Она разденется, примет ванну и будет сидеть в своей уютной кухне, как зверек в норе, пока к ней не вернутся силы и спокойствие.
На перекрестке стояла телефонная будка. Потянув на себя тяжелую дверь, Кэндис скользнула внутрь. В будке было значительно тише и прохладнее, чем на улице, к тому же стены, хотя и прозрачные, создавали иллюзию уединения, и Кэндис вздохнула чуточку свободнее. «Нужно позвонить Мэгги,– подумала она.– Или Роксане. Они обязательно помогут. Кто-нибудь из них непременно сможет мне помочь…»
Она уже протянула руку к телефону, но тут же отдернула ее. Только не Роксане. И не Мэгги, которой она наговорила столько гадостей.
По спине Кэндис пробежал неприятный холодок, и она тяжело прислонилась плечом к стеклянной стене будки. Звонить ей было некому. Обеих подруг она потеряла, и сама не заметила как.
В целом свете не осталось никого, с кем Кэндис могла бы поделиться своим горем.
Кто-то забарабанил в стекло, и она, вздрогнув, оглянулась.
– Вы будете звонить? – крикнула ей снаружи женщина, державшая за руку ребенка лет двух.
– Нет,– покачала головой Кэндис.– Не буду.
Выйдя из будки, она переложила тяжелый пакет в другую руку и огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Когда ей это не удалось, Кэндис обреченно махнула рукой и медленно побрела вдоль залитой солнцем улицы куда глаза глядят.
Подходя к дверям квартиры и неловко доставая ключи одной рукой (в другой она держала батон и газету), Роксана услышала, как внутри заходится звоном телефон. «Ну и пусть звонит,– подумала она равнодушно.– Пусть хоть обзвонится». Сама она никакого звонка не ждала, да и разговаривать ей ни с кем не хотелось.
Кое-как вставив ключ в замок, Роксана отперла дверь и не спеша вошла в прихожую. Телефон все не унимался, и Роксана злобно посмотрела на него.
– Ах, чтоб тебя! – пробормотала она с досадой.– Может, все-таки заткнешься?
Но аппарат продолжал надрываться, и, вздохнув, Роксана взяла трубку.
– Алло?
– Могу ли я поговорить с мисс Роксаной Миллер? – послышался в трубке незнакомый мужской голос.
– Это я,– сказала Роксана хмуро.– А вы кто такой?
– Позвольте представиться: меня зовут Нейл Купер, я представляю фирму «Строссон и К°».
– Вынуждена вас огорчить,– усмехнулась Роксана,– у меня нет машины, и страховка мне не нужна.
Нейл Купер неуверенно хохотнул.
– Вы меня не дослушали, мисс Миллер. Я адвокат и хотел бы поговорить с вами в связи с завещанием Ральфа Оллсопа.
– Вот как? – упавшим голосом произнесла Роксана, чувствуя, как у нее подгибаются колени.
Она была застигнута врасплох. Каждый раз, когда при ней упоминалось это имя, слезы начинали застилать ей глаза, а сердце сжималось от боли.
– Да, именно так,– деловито подтвердил адвокат.– К сожалению, это не телефонный разговор. Могу я просить вас зайти ко мне в контору?
– А где вы…– Роксана тряхнула головой, стараясь прийти в себя.– Вы сказали – завещание? Завещание Ральфа?
– Совершенно верно,– подтвердил Купер.– Как его душеприказчик, я должен…
О боже! – воскликнула Роксана, и слезы потекли по ее щекам.– Вы хотите сказать, Ральф оставил мне что-то на память и вы должны передать это мне? Глупый, сентиментальный осел!
– Я не могу говорить об этом по телефону, мисс,– строго сказал адвокат.– Давайте договоримся о встрече, и я…
– Он оставил мне свои часы? Или свою древнюю пишущую машинку, свой антикварный «ремингтон»?
Роксана чуть не рассмеялась, но тут же прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
– Как насчет ближайшего четверга? В половине четвертого вам будет удобно? – спросил адвокат.
Он как будто не слышал ее, и Роксана сердито фыркнула.
– Послушайте,– начала она,– я не знаю, в курсе вы или нет, но мы с Ральфом не были даже…– Она осеклась и, немного помолчав, добавила: – Словом, я предпочитаю держаться в тени. Может быть, вы как-нибудь пришлете мне эту штуку? Скажем, наложенным платежом, а?
На другом конце линии долго молчали, потом адвокат сказал непреклонно:
– Значит, договорились: в четверг в половине четвертого.
