В последний раз…
Теплый верхний слой воды сомкнулся над телом Трэля, и тот, не выпуская из рук тяжелых камней, быстро пошел на дно. Зеленовато-голубой цвет быстро сменился темным, заметно похолодало, начало давить в груди. Выпустив один камень, юноша схватился правой рукой за выступ в борту драккара, огляделся в поисках еще одного сундучка… и в этот момент в глаза ему будто сверкнула сиреневая молния! Не на самом корабле, а под ним, прямо рядом с бортом. Поднырнув, Трэль засунул пальцы в сыпучий песок… Большой, просто огромный, камень вспыхнул на его ладони неземным фиолетовым светом. Видно было, что этот камень – сам по себе сокровище… хотя, что там камень по сравнению с возможностью вернуться домой. Можно, конечно, было его и припрятать, да вот как потом реализовать? А, пес с ним! Пусть подавятся Ирландец и Гудрун. Только бы заплатили…
Сунув сверкающий кристалл за щеку, Трэль быстро поплыл к поверхности. Зеленовато-синие водоросли вились вокруг него, словно старое боевое знамя. Вынырнув, юноша бездыханным упал на дно лодки. Но тут же очнулся, вытащил изо рта камень.
– Двадцать монет, – набравшись наглости, прошептал он.
А в алчных глазах Ирландца взорвались тысячи солнц. Он сразу узнал, что это за камень. Лиа Фаль – волшебный кристалл Ирландии, выкраденный из священного храма Тары жрицей по имени Магн дуль Бресал. Этот камень символизировал всю Ирландию, весь изумрудный остров, все ее пять королевств, и только жрецы распятого бога не могли оценить и понять всех его волшебных свойств, считая просто языческим амулетом. А ведь говорилось в древних преданиях, что лица, владеющие камнем, будут владеть всей Ирландией, и не только ею. И еще – камень давал Силу и мог предсказывать будущее. Правда, только тому, кто знал, как спрашивать. Конхобар, к сожалению, не знал. Не знал и как вызвать Силу – не рассказывал ему об этом Форгайл никогда. Ладно… Ирландец, оглянувшись, спрятал камень за пазуху и от щедрот своих выдал ныряльщику целых пятнадцать монет с замысловатой арабской вязью. А куда ему двадцать? Перебьется, невелика птица. Да и к тому же…
Появились у Конхобара кое-какие мысли.
Велев гребцам немедленно править к берегу, он быстро направился в усадьбу. Испросив у Гудрун разрешения отправить двух слуг на дальние луга, немедленно вышел, передав гребцам приказание хозяйки. Те дружно кивнули и, озадаченно переглянувшись, тут же отправились к месту новой работы, недоумевая – и что это они сделали не так?
А все они сделали не так. И самое главное – видели камень. За одно это – а скорее, именно за это – их следовало убить, и как можно быстрее.
Потому и развил бурную деятельность Конхобар Ирландец. Взяв лошадь, поскакал со всей возможной скоростью якобы на горные пастбища, по пути свернул, проехал через Черный лес – знал, собака, там все звериные тропки, – еще раз свернул и гнал, гнал, гнал, пока не оказался в землях Свейна, прозванного Копителем Коров. Остановился невдалеке, свистнул. Из пастушечьей хижины вышли двое – заросшие, диковатые, сверкнули нехорошо глазами, приготовили копья. Узнав Ирландца, расслабились, взглянули вопросительно: чего, мол, приперся? Видно, давненько его знали, потому как, кроме вопроса, зажглась в их маленьких глазенках такая же маленькая алчная надежда. А вдруг? А вдруг удастся заработать? Ведь Ирландец просто так не приходит.
А тот сразу же молча отсчитал деньги.
– Двое, – скупо пояснил он. – Не воины, слуги. Вышли сейчас с усадьбы Гудрун к верхним лугам.
– Ничто, – синхронно мотнули головами двое. Похоже, они и думали одинаково. – У ручья перехватим – и в болото.
– Правильно мыслите, – одобрительно ухмыльнулся Ирландец. – Только это еще полработы. Завтра поедете со мной в лодке, заместо гребцов…
– Э… Хозяин не отпустит.
– Знаю, что не отпустит. Так вы и отпрашиваться у него не будете. Выйдете рано утречком лесом, еще до обеда вернетесь. С карманами, полными серебришка, а?
– Хорошее дело, – разом улыбнулись оба. – Только с оплатой не обмани.
– Когда я вас обманывал, парни?
– Всегда.
– Ла-адно. Замнем для ясности. Так как?
– Знамо дело, сполним.
– Ну, да помогут вам боги…
И вот – снова в седле Ирландец. Снова мчится, уклоняясь от колючих веток, разбрызгивая копытами грязь. Кажется, миг и прошел – а он уже у причала. Спешился, оглянулся… И к кораблю.
