Второй важнейший водный путь – Внутренний канал. Однако главной водной артерией города, Елисейскими полями загадочной тихоокеанской метрополии, был большой канал (Канал крокодила), в воды которого смотрят каменные строения большинства главных островов Нан-Мадола. Согласно легенде, самка крокодила, именем которой назван канал, якобы приплыла по этому каналу в Нан-Мадол с острова Сокес. Этот канал, самый удобный из всех водных дорог мертвого города, сослужил добрую службу и мне. Водой он; правда, наполняется лишь в часы приливов. Во время отливов я бродил пешком по дну мокрых, илистых улиц микронезийской Венеции. Канал крокодила привел меня в центр города, на третий в моем списке искусственный остров, который я в своем дневнике обозначил как Остров крокодила, или, как его называют островитяне, Пан-Кадира.
Оказывается, весьма почтенного возраста самка крокодила Нан Киеил May приплыла в каменный город не случайно. Когда-то она выдала за Сауделера свою единственную дочь, и теперь ей захотелось узнать, как живется супруге вождя.
Сауделер оказал своей теще горячий прием. Он приказал отвести для нее в Нан-Мадоле замечательный дом. Но при этом он никак не решался взглянуть на свою странную родственницу. Однажды вечером, когда все члены его семейства покинули Пан-Кадир, Сауделер решил посмотреть, что происходит в доме тещи.
Увидев отвратительную морду своей тещи, он пришел в ужас, схватил факел и поджег дом, в котором она жила.
Узнав о пожаре в доме матери, жена Сауделера быстро вернулась на Пан-Кадир. Увидев, что мать погибает в огне, она тоже бросилась в пламя. Потерявший голову Сауделер покончил жизнь самоубийством.
Трехступенчатая платформа на Пан-Кадире напоминает нам легенду о сожженной царской теще. Мой проводник называл эту платформу «Дом крокодила».
Однако же главное строение центрального острова не Дом крокодила, а дом самого Сауделера. По соседству с его импозантной резиденцией на Острове крокодила сохранились и остатки «дворца» управляющего Сауделера, его «премьер-министра».
На Остров крокодила я вошел через главные ворота. Перед ними лежит большой плоский камень, на котором посетители резиденции Сауделера оставляли свои копья. Через эти ворота имели право пройти лишь мужчины. Женщинам, за исключением нескольких, самых знатных, посещение острова Сауделера было категорически запрещено. Кроме ворот меня заинтересовали четыре почти разрушенных угла стены, окружающей Пан-Кадир. Мой проводник называл их именами четырех земель Понапе: сокесский, кусаиеский, китиский и матоленимский. Так они именуются потому, что их возводили великие колдуны каждой из земель острова. Углы зданий, по поверьям островитян, обладают свойством предсказывать грядущие события. Они обрушиваются в том случае, если той земле, чье имя они несут, грозит какое-то несчастье. В подтверждение этой легенды островитяне ссылаются на то, что сокесский угол рухнул без всякой видимой причины в канун неудачного восстания.
Невдалеке от сокесского угла расположен бассейн вождя. Сауделеры, разумеется, купались не в соленой, а в пресной воде, которую доставляли с Большой земли. Однако некоторые властители Нан-Мадола были куда более капризными. Они погружали свое тело лишь в утреннюю росу, которую собирало для них с широких листьев таро все население Понапе. На Острове крокодила видны и другие следы изощренной тирании Сауделеров. Например, известно место, где лежал плоский камень. Говорят, что врагов Сауделеров крепко привязывали к нему и держали под лучами жаркого микронезийского солнца, не давая ни пить, ни есть. Несчастных будто бы стерегли два специально обученных попугая. Смерть наступала очень быстро, и Сауделеру даже не надо было прибегать к услугам палача. В Нан-Мадоле приговаривали к смерти и «через закалывание». Особый отряд дружины вождя на «острове для казней» Васао закалывал осужденных пиками.
На расстоянии всего десяти метров от Острова крокодила лежит четвертый остров Нан-Мадола. В моих дневниках он назван Островом черепахи (Пеикап). Его окружает самое крупное сооружение искусственного архипелага – почти квадратная стена, построенная из неровных базальтовых блоков.
