— О Чип! — воскликнула Миранда. — Тебе нельзя сюда! Я ведь велела тебе остаться с Робби… Нет, не прыгай сюда, ты меня всю запачкаешь!
Однако Чип, уже добравшийся до их судна, прыгнул на грудь Миранды и обвил своими тощими лапками ее шею, приведя в некоторый беспорядок ее высокий пышный воротник. Его маленькие живые глазки быстро обежали всех присутствующих — зверек пытался понять, есть ли возражения против его присутствия и будет ли он изгнан. Гарет вздохнул и поднял руку, призывая к молчанию уже приготовившуюся что-то возмущенно сказать Имоджин.
— В Гринвиче он останется на барке, Миранда. Ты сможешь убедить его быть послушным?
— Попытаюсь, — ответила девушка, и в голосе ее он расслышал некоторую неуверенность. Она старалась отцепить Чипа от своей шеи, но он склонил головку и смотрел на нее так умильно, что она расхохоталась и не смогла выбранить его. Чип ухмыльнулся, довольный достигнутым, и спрыгнул на палубу. С торжественным и важным видом он обошел всех, каждому протягивая лапку и ожидая, что ее пожмут. Но к Имоджин он даже и не попытался приблизиться. Она попятилась к поручням с видом крайнего ужаса и отвращения, и он отступил.
Генрих Наваррский не стал дожидаться в залах Гринвичского дворца, а вместо этого расхаживал по набережной у самого причала. Походка его изобличала нетерпение и тревогу. Он был гостем королевы с того самого дня, как занемогла его невеста, что весьма удачно совпало с отсутствием хозяина, отлучившегося по важному делу, касавшемуся семьи. Теперь король с нетерпением ожидал появления леди Мод, как ему стало известно, совершенно поправившейся.
И следует сказать, что его ожидал сюрприз.
Когда с судна, плывшего под штандартом Харкортов, на берег сошли две молодые женщины, в первую минуту Генрих потерял дар речи и смотрел на них как громом пораженный, потому что в его богатой событиями жизни такого еще не случалось. Которая же из них принадлежала ему? Потом он заметил на руке девушки в бирюзовом платье золотой браслет в виде змейки. Взгляд его метнулся к лицу графа Харкорта, который с улыбкой взял Мод за руку и подвел к королю.
— Как видите, леди Мод в добром здравии, сэр… и разрешите объяснить вам причину моего столь долгого отсутствия… Вот сестра-близнец леди Мод — леди Миранда д'Альбар.
Миранда сделала реверанс со смиренной улыбкой, и Генрих, еще не успевший прийти в себя, склонился перед ней и поцеловал ее руку.
— Вы, должно быть, изумлены, милорд герцог, — обратилась к нему Имоджин уверенным тоном и с улыбкой, полной твердости и достоинства. — Да и все мы еще не можем оправиться от изумления. Мой брат узнал, что вторая дочь Елены жила в монастыре с той самой ужасной ночи, когда монахини нашли ее, бедную брошенную малютку… и…
— Право, герцог, история эта удивительная, — перебил Гарет, не позволяя сестре пуститься в пространные объяснения. — Всего несколько недель назад я получил сведения о местонахождении Миранды, но не был уверен в их правдивости и решил лично все проверить, прежде чем сделать достоянием общества эту необыкновенную историю.
— В самом деле?.. — откликнулся Генрих, по-прежнему не в силах справиться с изумлением при виде двух сверкающих красотой юных женщин, одинаковые синие глаза которых блестели лукавством. — А ее величеству это тоже… неизвестно? — спросил он. — Для нее это тоже будет сюрпризом?
— Сейчас она все узнает, — ответил Гарет, с трудом удерживаясь от улыбки. — Если вы поведете леди Мод, герцог, я буду сопровождать ее сестру. Королева нас ожидает.
Мод продела свою ручку под руку Генриха и улыбнулась ему, при этом ее длинные ресницы затрепетали.
— Я скучала по вас, милорд, — прощебетала она.
