Беатрис, начитавшись любовных романов, была переполнена всякими романтическими глупостями. Неудивительно, что Дамиан Льюис сразил ее наповал.
Беатрис тут же снова вскочила на ноги.
– Слушай, а ты заметила, какой он умопомрачительный красавец?
И хотя сердце Хизер неожиданно екнуло, ответила она совершенно спокойно:
– Красавец? Я, знаешь, как-то не присматривалась.
– Но у него такие потрясающие голубые глаза, Хизер! – вскричала Беатрис, прижимая руки к груди.
– Глаза у него, моя дорогая, самые обыкновенные – серые, – последовал ответ.
Беа бросила на сестру проницательный взгляд:
– Так-так, значит, мы кое к чему все же приглядывались!
– Да ни к чему я не приглядывалась, Беа! – излишне горячо возразила Хизер.
– Ладно-ладно! Он и вправду самый красивый мужчина в Англии, и я бы на твоем месте… ха-ха, я бы наняла его, не задумываясь!
– Никакой он не красавец! И, юная мисс, имейте в виду, что я наняла его, поскольку он знает дело и, как я надеюсь, отлично справится со своими обязанностями.
Перед мысленным взором Хизер возникло лицо Дамиана – высокие скулы, волевой подбородок, пронзительный взгляд, приковывающих к себе, серых глаз.
– Полагаю, ты права. Ну конечно, ты наняла управляющего, покоренная его деловыми качествами, а не приятной наружностью! – Беа весело рассмеялась. – Расскажи кому такое – на смех поднимут, честное слово!
Хизер беззвучно открыла и закрыла рот. Ей не удалось подавить острый укол зависти. Если у нее до сих пор не было поклонника, то это отнюдь не значило, что она вовсе не замечала мужчин. Однако до этого дня Хизер как-то не очень трогало, что в ее окружении нет мужчины, который бы уделил ей чуть больше внимания, чем мимолетный взгляд. Тоска охватила ее душу.
Господи, а была ли она когда-нибудь такой же юной, как Беатрис? Когда Беа впервые выведут в свет, перед ней распахнется необозримый радостный мир – красивые платья, званые вечера, джентльмены, которые будут безумно в нее влюбляться и воспевать в стихах ее красоту. Беа останется только выбрать…
Беатрис, прищелкнув пальцами, подскочила к столу:
– Есть! Я придумала! Я уговорю маму и папу, чтобы они дали бал. Ты же знаешь, я уже давно беру уроки танцев… – Она состроила забавную гримаску. – Мы сможем пригласить мистера Льюиса! И ты, Хизер, ты тоже придешь…
– Послушай, Беа, Дамиан Льюис, по меньшей мере, вдвое старше тебя, – мягко перебила ее Хизер.
– Мужчина с огромным жизненным опытом! Мне это, честное слово, очень нравится!
И Беатрис весело закружилась по кабинету, положив слегка согнутую руку на плечо воображаемого партнера.
– Мне кажется, ты не знаешь меры в чтении романов, – сухо заметила Хизер и, чуть поморщившись, поднялась из-за стола. Колено у нее сегодня сгибалось хуже, чем обычно. «Слишком много времени провожу за столом», – решила она, протягивая руку к трости.
Беатрис обиженно надула губки и сделала постную физиономию:
– Я зачитываюсь романами только из-за тебя, Хизер! Мама мне сказала, что, когда я была маленькой, ты рассказывала мне сказки с утра и до вечера!
«Да ты и сейчас мало чем отличаешься от ребенка», – чуть не сорвалась на резкость Хизер, но, сделав над собой усилие, шутливо отпарировала:
– А когда я была маленькая, все эти сказки рассказывала мне мама, не могла же я не поделиться ими с тобой!
Покружившись еще немного, Беа подбежала к Хизер и схватила ее за руку:
– Ты только посмотри в окно, какой сегодня восхитительный день! Тут у тебя вообще дышать нечем! И чего сидеть в комнате? Пошли лучше в сад, Артур и Кристина тоже скоро выйдут. Я попрошу Маркуса принести нам чай с пирожными на террасу.
– Беа, у меня много работы, – без особого энтузиазма в голосе ответила Хизер.
– Фу, сколько можно! – весело фыркнула Беатрис. – Хизер, ты слишком много работаешь. Даже мама и папа это говорят. Так что хочешь, не хочешь, а пойти тебе придется, потому что я выйду отсюда только вместе с тобой.
Хизер попыталась образумить сестру строгим, укоряющим взглядом и, потерпев полное поражение, рассмеялась вместе с Беа.
