– Тот старик за конторкой – хозяин гостиницы? – спросил Сабир.
– Так точно. Дядюшка Халиль Абу Наджа. Хотелось спросить и о девушке, но он предусмотрительновоздержался: простодушие может оказаться палкой о двух концах. Оставшись один, Сабир окинул взглядом комнату – впечатление ветхости.
Высокий потолок, кровать под балдахином. Такая обстановка могла понравиться отцу в те годы, когда он любил мать.
Подошел к высокому окну, осмотрел небольшую площадь, посреди которой бил фонтан, сыплясь дождем на визжавших от радости ребятишек. Он включил лампу и сел на старое турецкое канапе. Его обуревала похоть. О, до чего чудесен призыв этих сияющих миндалевидных глаз! А может быть, сейчас она, снедаемая любопытством, думает о нем. Нет, категорически утверждать нельзя, что она – та самая. В ярмарочной сутолоке она прогнала его, сказав: «Больше таким манером ко мне не приближайся». Он, напустив высокомерие, отпарировал: «Ни одна девчонка мне прежде такого не говорила». Она с еще большим высокомерием ответила: «А я вот говорю и могу повторить». И ушла в сопровождении какой-то злобной на вид женщины. Ветер играл ее косами. Где же был тогда этот дядюшка Халиль?
Сегодня ваши взгляды не раз встретились. В ее глазах был некоторый интерес, но не блеснуло ни искорки общих воспоминаний. Словно она напрочь забыла, как сидели они на парапете набережной возле перевернутых рыбацких лодок. Искусственный разговор, маскирующий необузданные желания. Внезапно сорванный поцелуй, за которым последовала небольшая стычка. Когда она ловким приемом сделала тебе больно, ты заорал: «Я тебе когда-нибудь ногти повыдираю!» А день той потрясающей погони, борьба в темном закоулке, аромат гвоздики, ветра, насыщенного запахом моря,– день его победы. Потом он долго скрывался, молча затаился. Не было ни ее, ни ее мамаши-мегеры, но было раскаяние. А в это время у твоей матери начались переезды с места на место, пока она не поселила тебя на улице Святого Даниила. Кто внушил тебе, что эта гостиница как-то связана с переулком Кирши, что эта сногсшибательная девушка – та самая девочка-гвоздичка? Как бы то ни было, но эта девушка разожгла пламя в твоей крови. В черноте ее глаз ты видишь бурные ночи с их сводящей с ума музыкой. Ты нуждаешься в ее целительной страсти в моменты передышки от поисков. Потребность в человеческом участии вдвойне важна для того, кто не имеет ни родных, ни друзей. А когда свершится наконец чудо, ты скажешь отцу:
– Я – Сабир. Сабир Сайед Рахими. Вот мое свидетельство о рождении, а вот свидетельство о браке. Вглядитесь в эту фотографию.
И тут раскроются для тебя его объятья. Рассеются навсегда твои тревоги. Ты бы стала изысканной женщиной в полном смысле этого слова. Куда бы девалась девчонка с соленым морским налетом на коже? Куда бы исчезло простодушие неискушенности?

3

Он проснулся спозаранок после бессонной ночи от силы часа три поспал – и все же ощущал небывалый прилив энергии. Распахнул окно, но не увидел ожидаемой безмятежной картины домов на улицах Святого Даниила и Саада Заглула, синевы моря вдали, не ощутил александрийского воздуха, полного неповторимого очарования.
Увидел небо в темных облаках. Только на востоке их пелена сдернута яркой белизной. По голой, лишенной травяного покрова земле двигалась толпа работяг и торговцев. На краткий миг его воображению представилось лицо отца – доброжелательное, внушающее доверие.
Али Сурейкус принес завтрак, и Сабир съел его с большим аппетитом. А когда слуга вернулся за пустым подносом, спросил его:
– А что за девица сидела вчера возле дядюшки Халиля?
– Супруга его.
Вот уж чего и в голову не пришло бы! До чего же противный старик.
– Из Александрии?
– Не знаю.
– А когда дядюшка Халиль приобрел эту гостиницу?
– Не знаю. Я ведь только пять лет как тут работаю. И в то время он уже был женат?
– Да.
Ну точно, она та девочка из переулка Кирши. Купил ее старик у той злобной бабы. Сделал из нее послушную жену. Но прочь эти мысли, он должен, не отвлекаясь, заниматься своим делом, прежде чем последние деньги иссякнут.
