Это немного помогло, но не надолго. Дрожа как осенний лист, Джонни тупо уставился куда-то вдаль.
Как остановить кровь, стучало у него в голове. Будь все проклято, как это сделать?!
Тугая повязка... шина.
Да, шина. Надо наложить шину или, еще лучше, жгут. Отыскать крепкую веревку или ремень и палку. Потом туго-натуго перетянуть руку, закрутить ремень или веревку с помощью палки, и все. В общем, как говорится, трах-бах и готово!
Да, но из чего сделать жгут? Мысли Джонни теперь текли вяло, будто он потихоньку засыпал.
Жгут, жгут, повторял он про себя. Так, носового платка у него больше нет, но можно порвать рубашку, порвать на полосы и сделать этот самый жгут. Наплевать, наплевать на рубашку, все равно старая. Он сможет ее порвать, сможет... сможет порвать... если хватит сил. Надо оторвать широкую полосу от нижней полы, там, где рубашку заправляют в брюки, там, где это будет незаметно. Потом понадобится палка. Слава Богу, с этим никаких хлопот. Обычная палка, ничего больше.
Хорошо уже то, что теперь он твердо знает, что делать. Ему нужно отыскать палку.
Интересно, сколько палок валяется на Вэлли?
Миллион, не меньше. Выбирай любую, какая понравится. Палка, палочка... недокуренный косячок с травкой... палочка губной помады... спичка, наконец. Но ему нужна палка, обычная палка, чтобы потуже закрутить на руке жгут.
Взгляд Джонни шарил по земле, по тротуарам, под деревьями. Он останавливался возле каждого мусорного бака, заглядывал под каждый куст, мимо которого проходил. Батюшки, недоуменно подумал он, куда, к дьяволу, подевались все палки?!
Его опять била дрожь. А вслед за ней вернулся страх.
Боже, вдруг подумал он, умоляю тебя, сделай милость — пошли мне палку. Обычную маленькую палку. Если хочешь, я навсегда позабуду свой «кэдди». На черта он мне?! Из «кэдди» ведь не сделаешь жгут, верно? Все, что мне сейчас нужно, — это палка. Обычная маленькая палка. Разве это так много? Это уже кричала его душа. Неужели я прошу о многом?! Господи, пошли мне эту проклятую палку... неужели ты, который можешь все, не можешь подарить мне какую-то палку?! Прошу тебя, Господи, умоляю тебя... умоляю, только не это, Господи...
Он вдруг понял, что плачет. Джонни не плакал с тех пор, как ему было тринадцать. Последний раз это случилось в тот день, когда Молли застукала его с девчонкой в одной из комнат. Самое интересное, что ничего такого между ними не было... ну, может быть, совсем чуть-чуть, ведь она была такой же соплячкой, как и Джонни. Сейчас он и имени ее бы не вспомнил. Но Молли, очевидно, поняла все не так. Она ворвалась в комнату как ураган. Девочка тщетно пыталась застегнуть пуговки блузки — Джонни до сих пор помнит, как дрожали ее тоненькие пальчики и пуговки все время выскальзывали из петель. Помнит, как покрылись мурашками ее крохотные полудетские груди. И тут Молли подняла страшный крик и вышвырнула девочку вон. А потом схватила здоровенную палку и... Господи, как она его лупила! Вот бы вернуть тот день, с горечью подумал Джонни. Бог ты мой, да он бы расцеловал Молли в обе щеки, появись она перед ним сейчас с той самой палкой в руках. И пусть колотит его сколько душе угодно, лишь бы оставила ему эту палку! Он все вспоминал ту девочку и Молли с палкой в руках, и слезы все сильнее текли у него по лицу, пока он наконец не почувствовал, что еще немного, и он умрет.
Джонни как раз миновал пустой ящик из-под апельсинов. Он валялся возле одного из мусорных баков, заполненный почти до самого верха промасленной бумагой. Обрывок какого-то мешка свешивался через край, грозя вывалиться на дорожку. Содержимое его давно уже стекло на дно ящика. Джонни некоторое время смотрел на него, потом медленно утер глаза и, волоча ноги, подошел к ящику. Капли крови из раненой руки, стекая на землю, образовывали на ней прихотливый узор, немного напоминавший татуировку. Джонни тупо следил, как кровь впитывается в землю, как земля, будто живая, с жадностью поглощает его кровь. Он знал эти ящики из-под апельсинов как свои пять пальцев. Ему было хорошо известно, как аккуратно разобрать их на части. Если правильно это сделать, то получится по крепкой решетке на каждом конце. Незаменимая вещь в хозяйстве — особенно если нужно положить в кухне линолеум, а плинтус покупать неохота. Разобрать эти решетки — и все дела! А еще они в детстве делали из них рогатки. Он вспомнил, как много лет назад из такой рогатки чуть было не вышиб глаз своему приятелю. Тот потом переехал в Бронкс, но Джонни все еще помнил этот случай.