Вскоре Кэндис осознала, что ноги – очевидно, по привычке – привели ее на улицу, где она жила. Повернув за угол, Кэндис увидела перед подъездом такси с работающим мотором. Не успела она задуматься, что бы это могло значить, как из парадного появилась Хизер, одетая в джинсы и дорожную куртку. В руке она держала чемодан. Ее светлые кудряшки были такими же задорными, а светлые глаза – такими же ангельски невинными, как и всегда.
Кэндис замерла в нерешительности. «А может, все это какое-то кошмарное недоразумение? – пронеслось у нее в голове.– Неужели Хизер – моя единственная близкая подруга – способна была так подло меня подставить?» Все факты указывали именно на это, но сейчас, глядя, как весело и беззаботно Хизер болтает с водителем, Кэндис начала сомневаться в своих выводах. Ведь Хизер всегда была так внимательна, так заботлива, так добра! «К тому же,– напомнила себе Кэндис,– она многим мне обязана и не стала бы портить со мной отношения. Так нет ли какого-то другого объяснения странной путанице с квитанциями? Наверное, я упустила из вида нечто важное, способное представить всю ситуацию в ином свете…»
Хизер как будто почувствовала ее взгляд и, обернувшись через плечо, вздрогнула от неожиданности. Несколько мгновений обе молча разглядывали друг друга. Несомненно, Хизер заметила и заплаканные глаза Кэндис, и красные пятна на щеках, и большой пакет в руке, потому что в ее лице что-то неуловимо изменилось: оно стало каким-то неприятным, а в глазах вспыхнуло странное торжество.
– Хизер,– хрипло сказала Кэндис,– мне нужно с тобой поговорить.
– Да? А о чем? – спокойно осведомилась Хизер.
– Я только что была в…– Она запнулась, не в силах выговорить роковые слова, и ей стоило большого труда справиться с собой.– В общем, меня хотят уволить.
– Правда? – Хизер пожала плечами.– Что ж, очень жаль.
И, улыбнувшись Кэндис, она преспокойно уселась в такси.
Кэндис почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.
– Н-нет, не может быть…– пробормотала она и, бросившись вперед, вцепилась в дверцу машины.– Подожди, Хизер, не уезжай! Объясни!
– Поехали,– коротко приказала Хизер таксисту.
– Ничего не понимаю! – жалобно воскликнула Кэндис.– Ведь мы были подругами…
– Неужели? – Хизер насмешливо приподняла бровь.– Как интересно получается: мой отец тоже считал твоего отца своим другом.
Кэндис пошатнулась, как от удара. Сердце, которое еще секунду назад едва не выскакивало из груди, словно остановилось, а кровь отхлынула от лица. Разжав пальцы, Кэндис выпустила дверцу машины и медленно облизнула пересохшие губы.
– Когда… когда ты узнала? – спросила она.
Голос ее звучал глухо, словно сквозь толстый слой ваты.
– А мне и не нужно было узнавать,– презрительно бросила Хизер.– Я с самого начала знала, кто ты такая. Когда я увидела тебя в баре, я сразу вспомнила твое имя и фамилию. Особенно фамилию. Вся наша семья отлично знает, кто такой Гордон Брюин!
Кэндис продолжала смотреть на Хизер, но не могла вымолвить ни слова. Язык ее словно прилип к гортани, колени подгибались, в голове плавали клочья горячего тумана.
– Теперь ты переживаешь то же, что пережила когда-то я,– добавила Хизер безжалостным голосом.– Мне нелегко пришлось: ведь я в одночасье лишилась всего.– Она злорадно улыбнулась, разглядывая бледную, растрепанную Кэндис.– Ну, как ощущения? – спросила она почти весело.– Походи-ка в моей шкуре, Кэндис Брюин!
– Я верила тебе,– с трудом произнесла Кэндис непослушными губами.– Я считала тебя своей подругой. Ты была…
– Я была четырнадцатилетней девчонкой! – перебила Хизер с неожиданной яростью.– Мы потеряли все, все как есть! Господи Иисусе, Кэндис, как ты могла подумать, что после этого мы можем быть друзьями?
– Но ведь я хотела тебе помочь…– пробормотала Кэндис.– Возместить, исправить…
Хизер покачала головой и решительным движением захлопнула дверцу такси.
– Подожди, Хизер! – воскликнула Кэндис в отчаянии.– Неужели ты не понимаешь? – Она наклонилась к приоткрытому окошку.– Я правда старалась помочь!
– Вероятно, ты старалась недостаточно,– холодно ответила Хизер и, смерив Кэндис последним презрительным взглядом, отвернулась.
– Но, Хизер! – завопила Кэндис.– Не уезжай! Ведь только ты можешь мне помочь! Я не хочу терять работу, я хочу вернуться в редакцию… Ну пожалуйста, Хизер!