Но, похоже, Беатрис все же решила последнее слово оставить за собой. Когда они выходили из кабинета, Беа взяла Хизер под руку и многозначительно посмотрела на нее:
– Знаешь, а он все-таки красивый.
– Кто? – удивленно приподняв брови, спросила Хизер.
– Как кто? Дамиан Льюис, конечно, – с притворной застенчивостью потупив глаза, ответила Беа. – Он действительно самый красивый мужчина в Англии.
Дамиан не сразу явился в «Эппингстон инн». Он направился на юг, в городок Виллоуби, где разыскал небольшую таверну, расположенную на берегу реки. Таверна была битком набита людьми, сидевшими за длинными столами. Под низким потолком метались взрывы возбужденного хохота и громкие выкрики. В воздухе лениво плыли клубы табачного дыма. В углу у самой двери в полном одиночестве, удобно прислонившись спиной к стене, сидел мужчина и лениво наблюдал за происходящим в зале. Он был худощав, даже хрупок, а темно-коричневый костюм из плотной шерстяной ткани делал его и вовсе неприметным.
Дамиан открыл дверь и на мгновение замер на пороге, остановленный очередным взрывом смеха, сотрясавшим насквозь прокуренный зал. Он начал пробираться к стойке, и звук его шагов тут же затерялся в общем шуме. Но на полдороге его ловко ухватила за локоть грудастая девица с давно не мытыми вьющимися каштановыми волосами и щедрой улыбкой, обнажающей гнилые зубы.
– Хотите малость промочить горло добрым элем, сэр?
– Похоже, что так, – кивнул Дамиан.
– Тогда вы пришли туда, куда надо, – сообщила девица и кивнула в сторону владельца таверны за стойкой. – Дуглас варит лучший эль во всем Ланкашире.
– Ну что ж, тем более буду рад попробовать его. Девица, судя по запаху, уже не раз и не два проделавшая это, призывно заулыбалась:
– Может, желаете, чтобы вам и вашему элю кто-нибудь составил компанию? – поинтересовалась она и, придвинувшись поближе, откровенно прижалась мощной грудью к его руке. В характере приглашения сомневаться не приходилось.
Дамиан всмотрелся в ее запрокинутое вверх лицо. Толстые щеки нарумянены, маленькие глазки блестят от возбуждения. Горячая девица, подумал Дамиан, но пришел он сюда вовсе не за этим, может быть, потом… Хотя вряд ли, потому что тело его откровенно проигнорировало предлагаемые прелести. И это несмотря на то, что последний раз он спал с женщиной много недель назад.
Дамиан нашарил в кармане монету и положил ей в ладонь.
– Давай в другой раз, красавица, – мягко сказал он и двинулся дальше.
Сидящий у двери мужчина перевел взгляд на нового посетителя, которому налили в высокую кружку щедрую порцию темного эля. Дамиан взял кружку, повернулся спиной к стойке и двинулся обратно к выходу. Ни мужчина у двери, ни молодой человек не обменялись ни словом. Однако не успел Дамиан выйти, как тот, прихватив свою кружку эля, незаметно выскользнул за дверь. На улице было тихо и безлюдно. Отличное место, чтобы спокойно поговорить.
Дамиан стоял спиной к таверне, поставив ногу на лежащую на берегу рыбачью лодку. Вышедший из таверны мужчина направился к нему, оставляя глубокие следы на мокрой глине. Он остановился в нескольких шагах от Дамиана и стал, молча, ждать.
Первым тишину нарушил Дамиан.
– Я получил место, – коротко проговорил он.
– Отлично. Теперь ты войдешь к ней в доверие и будешь в курсе всего, что там делается.
В голосе Камерона Линдсея слышалось тихое торжество. Он работал не ради денег, хотя платили ему достаточно. За все годы, что он занимался частным сыском, Камерону впервые встретился такой целеустремленный человек, как Дамиан Льюис Тремейн. Но что на самом деле двигало им? Месть? Стремление к справедливости? Честолюбие? Или все вместе?
– Она оказалась совсем не такой, как я ожидал. – Дамиан сосредоточенно глядел в сгущающуюся темноту. – Я думал, что она будет вроде него. Дочь своего отца – вероломного, гнусного негодяя. – В его тоне вдруг зазвучала горечь, почти обида. – А она не такая. Умная. Красивая… Окруженная атмосферой какой-то утонченной изысканности. И, черт возьми, от всего этого на стену лезть хочется!
Камерон бросил на него изучающий взгляд:
– Ты же не забыл, что ей было года три-четыре, когда она в последний раз видела своего отца. Его засадили в Ньюгейт, вскоре после того убили ее мать. Она была слишком маленькой, чтобы помнить его.