Решетка была ему не нужна. Вполне достаточно было разломать ее, чтобы воспользоваться одной из палок. Джонни покончил с ящиком за пару минут, а потом удрал в темноту, унося палку, словно величайшее сокровище в мире. Отыскав темный переулок, он, крадучись, юркнул в неосвещенный подъезд какого-то дома и, оглядевшись по сторонам, вытащил рубашку из брюк. Зажав край подола в зубах, попытался оторвать от рубашки широкую полосу. Ткань затрещала, Джонни помог себе здоровой рукой, и вот она у него в руках — полоска, которую можно использовать как жгут.
По правде говоря, он не слишком хорошо знал, в каком месте его нужно накладывать. Потом решил, что лучше всего будет перекрутить руку чуть выше локтя. Обернув полоску ткани вокруг руки, Джонни закрутил ее края вокруг палки и принялся неловко вращать ее свободной рукой. Он почувствовал, как она все туже стягивает мышцы, и, стиснув зубы, все крутил и крутил палку, гадая, не отвалится ли у него рука после того, как остановится кровь. И все это время не отрывал глаз от струйки крови, которая стекала по пальцам и капала на землю. Он следил за ней с жадностью ученого, изучающего под микроскопом какой-то редкий живой организм. Вдруг ему показалось, что ее стало меньше.
Да, определенно меньше. Теперь рука уже не кровоточила так сильно, как раньше. Он еще раз крутанул палку левой, здоровой рукой, не давая жгуту ослабнуть. Когда кровь остановилась, Джонни чуть было снова не заплакал. Боже, вдруг подумал он, что это со мной? Реву, как мальчишка. Но в душе его внезапно воцарился мир и покой. Кровь уже не текла, и он возблагодарил Господа за эту милость.
Ну же, подумал он, обращаясь к руке, словно она была живым существом, ну же, давай, помоги мне!
Джонни долго не отпускал палку, дожидаясь, пока кровотечение остановится окончательно. Впрочем, он почти не замечал времени. Казалось, оно остановилось. Время, подумал он, — это такая штука, которая что-то значит для тех, кто торопится домой, чтобы поспеть к ужину, для тех, которых кто-то ждет, кто боится утром проспать на работу. Какое ему дело до времени?!
Решив, что кровотечение остановилось окончательно, он немного ослабил жгут. Потом медленно, очень медленно и осторожно распустил его, каждую минуту ожидая, что кровь потечет снова. Но этого не случилось. Джонни потуже обмотал полоску поверх окровавленного бинта, потом оторвал от рубашки еще одну полоску и ее тоже обернул вокруг руки. Сломав палку пополам, он сунул обломок в задний карман на тот случай, если кровь снова пойдет. Он немного приободрился, сразу почувствовав себя лучше.
Одну проблему он решил: кровь больше не идет. Теперь надо было хоть немного поесть. Самое главное — где это сделать, подумал Джонни. Хорошо бы еще найти хоть какое-то пальто. Дьявольщина, ему позарез нужно было что-то теплое. Конечно, кровью он теперь уже не истечет, но вполне возможно, замерзнет до смерти.
Ладно, всему свое время, подумал Джонни. Только не паниковать. Всему свое время! Отыскать место, чтобы немного отдохнуть, поесть, а потом и во что одеться. Три задачи, усмехнулся он. Соедините их в одно, и что получится? Помощь! Ему нужен кто-то, кто бы помог ему. Молли? Синди?
Копы уже допросили Синди. Может быть, это наилучший вариант, подумал он. Во всяком случае, попробовать стоит.
Выбравшись из подъезда, Джонни принялся оглядываться по сторонам в поисках телефонной будки. Вдруг ему показалось забавным, что никто до сих пор не обратил на него внимания. Было чертовски холодно, а он разгуливал по улицам в одной рубашке, и никто, черт побери, даже не бросил взгляд в его сторону! Что за пакостная штука этот мир, подумал он. Все настолько заняты тем, что делается у них под носом, что им нет никакого дела до парня, который зимой разгуливает в одной рубашке! Однако ему это только на руку. Пусть эти олухи вокруг занимаются своими делами. Достаточно им присмотреться к нему повнимательнее, и любому бросятся в глаза пятна крови. А ему это вовсе ни к чему.