Он застал Халиля Абу Наджа за конторкой беседующим с Мухаммедом Сави, который сидел по правую руку от него. Попутно заметил в салоне группу постояльцев: кто завтракал, кто читал газету. Сабир взял стул и уселся напротив хозяина, махнув рукой в знак приветствия.
– Позвольте посмотреть телефонный справочник. Перелистал, дойдя до буквы «С». Сайед. Сайед. Сайед Сайед Рахими. Сердце екнуло. Значит, он в этом городе! И вовсе не владелец книжного магазина, а врач. Преподаватель медицинского колледжа на площади Цветов. Такую профессию может иметь человек благородного происхождения.
– Кажется, Господь смилостивился надо мной,– со вздохом облегчения пробормотал он.
Дядюшка Халиль посмотрел на него взглядом, напоминающим о загробной жизни.
– Похоже, я добьюсь успеха в деле, ради которого приехал из Александрии.
– Хорошо, когда людям везет,– сказал старик.
Как повезло тебе – иметь деньги, чтобы купить молодую красотку. Заметив, что старик смотрит на него вопросительно, Сабир пояснил:
– Я ищу человека, который для меня в жизни – все.
– Пусть Аллах исполнит ваши желания,– откликнулся Мухаммед Сави.
– В эту гостиницу люди надолго не поселяются,– заметил дядюшка Халиль.– Заезжают, чтобы уладить свои дела,– на ночь, на неделю, от силы на месяц, а потом отправляются дальше своим путем.
– Вполне естественно.
– Потому они хоть и живут в соседних комнатах, едят за одним столом, сидят рядом в салоне, а почти ничего не знают друг о друге.
– Похоже, что работа у вас полна разнообразия и развлечений.
– Никаких развлечений нет.
А обмануть время разве не развлечение? Сабир собрался встать, но передумал, услышав стук женских каблучков. Вошла жена старика. Округлые линии, черная юбка, красная кофта, голова повязана белым узорчатым платком. Ее походка демонстрировала идеальное сочетание изящества и полноты. На него пахнуло мускатным ароматом, который вмиг унес его разум и сердце. Она не улыбнулась ему, но он уловил в ее глазах что-то вроде удовлетворения при виде его, нечто внушающее надежду. Плодородная незасеянная почва. Мухаммед Сави встал, застегивая на ходу свое старое пальто. Дядюшка Халиль поднял к ней лицо, тихо сказав:
– Уезжаешь?
Она ответила низким гортанным голосом:
– Счастливо оставаться, – и вышла из гостиницы.
Мухаммед Сави последовал за ней. А ты, оказывается, загадка, дядюшка Халиль. Твоя физиономия годится в символы смерти, как пиратский флаг. Разве люди не совершают неосмотрительных шагов?
Сабир поднялся, стараясь выглядеть спокойным, раскланялся со стариком и вышел наружу. Его глаза успели окинуть взглядом всю улицу в одно мгновенье, засекли молодую женщину со стариком. Они шли в сторону площади Фонтана. Сабир энергичным шагом преследовал их, пока не догнал. Мухаммед Сави обернулся к нему.
– Извините за беспокойство, дядюшка Мухаммед, не подскажете, где площадь Цветов? – спросил Сабир с извиняющейся улыбкой.
Женщина удивленно вскинула брови. Пока Мухаммед Сави объяснял дорогу, она ждала с нетерпеливым видом. Сабир изображал полное внимание, но не слышал ни слова и лишь ловил подходящие моменты, чтобы бросить взгляд на женщину, которая будила в нем безоглядное желание. Хотелось спросить ее о гвоздике, о морской соли, об обнаженном мраке. Сави закончил свои объяснения. Сабир поблагодарил его и ушел. Л куда пошла она с этим сторожевым псом? Не преждевременной ли была его дерзость? В смелости ему не откажешь, но теперь смелость может испортить дело, помешать его поискам.
Он пришел на площадь Цветов, узнав дорогу у прохожих. В приемной находился только санитар, который сообщил ему, что доктор обычно приходит часов в двенадцать. Уселся ждать. Отдавалось ли дыхание его отца в этих стенах? Беспокойство и нетерпение охватили его. Надежда, смешанная с отчаянием. Чем дальше передвигалась часовая стрелка, тем меньше оставалось терпения. Если это действительно отец, как он отнесется к сыну? А что делать, если он откажется от него, прогонит? Будет бороться за свои права не на жизнь, а на смерть. Поэтому он постарался хорошо выглядеть. От него не укрылось то, что санитар поглядел на него с одобрением и почтением.
Вспомнил вдруг, что из-за спешки и волнения не узнал, в какой области специализируется его предполагаемый отец. Он покинул приемную и подошел к санитару. Спросил его:
– Извините, а доктор – специалист по каким болезням?
