Лаура холодно улыбнулась.
– По воскресеньям, лорд Хайятт, я всегда хожу в церковь. Но вас я не стану принуждать к этому благопристойному мероприятию. Пожалуйста, можете прогуляться.
– Да, пожалуй, я совершу богослужение на свежем воздухе, деревья были созданы гораздо раньше церквей! А вы поедете на прогулку со мной сегодня днем?
– У меня другие планы, – ответила Лаура и присоединилась к группе дам, решивших посетить церковь.
Хайятт посмотрел ей вслед, сдвинув брови. Черт побери, что происходит? Он мог бы понять, если 6 она сорвалась после стычки с Мари Деверу вчера, но она спокойно отнеслась к скандалу, и с Мари больше не будет проблем: он пообещал ей портрет отдать, и он поступил так, беспокоясь прежде всего о Лауре, если уж говорить начистоту. Она довольно многозначительно спросила, почему он желает сохранить у себя эту картину. Ее вопрос прозвучал как ревность, а леди не станет ревновать джентльмена, к которому не испытывает никакого чувства.
Лаура не пришла к нему в сад, хотя получила сообщение: баронесса после завтрака сказала ему, что передала. Похоже, она старается избегать его! Черт возьми! Если она намерена отказать, у нее должно было хватить, по крайней мере, элементарной вежливости сказать ему об этом, вместо того, чтобы оставлять его в неведении. Хайятт ожидал, что мисс Харвуд обладает несколько большими понятиями о приличиях. Но – капризы человеческой натуры! – чем хуже она себя вела, тем жарче разгоралась его страсть.
Во время церковной службы Лаура размышляла, чем бы ей заняться днем, чтобы избежать общества лорда Хайятта. Когда священник объявил, что во второй половине дня он проведет экскурсию по церкви, она обрадовалась. Церковь, несомненно, была самым подходящим местом для спасения от ухаживаний безнравственного лорда.
По пути домой Лаура поделилась со своей матерью планами на день.
– Почему ты хочешь пойти, дорогая? – в недоумении спросила ее мать. – Единственная цель экскурсии – убедить прихожан, что церковь изветшала, и собрать с них взносы на ремонт.
Лаура совершенно упустила это из вида.
– И священник ожидает не шиллингов, а от каждого пару гиней! – добавила мисс Харвуд.
– Старая церковь очаровательна! Я пожертвую гинею, – сказала Лаура.
Если гинея была способна удержать на расстоянии лорда Хайятта, то это была малая цена.
Когда за ленчем она объявила о своем решении, три дамы пожелали присоединиться к ней.
– Мы можем поехать в моей карете, – предложила леди Мифорд.
Лаура вздохнула с облегчением. Она и три другие дамы полностью заполнят карет, для Хайятта, если он вздумает присоединиться, не окажется места.
Но судя по выражению его лица, у него и не было желания присоединяться. Хайятт не подошел к ней после ленча. Некоторые молодые джентльмены отправились играть в крокет, и когда карета леди Мифорд мчалась через парк, Лаура увидела светлые волосы и широкие плечи Хайятта среди играющих. Леди Деверу, по предположениям Лауры, должна была уже покинуть Кастлфильд. Лаура не видела ее с утра, и никто из гостей не упоминал о ней.
Из экскурсии Лаура вынесла два ярких впечатления. Первое – когда преподобный Берне ударил палкой по камню, чтобы убедить прихожан в ветхости церкви, мелкая пыль, напоминающая сахарную пудру, закружилась в воздухе, она была удивительно белой; и другое – отойдя ярдов на сто от церкви, Лаура обратила внимание на состояние крыши, покрытой свинцовыми полосами, и ощутила тревогу за рабочих, которым придется цепляться за крутые склоны крыши при замене отслуживших свое полос.
Дамы оставили при выходе из церкви свои приношения в серебряной чаше на краю стола. Леди Мифорд опустила пять гиней, но в чаше уже были и шиллинги, и кроны, и полукроны, так что Лаура не почувствовала себя неудобно, опускаю свою гинею.
Жена священника миссис Берне предложила чай с пирогом, тем самым избавив Лауру от чаепития в Кастлфильде. Оставалось пережить обед и воскресный вечер. В понедельник рано утром они должны были уехать.
Лаура приложила все усилия, чтобы не оказаться рядом с Хайяттом за обедом. Но он сам не поленился поменять место за столом. Она не смотрела в ту сторону, где сидел Хайятт, но чувствовала, что его темные глаза часто обращались к ней.