Но Хизер даже не повернулась в ее сторону. Она закрыла окошко, что-то сказала шоферу, и такси тронулось с места.
Кэндис проводила его взглядом, потом без сил опустилась на бордюрный камень, продолжая сжимать в руке дурацкий пластиковый мешок. Проходившая мимо пожилая супружеская пара, выгуливавшая своего фокстерьера, посмотрела на нее с любопытством, но Кэндис этого даже не заметила. Она вообще не замечала ничего, что творилось вокруг, целиком отдавшись своему горю.
Глава 17
Неожиданно сзади послышалось деликатное покашливание, и Кэндис обернулась. Возле парадного стоял Эд – стоял и смотрел на нее, но впервые в его глазах не было ни насмешки, ни любопытства. Напротив, взгляд его был серьезным, почти суровым.
– Я видел, как она собирала свое барахло,– сказал он.– Я пытался дозвониться тебе на работу, но тебя почему-то не позвали.– Он спустился на пару ступенек и посмотрел на пакет, валявшийся возле ее ног.– Гм… Если этот мешок действительно означает то, что я думаю, значит…
– Меня отправили в отпуск, пока не закончится служебное расследование,– пробормотала Кэндис, с трудом выговаривая слова.– Они думают, что я воровка…
– Вот как? А почему?
Не знаю.– Кэндис с силой потерла виски.– С самого начала я хотела только одного: чтобы все было по справедливости, понимаешь? – Она посмотрела на Эда.– Я поступила так, как считала правильным, а что из этого вышло? – Ее голос жалобно задрожал.– Я потеряла любимую работу, я осталась без подруг, я… Я все потеряла, Эд, буквально все!
Две слезы одна за другой выкатились из ее глаз, и Кэндис смахнула их тыльной стороной ладони. Эд задумчиво покачал головой.
– Все не так плохо,– произнес он наконец. – Твоя внешность осталась при тебе, а это не так уж мало. Если, конечно, это тебя утешит.
Кэндис во все глаза уставилась на него и неожиданно… хихикнула.
– И еще у тебя есть…
Эд не договорил и посмотрел на нее серьезно.
– Что?
– И еще у тебя остался я,– закончил он твердо.– Если опять же тебе это интересно.
Наступившее молчание длилось бесконечно долго, потом Кэндис судорожно сглотнула.
– Я… мне…
– Идем.– Эд протянул ей руку.– Я отведу тебя домой.
– Спасибо,– прошептала Кэндис, поднимаясь с бордюра.– Огромное спасибо, Эд!
Они молча поднялись по лестнице на второй этаж. У своей квартиры Кэндис замешкалась, но, набравшись смелости, резким толчком распахнула дверь. И сразу почувствовала, что квартира пуста. С вешалки в прихожей исчезла куртка Хизер, на столике возле телефона не было ее записной книжки, дверь спальни была распахнута настежь, а платяной шкаф зиял пустотой.
– Посмотри, у тебя ничего не пропало? – сказал позади нее Эд.– Если она что-нибудь стащила, мы можем позвонить в полицию.
Сбросив туфли, Кэндис вошла в гостиную и огляделась.
– Кажется, все на месте,– сказала она.– По крайней мере, мои вещи здесь.
– Что ж, уже хорошо,– пробормотал Эд вполголоса.
Кэндис не ответила. Остановившись у каминной полки, она молча смотрела на старую фотографию, на которой была запечатлена ее семья. Все трое щурились на ярком солнце и выглядели беззаботными и счастливыми. Тогда еще никто из них не знал, что их ждет…
Дыхание Кэндис участилось, глаза снова защипало, а в горле встал горячий комок.
– Я чувствую себя круглой дурой! – проговорила она.– Ну как можно быть такой наивной, такой глупой? – Слезы обиды и унижения потекли по ее щекам, и Кэндис закрыла лицо руками. – Ведь я верила каждому ее слову! – воскликнула она.– Но Хизер мне лгала. Все, что она говорила,– все было ложью!
Эд прислонился к косяку двери и нахмурился.
– Что, у нее на тебя был зуб? – спросил он.
– Да,– вздохнула Кэндис, вытирая глаза.– Она ненавидела меня с самого начала.
– За что?
– Это долгая история.
– И ты ни о чем не догадывалась?
– Мне казалось, я ей нравлюсь. Я думала, мы можем стать настоящими близкими подругами, а она… Она говорила мне только то, что я хотела услышать, а я и уши развесила.– Кэндис снова содрогнулась от унижения и стыда. – Короче, я попалась, попалась, как последняя идиотка!