– Сердце. А вы, эфенди, конечно…
– Я просто хотел уточнить. Сам-то я из Александрии. Почувствовал, насколько глупы подобные вопросы. Ну и наплевать. Снова спросил:
– По-вашему, сколько ему лет?
– Понятия не имею,– с удивлением ответил санитар.
– Но вы же можете отличить молодого от старика.
– Он – профессор в колледже.
– Женат?
Санитар даже хохотнул от удивления.
– Женат. Отец семейства. Его сын в колледже учится. Да, вот это помеха. Теперь под вопросом, будет ли он принят в семейное лоно. Они, конечно, скажут свое слово в отношении нового члена, прибывшего из борделя. И нет у него иного аттестата, кроме внешней привлекательности, правда, несколько потускневшей в утолении неумеренных страстей. И есть еще настойчивость, которая тоже на исходе.
Приемная стала заполняться пациентами. Наконец санитар пригласил Сабира в кабинет. Он вздохнул, подавляя тревогу, и вошел. Конечно, лицо матери на снимке, который он захватил с собой, ничуть не соответствовало оригиналу. Кто бы мог поверить, что его мать в свою последнюю ночь была той самой женщиной?
Он присел перед столом доктора, начал отвечать на вопросы, которые тот записывал в большой журнал.
– Мое имя Сабир Сайед Сайед Рахими.
– Ого! Значит, вы мой сын? – доктор засмеялся.
– Видите ли… я ни на что не жалуюсь. Вопросительный взгляд.
– Я разыскиваю господина Сайеда Сайеда Рахими. Меня?
– Не знаю. Взгляните, пожалуйста, на этот снимок.
Доктор изучил фотографию и покачал головой.
– Это не вы, сударь, на снимке?
– Конечно, нет.– Он снова засмеялся.– А кто эта прелестная девушка?
– Может быть, кто-нибудь из ваших близких? Хочу заметить, что снимок сделан тридцать лет тому назад.
– Нет. Никого из моих родных я здесь не вижу.
– Сударь, вы из семьи Рахими?
– Мой отец, Сайед Рахими, был служащим на почтамте.
– Возможно, у семьи есть ответвления, которые вам неизвестны?
– Нет. Я знаю всех своих родственников, включая самых дальних.
Сабир поднялся с чувством безнадежного отчаяния.
– Простите, что побеспокоил вас. Но, может быть, вы слышали о какой– либо знатной особе с такой же фамилией?
– Должен вас снова огорчить. А собственно, в чем дело?
– Дело в том, что я разыскиваю некоего высокопоставленного человека, которого зовут Сайед Сайед Рахими. Так он выглядел тридцать лет тому назад на снимке.
– Возможно, где-то он и существует, но я не имею к нему ни малейшего отношения.
По тону реплики Сабир понял, что разговор окончен, попрощался и вышел. Завернул в первое попавшееся кафе, сел у стойки бара и заказал бренди. Все начинается сначала. А этот телефонный справочник – дурацкий обман. Исчез надуманный оптимизм, который охватил его при виде жены старого Халиля. Вспомнил мельком свои хождения в Александрии от нотариуса до старейшин кварталов, до прорицателей. Чтобы все это повторить здесь, нужен гид, помощник. А в Каире никого у него нет. Тогда, видимо, лучше начать с публикации объявления. Самый дешевый, легкий и верный путь. Он посмотрел на старого бармена и спросил:
– Не слыхали случайно фамилию Сайед Сайед Рахими? Это доктор в соседнем доме.
– Да нет, я имею в виду знатную персону. Бармен заколебался, вороша что– то в памяти.
– Не помню ни одного посетителя с таким именем.
– Вам не приходилось разыскивать человека, когда неизвестно, кто он и чем занимается?
– Вы, очевидно, потеряли след отца со времен войны? Сабир с сожалением покачал головой.
– Война кончилась. Судьба всех, кто в ней участвовал, известна.
– Лучше считать его без вести пропавшим, чем получить извещение о смерти.
Бармен был европейцем. Сабир спросил у него, где находится редакция газеты «Сфинкс». Тот объяснил, что это на площади Тахрир. Белое квадратное здание и двор с фонтаном посередине напомнили ему виллу греческого богача в Азарите. Он направился к двери и увидел на пороге девушку, которая жестом позвала его. Сабир удивился и уставился на нее в недоумении. Сбоку его обогнал курьер, направляясь к ней. До него дошло, что девушка подзывала вовсе не его. Курьер передал ей какой-то пакет и скрылся за дверью. А Сабир оказался лицом к лицу с девушкой. Она сразу приковала его внимание: стройная, изящная, с очаровательным противоречием – сочетанием смуглой кожи и голубых глаз. Он мгновенно ощутил и влечение к ней, и странное доверие. Выпитое в таверне вино слегка ударило в голову, в ушах зазвучали звуки скрипки. Он с улыбкой поздоровался с ней и спросил, где находится отдел объявлений.
