— Знаете все… — как эхо повторила Кэтлин. — Джесс сказал вам, что он невиновен?
— Этого совершенно не требовалось. Поверьте, если бы у Тимоти была хотя бы тень сомнения, он никогда бы не позволил вам ехать в Мауи.
— А Роберт будет присутствовать на съемках?
— Обязательно. Он хочет лично контролировать съемки. Кстати, мы все в ближайшее время намерены переехать в Лос-Анджелес. Мне кажется, что в душе каждый из нас уже сделал это. Ведь единственное, что связывало нас с Лондоном, так это штаб-квартира «Глобал ньюс». И в какой-то степени английская история, которую мы все очень любим. Но ведь с переездом Тимоти в Лос-Анджелес сюда же можно будет без особых проблем перевести и главный офис «Глоб». А только интерес к истории Великобритании вряд ли сможет удержать нас в Лондоне, если Роберт с Фэй будут жить здесь.
— У вас нет больше детей в Англии?
— Нет. Почти вся наша семья уже в Америке. А как вы, Кэтлин? Живете с семьей? Или же она, как и наша, раскидана по всему миру?
— Увы, у меня нет семьи.
— Боже мой, Кэтлин! Как это печально!
— Ничего печального, Лиллит! У меня была замечательная мать, с которой мы прожили вместе шестнадцать очень счастливых лет. Мое детство было радостным и безоблачным.
— Я рада это слышать!
— Вы, вероятно, хотите спросить меня об отце?
— Откровенно говоря, да.
— Что ж, — начала Кэтлин, дотронувшись до жемчужной нитки у себя на шее, — это была очень романтичная и красивая история. Мои родители встретились на теплоходе «Королева Елизавета» во время трансатлантического круиза. И полюбили друг друга. Хотя он уже был женат, оба не смогли справиться с охватившим их безумием. Вот в одну из тех страстных ночей на теплоходе они и зачали меня. Правда, будущего у нас троих с самого начала не было…
— Вы говорите об этом без всякого сожаления.
— Да. Отец не знал о моем рождении. Поэтому я не чувствовала себя брошенной или отверженной. А моей матери он подарил самые счастливые минуты в ее жизни. Может быть, он и не любил ее по-настоящему — я просто не знаю. Но мама верила в его глубокое чувство к ней. И умерла с этой верой. А я буду всегда благодарна таинственному и загадочному Майклу.
— Его звали Майклом?
— Да. Так по крайней мере мне написала в своем последнем письме Маргарет — моя покойная мама. Ее он называл своей Мэгги. По словам Маргарет, Майкл был редким, замечательным человеком. Он отлично понимал, что их роман на корабле был ошибкой. И как опять же говорила мама, чувствовал свою вину перед ней. Она предсказывала, что он непременно вернется к жене и будет верен ей до конца жизни. Во всяком случае, Мэгги в это верила.
— Возможно, все так и произошло, — мягко возразила Лиллит. — Может быть, он только с Мэгги и нарушил клятву верности, данную супруге при венчании. И как оказалось, для того, чтобы дать жизнь вам. Как бы то ни было, но его измена послужила добру!
Лиллит посмотрела на удивленное лицо Кэтлин и вновь улыбнулась:
— Кэтлин! Поскольку у вас нет своей семьи, станьте еще одним полноправным членом нашей.
— О, Лиллит! — взволнованно прошептала Кэтлин. — Я вам так благодарна!
Глава 33
Лос-Анджелес
«Базальтовые столбы»
Четверг, 9 мая 1999 года
— Аманда, это я — Патрик!
Рука Аманды крепко сжала сотовый телефон.
— Привет!
— Здравствуй! Ты, естественно, торопишься на очередной вызов?
— Вовсе нет! Мы со Смоуки гуляем около дома.
— Я могу присоединиться? Кстати, и показать тебе кое-что?
С каждым новым звонком оба чувствовали, что разговаривать друг с другом им становится все легче и легче. Порой даже возникало взаимное ощущение, будто бы они держат друг друга за руки. Аманде даже иногда казалось, что Патрик. обнимает ее. Так было и в эту минуту. Потому-то ее рука и сжала с такой силой телефонную трубку.
— Прости, Аманда, ты не ответила! Так мне можно сейчас к тебе заехать? — настаивал Патрик.
— Да. Конечно, приезжай!
Конечно, Патрик! Пора наконец поставить точку на этой фантазии о нашей любви…
На Аманде были голубые джинсы и белая тенниска. Свои отливающие медью волосы она заплела в толстую косу. Никакого макияжа на лице, туфель или элементарных тапочек на ногах, кольца с бриллиантом на руке.