– Не надо, Кэн. Ты слишком строга к себе. Ведь Хизер обвела вокруг пальца не только тебя. Согласись, неплохо было сыграно, а?
– Ты вот не попался,– заметила Кэндис.– Помнишь, ты говорил, что она какая-то странная?
– Да,– согласился Эд.– Только я думал, она просто странная, а она оказалась настоящей злобной психопаткой. Таких, как Хизер, нужно держать в зоологическом саду. В террариуме.
Кэндис ничего не сказала. Отвернувшись от каминной полки, она шагнула к дивану, но садиться не стала. Отчего-то диван больше не казался ей уютным и мягким, как когда-то. Он больше не казался Кэндис своим. Все в квартире было как будто испачкано, осквернено.
– Хотела бы я знать, когда она решила отомстить,– проговорила Кэндис, задумчиво водя пальцем по узорам обивки.– Наверное, с самого начала – с того момента, когда явилась ко мне с букетом цветов. А как ловко она разыгрывала благодарность! – Кэндис судорожно сглотнула. – По вечерам мы обычно сидели на этом диване, смотрели телевизор, пили чай или вино, делали друг другу маникюр. Я радовалась, что у меня появилась такая замечательная подруга, а она… Интересно, о чем думала она?
Кэндис повернулась и посмотрела на Эда.
– Скажи, о чем она думала?
– Кэндис…
– Хизер сидела рядом со мной, красила мне ногти и ненавидела меня – так, что ли? Она строила планы, прикидывала, как лучше мне навредить, как ударить побольнее…– Глаза Кэндис опять наполнились слезами.– Как я могла быть такой глупой, как могла не замечать очевидного? Я делала за нее всю работу в редакции, платила за квартиру за нас обеих и… продолжала считать себя ее должницей! Я считала, что виновата перед ней! Это я-то! – Кэндис высморкалась.– А знаешь, что она сказала в редакции? Что я якобы завидую ее успехам и не даю развернуться ее таланту!
– И ей поверили? – удивился Эд.
– Джастин, во всяком случае, поверил.
– Да-а…– Эд почесал в затылке.– Это серьезно…
– Я пыталась сказать ему, объяснить! – горестно воскликнула Кэндис.– Но он не пожелал меня слушать. Он смотрел на меня так, словно я… словно я преступница!
И снова оба некоторое время молчали. Вдали, словно передразнивая отчаянный вопль Кэндис, завыла полицейская сирена – завыла и затихла.
– Вот что,– сказал наконец Эд.– Тебе нужно выпить, желательно чего-нибудь покрепче. У тебя есть спиртное?
– Кажется, в холодильнике была бутылка белого вина…
– Белое вино? – переспросил Эд.– Нет, это не годится. Подожди здесь, у меня есть то, что нужно.
Осторожно потягивая горячий капуччино, Роксана равнодушно смотрела в окно на группу туристов, медленно тащившихся мимо кафе, в котором она сидела. Судя по всему, туристы заблудились и никак не могли найти дорогу, которая вывела бы их к Трафальгарской площади, Сент-Полу или Биг-Бену. Вид у них был растерянный и жалкий, но Роксана не испытывала к ним ни капли сочувствия – ей хватало своих проблем.
Она твердо обещала себе, что с сегодняшнего дня вернется к нормальной жизни. Пора, пора наконец встряхнуться и прийти в себя: включить телефон, начать писать, ездить, встречаться с людьми.
Но принять решение оказалось гораздо проще, чем его исполнить. Вот почему сейчас Роксана сидела в этом крошечном кафе и пила четвертую чашку кофе, пока ясное солнечное утро летело мимо. Несмотря на всю свою решимость, она оказалась не способна сосредоточиться на чем-то, кроме собственных печальных мыслей. И притвориться, будто все нормально и ее жизнь вернулась в прежнюю колею, Роксане тоже не удалось. Горе по-прежнему застилало ей глаза, точно зимний сырой туман, искажающий очертания дальних предметов и скрывающий то, что находилось под самым носом, поэтому каждый шаг ей приходилось обдумывать, взвешивать. А чем больше Роксана думала, тем меньше виделось ей смысла в поступках и делах, которые еще недавно казались совершенно нормальными. Зачем писать статьи? Зачем стараться, напрягаться, спешить куда-то? Кому все это нужно?