– Все говорят, что ее родители погибли в перевернувшейся карете. – Дамиан встал лицом к собеседнику. – Ты уверен, что тот мужчина в карете не был отцом Хизер?
– Ее отца зовут Джеймс Эллиот, – убежденно ответил Камерон. – Я разговаривал с женщиной, которая знала и Джеймса, и Джустину. Она упомянула, что у них была маленькая дочь.
Дамиан сжал челюсти. Именно Камерон выяснил, что женщиной, погибшей в той карете, была Джустина.
– А ты абсолютно уверен, что это именно та самая Джустина, которая была замужем за Эллиотом?
– Слишком многое сходится, чтобы сомневаться – ответил Камерон. – Дочь того же возраста. Потом мы знаем, что Джустина выехала из Лондона именно в это время. В списке пассажиров значится Джустина Дьювел – это ее девичья фамилия. Так что все точно, – закончил он.
– Почему она не воспользовалась фамилией Эллиот?
– Не знаю, – помрачнев, признался Камерон. – Возможно, она пыталась убраться подальше от своего мужа. В ярости он не знал удержу. Вспомни – ни за что убил двух несчастных парней и угодил в Ньюгейт.
Дамиан стиснул кулаки и задал вопрос, который задавал бессчетное число раз:
– Но это не объясняет, почему он убил Джайлза. Почему? Насколько нам удалось выяснить, у Джайлза не было врагов. А Джеймс Эллиот последние двадцать лет провел в тюрьме – когда за ним закрылись двери Ньюгейта, Джайлз был ребенком. Весьма вероятно, что они друг про друга вообще не знали. Полная нелепица!
Дамиан замолчал, борясь со вновь охватившим его отчаянием.
Это была не первая трагедия, вошедшая в его жизнь. Но не имевшая объяснения смерть брата делала бессмысленным и его возвращение в Англию…
Камерон ободряюще положил руку ему на плечо:
– Я знаю, как это тяжело. Дамиан устало вздохнул.
– Ты, должно быть, думаешь, что я неблагодарный, – спокойно сказал он. – Напротив. Без тебя я бы вообще ничего не узнал. Ты оказал мне неоценимую помощь, Камерон.
«А ведь и, правда, – подумал Дамиан, – судебное расследование ни к чему не привело». Мировой судья признал смерть брата несчастным случаем. Дамиан согласился бы с таким вердиктом, если бы Джайлз, к примеру, застал преступника за грабежом и вступил с ним в схватку…
Но ни из дома, ни со двора ничего не пропало. Кроме того, была причина предполагать, что Джеймс Эллиот оказался в Йоркшире лишь для того, чтобы попасть в семейное поместье Деверелл, – он явно что-то искал.
– Да ты же сам и указал мне правильное направление, – возразил Камерон. – Вспомни – если бы тогда ты не отыскал Корину…
Ах да, Корина. Дамиан мысленно вернулся в те дни… После гибели Джайлза вся домашняя прислуга осталась в поместье дожидаться приезда Дамиана. Кроме горничной Корины. Он добрался до поместья лишь спустя несколько недель после трагедии. Но Корина на следующий же день после того, как мировой судья допросил всех слуг, взяла расчет и как сквозь землю провалилась.
Мировой судья не смог выяснить, где она, и Дамиан решил сам заняться поисками. Возможно, за ее исчезновением ничего и не стояло, но он дал себе слово внимательнейшим образом проверить все, что прямо или косвенно имеет отношение к убийству.
Из разговора со знакомыми девушки он выяснил, что у нее есть сестра, которая живет в Нортумберленде. Там он ее и отыскал.
И все пошло не так, как он поначалу предполагал…
Сначала, Корина, вообще отказалась с ним разговаривать. Тогда он прямо спросил ее, отчего она сбежала, и девушка разрыдалась.
– Вы думаете, что я убила? Да не убивала я, не убивала! – истерично кричала она, размазывая слезы по щекам.
Но Дамиан остался непреклонен:
– А что еще, по-твоему, я мог подумать? Тебя допрашивает мировой судья, и на следующий день ты исчезаешь. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему тебя начали подозревать.
– Я ушла, потому что просто боялась там оставаться!
Она не лгала. Дамиан ясно видел страх в ее глазах и уже не сомневался, что горничная что-то недоговаривает.
– Но никто из слуг не ушел, – заметил он. – Ушла только ты.
– Это была не я, честное слово, не я! Граф Деверелл был так добр ко мне! Клянусь, его убил кто-то другой!
– Тогда кто? Кто это был?
Она бросила панический взгляд в сторону окна и задрожала. По щекам ее потекли слезы. Девушка была охвачена ужасом… Кого же она так боялась?