Итак, сейчас приедет Патрик Фалконер! Аманда с трудом подавляла в себе желание броситься в дом и переодеться в роскошное пурпурное платье с пришпиленным чуть пониже плеча букетиком искусственных незабудок. Но все же пересилила себя и осталась сидеть на душистой траве, поглаживая устроившегося на коленях котенка. Она услышит, когда подъедет машина Патрика и только тогда встанет, чтобы встретить его. Ни минутой раньше!
Но она не услышала ни шума мотора, ни даже осторожного стука открывшейся и тут же закрывшейся двери. Ее внимание было поглощено мягким пушистым комочком, расправившим лапки, сладко зевнувшим и выгнувшим изящную спинку.
— Ну, так кто же ты, милое создание? — спросила она котенка, проведя ладонью по его пушистой шерстке.
— Твой маленький друг Смоуки, — раздался над головой знакомый голос.
— Патрик… — прошептала Аманда, подняв голову и взглянув на гостя.
Он показался ей на удивление здоровым.
— Ты…
— Выгляжу немного лучше? Не так страшно?
Аманда вспомнила тот вечер, когда Патрик напоминал ходячий скелет. Но сейчас, в золотых лучах весеннего солнца, он был тем Фалконером, который так часто снился ей по ночам. Сильным, осанистым, неотразимым…
Я не могу решиться на это. Не могу…
Патрик заметил страх в глазах Аманды. Он посмотрел сначала на нее, потом — на Смоуки.
— Мне думается, я мог бы стать хорошим товарищем для Смоуки. Но он как будто не очень этого хочет.
Мы должны на это решиться, Аманда! Должны…
Патрик смотрел на Аманду и не мог отвести взгляда от ее отливавших в солнечных лучах золотом роскошных волос, нежного лица и глаз цвета горной лаванды. В них больше не было страха, а лишь чудесное сияние.
Счастливая улыбка заиграла на губах Аманды.
— Мне так легко! — прошептала она.
Аманда протянула к нему обе руки, чтобы дотронуться, хотя пальцы еще продолжали дрожать.
— Нет, Аманда…
Руки застыли в воздухе.
— Нет?
— Ведь ты сейчас считаешь, Аманда! Как когда-то! Разве не так?
— Да, я считаю, Патрик! Но это нормально.
— Нормально? Ну уж нет! Ничего нормального! Видишь ли, я не отношусь к категории мужчин вроде Ройса или твоего бывшего приемного отца…
— Я знаю, Патрик! Потому-то и не могу решиться на это… И никогда не смогу. Пойти на унижение… Ради чего? Ради любви? Но ведь ее там нет и в помине.
— Может быть, ты и права…
— Я права, Патрик!
В его сознании восставали не цифры. Он думал об Аманде. О мрачном будущем, которое, возможно, ее ожидает, если он не перестанет настаивать на том, что непременно должен наступить день, когда они прикоснутся друг к другу. Ожидание этого дня превратится для Аманды в настоящее мучение, поскольку она всегда будет чувствовать настойчивое и безжалостное давление с его стороны. Вести себя так означало, по сути дела, запереть Аманду в темной комнате вместе со страшными чудовищами.
— Пусть так, — сдался Патрик. — Ты права!
— Значит?..
— Значит, взаимным прикосновениям не суждено стать частью нашей жизни. Но это не самая существенная часть, Аманда! Ни для меня, ни для тебя.
Патрик говорил о том, что их взаимная любовь может быть чистой и целомудренной. Но не сделал ни одной оговорки о том, что останется ей верен. Ведь он все-таки мужчина!
Конечно, ничего подобного Патрик не пообещал не только Аманде, но даже самому себе. Потому что хотел жить так же, как она. Ею же всегда будет править страх.
— Ты говоришь, что это не существенно для нас обоих, — прошептала Аманда. — Неправда! Для меня — очень даже существенно..
Мы должны прикасаться друг к другу, Патрик. Иначе окажемся вместе на дне страшной пропасти безумия, которое сначала охватит меня, а затем — нас обоих.
— Прошу тебя, Патрик!
— О чем?
— Позволь мне…
Позволь мне считать, пока ты будешь меня целовать, трогать, дарить мне свою любовь. Пусть вся моя душа наполнится таким ярким и красочным светом, что никогда и ни за что я не смогу принять твою страсть за то насилие, которое совершил надо мной Ройс. Даже если твое желание обладать мною столь же велико, как…
— Позволь мне уйти.
Но я же не трогаю тебя, Аманда, любимая! — отвечал в душе Патрик. — И никогда не трону! Или ты хочешь, чтобы мое сердце отпустило тебя? Перестало любить?