На вечер хозяева не планировали никаких развлечений, и Лаура, пока джентльмены пили портвейн, поднялась наверх под предлогом, что ей надо черкнуть пару писем. Оливия весь день донимала ее, сгорая от желания узнать, приняла ли она предложение Хайятта, и Лаура была рада уединиться.
Она расположилась за бюро и даже поставила дату на одном из тисненых листов почтовой бумаги Кастлфильдов. Было бы чудесно написать кому-нибудь на этой прекрасной бумаге! Кажется, она не отвечала еще на письмо своей кузины Белл Харвуд.
Лаура набросала несколько строк, но вскоре лениво отбросила перо и принялась разглядывать висевшую над бюро картину с изображением корабля. Маленькая бронзовая дощечка, прикрепленная к рамке, сообщала название – "Кораблекрушение". Волны заливали паруса, впереди маячили очертания скал… Если заменить море светским обществом, то картина прекрасно отразит положение Лауры. Ей казалось, она обречена, так же как и корабль, несущийся в бурном море.
Услышав стук в дверь, она схватила перо и пригласила:
– Войдите!
Она уже мягко улыбнулась, приветствуя баронессу, но дверь открылась, и в проеме появилась освещенная тусклым светом коридора фигура Хайятта.
ГЛАВА 17
Лаура вскочила из-за бюро
– Хайятт! Вы не должны ко мне входить! – воскликнула она.
– Тогда давайте выйдем в коридор, – потребовал он. – Я хочу с вами поговорить.
Его настойчивый тон только подогрел ее гнев.
– Мне нечего сказать вам, сэр! – ответила она, гордо откинул назад голову.
Хайятт выглянул в коридор, желая удостовериться, что за ними не наблюдают. Затем он шагнул в ее комнату и захлопнул за собой дверь.
Беру на себя смелость не согласиться с вами, мисс Харвуд. Если я предлагаю даме руку и сердце, я ожидаю учтивого ответа, каким бы он ни был.
– Я вижу, вам не терпится потребовать назад свою свободу, чуть было не потерянную столь опрометчиво! Ну что ж! Можете считать себя свободным ото всяких обязательств! И если вы позволите мне дать вам совет, лорд Хайятт, впредь будьте осмотрительнее, обнимая даму, чтобы у вас не возникало необходимости совершать вынужденные предложения.
– Мое предложение не было вынужденным.
– Простите, вы ведь вообще не делали мне предложения, так что мне нет необходимости отказывать! Вы сделали всего лишь то, что требует общество для спасения сомнительных репутаций, вы притворились, что ваши намерения честны. Сейчас можете уходить!
Хайятт застыл. Обвинять его в легкомысленном обращении с ней? И даже намекать на попытку соблазна?
– Мне наплевать, что думает общество! – сердито ответил он.
– Вы уже дали это понять, сэр, войдя в мою комнату. Моя репутация, однако, имеет для меня некоторое значение, и лучше всего я могу уберечь ее, не встречаясь вновь с вами. До свидания!
– Да скажите хоть, в чем вы меня упрекаете? – потребовал он, и его глаза заблестели ответным гневом.
– Я обвиняю вас в нарушении приличий. Что же касается ваших отношений с леди Деверу… это ваша забота.
– Меня не заботить леди Деверу!
– Совершенно верно, вы ни о ком не заботитесь, только о себе, – насмешливо улыбнулась Лаура.
Ей пришло в голову, что она оказалась сейчас в том же положении, что и леди Деверу прошлой ночью: Хайятт прокрался в комнату дамы и закрыл за собой, дверь. Правда, на этот раз на нем были туфли, но кто угодно мог проходить мимо и услышать его голос, и тогда она была б опозорена.
– Между мной и Мари Деверу ничего нет, – сказал Хайятт. – Я также не сделал ничего дурного, что могло бы нанести урон вашей репутации.
– Наши мнения расходятся в отношении этого "ничего", – надменно сказала Лаура. – У меня нет прошлого, за которое надо краснеть, и джентльмен, силой проложивший себе путь в мою спальню и закрывший за собой дверь, не представляет для меня интереса. Поэтому будьте так любезны, покиньте комнату.
Лаура прошла мимо него, чтобы открыть ему дверь. Хайятт поймал ее за руку и развернул лицом к себе.
– Вы слишком скоры в своих обвинениях, – его темные глаза обожгли ее, она ощутила его дыхание на своих щеках. – Мне кажется, что если один из нас играл легкомысленно привязанностью другого, так это был не я.
Лаура вырвала руку.
