Требовалось объявить общественности, что это не так.
К тому же дело с похищением певицы явно шло к концу. Стало ясно, что либо вот-вот возьмут похитителей, либо вскоре объявится труп Яны. То и другое вызовет такой шум в прессе, что внимание общества неизбежно окажется отвлечено от мести, которой посвятили себя зароковские бойцы.
Зароков — организатор мести, и Рокотов — главный исполнитель (именно он стрелял из гранатомета), решили вдвоем довести до конца месть за Олю Благовидову, а затем уже всей командой заняться другими делами и мстить за других людей, погибших безвинно и таким образом, что никто не может быть наказан по закону за их смерть.
Для мстителей закона нет. Зароков сформулировал это правило еще в самом начале пути, а теперь идеолог мстителей, завербованный ими в какой-то секте — тот самый человек, который написал меморандум, — готовил манифест на этой основе, чтобы пустить его в дело, когда первая месть будет завершена.
Во всей команде мстителей Оля Благовидова была близка только троим — Зарокову, Рокотову и Сергею Благовидову, брату девушки. Но Зароков сумел собрать вокруг себя значительно больше людей. Одних он приманил деньгами, другие пошли за ним благодаря его незаурядной харизматической и даже гипнотической силе, а третьим просто нравилось убивать или, как например, идеологу — теоретически обосновывать убийства.
— Мы создадим большую организацию, которая заставит трепетать и мафию, и всех преступников, в том числе тех, которые не боятся закона и которых не трогает закон. Наш закон — кровь за кровь, смерть за смерть, и во всей истории не было закона справедливее.
Так говорил идеолог мстителей людям, которых объединил и подчинил себе Зароков, и именно эти слова он писал в своем манифесте.
А тем временем Зароков и Рокотов выбирали позицию для последнего выстрела по последнему виновнику смерти Оли Благовидовой, в то время как все остальные — кроме идеолога — готовились обеспечивать им отход.
Всем известно, что хорошему снайперу не в силах помешать никакая охрана. Даже президенты, короли и премьер-министры уязвимы для снайперского выстрела. Что уж говорить о каком-то владельце ночного клуба, пары забегаловок и группы второсортных проституток! Благотворительная охрана вряд ли сможет уберечь его шкуру от пули — тем более, что охрана эта заботится прежде всего не о том, как предотвратить роковой выстрел, а о том, как перехватить стрелка. Обыкновенная ловля на живца, на блесну — но ведь мстители — не какие-нибудь глупые рыбы.
67
— Это полная шизофрения! — воскликнул Гена по прозвищу Крокодил, когда увидел, как у Марикова коттеджа тормозит и рассыпается веером пестрая кавалькада фанов и рокеров. — Яна, выгляни в окошко. К нам пожаловали твои поклонники.
— Я в восторге, — мрачно ответила Яна и в окно выглядывать не стала.
Потом на улице заорал «матюгальник», но к этому похитители подготовились заранее. Они, правда, предполагали, что арестовывать их приедет милиция — но у той тоже есть мегафоны.
Казанова по сигналу предводителя хлопнул по клавишам акустической системы, а Крокодил взял в руки микрофон и заговорил почти весело:
— А теперь, щенки, слушайте меня! Ваша любимая женщина сейчас со мной и к голове ее приставлен заряженный пистолет. А мой друг с автоматом стоит у окна и ждет любого вашего неосторожного движения. Имейте в виду — если начнется стрельба, то первым трупом будет Яна. Поэтому слушайте мой приказ. Все оружие на землю. Иначе мы начинаем стрелять по вооруженным людям. Вы можете открыть ответный огонь, но мишень у вас будет одна — Яна Ружевич. Вам все ясно?
И тут же из динамиков зазвучал голос Яны:
— Ребята, пожалуйста, не делайте глупостей. Положите оружие и уходите. Иначе он убьет и меня, и вас. Это страшный человек.
Фаны вряд ли подчинились бы преступнику, но слова кумира убедили их. Владелец «шмайссера» засунул его обратно в сумку и демонстративно повесил ее на ограду. Другие обладатели оружия — в основном самопалов и переделанных газовых пистолетов — стали класть свои «пушки» на землю.
— Молодцы, — прокомментировал по громкой связи Крокодил.
В это время Казанова выпустил короткую очередь в одно из окон. Кто-то из фанов метнулся обратно к оружию, но Гена остановил его пистолетным выстрелом и резко крикнул в микрофон:
— Спокойно! Без паники.
