- спросил Кацуба.
- Никоим образом. Для всех непосвященных инициаторами обследования были гидрографы, сиречь ваш покорный слуга, а в том, что меня пока не расшифровали, могу поклясться... Водолаз был опытный. Вот здесь у меня записано... - он поворошил лежавшие на коленях Мазура бумажки, вытащил одну.Водолаз-мастер первой группы. Мне говорили, это самый высокий ранг...
Кацуба глянул на Мазура:
- Герр консультант, компетентное заключение дать можете?
- Конечно, - Мазур глянул в бумажку. - Подробно или на скорую руку?
- Подробно.
Ухмыльнувшись про себя, Мазур сказал:
- Это выйдет долгонько...
- Все равно.
- Все водолазы профессионально классифицируются по трем группам. Третья спасательные работы на спасательных станциях. Что вовсе не означает, будто работа простая и легкая, - там всякое бывает... Вторая - эксплуатационное обслуживаниегидротехническихсооруженийиводныхпутей, научно-исследовательских работ, наблюдение за орудиями промышленного рыболовства, добыча морепродуктов, то есть - подводные плантации. Первая аварийно-спасательные, судоподъемные, подводно-технические, судовые, судоремонтные работы, работа на ледоколах, водолазных ботах, спасательных судах. Экспериментальные спуски - нечто вроде летчиков-испытателей, только под водой. - Он говорил медленно, внятно, испытывая легкое удовлетворение оттого, что в чем-то оказался самым знающим из всех. - В каждой группе есть классы - третий, второй, первый. Ну, а водолаз-мастер-и в самом деле самый высокий ранг, элита. Имеет право не просто участвовать, а руководить водолазными спусками на глубину до шестидесяти метров, в любых условиях, во всех типах снаряжения.
- Так... - сказал Кацуба. - Интересные премудрости. Каждый день узнаешь что-то новое... И что, раскопал ваш мастер что-нибудь интересное?
- Нет, - сказал Котельников с кривой ухмылкой. - Не успел. Он пробыл на дне, около "Комсомольца", около десяти минут, потом вдруг подал сигнал тревоги, и его принялись поднимать в аварийном темпе, без полагавшихся остановок. Когда подняли на борт, он был без сознания. Тут же поместили в декомпрессионную камеру, но он умер четверть часа спустя. Обширный инфаркт миокарда. Скафандр был цел, герметичность не нарушена...
- Это не скафандр, - машинально перебил Мазур, бегло просмотрев один из листков. - Стандартная водолазная эластичная рубаха - ВРЭ-три...
- Я же не специалист, - пожал плечами капитан. - Портовики назначили комиссию, там все написано... Нарушения подачи воздуха не было, телефонная связь работала исправно... В отсеки он не спускался.
- Еще бы, - проворчал Мазур. - Все-таки мастер. Исследовать затонувший корабль изнутри полагается двоим, второй страхует сигнальным концом...
Впрочем, если бы он застрял в отсеках, его попросту не вытащили бы. - Увидев ободряющий взгляд Кацубы, он продолжал:
-Если не секрет, каким макаром вы его уговаривали?
- Деньги, - сказал Котельников. - Водолазы, как и все портовики, который месяц без зарплаты... На другой день к "Комсомольцу" спустился аквалангист.
У пограничников был один-единственный. Этот вообще не всплыл. Бот оставался там сутки, но тела так и не нашли... Не буду растолковывать, какой козырь получили "зеленые", сами, видимо, понимаете? Поиски вести невозможно водолазы отказываются спускаться, хоть вы их озолотите.
Мазур открыл было рот, но встретил яростный, многозначительный взгляд Кацубы и заткнулся с ходу, довольно убедительно притворившись, будто попросту хотел кашлянуть.
- Вот и все, по-моему, - сказал Котельников. - По городу, конечно же, распространяются самые идиотские слухи - будто оба отравились на дне. Про аквалангиста ничего конкретного сказать нельзя, вообще ничего неизвестно, но что касается водолаза - любой нормальный человек вроде бы должен соображать, что в герметичном водолазном снаряжении никакая отрава не страшна...
- Ну, мы же уже уяснили, что с нормальными людьми дела иметь не придется, - сказал Кацуба. - И тогда вы, следовательно, стали бить во все колокола...
- Ну да, - кивнул Котельников. - Завтра должно прийти ваше обеспечивающее судно. Идет из Архангельска. Как нам сообщили - морской буксир типа "четыреста девяносто восемь". Уж и не знаю, что он собой представляет...