На Острове черепахи, так же как и на Острове крокодила, сохранились бывшие резервуары и бассейны, о которых лодочник рассказывал много удивительного. Например, существует легенда, что на гладкой поверхности маленького бассейна Пейрот, словно на волшебных стеклянных шарах средневековых магов, можно по своему желанию увидеть любой уголок земли. Самый большой на острове бассейн – Пан-Веиас. Именно в нем водились морские черепахи, игравшие столь видную роль в религиозных обрядах народа, теснейшим образом связанного с океаном. У юго-восточной стены Острова черепахи до нашего времени сохранилась скала, которая своей формой действительно напоминает черепаху. Этих земноводные перевозили в корзинах, и это было их последним путешествием на соседний Остров угря (Идед).
Если Остров крокодила был сердцем Нан-Мадола, а на Острове воинов сосредоточивалось военное руководство архипелага, то Остров угря был главным культовым местом. Здесь, совершались важнейшие обряды. В святилище размером двадцать на двадцать пять метров в специальном резервуаре жил огромный морской угорь, которому все поклонялись. В святилище морскому угрю подавали черепашье мясо. Его готовили жрецы в западной части Идеда в печах. Они резко отличались от обычных открытых очагов островитян и сохранились на Острове угря до наших дней. Для археологов, изучающих Нан-Мадол, эти пени представляют огромный интерес. Именно они позволили в 1963 году американской экспедиции института Смитмониа установить первую дату истории Нан-Мадола. Исследования с помощью радиокарбонного метода показали, что этими печами пользовались (с известным приближением) в 1285 году.
После того как черепашье мясо было готово, жрецы Идеда предлагали священному угрю специально выбранные для него куски. Если он съедал мясо, то тем самым как бы отпускал Нан-Мадолу «грехи». И так от кормления к кормлению. Жрецы молили о милосердии к себе, вождю и, наконец, просили о милости ко всему народу. Если угорь отказывался от подношения, тогда всех жителей Нан-Мадола охватывало отчаяние.
Однако священным угорь Идеда стал уже после того, как Сауделеры покинули свою «метрополию». Во внутренней святыне Идеда угорь сторожил копья и триста тридцать три волшебных камня, с которыми пришли в Нан-Мадол победители Сауделеров – воины Исокалакала с острова Кусаие.
На Идеде почитали угря, на Пан-Кадире – крокодила, на Нан-Муолусее – акулу, на Пеикапе – черепаху. Следующий остров также был связан с морским животным. В своем дневнике я назвал его Островом раковины; В центре квадрата со сторонами примерно по сто метров, образованного мощными стенами, я обнаружил на этот раз довольно большое озеро, которое жители Понапе называют Ленкаи. Во времена Сауделеров длинным подземным каналом, оканчивающимся за коралловым рифом, оно было связано с океаном. По этой подводной реке Нан-Мадола в озеро попадали морские раковины. По знаку жрецов рыбаки забрасывали в озеро на Острове раковины сети, сплетенные из кокосовых волокон, и вытаскивали их с раковинами. После продолжительного обряда содержимое первых раковин съедали. Ритуальной ловлей раковин в озере Ленкаи, вероятнее всего, в те давние времена символически открывался сезон ловли морских моллюсков.
Я посетил множество других искусственных островов и закончил свое путешествие по Нан-Мадолу на острове Кондерек, ближайшем соседе Острова воинов. Кондерек – последняя остановка на жизненном пути каждого жителя Нан-Мадола, ибо в этом Городе умирали не только крокодилы, черепахи в раковины, но и люди. После смерти тело покойника натирали специальным бальзамом из кокосового молока и масла, цветов и рыбьих костей, заворачивали в искусно сплетенные рогожи и торжественно переносили с острова на остров, пока это путешествие по девяноста двум островам Нан-Мадола не заканчивалось на Острове мертвых – Кондереке. В постройке из каменных плит у тела покойника проходили последние погребальные танцы; в его честь пили много сакау, а затем уже без особых церемоний хоронили на соседнем Острове воинов либо на Пеиенкителе, где находится прах завоевателя Нан-Мадола Исокалакала и большинства Сауделеров.