Потом обернулся к Казанове и спросил:
— Что там?
— Какой-то тип не положил пистолет и целился в меня. Взрослый.
Крокодил опять заговорил в микрофон:
— Повторяю для неграмотных и глухонемых. Оружие положить и не трогать. Отойти на десять шагов… Теперь слушайте дальше. Мы тут засиделись, и нам пора уезжать. Запомните сами и обязательно передайте ментам — пусть никто не пытается нас задержать. Яна будет в машине рядом со мной, а в руке я буду держать гранату с выдернутой чекой. Если меня ранят или, не дай Бог, убьют, получится очень красивый фейерверк, и ваша любимая певица превратится в пар и мелкие ошметки. Для надежности в машине будут еще и пара канистр с бензином. Поймите и прочувствуйте хорошенько — мне терять нечего, а вы можете потерять свою драгоценную Яну запросто.
И опять из динамиков послышался голос Яны, которой все острее хотелось жить и уж во всяком случае не хотелось превратиться в пар от взрыва гранаты и бензиновой вспышки.
— Ребята, умоляю. Не предпринимайте ничего. Пусть они уходят. Я нужна им, как щит, и останусь жива, пока никто не будет им препятствовать. А потом они меня отпустят. Прошу вас — никаких резких движений, никакого геройства.
— Так. Появился мент, — сказал Казанова Крокодилу. — Почему-то один. И еще парень с видеокамерой. Снимает.
— Пусть снимает, — ответил Крокодил и продолжил речь по громкой трансляции. — Повторяю специально для милиции. Не пытайтесь нас задержать. У меня в руке все время будет граната с выдернутой чекой. Молитесь, чтобы я ее не уронил.
Несколько минут после этого стояла мертвая тишина. Потом негромко щелкнул внутренний замок гаража, и спустя мгновение синяя «теиста» ударом капота распахнула ворота.
Коваль, спрятавшийся в неосвещенной зоне за кустами, проводил машину взглядом, даже не пытаясь ничего предпринять. Конечно, похитители могли блефовать — но ни один специалист не станет в такой ситуации рисковать жизнью заложницы ради того, чтобы взять бандитов.
Лишь когда «тойота» скрылась за домами, Олег осторожными перебежками стал приближаться к коттеджу. Вряд ли там остался кто-нибудь из бандитов — но опять-таки, лучше не рисковать.
Коваль вбежал в дом первым. Следом за ним устремился гаишник, а дальше поперла вся орава фанов.
Милиционер первьм делом кинулся к телефону — доложить о происшедшем по команде. Коваль, выглянув в окно, увидел, как некоторые рокеры седлают мотоциклы, чтобы ехать в погоню, и тут же потянулся к микрофону громкой трансляции, который так и не был. отключен.
— Говорит «Львиное сердце», — сказал Олег, и голос его перекрыл рев мотоциклов. — Предупреждение всем. Погоней не увлекаться, к машине бандитов не приближаться больше чем на сто метров. Если взорвется граната, от Яны не останется ничего, а от вас — рожки да ножки.
Тем временем группа фанов ввалилась в подвальное помещение и узрела там голого Шурика в состоянии сильнейшей тревоги.
— Яна жива?! — крикнул он, бросаясь к вошедшим.
А в поселок в эту минуту вкатывалась лавина милицейских машин.
68
Фанам, которые ехали в «Победе», не повезло больше всех. Только они прошли развилку, где разделялись дорога в город и дорога в аэропорт, как из поселка вынеслась «тойота». Кто-то из пацанов сразу понял, что это смываются похитители, и выхватил свой самопал. Казанова тут же срубил его очередью — Вроде бы не насмерть, но достаточно, чтобы сделать парня безопасным. Остальные тут же попадали на землю, опасаясь новой очереди.
Казанова резко ударил по тормозам и выскочил из машины, угрожающе поводя автоматом. Ближе всех к нему оказалась Оксана Светлова, которая, почувствовав приближение бандита, вознамерилась вскочить и побежать — но тут же несколько пуль вонзились в асфальт возле ее ног.
Приблизившись к девочке вплотную, Казанова коротко ударил ее в солнечное сплетение, грубо протащил несколько метров и втолкнул в машину на левое переднее сиденье — руль у этой машины был справа.