– Где здесь купец Адальстан? А, чернобородый? Вижу… Храни тебя боги, господин купец… Говоришь на языке саксов? Отлично. Отплываете завтра? Возьмете меня… хотя бы до Мерсии? Идете в Эссекс? Что ж… пожалуй, и мне туда же… Жаль, что не в Эйрин. Плачу до Лондиния пять золотых колец… Хорошо. Семь. Но имейте в виду, в Эссексе у меня влиятельные родственники, и если обманете… Хорошо, сговорились. Значит – завтра.
«Хуу…» – сойдя с причала, выдохнул воздух Ирландец. Ну, вот вроде бы и все. Камень, волшебный камень Лиа Фаль у него!!! Если не врут предания, он вполне может стать королем! Или – предсказывать будущее, тоже можно хорошие деньги сделать. Камень… Нет, не зря он пытался поднять сокровища с этого дурацкого драккара. И свидетелей – никого. Двое гребцов-слуг – уже никакие не свидетели, уже… да, судя по всему, уже… хладные трупы. Что же касаемо Навозника… ха! Вот и он завтра того… Того самого… Жаль, конечно, не такой он и дурак оказался, как раньше прикидывался, такого бы помощника… ну да ладно. Пускай уж останется на дне фьорда, туда, в общем-то, ему и дорога. Ого… Кто это там, на круче? Вот уж поистине – помяни дурня, он объявится.
– Вечер добрый, уважаемый Трэль, да хранят тебя боги. – Ирладец привстал в стременах, даже чуть поклонился, впрочем, проходивший мимо по своим делам Трэль все равно принял все это за издевку. Что-то скупо буркнул да свернул в сторону. – Эй, постой, На… Господин Трэль! Завтра я еду в Снольди-Хольм по делам, так что будете без меня.
– Хорошо, – безразлично кивнул вольноотпущенник. Вот уж куда он, поразмыслив, завтра не собирался, так это на лодку Ирландца.
– И там двое новых гребцов. Ты не удивляйся, старых хозяйка Гудрун куда-то отправила. Начнете без меня, а я подгребу к полудню.
Трэль кивнул и поспешно скрылся из виду, моля Бога, чтобы не заметил Ирландец в глазах его радостного чувства надежды.
А Ирландец и не старался ничего замечать, по барабану ему теперь все было. Камень! Волшебный камень Лиа Фаль у него! Теперь только и дело – добраться до Тары, священного центра Ирландии.
С радостным сердцем, насвистывая, шагал Конхобар обратно в усадьбу. Чтобы успокоиться, свернул в сторону, к лесу. Прошел к ивам, нагнулся к ручью – смыть с лица пот.
– Ну, здравствуй, Конхобар! – раздались вдруг слова прямо в его сердце. Испуганный, Конхобар обернулся и в ужасе замер. Прямо перед ним стоял огромный волчище. Темно-серый, почти что черный, со светлой полосой по хребту, от хвоста до холки. Глаза волка пылали мраком.
– О, мой друид… – только и вымолвил Конхобар. А мысли его неслись, прыгая, цепляясь одна за другую, как белки во время лесного пожара. Знает ли друид? Неужели – увидел?
– Мне нужна жертва, Конхобар, – снова мысленно обратился к нему волк. – Я устал быть зверем.
Странно, но, кажется, Ирландец услышал в этой просьбе мольбу.
– Завтра полнолуние, – продолжал потерявший прежнюю силу оборотень. – Мой единственный шанс. Я знаю, ты всегда был верен мне, Конхобар. Ты помнишь наш план.
Ирландец кивнул.
– Приведи мне человека на наше старое место, – попросил волк. – Я вновь попробую. Вдруг получится?
– Исполню в точности, мой друид, – низко склонился Ирландец, стараясь, чтоб не увидел волк искорку торжества в его взгляде.
– Я знал, что ты поможешь мне. – Волк наклонил голову. – Жду тебя в полночь. И не одного – с жертвой.
Миг – и страшный зверь скрылся в лесной чащобе.
– Человека? – усмехнулся вослед ему Конхобар. – Угу. Жди…
Ночью разразилась гроза, страшная, с непроницаемой пеленой дождя и разящими сполохами молний. Гремел гром так, что закладывало в ушах. Запершиеся по усадьбам люди молились Тору. Ведь это он метал молнии.
Двое мальчиков ехали на одном коне вдоль ручья. Застигнутые дождем, спрятались в зарослях ивы, со страхом наблюдая разрыв молний.
– Я тебе говорил, Вазг, – до грозы не доберемся, а ты все – успеем, успеем, – плачущим голосом сказал тот, что помладше, на вид лет, может, восьми… Светленький, тощенький, беззащитный.