В могилы Нан-Мадола опускали бренное тело умершего, а что же происходило, по мнению островитян, с его душой? Оказывается, после трехдневного пребывания под каменной плитой она покидала землю и, освобождаясь от суетных забот и страстей, возносилась на небо. Правда, путь туда был не прост. Сначала душа обитала в потустороннем царстве Понапе, на дне океана. Затем вновь пускалась в путь: поднималась к высшим небесным сферам (у понапцев не одно, а целых три неба – ланга ), переходила с одной из них на другую.
По пути с первого на второе небо душа должна была преодолеть самое трудное препятствие – узенький подвесной мостик, перекинутый через глубокую пропасть. Если она падала, то навечно оставалась в этом мрачном ущелье. Если же душе удавалось благополучно миновать его, то она навсегда становилась свободной. Внизу, в городе на искусственных островах, тлело ее тело, а душа обитала на небесах. Из космических высей бессмертная душа могла, по мнению островитян, наблюдать за своим домом, удивительным искусственным архипелагом, каменной загадкой Микронезии, тайной по имени Нан-Мадол.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ПЛАТИНОВЫЕ САРКОФАГИ?
После посещения Нан-Мадола голова моя пошла кругом. Я пытался не выходить за рамки научной оценки фактов, но на ум приходили десятки разных догадок, вставало множество вопросов... Что такое Нан-Мадол? Каков он? Его не назовешь великолепным, но он поражает воображение, пленяет, захватывает. Поистине микронезийский остров Пасхи. Если знаменитый Рапануи впечатляет главным образом своими гигантскими статуями, то здесь передо мной предстал целый фантастический город; десятки, сотни сооружений, девяносто два искусственно созданных острова! Однако все, что я увидел в Нан-Мадоле, – это лишь частица того, что еще пока скрыто от глаз наблюдателя.
Археолог, как правило, ведет свои поиски в земле. Нан-Мадол построен на прибрежном рифе, в водах лагуны Понапе. Поэтому необходимо исследовать не землю, а воды, омывающие Нан-Мадол, каналы и саму не очень глубокую лагуну. Однако без соответствующего водолазного снаряжения, и к тому же в одиночестве, в подводный мир не проникнешь. Я покидал Нан-Мадол с твердым намерением вернуться в эти места. Здесь меня и других исследователей Микронезии ждала россыпь новых открытий.
Пока что в Нан-Мадоле побывало мало людей и еще меньше специалистов. Как я уже говорил, самые подробные сведения об этой мертвой микронезийской Венеции сообщил нам в начале века немецкий этнограф Пауль Хамбрух. Он провел в Нан-Мадоле всего двенадцать дней и, конечно, не опускался под воду, чтобы получить какие-то новые данные об исчезнувших строителях островов.
Я слышал о легендарных сокровищах мертвого города, скрытых под водой. Рассказывают, что японские ныряльщики якобы подняли со дна лагуны Понапе много платины.
О знаменитых платиновых саркофагах сообщает и книга немецкого путешественника Герберта Ритлингера, который хорошо знал Микронезию. Ритлингер утверждает, что во времена японцев вывоз платины опередил все остальные статьи традиционного экспорта Понапе – саго, ваниль, копру.
Откуда, интересно, узнали японцы о платиновых саркофагах? Я перебираю в памяти древние местные сказания, изложенные Ритлингером. В одном из них говорится, что когда-то Матоленим (Нан-Мадол) был центром могущественной, богатой империи. Основные сооружения этой погибшей империи скрыты под водой. Там находится и «Дом мертвых», где якобы в платиновых саркофагах спят вечным сном первые властелины досауделеровской империи.