– Я как раз туда направляюсь, – ответила она. Голос был мягким, и в то же время в нем звучала уверенность в себе.
Он скользнул по ее фигуре привычным оценивающим взглядом, ища в ней то, что могло возбудить, но тут же отвел глаза, почувствовав смущение. Они вошли в контору, и она указала на человека в центре комнаты. На столе была табличка с. именем Ихсан Тантави. Сабир поздоровался с ним, и тот жестом указал ему на стул, стоявший между его столом и столом голубоглазой девушки. Сабир объяснил, что ему нужно найти человека по имени Сайед Сайед Рахими.
– Доктор по сердечным заболеваниям? – спросил человек.
Сабир ответил отрицательно и ждал, что назовут еще кого-нибудь с тем же именем. Увы, этого не последовало.
– Я-то только имя его знаю,– сказал Сабир.
– А есть хотя бы предположения, кем он работает, где живет?
– Совершенно ничего. Известно только, что он знатная особа. Может, он и служит где-то, но в телефонной книге я нашел только врача.
– Возможно, номер его засекречен. Возможно, он живет в провинции, а не здесь. В любом случае объявление – кратчайший путь к нему.
– Тогда пусть текст его будет небольшим по объему, и публикуйте его ежедневно в течение недели. Может, в форме приглашения связаться со мной с гостинице «Каир» письмом или по телефону.
– Конечно, надо и ваше имя назвать в объявлении. Немного подумав, он сказал:
– Сабир Сайед,– и почувствовал непонятную тревогу. Впрочем, для беспокойства не было причин. Человек тут же принялся расчерчивать макет объявления. Сабир заметил, что девушка прислушивалась к их разговору, видно, привлеченная его необычностью. Сабир взглянул на другие столы, за которыми сидели служащие – мужчины и женщины. Узнал, что девушку зовут Ильхам – так к ней обращались сослуживцы. Ихсан Тантави спросил:
– Не будете указывать цель вашего объявления?
– Нет.
Он сделал паузу и пояснил:
– К сожалению, я ошибался, полагая, что в Каире не счесть людей, которые его знают. Но вот пока что не нашел ни одного.
– Несколько необычная у вас ситуация – известны только имя и фамилия. А как вы удостоверитесь в подлинности человека, который представится вам как Сайед Сайед Рахими?
– У меня есть кое-какие гарантии.
Вмешалась Ильхам, которую разобрало любопытство:
– Тут какая-то интересная тайна. Как в кино. Сабиру было приятно, что она не осталась равнодушной к его проблеме. Он сказал с улыбкой:
– Хотел бы я, чтобы эта тайна раскрылась так же легко, как это случается в кинофильмах.
– По крайней мере вы знаете, что он знатная персона. Но откуда?
На помощь Сабиру, который предпочел бы не отвечать на этот вопрос, пришел Ихсан Тантави.
– Знаешь, это уже на допрос смахивает,– сказал он серьезно.
Ах, какая она еще девочка, большой ребенок. Может, она даже готова отнестись к нему с симпатией? Есть в ней какая-то сила, которая внушает доверие, желание поделиться своей тайной. Чувство, ничуть не напоминающее то, что он испытывал к той женщине из гостиницы.
– Госпожа Ильхам,– обратился он к ней,– я чужой человек в вашем городе.
– Чужой?
– Ну да. Я александриец. Прибыл в Каир только вчера. И мне очень нужно найти этого человека. А в вас я заметил искреннее участие.
Она открыто улыбнулась ему, и снова дал себя знать хмель таверны под звуки скрипки.

4

Он вышел из редакции. Служащие как раз собирались расходиться. Ему пришло на ум немного подождать, чтобы еще разок взглянуть на Ильхам, и он встал под навес автобусной остановки. Очарование этой девушки будоражило воображение. Бремя поисков стало на время полегче, поскольку он рассчитывал на успех объявления. Ветерок посвежел, воздух словно набрался белизны от яркого облака на небе, и от этого все вокруг словно осветилось надеждой.
Он увидел Ильхам в группе молодых парней и девушек. Они остановились у выхода, обмениваясь веселыми репликами, улыбками, прежде чем расстаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14