- Подходящая коробка, - сказал Мазур. - Водоизмещение - триста тонн, метров тридцать длиной, два двигателя, винтов тоже два. Вполне подходит.
- Судно не заемное - наше, - уточнил Котельников. - Экипаж, естественно, тоже. Словом, вам и карты в руки. Работать сможете совершенно автономно. С мэром я вас сведу сразу же по приезде или завтра с утра, а вот ни с военными, ни с пограничниками контактов поддерживать не следует - чтобы не давать повода "зеленым". Завопят, что вы - наймиты военщины, и все труды пойдут насмарку.
- Ну, меня примерно так и инструктировали... - небрежно сказал Кацуба, поднялся, кивнул Мазуру. - Тысячу извинений, господа, но необходимо провести совещание в узком кругу...
Он шагал первым, не оборачиваясь, поддевая носком ботинка дряблый мох.
Остановился, когда машина оказалась метрах в пятидесяти. Негромко спросил:
- Итак, полковник, что именно у тебя вызвало ощущение шила в заднице?
- Понятно, почему ни один водолаз не соглашается идти под воду.
- Ну и пуркуа?
- Водолазное дело регламентируется строжайшими инструкциями, - сказал Мазур. - Из бумаг явствует, что кое-какие параграфы они соблюли - был руководитель спуска и работ, обеспечивающие лица, врач, как и положено, если глубина спуска более двенадцати метров. Но далее... Тебе опять подробно?
- А как же, - сказал Кацуба. - Подробнейше...
- Тогда приготовься слушать отборную канцелярщину. Перед обследованием затонувшего судна водолазы должны быть ознакомлены по чертежам и схемам с устройством судна, расположением надстроек и помещений, наличием груза, расположением люков и палубных устройств. В протоколе комиссии прямо написано. что ничего подобного не сделано. Далее. Первый спустившийся водолаз... пусть в нашем случае и единственный... обязан установить буйки.
Для небольшого судна - два, по носу или корме, для судна типа "Комсомольца" еще и дополнительные - несколько пар по бортам, или, как минимум, один. Не сделано. Спусковой канат на палубе затонувшего судна закреплен не был. А аквалангист, кстати, пошел на погружение без страховочного конца. Ну, в данном случае он был военным и ему приказали, но будь я штатским портовым водолазом, тоже ни за что не пошел бы, узнав о столь смачном букете нарушений...
- Понятно... - задумчиво протянул Кацуба. - Ну, а отчего мог погибнуть водолаз? Я краем уха слышал что-то об отравлении дыхательной смесью....
- Сомнительно, - сказал Мазур, подумав. - Если бы оказалось повышенным парциальное давление азота и началось "глубинное опьянение", наверху моментально поняли бы - человек начинает бормотать, нести околесицу...
Ничего подобного не было, судя по протоколу. Он мог упасть с палубы - но в том-то и соль, что на палубу не поднимался, стоял на грунте рядом с кораблем... У меня есть одна-единственная версия, но она - сумасшедшая...
- Что ж поделать, если - единственная... Излагай.
- Нападение боевого пловца, - нехотя сказал Мазур. - Неожиданное нападение.
Есть старый, примитивнейший прием выведения водолаза из строя. Достаточно перевернуть его вверх ногами. И подержать секунд десять. Воздух перемещается в штанины, получается так называемый обжим. В сосуды мозга приливает кровь, начинается головокружение, кровотечение из носа, расстройство мозгового кровообращения. Сплошь и рядом водолаз теряет сознание, не в состоянии дышать. Если его в таком состоянии поднимать на поверхность с нарушением режима - а именно это и произошло - легочное давление повышается, сосуды рвутся, альвеолярный газ проникает в них, в левое предсердие, в большой круг кровообращения. Резкое понижение артериального давления, обширный инфаркт миокарда, остановка сердца. Никакая декомпрессионная камера уже не спасет.
Учили нас таким фокусам... В общем, если только допустить, что его атаковал боевой пловец, - все, абсолютно все укладывается в гипотезу.
- Вот только не совмещаются боевые пловцы и горласто-дебильная интеллигенция...
- Я и не настаиваю, - сказал Мазур. - Я только выдвигаю версии.
- Одну-единственную версию...