– Подозреваю, что вы виновны в отношении многих дам, лорд Хайятт!
Он справился со своим гневом и произнес уже мягче:
– Тогда я удивляюсь, что вы снизошли до общения со мной на целых два дня уик-энда! Но безупречность вашей репутации, не беспокойтесь, спасет вас от испорченности лорда Хайятта. Спокойной ночи, мисс Харвуд!
Он открыл дверь и вышел, предварительно не выглянув в коридор. Лишь по счастливой случайности никто его не увидел.
Раздражение лорда Хайятта было настолько велико, что он ни о чем не думал. И только выйдя в сад охладиться, он осознал все безрассудство своего поступка. Он не собирался сердиться, он шел с надеждой выяснить все недоразумения, возникшие между ними, он хотел выйти из комнаты Лауры помолвленным человеком. Вместо этого – ссора! Черт, она устроила настоящую трагедию из безобидного посещения ее комнаты! Она обвинила его во всех смертных грехах, за исключением разве что воровства! Кем, черт побери, считает себя мисс Харвуд?
Лаура на дрожащих ногах подошла и закрыла за ним дверь. Ее трясло. Ее положение хуже, чем у корабля на картине! Ее уже основательно избило о скалы, она медленно тонет в пенящихся водах Атлантики. Все кончено! Ей не придется больше никогда снова говорить с Хайяттом, и она никогда больше не увидит его. Завтра же они с мамой покинут особняк на Чарльз-Стрит, и во второй раз закончится для нее суматоха лондонского Сезона. А если какой-то слух о событиях в Кастлфильде и дойдет до Лондона, его скоро забудут, он не задержится в памяти светского общества. Хайятт или, возможно, Оливия устроят новый, более интересный скандал.
Чтобы не пришлось ни с кем разговаривать, с мамой ли, или Хетти, или Оливией, Лаура разделась и легла в постель, чтобы вновь пережить ужасные минуты, когда она отказывала Хайятту. Каждое сказанное слово отпечаталось навечно в ее памяти. "Мое предложение не было вынужденным", – сказал он. Конечно, он должен был так сказать! Но если бы он действительно любил ее, то не крался бы в комнату Мари Деверу ночью в одних чулках!
После двухчасовых размышлений она, наконец, заснула.
На следующее утро Лаура, выглянув в окно, увидела серое небо. Ветер гнул ветви деревьев, предупреждая о приближении дождя. Гости торопились уехать, чтобы возобновить лондонские удовольствия Сезона. Хайятт или еже уехал, или не вышел к завтраку. Лаура была ему благодарна, что у него хватило чуткости уклониться от встречи с ней.
Оставшиеся в Кастлфильде гости хотели рассмотреть вблизи Черепаху. Они выразили веселое восхищение ее размером, устройством и крепким строением. Герцог и герцогиня также пришли попрощаться с ними. Они слегка подтолкнули старшего сына, и он при прощании пообещал как можно поскорее познакомить с баронессой своих братьев. Он сожалел, что близнецов не было в Кастлфильде в этот уик-энд. Оливия восприняла все сказанное, как должное, и уехала с довольною улыбкой на лице.
– Ты не забыла, что мы должны быть на приеме у миссис Симпсон сегодня вечером, Лаура? – спросила она, когда Черепаха еще неспешно катила по парку Кастлфильда.
Три других экипажа нетерпеливо плелись позади, твердо решив вырваться вперед прежде, чем они окажутся на главной дороге, ведущей в Лондон.
– Разве тетушка не говорила тебе? Я возвращаюсь в Уитчерч. Мы с мамой начнем собирать вещи, как только вернемся на Чарльз-Стрит.
– Значит, ты приняла предложение Хайятта? Поздравляю! А вы не можете обвенчаться в Лондоне? Кто же будет сопровождать меня на балы и приемы, если ты уедешь?
– Приняла предложение Хайятта? – одновременно воскликнули Хетти и миссис Харвуд.
– Не может быть, чтобы ты получила предложение Хайятта! – изумилась ее мать.
Хетти направила прищуренный взгляд на Лауру.
– Он, действительно, сделал предложение, мама. Я отказала ему, – сказала Лаура.
– Ты что, сошла с ума? Отказать Хайятту?! – спросила ее мать.
– Не принуждай ее к этому браку, – вступила в разговор Хетти. – Хайятт не совсем то, что нужно Лауре. Прошлой ночью он отправился в постель к этой самой леди Деверу. Я узнала это от миссис Кампбелл и передала Лауре.
