– Она задумчиво посмотрела на Филиппу. – Вот зачем вы решили выйти за Ламберта?
Филиппу пробрала дрожь, как будто на экзамене по предмету, которого она совершенно не знает. Она торопливо перебирала самые приятные воспоминания своего замужества: они с Ламбертом перед алтарем в день венчания; медовый месяц на Мальдивах, нежный и загорелый Ламберт, полуденный секс под сеткой от москитов.
– Я люблю Ламберта, – пролепетала Филиппа. – Он сильный, он обо мне заботится…
Она покосилась на Флер.
– И нам хорошо вместе, – запинаясь, выговорила Филиппа.
– А как вы поняли, что Ламберт – тот человек, который вам нужен? – продолжала расспрашивать Флер. – Как вы узнали, что уже хватит искать, пора остановиться и… и навсегда изменить свою жизнь?
У Филиппы загорелись щеки.
– Просто поняла, – ответила она тонким голосом, как будто оправдываясь.
Вдруг нахлынуло воспоминание об одном раз говоре с матерью; а она-то думала, что задавила его навсегда. Мать сидела в постели, не сводя с Филиппы льдисто-голубых глаз, и медленно произносила каждое слово:
– Ты скажешь Ламберту «да» и будешь благодарить судьбу. Кому ты еще нужна?
– Джиму я была нужна, – дрожащим голосом отвечала Филиппа.
– Джиму? Твой отец его презирает! Он ни когда бы тебе не разрешил выйти замуж за Джима. Ты выйдешь за Ламберта.
– Но…
– Никаких «но»! Это твой единственный шанс. Посмотри на себя! Ни красоты, ни обаяния, да к тому же и не девственница. Кто на тебя позарится?
Филиппе от этих слов стало физически плохо, как будто ее в буквальном смысле разрывали на части. И теперь ей стало плохо от одного воспоминания.
– Просто поняла, – явно не удовлетворившись ответом, повторила Флер. – Я тоже «просто поняла», что мне подходит эта шляпка. Я ее купила, а потом увидела другую, еще лучше.
– Шляпка очаровательная, – слабым голосом отозвалась Филиппа.
– Все дело в том, что шляпок может быть и несколько. Хоть двадцать штук, а муж – только один. Вы не боитесь, что поторопились с выбором?
– Нет! – выпалила Филиппа. – Мы с Ламбертом идеально подходим друг другу.
– Что ж, очень хорошо. – Флер улыбнулась. – Я рада за вас.
Филиппа смотрела на Флер, чувствуя, как сползает с лица бодренькая улыбка. Ей вдруг впервые в жизни захотелось честности. С Флер можно говорить откровенно, ей можно рассказать о своих несчастьях и попросить совета. К сожалению, она инстинктивно постаралась изобразить свою жизнь в самых розовых, романтических тонах, чтобы Флер восхитилась, а может быть, даже позавидовала. И теперь шанс рассказать правду был упущен.
Ламберт прибыл в «Клены» вскоре после того, как Джиллиан отправилась на занятие по бриджу. Он оставил машину перед домом, открыл дверь своим ключом и остановился, прислушиваясь. В доме было тихо, как он и ожидал. На кануне вечером Ламберт позвонил и будто невзначай предупредил Джиллиан, что, возможно, заедет между двумя совещаниями.
– Так ведь никого не будет дома, – сказала ему Джиллиан. – Ричард в Ньюкасле, у меня бридж, а Энтони с Зарой, скорее всего, пойдут на тренировку. Энтони готовится к Кубку клуба.
– Я все равно загляну, – небрежно ответил Ламберт, – раз мне, так или иначе, проезжать мимо.
Теперь он без колебаний направился прямо в кабинет Ричарда. Найти нужную информацию несложно, а там уж он из дому переведет необходимую сумму к себе на счет. Через неделю он сможет представить в банк чек, который даст ему несколько месяцев отсрочки. К Рождеству Филиппе исполнится двадцать девять лет, до получения денег останется совсем немного, и досадные финансовые проблемы решатся раз и навсегда.
Войдя в кабинет, Ламберт поймал себя на том, что самым нелепым образом заглядывает под стол. Как будто не знает, что Флер сейчас в Лондоне с его же собственной женой! Поехала на панихиду. Что, другого дела нет, как мотаться по панихидам, черт бы ее побрал? Хмурясь, Ламберт несколько секунд разглядывал пыльный ковер, потом выпрямился и подошел к шкафу с документами. Выдвинул третий ящик сверху – тот самый, до которого так и не успел тогда добраться. И вот она, награда: целая стопка папок с банковскими выписками.
– Бинго, – пробормотал он себе под нос.