Вот что рассказывает легенда о затопленной, еще более древней и еще более загадочной части Нан-Мадола. Она привела нас к платиновым саркофагам. Якобы их обнаружили японские ныряльщики. Утверждают, что они вскрывали саркофаги прямо на дне лагуны. Таким образом был стабилизирован платежный баланс Японский империи. Такой санкционированный грабеж могил продолжался (опять же по рассказам) до того момента, когда два японских водолаза, оснащенные самой современной техникой, не вернулись из очередной подводной экспедиции к платиновым саркофагам. Погибли ли они в «Доме мертвых» от недостатка кислорода, или мертвые вожди Нан-Мадола сами поднялись на защиту своего подводного города, об этом рассказы умалчивают. Вскоре после таинственного исчезновения двух водолазов вспыхнула война. Микронезия стала ареной кровопролитных сражений, и никто уже не интересовался платиновыми саркофагами у берегов Нан-Мадола.
Я не раз слышал фантастические истории о затопленной части города, но Нан-Мадол я видел собственными глазами. Перед моим взором до сих пор стоят базальтовые сооружения. Однако никакой платины там не было, поэтому в существование платиновых саркофагов; я поверю лишь тогда, когда сам увижу блеск платины. Даже Г. Ритлингер считал, что «рассказы местных жителей... по всей вероятности, преувеличены», правда, он тут же добавлял: «...однако: находки платины на острове, недра которого никакой платины не содержат, были и остаются весьма реальными...»
Моим спутником по путешествию на Понапе был швейцарский писатель Эрих фон Дёникен. Его интересовали сложные загадки древних культур. То, что он направился именно на Понапе, в Нан-Мадол, – факт сам по себе знаменательный. Однако путь от поисков до открытий, как правило, далек и не скор.
Когда долгими вечерами, сидя в маленькой гостинице «Касехлелиа-Инн», Дёникен и я беседовали о том, как «войти» в прошлое Нан-Мадола, то Эрих постоянно упоминал о колодце, который согласно плану города Macao Хадлея, члена семьи нанмарки Матоленима, расположен в самом центре города. Этот колодец, по представлению Эриха Дёникена, служил входом в туннель, который мог вести в другой, пока что неизвестный Нан-Мадол.
Вскоре Дёникену пришлось покинуть Понапе. Вернулся ли он к туннелю в Нан-Мадоле? Удастся ли ему, мне или другим исследователям, которые окажутся в Нан-Мадоле, обнаружить платиновые, саркофаги или «Дом мертвых», о котором существовали легенды, пересказанные Ритлингером? Не знаю, да и не хочу быть пророком. Ведь у меня и так от неразрешенных вопросов, связанных с Нан-Мадолом, голова идет кругом.
Да, я с радостью предприму сюда новое путешествие. Но сумею рассказать всю правду лишь в том случае, если своими глазами увижу то, что до сих пор скрыто от глаз, когда сам увижу туннели, подводные некрополи, платиновые саркофаги. Пока что я верю лишь в камень. В каменный город, которого я касался в Микронезии. И еще я верю во время, в вечность, которая здесь, в Нан-Мадоле, воздвигла себе памятник.
ОСТРОВА ТРУК
После Нан-Мадола с его мифическими платиновыми саркофагами я отправился на острова Трук. Это третий административный округ подопечной территории Тихоокеанские острова, географический центр Микронезии. Трук находится примерно на одинаковом расстоянии (в двух тысячах километров) от самых восточных атоллов Маршалловых островов и от самого западного из островов Палау.
Чтобы перебраться с Понапе на Моэн (главный из островов Трука), я воспользовался самолетом микронезийских авиалиний. Мы пролетели над горами, которых, к сожалению, не было видно. Трасса авиалинии идет вдоль подводного хребта. В нескольких местах – на Понапе, на Кусаие, а также и здесь, на Труке, его высокие вершины выступают прямо из морских глубин.
После длительного перелета наконец показались острова Трук. Крупномасштабную карту Трука я держал у себя на коленях. Так как видимость была прекрасной, то очертания отдельных гор угадывались легко. На юге Моэн венчает гора Тонахав. Ее высота – триста семьдесят шесть метров. Далее виднеется ступенчатая, пирамидальная гора Толомап. За ней – самая высокая вершина острова Дублон высотой около трехсот пятидесяти четырех метров. Над островом Фефан возвышается пик Чукучап, над сложным, по конфигурации островом Тол – гора Винипот. Острова Уман и Удот холмисты. Собирательное название островам Трук дало слово «джук» или «друк», что означает «гора».