— Аманда!
— Я не могу пойти на это, Патрик! Не могу!
Он видел отчаяние Аманды и слышал ее безмолвную мольбу: «Я не могу сделать этого! Пожалуйста, не заставляй меня даже пытаться! Я уже делала все так, как кому-то было нужно. Шерри делала это. Но сейчас…»
Сейчас она хотела, чтобы Патрик сказал ей: «Прощай»!
До свидания, Аманда!
До свидания, любовь моя!
Глава 34
Уэствудская больница
Кардиологический центр
Четверг, 9 мая 1999 года
Кэтлин горестно вздохнула и тут же спросила себя — почему? Что, в сущности, произошло?
Наверное, она просто устала. Или же расслабилась после удачной операции, к которой так тщательно готовилась. А может быть, виной тому стала горечь утраты. То, что она тосковала по нему. И хотела бы сама что-нибудь для него значить…
Кэтлин снова вздохнула. Она стояла на первой ступеньке лестницы черного хода, соединявшей операционные Кардиологического центра с ее кабинетом, находившимся четырьмя этажами выше. Ей предстояло подняться по ступенькам четыре пролета. И она решила, что все это время будет думать только о чем-нибудь очень хорошем. Например, о том, что все без исключения ее пациенты прекрасно себя чувствуют. Включая маленькую девочку, которая, правда, официально была приписана к доктору Фарреллу. Кэтлин подумала, что скоро Райзу выпишут из больницы и отпустят домой. Однако не в Мауи, а в Бель-Эйр. Именно там жили Дэниел и Стефани.
Она тут же постаралась отделаться от этой мысли. И не без успеха. Однако куда труднее оказалось подавить душевную боль. Кэтлин попыталась думать о своих выздоравливающих пациентах, но вместо этого неожиданно вспомнила недавнее чаепитие с Лиллит Асквит. Будущее обещало немало приятных встреч с этим милым семейством. Ведь Асквиты решили в ближайшее время перебраться в Лос-Анджелес!
Постепенно мысли Кэтлин обратились к Роберту и Тимоти. Наверное, потому, что главный врач пригласил съемочную группу фильма «Похититель сердец» совершить небольшую экскурсию по Кардиологическому центру. Но таковая должна была состояться во второй половине дня. И Кэтлин пока не знала, позволит ли ей расписание присоединиться к группе.
Занятая этими мыслями, Кэтлин почти незаметно для себя поднялась на верхнюю площадку. Пройдя небольшой темный коридор, она оказалась в просторном холле, из окон которого открывался чудесный вид на город.
— Боже, какая прелесть — прошептала Кэтлин, которую восхитила не столько городская панорама, сколько раскинувшееся перед ней бескрайнее голубое небо.
— Действительно, очень красиво! — раздался чей-то голос у нее за спиной.
Кэтлин обернулась. Перед ней стоял Тимоти Асквит.
— Мистер Асквит! Я и не знала, что вы уже здесь!
— Извините, я не хотел вас напугать!
— Нет, что вы! Я всегда рада вас видеть! Значит, вы решили пока не уезжать?
Кэтлин посмотрела через плечо Тимоти в конец коридора. Там никого не было. Асквит перехватил этот взгляд.
— Вы ищете Роберта? Он уехал несколько дней назад. Тем лучше. Мне необходимо с вами приватно побеседовать.
— О, прошу вас! Только простите, что пришлось дожидаться. Я, право, не знала о вашем приходе.
— Ерунда! Тем более что я получил редкую возможность полюбоваться закатом из этого окна.
— Может быть, пройдем в мой кабинет?
— Не стоит. Здесь самое подходящее место. К тому же мне потребуется немного времени. Надо лишь открыть вот этот дипломат и кое-что вам показать.
Тимоти нагнулся, взял стоявший у его ног на полу дипломат, открыл его и вынул оттуда небольшой желтый конверт. Его зардевшееся румянцем лицо выдавало глубокое волнение.
Несколько мгновений Тимоти молчал, видимо, не решаясь начать разговор, но все же сделал над собой усилие и выпалил без предисловия:
— Его звали не Майклом.
У Кэтлин перехватило дыхание, чтобы не упасть, она прислонилась спиной к стене.
— Майкл был его братом. А сам он носил имя Тимоти.
Кэтлин знала, что у возлюбленного Маргарет был брат, неожиданная смерть которого круто изменила судьбу того, кого она называла Майклом. Но этот Майкл оказался на самом деле Тимоти!
— Его зовут Тимоти! — повторил Асквит. — Имя вашего отца — Тимоти!
…Тимоти… Тимоти… — стучало в висках Кэтлин. …Тимоти…
Она наконец нашла в себе силы вздохнуть, но говорить все еще не могла.