Опустившись на колени, Ламберт наугад вы тащил файл с надписью: «Домашнее хозяйство». Документы были аккуратно подшиты. Перелистывая их, Ламберт чувствовал, как от предвкушения замирает сердце. Перед ним как на ладони открывалась финансовая жизнь Ричарда. Когда-нибудь все это богатство достанется им с Филиппой. Только что-то не видно пока никакого особого богатства. Баланс этого счета ни разу не превысил трех тысяч фунтов. Кому нужны такие гроши?
Ламберт нетерпеливо сунул папку на место и вытащил другую, довольно потрепанную, с надписью «Дети». Карманные деньги, пренебрежительно подумал он и бросил папку на пол. Она упала и раскрылась. Ламберт уже протягивал руку за следующей и вдруг случайно опустил глаза. То, что он увидел, повергло его в шок. Самый верхний листок в папке был датирован предыдущим месяцем, а указанный в нем баланс приближался к десяти миллионам фунтов стерлингов.
– Сколько блюд закажем? – спросила Филиппа, заглядывая в меню. – Три?
– Десять миллионов, – рассеянно ответила Флер.
– Что? – поразилась Филиппа.
– Ax, простите! Я задумалась. Витаю в облаках, – улыбнулась Флер.
Она сняла шляпку и встряхнула золотисто-рыжими волосами. В дальнем углу ресторана молодой официант застыл на месте, не сводя с нее восхищенных глаз.
– За десять миллионов миль отсюда! – расхохоталась Филиппа.
Пока что день более чем оправдывал ее ожидания. Они не спеша прошлись по магазинам, перемерили множество нарядов, брызгали друг на друга всевозможными духами, заливаясь смехом и привлекая общее внимание, точно две райские птицы. Журналы врут, подумала Филиппа. Там без конца твердят, будто, чтобы привлечь мужчину своей мечты, нужно выбирать подруг менее красивых, чем ты сама. Ничего подобного! Флер гораздо красивее Филиппы, хотя и старше, но Филиппа совсем не чувствует себя рядом с ней ущербной – наоборот, Флер словно подняла ее до себя. К ней сегодня все относятся по-другому. Прохожие улыбаются, мужчины открывают перед ней двери, а пробегающие мимо молоденькие секретарши смотрят на нее завистливыми глазами. Филиппа наслаждалась каждой минутой.
– Ах, я ничего не знаю! – воскликнула вдруг Флер. – Почему жизнь такая сложная? – Она вздохнула. – Закажем по коктейлю.
Флер помахала рукой, и тут же к ним подскочил тот молоденький официант.
– «Манхэттен», – с улыбкой сказала Флер.
– Два, – прибавила Филиппа.
Официант ей улыбнулся. А как хорош!.. Да и все служащие в дорогих заведениях на диво хороши собой.
– Прошу прощения, леди. – К их столику приблизился другой официант с серебряным подносиком, на котором стояла бутылка шампанского. – Уже оплачено.
– Не может быть! – развеселилась Флер. – Шампанское! – Она осмотрела бутылку. – И весьма неплохое. От кого это, можно узнать?
– Прямо как в кино! – восхитилась Филиппа.
– Здесь приложена карточка для миссис Даксени, – сообщил старший официант.
– Ага! – отозвалась Флер. – Значит, от знакомого!
– Читайте скорее! – взмолилась Филиппа.
Флер вскрыла конвертик и прочитала вслух:
– «Приятного аппетита, мои дорогие девочки. Жаль, что меня сейчас нет с вами. Ричард». – Флер в изумлении посмотрела на Филиппу. – Это от вашего отца! Он прислал нам шампанское.
– Я-то думала, это от какого-нибудь принца, – разочарованно протянула Филиппа. – А как папа узнал, куда мы пойдем?
– Должно быть, я сама обмолвилась, – медленно проговорила Флер. – А он запомнил и заказал для нас шампанское по телефону, надеясь, что мы не передумаем. И ни слова не сказал!
– Открыть? – осведомился старший официант.
– Ой, да! – взвизгнула Филиппа.
– Да, пожалуйста, – кивнула Флер.
Несколько секунд она вертела в руках карточку и внимательно ее разглядывала.
– Ваш отец такой заботливый…
– Знаете, я, пожалуй, все-таки выпью «Манхэттен», – объявила Филиппа. – А потом шампанское. В конце концов, я не за рулем!.. Что с вами, вам нехорошо?
– Нет-нет, – нахмурилась Флер. – Просто задумалась.
Официант откупорил бутылку – пробка выскочила почти беззвучно – и налил шампанское в бокал, а бокал ритуальным жестом подал Флер.
– Обычно мужчинам сложно меня удивить, – проговорила Флер как будто про себя. – Но сегодня…
Она отхлебнула шампанское.
– Восхитительно!
– Сегодня вас все-таки удивили! – с торжеством воскликнула Филиппа.