Усевшись за руль и нажав на газ, Казанова пояснил Крокодилу:
— Моя страховка.
— Раздень ее, — безразличным тоном сказал Крокодил.
— Зачем? — удивился Казанова. С одной стороны к ним приближались рокеры и трубинская «Таврия», с другой уже слышался вой милицейских машин. Вроде бы, не время думать об одежде или ее отсутствии.
— Ты дурак и ничего не понимаешь в психологии, — объявил Крокодил. — По голой женщине труднее стрелять. Не тебе, а им. Дополнительный барьер. Типа: ее трахать надо, а не пулями калечить. И кровь на голой коже заметнее.
— Профессионалам все равно, по голой стрелять или по одетой.
— А я профессионалов не боюсь. Я безымянных героев боюсь. Так что раздень от греха.
Оксана сидела рядом с Казановой в каком-то оцепенении, и губы ее беззвучно шевелились.
— Все слышала? — спросил Казанова и ткнул ее стволом автомата в плечо.
Оксана вздрогнула и уставилась на него непонимающими глазами.
— Раздевайся, — приказал Казанова. А когда она никак не отреагировала, добавил, передернув затвор: — Первый выстрел в коленную чашечку.
Медленно, словно в трансе, девочка стала расстегивать рубашку. Бюстгальтера на ней не было, а ее формам любая девочка такого возраста могла бы позавидовать. Сняв рубашку, Оксана положила ее на колени и прикрыла груди руками.
— Продолжай, не стесняйся. Здесь все свои, — сказал Казанова, касаясь автоматом голой кожи. При этом он подумал, что не чувствует разницы, раздета жертва или одета. Стрелять в нее и так, и так не хотелось бы. Но Казанова не сомневался, что если понадобится, то он спустит курок без колебаний. Наверное, привык за последние дни.
Оксана сняла джинсы, а потом без напоминаний стянула последний предмет туалета. Казанова забрал у нее все, включая босоножки, и передал на заднее сиденье. Крокодил забросил шмотки еще дальше назад. При этом он так взмахнул рукой с зажатой в ней гранатой, что до полусмерти напугал Яну.
Раздетая Оксана сжалась на переднем сиденье, а Крокодил назидательным тоном сообщил:
— И еще одна польза обнажения. Человек, которого внезапно раздели, теряет на некоторое время всякую волю к сопротивлению. В особенности это касается женщин. И этим никогда нельзя пренебрегать.
Они мчались по пустынной дороге, ведущей в сторону аэропорта. Преследователи держались на солидном удалении и пока не выказывали агрессивных Намерений. Но впереди была неизвестность.
Казанова слишком хорошо знал Крокодила и понимал, что он сейчас страшно психует и мандражирует — но при этом сдерживается изо всех сил, помогая себе рассуждениями и распоряжениями, в которых, в общем-то, нет никакого смысла. Потому что, если профессионалы или геройствующие дилетанта захотят открыть стрельбу — они ее откроют. И тогда уже не поможет никакая психология.
69
— Машина с преступниками и заложниками движется по направлению к городскому аэропорту. Условия освобождения пока не объявлены. Повторяю еще раз для всех: не пытаться задержать машину, огня ни в коем случае не открывать. Существует опасность взрыва гранаты и канистр с бензином. Под личную ответственность всех руководителей подразделений приказываю — самостоятельно никаких действий не предпринимать, беспрепятственно пропустить «тойоту» по трассе, выполнять все условия преступников до тех пор, пока не будет выработан общий план освобождения заложников…
— Вниманию всем постам ГАИ и мобильным группам! По дороге Капитоновка — аэропорт движется автомобиль «тойота» синего цвета, номерной знак «а 312 PC» с двумя вооруженными преступниками и двумя заложницами. Приказываю контролировать прохождение этой машины по трассе и обо всех изменениях ситуации докладывать мне немедленно. Не пытаться — повторяю! — не пытаться задержать преступников своими силами. Существует опасность взрыва машины и гибели заложников…
— Мобильным группам задержать все машины и мотоциклы, следующие за «тойотой» с преступниками. «Тойоту» не трогать! Пропустить беспрепятственно к аэропорту…
— Ввиду нештатной ситуации на трассе Капитоновка — аэропорт необходимо полностью блокировать движение по этой дороге. Всем постам и мобильным группам следует обеспечить свободный путь синей «тойоте» с преступниками и заложниками. Прочий транспорт, кроме спецмашин, задерживай» или направлять в объезд…
— Срочно перекрыть все движение в районе аэропорта и прекратить посадку в самолеты. В ближайшие десять минут обеспечить отправку всех рейсов, готовых к полету, после чего взлет никому не разрешать. С данного момента аэропорт закрывается для посадки. Подразделениям внутренних дел и гражданской обороны только что отдан приказ приступить к эвакуации аэропорта…
— Сергей Палыч, а нельзя их все же как-нибудь тормознуть? Их нельзя пускать в аэропорт — тут же народу полно, самолеты, горючее. Если рванет, тогда полный аут. Есть разница — четыре трупа или пара сотен…
— Да вы там что, охренели?! Нам за одни разговоры об этом головы поотрывают и за яйца повесят. Там же не дура какая-нибудь с улицы, а Ружевич. Век не отмоешься.