– Не реви, Снорг, – походя дал ему подзатыльника рыжий Вазг. – Ну, гроза. И что? Мало ты гроз видел? Переждем вот – дальше поедем.
В этот момент снова грохнуло, да так, что мальчишки зажали уши руками. Мало того – где-то в лесу истошно завыл волк. Конь – пожилой и смирный каурка – встрепенулся, встал на дыбы, словно молодой жеребец, и, заржав, резво ускакал к усадьбе.
– Ну, вот, – утирая слезы, проныл малыш Снорг. – Так я и знал…
– Ничего, – утешил его Вазг. – Пойдем пешком, а за коня нас ругать не будут, он все равно стар.
Похоже, этого Вазга ничуть не смущали молнии. Еще бы! Вот уже третий день он следил за Ирландцем и таки выследил – обнаружил, куда тот прячет сокровища, поднятые с затонувшего драккара. За настенным ковром, в выдолбленной в бревне нише. Вазгу хватило ума взять не все – только чуть-чуть: кольца, подвески, браслеты. Все тяжеленькое, блескучее, золотое! Было и куда спрятать находку – давно уже присмотрел местечко в Черном лесу, построил шалашик. Дурной славой пользовался тот лес, так оно и к лучшему. Никто лишний раз носа не сунет. А сам Вазг в приметы да разговоры не верил: сколько раз бродил по Черному лесу, и ничего – до сих пор жив, живее многих. Вот и сегодня позвал с собой дурачка Снорга – проверить на ручье переметы. Проверили – попалась пара форелин, мало, правда, так не затем Вазг и ездил. Украденное-то спрятать надо, а то вон жжет грудь под рубахой. Еще догадается Ирландец, обыщет. Нет, уж лучше пусть в лесу полежат, в захоронке, целее будут. Сноргу об этом знать незачем – в сторонке походит, а если и подсмотрит – так ему ж только хуже будет.
Дождь между тем кончился, и налетевший ветер разогнал тучи. Еще погромыхивало кое-где над морем, но видно было, что все, кончилась гроза, выдохлась. Засинело вечернее – а, наверное, уже и ночное – небо. Рассыпались желтые звезды, и оранжевая луна повисла прямо над лесом, холодная, круглая, страшная.
Лес стоял вокруг – темный и, казалось бы, непроходимый. Шумели черные сосны, и мохнатые ветки елей больно царапали щеки.
– Пожалуй, пришли, – осмотревшись, сказал сам себе Вазг и, оглянувшись, крикнул приятелю: – Ты подожди тут, на полянке, у меня что-то живот прихватило.
– Поешь свежей черники, – закричал в ответ тот, и… и последние слова застряли в его горле. Огромный черный волк вдруг возник перед ними беззвучно, словно во сне, прыгнул, впиваясь острыми клыками в горло. С хлюпаньем еще шевелящееся тело мальчика беззвучно упало на мягкий мох, и капли свежей крови оросили черные угли кострища. Того самого, в котором старый кузнец Велунд жег жертвенные кувшины. Черные черепки от них еще оставались.
– Эй, Снорг! Ты где? – заподозрив неладное, испуганно закричал Вазг, не успев запрятать сокровища. Оглянулся… И увидел прямо перед собой жгучие черные глаза. Глаза друида Форгайла…
Утром, еще до восхода солнца, по причалу, оглядываясь, прошел Конхобар Ирландец.
– Мы договаривались с купцами, – надменно кивнул он стражнику и, никем не задерживаемый, прошел в носовую палатку, из которой почти тут же раздался чуть приглушенный храп…
Задремал и стражник. Да только ненадолго.
– Эй, воин, – послышался глуховатый голос с причала. Стражник открыл глаза. Говорил смуглый парень в бедноватой, но добротной одежде.
– Ромейский купец Михаил обещал мне…
– А, знаю, – вспомнил стражник. – Давай проходи на корму.
Он снова попытался уснуть, да, видно, была не судьба. На этот раз сон прервал ярко-рыжий нахальный мальчишка с нехорошим взглядом черных разбойничьих глаз.
– Разбуди хозяина, – бросив стражнику маленькое золотое – точно, золотое! – кольцо, нагло приказал юнец.
Стражник хотел, было, оставив себе кольцо, послать наглеца куда подальше, да что-то его остановило. То ли напористый тон просителя, то ли взгляд, злобный, совсем не детский и даже какой-то волчий.
– Что надобно? – протерев глаза, нелюбезно осведомился Адальстан.
– В Ирландию, – не моргнув глазом, ответил мальчишка. – Я хорошо заплачу. Это задаток! – Он кинул капитану ярко сверкнувший браслет.