– Корина, я верю тебе, – спокойно сказал Дамиан. – Но мой брат убит, и я хочу найти его убийцу. Если тебе известно хоть что-нибудь, пожалуйста, расскажи мне.
Довольно много времени ушло на то, чтобы уговорить и успокоить девушку, но, в конце концов, она начала рассказывать:
– Я спала в комнате наверху и проснулась очень рано, помню, еще темно было. И сразу услышала, как внизу кто-то сердито кричит, прямо во все горло… Да и вроде как кулаком по столу, так и колотит, так и колотит… Точно, что мужчина кричал, но не хозяин, а кто-то другой. Граф-то никогда голоса не повышал, даже когда сердился.
– Ты узнала голос? – быстро спросил Дамиан.
– Нет, – покачала головой Корина. – Никогда раньше его не слышала. Умереть мне на месте, милорд.
– А что случилось потом?
– А потом… – Девушка начала ломать руки. – Господи, до сих пор не могу поверить, что оказалась такой дурой! Я прокралась в коридор и тогда поняла, что кричат в кабинете графа. Темно было, так что я пристроилась около двери, которая была чуть приоткрыта… – Корина прижала руки к груди и дрожащим голосом продолжила:
– В кабинете был мужчина, он швырял вещи на пол, в стены… Все вверх дном было перевернуто, ужас. Мужчина этот, милорд, так кричал на графа, во весь голос орал, что ради этой ночи отсидел двадцать лет в тюрьме и что он не такой, его мол, на мякине не проведешь. Отдавай, кричал, ее мне, а то хуже будет!
– Ее? – напрягся Дамиан. – Что он искал, Корина?
– Понятия не имею, милорд. А вот граф… он перепуган был… боялся того человека. И все говорил, что не знает. Но тот – такой страшный, милорд! – даже и не слушал. Ругался на графа ужасными словами и кричал, что он врет, потому что хочет все себе оставить. – У Корины снова задрожали руки. – Мужчина вдруг развернулся и выхватил кочергу из камина. Я хозяина не видела, только услышала, как он закричал: «Пощади! Не убивай!» А тот ужасный человек и глазом не моргнул, замахнулся кочергой и со всего маху ударил…
Дамиан не выдержал и зажмурился. Сердце и душа разрывались от боли.
– Вот… А потом я перестала слышать голос хозяина. Так страшно было, милорд, просто ужас! Тот человек сумасшедший, прямо бешеный, клянусь! Я же слышала все… – Корина опять тихо заплакала. – И я… я видела, что он наделал… Никогда в жизни я не пугалась так, как тогда. И я убежала к себе в комнату и пролежала под одеялом до самого утра.
Дамиан с трудом сглотнул стоявший в горле ком.
Вот, значит, как умер Джайлз… Но из-за чего? Почему? Что искал тот негодяй? Мировой судья сказал, что в спальне тоже все было перевернуто… Дамиан сумел заставить свой голос звучать ровно:
– Поэтому ты ничего и не рассказала мировому судье? Потому что испугалась?
– Да! Я испугалась, что тот человек узнает, что я видела его, и станет меня искать! Поэтому я сразу и уехала.
Дамиан протянул ей свой носовой платок.
– Скажи, Корина, а ты разглядела того человека? Можешь сказать, как он выглядит?
Девушка нарочито медленно принялась вытирать глаза, старательно избегая его взгляда.
– Нет, не могу, – наконец едва слышно ответила она.
Она лгала. Дамиан попытался справиться с охватившим его гневом и не очень в этом преуспел.
– Черт возьми, Корина, ты же видела его! Я знаю, что ты врешь!
Девушка резко подняла голову, глаза ее сверкнули, и она бросила ему в лицо:
– Ну да, видела, видела я его! Толком, правда, не разглядела. Старше графа он был, волосы темные, всклокоченные, вроде с проседью, не помню точно… Он только один раз, слышите – один! – прошел близко от двери, и я увидела, что у него на руке не хватает большого пальца, так чего вы…
– На какой руке? На правой или левой?
– Да не помню я, не помню! И какая теперь разница! Это ж все равно графа не воскресит…
– Да, не воскресит. Но с твоей помощью мы, найдем убийцу. Если ты снова увидишь этого человека, сможешь его узнать?
Девушка вскочила на ноги:
– Не знаю! Неужто непонятно – я не знаю! И не стоит тащить меня к мировому судье, потому что я ото всего откажусь! Коли этот человек узнает, что я его видела, он до меня точно доберется. И тогда я буду валяться на полу, как ваш брат!