— Может, они блефуют?
— Даже не думай об этом. Повторяю для всех — приказ категорический: никакой самодеятельности. Не стрелять, не мельтешить, не дышать на них, пропускать, куда захотят, принимать все их условия. Неисполнение приказа карается по всей строгости…
— Прибытие спецотряда в аэропорт ожидается в течение получаса. До полного выяснения обстановки и получения требований террористов никаких активных действий предприниматься не будет…
— Алло, Андрей Петрович? Мэр говорит. Извини, что в неурочное время. У нас ЧП в аэропорту. Так что срочный сбор — КЧС и штаб ГО. Как можно скорее ко мне…
— В экстренном порядке оповещены члены городской и областной комиссий по чрезвычайным ситуациям. Силы гражданской обороны выдвигаются к аэропорту по плану, предусмотренному для случаев Вооруженного нападения и захвата заложников. По мнению специалистов, не исключена возможность взрыва на территории аэропорта…
— Следует принять все меры для скорейшего освобождения заложников и недопущения гибели людей. Поэтому строго запрещается прибегать к силовым методам захвата преступников…
— Докладывает семьдесят девятый пост. Они проследовали мимо нас в сторону аэропорта. Путь, вроде бы, свободен, но ручаться не могу — отсюда не видно…
— Сергей Палыч, они свернули к запасному въезду на летное поле. Там ворота на замке, ключ не можем найти.
— Ворота крепкие?
— А черт их знает! Думаю, машина их снесет. Даже легковая.
— Снести-то снесет… Далеко они еще?
— Да порядочно.
— Вот что. У тебя там спецтехника под рукой. Снесите-ка эти ворота сами. В темпе!..
— Всем свободным машинам «скорой помощи» и реанимационным следовать в район аэропорта…
— Але, гараж! Я не понял — а чего подняли такой шухер? У них что, атомная бомба в багажнике?
— Начальство велит акгивничать — мы активничаем. Заткнись и не засоряй эфир!..
— И на кой ляд мы ворота сносили?! Они едут в другую сторону…
— Эвакуация людей с летного поля не закончена. В одном самолете еще остались пассажиры…
— Они уже на территории!..
— Я охреневаю с этих танцев!..
70
Синяя «тойота» промчалась сквозь строй милицейских машин и спецтехники и свернула к выезду на летное поле. Расчет Крокодила оправдался — все оказалось донельзя просто. Никто не рискнет стрелять, когда у террориста в руках граната с выдернутой чекой и при взрыве вместе с ним неизбежно разнесет заложников.
Гранату эту Гена показал милиционером в открытое окошко машины, когда «тойота» проезжала мимо них, направляясь в сторону летного поля. Канистры у Крокодила за спиной тоже имели место — неизвестно только, был ли в них бензин.
«Тойота» лихо прокатилась по бетону и подъехала к самолету «Ту-154» с которого до сих пор не сняли пассажиров. Его предполагалось отправить в отведенные десять минут, но почему-то не успели, затеяли эвакуацию, и не успели опять-таки.
Казанова выпустил из правого окошка очередь в белый свет, а Крокодил заговорил через мегафон, который у него, оказывается, тоже имелся:
— Всем обратно в самолет! Или открываю огонь на поражение.
Кто-то после этого послушно полез в самолет, кто-то замер на месте, а некоторые побежали, кто куда, и получили веер пуль вдогонку. Несколько человек упали — кого-то ранило, а кто-то просто залег, чтобы в него не попали.