— Боже мой, я узнал вас еще до того, как мне сказали ваше имя! В ту ночь вы были поразительно похожи на свою мать!
— На Мэгги… — прошептала Кэтлин.
— Да, на Мэгги, — отозвался Тимоти. — Я узнал вас, когда вы, моя дочь, оперировали моего внука Тимми — своего племянника.
Тимми — мой племянник. А Роберт — родной брат. Тот самый, кто, еще не родившись, стал невольной причиной отказа жены Тимоти сопровождать мужа в круизе во время их запоздалого медового месяца…
Кэтлин хотела было спросить, знал ли Роберт, что у него есть сестра? Но тут же вспомнила о доселе безымянной для нее женщине. Оказалось, что ее зовут… Боже, ее зовут Лиллит!
Лицо Тимоти неожиданно потемнело.
— До вчерашнего вечера я не думал, что Лиллит все известно. Но оказалось, что она знала о Мэгги все прошедшие годы. Случилось так, что на том же корабле плыла близкая подруга Лиллит. Я с ней никогда не встречался, а потому не мог знать в лицо. К тому же мы с Мэгги были очень осторожны на протяжении всего путешествия. По крайней мере старались, чтобы никто из окружающих ничего не заметил. И я до конца круиза был уверен, что это нам удалось. Когда мы подчас оказывались вдвоем на открытой палубе, то старались якобы не замечать друг друга. И все же именно во время одной из таких случайных прогулок нас подстерегла подруга Лиллит. И не только подстерегла, но и успела сфотографировать. И снимок сейчас лежит в этом конверте. Стоит на него посмотреть, как все сразу же становится ясным. Мы не могли скрывать своих чувств. Они были написаны на наших лицах.
Конечно, та женщина, считавшая себя подругой моей жены, поспешила передать снимок Лиллит. Той самой Лиллит, которая долго хранила молчание о том, что больна раком груди. Которая не сказала мне ни слова осуждения по поводу супружеской измены. А ведь могла бы упрекнуть, если бы я не вернулся к ней совсем другим человеком. Во время круиза я узнал, что такое любовь. А приехав, понял, что именно Лиллит любит меня по-настоящему. И любила всегда. Даже когда выходила замуж за Майкла!
Кэтлин, я полюбил Лиллит всей душой! А через несколько месяцев у нас родился сын. Счастью не было предела! Благодарить же за это мы должны Маргарет! Именно она пробудила во мне нечто такое, что сделало мою любовь к Лиллит пламенной и глубокой. Причем сама Лиллит ни разу не усомнилась в этом.
Кэтлин, той ночью, когда Тимми оперировали, Лиллит тоже узнала вас! Узнала, несмотря на то что уже много лет не брала в руки фотографию Мэгги. Видимо, образ вашей матери запомнился ей на всю жизнь.
Тимоти замолчал, потом очень внимательно посмотрел на Кэтлин:
— Вы можете меня простить?
— Простить? За что?
— За то, что не был рядом с вами после того, как…
После того, как Мэгги умерла.
Тимоти не сказал этого, но Кэтлин все поняла и без слов.
— Вы были рядом все эти годы, были в сердце Мэгги. А значит, остались и в моем.
— И останусь?
— Навсегда!
— Кэтлин… Кэти…
— Да. Так меня звала мама…
Кэтлин вдруг почувствовала, что мир расцвел для нес новыми красками. Стал ярким, манящим, прекрасным.
Папа… Завтра она назовет его так, но только завтра.
Папа…
Глава 35
Уэствудская больница
Отделение «Скорой помощи»
Четверг, 6 июня 1999 года
Красная лампочка внутренней сигнализации вспыхивала при пожаре. Голубая сообщала об остановке сердца пациента. Зеленая — о прочих бедствиях.
— Зеленый сигнал из отделения «Скорой помощи»! — сообщила на пейджеры персонала клиники оператор Дарли, с удивлением посмотрев на вспыхнувшую лампочку.
Этот сигнал мог означать все, что угодно — от полученной кем-то на улице травмы, обвала дома, крупной автокатастрофы или массового отравления в детском учреждении, от несчастных случаев до неожиданного задымления в каком-нибудь офисе.
При зеленом сигнале всему медицинскому персоналу больницы надлежало срочно занять рабочие места.
Патрик и Аманда выскочили из своих кабинетов в разных концах коридора и бросились к расположенному в центре холлу с лифтами. Волей-неволей, но через несколько секунд они оказались лицом к лицу друг с другом.
— Патрик!
— Аманда!
Со дня их последней встречи прошел почти месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31