— Боюсь, не так сильно, как я по вас, моя дорогая, — отозвался Генрих, но глаза его довольно блеснули — слова Мод были ему приятны. — Вы совсем поправились?
— О да, сэр, — ответила Мод непринужденно. — Никогда в жизни не чувствовала себя лучше.
— Как это ни странно, но и мне кажется, что я не видел вас краше, чем сегодня, — заметил Генрих. — Похоже, вы слегка загорели. У вас на переносице, вот здесь… — он легким движением коснулся ее лица, — у вас здесь появились мелкие веснушки. Как это могло случиться, если вы не вставали с постели?
— Я сидела у окна, милорд, — ответила Мод с подобающей скромностью. — Солнце мне полезно. А вы считаете, что эти веснушки меня обезобразили?
— Нет… нет… ни в коей мере! — поспешил успокоить ее король. — Они восхитительны, право же, восхитительны! Просто я слегка удивлен, — добавил он вполголоса.
Мод улыбнулась.
Все они двинулись дальше по вымощенной плитами аллее через лужайку к парадной двери дворца. Теперь Миранда не испытывала ни малейшего страха, как при первом своем появлении при дворе, но сегодня у нее были другие причины для беспокойства. Генрих, судя по всему, спокойно принял «сюрприз» графа, но было неясно, как к нему отнесутся остальные. Однако ответ на этот мучивший их всех вопрос они получили очень скоро.
Первыми, кто их увидел, были братья Росситер. Брайен остановился, будто окаменев. Он открыл рот, потом закрыл, глаза его, казалось, готовы были выскочить из орбит, а взгляд метался с одной девушки на другую. Улыбка Кипа показывала, что он ожидал чего-нибудь в этом роде. Он склонился над рукой Миранды и бросил быстрый загадочный взгляд на Гарета, ответившего ему вежливой и спокойной улыбкой.
— Ее величество готова принять графа Харкорта.
Гарет кивнул лорду-камергеру.
— Мои подопечные… — Он предложил руку каждой из них.
Генрих с крайней неохотой отпустил Мод, и взгляд его следовал за ними, а между бровей короля образовалась суровая морщинка. Видимо, что-то ему не давало покоя.
Они проследовали через анфиладу комнат, не обращая внимания на шушуканье, взгляды и шепот, следовавшие за ними по всему пути. Гарет чувствовал напряжение сестры и сам волновался. Это было тяжким испытанием. Если королева благосклонно примет его историю, то никто не посмеет в ней усомниться и даже задать ему хоть один вопрос. И что бы он ни говорил, ему было небезразлично мнение королевы и света. Потому что его честолюбие не умерло. Оно так же, как и прежде, гнало его вперед. Только теперь оно приняло иную форму. И название ему было Миранда.
Елизавету мало чем можно было удивить, и, когда граф Харкорт представил ей леди Миранду д'Альбар, она просто молча разглядывала ее несколько минут, которые всем показались вечностью.
Наконец она поднялась с места и потребовала.
— Объяснитесь, милорд. Я не понимаю.
— Я в течение долгих лет делал попытки разузнать, что случилось с сестрой-близнецом леди Мод, мадам, — начал рассказ Гарет. — Мои люди прочесывали Францию вдоль и поперек, и вот наконец несколько месяцев назад их поиски увенчались успехом. Я получил сведения о молодой женщине, живущей в Лангедоке, в монастыре сестер-цистерцианок .
Во время своего недавнего визита во Францию я заехал туда, и можете представить мой восторг, когда я нашел Миранду. — Он подтолкнул девушку вперед. — Вы можете видеть, мадам, что нет никаких сомнений в том, что она близнец Мод д'Альбар, ее пропавшая сестра.
Королева долго и внимательно разглядывала Миранду. Она обошла вокруг нее, в то время как Миранда присела в глубоком реверансе и не поднимала глаз, моля Господа, чтобы на этот раз ей удалось подняться достаточно изящно.
— Ну, что же, поздравляю вас, лорд Харкорт, — произнесла наконец ее величество. — Сходство и в самом деле поразительное. Но вы очень ревностно хранили тайну ее исчезновения. Интересно, почему до сих пор я ничего не слышала о существовании сестры-близнеца?