— Отгоняй трап, — скомандовал Крокодил водителю трап-машины, когда последний человек вошел в самолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
К тому же дело с похищением певицы явно шло к концу. Стало ясно, что либо вот-вот возьмут похитителей, либо вскоре объявится труп Яны. То и другое вызовет такой шум в прессе, что внимание общества неизбежно окажется отвлечено от мести, которой посвятили себя зароковские бойцы.
Зароков — организатор мести, и Рокотов — главный исполнитель (именно он стрелял из гранатомета), решили вдвоем довести до конца месть за Олю Благовидову, а затем уже всей командой заняться другими делами и мстить за других людей, погибших безвинно и таким образом, что никто не может быть наказан по закону за их смерть.
Для мстителей закона нет. Зароков сформулировал это правило еще в самом начале пути, а теперь идеолог мстителей, завербованный ими в какой-то секте — тот самый человек, который написал меморандум, — готовил манифест на этой основе, чтобы пустить его в дело, когда первая месть будет завершена.
Во всей команде мстителей Оля Благовидова была близка только троим — Зарокову, Рокотову и Сергею Благовидову, брату девушки. Но Зароков сумел собрать вокруг себя значительно больше людей. Одних он приманил деньгами, другие пошли за ним благодаря его незаурядной харизматической и даже гипнотической силе, а третьим просто нравилось убивать или, как например, идеологу — теоретически обосновывать убийства.
— Мы создадим большую организацию, которая заставит трепетать и мафию, и всех преступников, в том числе тех, которые не боятся закона и которых не трогает закон. Наш закон — кровь за кровь, смерть за смерть, и во всей истории не было закона справедливее.
Так говорил идеолог мстителей людям, которых объединил и подчинил себе Зароков, и именно эти слова он писал в своем манифесте.
А тем временем Зароков и Рокотов выбирали позицию для последнего выстрела по последнему виновнику смерти Оли Благовидовой, в то время как все остальные — кроме идеолога — готовились обеспечивать им отход.
Всем известно, что хорошему снайперу не в силах помешать никакая охрана. Даже президенты, короли и премьер-министры уязвимы для снайперского выстрела. Что уж говорить о каком-то владельце ночного клуба, пары забегаловок и группы второсортных проституток! Благотворительная охрана вряд ли сможет уберечь его шкуру от пули — тем более, что охрана эта заботится прежде всего не о том, как предотвратить роковой выстрел, а о том, как перехватить стрелка. Обыкновенная ловля на живца, на блесну — но ведь мстители — не какие-нибудь глупые рыбы.
67
— Это полная шизофрения! — воскликнул Гена по прозвищу Крокодил, когда увидел, как у Марикова коттеджа тормозит и рассыпается веером пестрая кавалькада фанов и рокеров. — Яна, выгляни в окошко. К нам пожаловали твои поклонники.
— Я в восторге, — мрачно ответила Яна и в окно выглядывать не стала.
Потом на улице заорал «матюгальник», но к этому похитители подготовились заранее. Они, правда, предполагали, что арестовывать их приедет милиция — но у той тоже есть мегафоны.
Казанова по сигналу предводителя хлопнул по клавишам акустической системы, а Крокодил взял в руки микрофон и заговорил почти весело:
— А теперь, щенки, слушайте меня! Ваша любимая женщина сейчас со мной и к голове ее приставлен заряженный пистолет. А мой друг с автоматом стоит у окна и ждет любого вашего неосторожного движения. Имейте в виду — если начнется стрельба, то первым трупом будет Яна. Поэтому слушайте мой приказ. Все оружие на землю. Иначе мы начинаем стрелять по вооруженным людям. Вы можете открыть ответный огонь, но мишень у вас будет одна — Яна Ружевич. Вам все ясно?
И тут же из динамиков зазвучал голос Яны:
— Ребята, пожалуйста, не делайте глупостей. Положите оружие и уходите. Иначе он убьет и меня, и вас. Это страшный человек.
Фаны вряд ли подчинились бы преступнику, но слова кумира убедили их. Владелец «шмайссера» засунул его обратно в сумку и демонстративно повесил ее на ограду. Другие обладатели оружия — в основном самопалов и переделанных газовых пистолетов — стали класть свои «пушки» на землю.
— Молодцы, — прокомментировал по громкой связи Крокодил.
В это время Казанова выпустил короткую очередь в одно из окон. Кто-то из фанов метнулся обратно к оружию, но Гена остановил его пистолетным выстрелом и резко крикнул в микрофон:
— Спокойно! Без паники.
