* * *
Самая настоящая мафия, тем временем, решала неотложную проблему — как убедить Ирину Лесникову отдать пресловутую долю в капитале «Глобуса» и заставить ее прекратить разговоры насчет того, что ее мужа убили люди Заборина или Тараканова.
Тараканов при обсуждении этого вопроса предложил сразу применить радикальный вариант — грохнуть вдову, и дело с концом.
Но Заборин тут же задал резонный вопрос:
— А ты уверен, что после этого менты снова не начнут копаться в наших делах?
Тараканов не мог ответить на этот вопрос решительным «Да» — хотя бы потому, что купленные им люди в мэрии на днях уведомили его, что если в связи с этим делом возникнут новые проблемы, то они не смогут давить на милицию и прокуратуру до бесконечности. Это чревато большими неприятностями для них самих.
Поэтому убирать Ирину сейчас, буквально через несколько дней после того, как она высказала следователям свои подозрения насчет причастности «Глобуса» и «Ястреба» к убийству мужа, было бы неразумно. Лучше направить основные усилия на нейтрализацию этих показаний, а уже потом, когда шум уляжется, устроить ей тщательно подготовленный несчастный случай.
В тех криках, которые Ирина издавала в квартире и на лестнице, когда к ней явились незваные визитеры, промелькнуло несколько фраз, которые можно было истолковать, как излишнюю осведомленность вдовы о делах покойного мужа. Хотя можно было интерпретировать эти фразы и иначе. Трудно толковать бессвязные выкрики однозначно, и слова: «Думаешь, я не знаю, чем вы там в своем „Глобусе“ занимаетесь?!» — могли означать все, что угодно.
Однако Тараканов, услышав такие слова, склонялся к мысли, что Ирину надо ликвидировать немедленно. Заборин соглашался, что Ирину надо ликвидировать, но уговаривал подождать. Сейчас, когда на склад «Глобуса» прибыла свежая партия товара из Германии, генеральному директору не хотелось делать никаких резких движений. Вдруг в мэрии выйдет осечка, и после гибели Ирины милиция опять решит заняться «Глобусом». В документах они ничего особенного не найдут, но ведь им может прийти в голову установить наблюдение за основными действующими лицами. А тот, кто наблюдает, к примеру, за Игорем Таракановым, может узнать о нем лично и о роде его занятий много нового и интересного.
Те, кто взялся бы наблюдать за Юрием Павловичем Лесниковым в те времена, когда он был жив, могли узнать еще больше. Хотя вся организационная сторона бизнеса с зеленым горошком из Германии лежала на Тараканове, придумал аферу именно Лесников, и именно он летал в Германию устраивать дела с русскими эмигрантами и немецкими наркодельцами, свившими гнездо под крышей фирмы «Брокендорф».
Но следить за Лесниковым при жизни никому не приходило в голову — кроме, может быть, его убийц.
А смерть его создала массу проблем для «Глобуса» и его генерального директора. И для «Ястреба», кстати, тоже, но старший менеджер этой фирмы по боевой подготовке относился к проблемам как-то чересчур спокойно, чем наводил Заборина на некоторые подозрения.
Не меньше подозрений вызывала и решительность, с которой Тараканов изъявлял желание покончить с Ириной Лесниковой немедленно.
И когда Заборину домой позвонил какой-то мужчина, номер которого АОН не смог определить, Михаил Борисович подумал, не Тараканов ли пытается надавить на него, желая отвести от себя подозрения и побудить генерального директора «Глобуса» к активным действиям, которые превратили бы его в соучастника особо тяжкого преступления.
Звонивший сказал всего несколько слов:
— Если ваша кодла не отстанет от Ирки Лесниковой, ты с ее мужем через неделю будешь на том свете переговоры проводить.
В первый момент Заборин даже не испугался и накинулся на Тараканова, обвиняя его в попытке шантажа. Но Тараканов выглядел удивленным и клялся, что никакого такого звонка не организовывал. А если кто-то действительно позвонил с угрозами — то это наверняка и есть настоящий убийца Лесникова.