Итак, первым делом отыскать телефон. Но как это сделать, если он дрожит от страха при мысли, что кому-то все же придет в голову присмотреться к нему повнимательнее? Дьявольщина, ну почему все так плохо?! Казалось бы, такая простая вещь, как телефон. Увидел будку, вошел, набрал номер и позвонил. И не надо красться по улицам, придумывая план за планом, как бы это сделать не попавшись никому на глаза. Ладно, ничего не поделаешь. Раз надо, значит, надо. Осталось только отыскать десятицентовую монетку.
Он сунул руку в карман, вытащил мелочь — задача почти непосильная, потому что Джонни обычно совал деньги в правый карман, а правой рукой действовать он не мог. Изогнувшись, он наконец-таки изловчился сунуть в карман левую руку. Достав мелочь, он раскрыл ладонь и принялся внимательно изучать содержимое кармана. Четыре цента. Четвертак. Пятьдесят центов. Использованный билет на метро. Десятицентовика не было.
Проклятье!
Но, честно говоря, Джонни не очень удивился. При том, как неприятности сыпались на него одна за другой, он не удивился бы даже в том случае, если бы обнаружил, что карман пуст. Мелочь, к счастью, была. Но это значило, что ему надо ухитриться где-то ее разменять, а это — дополнительный риск, что раненая рука бросится кому-то в глаза.
Ну, ну, тише, сказал он себе, не стоит паниковать раньше времени. Какого черта, ведь за ним гоняются по всему Гарлему! Так что пора уж понемногу привыкнуть. В конце концов, надо просто хорошенько все обдумать, а там, глядишь, все не так страшно. Разве есть такой закон, что нельзя остановиться у автомата, где торгуют сигарами, и разменять мелочь, чтобы позвонить? Нет такого закона! Или у газетного киоска, которых полным-полно возле каждой станции метро. Проще простого, подумал Джонни: подходишь как ни в чем не бывало, становишься к продавцу левым боком, и пожалуйста! Только не теряй головы, парень, сказал он себе, иначе твоя песенка спета.
Вспомнив, где поблизости метро, он зашагал туда, зябко ссутулившись от холода, который пробирал до костей. Джонни поглубже засунул руки в карманы. Он шел быстро, чувствуя, как от холода кожа покрывается пупырышками. Особенно замерзли уши. Уши и ноги, а уж каждый знает — если они замерзли, значит, ты промерз по-настоящему.
Газетный ларек в западном конце улицы, притулившийся к самому выходу из метро, оказался закрыт. Джонни медленно повернулся и перешел через дорогу. Слабая улыбка появилась у него на лице, когда он заметил, что в другом киоске, на этой стороне, свет еще горит. Джонни торопливо направился к нему; выбрав номер «Нью-Йорк пост», он небрежно швырнул на прилавок четвертак и ждал, пока продавец отсчитает ему сдачу. Стоя левым боком к киоску, он ссутулился и как можно глубже засунул раненую руку в карман. Наконец перед ним звякнули две монетки — две монетки по десять центов! Джонни едва удержался, чтобы не завопить от радости. Сунув их в карман, он повернулся и зашагал прочь.
Ну что, как все просто, думал он. Очень, очень просто. Осталось только отыскать телефонную будку.
Но не просто телефонную будку, вдруг подумал он. Ему нужен телефон где-нибудь в магазине, и непременно там, где есть два выхода, так, чтобы он мог незаметно выскользнуть на улицу, не стоя в очереди в кассу. Все, что ему нужно, это войти, позвонить и уйти незамеченным. Так, осталось сообразить, где он видел подходящий магазин. Конечно, таких немало, но где же тот, что поближе? Не паниковать... думай, парень, думай, вот и все. Он думал. И, не останавливаясь, шагал вперед.
Предположим, он войдет, а все телефоны окажутся занятыми. Ужасно, подумал Джонни. Тогда все пропало. Представив, как будет стоять у всех на виду с рукавом, красным от крови, он похолодел. Стоит кому-то только приглядеться повнимательнее — и прощай, Джонни Лейн.