– Но мы идем в Англию, в Эссекс! – пожав плечами, возразил фриз, явно любуясь браслетом.
– Хорошо. Пусть будет Эссекс, – согласно кивнул рыжий, и торговец самолично провел его в трюм.
Как только первые лучи солнца позолотили окрестные горы, пузатый купеческий кнорр медленно отвалил от причала и, развернувшись на веслах, поднял широкий шерстяной парус, взорвавшийся от свежего попутного ветра. Седобородый старик, верхом на белом коне въехавший на вершину холма, посмотрел вслед отходящему кораблю, нахмурился и неодобрительно покачал головой. А над синими водами фьорда вставало солнце.
Глава 2
СОБАКИ МОРЯ
Июль 856 г. Восточная Англия
Воспет победитель неправый
Всей ложью преданий и книг.
Но нету бесславнее славы,
Оплаченной рабством других.
Томас Мур. «Ирландские мелодии»
С высокой колокольни монастыря валили клубы густого черновато-сизого дыма, видно, монахи жгли сырое сено, подавая знак королевским дружинникам гезитам, целый отряд которых остановился в деревне, расположенной не так далеко за лесом. Хейнсборо – так называлась деревня. Что на языке англов значило «хейнс», Хельги не знал, а вот про «боро» ведал. Небольшая деревянная крепость на вершине холма – вот что такое «боро». И если по уму, надо было бы эту крепостицу сжечь, прежде чем грабить монастырь, да вот не сожгли, не разведали, пристали ранним туманным утречком к берегу – и вперед, за добычей. Окружили монастырь классно, комар носа не подточит – выскочили из кустов, налетели – без шума и криков. Зачем зря кричать, рассказывая о себе на весь белый свет? Быстренько напали, взяли, ушли. И – вдоль бережка – высматривать другую добычу. Надо сказать, такая тактика приносила успех. Да, может быть, добычу, что брали в прибрежных аббатствах и селах викинги Хельги Сигурдассона, и нельзя было назвать значительной, да зато она была стабильной – молодой ярл перед нападением прикидывал все возможные опасности. Да и было-то ему от роду неполных шестнадцать. Тем не менее, дружина повиновалась ему беспрекословно. На трех боевых кораблях вышел в поход Хельги: «Транин Ланги» – «Большой Журавль» – отцовский, сорокавесельный красавец, быстрый, словно вправду журавль. Две другие ладьи когда-то принадлежали морскому конунгу Хастейну Спесивцу, убитому Хельги во время нападения Спесивца на усадьбу в родном Бильрест-фьорде. Большой – ничуть не меньше «Транина» – драккар и маленькая узкая снеккья – «змейка» – легкое десятискамейное судно. Драккаром командовал Фриддлейв – ну а кому больше доверить-то? Хоть и понимал Хельги – та еще штучка этот Фриддлейв, – а делать нечего, слишком уж мало у него опытных хускарлов-дружинников, в основном, конечно же, молодежь. Бывалых всего-то десятка полтора наберется – и те бывшие воины Хастейна во главе с верзилой Гормом. Вот и повыбирай тут. Весельчак и задира Харальд Бочонок – старый, еще с раннего детства, дружок, – конечно, добрый воин, но вот что касается морского дела… Да и думать не очень любит. Правда, Хельги таки рискнул, поставил его на снеккью вместе с Малышом Снорри, тоже старым знакомцем, правда, совсем еще юным. Пусть покомандует, глядишь, что и выйдет. А утопит снеккью – не жаль, не тот, знаете ли, кораблик. Эх, был бы в живых Ингви Рыжий Червь – тот-то по складу ума мало кому уступал, вот бы кому и доверил драккар, да только, увы, погиб Ингви во время битвы с пиратами Хастейна.
Хельги вздохнул и, приложив руку к глазам, внимательно осмотрел место сражения. Собственно, оно уже подходило к концу, да и не было никакого сражения: опешившие от неожиданного появления викингов монахи почти не оказали стойкого сопротивления, лишь пара-тройка рыпнулись было с дубинами, но тут и упали, сраженные стрелами Снорри. Да один дернулся на колокольню – там и повис на канатах со стрелой в груди, больше звонить никто не рисковал – себе дороже. А вот сено на башню все ж таки протащили, собаки, и сумели поджечь… Да, в конце-то концов, догадается хоть кто-нибудь его потушить – или нет? Ага… метнулся кто-то. Похоже, Снорри. Нет, положительно не зря взяли его в поход.
Двое викингов – верзила Горм и еще кто-то из его команды – вытащили из какого-то приземистого здания, по всей видимости амбара, толстого упирающегося человечка в длинной черной тунике – сутане – и с большим серебряным крестом на груди. Крест викинги, конечно, тут же присвоили.