Однако чем дольше Заборин думал о том, кто мог убить Лесникова, тем больше убеждался, что кандидатуры лучше Тараканова на роль убийцы просто не найти. Мало того, что Тараканов был прирожденным убийцей и начальником убийц — так у них с Лесниковым перед самой смертью последнего были какие-то конфликты. Раньше Заборин не обращал на это особого внимания. Но теперь он вспомнил — да, были трения, и очень серьезные. Лесников и Тараканов чего-то не поделили, а посвящать в свои разборки Заборина (прошу прощения за невольный каламбур) не сочли нужным.
В какого-то постороннего убийцу Заборин верил все меньше. Это было слишком неправдоподобно. Гораздо реальнее предположить, что Тараканов убил Лесникова, а теперь хочет устранить и его вдову. Но дело обстоит так, что ему для этого необходимо согласие Заборина.
А он согласия не даст. Теперь точно не даст. Во всяком случае, пока не убедится, что угрозы по телефону ему высказывал кто-то посторонний, а не бойцы Тараканова, у которых как раз достаточно техники, способной обмануть любой даже самый новейший АОН.
* * *
Ответ из Нижегородского областного управления внутренних дел на запрос по поводу Истомина-Новикова пришел тогда, когда его уже почти перестали ждать, углубившись в другие версии.
Впрочем, он мог бы и вовсе не приходить. Конечно, отрицательный результат — тоже результат, однако оперативникам, работающим по делу Лесникова, хотелось иметь побольше позитивной информации.
Что касается Истомина, то он умер еще зимой в следственном изоляторе Нижнего Новгорода от ножевых ранений, нанесенных соседом по камере. Что они там не поделили, в ответе на запрос сказано не было, да Сажина с Ростовцевым это и не интересовало. Главным было то, что Истомин никак не мог участвовать в убийстве Юрия Павловича Лесникова. Он давно лежал в могиле, и зря отставной начальник медвытрезвителя Афанасьев хранил для него припрятанное добро.
— Слишком много трупов, — пробормотал старший оперуполномоченный Ростовцев, прочитав документ.
— Думаешь, все подстроено? — поинтересовался Сажин.
— Не говори ерунды, посмотри на дату. Истомин уже полгода как покойник.
— Но совпадение странное, — сказал Сажин.
— Смертность в нашей стране чересчур высока, — заметил Ростовцев, пожимая плечами.
После этого оставалось только подшить документ в дело и перейти к другим версиям.
А другая версия осталась одна, и она была связана с фирмой «Глобус», которую высочайше приказано не трогать.
Однако теперь в деле появились наркотики и к работе подключился ОНОН — федеральная служба, которая зависит от местных властей гораздо меньше, чем криминальная милиция. А они способны привлечь налоговую полицию, которая еще более независима.
Наркотики — это серьезно. Во всяком случае, чтобы замять дело, замешанное на наркотиках, надо потратить гораздо больше денег и раздать гораздо больше взяток, чем в случае с каким-то банальным убийством.
И благоразумные работники угрозыска с подачи многоопытного Ростовцева решили не торопить события, заниматься другими делами, которых было, между прочим, полно, и вместе с тем внимательно следить за успехами борцов с незаконным оборотом наркотиков. А если они откопают что-нибудь интересное, угрозыск найдет возможность выскочить из засады в самый подходящий момент.
* * *
В этот день у специалистов по установке миниатюрных приборов для подслушивания, известных в народе под названием «жучков» было много работы.
Мастера из ОНОН ставили свои драгоценные — буквально на вес золота — «жучки» на имущество некоего Андрея Лутовинова, которого назвал на допросе Дима Колокольцев. «Жучков» было выделено всего три — один на квартиру, один на машину и один на одежду. Кроме того, ставился на прослушивание его домашний телефон.
Андрей Лутовинов был тем человеком, у которого Колокольцев получал «заряженные» банки с зеленым горошком. В принципе, после показаний Димы этого Лутовинова можно было уже брать — но где гарантия, что он так запросто расколется и назовет тех, у кого берет банки он сам.
Поэтому злейшие враги наркомафии решили сначала понаблюдать за Лутовиновым издали и послушать его телефонные разговоры. Вдруг да оптовики сами объявятся и подкинут милиции если не улики против себя, так хотя бы ниточку, распутав которую, можно на эти улики выйти.