Вид с самолета на архипелаг, на воды лагуны, которые его омывают, и на горы поразителен. Я четыре раза был в Океании, но впервые видел группу так называемых «высоких» островов вулканического происхождения. Горы возвышаются здесь посреди обширной лагуны, окаймленной десятками звеньев кораллового барьера, то есть островов «низких», созданных океаном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Оказывается, весьма почтенного возраста самка крокодила Нан Киеил May приплыла в каменный город не случайно. Когда-то она выдала за Сауделера свою единственную дочь, и теперь ей захотелось узнать, как живется супруге вождя.
Сауделер оказал своей теще горячий прием. Он приказал отвести для нее в Нан-Мадоле замечательный дом. Но при этом он никак не решался взглянуть на свою странную родственницу. Однажды вечером, когда все члены его семейства покинули Пан-Кадир, Сауделер решил посмотреть, что происходит в доме тещи.
Увидев отвратительную морду своей тещи, он пришел в ужас, схватил факел и поджег дом, в котором она жила.
Узнав о пожаре в доме матери, жена Сауделера быстро вернулась на Пан-Кадир. Увидев, что мать погибает в огне, она тоже бросилась в пламя. Потерявший голову Сауделер покончил жизнь самоубийством.
Трехступенчатая платформа на Пан-Кадире напоминает нам легенду о сожженной царской теще. Мой проводник называл эту платформу «Дом крокодила».
Однако же главное строение центрального острова не Дом крокодила, а дом самого Сауделера. По соседству с его импозантной резиденцией на Острове крокодила сохранились и остатки «дворца» управляющего Сауделера, его «премьер-министра».
На Остров крокодила я вошел через главные ворота. Перед ними лежит большой плоский камень, на котором посетители резиденции Сауделера оставляли свои копья. Через эти ворота имели право пройти лишь мужчины. Женщинам, за исключением нескольких, самых знатных, посещение острова Сауделера было категорически запрещено. Кроме ворот меня заинтересовали четыре почти разрушенных угла стены, окружающей Пан-Кадир. Мой проводник называл их именами четырех земель Понапе: сокесский, кусаиеский, китиский и матоленимский. Так они именуются потому, что их возводили великие колдуны каждой из земель острова. Углы зданий, по поверьям островитян, обладают свойством предсказывать грядущие события. Они обрушиваются в том случае, если той земле, чье имя они несут, грозит какое-то несчастье. В подтверждение этой легенды островитяне ссылаются на то, что сокесский угол рухнул без всякой видимой причины в канун неудачного восстания.
Невдалеке от сокесского угла расположен бассейн вождя. Сауделеры, разумеется, купались не в соленой, а в пресной воде, которую доставляли с Большой земли. Однако некоторые властители Нан-Мадола были куда более капризными. Они погружали свое тело лишь в утреннюю росу, которую собирало для них с широких листьев таро все население Понапе. На Острове крокодила видны и другие следы изощренной тирании Сауделеров. Например, известно место, где лежал плоский камень. Говорят, что врагов Сауделеров крепко привязывали к нему и держали под лучами жаркого микронезийского солнца, не давая ни пить, ни есть. Несчастных будто бы стерегли два специально обученных попугая. Смерть наступала очень быстро, и Сауделеру даже не надо было прибегать к услугам палача. В Нан-Мадоле приговаривали к смерти и «через закалывание». Особый отряд дружины вождя на «острове для казней» Васао закалывал осужденных пиками.
На расстоянии всего десяти метров от Острова крокодила лежит четвертый остров Нан-Мадола. В моих дневниках он назван Островом черепахи (Пеикап). Его окружает самое крупное сооружение искусственного архипелага – почти квадратная стена, построенная из неровных базальтовых блоков.