1 2 3 4 5
Теплый верхний слой воды сомкнулся над телом Трэля, и тот, не выпуская из рук тяжелых камней, быстро пошел на дно. Зеленовато-голубой цвет быстро сменился темным, заметно похолодало, начало давить в груди. Выпустив один камень, юноша схватился правой рукой за выступ в борту драккара, огляделся в поисках еще одного сундучка… и в этот момент в глаза ему будто сверкнула сиреневая молния! Не на самом корабле, а под ним, прямо рядом с бортом. Поднырнув, Трэль засунул пальцы в сыпучий песок… Большой, просто огромный, камень вспыхнул на его ладони неземным фиолетовым светом. Видно было, что этот камень – сам по себе сокровище… хотя, что там камень по сравнению с возможностью вернуться домой. Можно, конечно, было его и припрятать, да вот как потом реализовать? А, пес с ним! Пусть подавятся Ирландец и Гудрун. Только бы заплатили…
Сунув сверкающий кристалл за щеку, Трэль быстро поплыл к поверхности. Зеленовато-синие водоросли вились вокруг него, словно старое боевое знамя. Вынырнув, юноша бездыханным упал на дно лодки. Но тут же очнулся, вытащил изо рта камень.
– Двадцать монет, – набравшись наглости, прошептал он.
А в алчных глазах Ирландца взорвались тысячи солнц. Он сразу узнал, что это за камень. Лиа Фаль – волшебный кристалл Ирландии, выкраденный из священного храма Тары жрицей по имени Магн дуль Бресал. Этот камень символизировал всю Ирландию, весь изумрудный остров, все ее пять королевств, и только жрецы распятого бога не могли оценить и понять всех его волшебных свойств, считая просто языческим амулетом. А ведь говорилось в древних преданиях, что лица, владеющие камнем, будут владеть всей Ирландией, и не только ею. И еще – камень давал Силу и мог предсказывать будущее. Правда, только тому, кто знал, как спрашивать. Конхобар, к сожалению, не знал. Не знал и как вызвать Силу – не рассказывал ему об этом Форгайл никогда. Ладно… Ирландец, оглянувшись, спрятал камень за пазуху и от щедрот своих выдал ныряльщику целых пятнадцать монет с замысловатой арабской вязью. А куда ему двадцать? Перебьется, невелика птица. Да и к тому же…
Появились у Конхобара кое-какие мысли.
Велев гребцам немедленно править к берегу, он быстро направился в усадьбу. Испросив у Гудрун разрешения отправить двух слуг на дальние луга, немедленно вышел, передав гребцам приказание хозяйки. Те дружно кивнули и, озадаченно переглянувшись, тут же отправились к месту новой работы, недоумевая – и что это они сделали не так?
А все они сделали не так. И самое главное – видели камень. За одно это – а скорее, именно за это – их следовало убить, и как можно быстрее.
Потому и развил бурную деятельность Конхобар Ирландец. Взяв лошадь, поскакал со всей возможной скоростью якобы на горные пастбища, по пути свернул, проехал через Черный лес – знал, собака, там все звериные тропки, – еще раз свернул и гнал, гнал, гнал, пока не оказался в землях Свейна, прозванного Копителем Коров. Остановился невдалеке, свистнул. Из пастушечьей хижины вышли двое – заросшие, диковатые, сверкнули нехорошо глазами, приготовили копья. Узнав Ирландца, расслабились, взглянули вопросительно: чего, мол, приперся? Видно, давненько его знали, потому как, кроме вопроса, зажглась в их маленьких глазенках такая же маленькая алчная надежда. А вдруг? А вдруг удастся заработать? Ведь Ирландец просто так не приходит.
А тот сразу же молча отсчитал деньги.
– Двое, – скупо пояснил он. – Не воины, слуги. Вышли сейчас с усадьбы Гудрун к верхним лугам.
– Ничто, – синхронно мотнули головами двое. Похоже, они и думали одинаково. – У ручья перехватим – и в болото.
– Правильно мыслите, – одобрительно ухмыльнулся Ирландец. – Только это еще полработы. Завтра поедете со мной в лодке, заместо гребцов…
– Э… Хозяин не отпустит.
– Знаю, что не отпустит. Так вы и отпрашиваться у него не будете. Выйдете рано утречком лесом, еще до обеда вернетесь. С карманами, полными серебришка, а?
– Хорошее дело, – разом улыбнулись оба. – Только с оплатой не обмани.
– Когда я вас обманывал, парни?
– Всегда.
– Ла-адно. Замнем для ясности. Так как?
– Знамо дело, сполним.
– Ну, да помогут вам боги…
И вот – снова в седле Ирландец. Снова мчится, уклоняясь от колючих веток, разбрызгивая копытами грязь. Кажется, миг и прошел – а он уже у причала. Спешился, оглянулся… И к кораблю.