– Какая жалость! – только и сказала миссис Харвуд, чертыхаясь в душе на чем свет стоит оттого, что у Хетти оказался чрезмерно длинноват язык.
Хайятт был слишком выгодной партией, чтобы отказать ему, не сделав даже попытки его исправить.
– Но твой отказ не причина для возвращения в Уитчерч, Лаура. Еще есть время! Ты можешь встретить кого-нибудь другого.
– Да! Почему бы тебе не остаться, Лаура? – спросила Хетти.
Лаура поняла, что ее мать понятия не имела об их ссоре с Хетти. Ей, должно быть, покажется странным, если Лаура станет настаивать на отъезде. Но в то же время продолжать бессмысленную череду балов и приемов Лауре было мучительно.
– По-моему, ты была не в себе, отказывая Хайятту, – заметила Оливия, но не задержалась долго на мысли о Лауре, мечты умчали ее к предстоящему им вечером балу у Симпсонов.
Она увидит Джона, и они удерут в Пантеон! Оливия подозревала, что Лаура тоже отправилась бы в Пантеон, будь у нее подобная возможность. Старшие считают, что должны предостерегать младших и призывать их к осторожности, но сами делают все, что им заблагорассудится! С какой стати она должна упускать хоть одно развлечение, если в ее жизни будет только один единственный Сезон?
Поездка в Лондон из Кастлфильда вышла долгой и утомительной. В каждой деревушке у обочины собиралась толпа зевак, разинув рты, они глазели на Черепаху, а позади их колымаги плелся длинный хвост карет. Их кучер не вредничал и сворачивал иногда на боковую дорогу, позволяя себя обогнать, что еще больше задерживало Черепаху, к тому же они останавливались на ленч.
День уже клонился к закату, когда они въехали в Лондон. Хетти Тремур оказалась далеко не единственной, кто мечтал о чашке чая и отдыхе и готов был отдать за них глазной зуб.
Лаура чувствовала себя так, будто ее исколотили палками. Болело все тело, но она не смогла отказаться сопровождать Оливию на бал, ведь, в конце концов, именно для этого она и приехала в Лондон, и не стоило оставаться, если она не собиралась исполнять возложенные не себя обязательства. И, несмотря на все произошедшее и сказанное, у Лауры не было искреннего желания торопиться в Уитчерч. Пребывание в Лондоне непременно должно было привести к встрече с Хайяттом. Ей было интересно, как он себя поведет. А как вести себя ей?
Лаура решила, что должна вести себя с Хайяттом так же, как до печальных событий в Кастлфильде. Она будет обращаться с ним по-дружески, как с хорошим знакомым, не больше, не меньше. Если она прервет знакомство, сплетники и сплетницы начнут задаваться вопросом, что же случилось, и разнюхают все об уик-энде в Кастлфильде. Лаура надеялась, что вынужденное предложение Хайятта и ее отказ сохранятся в тайне. Единственными, кто знал обо всем, были ее мать, Хетти и Оливия, причем только одна Оливия знала подробности, но она на удивление оказалась не болтлива, что приятно поразило и обрадовало Лауру.
Перед обедом баронесса поднялась на чердак особняка лорда Монтфорда, чтобы разыскать в его сундуках маску. Джон достал для нее домино и маску, но маска была слишком проста, одноцветная, синяя, баронессе хотелось что-нибудь поярче и желательно украшенное перьями белой цапли.
В сундуках лорда Монтфорда, к сожалению, не оказалось перьев белой цапли, но совершенно неожиданно Оливия наткнулась на веер из павлиньих перьев. Он ей поправился. Спрятав веер под юбку, она прошла в свою комнату и вызвала Фанни.
– Надо сделать маску из этого веера, – приказала Оливия.
– Для чего вам маска? Небось вновь это идея мисс Харвуд! Теперь она хочет скрыть ваше хорошенькое личико! Я не понимаю, почему вы слушаетесь ее советов!
– Маска к Лауре не имеет никакого отношения. Наоборот, не смей ничего говорить ей об этом! И не задавай вопросов, Фанни. По маску сделай!
Фанни внимательно осмотрела веер. Она великолепно управлялась с иглой, но на этот раз потребовалась вся ее сноровка, чтобы суметь разъединить перья и собрать их в подобие маски Она так наклонила перья, что получилось два отверстия для глаз, затем Фанни сметала перья и пришила упругую тесьму, которая должна была огибать голову. Вышло совсем не то, что нарисовала в своем воображении Оливия, но все же маска понравилась баронессе, и она поцеловала от радости Фанни.
– Чтобы я без тебя делала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21