– Корина, да погоди же! – попытался урезонить ее Дамиан. – Я увезу тебя и твою сестру туда, где вам ничто не будет грозить…
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Беатрис тут же снова вскочила на ноги.
– Слушай, а ты заметила, какой он умопомрачительный красавец?
И хотя сердце Хизер неожиданно екнуло, ответила она совершенно спокойно:
– Красавец? Я, знаешь, как-то не присматривалась.
– Но у него такие потрясающие голубые глаза, Хизер! – вскричала Беатрис, прижимая руки к груди.
– Глаза у него, моя дорогая, самые обыкновенные – серые, – последовал ответ.
Беа бросила на сестру проницательный взгляд:
– Так-так, значит, мы кое к чему все же приглядывались!
– Да ни к чему я не приглядывалась, Беа! – излишне горячо возразила Хизер.
– Ладно-ладно! Он и вправду самый красивый мужчина в Англии, и я бы на твоем месте… ха-ха, я бы наняла его, не задумываясь!
– Никакой он не красавец! И, юная мисс, имейте в виду, что я наняла его, поскольку он знает дело и, как я надеюсь, отлично справится со своими обязанностями.
Перед мысленным взором Хизер возникло лицо Дамиана – высокие скулы, волевой подбородок, пронзительный взгляд, приковывающих к себе, серых глаз.
– Полагаю, ты права. Ну конечно, ты наняла управляющего, покоренная его деловыми качествами, а не приятной наружностью! – Беа весело рассмеялась. – Расскажи кому такое – на смех поднимут, честное слово!
Хизер беззвучно открыла и закрыла рот. Ей не удалось подавить острый укол зависти. Если у нее до сих пор не было поклонника, то это отнюдь не значило, что она вовсе не замечала мужчин. Однако до этого дня Хизер как-то не очень трогало, что в ее окружении нет мужчины, который бы уделил ей чуть больше внимания, чем мимолетный взгляд. Тоска охватила ее душу.
Господи, а была ли она когда-нибудь такой же юной, как Беатрис? Когда Беа впервые выведут в свет, перед ней распахнется необозримый радостный мир – красивые платья, званые вечера, джентльмены, которые будут безумно в нее влюбляться и воспевать в стихах ее красоту. Беа останется только выбрать…
Беатрис, прищелкнув пальцами, подскочила к столу:
– Есть! Я придумала! Я уговорю маму и папу, чтобы они дали бал. Ты же знаешь, я уже давно беру уроки танцев… – Она состроила забавную гримаску. – Мы сможем пригласить мистера Льюиса! И ты, Хизер, ты тоже придешь…
– Послушай, Беа, Дамиан Льюис, по меньшей мере, вдвое старше тебя, – мягко перебила ее Хизер.
– Мужчина с огромным жизненным опытом! Мне это, честное слово, очень нравится!
И Беатрис весело закружилась по кабинету, положив слегка согнутую руку на плечо воображаемого партнера.
– Мне кажется, ты не знаешь меры в чтении романов, – сухо заметила Хизер и, чуть поморщившись, поднялась из-за стола. Колено у нее сегодня сгибалось хуже, чем обычно. «Слишком много времени провожу за столом», – решила она, протягивая руку к трости.
Беатрис обиженно надула губки и сделала постную физиономию:
– Я зачитываюсь романами только из-за тебя, Хизер! Мама мне сказала, что, когда я была маленькой, ты рассказывала мне сказки с утра и до вечера!
«Да ты и сейчас мало чем отличаешься от ребенка», – чуть не сорвалась на резкость Хизер, но, сделав над собой усилие, шутливо отпарировала:
– А когда я была маленькая, все эти сказки рассказывала мне мама, не могла же я не поделиться ими с тобой!
Покружившись еще немного, Беа подбежала к Хизер и схватила ее за руку:
– Ты только посмотри в окно, какой сегодня восхитительный день! Тут у тебя вообще дышать нечем! И чего сидеть в комнате? Пошли лучше в сад, Артур и Кристина тоже скоро выйдут. Я попрошу Маркуса принести нам чай с пирожными на террасу.
– Беа, у меня много работы, – без особого энтузиазма в голосе ответила Хизер.
– Фу, сколько можно! – весело фыркнула Беатрис. – Хизер, ты слишком много работаешь. Даже мама и папа это говорят. Так что хочешь, не хочешь, а пойти тебе придется, потому что я выйду отсюда только вместе с тобой.
Хизер попыталась образумить сестру строгим, укоряющим взглядом и, потерпев полное поражение, рассмеялась вместе с Беа.
Но, похоже, Беатрис все же решила последнее слово оставить за собой. Когда они выходили из кабинета, Беа взяла Хизер под руку и многозначительно посмотрела на нее:
– Знаешь, а он все-таки красивый.