– Где здесь купец Адальстан? А, чернобородый? Вижу… Храни тебя боги, господин купец… Говоришь на языке саксов? Отлично. Отплываете завтра? Возьмете меня… хотя бы до Мерсии? Идете в Эссекс? Что ж… пожалуй, и мне туда же… Жаль, что не в Эйрин. Плачу до Лондиния пять золотых колец… Хорошо. Семь. Но имейте в виду, в Эссексе у меня влиятельные родственники, и если обманете… Хорошо, сговорились. Значит – завтра.
«Хуу…» – сойдя с причала, выдохнул воздух Ирландец. Ну, вот вроде бы и все. Камень, волшебный камень Лиа Фаль у него!!! Если не врут предания, он вполне может стать королем! Или – предсказывать будущее, тоже можно хорошие деньги сделать. Камень… Нет, не зря он пытался поднять сокровища с этого дурацкого драккара. И свидетелей – никого. Двое гребцов-слуг – уже никакие не свидетели, уже… да, судя по всему, уже… хладные трупы. Что же касаемо Навозника… ха! Вот и он завтра того… Того самого… Жаль, конечно, не такой он и дурак оказался, как раньше прикидывался, такого бы помощника… ну да ладно. Пускай уж останется на дне фьорда, туда, в общем-то, ему и дорога. Ого… Кто это там, на круче? Вот уж поистине – помяни дурня, он объявится.
– Вечер добрый, уважаемый Трэль, да хранят тебя боги. – Ирладец привстал в стременах, даже чуть поклонился, впрочем, проходивший мимо по своим делам Трэль все равно принял все это за издевку. Что-то скупо буркнул да свернул в сторону. – Эй, постой, На… Господин Трэль! Завтра я еду в Снольди-Хольм по делам, так что будете без меня.
– Хорошо, – безразлично кивнул вольноотпущенник. Вот уж куда он, поразмыслив, завтра не собирался, так это на лодку Ирландца.
– И там двое новых гребцов. Ты не удивляйся, старых хозяйка Гудрун куда-то отправила. Начнете без меня, а я подгребу к полудню.
Трэль кивнул и поспешно скрылся из виду, моля Бога, чтобы не заметил Ирландец в глазах его радостного чувства надежды.
А Ирландец и не старался ничего замечать, по барабану ему теперь все было. Камень! Волшебный камень Лиа Фаль у него! Теперь только и дело – добраться до Тары, священного центра Ирландии.
С радостным сердцем, насвистывая, шагал Конхобар обратно в усадьбу. Чтобы успокоиться, свернул в сторону, к лесу. Прошел к ивам, нагнулся к ручью – смыть с лица пот.
– Ну, здравствуй, Конхобар! – раздались вдруг слова прямо в его сердце. Испуганный, Конхобар обернулся и в ужасе замер. Прямо перед ним стоял огромный волчище. Темно-серый, почти что черный, со светлой полосой по хребту, от хвоста до холки. Глаза волка пылали мраком.
– О, мой друид… – только и вымолвил Конхобар. А мысли его неслись, прыгая, цепляясь одна за другую, как белки во время лесного пожара. Знает ли друид? Неужели – увидел?
– Мне нужна жертва, Конхобар, – снова мысленно обратился к нему волк. – Я устал быть зверем.
Странно, но, кажется, Ирландец услышал в этой просьбе мольбу.
– Завтра полнолуние, – продолжал потерявший прежнюю силу оборотень. – Мой единственный шанс. Я знаю, ты всегда был верен мне, Конхобар. Ты помнишь наш план.
Ирландец кивнул.
– Приведи мне человека на наше старое место, – попросил волк. – Я вновь попробую. Вдруг получится?
– Исполню в точности, мой друид, – низко склонился Ирландец, стараясь, чтоб не увидел волк искорку торжества в его взгляде.
– Я знал, что ты поможешь мне. – Волк наклонил голову. – Жду тебя в полночь. И не одного – с жертвой.
Миг – и страшный зверь скрылся в лесной чащобе.
– Человека? – усмехнулся вослед ему Конхобар. – Угу. Жди…
Ночью разразилась гроза, страшная, с непроницаемой пеленой дождя и разящими сполохами молний. Гремел гром так, что закладывало в ушах. Запершиеся по усадьбам люди молились Тору. Ведь это он метал молнии.
Двое мальчиков ехали на одном коне вдоль ручья. Застигнутые дождем, спрятались в зарослях ивы, со страхом наблюдая разрыв молний.
– Я тебе говорил, Вазг, – до грозы не доберемся, а ты все – успеем, успеем, – плачущим голосом сказал тот, что помладше, на вид лет, может, восьми… Светленький, тощенький, беззащитный.