– Сегодня меня все-таки удивили, – подтвердила Флер, отпила еще и мечтательно посмотрела на бокал. – Даже два раза.
От звука ключа, поворачивающегося в замке входной двери, Ламберт так и подскочил. Пришла уборщица.
Трясущимися руками он затолкал папки в ящик и, выскочив из кабинета, неторопливо спустился по лестнице. Проходя в прихожей мимо уборщицы, жизнерадостно ей улыбнулся, хотя сердце отчаянно колотилось и по спине бегали мурашки.
Десять миллионов оборотных средств! Это деньги для доверительного фонда, не иначе. Тогда почему они лежат не на целевом, а на текущем счете Ричарда? Что происходит? Ламберт остановился возле своей машины, слегка задыхаясь и с трудом сдерживая панику. Деньги лежат не на целевом счете, значит, Филиппа вовсе не миллионерша. А у него чудовищный перерасход и никакой возможности его покрыть.
Он открыл дверцу, рухнул на сиденье и уронил голову на руль, обливаясь холодным потом. Бессмыслица какая-то! Неужто Эмили его обманула? Обещала ведь, что Филиппа будет богата! Они, мол, все организуют, деньги положат на имя Филиппы, и, как только ей исполнится тридцать, она их получит. А что в реальности? Деньги все еще на счете у Ричарда. Похоже, Ричард собрался что-то с ними сделать. Но что? Передать Филиппе? Или вышвырнуть на хрен?
Ламберт уже ничему бы не удивился. А самое ужасное, что от него совершенно ничего не зависело.
Когда принесли десерт, Филиппа перегнулась через стол и заглянула Флер в глаза. Она выпила два «Манхэттена» и щедрую дозу шампанского, после чего стала крайне разговорчива, хоть и невнятно выговаривала слова. Растрепанная, с покрасневшими щеками, она, видимо, собиралась сказать нечто важное.
– Я вам наврала.
Слова вырвались как будто сами собой. Флер удивилась.
– Прошу прощения?
– Нет, это я прошу прощения. Вы же моя лучшая подруга, а я вам наврала. Вы моя лучшая подруга, – с жаром повторила Филиппа. – А я вам сказала неправду. Про Ламберта.
Она схватила Флер за руку и сморгнула слезы.
– В самом деле? А что такое вы мне сказали про Ламберта? – Флер высвободила руку и взялась за ложечку. – Ешьте пирожное, Филиппа.
Та послушно взяла ложечку и принялась ковырять пирожное с заварным кремом. Вдруг она вскинула глаза.
– Я сказала, что люблю его.
Флер не спеша угостилась ложечкой шоколадного мусса.
– А на самом деле не любите?
– Иногда мне кажется, что люблю, но… – Филиппа задрожала. – На самом деле – нет.
– Сложно вас за это винить.
– Я попала в ловушку брака без любви, – изрекла Филиппа, глядя на Флер воспаленными глазами.
– Ну так уходите.
Флер зачерпнула еще ложечку мусса.
– Вы считаете, мне нужно уйти от Ламберта?
– Если вы с ним несчастны…
– А может, мне стоило бы завести роман? – с надеждой спросила Филиппа.
– Нет, – твердо ответила Флер. – Ни в коем случае.
Филиппа неуверенно проглотила заварной крем, взяла еще. По щеке у нее покатилась слезинка.
– А если я уйду от Ламберта, а потом… а по том пойму, что я на самом деле его любила?
– По крайней мере, будете знать наверняка.
– А если он уже не примет меня обратно? Я останусь одна!
Флер пожала плечами.
– Ну и что?
– Как – что? Я не могу одна! – Голос Филиппы поднялся до крика. – Вы знаете, как трудно в наше время с кем-нибудь познакомиться?
– Я-то знаю. – Флер позволила себе сдержанную улыбку. – Просто нужно уметь искать.
– Я не смогу одна, – упрямо повторила Филиппа.
Флер досадливо вздохнула.
– Так оставайтесь с ним. Филиппа, вы слишком много выпили…
– Нет, вы правы, – перебила Филиппа. – Я уйду от него. Он мерзкий человек.
– Не могу с этим не согласиться.
– Я не хотела за него выходить, – всхлипнула Филиппа.
Слезы с новой силой полились на скатерть.
– Теперь вы от него уйдете, – сказала Флер, сдерживая зевок. – Значит, все в порядке. Попросим счет?
– А вы мне поможете пережить все это?
– Конечно.
Флер подняла руку, и два официанта с совершенно одинаковыми белокурыми волосами подлетели к столику.
– Счет, пожалуйста, – сказала Флер. Филиппа посмотрела на часы.
– Вам, наверное, пора на панихиду? – тускло спросила она.