А шеф оптовых наркоторговцев, старший менеджер охранной фирмы «Ястреб» по боевой подготовке, в этот день тоже был увлечен установкой «жучков».
У наркомафии, как известно, меньше проблем с материальной частью, нежели у правоохранительных органов. Так что для Тараканова жучки не были равноценны золотым украшениям, а являлись обыкновенным расходным материалом, хоть и стоили очень даже прилично.
Тараканов поставил себе целью как можно быстрее доказать Заборину, что Ирину Лесникову необходимо убрать немедленно. Слишком глубокое впечатление произвели на него бессвязные выкрики безутешной вдовы. А возражения Заборина, наоборот, не произвели никакого впечатления.
Он бы с удовольствием грохнул Ирину без всякого разрешения, но это означало как минимум серьезный конфликт с Забориным, который был сейчас не ко времени и не к месту.
Поэтому требовались доказательства. Заборин должен убедиться, что Ирина опасна, что она знает нечто такое, чего ей знать не положено. Во время потасовки у нее в квартире и на лестнице, вдова лишь намекнула на свою осведомленность — но, может быть, со своими друзьями она более откровенна.
За три дня люди Тараканова досконально изучили связи Ирины, и тут наклюнулось кое-что интересное. А именно — мужчина, очень подходящий на роль шантажиста, напугавшего Заборина.
Это был некий Анатолий Кленов, лицо без определенных занятий, которое втерлось в доверие к безутешной вдове и по-хозяйски расположилось в ее квартире и постели.
Кровная заинтересованность названного лица в деньгах, которые Ирина получает в виде дивидендов от фирмы «Глобус», была очевидна даже для дилетанта. А главное — Ирина была влюблена в него по самые нежные ушки, и к тому же она знала характер Заборина.
Вероятно, именно она подсказала своему Толику самый выигрышный ход — позвонить Заборину якобы от имени убийц Юрия Лесникова и пригрозить, что и его ждет та же участь, если он не отступится от Ирины и ее доли в капитале фирмы.
Человек, знающий Заборина, легко мог предположить, что генеральный директор «Глобуса» запаникует и поостережется чинить неприятности вдове. А вдруг ее покровитель или покровители действительно способны осуществить угрозу.
Когда Тараканов поклялся чуть ли не через «век воли не видать», что это не он организовал злосчастный звонок, Заборин ничуть не успокоился и еще более решительно отказался дать санкцию на отстрел вдовы.
Теперь Тараканов решил добыть доказательства, что звонок устроил этот самый Толик Кленов. Вернее, что он сам и звонил. Ну и заодно представить свидетельства, что упомянутый Толик безопасен, как ягненок. Хотя на кой черт нужны свидетельства — достаточно посмотреть на его улыбающуюся рожу.
Но Заборин не верит улыбающимся рожам. Его подозрительность порой доходит до маниакальной степени — только вот подозревает он вечно не тех, кого надо. В нынешней ситуации самый опасный человек — Ирина. Мало ли что Лесников мог разболтать ей по пьяни или в постели.
Эта Ирина вообще змея. Правильно Заборин ее не любит. Плохо только, что после этого звонка и еще после всего того бреда, который Ирина выдала ментам, Заборин боится идти на радикальные меры.
А без радикальных мер не обойтись. Ради денег Ирина способна загубить все так отлично налаженное дело.
И отдать ей эти проклятые деньги, оставить за ней лесниковскую долю и выплачивать тихо-мирно дивиденды — тоже не выход. Фирма, конечно, не обеднеет, но ведь Ирина почувствует слабину и захочет большего.
Змеи — они все такие. Сколько ее ни корми — а она все зубы точит.
* * *
ОНОН и привлеченное к расследованию аферы с зеленым горошком из Германии региональное управление по борьбе с организованной преступностью работали как бы на пустом месте, с нуля. Достоверным фактом было только то, что у наркоторговца Колокольцева нашли две банки с горошком от фирмы «Брокендорф» и пакетиками с наркотиком на дне.
Все остальное можно было отнести к разряду домыслов. Правда, за несколько дней удалось установить, что горошек от «Брокендорфа» в город завозят только две фирмы. Причем одна — ООО «Глобус» — доставляет его напрямую из Германии, а другая — АОЗТ «Перун» — покупает у более крупных оптовиков в Москве.