- Других и нет. Примерно то же самое могло произойти, упади он неудачно с палубы, перевернись вниз головой. Но там черным по белому написано, что он стоял на грунте.
- Но чисто технически возможно допустить атаку?
- Еще бы, - сказал Мазур. - Чистая теория - вещь обширная... Многое вмещает.
- Скажем, судно на значительном отдалении, за горизонтом, застопорило и выпустило пловцов на каких-нибудь скоростных буксировщиках...
- Скоростные подводные буксировщики - это чистое кино, - сказал Мазур. - На самом-то деле буксировщик скоростным быть может, но никто его таким делать не станет. Если скорость выше трех, самое большее - четырех километров в час, будет такое сопротивление воды, что аквалангист моментально придет в нерабочее состояние, будто его долго и старательно лупили...
- Это детали. Я о буксировщиках. Подошло судно, выпустило пловцов, они добрались до места, затаились и атаковали...
- Ничего сложного, - сказал Мазур. - Даже без буксировщиков... Но откуда здесь взялись бы чужие пловцы? И, главное, зачем?
Кацуба протянул:
- Милейший контрразведчик Шишкодремов с маху заявил бы, что тут замешаны иностранные агенты, которые таким образом пытаются добиться переноса военной базы... Одна загвоздка: даже в нынешние времена всеобщего бардака не смогла бы оперировать у наших берегов подобная группа. Чужая группа. Мы, несмотря на скудные возможности, ее вычислили бы. Не в два счета, но довольно быстро.
Необходимо судно обеспечения, техника, агентурная поддержка в городе...
- Насчет агентурной поддержки тебе виднее, - сказал Мазур. - А техника и в самом деле нужна серьезная. Особенно когда речь идет о нелегальном рейде. Я тут мог бы вспомнить кое-что прошлое, но, извини, не буду. Одно скажу: разовая акция возможна. Подобралась субмарина, выпустила пловцов, потом приняла на борт и растворилась в глубинах... Вот только такая акция была бы напрочь лишена смысла. -Помешать исследованию затонувших кораблей невозможно - мы можем снова и снова пускать туда водолазов... не на грунте же поблизости эта субмарина лежит, самолет ее обязательно засек бы на здешнем мелководье...
- Не зря я тебя сюда тащил, - удовлетворенно сказал Кацуба. - Уже полезность доказываешь... Действительно, картинка получается нереальная. Но ведь сам говоришь, в гипотезу о нападении боевого пловца все, случившееся с водолазом, великолепно укладывается?
- Это еще ничего не значит, - сказал Мазур. - Есть такая старая формула:
"От неизбежных на море случайностей". В пятьдесят девятом погибли два знаменитых спортсмена-ныряльщика - Корман и Рамалата. Первый был чемпионом мира пятьдесят седьмого года по подводной охоте, второй - чемпионом Португалии. А погибли на тренировке... И попадалась мне где-то любопытная подборочка о каскадерах - выполняли головоломнейшие трюки, но гибли столь нелепо, чуть ли не с постели падали...
- Да, вот кстати, - сказал Кацуба. - Аквалангиста мы как-то выпустили из памяти. Что нужно делать, чтобы труп утопленника не всплыл?
- Вспороть живот, - сказал Мазур, не раздумывая.
- Ага. А вдобавок мочевой пузырь проколоть....
- То есть, ты упорно возвращаешься...
- Да никуда я не возвращаюсь, - сказал Кацуба. - Просто-напросто никак не могу пройти мимо версии, в которую все случившееся прекрасно укладывается,тем более при отсутствии других
обоснованных версий. Такая уж подозрительная у меня натура, служба испортила. Я не хочу, чтобы ты, когда пойдешь под воду, шарахался от любой проплывающей селедки, но по сторонам поглядывать следует...
- Оружие у меня будет?
- Честно, не знаю, - сказал Кацуба удрученно. - Корабль отправляли, когда о здешних подводных умертвиях еще и не слышно было... А без оружия не справишься?
- Я, конечно, попытаюсь, - хмыкнул Мазур. - Но если в меня кто-то начнет садить из подводного автомата, останется героически всплыть кверху брюхом, так что суперменских подвигов обещать не могу... - Он помолчал. - Во всем этом есть еще одна крупная несообразность. Какого черта они вообще полезли к тем кораблям? Неужели разум возмущенный местных аборигенов ничто не способно успокоить, никакие прежние проверки? Или я лезу не в свое дело?