– Пожалуй, я туда все-таки не пойду, – подумав, проговорила Флер. – Мы с Хетти не были близкими подругами. Кроме того, я сегодня не в настроении. Все это довольно сложно…
Филиппа не слушала.
– Флер, – объявила она, утирая слезы, – вы мне очень нравитесь.
– В самом деле, дорогая?
Флер ласково улыбнулась. И как только у такого человека, как Ричард, могла родиться эта безвольная плакса?
Филиппа шмыгнула носом.
– Вы с папой поженитесь?
– Он мне пока не предлагал, – быстро ответила Флер, сверкнув улыбкой.
Подали счет в кожаной папочке. Флер, не глядя, положила в папку золотую карту Ричарда. Дамы проводили глазами уносившего ее безликого официанта.
– А если предложит? Вы согласитесь?
– Что ж…
Флер откинулась на спинку стула. Десять миллионов, подумала она. Эта мысль перекатывалась в сознании, словно громадный сверкающий шар. Десять миллионов фунтов стерлингов. Превосходное состояние по любым меркам.
– Кто знает? – сказала, наконец, Флер и одним глотком осушила бокал.
– Думаешь, мой папа с твоей мамой поженятся? – спросил Энтони, плюхнувшись на безупречно ровную травку грина.
– Откуда я знаю? – раздраженно ответила Зара. – Перестань спрашивать одно и то же. Я не могу сосредоточиться!
Она наморщила нос, глубоко вздохнула и ткнула мяч клюшкой. Мяч прокатился несколько дюймов по направлению к лунке и замер.
– Ну вот, все из-за тебя! Отвратный удар.
– Нормальный удар, – возразил Энтони. – Ты быстро учишься.
– Ничего не быстро. Дурацкая игра.
Она со злостью стукнула клюшкой о землю. Энтони тревожно оглянулся: вроде никто не видел. Вокруг почти никого и не было. Они находились на детском грине, здесь всегда было безлюдно, а сосны загораживали вид. Энтони половину утра отрабатывал удары, готовясь к Кубку клуба – главному соревнованию летнего сезона. Оставшееся время он занимался тем, что подбирал мячи, которые у Зары то и дело улетали в кусты.
– По мячу надо бить осмысленно. Вот представь себе…
– Нечего тут представлять! – огрызнулась Зара. – Я знаю, что нужно делать – загнать дурацкий мяч в дырку. Просто у меня не получается!
Она швырнула клюшку на землю и уселась рядом с Энтони.
– Не понимаю, как ты можешь играть в эту тупую игру. На ней даже калории не сжигаешь!
– Она вроде как затягивает, – сказал Энтони. – А куда уж тебе худеть?
Зара словно не слышала – сидела молча и нахохлившись. Несколько минут было тихо.
– Чего ты злишься? – спросил, наконец, Энтони.
– Я не злюсь.
– Нет, злишься. Весь день сегодня психуешь. С тех пор, как твоя мама уехала. – Он замялся. – Это потому, что…
– Почему?
– Ну, я просто подумал, может, ты знала ту женщину, по которой панихида, и…
– Нет, – перебила его Зара. – Дело совсем не в том.
Она отвернулась, насупившись еще сильнее.
– Здорово, что ты поедешь в Нью-Йорк, – бодрым тоном произнес Энтони.
– Еще неизвестно, поеду или нет.
– Конечно, поедешь! Твой друг Джонни тебя отвезет.
Зара пожала плечами.
– Как-то я себе это плохо представляю.
– А почему?
Она опять пожала плечами.
– Не представляю, и все тут.
– Просто ты хандришь, – с умным видом изрек Энтони.
– Я не хандрю! Мне хочется…
– Чего? – встрепенулся Энтони. – Чего тебе хочется?
– Хочется знать, что будет, понял?
– У моего папы с твоей мамой?
– Ага, – чуть слышно ответила она.
– Я думаю, они поженятся. – Энтони был полон энтузиазма. – Спорим, папа скоро сделает ей предложение. И тогда вся эта история с золотой картой… – Он понизил голос. – У мужа и жены все равно все общее.
Зара посмотрела на него.
– Как ты хорошо все разложил по полочкам!
– А что?
Энтони покраснел и подергал пучок коротко подстриженной травы.
– Энтони, ты такой порядочный, ё-моё!
– Неправда! – возмутился он.
Зара вдруг расхохоталась.
– Да это же неплохо!
– Ты так говоришь, как будто я… примерный мальчик. А я не такой! Я тоже делал… разные вещи.
– Какие? – подначила Зара. – По магазинам тырил?
– Ты что! Нет, конечно.
– Играл в азартные игры? А как насчет секса?
Энтони густо покраснел. Зара придвинулась ближе.
– Энтони, ты когда-нибудь занимался сексом?
– А ты?
– Не говори чушь. Мне всего тринадцать.
Энтони сразу полегчало.