Понятно, что мафии проще ввозить наркотики напрямую, чем использовать какого-то московского посредника — однако это лишь умозаключение, а не доказательство, которое позволило бы развернуть против «Глобуса» активные оперативно-следственные действия.
А слежка за Лутовиновым, который мог навести на нужные доказательства, некоторое время ничего не давала, и сыщики уже стали беспокоиться: уж не отошел ли он временно от дел, узнав об аресте своего клиента и контрагента Колокольцева.
Может, Лутовинов действительно выжидал — но наблюдение за ним вели аккуратно, и наркоторговец ничего не заподозрил. А потому успокоился и сделал интересный звонок по сотовому телефону.
Даже если бы он не назначил встречу, оперативники, имевшие доступ к станции сотовой связи, смогли бы вычислить абонента по номеру. Но Лутовинов встречу назначил, и через несколько часов пасущие его инстанции уже знали, с кем он собрался пообщаться наедине.
Пристроить «жучок» к одежде Лутовинова так и не удалось — летом это вообще непросто, потому что одежда легкая, и подслушивающее устройство легко обнаружить. Кроме того, Лутовинов оказался очень непостоянен в одежде — у него было столько рубашек и штанов, что навесить «жучки» на все не смогло бы даже ЦРУ.
По этой причине разговор Лутовинова с его визави остался для ОНОН и РУОП тайной. Но собеседник Лутовинова был интересен сам по себе, поскольку работал он не где-нибудь, а в охранной фирме «Ястреб», в должности охранника.
А самое главное — сумка Лутовинова после беседы с этим охранником сделалась заметно тяжелее, чем до разговора. Это было заметно даже невооруженным взглядом.
— Придется его брать, — предположил офицер, ответственный за операцию.
Чтобы установить на законном основании наблюдение за собеседником Лутовинова, требовались если не прямые улики, то как минимум косвенные свидетельства его причастности к преступлению. Сейчас таких свидетельств не было. Но если Лутовинов будет задержан, и в его сумке окажутся банки со «смешинками», то повод организовать наблюдение за охранником Семеновым появится — а это может дать весьма перспективную нить.
Однако у этой идеи были и недостатки. Если люди из «Ястреба» быстро узнают об аресте Лутовинова, они могут принять контрмеры.
Тут вариантов два. Либо они попытаются через своих покровителей в мэрии, а может быть, еще выше, надавить на ОНОН и РУОП, чтобы те не лезли в дела «Ястреба» и «Глобуса». Но РУОП — не городской угрозыск, на него не так просто надавить, особенно из мэрии, с которой он уж вовсе никак не связан. Это городской милиции приходится считаться с городскими властями, а у регионального управления по борьбе с организованной преступностью, как и у областного отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, таких барьеров нету.
Поэтому более вероятен другой вариант: узнав об аресте Лутовинова, «ястребы» занервничают и займутся сокрытием улик и заметанием следов. А это сыщикам только на руку. Чем больше преступник нервничает, тем больше ошибок он совершает, а ошибки преступника — это залог успеха розыскника.
Капитан Борисов, руоповец, ответственный за операцию, посоветовался со своим начальством и с коллегами из ОНОН и вынес вердикт:
— Будем брать.
* * *
Лутовинова взяли без труда и почти незаметно для окружающих. Встреча с Семеновым происходила вечером, домой он шел уже почти ночью, проходил через темные переулки, и в одном из них к нему подкатила машина, из нее выскочили оперативники, подхватили клиента под белые руки, затолкали на заднее сиденье вместе с сумкой и увезли.
Процедура заняла секунды три и совершена была между двумя заводами, обнесенными глухой стеной, при полном отсутствии прохожих. Со стороны Лутовинова было опрометчиво бродить в таких местах в одиночку, даже имея в кармане пистолет и обладая отменной реакцией.
Несмотря на быстроту и натиск бойцов РУОП, Лутовинов успел потянуться к оружию — но попытка эта была успешно пресечена.
В сумке у него действительно оказались банки с зеленым горошком. Целых шестнадцать штук.
Их торжественно вскрыли и нашли то, что и ожидали найти. Смешинки на очень солидную сумму. Ориентировочно — тридцать две тысячи долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9