Роксану не покидало ощущение, будто все, что она делала в последние несколько лет, было так или иначе связано с Ральфом. Она писала блестящие статьи, чтобы порадовать его, летала в командировки, чтобы потом рассказывать ему о забавных случаях, происшедших с ней или ее попутчиками, покупала новые платья, чтобы доставить ему удовольствие. Разумеется, тогда она этого не понимала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
На перекрестке стояла телефонная будка. Потянув на себя тяжелую дверь, Кэндис скользнула внутрь. В будке было значительно тише и прохладнее, чем на улице, к тому же стены, хотя и прозрачные, создавали иллюзию уединения, и Кэндис вздохнула чуточку свободнее. «Нужно позвонить Мэгги,– подумала она.– Или Роксане. Они обязательно помогут. Кто-нибудь из них непременно сможет мне помочь…»
Она уже протянула руку к телефону, но тут же отдернула ее. Только не Роксане. И не Мэгги, которой она наговорила столько гадостей.
По спине Кэндис пробежал неприятный холодок, и она тяжело прислонилась плечом к стеклянной стене будки. Звонить ей было некому. Обеих подруг она потеряла, и сама не заметила как.
В целом свете не осталось никого, с кем Кэндис могла бы поделиться своим горем.
Кто-то забарабанил в стекло, и она, вздрогнув, оглянулась.
– Вы будете звонить? – крикнула ей снаружи женщина, державшая за руку ребенка лет двух.
– Нет,– покачала головой Кэндис.– Не буду.
Выйдя из будки, она переложила тяжелый пакет в другую руку и огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Когда ей это не удалось, Кэндис обреченно махнула рукой и медленно побрела вдоль залитой солнцем улицы куда глаза глядят.
Подходя к дверям квартиры и неловко доставая ключи одной рукой (в другой она держала батон и газету), Роксана услышала, как внутри заходится звоном телефон. «Ну и пусть звонит,– подумала она равнодушно.– Пусть хоть обзвонится». Сама она никакого звонка не ждала, да и разговаривать ей ни с кем не хотелось.
Кое-как вставив ключ в замок, Роксана отперла дверь и не спеша вошла в прихожую. Телефон все не унимался, и Роксана злобно посмотрела на него.
– Ах, чтоб тебя! – пробормотала она с досадой.– Может, все-таки заткнешься?
Но аппарат продолжал надрываться, и, вздохнув, Роксана взяла трубку.
– Алло?
– Могу ли я поговорить с мисс Роксаной Миллер? – послышался в трубке незнакомый мужской голос.
– Это я,– сказала Роксана хмуро.– А вы кто такой?
– Позвольте представиться: меня зовут Нейл Купер, я представляю фирму «Строссон и К°».
– Вынуждена вас огорчить,– усмехнулась Роксана,– у меня нет машины, и страховка мне не нужна.
Нейл Купер неуверенно хохотнул.
– Вы меня не дослушали, мисс Миллер. Я адвокат и хотел бы поговорить с вами в связи с завещанием Ральфа Оллсопа.
– Вот как? – упавшим голосом произнесла Роксана, чувствуя, как у нее подгибаются колени.
Она была застигнута врасплох. Каждый раз, когда при ней упоминалось это имя, слезы начинали застилать ей глаза, а сердце сжималось от боли.
– Да, именно так,– деловито подтвердил адвокат.– К сожалению, это не телефонный разговор. Могу я просить вас зайти ко мне в контору?
– А где вы…– Роксана тряхнула головой, стараясь прийти в себя.– Вы сказали – завещание? Завещание Ральфа?
– Совершенно верно,– подтвердил Купер.– Как его душеприказчик, я должен…
О боже! – воскликнула Роксана, и слезы потекли по ее щекам.– Вы хотите сказать, Ральф оставил мне что-то на память и вы должны передать это мне? Глупый, сентиментальный осел!
– Я не могу говорить об этом по телефону, мисс,– строго сказал адвокат.– Давайте договоримся о встрече, и я…
– Он оставил мне свои часы? Или свою древнюю пишущую машинку, свой антикварный «ремингтон»?
Роксана чуть не рассмеялась, но тут же прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
– Как насчет ближайшего четверга? В половине четвертого вам будет удобно? – спросил адвокат.
Он как будто не слышал ее, и Роксана сердито фыркнула.
– Послушайте,– начала она,– я не знаю, в курсе вы или нет, но мы с Ральфом не были даже…– Она осеклась и, немного помолчав, добавила: – Словом, я предпочитаю держаться в тени. Может быть, вы как-нибудь пришлете мне эту штуку? Скажем, наложенным платежом, а?
На другом конце линии долго молчали, потом адвокат сказал непреклонно:
– Значит, договорились: в четверг в половине четвертого.