– Ну, мало ли… С тебя сталось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Филиппу пробрала дрожь, как будто на экзамене по предмету, которого она совершенно не знает. Она торопливо перебирала самые приятные воспоминания своего замужества: они с Ламбертом перед алтарем в день венчания; медовый месяц на Мальдивах, нежный и загорелый Ламберт, полуденный секс под сеткой от москитов.
– Я люблю Ламберта, – пролепетала Филиппа. – Он сильный, он обо мне заботится…
Она покосилась на Флер.
– И нам хорошо вместе, – запинаясь, выговорила Филиппа.
– А как вы поняли, что Ламберт – тот человек, который вам нужен? – продолжала расспрашивать Флер. – Как вы узнали, что уже хватит искать, пора остановиться и… и навсегда изменить свою жизнь?
У Филиппы загорелись щеки.
– Просто поняла, – ответила она тонким голосом, как будто оправдываясь.
Вдруг нахлынуло воспоминание об одном раз говоре с матерью; а она-то думала, что задавила его навсегда. Мать сидела в постели, не сводя с Филиппы льдисто-голубых глаз, и медленно произносила каждое слово:
– Ты скажешь Ламберту «да» и будешь благодарить судьбу. Кому ты еще нужна?
– Джиму я была нужна, – дрожащим голосом отвечала Филиппа.
– Джиму? Твой отец его презирает! Он ни когда бы тебе не разрешил выйти замуж за Джима. Ты выйдешь за Ламберта.
– Но…
– Никаких «но»! Это твой единственный шанс. Посмотри на себя! Ни красоты, ни обаяния, да к тому же и не девственница. Кто на тебя позарится?
Филиппе от этих слов стало физически плохо, как будто ее в буквальном смысле разрывали на части. И теперь ей стало плохо от одного воспоминания.
– Просто поняла, – явно не удовлетворившись ответом, повторила Флер. – Я тоже «просто поняла», что мне подходит эта шляпка. Я ее купила, а потом увидела другую, еще лучше.
– Шляпка очаровательная, – слабым голосом отозвалась Филиппа.
– Все дело в том, что шляпок может быть и несколько. Хоть двадцать штук, а муж – только один. Вы не боитесь, что поторопились с выбором?
– Нет! – выпалила Филиппа. – Мы с Ламбертом идеально подходим друг другу.
– Что ж, очень хорошо. – Флер улыбнулась. – Я рада за вас.
Филиппа смотрела на Флер, чувствуя, как сползает с лица бодренькая улыбка. Ей вдруг впервые в жизни захотелось честности. С Флер можно говорить откровенно, ей можно рассказать о своих несчастьях и попросить совета. К сожалению, она инстинктивно постаралась изобразить свою жизнь в самых розовых, романтических тонах, чтобы Флер восхитилась, а может быть, даже позавидовала. И теперь шанс рассказать правду был упущен.
Ламберт прибыл в «Клены» вскоре после того, как Джиллиан отправилась на занятие по бриджу. Он оставил машину перед домом, открыл дверь своим ключом и остановился, прислушиваясь. В доме было тихо, как он и ожидал. На кануне вечером Ламберт позвонил и будто невзначай предупредил Джиллиан, что, возможно, заедет между двумя совещаниями.
– Так ведь никого не будет дома, – сказала ему Джиллиан. – Ричард в Ньюкасле, у меня бридж, а Энтони с Зарой, скорее всего, пойдут на тренировку. Энтони готовится к Кубку клуба.
– Я все равно загляну, – небрежно ответил Ламберт, – раз мне, так или иначе, проезжать мимо.
Теперь он без колебаний направился прямо в кабинет Ричарда. Найти нужную информацию несложно, а там уж он из дому переведет необходимую сумму к себе на счет. Через неделю он сможет представить в банк чек, который даст ему несколько месяцев отсрочки. К Рождеству Филиппе исполнится двадцать девять лет, до получения денег останется совсем немного, и досадные финансовые проблемы решатся раз и навсегда.
Войдя в кабинет, Ламберт поймал себя на том, что самым нелепым образом заглядывает под стол. Как будто не знает, что Флер сейчас в Лондоне с его же собственной женой! Поехала на панихиду. Что, другого дела нет, как мотаться по панихидам, черт бы ее побрал? Хмурясь, Ламберт несколько секунд разглядывал пыльный ковер, потом выпрямился и подошел к шкафу с документами. Выдвинул третий ящик сверху – тот самый, до которого так и не успел тогда добраться. И вот она, награда: целая стопка папок с банковскими выписками.
– Бинго, – пробормотал он себе под нос.