Тонкие, выщипанные брови королевы высоко поднялись, а ее глаза сверкнули. Ее величество была недовольна. Она не любила сюрпризов.
Гарет склонился перед ней смиренно и покорно и принялся извиняться:
— Излишняя щепетильность, ваше величество. Эти поиски стали моей навязчивой идеей. По правде говоря, я и не рассчитывал на успех. Я, как и ее покойный отец, решил, что Миранда убита вместе с матерью, а тело ее исчезло в ту ужасную ночь.
— Понимаю. — Ее величество, хмурясь, продолжала изучать Миранду.
Мод стояла молча, и на нее не обращали ни малейшего внимания. Миранда отчаянно соображала, сколько еще ей придется оставаться в такой позе. Ноги уже гудели, и она боялась, что долго не выдержит.
Наконец королева отвернулась, и девушка смогла выпрямиться. Она бросила взгляд на Мод, и та ответила ей сочувственной гримаской. Итак, королева признала существование Миранды. Впрочем, столь холодно, что с таким же успехом та могла бы быть статуей.
— Итак, вам удалось выгодно пристроить одну сестру, — сказала королева. — А вы подумываете, как устроить судьбу второй?
— Пока еще нет, мадам. Леди Миранда не привыкла бывать в обществе. Она жила тихой монастырской жизнью. Я думаю, ей надо дать время освоиться и привыкнуть к новому положению, прежде чем мы подыщем ей подходящего мужа.
— Понимаю, — повторила королева.
Губы Елизаветы были плотно сжаты, а в глазах Гарет читал недовольство.
— Как я поняла, — продолжала она, — ваша помолвка с леди Мэри Эбернети расторгнута?
Гарет снова склонился перед ее величеством:
— К моему величайшему сожалению, мадам. Но леди Мэри сочла, что мы не подходим друг другу.
— Понимаю, — повторила Елизавета в третий раз. — Хотя мне это кажется странным. Маловероятно, что ей когда-либо представится такая же выгодная партия.
Гарет не ответил. Миранда затаила дыхание, почувствовав, что и Мод тоже едва дышит.
— Ладно, я подумаю, кого подыскать ей в мужья. Она слишком долго живет одна.
Королева сделала знак, не скрывая раздражения, и Гарет попятился к двери. Миранде и Мод не потребовалось указаний следовать за ним, и скоро они оказались в безопасности за дверью королевской приемной.
Гарет медленно и с облегчением вздохнул:
— Господь со всеми святыми! Да не постигнет меня больше такое испытание!
— Но ведь все в порядке? — спросила Миранда. — Она приняла твою историю?
Гарет улыбнулся ей и чуть коснулся ее щеки:
— Да, любовь моя. Но что она сделает, когда узнает, что мы обвенчались, вот вопрос! Я и представить себе не могу!
— Сомневаюсь, что это будет хуже, чем когда она узнает, что герцог Руасси — Генрих Французский, — сказала Мод.
— О, это она как раз переживет, — возразил Гарет решительно. — Ее величество — очень практичная властительница. Очень скоро соображения о выгодах такого брака перевесят все остальное, в частности обиду на то, что ее обманули. И уверяю вас, она поймет, почему Генрих счел необходимым прибыть в Англию инкогнито… Давайте вернемся в сад. Здесь слишком душно.
Он рассмеялся, и смех его прозвучал непринужденно, когда он повел своих дам туда, где их поджидал Генрих.
— Кажется, вы немного рассеянны, милорд герцог, — сказала Мод, когда они присоединились к Генриху.
Он отрицательно покачал головой, но продолжал разглядывать сестер с исключительным вниманием.
— Интересно знать, — начал он медленно, — не встречал ли я вас прежде, леди Миранда?
«Король Франции наблюдателен и умен. Его трудно обмануть», — подумала Миранда, но все же нашла в себе силы улыбнуться и ответить:
— Уверяю вас, сэр, что если вы меня и видели, то я об этом ничего не знаю.