– Не реви, Снорг, – походя дал ему подзатыльника рыжий Вазг. – Ну, гроза. И что? Мало ты гроз видел? Переждем вот – дальше поедем.
В этот момент снова грохнуло, да так, что мальчишки зажали уши руками. Мало того – где-то в лесу истошно завыл волк. Конь – пожилой и смирный каурка – встрепенулся, встал на дыбы, словно молодой жеребец, и, заржав, резво ускакал к усадьбе.
– Ну, вот, – утирая слезы, проныл малыш Снорг. – Так я и знал…
– Ничего, – утешил его Вазг. – Пойдем пешком, а за коня нас ругать не будут, он все равно стар.
Похоже, этого Вазга ничуть не смущали молнии. Еще бы! Вот уже третий день он следил за Ирландцем и таки выследил – обнаружил, куда тот прячет сокровища, поднятые с затонувшего драккара. За настенным ковром, в выдолбленной в бревне нише. Вазгу хватило ума взять не все – только чуть-чуть: кольца, подвески, браслеты. Все тяжеленькое, блескучее, золотое! Было и куда спрятать находку – давно уже присмотрел местечко в Черном лесу, построил шалашик. Дурной славой пользовался тот лес, так оно и к лучшему. Никто лишний раз носа не сунет. А сам Вазг в приметы да разговоры не верил: сколько раз бродил по Черному лесу, и ничего – до сих пор жив, живее многих. Вот и сегодня позвал с собой дурачка Снорга – проверить на ручье переметы. Проверили – попалась пара форелин, мало, правда, так не затем Вазг и ездил. Украденное-то спрятать надо, а то вон жжет грудь под рубахой. Еще догадается Ирландец, обыщет. Нет, уж лучше пусть в лесу полежат, в захоронке, целее будут. Сноргу об этом знать незачем – в сторонке походит, а если и подсмотрит – так ему ж только хуже будет.
Дождь между тем кончился, и налетевший ветер разогнал тучи. Еще погромыхивало кое-где над морем, но видно было, что все, кончилась гроза, выдохлась. Засинело вечернее – а, наверное, уже и ночное – небо. Рассыпались желтые звезды, и оранжевая луна повисла прямо над лесом, холодная, круглая, страшная.
Лес стоял вокруг – темный и, казалось бы, непроходимый. Шумели черные сосны, и мохнатые ветки елей больно царапали щеки.
– Пожалуй, пришли, – осмотревшись, сказал сам себе Вазг и, оглянувшись, крикнул приятелю: – Ты подожди тут, на полянке, у меня что-то живот прихватило.
– Поешь свежей черники, – закричал в ответ тот, и… и последние слова застряли в его горле. Огромный черный волк вдруг возник перед ними беззвучно, словно во сне, прыгнул, впиваясь острыми клыками в горло. С хлюпаньем еще шевелящееся тело мальчика беззвучно упало на мягкий мох, и капли свежей крови оросили черные угли кострища. Того самого, в котором старый кузнец Велунд жег жертвенные кувшины. Черные черепки от них еще оставались.
– Эй, Снорг! Ты где? – заподозрив неладное, испуганно закричал Вазг, не успев запрятать сокровища. Оглянулся… И увидел прямо перед собой жгучие черные глаза. Глаза друида Форгайла…
Утром, еще до восхода солнца, по причалу, оглядываясь, прошел Конхобар Ирландец.
– Мы договаривались с купцами, – надменно кивнул он стражнику и, никем не задерживаемый, прошел в носовую палатку, из которой почти тут же раздался чуть приглушенный храп…
Задремал и стражник. Да только ненадолго.
– Эй, воин, – послышался глуховатый голос с причала. Стражник открыл глаза. Говорил смуглый парень в бедноватой, но добротной одежде.
– Ромейский купец Михаил обещал мне…
– А, знаю, – вспомнил стражник. – Давай проходи на корму.
Он снова попытался уснуть, да, видно, была не судьба. На этот раз сон прервал ярко-рыжий нахальный мальчишка с нехорошим взглядом черных разбойничьих глаз.
– Разбуди хозяина, – бросив стражнику маленькое золотое – точно, золотое! – кольцо, нагло приказал юнец.
Стражник хотел, было, оставив себе кольцо, послать наглеца куда подальше, да что-то его остановило. То ли напористый тон просителя, то ли взгляд, злобный, совсем не детский и даже какой-то волчий.
– Что надобно? – протерев глаза, нелюбезно осведомился Адальстан.
– В Ирландию, – не моргнув глазом, ответил мальчишка. – Я хорошо заплачу. Это задаток! – Он кинул капитану ярко сверкнувший браслет.