На Острове черепахи, так же как и на Острове крокодила, сохранились бывшие резервуары и бассейны, о которых лодочник рассказывал много удивительного. Например, существует легенда, что на гладкой поверхности маленького бассейна Пейрот, словно на волшебных стеклянных шарах средневековых магов, можно по своему желанию увидеть любой уголок земли. Самый большой на острове бассейн – Пан-Веиас. Именно в нем водились морские черепахи, игравшие столь видную роль в религиозных обрядах народа, теснейшим образом связанного с океаном. У юго-восточной стены Острова черепахи до нашего времени сохранилась скала, которая своей формой действительно напоминает черепаху. Этих земноводные перевозили в корзинах, и это было их последним путешествием на соседний Остров угря (Идед).
Если Остров крокодила был сердцем Нан-Мадола, а на Острове воинов сосредоточивалось военное руководство архипелага, то Остров угря был главным культовым местом. Здесь, совершались важнейшие обряды. В святилище размером двадцать на двадцать пять метров в специальном резервуаре жил огромный морской угорь, которому все поклонялись. В святилище морскому угрю подавали черепашье мясо. Его готовили жрецы в западной части Идеда в печах. Они резко отличались от обычных открытых очагов островитян и сохранились на Острове угря до наших дней. Для археологов, изучающих Нан-Мадол, эти пени представляют огромный интерес. Именно они позволили в 1963 году американской экспедиции института Смитмониа установить первую дату истории Нан-Мадола. Исследования с помощью радиокарбонного метода показали, что этими печами пользовались (с известным приближением) в 1285 году.
После того как черепашье мясо было готово, жрецы Идеда предлагали священному угрю специально выбранные для него куски. Если он съедал мясо, то тем самым как бы отпускал Нан-Мадолу «грехи». И так от кормления к кормлению. Жрецы молили о милосердии к себе, вождю и, наконец, просили о милости ко всему народу. Если угорь отказывался от подношения, тогда всех жителей Нан-Мадола охватывало отчаяние.
Однако священным угорь Идеда стал уже после того, как Сауделеры покинули свою «метрополию». Во внутренней святыне Идеда угорь сторожил копья и триста тридцать три волшебных камня, с которыми пришли в Нан-Мадол победители Сауделеров – воины Исокалакала с острова Кусаие.
На Идеде почитали угря, на Пан-Кадире – крокодила, на Нан-Муолусее – акулу, на Пеикапе – черепаху. Следующий остров также был связан с морским животным. В своем дневнике я назвал его Островом раковины; В центре квадрата со сторонами примерно по сто метров, образованного мощными стенами, я обнаружил на этот раз довольно большое озеро, которое жители Понапе называют Ленкаи. Во времена Сауделеров длинным подземным каналом, оканчивающимся за коралловым рифом, оно было связано с океаном. По этой подводной реке Нан-Мадола в озеро попадали морские раковины. По знаку жрецов рыбаки забрасывали в озеро на Острове раковины сети, сплетенные из кокосовых волокон, и вытаскивали их с раковинами. После продолжительного обряда содержимое первых раковин съедали. Ритуальной ловлей раковин в озере Ленкаи, вероятнее всего, в те давние времена символически открывался сезон ловли морских моллюсков.
Я посетил множество других искусственных островов и закончил свое путешествие по Нан-Мадолу на острове Кондерек, ближайшем соседе Острова воинов. Кондерек – последняя остановка на жизненном пути каждого жителя Нан-Мадола, ибо в этом Городе умирали не только крокодилы, черепахи в раковины, но и люди. После смерти тело покойника натирали специальным бальзамом из кокосового молока и масла, цветов и рыбьих костей, заворачивали в искусно сплетенные рогожи и торжественно переносили с острова на остров, пока это путешествие по девяноста двум островам Нан-Мадола не заканчивалось на Острове мертвых – Кондереке. В постройке из каменных плит у тела покойника проходили последние погребальные танцы; в его честь пили много сакау, а затем уже без особых церемоний хоронили на соседнем Острове воинов либо на Пеиенкителе, где находится прах завоевателя Нан-Мадола Исокалакала и большинства Сауделеров.
В могилы Нан-Мадола опускали бренное тело умершего, а что же происходило, по мнению островитян, с его душой? Оказывается, после трехдневного пребывания под каменной плитой она покидала землю и, освобождаясь от суетных забот и страстей, возносилась на небо. Правда, путь туда был не прост. Сначала душа обитала в потустороннем царстве Понапе, на дне океана. Затем вновь пускалась в путь: поднималась к высшим небесным сферам (у понапцев не одно, а целых три неба – ланга ), переходила с одной из них на другую.