Вскоре Кэндис осознала, что ноги – очевидно, по привычке – привели ее на улицу, где она жила. Повернув за угол, Кэндис увидела перед подъездом такси с работающим мотором. Не успела она задуматься, что бы это могло значить, как из парадного появилась Хизер, одетая в джинсы и дорожную куртку. В руке она держала чемодан. Ее светлые кудряшки были такими же задорными, а светлые глаза – такими же ангельски невинными, как и всегда.
Кэндис замерла в нерешительности. «А может, все это какое-то кошмарное недоразумение? – пронеслось у нее в голове.– Неужели Хизер – моя единственная близкая подруга – способна была так подло меня подставить?» Все факты указывали именно на это, но сейчас, глядя, как весело и беззаботно Хизер болтает с водителем, Кэндис начала сомневаться в своих выводах. Ведь Хизер всегда была так внимательна, так заботлива, так добра! «К тому же,– напомнила себе Кэндис,– она многим мне обязана и не стала бы портить со мной отношения. Так нет ли какого-то другого объяснения странной путанице с квитанциями? Наверное, я упустила из вида нечто важное, способное представить всю ситуацию в ином свете…»
Хизер как будто почувствовала ее взгляд и, обернувшись через плечо, вздрогнула от неожиданности. Несколько мгновений обе молча разглядывали друг друга. Несомненно, Хизер заметила и заплаканные глаза Кэндис, и красные пятна на щеках, и большой пакет в руке, потому что в ее лице что-то неуловимо изменилось: оно стало каким-то неприятным, а в глазах вспыхнуло странное торжество.
– Хизер,– хрипло сказала Кэндис,– мне нужно с тобой поговорить.
– Да? А о чем? – спокойно осведомилась Хизер.
– Я только что была в…– Она запнулась, не в силах выговорить роковые слова, и ей стоило большого труда справиться с собой.– В общем, меня хотят уволить.
– Правда? – Хизер пожала плечами.– Что ж, очень жаль.
И, улыбнувшись Кэндис, она преспокойно уселась в такси.
Кэндис почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.
– Н-нет, не может быть…– пробормотала она и, бросившись вперед, вцепилась в дверцу машины.– Подожди, Хизер, не уезжай! Объясни!
– Поехали,– коротко приказала Хизер таксисту.
– Ничего не понимаю! – жалобно воскликнула Кэндис.– Ведь мы были подругами…
– Неужели? – Хизер насмешливо приподняла бровь.– Как интересно получается: мой отец тоже считал твоего отца своим другом.
Кэндис пошатнулась, как от удара. Сердце, которое еще секунду назад едва не выскакивало из груди, словно остановилось, а кровь отхлынула от лица. Разжав пальцы, Кэндис выпустила дверцу машины и медленно облизнула пересохшие губы.
– Когда… когда ты узнала? – спросила она.
Голос ее звучал глухо, словно сквозь толстый слой ваты.
– А мне и не нужно было узнавать,– презрительно бросила Хизер.– Я с самого начала знала, кто ты такая. Когда я увидела тебя в баре, я сразу вспомнила твое имя и фамилию. Особенно фамилию. Вся наша семья отлично знает, кто такой Гордон Брюин!
Кэндис продолжала смотреть на Хизер, но не могла вымолвить ни слова. Язык ее словно прилип к гортани, колени подгибались, в голове плавали клочья горячего тумана.
– Теперь ты переживаешь то же, что пережила когда-то я,– добавила Хизер безжалостным голосом.– Мне нелегко пришлось: ведь я в одночасье лишилась всего.– Она злорадно улыбнулась, разглядывая бледную, растрепанную Кэндис.– Ну, как ощущения? – спросила она почти весело.– Походи-ка в моей шкуре, Кэндис Брюин!
– Я верила тебе,– с трудом произнесла Кэндис непослушными губами.– Я считала тебя своей подругой. Ты была…
– Я была четырнадцатилетней девчонкой! – перебила Хизер с неожиданной яростью.– Мы потеряли все, все как есть! Господи Иисусе, Кэндис, как ты могла подумать, что после этого мы можем быть друзьями?
– Но ведь я хотела тебе помочь…– пробормотала Кэндис.– Возместить, исправить…
Хизер покачала головой и решительным движением захлопнула дверцу такси.
– Подожди, Хизер! – воскликнула Кэндис в отчаянии.– Неужели ты не понимаешь? – Она наклонилась к приоткрытому окошку.– Я правда старалась помочь!
– Вероятно, ты старалась недостаточно,– холодно ответила Хизер и, смерив Кэндис последним презрительным взглядом, отвернулась.
– Но, Хизер! – завопила Кэндис.– Не уезжай! Ведь только ты можешь мне помочь! Я не хочу терять работу, я хочу вернуться в редакцию… Ну пожалуйста, Хизер!