Опустившись на колени, Ламберт наугад вы тащил файл с надписью: «Домашнее хозяйство». Документы были аккуратно подшиты. Перелистывая их, Ламберт чувствовал, как от предвкушения замирает сердце. Перед ним как на ладони открывалась финансовая жизнь Ричарда. Когда-нибудь все это богатство достанется им с Филиппой. Только что-то не видно пока никакого особого богатства. Баланс этого счета ни разу не превысил трех тысяч фунтов. Кому нужны такие гроши?
Ламберт нетерпеливо сунул папку на место и вытащил другую, довольно потрепанную, с надписью «Дети». Карманные деньги, пренебрежительно подумал он и бросил папку на пол. Она упала и раскрылась. Ламберт уже протягивал руку за следующей и вдруг случайно опустил глаза. То, что он увидел, повергло его в шок. Самый верхний листок в папке был датирован предыдущим месяцем, а указанный в нем баланс приближался к десяти миллионам фунтов стерлингов.
– Сколько блюд закажем? – спросила Филиппа, заглядывая в меню. – Три?
– Десять миллионов, – рассеянно ответила Флер.
– Что? – поразилась Филиппа.
– Ax, простите! Я задумалась. Витаю в облаках, – улыбнулась Флер.
Она сняла шляпку и встряхнула золотисто-рыжими волосами. В дальнем углу ресторана молодой официант застыл на месте, не сводя с нее восхищенных глаз.
– За десять миллионов миль отсюда! – расхохоталась Филиппа.
Пока что день более чем оправдывал ее ожидания. Они не спеша прошлись по магазинам, перемерили множество нарядов, брызгали друг на друга всевозможными духами, заливаясь смехом и привлекая общее внимание, точно две райские птицы. Журналы врут, подумала Филиппа. Там без конца твердят, будто, чтобы привлечь мужчину своей мечты, нужно выбирать подруг менее красивых, чем ты сама. Ничего подобного! Флер гораздо красивее Филиппы, хотя и старше, но Филиппа совсем не чувствует себя рядом с ней ущербной – наоборот, Флер словно подняла ее до себя. К ней сегодня все относятся по-другому. Прохожие улыбаются, мужчины открывают перед ней двери, а пробегающие мимо молоденькие секретарши смотрят на нее завистливыми глазами. Филиппа наслаждалась каждой минутой.
– Ах, я ничего не знаю! – воскликнула вдруг Флер. – Почему жизнь такая сложная? – Она вздохнула. – Закажем по коктейлю.
Флер помахала рукой, и тут же к ним подскочил тот молоденький официант.
– «Манхэттен», – с улыбкой сказала Флер.
– Два, – прибавила Филиппа.
Официант ей улыбнулся. А как хорош!.. Да и все служащие в дорогих заведениях на диво хороши собой.
– Прошу прощения, леди. – К их столику приблизился другой официант с серебряным подносиком, на котором стояла бутылка шампанского. – Уже оплачено.
– Не может быть! – развеселилась Флер. – Шампанское! – Она осмотрела бутылку. – И весьма неплохое. От кого это, можно узнать?
– Прямо как в кино! – восхитилась Филиппа.
– Здесь приложена карточка для миссис Даксени, – сообщил старший официант.
– Ага! – отозвалась Флер. – Значит, от знакомого!
– Читайте скорее! – взмолилась Филиппа.
Флер вскрыла конвертик и прочитала вслух:
– «Приятного аппетита, мои дорогие девочки. Жаль, что меня сейчас нет с вами. Ричард». – Флер в изумлении посмотрела на Филиппу. – Это от вашего отца! Он прислал нам шампанское.
– Я-то думала, это от какого-нибудь принца, – разочарованно протянула Филиппа. – А как папа узнал, куда мы пойдем?
– Должно быть, я сама обмолвилась, – медленно проговорила Флер. – А он запомнил и заказал для нас шампанское по телефону, надеясь, что мы не передумаем. И ни слова не сказал!
– Открыть? – осведомился старший официант.
– Ой, да! – взвизгнула Филиппа.
– Да, пожалуйста, – кивнула Флер.
Несколько секунд она вертела в руках карточку и внимательно ее разглядывала.
– Ваш отец такой заботливый…
– Знаете, я, пожалуй, все-таки выпью «Манхэттен», – объявила Филиппа. – А потом шампанское. В конце концов, я не за рулем!.. Что с вами, вам нехорошо?
– Нет-нет, – нахмурилась Флер. – Просто задумалась.
Официант откупорил бутылку – пробка выскочила почти беззвучно – и налил шампанское в бокал, а бокал ритуальным жестом подал Флер.
– Обычно мужчинам сложно меня удивить, – проговорила Флер как будто про себя. – Но сегодня…
Она отхлебнула шампанское.
– Восхитительно!
– Сегодня вас все-таки удивили! – с торжеством воскликнула Филиппа.
– Сегодня меня все-таки удивили, – подтвердила Флер, отпила еще и мечтательно посмотрела на бокал. – Даже два раза.