По пути с первого на второе небо душа должна была преодолеть самое трудное препятствие – узенький подвесной мостик, перекинутый через глубокую пропасть. Если она падала, то навечно оставалась в этом мрачном ущелье. Если же душе удавалось благополучно миновать его, то она навсегда становилась свободной. Внизу, в городе на искусственных островах, тлело ее тело, а душа обитала на небесах. Из космических высей бессмертная душа могла, по мнению островитян, наблюдать за своим домом, удивительным искусственным архипелагом, каменной загадкой Микронезии, тайной по имени Нан-Мадол.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ПЛАТИНОВЫЕ САРКОФАГИ?
После посещения Нан-Мадола голова моя пошла кругом. Я пытался не выходить за рамки научной оценки фактов, но на ум приходили десятки разных догадок, вставало множество вопросов... Что такое Нан-Мадол? Каков он? Его не назовешь великолепным, но он поражает воображение, пленяет, захватывает. Поистине микронезийский остров Пасхи. Если знаменитый Рапануи впечатляет главным образом своими гигантскими статуями, то здесь передо мной предстал целый фантастический город; десятки, сотни сооружений, девяносто два искусственно созданных острова! Однако все, что я увидел в Нан-Мадоле, – это лишь частица того, что еще пока скрыто от глаз наблюдателя.
Археолог, как правило, ведет свои поиски в земле. Нан-Мадол построен на прибрежном рифе, в водах лагуны Понапе. Поэтому необходимо исследовать не землю, а воды, омывающие Нан-Мадол, каналы и саму не очень глубокую лагуну. Однако без соответствующего водолазного снаряжения, и к тому же в одиночестве, в подводный мир не проникнешь. Я покидал Нан-Мадол с твердым намерением вернуться в эти места. Здесь меня и других исследователей Микронезии ждала россыпь новых открытий.
Пока что в Нан-Мадоле побывало мало людей и еще меньше специалистов. Как я уже говорил, самые подробные сведения об этой мертвой микронезийской Венеции сообщил нам в начале века немецкий этнограф Пауль Хамбрух. Он провел в Нан-Мадоле всего двенадцать дней и, конечно, не опускался под воду, чтобы получить какие-то новые данные об исчезнувших строителях островов.
Я слышал о легендарных сокровищах мертвого города, скрытых под водой. Рассказывают, что японские ныряльщики якобы подняли со дна лагуны Понапе много платины.
О знаменитых платиновых саркофагах сообщает и книга немецкого путешественника Герберта Ритлингера, который хорошо знал Микронезию. Ритлингер утверждает, что во времена японцев вывоз платины опередил все остальные статьи традиционного экспорта Понапе – саго, ваниль, копру.
Откуда, интересно, узнали японцы о платиновых саркофагах? Я перебираю в памяти древние местные сказания, изложенные Ритлингером. В одном из них говорится, что когда-то Матоленим (Нан-Мадол) был центром могущественной, богатой империи. Основные сооружения этой погибшей империи скрыты под водой. Там находится и «Дом мертвых», где якобы в платиновых саркофагах спят вечным сном первые властелины досауделеровской империи.
Вот что рассказывает легенда о затопленной, еще более древней и еще более загадочной части Нан-Мадола. Она привела нас к платиновым саркофагам. Якобы их обнаружили японские ныряльщики. Утверждают, что они вскрывали саркофаги прямо на дне лагуны. Таким образом был стабилизирован платежный баланс Японский империи. Такой санкционированный грабеж могил продолжался (опять же по рассказам) до того момента, когда два японских водолаза, оснащенные самой современной техникой, не вернулись из очередной подводной экспедиции к платиновым саркофагам. Погибли ли они в «Доме мертвых» от недостатка кислорода, или мертвые вожди Нан-Мадола сами поднялись на защиту своего подводного города, об этом рассказы умалчивают. Вскоре после таинственного исчезновения двух водолазов вспыхнула война. Микронезия стала ареной кровопролитных сражений, и никто уже не интересовался платиновыми саркофагами у берегов Нан-Мадола.