Но Хизер даже не повернулась в ее сторону. Она закрыла окошко, что-то сказала шоферу, и такси тронулось с места.
Кэндис проводила его взглядом, потом без сил опустилась на бордюрный камень, продолжая сжимать в руке дурацкий пластиковый мешок. Проходившая мимо пожилая супружеская пара, выгуливавшая своего фокстерьера, посмотрела на нее с любопытством, но Кэндис этого даже не заметила. Она вообще не замечала ничего, что творилось вокруг, целиком отдавшись своему горю.
Глава 17
Неожиданно сзади послышалось деликатное покашливание, и Кэндис обернулась. Возле парадного стоял Эд – стоял и смотрел на нее, но впервые в его глазах не было ни насмешки, ни любопытства. Напротив, взгляд его был серьезным, почти суровым.
– Я видел, как она собирала свое барахло,– сказал он.– Я пытался дозвониться тебе на работу, но тебя почему-то не позвали.– Он спустился на пару ступенек и посмотрел на пакет, валявшийся возле ее ног.– Гм… Если этот мешок действительно означает то, что я думаю, значит…
– Меня отправили в отпуск, пока не закончится служебное расследование,– пробормотала Кэндис, с трудом выговаривая слова.– Они думают, что я воровка…
– Вот как? А почему?
Не знаю.– Кэндис с силой потерла виски.– С самого начала я хотела только одного: чтобы все было по справедливости, понимаешь? – Она посмотрела на Эда.– Я поступила так, как считала правильным, а что из этого вышло? – Ее голос жалобно задрожал.– Я потеряла любимую работу, я осталась без подруг, я… Я все потеряла, Эд, буквально все!
Две слезы одна за другой выкатились из ее глаз, и Кэндис смахнула их тыльной стороной ладони. Эд задумчиво покачал головой.
– Все не так плохо,– произнес он наконец. – Твоя внешность осталась при тебе, а это не так уж мало. Если, конечно, это тебя утешит.
Кэндис во все глаза уставилась на него и неожиданно… хихикнула.
– И еще у тебя есть…
Эд не договорил и посмотрел на нее серьезно.
– Что?
– И еще у тебя остался я,– закончил он твердо.– Если опять же тебе это интересно.
Наступившее молчание длилось бесконечно долго, потом Кэндис судорожно сглотнула.
– Я… мне…
– Идем.– Эд протянул ей руку.– Я отведу тебя домой.
– Спасибо,– прошептала Кэндис, поднимаясь с бордюра.– Огромное спасибо, Эд!
Они молча поднялись по лестнице на второй этаж. У своей квартиры Кэндис замешкалась, но, набравшись смелости, резким толчком распахнула дверь. И сразу почувствовала, что квартира пуста. С вешалки в прихожей исчезла куртка Хизер, на столике возле телефона не было ее записной книжки, дверь спальни была распахнута настежь, а платяной шкаф зиял пустотой.
– Посмотри, у тебя ничего не пропало? – сказал позади нее Эд.– Если она что-нибудь стащила, мы можем позвонить в полицию.
Сбросив туфли, Кэндис вошла в гостиную и огляделась.
– Кажется, все на месте,– сказала она.– По крайней мере, мои вещи здесь.
– Что ж, уже хорошо,– пробормотал Эд вполголоса.
Кэндис не ответила. Остановившись у каминной полки, она молча смотрела на старую фотографию, на которой была запечатлена ее семья. Все трое щурились на ярком солнце и выглядели беззаботными и счастливыми. Тогда еще никто из них не знал, что их ждет…
Дыхание Кэндис участилось, глаза снова защипало, а в горле встал горячий комок.
– Я чувствую себя круглой дурой! – проговорила она.– Ну как можно быть такой наивной, такой глупой? – Слезы обиды и унижения потекли по ее щекам, и Кэндис закрыла лицо руками. – Ведь я верила каждому ее слову! – воскликнула она.– Но Хизер мне лгала. Все, что она говорила,– все было ложью!
Эд прислонился к косяку двери и нахмурился.
– Что, у нее на тебя был зуб? – спросил он.
– Да,– вздохнула Кэндис, вытирая глаза.– Она ненавидела меня с самого начала.
– За что?
– Это долгая история.
– И ты ни о чем не догадывалась?
– Мне казалось, я ей нравлюсь. Я думала, мы можем стать настоящими близкими подругами, а она… Она говорила мне только то, что я хотела услышать, а я и уши развесила.– Кэндис снова содрогнулась от унижения и стыда. – Короче, я попалась, попалась, как последняя идиотка!
