Не знаю, Ц сказал главный заводила задумчиво, Ц открыта сейчас лавк
а у купца или нет...
Ц Ах, нет, Ц пояснила Марен. Ц Он уже давно закрыл ее.
Парень призадумался, не зная, что делать.
Ц Нам бы надо раздобыть бумагу. У тебя нет бумаги, Марен?
Ц А сколько бумаги вам надо? Ах вы озорники, озорники. Думаю, что сумею пом
очь вам.
Ц Только нам много надо. Хотя писать на ней мы не собираемся.
Ц Погляжу, сколько у меня есть, Ц восхищенно восклицает Марен и достает
целую кипу бумажных обрывков из выдвижного ящика. Это оберточная бумага
Ц упаковка для спичек, аккуратно разрезанные и расправленные кульки, т
етради для чистописания, и Марен, участливо подмигивая, мол знаю я вас, про
казники, хоть вы и не рассказываете, отдает им все это. Парни внимательно р
азглядели бумажки и нашли, что они сгодятся.
Однако решив, что нужно их склеить в большие листы Ц тут-то дрожжи и приг
одились, Ц они сделали это с большим старанием. Марен стоит и смотрит с б
ольшим любопытством; увидев, какой величины листы им нужны, она вдруг дог
адывается, что они с этой бумагой станут делать, но не говорит ни слова, он
а предвкушает наслаждение от этой шутки, но как бы загоняет это чувство в
нутрь, у нее аж похрустывает в груди, а беззубые десны стучат, до того ей пр
иятно. Ей нужно перевести дух, но она не подает виду, что обо всем догадала
сь, и, взвизгнув от восторга, опускается на стул.
Вот все готово, один из парней выходит на двор поглядеть, погас ли свет в д
оме на выселках, возвращается и молча кивает. С важным видом они желают ст
арой Марен доброй ночи, говорят ей спасибо, а она молча провожает их до две
рей. Но не успев отойти далеко от дома, они слышат, как одинокая старуха гр
омко напевает от восторга, запирая дверь.
Парни подходят к дому на выселках, в нем тихо и темно. Сейчас тут все спят, к
ак сурки, нужно по меньшей мере из пушки выстрелить, чтобы их разбудить. Од
нако парни ступают очень осторожно, не торопятся, на это грязное дело уше
л у них целый час: они заклеивали окна бумагой. В этом старинном доме окон
мало, и все небольшие, заклеить их дело пустяковое; две рамы в стене, выход
ящей в сад, и несколько маленьких окошечек, что смотрят в огород. Они не ос
тавили ни одной щелочки, чтобы свет не проник в дом, заклеили каждую дыроч
ку и даже замочную скважину в дверях; закончив работу, они так же тихо ушмы
гнули прочь, беззвучно давясь от смеха.
В новогоднюю ночь семья в доме на выселках улеглась спать позднее обычно
го. Немудрено, что они спали без просыпа до полудня, как и собирались. Но ко
гда в послеобеденное время они один за другим стали просыпаться, вроде б
ы выспавшись, вокруг было темно, как в могиле, поэтому они не стали встават
ь, а снова улеглись спать, сильно удивившись, с чего это им было просыпатьс
я среди ночи. Так прошел первый день нового года, к вечеру хозяин опять про
снулся, подумал, что вроде бы проспал дольше обычного и пошел к дверям пог
лядеть, скоро ли начнет светать. Но на дворе-то ведь снова стемнело, кроме
шный зимний мрак прямо-таки давил на глаза, он решил, что, верно, ошибся, и п
оплелся назад в спальню. Один из сыновей приотворил дверь боковуши, где с
тояла его кровать, и спросил, который час. Старик ощупал стрелки часов, был
о уже семь часов. Зимой в это время было одинаково темно и утром, и вечером.

Ц Неужто только семь? Ц посетовал сын. Ц Я уже выспался. Боюсь, что захв
орал. Давно уже не сплю, и в животе урчит, будто давно не ел.
Ц Гм, Ц утешил его старик, Ц ложись и не мешай спать другим. Наступит де
нь, так полечим тебя, коли занемог.
С этими словами хозяин снова улегся в кровать. По правде говоря, он тоже пр
оголодался, но, верно, это ему просто показалось. Хозяйка тоже не спала, ко
гда старик вернулся, она зевнула аж с присвистом, но ничего не сказала. Нем
ного погодя в доме все снова уснули.
Случилось так, что в новогоднюю ночь в доме на выселках заночевал странн
ик по прозвищу Телец Громобой . Он и раньше бывал у них, ему нрави
лись старые дома, к тому же хозяин всегда радушно принимал его.
Громобой пришел к ним в новогодний вечер, отужинав и расплатившись песне
й, он улегся спать на откидной кровати, где ему постелили. Он спал так же кр
епко, как и все остальные в доме. Когда хозяин встал и нашарил часы, Громоб
ой бормотал что-то невнятное во сне, но когда в доме снова все затихло, он с
пал уже беззвучно.
Трудно было ждать, чтобы скотина целый день молчала. Но об этом деревенск
ие парни тоже позаботились. Уж если шутить над кем-то, то надо делать все к
ак следует, и парни из Кьельбю следили за домом, высматривая, не идет ли ды
м из трубы. Шутка удалась как нельзя лучше. Несколько парней загодя отпра
вились в усадьбу на выселках и потихоньку накормили скотину, чтобы не ра
збудила хозяев раньше времени.
Люди на выселках проспали и вторую ночь, почти не переворачиваясь с боку
на бок. Когда же они снова проснулись, то почувствовали себя бодрыми и гол
одными. Старик поднялся с постели и пошарил по стрелкам, часы показывали
восемь, на этот раз точно Ц восемь утра; но они решили, что проспали всего
один час, после того как проснулись в последний раз. Сыновья осоловели от
сна и громко завопили, что их будят не вовремя, а потом ни с того ни с сего ст
али дурачиться в кромешной тьме боковуши. Дочери в другой боковуше метал
ись на перинах и ржали, как молодые кобылки. Странник тоже очнулся от сна,
слышно было, как он ворочался и чесался, словно здоровенный волосатый тр
олль, потом он стал что-то напевать, сначала как бы про себя, потом громче, д
ля всей компании, сел в постели и от удовольствия щелкнул языком.
1 2