— M-м… — пробормотал он, не слишком убежденный. — Мод, не пойти ли нам погулять?
Он решительно взял ее за руку и потащил прочь. Мод с трудом поспевала за ним.
В уединении тихой беседки, защищенной от нескромных взглядов древними дубами, Генрих остановился. Он повернул Мод лицом к себе и заглянул ей в глаза.
— А теперь скажите мне правду. Со мной всегда были вы?
Васильковые глаза Мод твердо встретили его испытующий взгляд.
— Всегда, милорд. Как вы могли в этом усомниться?
— Мне нужно подтверждение, — ответил Генрих, и в его черных глазах вспыхнули молнии, не предвещавшие ничего хорошего.
— Вот это, милорд, подтвердит, что я говорю правду? — спросила Мод. Она привстала на цыпочки и обняла его. Потом потянулась и поцеловала.
Она рассчитывала на нежный поцелуй — легкое прикосновение губ к губам. Но Генрих сгреб ее в объятия, прижал к груди, а его язык проник в ее рот, и с легким вздохом наслаждения Мод приоткрыла губы навстречу его поцелую. Этот поцелуй ничуть не был похож на их прежние поцелуи. Генрих будто спрашивал у нее что-то, будто требовал от нее чего-то — обязательств, обещания, подтверждения ее собственной страсти. На одно только краткое мгновение Мод вспомнила о монастыре бенедиктинок . И больше никогда не возвращалась к мысли о том, что когда-то хотела посвятить себя Богу.
Генрих потянул ее на низкую скамью, усадил к себе на колени. Руки его были и грубыми, и бесконечно нежными.
Мод уткнулась лицом в его бороду и вдыхала запах его волос и кожи. Она думала о Миранде, которая знала все о земной любви, и теперь ей казалось, что любовные объятия прекрасны. И с легким вздохом Мод отдалась собственным ощущениям. Ее тело затрепетало, она прижалась к Генриху крепче и не испытала страха, когда его отвердевшая плоть совершила вторжение в ее тело. Она чувствовала только жар его кожи, его нежные прикосновения, в то время как его пальцы расшнуровывали ее корсаж. И груди ее ответили на его ласки сладким томлением. А соски приподнялись и отвердели под его пальцами. И последней мыслью Мод было сожаление о том, что сестра так долго таила от нее восторги, которые, должно быть, давно испытала.
Генрих попытался обуздать свою страсть, но отклик Мод был столь жарким, что он не смог совладать с собой. Он вошел в ее тело так легко, и она приняла его с такой готовностью, будто так и было задумано с самого начала. Она приподняла мешавшие ей юбки, и их тела слились в одно, а руки и ноги переплелись, и Мод вскрикнула, скорее от изумления, чем от боли. И ни он, ни она не заметили, как змейка-браслет расстегнулся, в то время как тело Мод ритмично поднималось и опускалось в удивительном полете страсти…
— Ты полагаешь, Генрих знает? — спросила Миранда, когда король Франции увлек ее сестру к уединенной беседке.
— Возможно, — ответил Гарет. — Но в настоящую минуту ему все равно. Да и меня не волнует. Поедем домой?
— Как, мы уже уезжаем, милорд? — воскликнула Миранда в притворном ужасе. — Так рано?
— Так рано! — твердо ответил Гарет. — Найдем перевозчика и оставим барку остальным.
— Но как же Чип? Он ждет нас на барке.
— Неужели ты полагаешь, что он нас не найдет? — Гарет улыбнулся. — По правде говоря, я полностью смирился и готов терпеть его общество.
— К счастью, Чип, кажется, тоже смирился с вашей компанией, милорд, — нежно сказала Миранда, и в глазах ее заплясали бесенята.
— О! Можешь поверить: меня это невероятно радует. А теперь быстро! Я проявляю нетерпение!
…Лунный луч пробился сквозь густые листья дуба в теперь уже опустевшую беседку и заиграл на золотой змейке и изумруде — старинном браслете, лежавшем у подножия дуба, среди корней, покрытых мхом.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39