– Кто? – удивленно приподняв брови, спросила Хизер.
– Как кто? Дамиан Льюис, конечно, – с притворной застенчивостью потупив глаза, ответила Беа. – Он действительно самый красивый мужчина в Англии.
Дамиан не сразу явился в «Эппингстон инн». Он направился на юг, в городок Виллоуби, где разыскал небольшую таверну, расположенную на берегу реки. Таверна была битком набита людьми, сидевшими за длинными столами. Под низким потолком метались взрывы возбужденного хохота и громкие выкрики. В воздухе лениво плыли клубы табачного дыма. В углу у самой двери в полном одиночестве, удобно прислонившись спиной к стене, сидел мужчина и лениво наблюдал за происходящим в зале. Он был худощав, даже хрупок, а темно-коричневый костюм из плотной шерстяной ткани делал его и вовсе неприметным.
Дамиан открыл дверь и на мгновение замер на пороге, остановленный очередным взрывом смеха, сотрясавшим насквозь прокуренный зал. Он начал пробираться к стойке, и звук его шагов тут же затерялся в общем шуме. Но на полдороге его ловко ухватила за локоть грудастая девица с давно не мытыми вьющимися каштановыми волосами и щедрой улыбкой, обнажающей гнилые зубы.
– Хотите малость промочить горло добрым элем, сэр?
– Похоже, что так, – кивнул Дамиан.
– Тогда вы пришли туда, куда надо, – сообщила девица и кивнула в сторону владельца таверны за стойкой. – Дуглас варит лучший эль во всем Ланкашире.
– Ну что ж, тем более буду рад попробовать его. Девица, судя по запаху, уже не раз и не два проделавшая это, призывно заулыбалась:
– Может, желаете, чтобы вам и вашему элю кто-нибудь составил компанию? – поинтересовалась она и, придвинувшись поближе, откровенно прижалась мощной грудью к его руке. В характере приглашения сомневаться не приходилось.
Дамиан всмотрелся в ее запрокинутое вверх лицо. Толстые щеки нарумянены, маленькие глазки блестят от возбуждения. Горячая девица, подумал Дамиан, но пришел он сюда вовсе не за этим, может быть, потом… Хотя вряд ли, потому что тело его откровенно проигнорировало предлагаемые прелести. И это несмотря на то, что последний раз он спал с женщиной много недель назад.
Дамиан нашарил в кармане монету и положил ей в ладонь.
– Давай в другой раз, красавица, – мягко сказал он и двинулся дальше.
Сидящий у двери мужчина перевел взгляд на нового посетителя, которому налили в высокую кружку щедрую порцию темного эля. Дамиан взял кружку, повернулся спиной к стойке и двинулся обратно к выходу. Ни мужчина у двери, ни молодой человек не обменялись ни словом. Однако не успел Дамиан выйти, как тот, прихватив свою кружку эля, незаметно выскользнул за дверь. На улице было тихо и безлюдно. Отличное место, чтобы спокойно поговорить.
Дамиан стоял спиной к таверне, поставив ногу на лежащую на берегу рыбачью лодку. Вышедший из таверны мужчина направился к нему, оставляя глубокие следы на мокрой глине. Он остановился в нескольких шагах от Дамиана и стал, молча, ждать.
Первым тишину нарушил Дамиан.
– Я получил место, – коротко проговорил он.
– Отлично. Теперь ты войдешь к ней в доверие и будешь в курсе всего, что там делается.
В голосе Камерона Линдсея слышалось тихое торжество. Он работал не ради денег, хотя платили ему достаточно. За все годы, что он занимался частным сыском, Камерону впервые встретился такой целеустремленный человек, как Дамиан Льюис Тремейн. Но что на самом деле двигало им? Месть? Стремление к справедливости? Честолюбие? Или все вместе?
– Она оказалась совсем не такой, как я ожидал. – Дамиан сосредоточенно глядел в сгущающуюся темноту. – Я думал, что она будет вроде него. Дочь своего отца – вероломного, гнусного негодяя. – В его тоне вдруг зазвучала горечь, почти обида. – А она не такая. Умная. Красивая… Окруженная атмосферой какой-то утонченной изысканности. И, черт возьми, от всего этого на стену лезть хочется!
Камерон бросил на него изучающий взгляд:
– Ты же не забыл, что ей было года три-четыре, когда она в последний раз видела своего отца. Его засадили в Ньюгейт, вскоре после того убили ее мать. Она была слишком маленькой, чтобы помнить его.
– Все говорят, что ее родители погибли в перевернувшейся карете. – Дамиан встал лицом к собеседнику. – Ты уверен, что тот мужчина в карете не был отцом Хизер?