Потом обернулся к Казанове и спросил:
— Что там?
— Какой-то тип не положил пистолет и целился в меня. Взрослый.
Крокодил опять заговорил в микрофон:
— Повторяю для неграмотных и глухонемых. Оружие положить и не трогать. Отойти на десять шагов… Теперь слушайте дальше. Мы тут засиделись, и нам пора уезжать. Запомните сами и обязательно передайте ментам — пусть никто не пытается нас задержать. Яна будет в машине рядом со мной, а в руке я буду держать гранату с выдернутой чекой. Если меня ранят или, не дай Бог, убьют, получится очень красивый фейерверк, и ваша любимая певица превратится в пар и мелкие ошметки. Для надежности в машине будут еще и пара канистр с бензином. Поймите и прочувствуйте хорошенько — мне терять нечего, а вы можете потерять свою драгоценную Яну запросто.
И опять из динамиков послышался голос Яны, которой все острее хотелось жить и уж во всяком случае не хотелось превратиться в пар от взрыва гранаты и бензиновой вспышки.
— Ребята, умоляю. Не предпринимайте ничего. Пусть они уходят. Я нужна им, как щит, и останусь жива, пока никто не будет им препятствовать. А потом они меня отпустят. Прошу вас — никаких резких движений, никакого геройства.
— Так. Появился мент, — сказал Казанова Крокодилу. — Почему-то один. И еще парень с видеокамерой. Снимает.
— Пусть снимает, — ответил Крокодил и продолжил речь по громкой трансляции. — Повторяю специально для милиции. Не пытайтесь нас задержать. У меня в руке все время будет граната с выдернутой чекой. Молитесь, чтобы я ее не уронил.
Несколько минут после этого стояла мертвая тишина. Потом негромко щелкнул внутренний замок гаража, и спустя мгновение синяя «теиста» ударом капота распахнула ворота.
Коваль, спрятавшийся в неосвещенной зоне за кустами, проводил машину взглядом, даже не пытаясь ничего предпринять. Конечно, похитители могли блефовать — но ни один специалист не станет в такой ситуации рисковать жизнью заложницы ради того, чтобы взять бандитов.
Лишь когда «тойота» скрылась за домами, Олег осторожными перебежками стал приближаться к коттеджу. Вряд ли там остался кто-нибудь из бандитов — но опять-таки, лучше не рисковать.
Коваль вбежал в дом первым. Следом за ним устремился гаишник, а дальше поперла вся орава фанов.
Милиционер первьм делом кинулся к телефону — доложить о происшедшем по команде. Коваль, выглянув в окно, увидел, как некоторые рокеры седлают мотоциклы, чтобы ехать в погоню, и тут же потянулся к микрофону громкой трансляции, который так и не был. отключен.
— Говорит «Львиное сердце», — сказал Олег, и голос его перекрыл рев мотоциклов. — Предупреждение всем. Погоней не увлекаться, к машине бандитов не приближаться больше чем на сто метров. Если взорвется граната, от Яны не останется ничего, а от вас — рожки да ножки.
Тем временем группа фанов ввалилась в подвальное помещение и узрела там голого Шурика в состоянии сильнейшей тревоги.
— Яна жива?! — крикнул он, бросаясь к вошедшим.
А в поселок в эту минуту вкатывалась лавина милицейских машин.
68
Фанам, которые ехали в «Победе», не повезло больше всех. Только они прошли развилку, где разделялись дорога в город и дорога в аэропорт, как из поселка вынеслась «тойота». Кто-то из пацанов сразу понял, что это смываются похитители, и выхватил свой самопал. Казанова тут же срубил его очередью — Вроде бы не насмерть, но достаточно, чтобы сделать парня безопасным. Остальные тут же попадали на землю, опасаясь новой очереди.
Казанова резко ударил по тормозам и выскочил из машины, угрожающе поводя автоматом. Ближе всех к нему оказалась Оксана Светлова, которая, почувствовав приближение бандита, вознамерилась вскочить и побежать — но тут же несколько пуль вонзились в асфальт возле ее ног.
Приблизившись к девочке вплотную, Казанова коротко ударил ее в солнечное сплетение, грубо протащил несколько метров и втолкнул в машину на левое переднее сиденье — руль у этой машины был справа.
Усевшись за руль и нажав на газ, Казанова пояснил Крокодилу:
— Моя страховка.