От звука ключа, поворачивающегося в замке входной двери, Ламберт так и подскочил. Пришла уборщица.
Трясущимися руками он затолкал папки в ящик и, выскочив из кабинета, неторопливо спустился по лестнице. Проходя в прихожей мимо уборщицы, жизнерадостно ей улыбнулся, хотя сердце отчаянно колотилось и по спине бегали мурашки.
Десять миллионов оборотных средств! Это деньги для доверительного фонда, не иначе. Тогда почему они лежат не на целевом, а на текущем счете Ричарда? Что происходит? Ламберт остановился возле своей машины, слегка задыхаясь и с трудом сдерживая панику. Деньги лежат не на целевом счете, значит, Филиппа вовсе не миллионерша. А у него чудовищный перерасход и никакой возможности его покрыть.
Он открыл дверцу, рухнул на сиденье и уронил голову на руль, обливаясь холодным потом. Бессмыслица какая-то! Неужто Эмили его обманула? Обещала ведь, что Филиппа будет богата! Они, мол, все организуют, деньги положат на имя Филиппы, и, как только ей исполнится тридцать, она их получит. А что в реальности? Деньги все еще на счете у Ричарда. Похоже, Ричард собрался что-то с ними сделать. Но что? Передать Филиппе? Или вышвырнуть на хрен?
Ламберт уже ничему бы не удивился. А самое ужасное, что от него совершенно ничего не зависело.
Когда принесли десерт, Филиппа перегнулась через стол и заглянула Флер в глаза. Она выпила два «Манхэттена» и щедрую дозу шампанского, после чего стала крайне разговорчива, хоть и невнятно выговаривала слова. Растрепанная, с покрасневшими щеками, она, видимо, собиралась сказать нечто важное.
– Я вам наврала.
Слова вырвались как будто сами собой. Флер удивилась.
– Прошу прощения?
– Нет, это я прошу прощения. Вы же моя лучшая подруга, а я вам наврала. Вы моя лучшая подруга, – с жаром повторила Филиппа. – А я вам сказала неправду. Про Ламберта.
Она схватила Флер за руку и сморгнула слезы.
– В самом деле? А что такое вы мне сказали про Ламберта? – Флер высвободила руку и взялась за ложечку. – Ешьте пирожное, Филиппа.
Та послушно взяла ложечку и принялась ковырять пирожное с заварным кремом. Вдруг она вскинула глаза.
– Я сказала, что люблю его.
Флер не спеша угостилась ложечкой шоколадного мусса.
– А на самом деле не любите?
– Иногда мне кажется, что люблю, но… – Филиппа задрожала. – На самом деле – нет.
– Сложно вас за это винить.
– Я попала в ловушку брака без любви, – изрекла Филиппа, глядя на Флер воспаленными глазами.
– Ну так уходите.
Флер зачерпнула еще ложечку мусса.
– Вы считаете, мне нужно уйти от Ламберта?
– Если вы с ним несчастны…
– А может, мне стоило бы завести роман? – с надеждой спросила Филиппа.
– Нет, – твердо ответила Флер. – Ни в коем случае.
Филиппа неуверенно проглотила заварной крем, взяла еще. По щеке у нее покатилась слезинка.
– А если я уйду от Ламберта, а потом… а по том пойму, что я на самом деле его любила?
– По крайней мере, будете знать наверняка.
– А если он уже не примет меня обратно? Я останусь одна!
Флер пожала плечами.
– Ну и что?
– Как – что? Я не могу одна! – Голос Филиппы поднялся до крика. – Вы знаете, как трудно в наше время с кем-нибудь познакомиться?
– Я-то знаю. – Флер позволила себе сдержанную улыбку. – Просто нужно уметь искать.
– Я не смогу одна, – упрямо повторила Филиппа.
Флер досадливо вздохнула.
– Так оставайтесь с ним. Филиппа, вы слишком много выпили…
– Нет, вы правы, – перебила Филиппа. – Я уйду от него. Он мерзкий человек.
– Не могу с этим не согласиться.
– Я не хотела за него выходить, – всхлипнула Филиппа.
Слезы с новой силой полились на скатерть.
– Теперь вы от него уйдете, – сказала Флер, сдерживая зевок. – Значит, все в порядке. Попросим счет?
– А вы мне поможете пережить все это?
– Конечно.
Флер подняла руку, и два официанта с совершенно одинаковыми белокурыми волосами подлетели к столику.
– Счет, пожалуйста, – сказала Флер. Филиппа посмотрела на часы.
– Вам, наверное, пора на панихиду? – тускло спросила она.
– Пожалуй, я туда все-таки не пойду, – подумав, проговорила Флер. – Мы с Хетти не были близкими подругами. Кроме того, я сегодня не в настроении. Все это довольно сложно…
Филиппа не слушала.