– Ее отца зовут Джеймс Эллиот, – убежденно ответил Камерон. – Я разговаривал с женщиной, которая знала и Джеймса, и Джустину. Она упомянула, что у них была маленькая дочь.
Дамиан сжал челюсти. Именно Камерон выяснил, что женщиной, погибшей в той карете, была Джустина.
– А ты абсолютно уверен, что это именно та самая Джустина, которая была замужем за Эллиотом?
– Слишком многое сходится, чтобы сомневаться – ответил Камерон. – Дочь того же возраста. Потом мы знаем, что Джустина выехала из Лондона именно в это время. В списке пассажиров значится Джустина Дьювел – это ее девичья фамилия. Так что все точно, – закончил он.
– Почему она не воспользовалась фамилией Эллиот?
– Не знаю, – помрачнев, признался Камерон. – Возможно, она пыталась убраться подальше от своего мужа. В ярости он не знал удержу. Вспомни – ни за что убил двух несчастных парней и угодил в Ньюгейт.
Дамиан стиснул кулаки и задал вопрос, который задавал бессчетное число раз:
– Но это не объясняет, почему он убил Джайлза. Почему? Насколько нам удалось выяснить, у Джайлза не было врагов. А Джеймс Эллиот последние двадцать лет провел в тюрьме – когда за ним закрылись двери Ньюгейта, Джайлз был ребенком. Весьма вероятно, что они друг про друга вообще не знали. Полная нелепица!
Дамиан замолчал, борясь со вновь охватившим его отчаянием.
Это была не первая трагедия, вошедшая в его жизнь. Но не имевшая объяснения смерть брата делала бессмысленным и его возвращение в Англию…
Камерон ободряюще положил руку ему на плечо:
– Я знаю, как это тяжело. Дамиан устало вздохнул.
– Ты, должно быть, думаешь, что я неблагодарный, – спокойно сказал он. – Напротив. Без тебя я бы вообще ничего не узнал. Ты оказал мне неоценимую помощь, Камерон.
«А ведь и, правда, – подумал Дамиан, – судебное расследование ни к чему не привело». Мировой судья признал смерть брата несчастным случаем. Дамиан согласился бы с таким вердиктом, если бы Джайлз, к примеру, застал преступника за грабежом и вступил с ним в схватку…
Но ни из дома, ни со двора ничего не пропало. Кроме того, была причина предполагать, что Джеймс Эллиот оказался в Йоркшире лишь для того, чтобы попасть в семейное поместье Деверелл, – он явно что-то искал.
– Да ты же сам и указал мне правильное направление, – возразил Камерон. – Вспомни – если бы тогда ты не отыскал Корину…
Ах да, Корина. Дамиан мысленно вернулся в те дни… После гибели Джайлза вся домашняя прислуга осталась в поместье дожидаться приезда Дамиана. Кроме горничной Корины. Он добрался до поместья лишь спустя несколько недель после трагедии. Но Корина на следующий же день после того, как мировой судья допросил всех слуг, взяла расчет и как сквозь землю провалилась.
Мировой судья не смог выяснить, где она, и Дамиан решил сам заняться поисками. Возможно, за ее исчезновением ничего и не стояло, но он дал себе слово внимательнейшим образом проверить все, что прямо или косвенно имеет отношение к убийству.
Из разговора со знакомыми девушки он выяснил, что у нее есть сестра, которая живет в Нортумберленде. Там он ее и отыскал.
И все пошло не так, как он поначалу предполагал…
Сначала, Корина, вообще отказалась с ним разговаривать. Тогда он прямо спросил ее, отчего она сбежала, и девушка разрыдалась.
– Вы думаете, что я убила? Да не убивала я, не убивала! – истерично кричала она, размазывая слезы по щекам.
Но Дамиан остался непреклонен:
– А что еще, по-твоему, я мог подумать? Тебя допрашивает мировой судья, и на следующий день ты исчезаешь. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему тебя начали подозревать.
– Я ушла, потому что просто боялась там оставаться!
Она не лгала. Дамиан ясно видел страх в ее глазах и уже не сомневался, что горничная что-то недоговаривает.
– Но никто из слуг не ушел, – заметил он. – Ушла только ты.
– Это была не я, честное слово, не я! Граф Деверелл был так добр ко мне! Клянусь, его убил кто-то другой!
– Тогда кто? Кто это был?
Она бросила панический взгляд в сторону окна и задрожала. По щекам ее потекли слезы. Девушка была охвачена ужасом… Кого же она так боялась?