— Раздень ее, — безразличным тоном сказал Крокодил.
— Зачем? — удивился Казанова. С одной стороны к ним приближались рокеры и трубинская «Таврия», с другой уже слышался вой милицейских машин. Вроде бы, не время думать об одежде или ее отсутствии.
— Ты дурак и ничего не понимаешь в психологии, — объявил Крокодил. — По голой женщине труднее стрелять. Не тебе, а им. Дополнительный барьер. Типа: ее трахать надо, а не пулями калечить. И кровь на голой коже заметнее.
— Профессионалам все равно, по голой стрелять или по одетой.
— А я профессионалов не боюсь. Я безымянных героев боюсь. Так что раздень от греха.
Оксана сидела рядом с Казановой в каком-то оцепенении, и губы ее беззвучно шевелились.
— Все слышала? — спросил Казанова и ткнул ее стволом автомата в плечо.
Оксана вздрогнула и уставилась на него непонимающими глазами.
— Раздевайся, — приказал Казанова. А когда она никак не отреагировала, добавил, передернув затвор: — Первый выстрел в коленную чашечку.
Медленно, словно в трансе, девочка стала расстегивать рубашку. Бюстгальтера на ней не было, а ее формам любая девочка такого возраста могла бы позавидовать. Сняв рубашку, Оксана положила ее на колени и прикрыла груди руками.
— Продолжай, не стесняйся. Здесь все свои, — сказал Казанова, касаясь автоматом голой кожи. При этом он подумал, что не чувствует разницы, раздета жертва или одета. Стрелять в нее и так, и так не хотелось бы. Но Казанова не сомневался, что если понадобится, то он спустит курок без колебаний. Наверное, привык за последние дни.
Оксана сняла джинсы, а потом без напоминаний стянула последний предмет туалета. Казанова забрал у нее все, включая босоножки, и передал на заднее сиденье. Крокодил забросил шмотки еще дальше назад. При этом он так взмахнул рукой с зажатой в ней гранатой, что до полусмерти напугал Яну.
Раздетая Оксана сжалась на переднем сиденье, а Крокодил назидательным тоном сообщил:
— И еще одна польза обнажения. Человек, которого внезапно раздели, теряет на некоторое время всякую волю к сопротивлению. В особенности это касается женщин. И этим никогда нельзя пренебрегать.
Они мчались по пустынной дороге, ведущей в сторону аэропорта. Преследователи держались на солидном удалении и пока не выказывали агрессивных Намерений. Но впереди была неизвестность.
Казанова слишком хорошо знал Крокодила и понимал, что он сейчас страшно психует и мандражирует — но при этом сдерживается изо всех сил, помогая себе рассуждениями и распоряжениями, в которых, в общем-то, нет никакого смысла. Потому что, если профессионалы или геройствующие дилетанта захотят открыть стрельбу — они ее откроют. И тогда уже не поможет никакая психология.
69
— Машина с преступниками и заложниками движется по направлению к городскому аэропорту. Условия освобождения пока не объявлены. Повторяю еще раз для всех: не пытаться задержать машину, огня ни в коем случае не открывать. Существует опасность взрыва гранаты и канистр с бензином. Под личную ответственность всех руководителей подразделений приказываю — самостоятельно никаких действий не предпринимать, беспрепятственно пропустить «тойоту» по трассе, выполнять все условия преступников до тех пор, пока не будет выработан общий план освобождения заложников…
— Вниманию всем постам ГАИ и мобильным группам! По дороге Капитоновка — аэропорт движется автомобиль «тойота» синего цвета, номерной знак «а 312 PC» с двумя вооруженными преступниками и двумя заложницами. Приказываю контролировать прохождение этой машины по трассе и обо всех изменениях ситуации докладывать мне немедленно. Не пытаться — повторяю! — не пытаться задержать преступников своими силами. Существует опасность взрыва машины и гибели заложников…
— Мобильным группам задержать все машины и мотоциклы, следующие за «тойотой» с преступниками. «Тойоту» не трогать! Пропустить беспрепятственно к аэропорту…
— Ввиду нештатной ситуации на трассе Капитоновка — аэропорт необходимо полностью блокировать движение по этой дороге. Всем постам и мобильным группам следует обеспечить свободный путь синей «тойоте» с преступниками и заложниками. Прочий транспорт, кроме спецмашин, задерживай» или направлять в объезд…
— Срочно перекрыть все движение в районе аэропорта и прекратить посадку в самолеты. В ближайшие десять минут обеспечить отправку всех рейсов, готовых к полету, после чего взлет никому не разрешать. С данного момента аэропорт закрывается для посадки. Подразделениям внутренних дел и гражданской обороны только что отдан приказ приступить к эвакуации аэропорта…
— Сергей Палыч, а нельзя их все же как-нибудь тормознуть? Их нельзя пускать в аэропорт — тут же народу полно, самолеты, горючее. Если рванет, тогда полный аут. Есть разница — четыре трупа или пара сотен…
— Да вы там что, охренели?! Нам за одни разговоры об этом головы поотрывают и за яйца повесят. Там же не дура какая-нибудь с улицы, а Ружевич. Век не отмоешься.