И все равно придется рискнуть. Наконец на углу Джонни удалось обнаружить подходящую с виду лавочку, в которой торговали сигарами. Входа было два: с улицы и из переулка. Джонни заметил круглую белую с синим эмблему компании «Белл телефон». Ну что ж, с облегчением подумал он, по крайней мере, теперь он знает, что телефон там есть. Отделившись от стены, он осторожно приблизился к освещенной витрине и принялся разглядывать телефонные кабинки. Он видел их отчетливо, но, к сожалению, только боком, так что с того места, где стоял Джонни, невозможно было понять, есть там кто-то внутри или нет. Слава Богу, насколько он мог судить, в лавочке не было ни одного посетителя, так что если уж он намерен звонить, то лучшего времени просто придумать невозможно. Джонни быстро открыл дверь и вошел.
Колокольчик над дверью слабо звякнул, и Джонни шепотом выругался. Будь они прокляты, мерзкие лавочники, которые не могут обойтись без этого отвратительного звона. Он поспешно прикрыл за собой дверь, и в лицо ему пахнуло восхитительным теплом, по которому он так истосковался. Джонни быстро направился к телефонным кабинкам, молясь про себя, чтобы хоть одна оказалась свободна.
В первой стоял мужчина, в котором с первого взгляда угадывался букмекер. Он даже не потрудился бросить в сторону Джонни взгляд, когда тот торопливо прошмыгнул мимо. Прижав трубку ко рту, он что-то взволнованно говорил.
Во второй кабинке была женщина. Судя по глуповатой ухмылке на ее лице, она, скорее всего, разговаривала со своим кавалером.
Оставалась последняя, третья. Скрестив на счастье пальцы, Джонни со всех ног бросился к ней.
Кабинка была пуста. Джонни, даже не оглянувшись по сторонам, нырнул в нее, плотно прикрыл за собой дверь, снял трубку и поспешно сунул в щель десятицентовик. С непривычки он никак не мог набрать номер левой рукой. Зажав локтем трубку, он в конце концов кое-как умудрился сделать это и, услышав гудок, поднес трубку к уху.
Давай же, Синди, взмолился он. Ну же, детка, возьми трубку!
Джонни считал гудки, гадая про себя, чем она может быть занята. Он почти видел этот телефон — он висел на стене ее комнаты. Он мог бы поклясться, что видит его так же отчетливо, как если бы сам был там. Джонни казалось, что телефон буквально разрывается от звонков. Куда же, к дьяволу, запропастилась Синди?! Где она — в другом конце комнаты или на кухне, у плиты? Может, она торопится взять трубку? Вот она бежит по коридору, входит в комнату, обегает кровать, чуть не задевая ночной столик, становится на цыпочки, чтобы снять трубку... Сейчас он услышит ее голос...
Но в трубке по-прежнему раздавались гудки. Джонни нервно забарабанил по двери кабинки.
Давай же, бэби, отзовись, взмолился он. Возьми эту чертову трубку!
Может, она принимает душ? Может, именно поэтому ей и не слышен звонок? Джонни продолжал считать гудки. Досчитав до двадцати двух, он со вздохом опустил трубку на рычаг. Он был и зол и напуган одновременно, какого дьявола она не...
Время.
Джонни вновь вспомнил о времени. Интересно, который сейчас час? Осторожно приоткрыв дверь кабинки, он высунул голову и бросил взгляд на стену лавки. Напротив того места, где он стоял, над входной дверью висели часы. Сначала Джонни услышал тиканье, потом с трудом заставил себя посмотреть на стрелки.
Девять тридцать семь.
Так, понятно. Что ж, ничего удивительного, подумал он. В это время она обычно уже в клубе. Скорее всего, готовится к первому выступлению. Его взору вдруг представилась танцующая Синди, и Джонни стоило немалого труда отогнать эту мысль. Да, скорее всего, она в клубе. А если девушка в клубе, вдруг подумал он, то вряд ли можно надеяться на то, что она снимет трубку, чтобы ответить вам.
Так, значит, на Синди рассчитывать не приходится. Во всяком случае, в ближайшее время. Но он по-прежнему отчаянно нуждается в помощи. Ему до зарезу нужно пальто. К тому же Джонни проголодался как дьявол. Одна только мысль о теплом пальто заставила его мгновенно вспомнить о том, что он промерз до костей. Сейчас он отдал бы все на свете, чтобы до конца своих дней остаться в этой теплой лавчонке. Увы, это было невозможно. Задерживаться здесь было опасно. Очень скоро ему придется покинуть гостеприимную кабинку и вновь оказаться на ледяном зимнем ветру.
Конечно, было бы куда лучше, если бы ему удалось выпить кружку горячего кофе. Но разве можно войти в бар и заказать кофе в одной рубашке, к тому же насквозь пропитанной кровью?!