– Корина, я верю тебе, – спокойно сказал Дамиан. – Но мой брат убит, и я хочу найти его убийцу. Если тебе известно хоть что-нибудь, пожалуйста, расскажи мне.
Довольно много времени ушло на то, чтобы уговорить и успокоить девушку, но, в конце концов, она начала рассказывать:
– Я спала в комнате наверху и проснулась очень рано, помню, еще темно было. И сразу услышала, как внизу кто-то сердито кричит, прямо во все горло… Да и вроде как кулаком по столу, так и колотит, так и колотит… Точно, что мужчина кричал, но не хозяин, а кто-то другой. Граф-то никогда голоса не повышал, даже когда сердился.
– Ты узнала голос? – быстро спросил Дамиан.
– Нет, – покачала головой Корина. – Никогда раньше его не слышала. Умереть мне на месте, милорд.
– А что случилось потом?
– А потом… – Девушка начала ломать руки. – Господи, до сих пор не могу поверить, что оказалась такой дурой! Я прокралась в коридор и тогда поняла, что кричат в кабинете графа. Темно было, так что я пристроилась около двери, которая была чуть приоткрыта… – Корина прижала руки к груди и дрожащим голосом продолжила:
– В кабинете был мужчина, он швырял вещи на пол, в стены… Все вверх дном было перевернуто, ужас. Мужчина этот, милорд, так кричал на графа, во весь голос орал, что ради этой ночи отсидел двадцать лет в тюрьме и что он не такой, его мол, на мякине не проведешь. Отдавай, кричал, ее мне, а то хуже будет!
– Ее? – напрягся Дамиан. – Что он искал, Корина?
– Понятия не имею, милорд. А вот граф… он перепуган был… боялся того человека. И все говорил, что не знает. Но тот – такой страшный, милорд! – даже и не слушал. Ругался на графа ужасными словами и кричал, что он врет, потому что хочет все себе оставить. – У Корины снова задрожали руки. – Мужчина вдруг развернулся и выхватил кочергу из камина. Я хозяина не видела, только услышала, как он закричал: «Пощади! Не убивай!» А тот ужасный человек и глазом не моргнул, замахнулся кочергой и со всего маху ударил…
Дамиан не выдержал и зажмурился. Сердце и душа разрывались от боли.
– Вот… А потом я перестала слышать голос хозяина. Так страшно было, милорд, просто ужас! Тот человек сумасшедший, прямо бешеный, клянусь! Я же слышала все… – Корина опять тихо заплакала. – И я… я видела, что он наделал… Никогда в жизни я не пугалась так, как тогда. И я убежала к себе в комнату и пролежала под одеялом до самого утра.
Дамиан с трудом сглотнул стоявший в горле ком.
Вот, значит, как умер Джайлз… Но из-за чего? Почему? Что искал тот негодяй? Мировой судья сказал, что в спальне тоже все было перевернуто… Дамиан сумел заставить свой голос звучать ровно:
– Поэтому ты ничего и не рассказала мировому судье? Потому что испугалась?
– Да! Я испугалась, что тот человек узнает, что я видела его, и станет меня искать! Поэтому я сразу и уехала.
Дамиан протянул ей свой носовой платок.
– Скажи, Корина, а ты разглядела того человека? Можешь сказать, как он выглядит?
Девушка нарочито медленно принялась вытирать глаза, старательно избегая его взгляда.
– Нет, не могу, – наконец едва слышно ответила она.
Она лгала. Дамиан попытался справиться с охватившим его гневом и не очень в этом преуспел.
– Черт возьми, Корина, ты же видела его! Я знаю, что ты врешь!
Девушка резко подняла голову, глаза ее сверкнули, и она бросила ему в лицо:
– Ну да, видела, видела я его! Толком, правда, не разглядела. Старше графа он был, волосы темные, всклокоченные, вроде с проседью, не помню точно… Он только один раз, слышите – один! – прошел близко от двери, и я увидела, что у него на руке не хватает большого пальца, так чего вы…
– На какой руке? На правой или левой?
– Да не помню я, не помню! И какая теперь разница! Это ж все равно графа не воскресит…
– Да, не воскресит. Но с твоей помощью мы, найдем убийцу. Если ты снова увидишь этого человека, сможешь его узнать?
Девушка вскочила на ноги:
– Не знаю! Неужто непонятно – я не знаю! И не стоит тащить меня к мировому судье, потому что я ото всего откажусь! Коли этот человек узнает, что я его видела, он до меня точно доберется. И тогда я буду валяться на полу, как ваш брат!
– Корина, да погоди же! – попытался урезонить ее Дамиан. – Я увезу тебя и твою сестру туда, где вам ничто не будет грозить…
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29