– Флер, – объявила она, утирая слезы, – вы мне очень нравитесь.
– В самом деле, дорогая?
Флер ласково улыбнулась. И как только у такого человека, как Ричард, могла родиться эта безвольная плакса?
Филиппа шмыгнула носом.
– Вы с папой поженитесь?
– Он мне пока не предлагал, – быстро ответила Флер, сверкнув улыбкой.
Подали счет в кожаной папочке. Флер, не глядя, положила в папку золотую карту Ричарда. Дамы проводили глазами уносившего ее безликого официанта.
– А если предложит? Вы согласитесь?
– Что ж…
Флер откинулась на спинку стула. Десять миллионов, подумала она. Эта мысль перекатывалась в сознании, словно громадный сверкающий шар. Десять миллионов фунтов стерлингов. Превосходное состояние по любым меркам.
– Кто знает? – сказала, наконец, Флер и одним глотком осушила бокал.
– Думаешь, мой папа с твоей мамой поженятся? – спросил Энтони, плюхнувшись на безупречно ровную травку грина.
– Откуда я знаю? – раздраженно ответила Зара. – Перестань спрашивать одно и то же. Я не могу сосредоточиться!
Она наморщила нос, глубоко вздохнула и ткнула мяч клюшкой. Мяч прокатился несколько дюймов по направлению к лунке и замер.
– Ну вот, все из-за тебя! Отвратный удар.
– Нормальный удар, – возразил Энтони. – Ты быстро учишься.
– Ничего не быстро. Дурацкая игра.
Она со злостью стукнула клюшкой о землю. Энтони тревожно оглянулся: вроде никто не видел. Вокруг почти никого и не было. Они находились на детском грине, здесь всегда было безлюдно, а сосны загораживали вид. Энтони половину утра отрабатывал удары, готовясь к Кубку клуба – главному соревнованию летнего сезона. Оставшееся время он занимался тем, что подбирал мячи, которые у Зары то и дело улетали в кусты.
– По мячу надо бить осмысленно. Вот представь себе…
– Нечего тут представлять! – огрызнулась Зара. – Я знаю, что нужно делать – загнать дурацкий мяч в дырку. Просто у меня не получается!
Она швырнула клюшку на землю и уселась рядом с Энтони.
– Не понимаю, как ты можешь играть в эту тупую игру. На ней даже калории не сжигаешь!
– Она вроде как затягивает, – сказал Энтони. – А куда уж тебе худеть?
Зара словно не слышала – сидела молча и нахохлившись. Несколько минут было тихо.
– Чего ты злишься? – спросил, наконец, Энтони.
– Я не злюсь.
– Нет, злишься. Весь день сегодня психуешь. С тех пор, как твоя мама уехала. – Он замялся. – Это потому, что…
– Почему?
– Ну, я просто подумал, может, ты знала ту женщину, по которой панихида, и…
– Нет, – перебила его Зара. – Дело совсем не в том.
Она отвернулась, насупившись еще сильнее.
– Здорово, что ты поедешь в Нью-Йорк, – бодрым тоном произнес Энтони.
– Еще неизвестно, поеду или нет.
– Конечно, поедешь! Твой друг Джонни тебя отвезет.
Зара пожала плечами.
– Как-то я себе это плохо представляю.
– А почему?
Она опять пожала плечами.
– Не представляю, и все тут.
– Просто ты хандришь, – с умным видом изрек Энтони.
– Я не хандрю! Мне хочется…
– Чего? – встрепенулся Энтони. – Чего тебе хочется?
– Хочется знать, что будет, понял?
– У моего папы с твоей мамой?
– Ага, – чуть слышно ответила она.
– Я думаю, они поженятся. – Энтони был полон энтузиазма. – Спорим, папа скоро сделает ей предложение. И тогда вся эта история с золотой картой… – Он понизил голос. – У мужа и жены все равно все общее.
Зара посмотрела на него.
– Как ты хорошо все разложил по полочкам!
– А что?
Энтони покраснел и подергал пучок коротко подстриженной травы.
– Энтони, ты такой порядочный, ё-моё!
– Неправда! – возмутился он.
Зара вдруг расхохоталась.
– Да это же неплохо!
– Ты так говоришь, как будто я… примерный мальчик. А я не такой! Я тоже делал… разные вещи.
– Какие? – подначила Зара. – По магазинам тырил?
– Ты что! Нет, конечно.
– Играл в азартные игры? А как насчет секса?
Энтони густо покраснел. Зара придвинулась ближе.
– Энтони, ты когда-нибудь занимался сексом?
– А ты?
– Не говори чушь. Мне всего тринадцать.
Энтони сразу полегчало.
– Ну, мало ли… С тебя сталось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25