Джонни не собирался возвращаться к себе домой. Скорее всего, копы уже выяснили, где он живет, и решили держать квартиру под наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Как остановить кровь, стучало у него в голове. Будь все проклято, как это сделать?!
Тугая повязка... шина.
Да, шина. Надо наложить шину или, еще лучше, жгут. Отыскать крепкую веревку или ремень и палку. Потом туго-натуго перетянуть руку, закрутить ремень или веревку с помощью палки, и все. В общем, как говорится, трах-бах и готово!
Да, но из чего сделать жгут? Мысли Джонни теперь текли вяло, будто он потихоньку засыпал.
Жгут, жгут, повторял он про себя. Так, носового платка у него больше нет, но можно порвать рубашку, порвать на полосы и сделать этот самый жгут. Наплевать, наплевать на рубашку, все равно старая. Он сможет ее порвать, сможет... сможет порвать... если хватит сил. Надо оторвать широкую полосу от нижней полы, там, где рубашку заправляют в брюки, там, где это будет незаметно. Потом понадобится палка. Слава Богу, с этим никаких хлопот. Обычная палка, ничего больше.
Хорошо уже то, что теперь он твердо знает, что делать. Ему нужно отыскать палку.
Интересно, сколько палок валяется на Вэлли?
Миллион, не меньше. Выбирай любую, какая понравится. Палка, палочка... недокуренный косячок с травкой... палочка губной помады... спичка, наконец. Но ему нужна палка, обычная палка, чтобы потуже закрутить на руке жгут.
Взгляд Джонни шарил по земле, по тротуарам, под деревьями. Он останавливался возле каждого мусорного бака, заглядывал под каждый куст, мимо которого проходил. Батюшки, недоуменно подумал он, куда, к дьяволу, подевались все палки?!
Его опять била дрожь. А вслед за ней вернулся страх.
Боже, вдруг подумал он, умоляю тебя, сделай милость — пошли мне палку. Обычную маленькую палку. Если хочешь, я навсегда позабуду свой «кэдди». На черта он мне?! Из «кэдди» ведь не сделаешь жгут, верно? Все, что мне сейчас нужно, — это палка. Обычная маленькая палка. Разве это так много? Это уже кричала его душа. Неужели я прошу о многом?! Господи, пошли мне эту проклятую палку... неужели ты, который можешь все, не можешь подарить мне какую-то палку?! Прошу тебя, Господи, умоляю тебя... умоляю, только не это, Господи...
Он вдруг понял, что плачет. Джонни не плакал с тех пор, как ему было тринадцать. Последний раз это случилось в тот день, когда Молли застукала его с девчонкой в одной из комнат. Самое интересное, что ничего такого между ними не было... ну, может быть, совсем чуть-чуть, ведь она была такой же соплячкой, как и Джонни. Сейчас он и имени ее бы не вспомнил. Но Молли, очевидно, поняла все не так. Она ворвалась в комнату как ураган. Девочка тщетно пыталась застегнуть пуговки блузки — Джонни до сих пор помнит, как дрожали ее тоненькие пальчики и пуговки все время выскальзывали из петель. Помнит, как покрылись мурашками ее крохотные полудетские груди. И тут Молли подняла страшный крик и вышвырнула девочку вон. А потом схватила здоровенную палку и... Господи, как она его лупила! Вот бы вернуть тот день, с горечью подумал Джонни. Бог ты мой, да он бы расцеловал Молли в обе щеки, появись она перед ним сейчас с той самой палкой в руках. И пусть колотит его сколько душе угодно, лишь бы оставила ему эту палку! Он все вспоминал ту девочку и Молли с палкой в руках, и слезы все сильнее текли у него по лицу, пока он наконец не почувствовал, что еще немного, и он умрет.
Джонни как раз миновал пустой ящик из-под апельсинов. Он валялся возле одного из мусорных баков, заполненный почти до самого верха промасленной бумагой. Обрывок какого-то мешка свешивался через край, грозя вывалиться на дорожку. Содержимое его давно уже стекло на дно ящика. Джонни некоторое время смотрел на него, потом медленно утер глаза и, волоча ноги, подошел к ящику. Капли крови из раненой руки, стекая на землю, образовывали на ней прихотливый узор, немного напоминавший татуировку. Джонни тупо следил, как кровь впитывается в землю, как земля, будто живая, с жадностью поглощает его кровь. Он знал эти ящики из-под апельсинов как свои пять пальцев. Ему было хорошо известно, как аккуратно разобрать их на части. Если правильно это сделать, то получится по крепкой решетке на каждом конце. Незаменимая вещь в хозяйстве — особенно если нужно положить в кухне линолеум, а плинтус покупать неохота. Разобрать эти решетки — и все дела! А еще они в детстве делали из них рогатки. Он вспомнил, как много лет назад из такой рогатки чуть было не вышиб глаз своему приятелю. Тот потом переехал в Бронкс, но Джонни все еще помнил этот случай.