– Но мы идем в Англию, в Эссекс! – пожав плечами, возразил фриз, явно любуясь браслетом.
– Хорошо. Пусть будет Эссекс, – согласно кивнул рыжий, и торговец самолично провел его в трюм.
Как только первые лучи солнца позолотили окрестные горы, пузатый купеческий кнорр медленно отвалил от причала и, развернувшись на веслах, поднял широкий шерстяной парус, взорвавшийся от свежего попутного ветра. Седобородый старик, верхом на белом коне въехавший на вершину холма, посмотрел вслед отходящему кораблю, нахмурился и неодобрительно покачал головой. А над синими водами фьорда вставало солнце.
Глава 2
СОБАКИ МОРЯ
Июль 856 г. Восточная Англия
Воспет победитель неправый
Всей ложью преданий и книг.
Но нету бесславнее славы,
Оплаченной рабством других.
Томас Мур. «Ирландские мелодии»
С высокой колокольни монастыря валили клубы густого черновато-сизого дыма, видно, монахи жгли сырое сено, подавая знак королевским дружинникам гезитам, целый отряд которых остановился в деревне, расположенной не так далеко за лесом. Хейнсборо – так называлась деревня. Что на языке англов значило «хейнс», Хельги не знал, а вот про «боро» ведал. Небольшая деревянная крепость на вершине холма – вот что такое «боро». И если по уму, надо было бы эту крепостицу сжечь, прежде чем грабить монастырь, да вот не сожгли, не разведали, пристали ранним туманным утречком к берегу – и вперед, за добычей. Окружили монастырь классно, комар носа не подточит – выскочили из кустов, налетели – без шума и криков. Зачем зря кричать, рассказывая о себе на весь белый свет? Быстренько напали, взяли, ушли. И – вдоль бережка – высматривать другую добычу. Надо сказать, такая тактика приносила успех. Да, может быть, добычу, что брали в прибрежных аббатствах и селах викинги Хельги Сигурдассона, и нельзя было назвать значительной, да зато она была стабильной – молодой ярл перед нападением прикидывал все возможные опасности. Да и было-то ему от роду неполных шестнадцать. Тем не менее, дружина повиновалась ему беспрекословно. На трех боевых кораблях вышел в поход Хельги: «Транин Ланги» – «Большой Журавль» – отцовский, сорокавесельный красавец, быстрый, словно вправду журавль. Две другие ладьи когда-то принадлежали морскому конунгу Хастейну Спесивцу, убитому Хельги во время нападения Спесивца на усадьбу в родном Бильрест-фьорде. Большой – ничуть не меньше «Транина» – драккар и маленькая узкая снеккья – «змейка» – легкое десятискамейное судно. Драккаром командовал Фриддлейв – ну а кому больше доверить-то? Хоть и понимал Хельги – та еще штучка этот Фриддлейв, – а делать нечего, слишком уж мало у него опытных хускарлов-дружинников, в основном, конечно же, молодежь. Бывалых всего-то десятка полтора наберется – и те бывшие воины Хастейна во главе с верзилой Гормом. Вот и повыбирай тут. Весельчак и задира Харальд Бочонок – старый, еще с раннего детства, дружок, – конечно, добрый воин, но вот что касается морского дела… Да и думать не очень любит. Правда, Хельги таки рискнул, поставил его на снеккью вместе с Малышом Снорри, тоже старым знакомцем, правда, совсем еще юным. Пусть покомандует, глядишь, что и выйдет. А утопит снеккью – не жаль, не тот, знаете ли, кораблик. Эх, был бы в живых Ингви Рыжий Червь – тот-то по складу ума мало кому уступал, вот бы кому и доверил драккар, да только, увы, погиб Ингви во время битвы с пиратами Хастейна.
Хельги вздохнул и, приложив руку к глазам, внимательно осмотрел место сражения. Собственно, оно уже подходило к концу, да и не было никакого сражения: опешившие от неожиданного появления викингов монахи почти не оказали стойкого сопротивления, лишь пара-тройка рыпнулись было с дубинами, но тут и упали, сраженные стрелами Снорри. Да один дернулся на колокольню – там и повис на канатах со стрелой в груди, больше звонить никто не рисковал – себе дороже. А вот сено на башню все ж таки протащили, собаки, и сумели поджечь… Да, в конце-то концов, догадается хоть кто-нибудь его потушить – или нет? Ага… метнулся кто-то. Похоже, Снорри. Нет, положительно не зря взяли его в поход.
Двое викингов – верзила Горм и еще кто-то из его команды – вытащили из какого-то приземистого здания, по всей видимости амбара, толстого упирающегося человечка в длинной черной тунике – сутане – и с большим серебряным крестом на груди. Крест викинги, конечно, тут же присвоили.
1 2 3 4 5