Я не раз слышал фантастические истории о затопленной части города, но Нан-Мадол я видел собственными глазами. Перед моим взором до сих пор стоят базальтовые сооружения. Однако никакой платины там не было, поэтому в существование платиновых саркофагов; я поверю лишь тогда, когда сам увижу блеск платины. Даже Г. Ритлингер считал, что «рассказы местных жителей... по всей вероятности, преувеличены», правда, он тут же добавлял: «...однако: находки платины на острове, недра которого никакой платины не содержат, были и остаются весьма реальными...»
Моим спутником по путешествию на Понапе был швейцарский писатель Эрих фон Дёникен. Его интересовали сложные загадки древних культур. То, что он направился именно на Понапе, в Нан-Мадол, – факт сам по себе знаменательный. Однако путь от поисков до открытий, как правило, далек и не скор.
Когда долгими вечерами, сидя в маленькой гостинице «Касехлелиа-Инн», Дёникен и я беседовали о том, как «войти» в прошлое Нан-Мадола, то Эрих постоянно упоминал о колодце, который согласно плану города Macao Хадлея, члена семьи нанмарки Матоленима, расположен в самом центре города. Этот колодец, по представлению Эриха Дёникена, служил входом в туннель, который мог вести в другой, пока что неизвестный Нан-Мадол.
Вскоре Дёникену пришлось покинуть Понапе. Вернулся ли он к туннелю в Нан-Мадоле? Удастся ли ему, мне или другим исследователям, которые окажутся в Нан-Мадоле, обнаружить платиновые, саркофаги или «Дом мертвых», о котором существовали легенды, пересказанные Ритлингером? Не знаю, да и не хочу быть пророком. Ведь у меня и так от неразрешенных вопросов, связанных с Нан-Мадолом, голова идет кругом.
Да, я с радостью предприму сюда новое путешествие. Но сумею рассказать всю правду лишь в том случае, если своими глазами увижу то, что до сих пор скрыто от глаз, когда сам увижу туннели, подводные некрополи, платиновые саркофаги. Пока что я верю лишь в камень. В каменный город, которого я касался в Микронезии. И еще я верю во время, в вечность, которая здесь, в Нан-Мадоле, воздвигла себе памятник.
ОСТРОВА ТРУК
После Нан-Мадола с его мифическими платиновыми саркофагами я отправился на острова Трук. Это третий административный округ подопечной территории Тихоокеанские острова, географический центр Микронезии. Трук находится примерно на одинаковом расстоянии (в двух тысячах километров) от самых восточных атоллов Маршалловых островов и от самого западного из островов Палау.
Чтобы перебраться с Понапе на Моэн (главный из островов Трука), я воспользовался самолетом микронезийских авиалиний. Мы пролетели над горами, которых, к сожалению, не было видно. Трасса авиалинии идет вдоль подводного хребта. В нескольких местах – на Понапе, на Кусаие, а также и здесь, на Труке, его высокие вершины выступают прямо из морских глубин.
После длительного перелета наконец показались острова Трук. Крупномасштабную карту Трука я держал у себя на коленях. Так как видимость была прекрасной, то очертания отдельных гор угадывались легко. На юге Моэн венчает гора Тонахав. Ее высота – триста семьдесят шесть метров. Далее виднеется ступенчатая, пирамидальная гора Толомап. За ней – самая высокая вершина острова Дублон высотой около трехсот пятидесяти четырех метров. Над островом Фефан возвышается пик Чукучап, над сложным, по конфигурации островом Тол – гора Винипот. Острова Уман и Удот холмисты. Собирательное название островам Трук дало слово «джук» или «друк», что означает «гора».
Вид с самолета на архипелаг, на воды лагуны, которые его омывают, и на горы поразителен. Я четыре раза был в Океании, но впервые видел группу так называемых «высоких» островов вулканического происхождения. Горы возвышаются здесь посреди обширной лагуны, окаймленной десятками звеньев кораллового барьера, то есть островов «низких», созданных океаном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22