Решетка была ему не нужна. Вполне достаточно было разломать ее, чтобы воспользоваться одной из палок. Джонни покончил с ящиком за пару минут, а потом удрал в темноту, унося палку, словно величайшее сокровище в мире. Отыскав темный переулок, он, крадучись, юркнул в неосвещенный подъезд какого-то дома и, оглядевшись по сторонам, вытащил рубашку из брюк. Зажав край подола в зубах, попытался оторвать от рубашки широкую полосу. Ткань затрещала, Джонни помог себе здоровой рукой, и вот она у него в руках — полоска, которую можно использовать как жгут.
По правде говоря, он не слишком хорошо знал, в каком месте его нужно накладывать. Потом решил, что лучше всего будет перекрутить руку чуть выше локтя. Обернув полоску ткани вокруг руки, Джонни закрутил ее края вокруг палки и принялся неловко вращать ее свободной рукой. Он почувствовал, как она все туже стягивает мышцы, и, стиснув зубы, все крутил и крутил палку, гадая, не отвалится ли у него рука после того, как остановится кровь. И все это время не отрывал глаз от струйки крови, которая стекала по пальцам и капала на землю. Он следил за ней с жадностью ученого, изучающего под микроскопом какой-то редкий живой организм. Вдруг ему показалось, что ее стало меньше.
Да, определенно меньше. Теперь рука уже не кровоточила так сильно, как раньше. Он еще раз крутанул палку левой, здоровой рукой, не давая жгуту ослабнуть. Когда кровь остановилась, Джонни чуть было снова не заплакал. Боже, вдруг подумал он, что это со мной? Реву, как мальчишка. Но в душе его внезапно воцарился мир и покой. Кровь уже не текла, и он возблагодарил Господа за эту милость.
Ну же, подумал он, обращаясь к руке, словно она была живым существом, ну же, давай, помоги мне!
Джонни долго не отпускал палку, дожидаясь, пока кровотечение остановится окончательно. Впрочем, он почти не замечал времени. Казалось, оно остановилось. Время, подумал он, — это такая штука, которая что-то значит для тех, кто торопится домой, чтобы поспеть к ужину, для тех, которых кто-то ждет, кто боится утром проспать на работу. Какое ему дело до времени?!
Решив, что кровотечение остановилось окончательно, он немного ослабил жгут. Потом медленно, очень медленно и осторожно распустил его, каждую минуту ожидая, что кровь потечет снова. Но этого не случилось. Джонни потуже обмотал полоску поверх окровавленного бинта, потом оторвал от рубашки еще одну полоску и ее тоже обернул вокруг руки. Сломав палку пополам, он сунул обломок в задний карман на тот случай, если кровь снова пойдет. Он немного приободрился, сразу почувствовав себя лучше.
Одну проблему он решил: кровь больше не идет. Теперь надо было хоть немного поесть. Самое главное — где это сделать, подумал Джонни. Хорошо бы еще найти хоть какое-то пальто. Дьявольщина, ему позарез нужно было что-то теплое. Конечно, кровью он теперь уже не истечет, но вполне возможно, замерзнет до смерти.
Ладно, всему свое время, подумал Джонни. Только не паниковать. Всему свое время! Отыскать место, чтобы немного отдохнуть, поесть, а потом и во что одеться. Три задачи, усмехнулся он. Соедините их в одно, и что получится? Помощь! Ему нужен кто-то, кто бы помог ему. Молли? Синди?
Копы уже допросили Синди. Может быть, это наилучший вариант, подумал он. Во всяком случае, попробовать стоит.
Выбравшись из подъезда, Джонни принялся оглядываться по сторонам в поисках телефонной будки. Вдруг ему показалось забавным, что никто до сих пор не обратил на него внимания. Было чертовски холодно, а он разгуливал по улицам в одной рубашке, и никто, черт побери, даже не бросил взгляд в его сторону! Что за пакостная штука этот мир, подумал он. Все настолько заняты тем, что делается у них под носом, что им нет никакого дела до парня, который зимой разгуливает в одной рубашке! Однако ему это только на руку. Пусть эти олухи вокруг занимаются своими делами. Достаточно им присмотреться к нему повнимательнее, и любому бросятся в глаза пятна крови. А ему это вовсе ни к чему.