- Да нет, отчего же, - задумчиво протянул Кацуба. - Вопрос, конечно, интересный. Более чем. Будем выяснять. Пока вы там с Васей будете изображать Ихтиандров, мы тоже не намерены сидеть сложа руки на берегу. На суше тоже хватает несообразностей.
Мазур покосился в сторону машины:
- И, как я понимаю, доверять нельзя никому?
- Это точно, - проследив его взгляд, кивнул Кацуба. - Не оттого, что я кого-то в чем-то подозреваю, а согласно классическим правилам игры.
Житейский опыт меня давно научил: самое, пожалуй, скверное - когда загадочные странности начинаются в таком вот тихом, забытом богом и властями уголке. Поскольку в тихом омуте черти водятся. Одно запомни намертво: мы полностью автономны, никто, кроме Гоши Котельникова и его напарника, не в курсе. При любом контакте с любыми конторами молчать, как Зоя Космодемьянская, и держаться легенды.
- Слышал уже.
- Повторенье - мать ученья. И еще кое-что, о чем ты раньше не слышал.
Сейчас мы в темпе обговорим план действий на случай строго определенной ситуации. И, буде возникнет такая необходимость, ты этот план станешь претворять в жизнь со всем рвением, поскольку приказы не обсуждаются...
Глава 3
ПОЮЩИЕ В КЛОПОВНИКЕ
Город возник неожиданно - машина обогнула очередной холм, буро-зеленый, невысокий, и впереди показались дома, грязно-серые блочные пятиэтажки перемежались с буро-розоватыми, тут же виднелись какие-то пакгаузы, и все здания были приподняты над землей, виднелись серые бетонные сваи. Ну конечно, вечная мерзлота... Тут все на сваях. А буро-розовые здания, несомненно, - продукт недолгого архитектурного бума тридцатых годов.
Океана они пока что не видели. Небо было блекловатое, цвета многократно стиранных джинсов.
- Ну и дыра, - грустно сказала Света, выражая, пожалуй, общее мнение.
Мазур вскоре определил, в чем главное отличие этого места от многих других, куда забрасывала судьба. Ничего деревянного - ни единого деревца, пусть даже чахлого, ни единого забора, повсюду лишь бетон, кирпич и железо.
Машин, по сравнению с Шантарском, неправдоподобно мало, да и то в основном устаревшие марки.
Зато теплотрасс было в избытке, куда ни глянь, по обе стороны дороги тянулись толстенные белые трубы, кое-где уложенные в жестяные короба, там и сям выгнутые прямоугольными арками для удобства проезжающих и проходящих. На всем - откровенная печать унылой заброшенности, повсюду - облупившаяся штукатурка, выкрошившиеся бетонные плиты, груды разнообразнейшего мусора (кроме, понятно, деревянного), ржавые железные бочки, лысые автопокрышки, судя по размеру - от БелАЗов, завалы консервных банок...
Потом они узрели самого настоящего аборигена - не просто местного жителя, а представителя пресловутого коренного населения, неведомое количество веков обитавшего здесь до появления бледнолицых. Экзотики в нем не усматривалось ни на грош - просто косоглазенький, морщинистый, как грецкий орех, низкорослый индивидуум в потертой малице, отмеченный тем же невидимым клеймом окружающего уныния. У магазинчика стояла пара невысоконьких оленей со свалявшейся шерстью, запряженных в узенькие нарты, к нартам была привязана картонная коробка из-под телевизора "Сони", которую абориген как раз загружал бутылками со скверной водкой. Олени выглядели грустными, прямо-таки похмельными.
Вскоре они выехали на огромную площадь, где посередине нелепо возвышался кубический гранитный постамент (откуда, как тут же пояснил Котельников, несколько лет назад по инициативе демократов торжественно свергли памятник Ленину, но так и не придумали, что же такое водрузить вместо развенчанного вождя). Четыре здания добротного сталинского стиля, окружавшие площадь, тоже были огромны и высоченны, совершенно несоразмерны с городом - словно один из циклопических монументов работы Церетели запихнули во двор крестьянской избы.
Котельников объяснил, в чем тут дело. Оказалось, к концу тридцатых годов московский профессор Житихин, страстно мечтавший играть первую скрипку в геологии, обнародовал сенсационную теорию о том, что за Полярным кругом медь непременно сопутствует золоту, а следовательно, Тиксон в два счета можно превратить во второй Клондайк.
1 2 3 4 5 6 7