— Может, они блефуют?
— Даже не думай об этом. Повторяю для всех — приказ категорический: никакой самодеятельности. Не стрелять, не мельтешить, не дышать на них, пропускать, куда захотят, принимать все их условия. Неисполнение приказа карается по всей строгости…
— Прибытие спецотряда в аэропорт ожидается в течение получаса. До полного выяснения обстановки и получения требований террористов никаких активных действий предприниматься не будет…
— Алло, Андрей Петрович? Мэр говорит. Извини, что в неурочное время. У нас ЧП в аэропорту. Так что срочный сбор — КЧС и штаб ГО. Как можно скорее ко мне…
— В экстренном порядке оповещены члены городской и областной комиссий по чрезвычайным ситуациям. Силы гражданской обороны выдвигаются к аэропорту по плану, предусмотренному для случаев Вооруженного нападения и захвата заложников. По мнению специалистов, не исключена возможность взрыва на территории аэропорта…
— Следует принять все меры для скорейшего освобождения заложников и недопущения гибели людей. Поэтому строго запрещается прибегать к силовым методам захвата преступников…
— Докладывает семьдесят девятый пост. Они проследовали мимо нас в сторону аэропорта. Путь, вроде бы, свободен, но ручаться не могу — отсюда не видно…
— Сергей Палыч, они свернули к запасному въезду на летное поле. Там ворота на замке, ключ не можем найти.
— Ворота крепкие?
— А черт их знает! Думаю, машина их снесет. Даже легковая.
— Снести-то снесет… Далеко они еще?
— Да порядочно.
— Вот что. У тебя там спецтехника под рукой. Снесите-ка эти ворота сами. В темпе!..
— Всем свободным машинам «скорой помощи» и реанимационным следовать в район аэропорта…
— Але, гараж! Я не понял — а чего подняли такой шухер? У них что, атомная бомба в багажнике?
— Начальство велит акгивничать — мы активничаем. Заткнись и не засоряй эфир!..
— И на кой ляд мы ворота сносили?! Они едут в другую сторону…
— Эвакуация людей с летного поля не закончена. В одном самолете еще остались пассажиры…
— Они уже на территории!..
— Я охреневаю с этих танцев!..
70
Синяя «тойота» промчалась сквозь строй милицейских машин и спецтехники и свернула к выезду на летное поле. Расчет Крокодила оправдался — все оказалось донельзя просто. Никто не рискнет стрелять, когда у террориста в руках граната с выдернутой чекой и при взрыве вместе с ним неизбежно разнесет заложников.
Гранату эту Гена показал милиционером в открытое окошко машины, когда «тойота» проезжала мимо них, направляясь в сторону летного поля. Канистры у Крокодила за спиной тоже имели место — неизвестно только, был ли в них бензин.
«Тойота» лихо прокатилась по бетону и подъехала к самолету «Ту-154» с которого до сих пор не сняли пассажиров. Его предполагалось отправить в отведенные десять минут, но почему-то не успели, затеяли эвакуацию, и не успели опять-таки.
Казанова выпустил из правого окошка очередь в белый свет, а Крокодил заговорил через мегафон, который у него, оказывается, тоже имелся:
— Всем обратно в самолет! Или открываю огонь на поражение.
Кто-то после этого послушно полез в самолет, кто-то замер на месте, а некоторые побежали, кто куда, и получили веер пуль вдогонку. Несколько человек упали — кого-то ранило, а кто-то просто залег, чтобы в него не попали.
— Отгоняй трап, — скомандовал Крокодил водителю трап-машины, когда последний человек вошел в самолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26