Итак, первым делом отыскать телефон. Но как это сделать, если он дрожит от страха при мысли, что кому-то все же придет в голову присмотреться к нему повнимательнее? Дьявольщина, ну почему все так плохо?! Казалось бы, такая простая вещь, как телефон. Увидел будку, вошел, набрал номер и позвонил. И не надо красться по улицам, придумывая план за планом, как бы это сделать не попавшись никому на глаза. Ладно, ничего не поделаешь. Раз надо, значит, надо. Осталось только отыскать десятицентовую монетку.
Он сунул руку в карман, вытащил мелочь — задача почти непосильная, потому что Джонни обычно совал деньги в правый карман, а правой рукой действовать он не мог. Изогнувшись, он наконец-таки изловчился сунуть в карман левую руку. Достав мелочь, он раскрыл ладонь и принялся внимательно изучать содержимое кармана. Четыре цента. Четвертак. Пятьдесят центов. Использованный билет на метро. Десятицентовика не было.
Проклятье!
Но, честно говоря, Джонни не очень удивился. При том, как неприятности сыпались на него одна за другой, он не удивился бы даже в том случае, если бы обнаружил, что карман пуст. Мелочь, к счастью, была. Но это значило, что ему надо ухитриться где-то ее разменять, а это — дополнительный риск, что раненая рука бросится кому-то в глаза.
Ну, ну, тише, сказал он себе, не стоит паниковать раньше времени. Какого черта, ведь за ним гоняются по всему Гарлему! Так что пора уж понемногу привыкнуть. В конце концов, надо просто хорошенько все обдумать, а там, глядишь, все не так страшно. Разве есть такой закон, что нельзя остановиться у автомата, где торгуют сигарами, и разменять мелочь, чтобы позвонить? Нет такого закона! Или у газетного киоска, которых полным-полно возле каждой станции метро. Проще простого, подумал Джонни: подходишь как ни в чем не бывало, становишься к продавцу левым боком, и пожалуйста! Только не теряй головы, парень, сказал он себе, иначе твоя песенка спета.
Вспомнив, где поблизости метро, он зашагал туда, зябко ссутулившись от холода, который пробирал до костей. Джонни поглубже засунул руки в карманы. Он шел быстро, чувствуя, как от холода кожа покрывается пупырышками. Особенно замерзли уши. Уши и ноги, а уж каждый знает — если они замерзли, значит, ты промерз по-настоящему.
Газетный ларек в западном конце улицы, притулившийся к самому выходу из метро, оказался закрыт. Джонни медленно повернулся и перешел через дорогу. Слабая улыбка появилась у него на лице, когда он заметил, что в другом киоске, на этой стороне, свет еще горит. Джонни торопливо направился к нему; выбрав номер «Нью-Йорк пост», он небрежно швырнул на прилавок четвертак и ждал, пока продавец отсчитает ему сдачу. Стоя левым боком к киоску, он ссутулился и как можно глубже засунул раненую руку в карман. Наконец перед ним звякнули две монетки — две монетки по десять центов! Джонни едва удержался, чтобы не завопить от радости. Сунув их в карман, он повернулся и зашагал прочь.
Ну что, как все просто, думал он. Очень, очень просто. Осталось только отыскать телефонную будку.
Но не просто телефонную будку, вдруг подумал он. Ему нужен телефон где-нибудь в магазине, и непременно там, где есть два выхода, так, чтобы он мог незаметно выскользнуть на улицу, не стоя в очереди в кассу. Все, что ему нужно, это войти, позвонить и уйти незамеченным. Так, осталось сообразить, где он видел подходящий магазин. Конечно, таких немало, но где же тот, что поближе? Не паниковать... думай, парень, думай, вот и все. Он думал. И, не останавливаясь, шагал вперед.
Предположим, он войдет, а все телефоны окажутся занятыми. Ужасно, подумал Джонни. Тогда все пропало. Представив, как будет стоять у всех на виду с рукавом, красным от крови, он похолодел. Стоит кому-то только приглядеться повнимательнее — и прощай, Джонни Лейн.
И все равно придется рискнуть. Наконец на углу Джонни удалось обнаружить подходящую с виду лавочку, в которой торговали сигарами. Входа было два: с улицы и из переулка. Джонни заметил круглую белую с синим эмблему компании «Белл телефон». Ну что ж, с облегчением подумал он, по крайней мере, теперь он знает, что телефон там есть. Отделившись от стены, он осторожно приблизился к освещенной витрине и принялся разглядывать телефонные кабинки. Он видел их отчетливо, но, к сожалению, только боком, так что с того места, где стоял Джонни, невозможно было понять, есть там кто-то внутри или нет. Слава Богу, насколько он мог судить, в лавочке не было ни одного посетителя, так что если уж он намерен звонить, то лучшего времени просто придумать невозможно. Джонни быстро открыл дверь и вошел.