– Не надо, Кэн. Ты слишком строга к себе. Ведь Хизер обвела вокруг пальца не только тебя. Согласись, неплохо было сыграно, а?
– Ты вот не попался,– заметила Кэндис.– Помнишь, ты говорил, что она какая-то странная?
– Да,– согласился Эд.– Только я думал, она просто странная, а она оказалась настоящей злобной психопаткой. Таких, как Хизер, нужно держать в зоологическом саду. В террариуме.
Кэндис ничего не сказала. Отвернувшись от каминной полки, она шагнула к дивану, но садиться не стала. Отчего-то диван больше не казался ей уютным и мягким, как когда-то. Он больше не казался Кэндис своим. Все в квартире было как будто испачкано, осквернено.
– Хотела бы я знать, когда она решила отомстить,– проговорила Кэндис, задумчиво водя пальцем по узорам обивки.– Наверное, с самого начала – с того момента, когда явилась ко мне с букетом цветов. А как ловко она разыгрывала благодарность! – Кэндис судорожно сглотнула. – По вечерам мы обычно сидели на этом диване, смотрели телевизор, пили чай или вино, делали друг другу маникюр. Я радовалась, что у меня появилась такая замечательная подруга, а она… Интересно, о чем думала она?
Кэндис повернулась и посмотрела на Эда.
– Скажи, о чем она думала?
– Кэндис…
– Хизер сидела рядом со мной, красила мне ногти и ненавидела меня – так, что ли? Она строила планы, прикидывала, как лучше мне навредить, как ударить побольнее…– Глаза Кэндис опять наполнились слезами.– Как я могла быть такой глупой, как могла не замечать очевидного? Я делала за нее всю работу в редакции, платила за квартиру за нас обеих и… продолжала считать себя ее должницей! Я считала, что виновата перед ней! Это я-то! – Кэндис высморкалась.– А знаешь, что она сказала в редакции? Что я якобы завидую ее успехам и не даю развернуться ее таланту!
– И ей поверили? – удивился Эд.
– Джастин, во всяком случае, поверил.
– Да-а…– Эд почесал в затылке.– Это серьезно…
– Я пыталась сказать ему, объяснить! – горестно воскликнула Кэндис.– Но он не пожелал меня слушать. Он смотрел на меня так, словно я… словно я преступница!
И снова оба некоторое время молчали. Вдали, словно передразнивая отчаянный вопль Кэндис, завыла полицейская сирена – завыла и затихла.
– Вот что,– сказал наконец Эд.– Тебе нужно выпить, желательно чего-нибудь покрепче. У тебя есть спиртное?
– Кажется, в холодильнике была бутылка белого вина…
– Белое вино? – переспросил Эд.– Нет, это не годится. Подожди здесь, у меня есть то, что нужно.
Осторожно потягивая горячий капуччино, Роксана равнодушно смотрела в окно на группу туристов, медленно тащившихся мимо кафе, в котором она сидела. Судя по всему, туристы заблудились и никак не могли найти дорогу, которая вывела бы их к Трафальгарской площади, Сент-Полу или Биг-Бену. Вид у них был растерянный и жалкий, но Роксана не испытывала к ним ни капли сочувствия – ей хватало своих проблем.
Она твердо обещала себе, что с сегодняшнего дня вернется к нормальной жизни. Пора, пора наконец встряхнуться и прийти в себя: включить телефон, начать писать, ездить, встречаться с людьми.
Но принять решение оказалось гораздо проще, чем его исполнить. Вот почему сейчас Роксана сидела в этом крошечном кафе и пила четвертую чашку кофе, пока ясное солнечное утро летело мимо. Несмотря на всю свою решимость, она оказалась не способна сосредоточиться на чем-то, кроме собственных печальных мыслей. И притвориться, будто все нормально и ее жизнь вернулась в прежнюю колею, Роксане тоже не удалось. Горе по-прежнему застилало ей глаза, точно зимний сырой туман, искажающий очертания дальних предметов и скрывающий то, что находилось под самым носом, поэтому каждый шаг ей приходилось обдумывать, взвешивать. А чем больше Роксана думала, тем меньше виделось ей смысла в поступках и делах, которые еще недавно казались совершенно нормальными. Зачем писать статьи? Зачем стараться, напрягаться, спешить куда-то? Кому все это нужно?
Роксану не покидало ощущение, будто все, что она делала в последние несколько лет, было так или иначе связано с Ральфом. Она писала блестящие статьи, чтобы порадовать его, летала в командировки, чтобы потом рассказывать ему о забавных случаях, происшедших с ней или ее попутчиками, покупала новые платья, чтобы доставить ему удовольствие. Разумеется, тогда она этого не понимала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38