Колокольчик над дверью слабо звякнул, и Джонни шепотом выругался. Будь они прокляты, мерзкие лавочники, которые не могут обойтись без этого отвратительного звона. Он поспешно прикрыл за собой дверь, и в лицо ему пахнуло восхитительным теплом, по которому он так истосковался. Джонни быстро направился к телефонным кабинкам, молясь про себя, чтобы хоть одна оказалась свободна.
В первой стоял мужчина, в котором с первого взгляда угадывался букмекер. Он даже не потрудился бросить в сторону Джонни взгляд, когда тот торопливо прошмыгнул мимо. Прижав трубку ко рту, он что-то взволнованно говорил.
Во второй кабинке была женщина. Судя по глуповатой ухмылке на ее лице, она, скорее всего, разговаривала со своим кавалером.
Оставалась последняя, третья. Скрестив на счастье пальцы, Джонни со всех ног бросился к ней.
Кабинка была пуста. Джонни, даже не оглянувшись по сторонам, нырнул в нее, плотно прикрыл за собой дверь, снял трубку и поспешно сунул в щель десятицентовик. С непривычки он никак не мог набрать номер левой рукой. Зажав локтем трубку, он в конце концов кое-как умудрился сделать это и, услышав гудок, поднес трубку к уху.
Давай же, Синди, взмолился он. Ну же, детка, возьми трубку!
Джонни считал гудки, гадая про себя, чем она может быть занята. Он почти видел этот телефон — он висел на стене ее комнаты. Он мог бы поклясться, что видит его так же отчетливо, как если бы сам был там. Джонни казалось, что телефон буквально разрывается от звонков. Куда же, к дьяволу, запропастилась Синди?! Где она — в другом конце комнаты или на кухне, у плиты? Может, она торопится взять трубку? Вот она бежит по коридору, входит в комнату, обегает кровать, чуть не задевая ночной столик, становится на цыпочки, чтобы снять трубку... Сейчас он услышит ее голос...
Но в трубке по-прежнему раздавались гудки. Джонни нервно забарабанил по двери кабинки.
Давай же, бэби, отзовись, взмолился он. Возьми эту чертову трубку!
Может, она принимает душ? Может, именно поэтому ей и не слышен звонок? Джонни продолжал считать гудки. Досчитав до двадцати двух, он со вздохом опустил трубку на рычаг. Он был и зол и напуган одновременно, какого дьявола она не...
Время.
Джонни вновь вспомнил о времени. Интересно, который сейчас час? Осторожно приоткрыв дверь кабинки, он высунул голову и бросил взгляд на стену лавки. Напротив того места, где он стоял, над входной дверью висели часы. Сначала Джонни услышал тиканье, потом с трудом заставил себя посмотреть на стрелки.
Девять тридцать семь.
Так, понятно. Что ж, ничего удивительного, подумал он. В это время она обычно уже в клубе. Скорее всего, готовится к первому выступлению. Его взору вдруг представилась танцующая Синди, и Джонни стоило немалого труда отогнать эту мысль. Да, скорее всего, она в клубе. А если девушка в клубе, вдруг подумал он, то вряд ли можно надеяться на то, что она снимет трубку, чтобы ответить вам.
Так, значит, на Синди рассчитывать не приходится. Во всяком случае, в ближайшее время. Но он по-прежнему отчаянно нуждается в помощи. Ему до зарезу нужно пальто. К тому же Джонни проголодался как дьявол. Одна только мысль о теплом пальто заставила его мгновенно вспомнить о том, что он промерз до костей. Сейчас он отдал бы все на свете, чтобы до конца своих дней остаться в этой теплой лавчонке. Увы, это было невозможно. Задерживаться здесь было опасно. Очень скоро ему придется покинуть гостеприимную кабинку и вновь оказаться на ледяном зимнем ветру.
Конечно, было бы куда лучше, если бы ему удалось выпить кружку горячего кофе. Но разве можно войти в бар и заказать кофе в одной рубашке, к тому же насквозь пропитанной кровью?!
Джонни не собирался возвращаться к себе домой. Скорее всего, копы уже выяснили, где он живет, и решили держать квартиру под наблюдением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23